До и после Победы. Книга 1. Начало. Часть 1

С.В.Суханов

До и после Победы. Книга 1. Начало.

Большинство нормальных попаданцев, оказавшись в сорок первом, стараются попасть к Сталину и помочь переломить ход войны. Вот только как к нему попасть ? И надо ли вообще это делать ... ?

—

ГЛАВА 1.

С неба жарило солнце. Рядом, из травы, скрипел кузнечик. Голова болела, но самочувствие вроде неплохое — приятная ватность во всем теле и не хочется вставать. А еще непонятно, где я нахожусь. Но где-то все-таки нахожусь — и это уже радует.

— Руки вверх ! Не двигаться !

Кого это еще принесло ? Я повернул голову и увидел мужика в форме НКВД. Наверное, НКВД — вроде бы в фильмах они так и выглядели. В тех же фильмах видел и ТТ, сейчас направленный на меня.

— Э, командир, свои ... — вот блин реконструктор чертов, и так голова болит, а тут еще он орет.

— Сейчас мы выясним что тут за 'свои'. Документы !

— Да ладно тебе. Поляны что-ли перепутал ? Иди давай к своим.

— Ч-ч-что ?!? Да я тебя ...

— Перепил что-ли ? А вон — ваши хенде-хохи едут. Ща будет тебе документов.

На дороге, проходившей через поляну, действительно появился немецкий мотоцикл военных времен. Все, как и положено — один фриц ведет, другой — сидит сзади него, а третий — в люльке, с пулеметом.

— Хенде-хох !

Ну да, кто бы сомневался.

'НКВДшник' и тут не подвел — резко развернулся и стал палить по мотоциклу. Клоуны. Но тут все пошло как-то слишком натурально. Сидевший в люльке полоснул короткой очередью, и 'наш' завалился на траву. Все бы ничего, вот только кровь хлестала как-то слишком натурально. Если съемки кино, то не стали бы из-за меня портить кадр — наверняка бы уже прогнали. На всякий случай я стал пятиться к кустам.

— Хальт !

— Э, мужики, хорош уже. — я все ждал когда они все, вместе с НКВДшником, рассмеются и начнут тыкать в меня пальцем. Но вместо этого 'космонавт люлька' после очередного 'хальт' полоснул из пулемета поверх моей головы. Не, ну вы как хотите, а я на всякий случай сваливаю. Свист пуль и осыпавшие меня ветки были совсем не киношными. Либо они тронулись умом, что палят боевыми, либо по-любому 'съемки скрытой камерой' зашли слишком далеко, потом буду кому-то бить за это морды. А пока — 'пока'.

Я резко нырнул к корням кустов, тут же перекатился в присмотренную краем глаза промоину и на карачках, под свист пуль и осыпающейся листвы, резко засеменил всеми четырьмя конечностями вбок-вбок-вбок, споткнулся о корень, решил продолжить перекат, больно проехался спиной по корням и вдобавок свалился в неглубокий овраг или промоину — она вся заросла травой и кустами. Боль в спине меня как-то отрезвила. Чертовы реконструкторы. Перепились там все что-ли ? Отдышавшись пару секунд, я уже собрался двигать дальше, как вдруг увидел ботинок, торчащий из кустов, и что-то еще дальше. Вот черт ! Мертвый красноармеец. Уже холодный. Кажется, приплыли. От обалдения меня даже не стошнило, хотя до этого трупов я не видел. Или это муляж ? Что-то слишком все натурально. Чертовы реконструкторы. Сейчас я вам. Вытащив из-под бойца трехлинейку, я расстегнул его ремень, на котором висели четыре кожаных кармана с патронами. Еще подумав, я взял сидор бойца. От веса тяжелой винтовки меня аж пробило судорогой — настолько захотелось из нее пострелять. Даже не подозревал, что во мне есть столько агрессии. Скулы аж свело от предвкушения, а руки, крепко сжав цевье, по-видимому и не собирались его больше выпускать. Ничо-ничо. Вот только решим, что делать с красноармейцем, вот ужо я вам ... оставлять такие шутки без ответа нельзя — иначе распоясаются, и кто знает — к чему придут при такой безнаказанности ... А кстати — взять документы из нагрудного кармана ? Зачем их вообще собирают ? Ведь потом не узнают, кто здесь лежит. Чтобы не достались врагу ? А врагу они зачем ? Чтобы не заслал диверсантов ? Ну, может быть ... хотя документы можно тупо и самим напечатать — немцы — технически развитая нация. Не, не буду брать — вряд ли его тут найдут сейчас, а потом поисковики хоть будут знать — кто тут умер.

