Самый крайний из наряженных в неприметные темно-серые, почти черные одежды, хоргов-стрелков, встрепенулся. Помстилось ему, что тень от небольшого обелиска-указателя, что у въезда на мост поставили, как-то странно дернулась. Но нет, вроде все тихо, или...

Удар под лопатку, острая боль в сердце, и не менее острые когти впиваются в горло не в меру бдительного стрелка. Шкрябнули чешуйки по скуле, хрустнул вырванный кадык, и не успел фонтан алой крови залить каменные перила моста, как еще два трупа белогривых, так и не увидевших собственной смерти, мягко и почти беззвучно осели на брусчатку, только одинокий хрип прорезал повисшую над мостом тишину, но и его тут же снес порыв злого, холодного ветра.

— Кто к нам с мечом придет, тому его из собственной жопы и вытаскивать. — Пробормотал Т'мор и тихонько щелкнул когтями, отросшими, едва он, оставив привязанного к какому-то фонарному столбу, Серого, тенями двинулся к месту засады. Хотя, это было не единственное изменение настигшее человека. Перестроившееся зрение послушно показывало парню малейшие изменения в окружающих потоках сил, заодно высветив, пропущенное Угольком тусклое на фоне силы земли, сигнальное плетение, сплошным ковром накрывшее дорогу к засаде, а укрывшая тело, мелкая чешуя прекрасно спасала от ссадин, при прыжках в тени со стены на стену, принятыми Т'мором в качестве основного способа передвижения, во избежание знакомства с той самой сигнальной сетью. Удивляться было некогда, да и нечему. Не в первый раз же...

Т'мор уловил довольное урчание Уголька, и все разгорающийся азарт, активно подпитываемый этим мелким провокатором. Вот уж дудки! Парень, старательно игнорируя зуд желания продолжить "веселье", хозяйственно обобрал тела убийц, лишив их всего имущества, кроме одежды... ну, не считая одной накидки. Надо же было куда-то добычу упаковать! А мертвые все равно, ни холода, ни тепла уже не чувствуют. После чего, тенью взобрался на крышу, и только пристроив у каминной трубы объемный баул, двинулся в сторону арьергарда засады.

Как ни странно, но Уголек его вполне понял, и даже не стал обижаться за игнорирование праведного призыва мочить гадов.

— Э, дорогой, да ты оказывается и не дракон вовсе, а хомяк. — Прошептал Т'мор, отправляя Угольку мыслеобраз пушистого дракончика с непомерно раздутыми щеками. Ответный образ толкнулся в голову парня в тот момент, когда он как раз собирался прыгнуть в тень очередной каминной трубы на другой крыше. От вида опаленного с ног до головы, себя любимого, с вьющимся над головой дымком, вместо прически, Т'мор хрюкнул от смеха, но тут же посерьезнел. Хоть до второй тройки еще далеко, но расслабляться рановато. А значит, шутки в сторону.

И снова скользит в тенях закованное в чешуйчатую броню, вооруженное острыми когтями, странное человекоподобное существо, невидимое обычному взору. Тень укрывает его даже от взоров внутреннего ока напряженного мага, раскинувшего свою паутину в ожидании жертвы, словно паук. Хотя, почему "словно"? Он и есть паук. Его жертвы, обернувшись звонким золотом, станут дорогим вином и изысканными блюдами в лучших ресторанах, услужливыми, податливыми служанками в лучших гостиницах, и еще многими и многими удовольствиями. В конце-концов, не хлебом единым жив... белогривый паук. Правда, недолго.

