Взвод "пиджаков"

ВП начат 7.11.16

Плац военной кафедры N-ского университета. Наше время, лето.

— Ну, скоро уже? — Недовольно сказал Ромка, стоявший в строю рядом с Ильей. — Чего тянут-то?

— Да как всегда. Господам офицерам торопиться некуда, — поморщился парень. — Солнце с утра жарит вовсю, автобусы, видимо, еще не подъехали. Сами все сидят в тенечке, а нас Сорокин на плацу маринует. Толику все пофигу.

— Распустили бы, я бы хоть водички попил. Уже целый час стоим.

— Воспитательный момент, Рома, — пожал плечами Илья. — Солдат должен стойко переносить все тяготы службы и далее по тексту... Вот и переносим.

У Ильи самого было настроение хуже некуда. Курсовик сдать не удалось, значит, придется заново рассчитывать и чертить ректификационную колонну летом и пересдавать ее проект в сентябре, вместо того, чтобы гулять со спокойной совестью. Это плохо. Голова с утра ныла после вчерашних посиделок в общаге, что тоже не добавляло оптимизма. И самое главное — сегодня начались военные сборы. Четвертый курс закончился, пора сдавать экзамен и получать военный билет с долгожданным лейтенантским званием. Это значит, что придется целых три летних недели перед экзаменом каждый день приезжать с утра на военную кафедру, ходить строем, слушать никому не нужные лекции и заниматься прочей ерундой, вроде имитации обслуживания допотопной техники войск РХБЗ и сдачей нормативов. Кто быстрее напялит на себя ОЗК и противогаз, а потом размотает рукава АРСа, ага... Правда, сегодня с утра ходят слухи что в первый день сборов собираются вывезти их роту на стрельбище, все какое ни есть, а разнообразие.

— Рота равняйсь! Смирнааа... — Вдруг встрепенулся дремавший стоя на трибуне перед расслабившимися в строю студентами майор Сорокин по прозвищу "Толик". Был он невысок, лыс, пузат и отличался некоторой сонливостью и заторможенностью. По имени-отчеству звали его Валентин Степанович, и почему к нему прилипло нелепое прозвище "Толик" Илья не знал. Но так уж повелось — "Толик" и все тут. Что это он оживился? Ага, понятненько...

На плац вышло трое офицеров, давным-давно знакомых собравшимся студентам. Преподавателей на кафедре немного и каждый из них хорошо известен в узких кругах. Мужики все с опытом, немолодые, некоторые успели повоевать, есть даже чернобыльцы-ликвидаторы, волею судеб и кадровиков оставшиеся дослуживать на кафедре. Майор Синицын, подполковник Волин и подполковник Добрячков. В роте три взвода, стало быть, на каждый взвод назначено по куратору. К кому из них, интересно, попадет их первый взвод? Синицын, в принципе, мужик нормальный, хотя и с закидонами. Волин — зануда редкостная, но поладить с ним можно. Хуже всего если это будет Добрячков. Вот уж от кого добра точно ждать не приходится, как раз тот случай, когда фамилия противоположна сути человека. Студентов он не то чтобы не любил, — он их то ли презирал, то ли не желал воспринимать всерьез, как будто перед ним были не люди, а дрессированные обезьяны, с которыми его кто-то заставляет работать. Как-то так. И скрывать этого своего отношения он даже не пытался. "Блин, только бы повезло", — аж взмолился про себя Илья. — "Кто угодно, но только не Добрячков".

— Попадос... — Тихо выдохнул Ромка. К нам идет.

— Вижу, — уныло прошептал Илья.

Добрячков подошел к замершему взводу и с неизменной легкой глумливой улыбкой оглядел стоявших парней. Худой, нескладный, с длинной шеей, он тихонько переводил взгляд с одного студента на другого, заложив большие пальцы рук за ремень. Потом, видимо оставшись довольным увиденным, улыбнулся уже во весь рот.

— Первый взвод? Фармацевты? Ну что пацаны, перешивайте ширинки. Я назначен вашим куратором. Кто комвзвода, ты Поталов?

— Я, — по инерции ответил Саша. Поскольку обязанности командира взвода брать на себя никто не хотел, его в свое время назначили крайним, руководствуясь логикой — раз ты лучший студент на потоке, тебе и положено тянуть общественную нагрузку.