Затвор винтовки не открывался. Черт ! Ну-ка ... позади затвора торчит плоская головка и сбоку — соединенная с ним планка ... планка вниз не надавливается — значит, не как у калаша ... а вот головка двигается вперед-назад ... и поворачивается ... за минуту я разобрался — надо немного оттянуть на себя и повернуть по часовой стрелке — тогда затвор открывается, спуск работает, а вот если потянуть и повернуть по часовой — становится на предохранитель. Ясно. И патроны в магазине есть. Ну, чертовы реконструкторы ...

Так. ПОРА.

'Умело пользуясь складками местности. Умело пользуясь складками местности. Фууух. Глубокие выдохи. Умело пользуясь складками местности.'. Никогда не понимал — что значит 'умело использовать', а тут — постреляли по мне — и сразу стало понятно, что это просто 'не высовывайся'. И почему бы сразу так не написали ? Под эти фразы, ковыляя на двух ногах и одной руке, в правой — винтовка, через плечо — ремень с подсумками (о! вспомнил как называются эти штуки !) я прокрался обратно к поляне.

'Немцы' были еще там. Один держал под прицелом лес, направив на него автомат. Еще один сидел в люльке и водил стволом. А третий обыскивал НКВДшника. 'Сначала автоматчика — он самый подвижный. Но в ногу, а то потом с милицией будет куча проблем'. Просунув ствол через ветки, я совместил прицел с правой ногой автоматчика и надавил на спуск. Почему не стреляем ? А ! Предохранитель — я его вернул обратно чтобы не выстрелить, пока ползу. Вот теперь норма. Снова прицелившись, я опять надавил на спуск. Выстрела не-было-не-было-не-было, а потом вдруг резко ударило в плечо и раздался грохот. Я аж подскочил от неожиданности и тут же рухнул вниз — чертов пулеметчик буквально засыпал пулями кусты, за которыми я лежал, и лишь небольшой пригорок перед ними как-то меня прикрыл. Пули прошли по-верху, заставив все нутро застыть. А ведь чудом повезло. Я тоже хорош — нашел где спрятаться — за кустами. Их резко дернувшиеся от выстрела ветки словно прокричали пулеметчику 'он тут !!!'. Надо снова 'умело пользоваться складками местности', причем по-быстрее — с поляны доносились голоса и раздавалась стрельба. Я отполз влево на десять метров и посмотрел между стволов, что там творилось. Пулеметчик по-прежнему садил по лесу короткими очередями, ну это я и так знал. А вот 'винтовка' тащил автоматчика. Ясненько. Значит — пулеметчик, точнее — его пулемет. Я прицелился и выстрелил. Выстрел снова оказался неожиданным, но уже не так, как в первый раз. Пулемет замолк, но его сменил стрекот автомата. Вот черт, наверное 'винтовка' взял автомат и палит из него. И тут к автомату присоединились еще два, потом — пулемет. И все — в мою сторону. Прибыла кавалерия ? Не знаю и знать не хочу — я уже бодро полз вглубь леса. Пули еще пощелкивали по стволам вокруг меня, но все меньше и меньше — пелена стволов не позволяла им продираться далеко, задерживая своими телами. Вскоре я решился встать и идти пешком. Было страшновато — вдруг какая шальная пуля меня достанет. Хотя вероятность этого и уменьшалась с каждым шагом. Так что имело смысл потренировать в себе отсутствие страха перед пулями — хотя они и свистят, но я вполне надежно укрыт, так что нахожусь в относительной безопасности. А то вдруг я действительно попал на Великую Отечественную, так что чем быстрее привыкну, тем живее буду.

Так. Кажется, меня начинает накрывать. Надо бы найти укромное местечко, чтобы там меня как следует проколбасило. А потом уже двигаться дальше.

Такое место я нашел под корнями вывороченной ели. Забравшись под ее укрытие, я уселся на охапку прошлогодних листьев и уже собирался как следует дрожать, как над головой раздался голос:

— Цел ?

