— Век четырнадцатый, — сказал он.
Его глаза возбужденно блестели. Как многие мальчишки, Гарри любил холодное оружие.
— Что это? — спросила Гермиона.
— Мизерикорд, — ответил Гарри и сделал несколько резких движений, словно наносил удары невидимому противнику. — Название говорит само за себя. Считается рыцарским оружием, но в свое время с успехом использовался и как орудие обычного уличного убийства.
Он снова поводил над стилетами палочкой и удовлетворенно кивнул.
— Разумеется, проклятые, — он снова покосился на коробку. — Пять штук... Ритуальные, без сомнения...
Гермиона не стала спорить. Хотя ее не покидала мысль, что Гарри, как и все авроры, просто параноик.
— Ты хотел что-то поискать тут? — спросила она. — Что-то определенное?
Гарри пожал плечами.
— Наверное, — неуверенно произнес он. — Хорошо бы в документах порыться... Может, на что-то натолкнет.
Гермионе совершенно не улыбалось торчать в хранилище, в котором, по выражению Гарри, все "светилось" от темной магии, пока тот будет искать сам-не-знает-что. К счастью, Гарри чувствовал себя в этом помещении еще хуже, чем она. Он прошелся вдоль ниш, развернул несколько пергаментов, поколдовал над флаконами с зельями и, наконец, застыл возле бутылочек с воспоминаниями. По всей видимости, ему очень хотелось с ними ознакомиться. Гермиона криво усмехнулась. Перебирать пергаменты, исписанные неудобочитаемым почерком, никому не хочется. А тут посмотрел — и все дела. Нет уж, дорогой друг. Ты даже не знаешь, как спросить, а я вот хорошо знаю, как тебе ответить.
— Мы не можем торчать здесь вечно, — произнесла она с ноткой раздражения. — Если хочешь, могу закрыть тебя тут на ночь. Или ищи быстрее, что тебе нужно.
Гарри растерянно посмотрел на нее. Она едва успела подавить злорадную улыбку. А ты думал, как только зайдешь в хранилище — так сразу узнаешь все про Снейпа? Она вопросительно подняла брови. Ей-то здесь уж точно делать было нечего.
— Ты ведь будешь разбирать его архивы? — Гарри указал на уменьшенную связку книг и пергаментов в ее руках.
Она кивнула.
— Зачем бы иначе я сюда лезла? — проворчала она.
— А что за список? — спросил Гарри.
— Я же сказала: список литературы. Для моих исследований. Думала, может, у Снейпа что-то есть на эту тему.
— У Снейпа? — Гарри недоверчиво усмехнулся. — У него тут только темные искусства.
Гермиона насторожилась.
— Ты хочешь сказать, что собираешься натравить на мое хранилище аврорат? — спросила она, сделав ударение на слове "мое".
Гарри колебался.
— Ну, вообще, это хранилище Снейпа...
— Моего мужа, — подсказала Гермиона. — И, согласно брачному договору, оно находится в моем распоряжении.
Гарри опустил глаза в пол.
— Герми, я только хочу узнать, если ты вдруг... найдешь что-то...
— Ты решил меня еще немного пошантажировать? — обманчиво ласковым голоском спросила Гермиона. — Гарри, тебе не кажется, что ты искушаешь судьбу?
— Мне кажется, что ты от меня что-то скрываешь! — воскликнул Гарри.
— А мне кажется, что у меня есть для этого основания! — рявкнула Гермиона.
Гарри с грохотом свалил стилеты, которые до сих пор держал в руках, в картонную коробку, сунул руки в карманы и, ссутулившись, пошел к выходу.
— Идем отсюда, — бросил он через плечо.
Они не сказали друг другу ни слова, пока не покинули Гринготтс. Гермиона уже собиралась аппарировать, когда Гарри схватил ее за руку.
— Герми, извини, — сказал он, глядя в сторону. — В аврорате не узнают, что ты... что мы были в хранилище Снейпа. Я ничего не скажу. Гоблины — тем более. Я... Я не понимаю, что со мной происходит. Как будто Волдеморт вернулся и снова поселился в моей голове...
Гермиона вздохнула.