Помощники мага умерли так же быстро, как и стрелки, не успев понять, что за размытая тень свернула им шеи. А вот маг оказался на высоте. Последний из убитых еще не успел упасть на мостовую, а этот хорг уже прикрылся радужным пузырем многослойной защиты, одновременно отправляя в Т'мора сразу с десяток заклятий. Парень еле увернулся от этого потока, скрывшись в тени, и мысленно выругался. Ну до чего неудачно получилось! Надо было сначала валить мага, но тот стоял уж очень неудобно, и Т'мор не стал дожидаться пока белогривый "паук" сдвинется с места. Парень глянул на настороженно зыркающего по сторонам, непонимающего куда делся его противник, мага, и шагнул тенью внутрь выставленных "пауком" щитов. Непонятно каким чутьем, угадавший место появления Т'мора, маг ударил со всей возможной мощью. Новая накидка расползлась вместе с ринсом, от удара плетью молний. Резкая опаляющая боль ударила от пореза, домчалась до мозга и взорвалась фейерверком, напрочь срывая башню. Бешеный рык ударил в лицо уже уверенного в победе "паука", а следом длинные когти чудовища рванули его грудь, выворачивая ребра, и рассекая внутренности на тонкие ленточки.

— Ни фига ж себе, повоевал. — Пробормотал Т'мор, оглядывая место побоища. Забрызганные кровью стены, лужи крови на мостовой... и безнадежно изгвазданная все в той же крови, амуниция убийц. — Блин, а ведь так хотелось хоть тут чисто сработать. Возись теперь, чисть всю эту гадость. Эх. Будем надеяться, что Арролд тоже будет с добычей. Хоть не одному мучиться. Кстати, надо бы проведать, как они там справились...

Глава 5. Убийственные традиции.

Собрав измаранные в крови трофеи, Т'мор упаковал их в баул из очередной накидки и, почувствовав накатывающую усталость, уселся прямо на него, прислонившись спиной к дальней, почти не забрызганной вездесущей красной жидкостью, стене. По чешуйчатому телу будто бы пробежала волна пронзительного холода, мышцы на мгновение свело судорогой, и Т'мор вдруг вернулся к привычному человеческому облику. Даже когти исчезли, сменившись вполне обычными ногтями. Помотав головой, парень вздохнул и начал подниматься с резко пахнущего кровью баула. Не тут-то было. Последствия боя, кажется, только и ждали момента, когда он снова станет человеком, и парень тут же почувствовал все прелести жесткого отходняка. Хладнокровие, в бою позволившее без всяких сомнений убить шестерых хоргов, ушло в тоже мгновение, сменившись апатией, которая, спустя несколько долгих тягучих минут насыщенных невообразимой ленью, и полным пофигизмом в отношении всего происходящего и собственных дальнейших действий, как-то резко схлынула, приведя парня в недоумение. А потом пришел страх. Липкий, потный, продирающий до самых печенок ужас от понимания того, каким монстром он был всего-то четверть часа назад, сковал человека по рукам и ногам. По телу пробежала уже знакомая волна холода, и Т'мор содрогнулся, забился, преодолевая этот клятый паралич, подавляя собственной очнувшейся волей, набирающие обороты изменения. Только не снова, только не потерять себя в этом мареве ярости! Застонав, Т'мор, чуть ли не физическим усилием загнал эмоции куда-то в глубину своего "я", и почти тут же ощутил, как превращаются в легкую дымку, только что отросшие, непомерно длинные, антрацитово-черные когти, как осыпается невесомым пеплом не успевшая толком сформироваться чешуя, а краски вокруг тускнеют, и только что вновь расцветившийся потоками сил, мир вокруг, погружается в привычную ночную темноту, еле разгоняемую скудными лучами редких фонарей. Осторожно, что бы не вызвать еще одну волну преображения, Т'мор поднялся на ноги, и прислушался к себе. Нет. Вроде бы нет. Только где-то на дне сознания плещется озером лавы, загнанная туда ярость, но и она засыпает, подергиваясь серым пеплом спокойствия. Т'мор представил это так отчетливо, словно и в самом деле видел весь процесс собственными глазами. И вместе с этим, пришло еще одно ощущение. Чувство, что сделал какое-то сложное и очень опасное дело. Наверно, так же чувствовали себя дрессировщики из головидео, подчинявшие своей воле огромных хищных кошек. Уверенность, что больше никогда эта мощь не повернет против хозяина. Парень облегченно вздохнул и огляделся.

