Он улыбнулся и обернулся к ней. Он представил, как бы его друг-повеса прошелся взглядом по полуобнаженной женской натуре. Оля смутилась так, что натянула покрывало до ушей. Он дернул покрывало на себя, поймал ее за плечи, поцеловал, в плечо, потом в шею.
— Любовь моя, — игривым голосом заговорил он. — Этой ночью я постиг не только высоту твоей любви, но коварство и красоту замысла этой пары или тройки шалопаев — наших друзей. И наша уважаемая командор, я подозреваю, продемонстрировала свой талант манипулировать событиями и нами во всем своем блеске. Она меня убеждала, с вечера, что если они не вернуться, мы в тройке с Эриком должны убраться отсюда в короткий срок. Поэтому Яне спал. Это была чистой воды провокация. Только умоляю, не злись на них. Все было чудесно! Бал. Сцена на балконе. Признание и страсть. Ты. Просто, художественная литература.
Он сел и позволил ей отстраниться и отодвинуться на безопасное расстояние. Он поискал глазами одежду, обернулся и взглянул на нее. Она смотрела без всякой укоризны, без смущения, значит, не жалеет о содеянном. Прекрасно.
— Я знаю лично от Матильды фон Лейдендорф, что ты меня любишь, она уже уверовала, что мы потенциальные муж и жена. Ты едва не пристрелила Теодора вчера. И наш поступок этой ночью она примет, как дань современному падению нравов у молодых девушек, легкомысленного поведения, какой ты для нее являешься. Я вообще не думаю, что она рассердиться застав нас тут вдвоем.
Она ему верила, чего прежде сложно было ожидать. А еще, как он заметил, ей нравились его изучать. В ее взгляде было и любопытство, и любование. Она впервые так смотрит на него.
— Что ты во мне такое увидела?
Она приблизилась и провела пальцами по его плечу, виновато посмотрев в глаза.
— Ты другой.
— Хм. И кого ты любишь?
— Тебя.
— Скажи снова.
— Я тебя люблю.
— Я могу уйти, если тебе так спокойнее, — произнес он заискивающе нежным тоном, — но я не вижу своей одежды. Куда ты в порыве страсти швырнула мою рубашку?
Лицо Ольги стало пунцовым.
* * *
Ему пришлось самому приводить себя в порядок. Ассистенты, кроме Шарлоты, участвовали в ночной вылазке. Игорь, убаюканный воспоминаниями о собственном ночном приключении, пребывал в беззаботном расположении духа. Он был счастлив и потому не мог подумать о чем-нибудь дурном. Он был уверен, что ночь не только у него выдалась замечательная.
Он бы с удовольствием позавтракал один в своей комнате, а лучше в компании любимой, но был вынужден спуститься к утреннему чаю, который подавали в девять. Он спустился в малую столовую, там он увидел баронессу и сразу подметил ее волнение.
— Милейший господин Макензи, доброе утро. Объясните мне, куда подевались все мои гости? Я заметила, что они ранние пташки. Мне неловко посылать слуг узнавать о них. Неужели бал так утомил их, что они решили спать до полудня? В комнатах тихо, как на кладбище. Прислуги нет. Куда все подевались?
Объяснение было заготовлено заранее, однако девять утра довольно поздно. Версия, которую они придумали, хороша для более раннего часа.
— Доброе утро, госпожа баронесса. А я не знал, что уже так поздно. Проснулся и не смотрел на часы, — стал говорить он, придумывая на ходу. — Что вас так растревожило? Воздух тут, знаете, способствует тому, чтобы всласть поспать. А ну, да. Рагнар еще с вечера уехал. У него дела в Вене. Слуги должны были отправиться в Вену паковать багаж. Эрик, наш кучер, наверняка на конюшне. Кстати, а вы лошадей проверяли? Они могли уехать кататься. Элизабет обожает утренние прогулки.
— Верхом и в мужском костюме, — покивала баронесса несколько смущенным тоном. — Я вчера видела, как она вернулась.
— А вы смотрели вашего липпиццанера? Она перед отъездом не упустит возможности прокатиться на такой роскошной лошади. Пошлите кого-нибудь на конюшню.