— Гарри, еще раз говорю тебе: займись ритуалом. Узнай — как хочешь, но узнай — зачем это сделали, и тогда, возможно, мы сможем придумать, как заставить их освободить тебя. Это сейчас самое важное. Это, а не какая-то чертова сигнализация и нарушения магии. Хватит спасать мир. Подумай о себе и своей семье. О Джинни. Гарри, ты слышишь меня?
Гарри по-прежнему смотрел в сторону.
— Мне иногда кажется, что мне не стоило жениться, — пробормотал он. — Вообще заводить семью. Я не умею. У меня никогда не было семьи...
Мерлин, дай мне сил...
— Тролль тебя задери, Поттер, — она вдруг поймала себя на том, что шипит в точности как Снейп. — Что сделано, то сделано — и теперь изволь соответствовать. Все, что тебе сейчас нужно — вернуться в семью. В свою собственную семью. Снейп тебе не отец — никогда им не был и не будет. А я, соответственно, не мать. Поэтому избавь меня от своих мокрых пеленок!
Гарри резко кивнул. И посмотрел на нее с вымученной улыбкой.
— Я могу сказать Джинни, что ты ее простила?
— Снова шантаж, — проворчала Гермиона. — Ладно. Только если это не она предупредила Рона.
— Нет, Герми. Это точно не она, — твердо сказал Гарри.
Гермиона кивнула и аппарировала домой. По заданиям Снейпа на сегодня норма была, пожалуй, даже перевыполнена. Она и подумать не могла, что удастся так быстро достать память и думоотвод. До вечера время еще было, и она снова вернулась к расчетам. Пол звонил несколько раз и среди прочего сообщил, что Великий Шеф одной рукой гонит картину, а другой мечет громы и молнии — игра должна была обновляться регулярнее, чем лунные циклы. Что ж, циклы так циклы. И Гермиона, едва перекусив какой-то скороспелой гадостью, завалявшейся в холодильнике, снова уселась за расчеты.
Когда окончательно стемнело, она вдруг поняла, что расчеты отложены в сторону, часть бумаг просто сброшена на пол, а она сама она невидящим взглядом смотрит в веленовую тетрадь. Палимпсест. Что Смотрицки имел в виду, когда предупреждал об абсурде и бессмыслице? Кажется, он обещал что-то прояснить, когда ситуация действительно станет абсурдной. Станет? То есть он считает, что сейчас все нормально?
Гермиона отложила тетрадь и села писать письмо Смотрицки. (или "и села писать ему письмо") В частности, она осторожно поинтересовалась, собирается ли он еще раз в "Алхимик" и не хочет ли, чтобы она составила ему компанию. Впрочем, она не была уверена, что ее заклинание-кряка подойдет к обновленной версии аврорской защиты. Гермиона вытолкала Птицу в форточку, засунула в большую сумку все, что следовало взять с собой, и отправилась в Тупик Прядильщиков.
Надеждам на то, что хозяина не окажется дома, не суждено было сбыться.
— Вы всегда так поздно приходите домой, мисс Грейнджер? — спросил Снейп.
— Добрый вечер, профессор, — ответила она безмятежно. — Да, зачастую еще позже.
— В таком случае, я попросил бы вас изменить свои привычки, — сказал он.
— Попросить вы, конечно, можете, — отвечала Гермиона. — Но, в таком случае, будьте любезны, сократите список своих притязаний.
И она выразительно помахала выуженным из сумки свитком. Снейп в ответ лишь хмыкнул. Гермиона выгрузила на стол стопку книг и связку пергаментов из Гринготтса, думоотвод и мензурку с воспоминаниями.
— Это все?
Снейп буравил Гермиону взглядом учителя, которому вместо трех футов эссе сдали всего два и три четверти. Но Гермиона уже давно закончила школу.
— На сегодня все, — ответила она безразлично.
Снейп изобразил на лице что-то вроде ленивой досады.
— Вы действительно изменились, — пренебрежительно произнес он. — В школьные времена вы бы на изнанку вывернулись, чтобы выполнить задание в полном объеме. Не спали бы, не ели...
