|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 1 — Расставание
— Ну какого лешего... — вяло возмущалась я, стоя в дверном проёме и неубедительно уперев руки в боки. Орсана бы вознегодовала, глядя на эту профанацию.
— Имею право, — бодро отзывался Лён, зашнуровывая второй сапог.
— Да имей ты это право налево, гхыр побери, — буркнула я и, тяжело вздохнув, плюхнулась на неубранную кровать.
— Ноги не отекли? — мгновенно переменившимся на заботливый тоном спросил Лён.
Я даже отвечать ничего не стала, он и так под шквалом моих мыслей присел. Впрочем, тут же подскочил, поцеловал меня в щёку и выпрямился, намереваясь на этом и сгинуть на неопределённый срок.
— Э! А ну-ка посерьёзнее прощаемся! А то я начну подозревать, что ты легкомысленно относишься к нашим отношениям!
— Конечно, — Лён скривился в ироничной усмешке. — Женился на тебе, не подумав, а как запахло ответственностью, решил переселиться в Леск от греха подальше.
Я вздохнула ещё раз. Умом-то понимала, что это он так шутит и дразнится, но и на правду было подозрительно похоже. Он, конечно, сразу почуял мои сомнения, снова приземлился рядом, приобнял.
— Воль, ну не дури. Я тебе обещал: месяц. И всё, больше никуда. И не говори, что я не заслужил, а уж тем более, что это нечестно.
Я в примерно две тыщи первый раз была вынуждена согласиться. Заслужил. Честно. И я веду себя, как собака на сене.
— У меня предчувствие нехорошее, — попытала я счастья напоследок.
Лён посмотрел на меня так, что если бы я могла читать его мысли, настал бы мой черёд приседать под тяжестью.
— Отпусти меня, пожалуйста, по доброй воле. Так нам обоим будет спокойнее.
Я окончательно смирилась со своей участью и обняла его, немного неловко, посерёдке, уткнувшись лицом ему в живот. Его тяжёлые руки опустились мне на голову и плечи.
— Люблю тебя. Возвращайся... целым. И в срок.
— Спасибо. Обязательно. Потому что люблю тебя.
Я слегка ослабила объятья, давая понять, что не стану цепляться, если он сейчас отстранится, но и сама первой это делать не хочу.
Он чмокнул меня в макушку и снова встал.
— Обещай, что к моему приезду выдрессируешь Старейшин так, что будут слушаться по одному взгляду, — хмыкнул он через плечо.
— Вот это без проблем, — плотоядно облизнулась я вслед исчезающему за дверью мужу.
Конечно, в норме гхыр-с-два бы он меня усадил дома, когда сам поехал кататься, но я до некоторой степени организовала себе это сама. Пару недель назад вернулась из очередного своего приступа странствий — без медяка и оружия, с тиной в волосах и багровым шрамом через всю спину. Попытки объяснить, что шрам был заработан неловким спуском с холма, а не сражением в чистом поле с загрызнем, тину вырастило зелье для укрепления кончиков волос, а деньги и меч я по доброте душевной отдала начинающему герою, чтобы он свою суженую у паучихи геройски отбил, не увенчались успехом. Лён смотрел на меня как на предательницу, особенно, когда я пыталась приткнуться поудобнее, чтобы спине не больно было, и три дня не разговаривал, пока я не отчаялась и не пообещала отдаться на истязание Келле и выпить всё, что она мне подсунет.
А Келла живенько определила, что я на втором месяце. Что само по себе неудивительно, если учесть, как мы с Лёном прощались перед той моей поездкой. Вот только когда мой драгоценный осознал, что все эти полтора месяца я гонялась за нечистью, колдовала на крови и спала по подвалам и кладбищам с начатками его отпрыска в утробе, вот тут и настал мой смертный час.
Разговаривать Лён со мной не начал, зато прожигать взглядом перестал. И вообще смотреть в мою сторону. И находиться в одном помещении. И даже в поле зрения на улице. А если даже мне удавалось его загнать в какой-нибудь безвыходный угол, закрывался крыльями и отмалчивался, как будто меня там и не было вовсе.
