Волчица и пряности. Том 1

Исуна Хасэкура

Волчица и пряности

Перевод с английского языка — Ushwood

Иллюстратор — Дзю Аякура

Редактирование — О.М.Г.

том 1

Пролог

Когда в этой деревне жители видят, что спелая пшеница колышется на ветру, они говорят: это бежит Волчица. В волнах колышущейся пшеницы людям чудятся тени бегущих волков. Если сильный ветер прибивает стебли пшеницы к земле, говорят: их потоптала Волчица. А случится неурожай, объяснение у них одно: хлеб съела Волчица. Они так говорят просто по привычке, без прежнего уважения и страха.

Куда ни глянь — тихо колышутся пшеничные колосья. Осеннее небо то же, что и сотни лет назад, но мир под ним за эти годы преобразился полностью. Крестьянам, что год за годом выращивают пшеницу, отмерено не больше семидесяти лет. Когда за целые века ничего не меняется, это не самое лучшее. И возможно мне уже не стоит держаться старинного уговора. Потому что, похоже, я здесь уже никому не нужна.

На востоке от деревни возвышаются горы, из-за них в здешнем небе облака обычно плывут на север. Я вспоминаю о моей родине там на севере и грустно вздыхаю. Потом опускаю взгляд и вижу пшеницу и свой гордо раскачивающийся хвост. Как всегда делать мне нечего, и я принимаюсь его гладить.

Высокое осеннее небо — такое прозрачное. Снова настает время сбора урожая. Множество волков мчится через пшеничные поля.

Глава 1

— Это последняя?

— Ммм, теперь ровно... семьдесят шкурок. Спасибо, что позаботился для меня.

— Ну, не стоит благодарности. На самом деле это тебя надо благодарить, господин Лоуренс. Никто другой приезжать в нашу горную глушь не желает. Ты нас просто выручаешь.

— Однако именно поэтому я приобрёл здесь такие замечательные меха. И я к вам ещё вернусь.

Покупал куньи шкурки Лоуренс ещё на рассвете, потом сразу покинул горную деревушку, на равнину он выехал только к полудню. Погода стояла тихая и ясная. Как раз чтобы ехать на повозке по зелёной равнине. Утром зима казалась совсем близкой, но сейчас потеплело. Странствующему торговцу исполнилось двадцать пять лет, семь из них он ездил самостоятельно и потому был вполне уверен в своих силах. Пригревшись, он лениво зевнул на козлах своей повозки.

Повсюду, куда ни глянь, расстилались бесконечные луга, ни деревьев, ни кустарника, и видно было далеко. Вон там, у горизонта монастырь, выстроенный несколько лет назад. Наверное, строительство вёл какой-то молодой аристократ, потому что монастырь резко выделялся среди того, что строили в этой глухой провинции. Гордый и величественный, с высокими каменными стенами и воротами из кованого железа. Здесь жило десятка два монахов и примерно столько послушников. Когда строительство только начиналось, Лоуренс предвкушал неплохую торговлю, но, увы, монастырь с торговцами дела не заводил, имея, должно быть, свои источники получать необходимое, и надежды торговца не оправдались. Впрочем, монахи величественного монастыря отнюдь не роскошествовали, они даже сами работали в поле. И если бы они торговали, доход от них был бы ничтожен. Мало того, монахи вполне могли не платить вовремя по счетам, зато заставлять торговца вносить пожертвования. Для торговца монахи зачастую оказывались хуже воров. Зато те, кто имеет дела с монастырями, получали защиту от Церкви и значимость в глазах других торговцев. И Лоуренс смотрел сейчас на монастырь с некоторым сожалением. Вдруг он прищурился. От самого монастыря ему кто-то махал рукой.

— Что бы это могло значить?

Не послушник, те одевались во всё коричневое, а этот был в сером. Сворачивать к монастырю нужды не было, но вдруг, проехав мимо, нарвёшься на неприятности? И торговец направил коня к монастырю. Заметив это, человек опустил руку, но не пошёл навстречу, а стал ждать, когда подъедут к нему. Высокомерие у слуг Церкви давно вошло в привычку, и сердиться на это было бесполезно. Подъехав ближе и рассмотрев человека, Лоуренс от удивления разинул рот. Серое одеяние оказалось серебристыми доспехами. Рыцарь? Чего ему делать в таком месте?

