Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Каэл резко развернулся и что было силы ткнул кинжалом первого мужчину и, оттолкнув его в сторону второго, попытался продолжить свой бег... Но разбойник ловко перемахнул через корчащегося товарища и замахнулся рукою с зажатым в ней клинком.
И упал с арбалетным болтом в глазнице.
Каэлневерящим взглядом уставился сначала на рухнувший ему под ноги труп, потом — на развалившегося чуть в стороне, раненого его кинжалом разбойника. Тот не подавал никаких признаков жизни и, кажется, из его головы тоже торчал небольшой стальной болт.
Из ближайших кустов один за другим выбирались мужчины в одинаковой темно-зеленой форме. Трое держали в руках громоздкие арбалеты, а остальные — изящные черные луки. На груди воинов был начертан ястреб, сжимающий в своих цепких когтях извивающуюся змею. 'Егеря!', определил Каэл и медленно осел на землю — ноги и во время бега предательски дрожали, а сейчас, когда все закончилось, так и вовсе подломились.
— Эй, парень, ты в порядке? Цел? — Идущий впереди всех егерь в два шага подскочил к юноше, резкими, но мягкими движениями осмотрев того на наличие ран. — Тьфу, не пугай. Посиди маленько, само пройдет. Впервые кровь чужую пролил?
Каэл кивнул — его мутило.
Егерь встал и подошел сначала к первому трупу, потом — ко второму, которого кто-то из его товарищей уже успел милосердно пристрелить. Еще несколько минут он, присев на корточки, шептался с другими егерями и что-то чертил на земле тонкой веткой. В конце концов егерь встал и, обернувшись, наткнулся на только вывалившихся из леса деревенских, вооруженных всем, что попалось под руку. Топоры, вилы, рогатины, луки, охотничьи мечи и кинжалы — все это еще несколько секунд угрожающе смотрело на егерей, прежде чем деревенские увидели рассевшегося на земле Каэла и трупы разбойников. Возглавлял 'ополчение' самый опытный охотник, Элекс — ему уже минул шестой десяток, а волосы давно покрыла благородная седина. Но лучшим он от этого, стоит признать, быть не перестал — опыт в охотничьем ремесле значил намного больше физической силы.
— Десятник егерей, СтимКлоуш. Кто старший? — Десятник и Элекс встретились глазами, после чего оба едва не выронили свое оружие. — Элекс?! Старый ты сукин сын!
СтимКлоуш ринулся вперед с распростертыми объятиями, а через секунду его жест повторил и медведеподобныйЭлекс. Мгновение, и вот уже два старых друга обнимаются, едва ли не подпрыгивая в воздух от вызванной неожиданной встречей радости.
— Какими судьбами? — Элекс наконец-то выпустил Стима из своих объятий и вновь нацепил на лицо равнодушную, слегка высокомерную маску.
— Все за тем же, за чем и всегда, друг. Дезертиров ловим. — Десятник кивнул в сторону трупов, после чего направил свой взгляд на Каэла. — Твой?
— Куда там! Кузнеца нашего сын, приемный, правда.
— Жаль, я бы его взял к себе, будь в нём толика охотничьей крови. Такие храбрецы нам всегда нужны... Мда. — Десятник кивнул сам себе и, прокашлявшись выудил из небольшого, притороченного к поясу тубуса миниатюрную карту.
— У вас тут, говорят, разбойники завелись? Будь так любезен, черкани, где их лагерь стоит.
Элекс открепил от пергамента небольшой карандаш и обвел в круг небольшую область на западе.
— Только там не лагерь, а деревня. Каэл, — охотник кивнул в сторону окруженного друзьями юноши, — может рассказать поподробнее.
— Так он и там побывал? Ну, прямо-таки везде поспел! Эй, герой, подойди-ка сюда!
Глава 3
— Если ты хочешь чтоб меч служил тебе верой и правдой — выкуй его своими руками, пропитай сталь своим потом и вложи в неё душу. И тогда меч будет не слугой тебе, а товарищем. Твой меч — это твоя воля, сын.
