— Замечательно. Твоя работа?
— Частично моя. И я об этом ничуть не сожалею, — отозвался вампир, присаживаясь на край кровати. — Что ты помнишь из этой ночи? Самое последнее?
Я честно попыталась вспомнить.
— Ты и я. Мы с тобой действительно... того?
Вампир смутился. Нет, правда смутился. Или хорошо притворился. Он же сказал, что не сожалеет. Но это не помешало ему потупить глаза и присесть на край кровати.
— Юля, ты прости меня пожалуйста, но у меня не было выбора. Тебе надо было согреться и сбросить напряжение. И я не пил твою кровь. Чем хочешь клянусь. Я не лез к тебе в голову и не применял ничего из моих способностей. Но это было необходимо. Ты умерла бы, если бы я не...
Дальше я слушать не стала.
— Баста!
Вампир удивленно взглянул на меня.
— То есть?
Я не удержалась от подколки.
— Дед говорил мне, что после боя нет ничего лучше ста грамм и секса. Знаешь, мне кажется, что секса у нас было побольше ста грамм. И я на тебя не сержусь. Вряд ли я смогла бы действовать так решитель-но на твоем месте. Кстати, я-то тебя не покусала? Я все помню очень смутно, но мне кажется, что за-ниматься со мной сексом, пока я билась в истерике, было так же безопасно, как и с газонокосилкой.
Вампир широко улыбнулся.
— Секса у нас действительно было побольше. Ты меня не покусала, хотя пара царапин у меня и остались на память. Я тебе их как-нибудь покажу. Потом ты отключилась, а я позвонил твоей подруге и сказал потратить деньги на одежду, телефон и штуки три сим-карт, потому что продукты мы уже купили. Надя уже приходила и ушла. Сейчас почти два часа дня.
— Я так много проспала? Минутку, а как ты ей позвонил? Ты же не знал телефона!
— И что? Ты же ей звонила. Мне осталось просто повторить набор.
Я почувствовала себя полной дурой. Все гениальное просто. Пришлось перевести тему.
— Я чувствую себя лучше, чем ожидала.
— Это хорошо. У нас на сегодня большая культурная программа.
— Как мило. Тебе не кажется, что ты должен мне откровенный разговор?
Я решила ничему не удивляться. Вампир так вампир, крокодил, так крокодил. Если сейчас из-под кро-вати вылезет Николай Второй и сделает мне предложение руки и сердца — я не грохнусь в обморок, а пообещаю поразмыслить над его словами. Я рехнулась? Возможно! Но чтобы это выяснить, надо снача-ла дожить до визита к психиатру. Так что спокойствие — и вперед!
— Как скажешь, — покорно отозвался Даниэль. — Что ты хочешь услышать?
— Для начала — что я могу накинуть, чтобы сходить в туалет. Все остальное я выслушаю потом.
Изумление на лице вампира стоило многого. Потом он тряхнул головой и засмеялся. Я улыбнулась в ответ. Даниэль смеялся вовсе не так, как Андрэ. От его смеха мурашки по коже не бежали. Наоборот, было весело и легко, как будто по комнате летали огромные мыльные пузыри.
— У тебя интересная логика.
— Это не логика, а естественные потребности организма.
— Тебе помочь?
— Попробую сама справиться.
Я вылезла из-под одеяла и попыталась встать на ноги. Это далось нелегко, но я удержала равновесие. На мне была одета старая майка с вытянутым и поблекшим от частой стирки рисунком микки-мауса. Определенно Надина. Сама я ничего подобного не надену. Конечно одежда для меня не главное, но я терпеть не могу вещи с рисунками. У каждого могут быть свои маленькие причуды, так? Наверное, этот кровопийца воспользовался моим бессознательным состоянием. Хотя он же не знает о моих привычках. Обычно я не слишком откровенна, а вампира вообще вижу второй раз в жизни.
Я натянула протянутые мне новенькие джинсы, цапнула со стола мыло, а со стула — полотенце, преду-смотрительно положенные и поставленные вампиром, — и направилась в туалет, кое-как придерживаясь за стеночку. Общага, слава Богу, такое место, в котором хоть слона на поводке води — не заметят. Мало ли к кому я пришла. И мой бледный вид ни у кого вопросов не вызвал. Тут у трети народа такие же морды, после визита птички "перепел".