В конечном итоге я застала его у поляны с единорогами, украдкой утирающим слёзы моей (к счастью, выстиранной) портянкой. Не выдержала, бросила скрывающие и антителепатические чары, бухнулась рядом и принялась умолять пустить меня обратно в его жизнь на любых условиях.
Эта вампирья морда немедленно прекратила изображать безутешного вдовца и, прищурив совершенно сухие глаза, выставила требование: на весь срок беременности я из Догевы ни ногой, да ещё останусь тут за главную, пока он съездит на месяц в Леск на игрища.
С игрищами у Лёна сложились неоднозначные отношения. До истории с последним камнем круга он подобные мероприятия благополучно игнорировал. После этой истории Ковен неофициально уведомил его, что если он ещё раз явится на стрельбища, к нему будет приставлен целый полк, наполовину состоящий из боевых магов. Лёна такая перспектива, понятно, не радовала, да и на стрельбищах ему делать было больше нечего.
А вот приглашение в Леск на ежегодние игры с фехтованием и скачками его неожиданно заинтересовали. Как выяснилось, пока меня не было, он от тоски принялся переписываться с Вэрдом и напросился на серию тренировок. Ну как напросился, Вэрд-то тоже уже лет пятьдесят как всех в Леске победил, а других светловолосых вокруг не прибавилось. Не с Лерееной же ему махаться, в конце концов. Вот Лён и навострил лыжи — вроде как по приглашению с официальной делегацией посмотреть увеселительные мероприятия, а по вечерам помахаться с Вэрдом где-нибудь за городом, чтобы особо беспокойные подданные не видели.
Я, естественно, не была против того, чтобы Лён погулял и поразмялся, сама-то почти только этим и занимаюсь вот уже который год. Я была против того, что он не собирался брать меня с собой, объясняя это тем, что не может оставить Догеву в руках Келлы и Старейшин на целый месяц, и что подданные и так натерпелись развала и самоуправства во время нашествия ложняков. Я лично никакого развала тогда не заметила, но я тогда и не принимала участия в государственных делах. Возможно, со стороны Лёна всё выглядело ужасно. Впрочем, в плане политической грамотности я и теперь мало отличалась от себя восемнадцатилетней, и на что рассчитывал Лён, оставляя страну в моих заместительских руках, мне было не очень ясно.
Скорее всего, подозревала я, он просто собирался натворить что-нибудь опасное и необдуманное и знал, что я могу помешать, как это было при нашем первом визите в Леск. И мне хоть и хотелось заверить его, что я буду паинькой и не стану лезть в его мужские забавы, было совершенно понятно, что стану и ещё как. А поскольку мне теперь, как авторитетно заявила Келла, нельзя нервничать, то, может, и правда лучше посидеть дома, довольствуясь краткими отчётами раз в неделю, что муж жив-здоров, сыт и пьян. Хоть пьян он и не бывает.
Поэтому, повздыхав ещё немного и повалявшись на так и не убранной кровати, я выдвинулась прогуляться по южным деревням — где стариков подлечить, где поля от вредителей заговорить, обычные рутины Верховной Ведьмы. Домой возврщалась только к полуночи, всякий раз надеясь незамеченной прошмыгнуть мимо Келлы с её вонючими зельями и упрёками, мол, ем как попало, всухомятку, нерегулярно, ребёнок будет болеть, молоко не пойдёт, и вообще кожа да кости, где уж тут выносить без зелий и снадобий.
Слушать мне это было гнусно до тошноты (хотя как знать, тошнило меня от её речей, зелий или токсикоза), а эффект Келлины нотации имели обратный: я старалась как можно меньше попадаться ей на глаза, в результате вынужденно избегая тех мест, где как раз и могла бы нормально поесть. Впрочем, в деревнях, по которым я ездила с осмотром, не перевелись ещё гостеприимные вампиры, а уж если где кого вылечу, так кормили всё равно что на убой.