— Сейчас пошлю проверить, — успокоилась и согласилась баронесса.
Она ушла. Игорь получил возможность улизнуть из столовой. Он нашел Шарлоту.
— У вас есть связь? — спросил он.
— Экстренная. С базой.
— Нет. С базой не надо.
— Никто не вернулся. Их ждали рано, — прошептала Шарлота, озираясь.
— Хельга спит? — спросил он, чтобы отвлечь Шарлоту от размышлений на волнительную тему. — Разбудите. Пусть спуститься к чаю.
— Слушаюсь.
Шарлота чуть присела, как полагалось.
Он вернулся в столовую, сел к столу и осмотрел приборы. Он занервничал. Где же они?
Вернулась баронесса.
— А вы правы. Нет лошадки в стойле. И седла дамского нет, которое так понравилось графине. И гнедой жеребец отсутствует, — доложила баронесса.
— Ну, а вы волновались, — как можно белее равнодушным тоном сказал он.
-Кучер ваш сказал, что сам запрягал им лошадей.
Хельга, по-домашнему просто одетая, вошла в столовую десять минут спустя.
— Всем доброго утра, — сказала она.
От внимания баронессы не ускользнуло то, какими взглядами они обменялись. Она забыла о графе и графине, наблюдая, как они стараются держать дистанцию. Когда же они успели так проникнуться друг другом? Она уходила спать, между ними было расстояние большее, чем дозволяли самые строгие светские приличия, проснулась, а расстояние сократилась, и явно ближе рамок приличий. Счастье трудно скрыть.
Грэг встал из-за стола и отодвинул занавеску.
— Вот же они. Английская пунктуальность тут им стала совершенно чужда, — сказал он.
Стоял он спиной к дамам, мог себе позволить вздох облегчения.
Алик и Эл верхом, тихим шагом приближались к усадьбе. Они ехали близко, переговаривались. Он мог поверить, что возможна любая игра, сам факт возвращения говорил о том, что волноваться не стоило.
* * *
Дмитрий оглядывал большую прихожую, освещенную окном и проемом двери. По местной моде на дверях занавеси. Они были красивого лазурного цвета с орнаментом, бросались в глаза.
Диана стояла рядом молча, позволяя осмотреться.
— Мы где? — спросил он.
— У меня дома. Это моя квартира.
— Я думал, что ты живешь на базе.
— Нет. На базе живут только гости. Я иногда там ночую, когда есть экстренная необходимость. Мне как свободному наблюдателю полагается жить в естественной предметной среде. Я живу здесь.
Она улыбнулась с опаской. Он мог испугаться и уйти.
— Давай мне сундучок. Я поставлю его в кабинете. Ты можешь работать с ними там. Согласись, что тут удобнее, чем в вашей холодной квартире, где даже выспаться невозможно. Вы окончательно выехали из дома. Вы собираетесь гостить у Лейдендорфов?
— Да. Сейчас надо лечь на дно. Там их никто не тронет. Не уверен, что тут я могу прятаться. — Он заглянул во все двери. — Шикарно.
— Тебе не надо прятаться. От кого? Преимущество этого дома — водопровод. Хочешь умыться? Горничной сегодня не будет, я отослала ее, хозяйничать буду сама, подожди, я согрею воды.
— Я не неженка, умоюсь холодной.
— Ванная комната там, она указала на коридор и белую дверь в конце. Я переоденусь.
Сначала он исследовал квартиру, потом пошел умываться. Он осматривал старинный интерьер и думал, что его квартирка в Москве выглядит более чем скромно по сравнению с этими хоромами. В ванной приятно пахло. На полках стояли всевозможные флакончики и баночки. Он представил, что все это перекочует в его тесную ванную, и зажмурился с улыбкой. Не то чтобы его все это смутило, просто подумалось, что он готов впустить в пространство бабушкиной квартиры другую хозяйку, смириться с неизбежными неудобствами, которые пока трудно вообразить. Он вполне с этим согласен.
Диана постучала, прежде чем войти.
