— ... раскормил окорока... мать... паразит... — расслышала я. Даниэль донес тушку до машины и свалил ее рядом с багажником. А потом полез в салон. Оттуда на свет появилась вторая тушка. И вампир стал открывать багажник, кивнув мне на салон, мол, что смотришь, садись, давай.
Но в машину я не села.
— А может, мы их бросим чуть подальше в леске? — робко предложила я. — К весне найдут?
Вампир возмущенно покосился на меня и начал сдирать с горячих парней верхнюю одежду.
— Ты что?
— А на кой нам трупы в багажнике?
— А почему ты решила, что это — трупы?
Мы с вампиром уставились друг на друга, быстро все поняли — и диалог пошел по новой колее.
— Ты их будешь возить, как продовольственный запас?
— А ты против?
— Дурацкий вопрос.
— Угу, — вампир затянул узел на руках первого маньяка, — я уже заметил, что гуманизмом ты не страда-ешь...
— Не страдаю. Я просто им наслаждаюсь. Когда выпадет свободная минутка.
— И когда она выпадет?
— Вот угроблю твоего Дюшку, — мечтательно вздохнула я, — доберусь домой, сяду у телевизора, и буду смотреть старый добрый фильм про гуманных людей. И буду наслаждаться.
— А, так ты в этом смысле?
— Ага.
Вампир затянул узлы на втором типе и закинул их в багажник. А на меня накинул легкую кожаную куртку. Вторую он набросил на себя и полез на водительское место.
— А ты машину-то водишь? — поинтересовалась я, залезая во второе кресло. Вопрос был очень животре-пещущим. Это вампиры могут выдержать, если их на кусочки порезать. Если же я вылечу через стекло или вампир сплющит меня об фонарный столб — собирать меня будут в лучшем случае — в реанимации. Ну а в худшем случае... Ох— ох— ох...
— Вожу, — буркнул Даниэль. — Чтоб ты знала, вампиры мирно не живут, поэтому каждый вамп владеет минимальными навыками вождения машины и самолета, умеет неплохо стрелять, каждый из нас в ка-кой-то степени освоил компьютер и изучал хоть одно боевое искусство. Сила все не решает. У нас есть даже такая должность, как Исследователь. Это вампиры, которые следят за всеми человеческими но-винками, осваивают их и объясняют другим. Сама понимаешь, мы были бы консервативны, да только люди не позволят. ИПФ не дремлет.
— ИПФ? — заинтересовалась я. — Второй раз слышу этот термин. И кто так называется?
— Это долгий разговор, — вампир усердно рылся в карманах куртки. — Если вкратце — ты когда-нибудь слышала об инквизиции?
— Что ж я, дура безграмотная?
— Я тебя уже знаю, поэтому мой ответ — нет. А ИПФ — это современное отделение ордена собак господа в России. За рубежом это называется по-другому.
— Апофигей. А если подробнее?
— Юля, нам сейчас некогда подробнее. Но обещаю потом тебе все рассказать.
— Ловлю на слове. Что ты ищешь?
— Какой-нибудь мобильник.
— Зачем? — я тоже захлопала по карманам.
В одном из карманов куртки я обнаружила сотовый телефон. Отлично! Интересно, у него есть выход в Интернет? Конечно! А еще фотокамера, диктофон и цветной сенсорный экран. Все закидоны, какие только можно вообразить. Пижон был покойник, хоть де мортуис и аут бене аут нихиль* (о мертвых — либо хорошо, либо ничего). Хотя он еще и не покойник, но за вампиром не задержится.
— Возьми.
Даниэль почти выдернул телефон у меня из руки и набрал какой-то номер. Весь разговор я не слышала, только его отдельные фразы.
— Алло. Это Дани. Это ты?
— .....
— Да. Андрэ что-то заподозрил. Меня пытали и я сбежал.
— ...
— Конечно, не сам. Мне помогла очень милая девушка. ОЧЕНЬ сильная девушка.
— ...
— Хватило чуть ли не двухсот грамм.
— ...
— Да. Настолько. И у тебя есть реальные шансы.
— ...