Лето меж тем только-только набирало обороты. Жарко ещё толком не было, и уходить с улицы не хотелось вообще. Смолка была рада разминке не меньше моего — ей прискучило топтаться по лугу всё то время, что хозяйка выясняла отношения со своим непутёвым мужем.
— Радуйся, пока можно, — наставительно сказала я ей. — Вот рожу, вообще никуда ездить не буду, а ты совсем жиром заплывёшь.
Смолка тоненько и как-то завистливо заржала. Я долго не могла взять в толк, почему она сама до сих пор не обзавелась потомством, всё-таки табун в Догеве большой, неужто ни одного храбреца не нашлось подступиться к моей ехидной бестии? А потом пастух меня просветил, что Вольт признал в Смолке родную дочь и недвусмысленно довёл до сведения прочих жеребцов, что свататься к Смолке они будут через его, Вольта, труп. Жеребцы покумекали, перетёрли между собой и решили обхаживать более доступных девушек.
— Вот если бы Лён нас с тобой взял в Леск, может, ты бы там себе крылатого хахаля подыскала, — продолжала я бередить душу кобыле, чувствуя себя неловко в этой теме, как будто старость тихонько подкралась и залезла в душу, а я и не заметила.
Смолка обернулась и щёлкнула на меня зубами, мол, хорош уже, и без тебя тоскливо.
Я снова вздохнула. Тоскливо — не то слово. Я впервые так, чтобы в Догеве — и без Лёна. И вроде уехал он только что, а вроде от меня кусок оторвали и увезли. Интересно, он так же себя чувствует, когда я уезжаю? И если да, то как терпит? А если нет, то какого лешего?!
Оставив лошадь в лесу неподалёку от города (дорогу в табун она найдёт и сама, зачем мне таскаться?), я тихонько, огородами начала пробираться к Дому Совещаний, в очередной раз сочиняя в голове длинное и ужасно формальное прошение к Лёну отстроить нам избушку где-нибудь на окраине, чтобы можно было шмыгать туда-сюда, не светясь перед подданными. В темноте я по-прежнему видела хорошо, чуть ли не лучше, чем днём, хотя мне и обещали, что со временем хранительские способности выветрятся.
А вот нервишки, привыкшие держать меня настороже, у меня были совсем не вампирьи. Поэтому когда у меня за спиной из куста вывалилась некая тёмная масса и заговорила человеческим голосом, я с воплем шибанула по ней чем-то, а потом ещё чем-то для верности, и только после этого сообразила приглядеться.
На ближайшей сосне на высоте трёх саженей над землёй висел синеглазый Старйшина, перекинутый через ветку, как длинный плащ. Я узнала его не сразу из-за основательно подпалённой причёски — очевидно, первым делом я запулила в него огнём, а уж потом левитацией.
— Г-госпожа Верховная Ведьма, — выдавил он. — П-простите, что напугал...
Я закатила глаза и принялась левитировать его обратно. Это было не так-то просто, я сегодня уже изрядно поколдовала, а до фонтана ещё не дошла. Даже удивительно, что в таком состоянии мне удалось столь трудоёмкое заклинание.
Наконец-то спустив его на землю, я утёрла честный трудовой пот и перевела дыхание.
— Это вы простите, я должна была сообразить, что в Догеве на меня не будут нападать из куста вурдалаки.
— Я бы на их месте на вас и в прочих местах не нападал, — пробормотал Старейшина и откашлялся. — Я вас искал, нужно принять срочную депешу.
Я поморгала.
— А что, она кусается?
— Нет, но она адресована лично Повелителю с пометкой "конфиденциально", а в его отсутствие вы исполняете обязанности.
— А если там и от меня тоже... "конфиденциально"?
— Ну вам-то он доверяет, — не задумываясь пояснил Старейшина.
"Если б доверял, взял бы с собой," — пронеслось в голове, но я старательно подавила эту мысль. Да и вообще, а что если это подстава какая-нибудь, мало ли какую дрянь Лёну могли прислать недоброжелатели.