Я немного подумала — и решила принять душ. Долго стояла под струями горячей воды, чувствуя, как во всем теле быстрее бежит кровь. Вымыла волосы душистым мылом и тщательно высушила их полотен-цем. Мне ужасно хотелось избавиться от запахов подземелья. От запахов вчерашней ночи. А еще — под горячей водой мне просто замечательно думалось. Вспоминались события прошедшей ночи — с самого начала.
Итак!
Святая вода.
С этим больше нет вопросов. Вампирам она — как мне серная кислота. Если тот же Дюшка мне попадет-ся в руки, я просто его залью до полного растворения.
Молитва?
Катька определенно очнулась после святой воды и моей пародии на "Отче наш". Хотя почему пародии? Пусть я ничего не знаю о молитвах! Зато я молюсь делом! И вообще, для веры не надо быть священни-ком. Вера — она внутри, а не снаружи. Когда вся эта история кончится, если уцелею, схожу в церковь и серьезно поговорю об этом, а пока не до того. И вообще, кто-то мне рассказал в свое время сказку.
Жила в давние времена женщина. Танцовщица. И не христианка. Никаким боком. Цыганка? Женщина с востока? Она и сама не знала. Она танцевала на площадях, а ей за это бросали монетки. Тем и жила. Конечно, ее схватили монахи и хотели сжечь. Но даже ведьмам положе-но последнее желание. И она попросила дать ей станцевать в последний раз. На площади все было готово. Костер, монахи — и, конечно, у одного из них в руках был крест.
И женщина начала танцевать. Так, как никогда раньше. Она все отдавала в этом танце — и жизнь и душу. Танцевала, как жила, как соловьи поют летней ночью. Танцевала, как языки огня в костре. И все смотрели, завороженные, словно пламенем. И толпа, и монахи... А ко-гда закончился танец, она упала на колени прямо в грязь. Упала под ноги своим убийцам. Сил не осталось ни на что. Ни на гордость. Ни на достоинство. Даже чтобы стоять на ногах. Все выплеснулось в танце. Но никто не смел к ней притронуться.
И деревянное распятие Христа ожило, фигура протянула руку и помогла ей подняться.
Танцовщицу не сожгли. Она прожила в том городе долгую и счастливую жизнь. И каждый день танцевала на площади. Никто не смел сказать ей дурного слова. Все приходили посмотреть. Потому что все поняли — танец был ее молитвой Богу. Настолько она вкладывала в него свою душу.
Я не равняю себя — с ней. Видимо, эта женщина все-таки верила в Бога. А я? Я — верю? И как зовут моего бога? Вопросов было много, ответов — мало. Но если молитва работает — видимо, что-то в этом есть.
Кресты.
Реакция соответствует. Та вампирша заорала, после того, как схватилась за крест. Обжег он ее, что ли? А вот что произошло дальше? Почему она рассыпалась прахом? Из-за креста?
Вот что крест животворящий делает?!
Но это произошло не сразу. Только после моих слов.
Опять молитва? А можно ли мои криво сляпанные стихи назвать молитвой? Я бы их даже на туалетной бумаге не напечатала — чтобы рака большой ягодичной мышцы не было. С другой стороны — как могу, так и молюсь. И меня результат вполне устроил.
Похоже на молитву. Я ведь огрела крестом (пусть не сама, пусть опосредованно, через Катьку) еще од-ного вампира. И Дюшка к моему большому сожалению, не рассыпался, после того, как ему крестом по фейсу угодили! Или дело в Катьке? А если бы я его огрела — он бы помер? Эх, не додумалась я тогда помолиться для проверки! А жаль!
Так может еще удастся? Если встретимся?
Но для этого надо пополнить запасы крестов. И святой воды. Сегодня же. И Надюшке это не поручишь. ТАК я подругу не подставлю. И чем я ей это объясню? Попрошу Даниэля клыки показать? Ага, щаз-з-з-з-з... Вампир первый не согласится.
А я потяну дойти до церкви?