Вид проулка превращенного в бойню, заставил Т'мора передернуться, и тут же зашипеть от боли. Это напомнил о себе длинный порез от последнего удара мага, превратившего пусть и чешуйчато-когтистого, но все-таки вполне человекообразного адепта Тени, чуть ли не в ящера с кинжальными клинками на пальцах. Хорошо еще, что сейчас боль была вполне терпима, не стремилась взорвать ему голову. Обычная такая боль от глубокой и длинной раны, протянувшейся через всю грудь. Кстати о преображении. Т'мор отыскал в себе Уголька, и оторопел. Сумеречный дракон пребывал в сладостной дреме! Т'мор так и видел его сопящим на теплом ложе из остывающей лавы собственной ярости. И по фиг этому гаду чешуйчатому, все муки, что испытывает сейчас его носитель.

От шквала эмоций окативших змея, словно ледяной водой, Уголек проснулся, и тут же материализовался перед Т'мором, Внимательно оглядев человека с ног до головы, дракон что-то успокаивающе просвистел, но тут взгляд алых глаз замер на кровоточащей ране, видневшейся в прорехе напитавшейся кровью рубахи и разъехавшегося из-за срезанной шнуровки ринса. Уголек взволнованно заклекотал и тут же обвился вокруг торса Т'мора, полностью закрыв рану своим телом, при этом, не переставая материться на своем драконьем наречии, и посылать Т'мору нервные мыслеобразы, из которых парень, с великим трудом, но сумел выцепить главное. Дракон остановил кровотечение, но вряд ли надолго, так что ему следует как можно быстрее добраться до резиденции ап Хаш, и сдаться на милость матушки Ирны. На мысленный вопрос Т'мора о судьбе их трофеев, Уголек ответил долгим молчанием, но потом, хомячья натура взяла верх, и он все-таки соизволил согласиться, что оставлять столь ценные вещи утренним обходчикам хранителей, неразумно. Правда, при этом дракон был абсолютно против идеи забрать первый баул с крыши дома, тут же нарисовав Т'мору картинку хлещущей из его пореза крови, едва человек хоть немного напряжется. На это, более или менее пришедший в себя от общения с питомцем, парень ответил легким ехидством и, сконцентрировавшись, слевитировал добычу с крыши, прямо к своим ногам.

— Ну, как говорилось в одном древнем анекдоте: "а теперь мы попробуем взлететь, со всей этой херней на борту". — Пробормотал Т'мор, связывая оба баула хорговским поясом, и закидывая их на плечо. Порез тут же обожгло болью, а Уголек сердито зашипел. — Ох. Хорошо еще, что идти здесь недалеко.

Серый встретил хозяина подозрительным взглядом, а когда учуял запах крови, зло фыркнул и отвернулся. Обиделся, что его с собой не взял. Т'мор только покачал головой. Его окружают животные-маньяки. Что дракон, кайфующий от вида распоротых животов хоргов, что мутировавший усилиями риссов, конь, затаивший обиду за то, что его не взяли поучаствовать в очередной бойне. Впрочем, Серый, хаук отходчивый, так что, уже через пару минут Т'мор покачивался в седле, периодически морщась от боли, и направлялся в резиденцию Арролда, только перед въездом в которую, Уголек посчитал возможным снова укрыться в татуировке. Кровь снова начала сочиться из раны, но вызванная всполошившимся не на шутку Лероем, домоправительница, тут же сориентировалась и разразилась целым водопадом коротких, по-военному точных приказов.

Пока два хранителя дома снимали с седла раненого парня и, крайне осторожно, но быстро волокли его в отведенные комнаты, Лерой, выполняя приказ домоправительницы, умчался готовить все необходимое к перевязке, а еще один громи занялся трофеями и хауком.

Матушка Ирна, взявшая на себя обязанности начальника госпиталя, хирурга и медсестры одновременно, вполне профессионально почистила рану, наложила швы и повязку, и только после этого, позволила пребывающему в слегка одурманенном состоянии, от выпитого перед "операцией" снадобья, Т'мору, рассказать о произошедшем с ним в этот вечер.