— Уставной ответ "так точно", — поморщился Добрячков. — А ты, Поталов, не заставляй товарища командира вспоминать матерные рифмы про головку блока цилиндров, декадент интеллигентствующий. — Подполковник помолчал с полминуты, словно прикидывая, до чего бы еще докопаться, но потом пришел к мысли, что ему пока лениво. — Вольно, первый взвод. Сегодня выездное занятие на стрельбище, вместе с огнеметчиками из второй бригады РХБЗ. Пострелять не дадут, но хоть посмотреть и пощупать огнемет будущий пиджак должен уметь. Наш автобус за воротами, синий с белым как банка сгущенки. Разойдись!

Штаб группы армий "восток" объединенного Крейса. Середина осени, территория империи Вильм, пятьдесят километров от ее столицы — Алмии.

— Потери во второй и седьмой бергруппе очень велики, господин Найтмад, — докладывал начальник штаба. Острый карандаш обвел позицию на расстеленной по широкому столу карте, а затем решительным движением обозначил направление удара. — Мы, наконец, прорвали оборону вильмов на рубеже село Нейка — брод Нерм, но только за вчерашний день в боях за Нейку погибло двенадцать тираноцеров и семьдесят магов. Если так пойдет дальше, вскоре проламывать оборону технарей нам будет нечем.

— Сколько всего живых драконов в строю? — Спросил командующий, кутающийся в форменную мантию генерального мага. Найтмад был высок, сухощав и немолод. И еще ему было холодно, несмотря на солнечное утро — сказывались последствия давней лихорадки, полученной сорок лет назад в джунглях Вирии, где он, тогда еще юный выпускник второго магического училища, заслужил себе первую звездочку боевого мага Крейса на погоны.

— По всему фронту около четырехсот, — подумав немного доложил Файор, заменивший старого начштаба, убывшего в тыл по ранению. По мнению Найтмада это была не самая удачная замена, но что поделаешь. Авиация вильмов выбита еще не до конца, а на войне как на войне — попасть под случайную бомбежку может каждый. Файор, по мнению командующего, был слишком молод и чересчур амбициозен для такой должности. Начштаба должен быть старым служакой с аналитическим складом ума, хорошей памятью и привычками бережливого хозяина, а не молодым карьеристом. Но кого прислали из столицы, с тем и работаем... Файор еще не худший вариант, по крайней мере, мозги у него имеются. Хотя с отдыхающем в госпитале после контузии от взрыва фугасной авиабомбы надмагом Ньером было бы планировать операцию не в пример привычнее и удобнее.

— Основная проблема в жизнересурсе, он практически выработан у всех видов ударных драконов, — продолжал начштаба. — Наступаем уже четвертый месяц, все время с боями. Звери устали, многие многократно ранены и залечены на скорую руку. Они болеют, с качественным кормом и витаминами дефицит. Почти всем драконам нужны генеральные оздоровительные процедуры. У бойцов на передовой отмечается отток жизненных сил, люди вымотаны постоянными боями, большие потери в магах среднего звена. Есть перебои со снабжением ультамитом.

— Ты же в курсе, что мы не можем остановить наступление, — Найтмад встал с кресла и уперся тяжелым взглядом в лицо Файора. — Я знаю, что войска устали и измотаны не хуже тебя, но противник тоже на последнем издыхании. После вайского и неличского котлов у них практически не осталось регулярной армии. Нужно изыскать резервы. Еще один удар и их оборона схлопнется.

— Вторая и седьмая бергруппы почти небоеспособны, — развел руками начштаба.

— Усилим их остатками двадцатой и тридцать третьей пехотных дивизий и пятнадцатым дивизионом тяжелых магов-атмосферников. Пусть стармаг Терн принимает командование всей сводной группой. Переподчиним первый воздушный корпус напрямую работать по его заявкам, пусть Фелсс поддержит стармага с воздуха своими вивернами. Можно передать ему еще тридцать пятую пехотную, если они закончили...