А куда я денусь с подводной лодки?
Что ж дальше?
А дальше. А дальше у нас был тот допрос. Ну, ту все понятно. Хороший следователь — плохой следова-тель. Это даже вспоминать неинтересно. И понятно, с чего Дюшка меня решил допросить. Он бы мне конечно приказал, как Катьке, чтобы я всех заложила, да только не действовало. Кстати, интересно — почему? Катька от его речей была вся в трансе. Она хоть и понимала, что эта сволочь делает, а силенок послать его подальше не было. А у меня почему-то получилось. И не только гипноз. То есть антигипноз. Я еще оказалась и круче Ван Хелсинга. Вампирша-то рассыпалась. И я в нее ничем не тыкала. Эх, знать бы — как и что тогда сработало? Как я это сделала? Ладно, чего нету, того нету.
Идем дальше?
Ага.
Ну, с палачом мне просто повезло. Будем честны перед собой — лучше бы мне ни с кем больше так не поступать. А это — дурацкое везение. Дуракам — счастье. Поставили бы палачом — вампира — и я бы ни-чего с ним не сделала.
Даниэль. Почему я ему помогла? Ну, тут все ясно. Терпеть не могу фашистов. А те, кто так поступают — фашисты и сволочи. Я ту вампиршу убила сразу, я ее не мучила. А Дюшка...
Мразь!
А вот что произошло, когда Даниэль пил из меня кровь.
Я попыталась припомнить свои ощущения. Было такое ощущение, что вампир пил не кровь, а что-то еще. Тот огонь, который горел внутри меня. Но с чего бы так? Ладно, об этом я сейчас его расспрошу.
Ну а вся остальная ночь вполне в рамках логики. Больше для меня ничего непонятного нету.
А вот кому звонил вампир? Что это за "звонок другу"? И что нам делать дальше?
Я могла предложить только один выход.
Устроить в клубе пожар, подогнать цистерну со святой водой и залить все к вампирской матери. До полного растворения всех клыкастых. Или хотя бы все там освятить. Оплатить анонимно обряд — и пусть добрый дядечка с крестом пройдется вокруг клуба. Только это не поможет. Как я поняла, свя-щенник должен быть верующий. А не торгующий своими молитвами. И второе — вампиры так просто не будут спать и ждать. Нет, так просто их не угробишь. А вот как?
Расспрашиваем Даниэля.
А вообще, какие у меня планы?
А простые. Мне надо разобраться с Дюшкой, прежде чем он меня прикончит. И на этом благородном пути меня устроят любые средства. Купить, убить, напугать до медвежьей болезни — мне все сойдет. Лишь бы я и мои родные остались целы.
Я и мои родные...
Катька!
А про нее-то я и забыла. Хотя после такой ночки и свое имя забудешь.
Интересно, что стало с моей подругой? Может, из-за нашего побега, Дюшка не нашел времени ей за-няться и у меня есть шанс ее вызволить? Человеком, а не вампиром.
Хорошо бы.
Но что-то подсказывало, что я хочу слишком многого.
* * *
В комнату я шла не слишком охотно. Вампир постарается опять уложить меня в постель, чтобы я от-дохнула, да и допросы — это не мой стиль, но выбора все равно не было. Даниэль ждал меня в комнате с чашкой чего-то горячего и красного.
— Кровь невинных жертв?
— Исключительно виноватых.
— А они шею мыли перед употреблением?
— И даже уши. Пей, давай, и без дискуссий.
Я сделала глоток и сморщилась.
— Гранатовый сок с медом? Фу!
— Зато полезно. Ты потеряла много крови и бегала зимой без теплой одежды. Пей и ложись в кровать, а я принесу тебе обед. Или завтрак?
— Вампир-кулинар?
Я тут же выругала себя за гадский язык, но было поздно. Доброжелательность в глазах вампира смени-лась не то чтобы злостью, но желанием отплатить. Я обидела его — и он желал того же в отношении ме-ня. Но сдержался.
— Примерно так. А что тебя не устраивает?
Стоило извиниться. Или попробовать извиниться. Зачем мне портить отношения с существом, от кото-рого зависит жизнь моих родных, да и моя в первую очередь.