— Хорошо. Где и когда?
— ...
— Я тебя там встречу.
Даниэль щелкнул кнопкой и выключил трубку. И улыбнулся, как кот, тайком обожравшийся сметаны и не получивший за это тапком.
— Что ж, теперь предлагаю взять ноги в руки — и поискать нам с тобой убежище на этот день.
— У меня дома? — предложила я. Вампир посмотрел на меня, как на безнадежно больную.
— Юля, Андрэ знает, где ты живешь?
— Катька точно знает. А что?
— Он просто вытянет из нее всю информацию. Полагаю, он уже обнаружил, что меня нет. Или тебя. В любом случае, он начнет проверять все — и, поняв, что мы сбежали, возьмется за твою подругу. И по-верь мне, он вытрясет из нее все, вплоть до размера твоих трусов. А потом пришлет к тебе на дом группу захвата. Ты — не боец, как и я днем. Кстати, как вы с подругой там оказались?
— Мой рассказ за рассказ об ИПФ, — принялась торговаться я.
— Хорошо. Тогда позднее, — обуздал свое любопытство вампир. — А пока скажи мне вот что. Эта Катя — твоя близкая подруга?
— Не самая близкая. Но одна из самых давних. Дружим с детства.
— Это еще хуже. Она много о тебе знает?
— Достаточно.
Мой главный принцип был — не делиться информацией о своей жизни. Но Катя была вхожа в наш дом. И этого было довольно, чтобы она знала моих друзей и знакомых. Наш город далеко не мегаполис! Крупный, что есть, то есть, но спрятаться в нем сложно. Все знакомы друг с другом и информация рас-пространяется очень быстро. Стоит кому-то узнать обо мне — и все. Круги по воде пойдут почти момен-тально. К полудню все уже будут знать обо всем. И все-таки было несколько человек...
Я позволила себе додумать мысль до конца. Где можно спрятать вампира и человека так, что никто не будет их искать? Хотя бы так, чтобы они могли провести там день? На вампира не должно попасть солнце. Кстати...
— А тебе обязательно спать днем?
— Не всегда. И сейчас не тот случай. Я могу не спать днем, могу даже передвигаться под солнцем, но я должен быть полностью закрыт от его лучей. Но это редкий талант.
— У Дюшки он есть?
— Нет.
— Отлично! Его слабость — наша сила!
— Мне нравится твое настроение. Ты придумала, где нам укрыться?
— И почему вечно — я?
— Я — гость в этом городе, — ответил Даниэль на риторический вопрос. — Всего лишь гость. Мои знакомые — вампиры и оборотни — все подчиняются Андрэ. Никто не пойдет против него. Это грозит смертью. Долгой и мучительной.
— Понятное дело. И у меня есть хорошая идея. У меня есть одна подруга. О ней никто не знает. Совсем никто.
— И как это получилось?
В голосе вампира было недоверие. Что ж, я его понимаю.
— Случайно. Одна моя подруга работает там санитаркой...
— Сокурсница? Школьная знакомая?
— Нет. Мы подружились случайно. Я тогда ехала в автобусе, сидела, читала книгу. Фэнтези. Ехать дале-ко было. Надя сидела рядом со мной. Она заинтересовалась и попросила почитать. Я, разумеется, отда-ла ей книгу. Потом она дала мне кое-что почитать. Это не слишком давнее знакомство и я старалась его не афишировать. И записать ее в свой ежедневник тоже не успела. Я могу позвонить ей. И потом, у нее не слишком много друзей. Она работает в морге.
— В морге?
— Да.
— И каком?
— Мединститута.
— Что ж, это хорошо. Насколько мне известно, там у Андрэ никого нет. Звони.
Я послушно набрала номер институтского морга. Мне очень долго не отвечали. Даниэль сделал вопро-сительный знак, и я пожала плечами. Надо хотя бы знать, где сейчас Надюшка, прежде чем ехать в го-род на краденной машине да еще в компании с вампиром. Потому что если нас остановят гаишники... взятку Даниэль точно давать не будет. А я... хоть мне и не нравятся эти стервятники большой дороги, но это же не повод их убивать, да еще путем покусания голодным вампиром.