— Ну ладно, пошли посмотрим. Надеюсь, Келлы поблизости нет?
— Она что-то говорила про полночь и цимозные соцветия, так что...
— О, отлично, идём скорее, пока она собирает!
В приёмной Дома было пусто — за исключением одинокой фигуры молодой вампирши с неожиданной причёской: девушка была коротко острижена, так коротко, как даже мужчины-вампиры обычно не стригутся.
При виде меня она поспешно встала и с некоторым удивлением оглядела меня с ног до головы круглыми светлыми глазами.
— Повелительница? — неуверенно произнесла она.
— Исполняющая обязанности, — вздохнула я. Называться Повелительницей мне претило, во-первых, потому что этот термин предполагал способность вытаскивать с того света, а во-вторых, потому что в моём сознании женская его форма накрепко прикипела к образу Лереены, на которую мне совершенно не хотелось быть похожей.
Вампирша кивнула, очевидно, признав меня достойной конфиденциальной депеши.
— Пожалуйста, распишитесь в получении.
Глава 2 — Письмо
Депеша выглядела достаточно безобидно: тонкий свиток, завёрнутый в отрез кожи и перевязанный шнурком с печатью. На сургуче отпечаталось символическое изображение, которое я затруднялась разобрать — видимо, оттиск кольца. Не беря свиток в руки, я попробовала несколько ощупывающих чар, распознающее заклинание, антимагический заговор и наконец наложила на свои глаза чары сквозного видения.
Никакого криминала, свиток как свиток. По краю, торчащему из-под кожи, шла тоненькая надпись с именем адресата и указанием на конфиденциальность.
— А кто отправитель? — спросила я у вампирши, с любопытством следившей за моими действиями.
— Не знаю, мне начальник порта велел отнести.
— Начальник порта? — тут уже мне стало любопытно.
— Я работаю посыльной в Элгаре.
— О. Вот оно как, — не очень осмысленно ответила я. Впервые слышу, чтобы вампирши работали где-то за пределами своих долин. И вампиры-то разве что торгуют по людским и прочим городам, ну или как Ролар — но это особый случай. А вот девушки... — Так вам ничего не говорили про отправителя или, скажем, куда направить ответ?
— Нет, госпожа П... э-э...
— Верховная Ведьма.
— Да, госпожа Верховная Ведьма.
Я кивнула. Видимо, отправитель не знал, что Лён в Леске, иначе было бы гораздо быстрее прислать депешу туда. Ну да ладно, вроде бы никаких чар на свитке нет и гадюка внутри тоже не кроется. Попробую открыть.
Прикасаться к нему я всё ещё побаивалась, поэтому на всякий случай открыла телекинезом. И застонала.
Письмо было на алладаре.
Не то чтобы я его совсем не понимала. За годы жизни в Догеве волей-неволей нахваталась. Но письменный... да ещё на уставшую голову. Лучше бы Старейшину попросить перевести. Но леший побери, конфиденциально же! Мало ли, вдруг Лён тайком ото всех решил добывать через Ведьмин круг камушки с того света и сбывать на чёрном рынке для поднятия догевской экономики? Я решительно зажгла взглядом несколько свечей и уселась разбирать скоропись.
Насколько мне удалось понять, первые три абзаца вообще не содержали информации, а целиком и полностью были данью эпистолярной традиции — сплошные нижайшие просьбы и извинения за потраченное время адресата. Я бы потратила гораздо меньше времени, если бы не пришлось читать эти абзацы вообще. Ну да ладно.
Вампишра так и сидела напротив меня, с любопытством наблюдая за моими потугами.
— Вы бы отдохнули пока, я тут ещё долго провожусь, — предложила я, старательно изображая вежливость. "Негхыр пялиться" — вертелось в голове, но я мужественно держала себя в рамках роли.
— Э, конечно, — засуетилась она, как будто почувствовала мой истинный настрой. — Пойду в корчму поем.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