— Кто идёт, назовись! — прокричал рыцарь ещё издалека, так ему не терпелось показать свою важность.

— Лоуренс, странствующий торговец. Чем могу тебе помочь?

Лоуренс подъезжал всё ближе, он уже видел послушников, работавших в поле, а у другой стены монастыря стоял ещё один рыцарь.

— Странствующий торговец? Дорога, по которой ты ехал, не ведёт ни к каким городам, даже мелким, — ответил рыцарь и выпятил выгравированный на нагруднике алый крест.

Но, увы, скучно-серого цвета плащ, накинутый на плечи, свидетельствовал о невысоком положении рыцаря. Короткие светлые волосы острижены совсем недавно. Скорее всего, он в рыцарях без году неделя, потому и пытается держаться важно. Разговаривая с такими, следует сохранять выдержку и спокойствие, не выводить их из себя. Лоуренс ответил не сразу, он не спеша достал из сумы на груди кожаный мешочек с медовыми тянучками и развязал тесёмку. Взяв тянучку себе, протянул мешочек рыцарю.

— Не желаешь?

— Эээ...

Рыцарь поколебался, но не смог устоять перед искушением. Чуть помедлил, обозначая своё рыцарское достоинство, потом кивнул и протянул руку к мешочку.

— На востоке отсюда — полдня пути — есть деревушка в горах. Я там продавал соль, а этой дорогой еду обратно.

— Понятно. Однако, похоже, ты всё ещё с грузом. Ты продал не всю соль?

— Нет, здесь меха. Взгляни, — Лоуренс приподнял край полотна. Рыцарь округлил рот от великолепия куньих шкурок. На такие ему, должно быть, не хватит жалованья за целый год.

— О, а это что?

— А, это пшеница. От жителей той деревни в горах.

Сноп примостился у борта повозки рядом с горой шкурок. Эта пшеница не боялась ни холода, ни саранчи. В прошлом году в местах к северо-западу зима выдалась лютая, и Лоуренс собирался продать там эту пшеницу.

— Хмм. Ладно, можешь ехать.

"Он меня звал, и теперь так вот просто отсылает — если я просто послушаюсь, какой же я торговец?" Лоуренс повернулся к рыцарю и как бы случайно покачал мешочком с тянучками.

— Что-то случилось? Обычно рыцарей в этих краях не встретишь, верно?

Молодой рыцарь видимо не привык, чтобы ему задавали вопросы, на лбу его появились морщинки. Но взглянув на мешочек, он наморщился ещё сильнее и... сдался. Лоуренс достал тягучку и протянул рыцарю.

— Ммм... очень вкусные. Спасибо тебе.

С этим рыцарем можно договариваться. Лоуренс улыбнулся деловой улыбкой и поклонился в знак признательности.

— До нас дошли вести, что в здешних краях скоро начнётся языческий праздник, потому нам и приказали охранять это место. Ты что-то об этом слышал?

Настоящий торговец должен уметь лицедействовать. Изобразив сосредоточенное раздумье, Лоуренс немного помолчал, потом ответил:

— Нет, ничего.

Он солгал, но и рыцарь всей правды не говорил, в любом случае Лоуренс не счёл нужным отвечать честно.

— Как и ожидалось, они устраивают свои тайные ритуалы в этой сельской глуши. Такие трусы эти язычники.

Забавно наблюдать, как рыцарь пытается врать, но виду Лоуренс не подал. Кивнув в знак согласия, он просто сообщил, что едет дальше. Рыцарь в ответ кивнул и снова поблагодарил Лоуренса за тянучки, что ему явно пришлись по вкусу. У рыцарей такого положения почти всё жалование уходило на снаряжение и дорожные расходы, жилось им не лучше подмастерья сапожника. Должно быть, давненько этому рыцарю не доводилось пробовать сладкое. Однако угощать его дальше Лоуренс не собирался, ему и самому сладости доставались недёшево.