— Можно?
— Да.
— Я не услышала шум воды и подумала, что ты заснул или запутался, — с улыбкой сказала она. — Тебе сварить кофе или заварить чай? Что ты будешь на завтрак?
— Я ем все, что дают. Мне все равно.
Она деловито достала полотенце из шкафчика. С собой она принесла свежую рубашку и брюки его размера, как он быстро установил. Подготовилась к визиту. Она успела переодеться. С распущенными волосами, в шелковом стеганом халате она выглядела такой женственной, что захотелось прикоснуться, дать волю накопившейся за несколько дней разлуки нежности. Он удержался, потому что чувствовал себя чумазым поросенком после крыши и жесткой посадки. Кисть ныла.
Диана подошла и стала развязывать повязку на его руке.
— Можно поухаживать за тобой?
— Конечно.
Его бросило в жар, пришлось стиснуть зубы и напомнить собственное обещание не прикасаться к ней. Но, черт побери, это было трудно.
— Болит? — спросила она.
— Немного.
— У меня есть хороший бальзам.
Она помогла ему снять куртку.
— Дальше я сам. Рана не смертельная и вообще не рана. Банальное растяжение.
— По вашей общей реакции я сделала вывод, что для вас так рухнуть на землю — пустяк.
— Не пустяк, — возразил он. — Одно дело по пирсу в катере кувыркаться напролом. Там — капсула, выбросит, если что. А здесь по живому. — Он постучал себя по груди. — Мало времени было на испытания.
— Вы скупили весь черный шелк в Вене?
— А когда не хватило, добавили серый, — засмеялся он. — Наш стажер добыл все что нужно. Просто кудесник. Прости. Я действительно чуть всех не угробил.
— Не криви душой. Тебе понравилось. Да и Алику с Эл, кажется, опыт показался полезным.
— Если рассуждать глобально, то мы просто избежали фатальной встречи с охраной, благодаря нашей выдумке с шаром. На этажах горел свет, и была заметна некоторая суета. При посадке на крышу шума было немного, а то бы нас навестили. Не могу сказать, какая собака натравила на нас солдат, только из здания мы ребят изъяли экзотическим, не самым простым, но эффективным способом. В итоге, все на свободе, свитки при нас, и время просто залечь на дно до ухода.
— До двенадцатого еще уйма времени.
— Мы уходим пятого.
— Как? А расчеты?
— Они не совсем те.
— То есть как?
— Не пугайся. Они правильные. Обещай, не болтать, тогда скажу.
Диана отстранилась.
— Умывайся и приходи завтракать.
Обиделась.
Они пили чай. Расспросов и протеста не последовало. Она погрустнела. Стук чашек о блюдца и хруст поджаренного хлеба. Остальное — тишина.
— Дуешься, — сказал он.
— Я начинаю разделять ваше болезненное пристрастие к секретам. Я даже понимаю вашу подозрительность. Но не пойму, почему ты не сказал мне?
— Потому что было некогда. Ночь была решающим временем. Теперь ясна расстановка сил и время. Сначала командор со стажерами. Потом мы. У Эрика своя политика, этот парень сам себе начальство.
— Вчера я сказала Карлу и о нас, и о том, что ухожу.
Дмитрий замер. Он смотрел вопросительно, но не торопил. Диана густо покраснела. Она пережила эмоциональную бурю.
— Было трудное объяснение? — спросил он.
— Карл знал. Он знал, просто...
Она запнулась. Он посмотрел жалостно. Заметно, беседа далась не просто. Ясно, почему она так себя ведет. Он готов вынести любой нагоняй от Алика и Эл, но перспектива беседы с Ванхоффером вызывала трепет с неприятным оттенком.
— Жаль, что меня не позвала. Я бы нашел время. Я обязан был присутствовать.
— Нет! Это моя забота. Не смей к нему ходить. Пожалуйста, Дмитрий, — нахмурившись, запротестовала она.
— Расскажешь?
— Нет, — она замотала головой. — Я не хочу опять это переживать. Пожалуйста, не заставляй меня. Я не могу придти в себя после всего, что произошло. Я...
Он встал и обогнул угол стола. Она вскочила. Он успел поймать ее и прижал к себе.
— Ну что такое?! Не хочешь не говори.
Она сильно нервничала. Он не мог усмотреть в этой буре истинную причину. Не мудрено. Разговор с Ванхоффером, потом полет. Она привела его сюда совсем не случайно. Когда женщина себя так ведет — диагноз ясен. Для нее унизительно в который раз просить его.
— Не уходи, пожалуйста, — прошептала она. — Я хочу, чтобы ты остался со мной. Я взяла выходной. Этот день — наш!
Она вцепилась в него, крепко обняв за талию.
— Да собственно мне некуда идти. Хочешь я поживу тут?
— Да. Очень хочу. Это мой дом, мое время. Я хотела видеть тебя тут.
— Как у нас синхронно, — он засмеялся. — Наши чудики наверняка объяснялись после бала. Что там у них? Телеграмму бы прислали.
Руки Дианы обвили его шею, и он решил послать подальше свои обещания.
Глава 6 Месть
Провожающих оказалось больше чем достаточно для троих. С утра пошел дождь, по-осеннему мелкий. Одни теснились под навесом рядом с платформой, другие под узким козырьком платформы.
Игорь отдавал последние указания своему ассистенту и наблюдателю по поводу завершения дел.
Ольга утешала Шарлоту, которая расплакалась, как подросток.
Алик и Лукаш проверяли состояние системы, тихо переговариваясь у панели управления.
Рядом с Эл и Дмитрием оказался Эрик.
— Ждете еще кого-то? — спросил Эрик и осмотрел присутствующих. — Многовато провожающих. Вы им полюбились.
— Я думала Диана тоже придет, — ответила Эл.
— Ее задержал Ванхоффер, — сказал Дмитрий. — Она извинялась и просила тебя поцеловать.
Он чмокнул Эл в щеку. Эрик посмотрел на них с усмешкой.
— Не терпится увидеть меня в поле переброски? — спросила у него Эл.
— Да, — кивнул Эрик. — Только после этого я буду ощущать спокойствие. Моя задача будет окончательно выполнена. По ту сторону вы сами разберетесь.
— Устали?
— Немного. С вами не просто работать. Не угадаешь, что происходит в вашей голове, командор.
Дмитрий остался доволен его замечанием.
— Да. Сейчас меня так и подмывает поменяться местами с Александром Константиновичем, — сказала Эл.
— Не дури, командир. Привыкла проходить последней. Не экстренный случай. Что мы тут без тебя пропадем что ли? Сейчас там, по ту сторону понадобиться тяжелая артиллерия вроде тебя. Эдвин и Патрик ждут тебя, как второе пришествие, — говорил Дмитрий.
— Ваш коллега прав. Вы нужны в будущем, — поддержал Дмитрия Эрик. — Будет лучше, если вы уйдете сейчас.
— Мы больше не увидимся? — спросила Эл у Эрика.
— Увидимся. Только на этот раз вы будете обо мне знать больше, чем я вас, — ответил Эрик. — Вы ни разу не спросили меня о будущем. Неужели, неинтересно?
— Служебная этика, — придумала отговорку Эл.
— Я бы не ответил. И вы знаете.
— По-вашему, мы наделали много глупостей? — спросила она с прищуром.
— Нет, командор. Вы работали почти идеально, с разумной долей риска. Мне не в чем вас упрекнуть.
— Мне еще раз хочется сказать вам, спасибо.
— Невелик подвиг — знать событие заранее и правильно поступить.
— Вы изменили будущее, Эрик?
— Не так уж значительно, командор. Если бы я имел силу убеждения и авторитет в ваших глазах, то просил бы и вас больше ничего не менять.
— Не могу обещать.
— Я знаю. И все же. Даже, когда вам сильно захочется этого, напомните себе, каких трудов стоило это возвращение.
— Что за намеки? — спросил Дмитрий
— Пора, — услышали они окрик Лукаша.
Эрик склонился к уху Эл.
— Не меняйте ничего больше. Пожалуйста.