Надо сказать, что домоправительница встретила новости о бое и возможной засаде на пути следования эра Ссиды, сопровождаемого Арролдом, со стойкостью истинной супруги военного. Если бы Т'мор не знал и не видел, с какой заботой эта добрая женщина относится к Арролду, сейчас он был бы уверен, что хозяин дома ей абсолютно безразличен. Ведь она и глазом не моргнула, когда захмелевший Т'мор поделился с ней новостями, только кивнула и, приказав ему спать, вышла из спальни. Отправилась готовить все необходимое для приема еще одного пациента. На всякий случай.

Оставшись в одиночестве, Т'мор попытался было разобраться в произошедших с ним в бою метаморфозах, но единственное, на что его хватило, перед тем как уплыть в сновидения, это помянуть "добрым и ласковым" словом Уголька, который, собственно, и был автором идеи использовать в бою с хоргами новоприобретенные способности парня, а не полагаться на мечи и силу стихий.

А сумеречный дракон пребывал в тихом восторге. Неожиданно, но хозяин сегодня прошел не один, а сразу два этапа полного слияния. Самые опасные и болезненные, но они позади, и это здорово! Странно, конечно, что тот двуногий смог ранить хозяина во время Обретения формы, но с другой стороны, как давно уже этот ритуал не проводился в бою? Может, на самом деле так и должно быть? Неспроста же человек прошел Покорение пламени почти сразу после Обретения формы. Вот и третий шаг уже не за горами, по крайней мере об этом говорит его Узор, точнее те молниеносные изменения, которым он подвергся сегодня вечером... Да проводись этот ритуал по всем правилам, под руководством ведущих, и Покорения, как и нынешнего состояния Узора пришлось бы добиваться долгими и муторными медитациями, а это не меньше года постоянного контроля над собственными эмоциями! Так что, хозяину, можно сказать, повезло. Если бы еще не это ранение... Ну, промашка вышла... Зато сколько времени сэкономили, да и Узор теперь сам будет сплетаться так, как нужно, без всякого контроля. Ведь его уже не будет сбивать пламя гнева. Вот оно покоренное, теплое, удо-обное-э. Славно получилось. Уголек немного повозился и довольный прошедшим днем и его итогами, уснул, следом за хозяином.

Утро для Т'мора началось с посетителей. И первым оказался, конечно, Арролд. Чуть потрепанный, распространяющий вокруг себя тонкий, почти выветрившийся запах гари и, успевшей надоесть Т'мору за вчерашний вечер, крови.

— Тоже мне, мастер меча. — Поприветствовал парня Арролд. — Как же тебя какой-то маг смог так располосовать, а?

— Так ведь не клинком же. — Пожал плечами Т'мор, улыбаясь. Плещущее через край, веселье хорга, тут же сменилось недоумением.

— А чем? Мне матушка Ирна сказала, что тебя порезали.

— Не знаю, как оно называется, но выглядела эта штука, как плеть силы создающая вдоль себя непрерывный поток молний.

— Плеть молний. Школа Воздуха. — Задумчиво проговорил Арролд, и тут же вскинулся. — Постой. Но ты ведь не способен поставить от нее щит! Сам говорил, что классическая магия, не твой конек.

— А я и не ставил.

— Тогда ты должен быть мертв. — Заключил хорг, но тут же перебил сам себя. — Но ты жив. Заявляю это, как некроном. Амулет?

— Да нет. — Т'мор на мгновение задумался. — Знаешь, я не могу этого точно объяснить. Все так зыбко, на уровне даже не эмоций, а предощущений, понимаешь? Я ведь вчера, вообще не пользовался оружием. Только тем, что дала Тень... В общем, эта штука, называется Обретение формы. Один из этапов посвящения стихии. Так кажется. Что-то вроде ритуала, во время которого нанести смертельный удар очень трудно. Проходящего Обретение защищает сама Тень, и наверняка, убить его в этот момент, может тоже только она... или сам разумный проходящий через ритуал. Вот как-то так.