Я уже потеряла всякую надежду. Даниэль меланхолично шерстил карманы курток, бумажники и барда-чок, вылавливая оттуда деньги.
— Не дозваниваешься?
И тут в трубке наконец щелкнуло и возмущенный женский голос произнес:
— Кого черти под утро не прибили?
В этом вся Надька. Откровенна до последнего, умна, язвительна, некрасива — и сцеживает свой яд на го-лову всем, кто попадется под руку. Мне бы она тоже отсыпала, но ей очень хотелось почитать. Очень, знаете ли, неприятно, когда читаешь книгу, прочел первый том, а второго достать не можешь. У меня были такие возможности. Я выписывала себе каталоги, дедушка брал меня с собой в Москву, чтобы я всласть походила по книжным магазинам и развалам, а у Нади такой возможности не было. Сперва она сдерживала свой стервозный характер из-за книг, а потом поняла, что со мной можно не раскланиваться — и мы подружились по-настоящему.
— Привет, Надина. Это меня они еще не прибили, — отозвалась я. — Помочь не желаешь?
— Почему нет? Я сегодня трупешники охраняю, — отозвалась подруга. — Подгребай ко мне. Выпьем, за-кусим... У меня медицинский спирт свежий. Вчера подвезли.
Надька нагло врала и я это знала. Спирт она почти не пила, но почему бы и не подыграть хорошему че-ловеку?
— А на жаркое ничего не найдется? Свеженькой печенки, например? Или можно кусочек у кого-нибудь из филея вырезать...
— Там посмотрим. Подгребешь — позвони два раза, я открою.
— Хорошо. Надь, ты только не удивляйся. Я не одна буду.
— А с кем?
— Да есть тут один асоциальный тип.
Даниэль фыркнул от такой характеристики, но спорить не стал. А чего спорить? Кто может быть более асоциален, чем вампиры? Мне не хотелось знать ответ.
— Тогда подваливай. А он спирт пьет?
— И не закусывает! Так мы подъезжаем?
— Давайте.
— Надя, только о моем звонке — никому. Ты там одна? — запоздало встрепенулась я.
— Одна. Юлька, ты во что-то вляпалась?
— Сама не знаю во что — но вляпалась, — честно ответила я. — тебя это напрягает? Я могу не приезжать, только скажи.
— Приедешь — получишь за подобные слова по ушам, — окрысилась подруга.
— Мне уже настучали, — вздохнула я в трубку.
— Серьезно? Ты ранена?
— Я бы не сказала. — Можно ли считать раной шишку на башке и укус вампира я не знала. — Вот приеду — расскажу. До встречи?
— Покедова.
Надя отключилась. Я сунула телефон обратно в карман и посмотрела на Даниэля.
— Можем ехать. Только не надо ее сразу кусать, если она что-то не так скажет, ладно? Надя — хороший человек, просто характер у нее не сахар и жизнь тяжелая.
— Я что, по-твоему, полный отморозок? — обиделся вампир.
Я пожала плечами.
— На примере Дюшки выводы сделать сложно, но что он больной на всю голову — это факт. Откуда я знаю, может эта ваша общая проблема? Из-за нехватки витамина Д.
— Ты издеваешься?
— Нет, — я положила руку на плечо вампира и почувствовала, как под тонкой курткой змеями перекаты-ваются мышцы. — Просто я о вампирах ничего не знаю.
— Обещаю, как только мы найдем укрытие на этот день, я тебе все расскажу. А пока — прости. Не хоте-лось бы вписаться в дерево и разбить машину. Как нам добраться в морг?
— Маршрут я покажу. Сейчас нам надо ехать по окружной дороге до пересечения с Вятской улицей, а потом свернуть на нее.
— Мы сможем там переждать день?
— Кто знает. А вообще, Надюшка — не крайний вариант. Если уж будет особенно плохо, и мы нигде не найдем местечка, запасемся бензином и отгоним машину в лес. Ты поспишь в багажнике, а я посижу в салоне. Вряд ли нас тут найдут
— Мы можем так сделать, — после минутного размышления признал вампир. — Но ты можешь заболеть. Вы, люди, очень хрупкие создания.