— Никак нет, господин генмаг, — тут же возразил Файор. — Тридцать пятая пехотная все еще занята на ликвидации котла под Нельском. Как и пятая бергруппа. Их пока снимать нельзя, возможен прорыв окруженных технарей. Но я вовсе не предлагаю остановить наступление на Алмию. Выход из ситуации есть, просто он лежит немного в другой плоскости.

— Все равно, еще на один, последний, ударный кулак мы резервы соберем, если хорошенько поскрести... Но знаю к чему ты клонишь! — Найтмад резко ударил ладонью по столу с картой. — Наплевать на политесы, давай говорить откровенно. Опять будешь продвигать свою авантюрную идею с егерями? Хочешь славу покорителя Алмии и ленту героя нации на лоб? Метишь в совет, а то и повыше?

— Почему нет? — Файор даже не удивился. — Так и есть. А славу и почести, положенные победителям Вильма мы получим вместе. Вам достанется их даже больше чем мне, господин генмаг.

— Только для меня места в совете Крейса не просматривается, — скривился Найтмад. — По происхождению и способностям не вышел. Да и возраст не тот.

— Зря вы так думаете, господин генмаг, — улыбнулся молодой наглец. — Триумфаторам многое спишется. Решайтесь.

— Слишком опасно. Магия прокола такого уровня непредсказуема. Случись что и вместо триумфа на меня спустят всех собак. На меня как на командующего, а не на тебя Файор. Ты представляешь, что случится, если егеря войдут в портал и просто исчезнут?

— Но это действительно единственный выход, — уверено возразил молодой начштаба. — Да, некоторый риск есть, но это война. Иначе никак. Враг почти добит. Я практически убежден, что сводная группа Терна, в которую мы соберем все оставшиеся боеспособными части, взломает оборону противника. Но что будет дальше? Взлом последнего рубежа технарей не обойдется без потерь. Кто пойдет в образовавшийся прорыв развивать успех? Наличных сил явно недостаточно и всего, чего мы добьёмся без подкрепления из свежих войск, это очередного продвижения на десяток— другой километров и выдавливания противника в пригороды Алмии. Остатки технарей отступят в город, окружить их в поле будет некому. Нам нужны затяжные городские бои в преддверии приближающихся холодов? Если же в образовавшуюся брешь в обороне противника пойдут мобильные егеря и отрежут ему тыловые коммуникации, то фронт технарей посыпется мгновенно...

— Егеря сейчас в полутысяче миль от фронта, — возразил Найтмад. — Мы воюем, а не играем в рулетку, Файор. Мгновенный перенос двадцати тысяч человек со всем живым и неживым имуществом корпуса, это возмущение метрики пространства невиданных масштабов. Могут быть самые разные осложнения, вплоть до пробоя в иные реальности. Кроме того, заряженный кристалл ультамита нужного размера у нас всего один.

— Если вы объясните необходимость его применения здесь и сейчас совету, то он вас послушается. Все хотят закончить эту войну быстро, — уверенно ответил начштаба. — И вы знаете, господин генмаг, что других резервов нам взять неоткуда. А завтра может быть поздно. Заводы вильмов работают круглосуточно, империя объявила тотальную мобилизацию. Если мы промедлим, эта война может слишком затянуться. Иногда надо уметь рисковать, господин.

— Хорошо, Файор, — кивнул после долгой паузы командующий. — Я свяжусь со ставкой и выскажу свое мнение. Решать будет совет. Но ты начинай на всякий случай готовить нужные приказы.

— Есть, господин генмаг, — по-уставному молодцевато тряхнул длинной красной челкой начштаба. — Благодарю за поддержку. Уверяю вас, мы через неделю будем пить вино в бирюзовом дворце Алмии.

Москва. Наше время, лето.

Автобус не спеша вырулил из тихой улочки на широкий проспект и начал набирать ход, спеша к кольцевой. Летом в субботний день машин не так много — многие москвичи уехали в отпуска или отстояли свое вчера в вечерних пробках, выбираясь на вожделенную дачу. Илья сидел в кресле и лениво смотрел в окно на проплывающий мимо пейзаж. В принципе стрельбище — это хорошо. Ну хоть какое-то разнообразие. Посмотреть на других, пострелять из калаша, если получится, все веселее, чем слушать унылые лекции по ТСП или заниматься шагистикой на плацу.