Тах-ж-ты-черт ! Я подскочил и уже хотел ткнуть стволом в лицо появившемуся человеку, как увидел его гимнастерку. И тут меня отпустило.

— Цел. Ты кто ?

— Леха.

— Какой 'Леха' ?

— Боец Степанов ! — похоже, в моих глазах еще плескалась ненависть, возникшая от испуга, так как он вдруг встал навытяжку и выпятил грудь. За командира что-ли принял ? Ну ладно, пусть будет.

— Откуда ?

— ... — он назвал номер части, которую я тут же забыл.

— Поступаешь в мое распоряжение, — если и этот — 'реконструктор', так хоть над ним поиздеваемся.

— Хорошо.

— Ну и хорошо что хорошо. Что тут в округе ? Где видел немцев ?

— Видел, как Вы по ним стреляли.

— Почему не поддержал ? — я кивнул на его СВТ.

— Патронов не было.

— Куда дел ?

— Да не успел взять.

— Разгильдяй.

— Виноват.

— Ладно, держи пока пятеру. — я передал ему пять патронов на одной пластине — Что видел на поляне ?

— Подъехал их бронетранспортер, с десятком солдат.

— Идем добивать.

— Идем...те.

'Добивать' — это я конечно сильно сказанул. Пальнуть по разу — и ноги. Как-то не воспринимал я все это еще всерьез. Да и, чего греха таить, понравилось мне стрелять по фрицам. Особенно когда относительно безопасно можно сделать ноги. Вот об этом прежде всего и надо думать.

— Не топочи.

— Виноват.

— Поднимай выше носок, сначала ставь пятку, а затем перекатывайся стопой — так не будешь шуршать травой и сапог не будет хлюпать на голени.

— Хорошо.

Он и вправду стал идти по-тише, хотя сначала и замедлил шаг. Но потом втянулся. Ладно, научится. Я и сам по лесу ходок тот еще. Но тут вполне инженерная задачка — есть система ступня-сапог-трава, и ее надо сделать тихой. Вроде получилось.

Так мы, передвигаясь от дерева к дереву, добрались до полянки. На ней никого уже не было — даже тело НКВДшника забрали. Я лишь подобрал его фуражку и напялил на голову — без фуражки ты букашка, а с фуражкой — человек. Она, пока не добуду хоть каких-то официальных бумаг, и будет моим документом — вряд ли кто будет цепляться к человеку, который надел фуражку таких органов. Надел — значит имеет право. Пока не нарвусь на таких же, но действительно имеющих право. Или националистов — те 'нашего' брата любят. Леха вот тоже как-то подтянулся и стал тише. То все косился на мои джинсы, а сейчас старательно отводит глаза в сторону. Хм. Интересный момент, надо будет продумать. А вообще — что дальше-то делать ?

— Так. У нас сегодня что ?

— Воскресенье.

Угу ... значит — 22е июня. Ну кто бы сомневался. Офигеть конечно, опять же, если 'эти' не заигрались в корягу. Но этого пока никак не проверить. Так что будем вести себя как будто подыгрываем 'им' — с легким цинизмом и недоверием — если что — так и скажем, что решил им подыграть. Да, вроде нормально.

— И что тут поблизости ?

Леха начал сыпать названиями деревень и городов. Запоминать их смысла не было — главное, что тут что-то есть по-близости, ну и направление на них.

— Значит так. Идем на восток, на соединение с нашими войсками. По пути совершаем диверсии и наносим врагу вред и урон. Вопросы есть ?

— Нет.

— Вперед. — Я махнул рукой вдоль дороги, и Леха уже пошел было на нее. — Стоять !

— Что ?

— 'Что' ... То ! Нас на дороге враз заметят. Идем вдоль нее, но по лесу.

— Ясно. — Леха как-то весь сжался.

— Так. Боец ! Расправить плечи, пять глубоких вдохов .... Молодец. Десять отжиманий ... Так. Нормально ?

— Нормально.

— Ниче. Городской что ли ?

— Ну да.

— Ясно. Слушай меня, мотай на ус, что непонятно — спрашивай, есть что сказать — говори. Ясно ?

— Да.

— Ну тогда вперед.

Да, надо было его встряхнуть. А то после 'фуражки' он как-то совсем усох. Лишенец что-ли ? Надо будет потом как-то выспросить. Но не влоб. А то еще пристрелит меня, всего такого 'из органов'. Но вопросы у него потом появятся, и надо бы продумать легенду ...