— Все равно выбора нет. И потом, у меня хорошие гены. Мой дед выжил, когда фашисты хотели замо-розить его в проруби. Он долго болел, но выжил! И я справлюсь. Купим мне бутылку водки, я и не за-мечу, как день пройдет. А лучше — две бутылки.
— Ты шутишь?
— Я — нервничаю. Адреналин ломит, — честно призналась я. Даниэль кивнул, и я подмигнула ему. — По-ехали?
— Пристегнись, героиня.
— Дожили, — окрысилась я. — Вампир меня учить будет правилам дорожного движения.
Но пристегнулась. Даниэль нажал на газ и машина тронулась с места, а я задумалась о Надюшке.
Надя — это отдельная история. Почти песня.
Представьте себе — девочку из деревни. Ни друзей, ни знакомых, ни родных. Ни даже модельной внешности или суперстервозности. Зато есть золотая медаль (чего ее стоило получить в деревенской школе — бог весть), упорство танка и страстное желание стать врачом. Кардиохирургом. И откуда что взялось в ее-то медвежьем углу, где и вороны с тоски дохли? Надя не признается, хотя я предполагаю, что откуда-нибудь из фильмов.
На мелочи Надюшка не разменивалась. Она отправилась в наш мединститут. И провалилась на экзаме-не. И золотая медаль не помогла. Но надо было знать Надьку, чтобы понять — такая мелочь ее не оста-новила. Она просто вломилась в приемную комиссию и потребовала ответа — что и где она не прошла. Один же экзамен сдавала! Как медалистка!
Начальница приемной комиссии в мединституте (это строго между нами) посмотрела на устроенный скандал, затащила Надюшку в свой кабинет, отпоила пустырником — и четко разъяснила политику партии. И что мест мало, а медалистов много. И что медалисты примерно с десятого класса нанимают репетиторов из института по химии и биологии. И что директор четко сказал — брать не только студен-тов, но и деньги с их родителей. И что даже с тремя медалями шансов у Надьки не было. Ну, если толь-ко предложить их, как взятку.
Надя все это выслушала, а потом задала всего один вопрос. Есть ли у нее шанс поступить?
Шанс оказался. В морге открылась вакансия санитарки — и по совместительству ночного сторожа. Ра-ботка — жуть. Но зато предоставлялось жилье — крохотная конура в общаге на окраине города. И за это жилье надо было платить копейки. А на следующий год, максимум — через год, можно было попробо-вать поступать заново — как рабочая молодежь. И место осталось бы за Надюшкой.
Подруга колебалась недолго. Возвращаться в деревню с лирическим названием Шмаровка в родной дом на улице Собадёровка ей ОЧЕНЬ не хотелось. Там даже горячей воды не было. Никакой не было. при-ходилось из колодца таскать. Зато был отец — алкоголик и мать, которая рожала чуть не каждые два го-да. Такой участи для себя Наде не хотелось. А тут был хоть какой-то шанс зацепиться. Пяти минут для размышлений хватило за глаза.
И начальница сняла трубку телефона.
Директор согласился, но поставил условие — два года безупречной работы — и Надюшка сама выбирает себе факультет и специализацию. Хоть гинеколога, хоть стоматолога. Вступительные экзамены будут чистой формальностью. Он заранее дает добро и даже сам проследит. Но малейшее нарекание по рабо-те — и прощай, подруга.
Выбора у Надюшки не было.
Как прожить на зарплату санитарки в областном центре?
В своем роде это вопрос не хуже, чем "Быть или не быть". Гамлета, небось, три раза в день кормили. Колбасой из натурального мяса. Вот он и философствовал. А искал бы он ответ на вопрос "Как прожить в день на двадцать рублей?" — глядишь, и трагедии бы не было.
Надюшке надо было кушать и одеваться. Хотя бы. И если с одеждой вопрос решился быстро — спасибо секонд-хэндам, а продукты можно было покупать в сетевых магазинах со скидками, оставалась еще и третья проблема.