— Я ничего не знаю о вампирах, так что прими это как дань моему любопытству. А вы едите что-нибудь кроме крови?
— Нет. Но я хорошо готовил... раньше.
— Извини.
Теперь в серых глазах не было холода. Было смирение. Даниэль знал, что неосторожными вопросами я могу причинить ему боль, но смирился с этим, как с неизбежным злом. Я мысленно пообещала себе, что буду осторожна. Но когда мне это удавалось?
— Ничего. Все в порядке. Я уже давно вампир. Я привык.
— Давно — это сколько?
— Около трехсот лет.
— Триста лет? Жесть!
— Это не самый большой срок. Моему создателю около девятисот. А вампиры Совета не бывают моло-же двух-трех тысячелетий.
— Это круто.
— Не круче того, что с нами было вчера. Юля, ты не могла бы рассказать, как вы с подругой попали в клуб?
Ну да. Самому рассказать что-нибудь — это нет. А вот с меня получить информацию — "не могла бы ты..." Козе понятно, что если я сейчас не исповедаюсь, дальнейшая беседа у нас не сложится. А мне-то позарез надо узнать о вампирах. А не получится ли так, что я выложу карты на стол, а Даниэль — нет? А что — есть выбор?
Я вздохнула и начала рассказывать. Вампир слушал, не перебивая вопросами. А когда я закончила, от-четливо вздохнул.
— Юля, у тебя серьезные проблемы.
— Знаю, — мне пришла в голову хорошая идея. Не знаю примет ли ее вампир, но так мне надо меньше следить за собой. И допрос пройдет полегче, как бы под личиной дружеской беседы. — Я отлично знаю, что все очень серьезно, но пока не могу осознать — насколько. Слушай, а ты мне можешь просто рас-сказать о вампирах? Что, как, зачем, почему, отчего... Ну, чтобы я знала, куда именно вляпалась! А вопросы я буду задавать по ходу дела. Хорошо?
Даниэль пожал плечами и повернулся к электроплитке.
— Хорошо. Начнем с простого. Что ты знаешь о вампирах?
— Граф Дракула. Книга и фильм. Немного легенд, немного фильмов ужасов.
— Легенды и фильмы затрагивать не будем. Разносом сплетен я не занимаюсь. Да и реальной информа-ции там попросту нет. Итак! Граф Дракула. Признаюсь честно — брехня безбожная. То есть Влад Цепеш действительно существовал, но вампиром он попросту не был. Он знал о нашем существовании, дого-варивался с нами, но сам вампиром стать не хотел. Богобоязненный был человек.
— А ты что — тогда уже родился?
— Друг рассказал. Он как раз там был в это время.
— В роли турецкого султана?
— Ты слушать будешь — или перебивать?
Я послушно заткнулась. Не скажешь же — я "тебя нарочно сбиваю, чтобы проверить, врешь ты мне — или говоришь правду".
— Господин Стокер поиздевался над Трансильванией совершенно зря. Просто в силу английского пре-зрения ко всем остальным народам. На самом деле все, что он описал в своем знаменитом "Дракуле", происходило в Англии. И даже не слишком далеко от Лондона. Только если бы он правду написал, его бы настоящий прообраз Дракулы в порошок стер. А Лондон впал бы в истерику. Массово. Во главе с королем и королевой. Почему возникла эта книга? Мы поняли, что мир стремительно меняется — и нам надо будет как-нибудь и когда-нибудь легализоваться в нем. Для начала нужен был хороший пиар, и господин Стокер отлично справился. До его книги нас просто убивали. Теперь при слове "вампир" по-ловина людей постарается убежать, а вторая половина либо захочет вечной жизни, либо попробует взять интервью.
— Значит, я живу в третьей половине.
Я прикинула, что лично я сделала при вида вампира. М-да. Сперва бедного Дюшку полностью обхами-ли. Потом окатили святой водой (жаль, слишком мало водички было, знала бы — ведро в клуб прита-щила). Потом еще раз обхамили. А на закуску его еще и пнули в самое нежное место. Но в последнем он был виноват сам. Кто его просил трясти меня как грушу? Я вообще-то в колено целилась, кажется...