— Вы знаете, я еще и работаю, — перебила его Гермиона. — И да, я почти не сплю и очень редко ем. Особенно в последнее время.
Снейп какое-то время смотрел на нее, словно прикидывая, не отчитать ли жену за то, что посмела его перебить, но сказал совсем другое:
— Ах да, маггловские игрушки, — он презрительно усмехнулся. — Возможно, вы были бы лучшей парой с Уизли, чем я себе представлял. Он по-прежнему занимается идиотскими розыгрышами?
Гермиона закрыла глаза и несколько секунд стояла, почти не дыша. Она не позволит ему снова спровоцировать себя. Кстати, ее обещание "не делать глупостей" все еще в силе или уже нет?
— Ранние браки по определению не могут быть счастливыми — продолжал Снейп все в той же небрежной манере. — Вы не согласны?
— Вы не дали мне возможности проверить, — ответила она совершенно спокойно.
Мерлин, чего ей это стоило...
Снейп увеличил книги и свитки и принялся неспешно разбирать их.
— Надеюсь, вы не устроили в хранилище разгром? Знаете, я стараюсь содержать свои вещи в порядке. Иначе потом слишком долго приходится искать то, что нужно. А промедление иногда может стоить жизни.
— Вы решили научить меня житейской мудрости, профессор? — с долей яда поинтересовалась она.
— Я решил напомнить вам о своих требованиях. И заодно о том, что личное хранилище — не то место, куда можно приглашать посторонних, — отрезал он.
Гермиона вскинула на него глаза. Он усмехнулся.
— Ага, значит, вы там были не одна, — сказал он с ноткой торжества.
Гермиона полжала плечами. Ни в каких документах не упоминалось о том, что она не имеет права пускать в хранилище кого-либо.
— Это еще что, профессор, — равнодушно произнесла она. — Скоро туда заявятся авроры... Кстати, кто вам сказал, что вас уже не ищут? Вот Гарри...
— Поттер ходит за вами по пятам? — перебил ее Снейп.
Гермиона проигнорировала вопрос. Ее отношения с друзьями его не касаются.
— Отвечайте! — потребовал он и, сжав ее плечо, развернул лицом к себе.
— Что вы себе позволяете! Не смейте распускать руки!
— А то что? — насмешливо поинтересовался Снейп.
— Я наведу на вас сглаз, — сказала она, глядя на него в упор. — Чирей на заднице, например. Мелочь — а сидеть неудобно.
Уголок рта у Снейпа дернулся — то ли усмешка, то ли нервный тик...
— Мисс Грейнджер, со сглазом такого уровня я справлюсь. Так что не тратьте силы на ерунду, а подумайте о действительно серьезных вещах, — сказал он тихо.
Гермиона дернула плечом, стряхивая его руку.
— Например, о том, что если Поттера приставили следить за вами, это совсем не значит, что ищут меня. Это значит, что они пытаются контролировать вас.
— Гарри не мог...
— Почему вы до сих пор не знали о матримониальных намерениях мистера Уизли, Грейнджер? — вкрадчивым тоном поинтересовался Снейп.
— Я не понимаю, почему Гарри так поступил. Не понимаю.
Гермиона из последних сил пыталась мыслить здраво — сейчас это было важно как никогда. Снейп не должен узнать о том, что Гарри прошел через ритуал присвоения крови. Он же его со свету сживет...
— Гарри сам не понимает...
— О да, он не понимает, — Снейп презрительно хмыкнул. — Он никогда не умел думать своей головой — предпочитал отдавать ее в аренду. Ладно, Дамблдору. Но этим министерским остолопам...
— Перестаньте, я прошу вас, — Гермиона сжала руки и принялась ходить туда-сюда по тесной гостиной. — Поверьте мне — ему здорово досталось...
— Будем перечислять потери всех и каждого? — все тем же презрительным тоном произнес Снейп. — Перестаньте мельтешить. Сядьте.
Гермиона уселась в кресло.
— Вообще-то, это мое кресло, — сказал Снейп.
— Наше, профессор, — ответила Гермиона с ноткой злорадства. — Сегодня моя очередь. А вы можете сесть на диван. Или принесите себе табуретку из кухни.