Худоск повторял эти слова раз за разом, силясь подбодрить ученика, влить в него новые силы — работа над его первым клинком была в десятки, в сотни раз тяжелее чем обычная рутина.
И вот, наконец, клинок яростно зашипел в бочонке с водой.
Каэл смотрел на изящное, прямое лезвие без гарды, с трудом удерживая свое сознание от падения в пропасть. Юноше казалось, что устало не его сердце — устала душа, отдавшая себя всю, без остатка.
'Фалклоу...', послышалось Каэлу в резко наступившей мертвой тишине.
— Фалклоу... — Пробормотал он одними губами, нежно, словно любящая мать касаясь остывшего металла. Тот вроде-бы даже ответил, подался вперед...
— Поздравляю, сын. Отличный меч. — Юноша вздрогнул и едва коснулся режущей кромки... Хватило и этого — выступившая капля крови тут же впиталась в металл.
* * *
Каэл открыл глаза.
-Ка-аэл! Ка-аэл! — Доносились послужившие причиной пробуждения звуки откуда-то с улицы. Голос, что странно, знакомым не был. И — он был женским.
Каэл выскочил из дома, словно пробка из бутылки. Худоск лишь проводил его понимающим взглядом и, вздохнув, вернулся к работе — её все еще было много.
— Каэл? — Юноша остановился у порога и окинул взглядом почему-то алую, словно вареный рак, Клею, одну из девушек, попавшихся в лапы к разбойникам. Впрочем, алый цвет кожи девушки хорошо сочетался с её ярко-рыжими волосами и мерцающими, словно два изумруда, глазами. — Вот.
Каэл, так и не оторвав взгляда от Клеи, принял протянутый сверток, оказавшийся, при своем небольшом размере, достаточно увесистым.
— И... Это что? — Юноша поочередно переводил взгляд то на Клею, то на предмет в своих руках. Его голова упорно отказывалась соображать... Ровно с того момента как он увидел свою собеседницу.
— Спасибо за то, что спас меня, Каэл. Это... Небольшой подарок, не отказывайся.
— Спасибо. — Взгляд юноши зацепился за проглядывающий из-под ткани металл. Не удержав любопытства, Каэл аккуратно развернул подарок и с непониманием уставился на массивный, чуть теплый металлический сосуд.
— Это Поцелуй Криши. Исцеляет даже смертельные раны, очень редок, между прочим. Сама варила!
Каэл уже по-другому посмотрел на сокровище, которое он держал в руках. Худоск рассказывал, что подобные зелья очень ценны, а эффект их похож на силу мага-целителя.
— А оно точно сработает?
— Ты-ы...!
Договорить девушке не дал ворвавшийся во двор Артис. Выглядел он запыхавшимся и раскрасневшимся; казалось, еще чуть-чуть и от его тела повалит пар.
— Егеря вернулись!
Каэл, поняв, что сморозил глупость, воспользовался подходящим предлогом и поспешил убраться подальше от пылающей праведным гневом девушки. 'Потом извинюсь', мелькнула трусливая мысль за секунду до того как юноша скрылся за высоким забором.
С неотвратимостью снежной лавины жители деревни собирались вокруг колодца, у которого развалились егеря. Никто не держал их на улице, нет — каждый был бы даже рад, остановись они именно у него... Но, едва егеря зашли в деревню, из них словно вынули стержни. Они рухнули там же, где стояли.
В ответ на вопросы всех собравшихся СтимКлоуш лишь задумчиво качал головой и с тщательно скрываемым страхом смотрел на запад. То, что им довелось увидеть, пробрало даже его.
Наконец показался старейшина, и десятник, собравшись с силами, поднялся с насиженного места. Каэл невольно пересекся с ним взглядами и вздрогнул — некогда жизнерадостный и дружелюбный егерь сейчас выглядел лишь бледной тенью себя, а его голубые, словно само небо, глаза заволокло тучами.
— Я не мастак говорить речи, поэтому скажу прямо... Разбойников больше нет. С ними расправились демонопоклонники.
Толпа затихла в одно мгновение. Все ошарашенно, с застывшим на лицах удивлением смотрели на егерей, словно ища подтверждения словам их командира.