— Интересно, далеко ехать? — Спросил сидевший рядом Ромка.

— Вряд ли. Говорят, километров двадцать от города, — ответил Илья. — Слыш Ромк...

— Да?

— Ты вчера на вечеринке с Танюхой так танцевал... Аж завидно стало. Ты к ней весь такой прижался, руки ей на попу опустил, а она аж глаза прикрыла...от удовольствия наверное... Было дальше че? А то я ночью проснулся, а тебя в комнате нету.

— Да ну тебя. Илюх, это личное.

— Да колись, сосед, чего уж там. Общага маленькая, все равно все всё узнают.

— Отвали, озабоченное животное...

— Да как знаешь, могу и отвалить. Ты же сам первый не выдержишь, все расскажешь.

Автобус свернул на МКАД и вырулил в во второй ряд, не пытаясь перестроится дальше. Видимо, до поворота недалеко.

— Не было ничего, — спустя некоторое время сказал Ромка. — Пока... Отвел девушку на ее этаж и сдал с рук на руки соседкам. Танцевали мы с удовольствием, это да. Целовались тоже. Но потом наша Таня внезапно включила режим снежной королевы.

— А ты где ночью был? — Продолжал допытываться Илья.

— В контру по сетке играл на восьмом этаже. С Диманом и его компанией. Когда я пришел ты уже дрых.

— Ничего, у тебя еще в запасе Лена есть. Даром что ли она к нам в гости на прошлой неделе заходила и даже угощала пирожками? И Машка с силикатов на тебя неровно смотрит, — вздохнул Илья. — А мне с девушками не везет от слова совсем.

— Лена на мой вкус слегка полновата. А Машка чересчур целеустремленная, у нее глаза как у охотника который к оленю подкрадывается. Такой свой родной палец в рот не клади, откусит.

— Зажрался ты Ромка женским вниманием. По мне так и Лена и Маша вполне себе норм. Отличные девчонки. Только взаимности от них никакой, — вздохнул Илья.

— Все потому, что ты неправильный раздолбай Илюха, — поучительно сказал Ромка. — Девушка как крепость, чтобы ее взять нужно внимание, терпение, а в нужный момент решительный натиск. А ты слишком ленивый для долгой планомерной осады и слишком нерешительный для лихого штурма одновременно. Надо быть правильным раздолбаем, как я. Когда тебе все легко и все пофигу... Таких девушки любят. Да ты не парься, Илюха, охота за женщинами это не твое. Лучше сам мимикрируй под их добычу, сэкономишь усилия. Есть мнение, что Ленкины пирожки — это прикорм перед ловлей, и удочку забрасывают вовсе не по мою душу...

— Чушь несешь, — отвернулся к окну Илья. — Как всегда...

— Как знать, — пожал плечами сосед. — Слушай, что-то темновато вдруг стало. Не находишь?

— Точно, — Илья, приблизив голову к стеклу, посмотрел вверх. — А облаков не видно. Как будто затмение начинается. Но про затмение я бы в инете узнал.

Автобус с первым взводом тем временем свернул с МКАД и начал потихоньку удаляться от Москвы. А с окружающим миром действительно творилось что-то странное. Небо из голубого вдруг стало белесым, как будто поддернутым дымкой. Ослепительно желтое светило солнца убавило в яркости, побелело и горело в странном небе словно бестеневая лампа над хирургическим столом, мир вокруг поблек, на глазах превращаясь в выцветшую фотографию. Студенты в потемневшем на глазах салоне завертели головами, в автобусе послышался шумок встревоженных разговоров — все были в недоумении. Затмение? Гроза собирается? Автобус замедлил ход, непонятная ситуация начала нервировать шофера. Но продолжалось это недолго. Ярчайшая белая вспышка озарила салон, полыхнув за окнами, а затем все вернулось на круги своя. Снова солнце, голубое небо, лето. Водители и пассажиры проезжающих мимо машин вертели головами, пытаясь понять, что же произошло. Но все выглядело совершенно обыденным, словно внезапный сумрак и последующая вспышка людям лишь привиделись. А исчезновения сине-белого как банка сгущенки автобуса никто сразу и не заметил.