ГЛАВА 2.

Вокруг был жаркий летний лес. На небе ни облачка, но вдалеке грохотало. Мы шли по лесу вдоль дороги, как раз на грохот — где грохот — там 'наши'. Хотя не — наверное и вправду наши. Если случай на поляне еще можно было бы представить каким-то спектаклем, то канонада — это уже перебор. Если только не идут какие-то масштабные учения. Вот только чем дальше, тем больше показывалось признаков настоящих боев — там — труп, тут — разбитая повозка с мертвой лошадью и парой воронок. Ладно — война так война.

Леха пытался что-то спросить, но я останавливал его — 'Немцы же рядом', и он молча двигался дальше. А я приспосабливался к новым ощущениям. Когда надел фуражку с околышем, по-началу казалось, что вот-вот меня убьют — в такие фуражки немцы наверняка стреляли как только видели. Если, конечно, я был прав насчет всего происходящего вокруг. Хотя пока верилось с трудом — и я все ждал то пули в голову, то дикого смеха в стиле 'обманули дурака на четыре кулака'. Но ни того, ни другого не происходило. Более того — от ежесекундного ожидания смерти по телу периодически проходил озноб, который я старался маскировать разными телодвижениями — как будто что-то выглядываю в стороне, или прячусь. А от того, что меня все еще не пристрелили, приходила какая-то сладкая истома — вот прошло очередное мгновение, а я все еще жив. И чем дальше, тем истома все чаще настигала меня, а озноб становился лишь еще одним приятным дополнением. Ничего подобного я раньше не ощущал, и то, что я ощущал, мне нравилось. Какой-то драйв, азарт, ощущение собственной крутости — рискую жизнью и тем не менее жив ... Вояка.

Вскоре мы вышли на опушку, за которой простиралось недавнее поле боя. Там все было уже закончено — пара подбитых танков, несколько убитых с обеих сторон, вдалеке копошатся немцы. Мы немного пошарились по окопам ближе к краю леса, собрали оружие, патроны, документы и отползли назад. И теперь я перебирал смертоносные железки, которых практически никогда не держал в руках, и млел от собственной крутости. Ну-ка — пощелкать затвором настоящего ТТ — это ведь мечта с самого детства. Правда, сразу пощелкать не получилось — пока приноровился к тугому затвору, пока безуспешно терзал предохранитель, или что там у пистолета на левом боку — всегда вроде было им — в фильмах его сдвигали перед стрельбой, да и на калашникове похожая планка была именно предохранителем, пусть и справа, а вот на данной модели, как я ни терзал этот длинный плоский рычажок, поставить на предохранение так и не получилось ... ладно, потом еще поверчу — разобрался с винтовкой, разберусь и с пистолетом. Хорошо хоть Леха не видел, как я терзал железку, ежесекундно опасаясь случайного выстрела. Но потом вроде немного освоился — надо будет еще повертеть в руке, чтобы она привыкла к весу и очертаниям аппарата. Только не забыть вытащить обойму и отщелкнуть патрон, а то доверчусь. Жаль что в ней всего три патрона и больше ничего нет — даже потренироваться не удастся. А потренироваться надо, иначе будет как с винтовкой. Ну, один патрон, думаю, можно истратить. А ведь пистолет еще надо как-то разбирать и чистить ... Да, задачка. Про лежащие кучкой пять гранат я даже думать боялся.

Но, как бы то ни было, я чувствовал, что по-немногу меняюсь, продвигаюсь вперед. После того, как я полазал недалеко от немцев и мне снова ничего за это не было, я стал чувствовать себя увереннее и, вместе с тем, все-еще непонятно было, что же делать. Ясно, что надо прорываться к своим и рассказывать Сталину или Берии про ход войны, а потом заняться прогрессорством. Но это стратегические планы. А вот как конкретно это сделать — с этим и загвоздка. Видимо, придется топать пешком в надежде догнать убегающий фронт и при этом не попасться. И по пути надо стрелять в фашистов — не зря же я здесь. Леха тоже был не против пострелять гадов, тем более что он оказался ворошиловским стрелком. Поэтому СВТ осталась у него — будет за нашу огневую мощь, ну а я как бы командир.