Снейп не стал садиться на диван. Он подошел к Гермионе и встал прямо перед ней — теперь ей приходилось запрокидывать голову. Чертовски неудобно. И смотришь снизу вверх — ну точно провинившаяся школьница...
— Все, что я пытаюсь до вас донести, Грейнджер — это необходимость избавиться хотя бы на время от двоих идиотов, которых вы называете друзьями. От Уизли вы, к счастью, избавлены. Но Поттер по-прежнему нависает над вами.
— В данный момент надо мной нависаете вы, профессор, — проворчала она. — И я не помню, чтобы в нашем брачном договоре был пункт, запрещающий мне встречаться с друзьями.
— Воспринимайте это как совет, Грейнджер. Или как предупреждение. Поттер — безмозглая марионетка. Он сам, скорее всего, не понимает, кто и для чего его использует. Столь же туп, сколь высокомерен.
— Не смейте так говорить о Гарри! — она бы вскочила на ноги, но Снейп стоял слишком близко. — Гарри мог стать самым могущественным волшебником в мире после того, как победил Волдеморта. Но он отказался от даров смерти. Сам отказался — без чьей-либо указки. Ему и посоветоваться было не с кем. И все, о чем он теперь тоскует — о любви. Не о могуществе — о любви! Вам этого не понять...
Снейп усмехнулся углом рта.
— Вам известно, что такое синдром дворняги, Грейнджер? — спросил он после недолгого молчания. — Собаки не могут быть одинокими — тут природу не обманешь. Самый озлобленный дворовой пес-ублюдок ждет своего человека, его собачье нутро твердит ему, что у него должен быть человек. Стоит его приласкать — и он уже бежит за вашими ногами.
— Так поступает любая собака, — пробормотала Гермиона, чувствуя, что ее снова пытаются сбить с толку.
— Вы знаете о генетике?
— Разумеется.
— Доминантные признаки с наибольшей вероятностью проявляются при метизации. Так вот, для собаки потребность разделить свою жизнь с другим — лучше всего с человеком — доминантный признак. Поэтому всякие злобные породы специально культивируют — чтобы не задавить рецессив. А ублюдки дружелюбны до идиотизма. Дворовые собаки слишком остро чувствуют, что чем-то обделены, и готовы вцепиться в первую же возможность.
— Не думала, что вы кинолог.
— Ни в коем случае. Я бы скорее завел кошку... — Снейп хищно ухмыльнулся. — Назвал бы ее Минерва.
— И неделями забывали бы кормить — я поняла, — Гермиона нетерпеливо кивнула. — Почему вы об этом заговорили?
— Поттер — типичный носитель синдрома дворняги. Страшная штука, если учесть нагрузку в виде всеобщего обожания. Его полюбили, приласкали — и он побежал, виляя хвостом. Даже не подумал, что его прикармливают, чтобы потом сдать на бойню. Он был счастлив положить живот на подходящий алтарь. Загрызть врага и подохнуть с именем хозяина на устах... — Снейп скривился. — Будь у него дома ситуация хоть чуть-чуть лучше — все планы Дамблдора могли бы рухнуть. И, как я теперь понимаю, не только Дамблдора. Любовь — это своего рода прививка, которую надо сделать в детстве. Чтобы потом не путать, где любовь, а где что-то другое.
— В данном случае вы можете быть спокойны за Гарри, профессор. У него теперь есть Джинни.
Снейп нехорошо ухмыльнулся.
— Мисс Уизли, — сказал он. — Вы можете мне не поверить, но я одобряю ее выбор. Поттер — прекрасная партия для женщины породы Уизли.
Его ухмылка стала просто гнусной. И Гермиона взорвалась.
— Отвратительно. Все, что вы говорите — омерзительно до дрожи. Все, к чему вы прикасаетесь, становится грязным. Что вы-то знаете о любви? Вы сами-то получили эту прививку? Ваши родители все время грызлись. У вас не было друзей — были только люди, которые вас использовали, и которых использовали вы. Ваша любимая вышла замуж за вашего заклятого врага, потому что не смогла простить вам одного-единственного слова, брошенного в сердцах...