— Языческий праздник... тоже мне, — пробормотал он под нос, отъехав немного от монастыря, и невесело улыбнулся. Лоуренс был давно знаком с местными жителями и знал, о чём речь.

Это был никакой не языческий праздник, язычники жили далеко на север и восток отсюда. Подобные праздники проводят повсеместно, люди отмечают окончание сбора урожая и молятся о новом богатом урожае. Из-за этого рыцарей не отправляют. В этих местах люди празднуют шире и ярче, чем в прочих местах, может, поэтому монахи обратились за помощью к городской церкви.

В последнее время споры церковных догм с еретическими идеями возобновлялись всякий раз, когда Церковь пыталась обращать язычников. В городе по слухам шли горячие споры между естественниками и богословами, и народ уже не столь покорно подчинялся Церкви. Пусть люди вслух об этом и не говорили, они видели, что абсолютная и величественная власть Церкви постепенно тает. Ходили даже слухи, что Папа просил королей нескольких стран выделить денег на ремонт большого кафедрального собора, поскольку податей собиралось меньше прежнего. Всего десять лет назад о таком нельзя было и помыслить. Неудивительно, что Церковь всеми силами старалась восстановить утраченные позиции.

— Теперь вести дела повсюду будет непросто.

Продолжая невесело улыбаться, Лоуренс кинул в рот ещё одну медовую тягучку.

* * *

Когда Лоуренс доехал до бескрайних пшеничных полей, небо на западе приобрело золотой оттенок, как у пшеницы, но ярче и красивее. Птицы спешили на ночлег в гнёзда, в речке разорялись лягушки.

Урожай в полях был почти убран, праздник должен вот-вот начаться. Может, уже послезавтра.

Эти прекрасные, плодородные поля принадлежали деревне Пасро. Богатый урожай означал благополучие жителей. К тому ж граф Эйрендотт, владелец земли, слыл чудаком, который несмотря на своё благородное происхождение любил работать в поле и праздник урожая тоже охотно поддерживал. Каждый год во время праздника он напивался и веселился до упаду, устраивая невероятный шум. Впрочем, самого праздника Лоуренс ни разу не видел, чужаков на него не пускали.

— Хей! Тяжёлый сегодня был денёк, — обратился Лоуренс к крестьянам, грузившим пшеницу на повозку у края поля. Внушительность копны пшеницы, похоже, давала селянам, вложившим всё в этот урожай, вздохнуть с облегчением.

— Хо?

— Не подскажете мне, где сейчас Ярей?

— О! Ярей... Видишь, вон там в поле толпятся люди? Он в этом году собрал работать в поле всех молодых, потому что они не такие спорые в самых простых работах. Сейчас кто-то в том поле станет "Хоро", — с улыбками на загорелых лицах принялись отвечать крестьяне. Такого выражения лица у торговца не встретишь, лишь люди без тайных мыслей способны так улыбаться. Лоуренс, нацепив свою деловую улыбку, поблагодарил крестьян и поспешил к Ярею.

Как и говорили крестьяне, впереди шумела большая толпа, насмешливо подгонявшая людей, жавших серпами пшеницу. Их не ругали за медленную работу, насмешки по традиции были частью праздника. Лоуренс осторожно пробирался к работавшим и скоро стал различать в общем шуме слова.

— Здесь волчица! Здесь волчица!

— Смотри туда! Вон, где волчица прячется!

— Кто же? Кто же? Кто поймает волчицу?

Люди кричали, улыбаясь, будто пьяные. Когда Лоуренс остановил повозку за стеной их спин, никто его и не заметил.

По преданию богиня урожая была волчицей. Селяне говорили, что она прячется в последнем снопе пшеницы в поле и вселяется в того, кто этот сноп срежет.

— Вот последний сноп!

— Осторожно, не срежь слишком много!

— Будешь слишком жадным — Хоро сбежит!

— Кто же? Кто же? Кто же? Кто поймал волчицу?

— Это Ярей! Ярей! Ярей!

Лоуренс слез с повозки и посмотрел в промежуток между людьми. Как раз вовремя: Ярей с лицом, потемневшим от грязи и пота, сжимал в руке сноп пшеницы. Его лицо осветила косая ухмылка, одним ловким движением он срезал сноп, поднял над собой и завыл в небеса.

— Ауууууууууу...

— Это Хоро! Это Хоро! Это Хоро!

— Волчица Хоро явилась! Волчица Хоро явилась!

— Ловите её! Ловите скорее!

— Не упустите её! За ней!

Ярей рванулся прочь, и люди, крича на ходу, устремились за ним.

Богиня урожая, вселившись в человека, могла сбежать. Поэтому все должны были её ловить, чтобы она и на следующий год осталась в пшеничных полях. Никто не знал, существует ли богиня урожая на самом деле. Однако обитатели здешних краев уже многие века держались этой традиции.

Лоуренс как странствующий торговец побывал почти всюду и не особо верил в учение Церкви. Однако суеверностью он даже превосходил селян. Раз за разом пересекать горы и достигать отдалённых городов лишь для того, чтобы узнать, что цена на его товары упала — после такого несложно поверить в сверхъестественное. Поэтому языческие ли это ритуалы или просто предубеждение Церкви к участвующим в происходившем, Лоуренса не волновало. Но то, что Ярей стал Хоро, было Лоуренсу немного неприятно. Теперь Ярея запрут в амбаре с недельным запасом еды, и пока праздник не завершится, поговорить не удастся. Торговец собирался за кружечкой рассказать Ярею о произошедшем днём возле монастыря. Но если он в ближайшее время не обратит свои меха в деньги, то не сможет платить пошлины за товары в других городах. Вдобавок он хотел побыстрее продать пшеницу из горной деревушки. Поэтому ждать конца праздника он не мог.

— Забудем, — вздохнул он и, вернувшись к повозке, повёл её к дому деревенского старейшины. Тот занимался подготовкой к празднику. Лоуренс коротко рассказал о событиях дня, отклонил любезное предложение остаться на ночь и выехал из деревни.

Раньше, до нынешнего владельца, высокие налоги увеличили цену на пшеницу сверх меры. Лоуренс тогда купил немного пшеницы, чтобы хоть что-то заработать. Он не ставил себе цели помочь деревенским жителям, просто тогда ему ещё было тяжело соперничать с другими торговцами в покупке дешёвой пшеницы. Но после того случая местный торговец Ярей чувствовал себя должником Лоуренса и был ему благодарен. То, что Лоуренсу не удалось выпить с Яреем, было печально, с появления Хоро и до конца праздника местные жители будут гнать чужаков. А Лоуренс был чужаком и, сидя в повозке, остро ощущал одиночество.

Грызя овощи, которыми его угостили крестьяне, Лоуренс поехал на запад. Он миновал радостных сельчан, закончивших работу в поле и направляющихся в деревню. Против воли Лоуренс ощутил зависть к крестьянам, работавшим вместе.

* * *

Своему ремеслу Лоуренс учился с двенадцати лет у родственника, тоже торговца, с восемнадцати стал ездить сам. За это время он проехал немало дорог, но мест, в которых он никогда не был, оставалось куда больше. Он считал, что истинные испытания ещё впереди. Как и у любого странствующего торговца, Лоуренс мечтал заработать достаточно денег, чтобы открыть свою лавку в каком-нибудь городе и там осесть. Путь к мечте предстоял долгий. Хорошо бы, если бы ему подвернулась возможность поскорей исполнить мечту. Но все хорошие возможности перехватывали у него другие, более крупные торговцы. Кроме того, Лоуренс должен был ещё выплачивать долги. Даже попадись хорошую возможность, он мог оказаться не в силах её ухватить. Хорошая возможность для странствующего торговца подобна луне — висит высоко в небе, недостижимая, не достать. Лоуренс взглянул на полную луну в небе и вздохнул. Кажется, в последнее время он стал вздыхать чаще. То ли его закалила трудная жизнь, то ли он чувствовал, что его дела понемногу идут в гору, но теперь он чаще думал о будущем и потому вздыхал.