Взгляды бледных, уставших, испуганных воинов оказались лучше всяких слов. Будь в поселении хоть какая-нибудь, пусть даже самая маленькая и тщедушная церковь — в ней, без сомнения, уже не осталось бы свободного места.
Демоны и предатели, им поклоняющиеся — самый страшный кошмар людского рода. В стародавние времена, когда еще не было королевств и империй, в мире правили бал демоны. Существа, чьи души давно погрязли в пороках. Существа, чьи деяния страшно даже просто увидеть. Пусть люди и окрепли, пусть демонов и стало меньше, но они не пропали совсем — нет-нет, да пропадет с карт удаленная от крупных городов деревня.
'Например, такая, как эта', невольно подумал Каэл и в сто крат крепче сжал сосуд с зельем.
— Старик. — Поднявшийся с земли Стим по-дружески положил руку на плечо старейшине. — Отправь весточку в город, пусть присылают инквизицию и церковников. Мы, если повезет, отсидимся.
Старейшина нервно кивнул и, резко развернувшись, мелкими шажками посеменил к дому — туда, где еще его прадед хранил способный передавать вести в город артефакт. Каэл, глядя на эту картину, задумался над чем-то, способным защитить от демонов. Он слабо представлял себе демона — ни подробных описаний, ни картин с изображением этих тварей в своей жизни он не видел. Чего бояться? Их привычки? Повадки? Оставалось уповать только на егерей, которые наверняка хоть что-то, да знают. Они, в конце-то концов, взрослые, опытные воины!
Так, ведя с самим собой мысленный диалог Каэл и добрался до дома. Худоск все еще что-то ковал, но юноша все равно оторвал его от работы и рассказал о произошедшем.
— Демоны... Хорошо, у меня есть немного серебра, хватит нанести на мечи егерей и наших парней, кто половчее с ними обращаться умеет, узор. И не смотри так на свой кинжал! Нет, сын! Так, может, и не побежишь геройствовать чуть что.
— Но отец!
Старый кузнец вздохнул.
— Только если ты пообещаешь мне не рисковать своей жизнью. Слово?
— Слово. — Каэл уверенно кивнул. Будь его воля, то юноша предпочел бы и вовсе не видеть демонов, а уж драться с ними... Пусть этим занимаются герои. Но оружие, которым можно отбиться, необходимо.
Худоск еще несколько секунд смотрел в глаза своего приемного сына, после чего, что-то для себя решив, тепло улыбнулся.
Глава 4
Минула неделя, прежде чем измученные недосыпом и нервным напряжением люди смогли облегчённо выдохнуть.
В деревню прибыли воины церкви.
Впереди колонны на своих двоих, ведя могучего коня под уздцы, шел мужчина. Он, несомненно, был непростым воином, о чем беззвучно сообщали его изящные, небесного оттенка доспехи, а скрытый в простецких ножнах клинок, эфес которого был украшен крупным алым камнем, убедил Каэла окончательно. Воинов света вел за собою Паладин.
Обладатель волевого, белого, словно утренний туман лица пребывал в глубокой задумчивости, тщательно вслушиваясь в неслышимые простым людям звуки леса. Он уже разглядел мальчишку, разглядывающего его из небольшой надвратной башенки. Если, конечно, эти хлипкие ворота вообще можно было так называть. Тот факт, что спустя неделю в деревне еще есть люди его немало удивил — демоны не умеют сдерживать себя, и только смерть твари может остановить непрерывную жатву. Но деревня все еще была цела, а жители, пусть и до смерти напуганные, живы.
Паладин взъерошил свои длинные, золотистые, прямые волосы и нацепил на лицо дежурную улыбку — он должен выглядеть, как воплощение света, действовать, как воплощение света и вселять в души людей уверенность, как воплощение света.
ВиллианТрей внимательно пригляделся к без раздумий распахнувшему ворота парню. Высокий, поджарый, с иссиня-черными волосами юноша с восхищением разглядывал... Нет, не его самого, а доспехи и меч. Казалось, что парень что-то понимал в кузнечном деле, и оттого не мог оторвать взгляда от изделий из небесного металла. Редкие и дорогие артефакты, использовать которые дозволялось лишь высшим церковным санам. Входили в этот список и паладины, коих во все времена было ровно двенадцать. По крайней мере, в империи.
Вот только привлек внимание Виллиана совсем не внешний вид мальчишки, а искра творца, размеренно пульсирующая в его груди. Он, сам того не ведая, уже попал в руки церкви — носителей искры либо обучали и брали на службу, либо умерщвляли. Ведь искра, поглощенная демоном, позволяла тому стать на порядок могущественнее... И кровожаднее. Соразмерно силе повышались и аппетиты адской твари — случай, когда демон пожрал сразу три искры, Виллиан помнил хорошо. Тогда из семи оказавшихся неподалеку паладинов уцелели лишь трое, а город, в котором бесновалась тварь, недосчитался двадцати тысяч жителей.
Виллиан обернулся.
— Райт, будь добр, поговори с людьми, проверь их на наличие скверны. Я займусь мальчиком. — Толстый, словно бочка, Райт, кивнул и прошел мимо недоумевающего Каэла. Следом потянулись и остальные церковники, в то время как Виллиан остановился перед парнем и с улыбкой произнес:
— Как тебя зовут, юноша?
— Каэл, господин. — Произнес он, уважительно поклонившись.
— Отведи меня к своему отцу, будь так любезен.
Каэл недоуменно кивнул и повел паладина к себе домой, тщетно пытаясь понять смысл происходящего. Нет, если он хочет где-то остановиться, то дом старейшины подошел бы куда как лучше — он больше и богаче, нежели дом-кузня его отца. Или, быть может, он невольно оскорбил паладина?
С такими невеселыми мыслями юноша со следующим за ним по пятам Виллианом добрался до дома. В дверях, с подозрением рассматривая закованного в латы мужчину, замер Худоск.
— Это мой отец, Худоск, кузнец. А это... — Каэл запнулся на полуслове — имени паладина он не знал. К счастью, тот лишь еще шире улыбнулся и представился сам.
— ВиллианТрей, Паладин. — Глаза Виллиана на мгновение вспыхнули золотом. — Я хотел сообщить о том что в вашем сыне сияет искра творца.
Худоск побледнел и отшатнулся.
— Нет! Нет! Пожалуйста, скажите что это шутка! — Голос старого кузнеца наполнился отчаянием и болью. Он, в отличии от сияющего, словно начищенный серебряк, Каэла понимал — его новообретенного сына уведут с собой церковники. И не в его силах что-то изменить.
— Отец? — Каэл в два шага подскочил к оседающему на землю Худоску и, пусть с трудом, но удержал того в вертикальном положении. Виллиан, грустно ухмыльнувшись, дотронулся до плеча старика. Секунда, и вот уже Худоск уверенно стоит на ногах, крепко сжимая руку сына.
— Спасибо. — Кузнец, поджав губы, коротко поклонился. — И ничего нельзя сделать?
— Ничего. Вы и сами это понимаете, верно?
Старый кузнец медленно кивнул и, развернувшись, скрылся в недрах кузни. Виллиан же, словно только того и ждал, повернулся к Каэлу.
— Замри.
— Что?
Не успел Каэл испугаться, как с тихим, едва слышимым звоном меч паладина выскользнул из ножен. Мгновение, и вот уже отливающее голубым лезвие плашмя коснулось плеча юноши. Послышался треск, а в землю вокруг Каэла ударили сорвавшиеся с клинка молнии. Запахло озоном.
— Хм. Интересный эффект... Если я не ошибаюсь, мальчик, то быть тебе моим учеником! — Виллиан резко загнал меч в ножны и освободившейся рукой похлопал парня по плечу. — И, если будешь хорошо учиться, станешь паладином.
— Но... Разве паладинов не ровно двенадцать, господин?
— Двенадцать. Но мы не вечны, Каэл... Впрочем, ты сам поймешь. Потом. И еще — зови меня по имени. Или учителем.
— А... Да, учитель! — Каэл радовался, как ребенок. Он — и ученик паладина! Заветная мечта каждого мальчишки!
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |