Волчица и пряности. Том 1

В голове у Лоуренса постоянно вертелись мысли о кредиторах и сроках выплат, потому он вечно стремился побыстрее добраться до очередного города. Думать о другом было некогда. Но сейчас он думал о другом. Думал обо всех людях, с которыми он встречался в своих странствиях. О деловых партнёрах, которыми обзавёлся в торговых городах, о селянах, с которыми познакомился в разных землях, о девушках, с которыми знакомился на постоялых дворах, пережидая метели. Сейчас Лоуренсу сильнее, чем когда-либо, хотелось обзавестись спутником.

Среди странствующих торговцев, проводящих круглый год на козлах повозки, тоска по спутнику стала чем-то вроде болезни. Лоуренс с недавних пор тоже стал её испытывать, прежде он всегда хвастался, что с ним подобное никогда не случится. Однако когда много дней подряд конь является твоей единственной компанией, всякие мысли могут прийти, например, чтобы конь умел разговаривать.

Не случайно, что среди странствующих торговцев ходят истории о лошадях, превращающихся в людей. Прежде Лоуренс смеялся над ними, считал это полной чушью, но теперь против воли чувствовал, что такое возможно. Когда начинающий странствующий торговец собирается покупать лошадь, продавцы уговаривают его приобрести кобылу, чтобы он не пожалел, если лошадь превратится в человека. Лоуренса не стал исключением, но он приобрёл себе крепкого жеребца, который и сейчас не утратил сил и прыти и продолжал служить Лоуренсу верой и правдой. Но тоскуя о попутчике, он начинал жалеть, что не выбрал себе кобылу.

На самом деле лошадь день за днём должна лишь везти тяжёлые грузы, даже превратись она в человека, всё получится не как в тех историях, где она скрашивала одиночество своего хозяина или своей мистической силой приносила ему богатство. В лучшем случае она бы потребовала оплаты за работу и отдыха. Нет, думал Лоуренс, пусть лучше лошадь остаётся лошадью, а люди — страшные эгоисты. Он горько улыбнулся и вздохнул, чувствуя, что устал от себя самого. В своих размышлениях, Лоуренс добрался до берега реки и решил здесь заночевать. Как бы хорошо ни светила луна, повозка может по недосмотру свалиться в реку, с чем справиться будет непросто. В этой ситуации можно даже жизни лишиться.

Лоуренс натянул поводья, останавливая коня. Почувствовав, что пришло время отдыха, он шагнул ещё два-три раза и, вздохнув, повесил голову. В первую очередь Лоуренс скормил коню оставшиеся овощи. Затем вытащил из повозки бадейку, набрал ему в реке воды. Глядя, с каким наслаждением животное пьёт, Лоуренс и сам напился прихваченной в деревне воды. Ему хотелось сейчас не воды, а вина, но если пить не с кем, вино лишь усиливает ощущение одиночества. Кроме того, Лоуренс боялся выпить лишнего сейчас, потому он решил лечь спать пораньше.

После овощей Лоуренс не чувствовал особого голода и ограничился куском сушёного мяса, зажав который в зубах, он полез на повозку. Обычно Лоуренс стелил себе полотно, которым он накрывал товары в повозке. Но сегодня у него были меха, и грех было не воспользоваться этим. Пусть от шкур довольно неприятно пахнет, зато мёрзнуть не придётся. Чтобы устраиваясь в шкурах, не повредить нечаянно пшеницу, торговец потянул край полотна. И вдруг застыл на месте, увидев нечто невероятное — кто-то уже забрался в шкуры.

— Эй!

Лоуренс даже не понял, крикнул он или нет. То ли от потрясения, то ли от долгого одиночества, но такое могло быть только наваждением. Однако сколько он ни тряс головой и ни тёр глаза, красивая девушка, зарывшаяся в меха, не исчезала. Она спала так мирно и сладко, что даже было неловко её будить.

— Эй! Ты! — крикнул Лоуренс решительно, но по возможности не грубо. Он хотел узнать, что на уме у этой девушки. Если она сбежала из дому, с этим Лоуренсу связываться совершенно не хотелось.

— Ммм?

Девушка чуть шевельнулась и плотнее закрыла глаза. В её голосе не чувствовалось ни тревоги, ни страха. У странствующих торговцев, наведывавшихся в городах публичные дома, от такого милого голоса закружилась бы голова. Завернувшаяся в шкуры и мирно спящая под лунным светом девушка казалась совсем юной и ошеломляюще красивой. Лоуренс глотнул, пытаясь успокоиться.

Если эта красивая девушка на самом деле была из такого рода девиц, кто знает, сколько денег с него затребуют, только коснись её. Подумав о ситуации с денежной стороны, Лоуренс тут же восстановил самообладание — куда быстрее, чем от молитвы. Придя в себя, Лоуренс решительно сказал:

— Эй! Просыпайся! Что ты делаешь в моей повозке?

Девушка, кажется, просыпаться не собиралась. Не отрывая взгляда от неё, Лоуренс ухватил несколько шкурок под её головой и сердито их выдернул. Голова девушки упала ниже, она простонала во сне. Лоуренс собрался снова прикрикнуть, но вдруг застыл на месте — на макушке у девушки он увидел два собачьих уха.

— Мм... ахх... — стала просыпаться девушка, теперь это Лоуренса уже тревожило. Он собрался и с напором произнёс:

— Эй! Чем, по-твоему, ты занимаешься, лазаешь по чужим повозкам?

Во время странствий Лоуренс не раз подвергался грабежу со стороны разбойников и наёмников. Но девушка с парой необычных для людей ушей, — это лишь девушка, и ему не пристало её опасаться. И всё же он смолк, глядя, как медленно поднимается на ноги нагое, невыразимо прекрасное тело. Девушка, не отвечая, стояла на повозке, лунный свет подсвечивал её гладкие, шелковистые волосы, плащом развевающиеся за спиной. Пряди волос спускались от шеи к плечам и ключицам, она была прекрасна, как Святая Дева-Мать на картинах — стройное тело, хрупкое и изящное, точно из тающего льда.

Совершенство тела дополняла небольшая, словно искусно вылепленная грудь, от девушки исходил таинственный, но какой-то животный запах. Её очарование прогоняло невольную дрожь и одновременно тепло по всему телу. Картина манила, заставляя стоять столбом, но её необычность тревожила.

Девушка медленно открыла рот, зажмуривая глаза, и вдруг завыла, запрокинув голову к небу.

— Аууууууууууу...

Страх вцепился Лоуренсу в сердце, словно тело его внезапно подхватило и унесло порывом ветра. Таким воем волки или собаки призывают своих сородичей, такой вой предвещает нападение. Настоящий волчий вой, не чета имитации Ярея. Лоуренс потрясённо отпрянул назад, кусок сушёного мяса выпал у него изо рта на повозку.

Силуэт девушки, окутанный лунным светом, эти уши у неё на голове, эти звериные уши... Девушка прекратила выть и улыбнулась Лоуренсу.

— Оо, какая красивая луна. У тебя эль есть?

Услышав голос, Лоуренс пришёл в себя. Перед ним всё-таки не волк и не собака, а очаровательная девушка с волчьими ушами.

— Нет. И вообще, ты кто? Почему спишь в моей повозке? Ты не сбежала из дому, чтобы тебя не продали в город, нет?

Лоуренс изо всех сил старался выглядеть суровым, однако девушка не обратила на это внимания.

— Ну, что такое, нет вина? А еды... ойо, что за... — лениво произнесла девушка, задрав носик и принюхиваясь. Затем, учуяв выпавший изо рта Лоуренса кусок сушёного мяса, она подобрала его с повозки и запихнула в рот. Когда она впилась в мясо, Лоуренс разглядел пару острых клыков.

— А ты случайно не демон, вселяющийся в людей, а? — и Лоуренс взялся за рукоять серебряного кинжала, висящего у него на поясе. Деньги непостоянны, и странствующие торговцы часто обменивали деньги на ценные предметы, которые и возили с собой. Серебряный кинжал в качестве такого предмета был особенно популярен, ибо серебро считалось божественным металлом — говорили, что оно помогает изгонять демонов и чудовищ.

Девушка на мгновение застыла, но тут же рассмеялась.

— Ха-ха-ха-ха-ха! Я — демон? — даже чуть не выронила мясо

Её смех очаровывал, и даже замеченные Лоуренсом клыки теперь тоже казались весьма симпатичными. Однако Лоуренсу показалось, что над ним смеются, и он рассердился.

— Эй! Что смешного?

— Ещё как смешно. Меня никто ещё не называл демоном, — и всё же уронила мясо. Продолжая смеяться, подобрала его и вернула в рот.

Всё же она не могла быть нормальным человеком, поймёт любой, увидев её странные уши и острые клыки.

— Кто ты такая?

— Ты меня спрашиваешь?

— Ну, а кто ещё здесь есть, кроме тебя?

— Конь.

Лоуренс вынул кинжал, улыбку вмиг стёрло с лица девушки. Её янтарные с красноватым оттенком глаза прищурились.

— Проклятье, кто ты такая?

— Что за манеры наставлять на меня кинжал!

— Что ты сказала?

— Хм? Ах да, мне удалось сбежать. Мои извинения, я про это совсем забыла, — девушка снова улыбнулась. Её невинное улыбающееся лицо было невероятно очаровательным. Лоуренс не собирался так легко сдаться перед её улыбкой, но почувствовал, что наставлять кинжал на девушку недостойно мужчины, и вернул его на место.

— Моё имя Хоро, и я давно уже не принимала эту форму. Хм, а она по-прежнему совсем неплоха, — ответила девушка, внимательно разглядывая себя. Лоуренс понял не всё, но её слова заставили его задуматься.

— Хоро?

— Мм, Хоро. Хорошее имя, да?

Лоуренс побывал во многих странах, но лишь в одном месте ему доводилось слышать это имя. И принадлежало оно богине урожая, обитающей в деревне Пасро, из которой он выехал.

— Что за совпадение, я тоже знаю кое-кого по имени Хоро.

А девушка довольно смелая, раз присвоила себе имя богини. Однако это означало, что она из местных. Кто знает, может, её родители прятали её дома из-за ненормальных клыков. Тогда нетрудно представить, почему она сбежала.

Время от времени Лоуренсу доводилось слышать о судьбе детей, родившихся с уродствами. Говорили, что в них при рождении вселялись демоны. Если про них узнавала Церковь, нередко всю семью обвиняли в демонопоклонничестве и сжигали на костре. Потому таких детей либо на всю жизнь запирали дома, либо относили куда-нибудь в горы умирать. Своими глазами такого человека Лоуренс видел впервые, он-то думал, что они все ужасные монстры. Однако, глядя на эту девушку, Лоуренс понял, что не удивился бы, окажись она действительно богиней.

— О, ты знаешь кого-то, у кого такое же имя, как и у меня? И откуда этот человек? — поинтересовалась девушка, не переставая жевать мясо.

Она совсем не казалась лгуньей. Но Лоуренс подумал, что годы заточения могли внушить ей, что она и есть богиня.

— Так зовут богиню урожая, которая живёт в этих местах. Ты богиня?

Омываемая лучами лунного света, Хоро посмотрела озадаченно, но тотчас снова улыбнулась.

— Меня называли богиней много лет и к тому же привязали к этой земле, но я вовсе не богиня. Я это просто я. Я Хоро.

Лоуренс решил, что угадал с её историей, и его сердце дрогнуло от жалости.

— Эти много лет, ты имеешь в виду — с самого твоего рождения?

— Нет.

Ответ оказался неожиданным.

— Я родилась в землях далеко к северу отсюда.

— К северу?

— Мм. Это мир, где всё сверкает серебристо-белым блеском, где лето короткое, а зима длинная.

Хоро внезапно устремила взор куда-то вдаль. Совершенно не похоже, что она лжёт. Она вела себя слишком естественно для того, кто лишь изображает воспоминания о северной родине.

— А ты там бывал? — спросила девушка Лоуренса. Он понял, что девушка переходит в наступление, но решил поддержать разговор, чтобы выяснить, говорит она правду или выдумывает на ходу. Лоуренса по северу попутешествовал как раз немало.

— Самое дальнее место, где я был, это Архтшток, там холодные ветры дуют круглый год.

Хоро наклонила голову к плечу и ответила:

— О, я о нём никогда не слыхала.

Лоуренс удивился, по его предположению девушка должна была изображать, что знает про то место.

— Тогда в каких местах ты бывала?

— Я была в Йойтсу, о нём ты что-нибудь знаешь?

Лоуренс пробормотал "ничего", пытаясь скрыть нерешительность. На самом деле он слышал это название в старинных историях, которые рассказывали в трактирах на севере.

— Ты там родилась?

— Конечно. Не знаю, что с ним теперь. Интересно, как там все поживают? — плечи Хоро поникли, и от неё повеяло тоской. Она явно не притворялась. Но Лоуренс не мог ей поверить. По легендам город Йойтсу был разрушен более шестисот лет назад.

— А какие-нибудь ещё места можешь вспомнить?

— Хм... века назад это было... дай подумать... а, да! Ещё один город, Ньоххира. Там такие замечательные горячие источники, я туда часто хаживала понежиться.

Ньоххира и сейчас славился горячими источниками, и аристократы из разных стран ездили в этот северный город на отдых. А в здешних местах немногие могут знать о нём. Девушке же до размышлений Лоуренса дела не было, она говорила так, словно и сейчас наслаждалась тёплой водичкой источника. Внезапно её тело содрогнулось, она негромко чихнула. Лоуренс вдруг осознал, что девушка абсолютно нагая.

— Фух... я, конечно, не ненавижу эту человеческую форму, но сейчас слишком холодно, а у неё практически никакого меха нет, — хихикнула она и принялась снова зарываться в шкуры. Рассматривая её фигурку, Лоуренс бессознательно приоткрыл рот. Всё же кое-что было неясным, он вновь обратился к укрывшейся под шкурами девушке.

— Ты всё говоришь: та форма, эта форма. Что именно ты имеешь в виду?

Она высунула голову из кучи шкурок и ответила:

— Именно то, что сказала. Я в этой форме давно не появлялась, но выглядит она очень симпатично, да?

Увидев счастливую улыбку, Лоуренс не мог с ней не согласиться. Эта девушка вполне способна лишить его самообладания. Пытаясь сдержать происходящее в нём, Лоуренс постарался пригасить чувства.

— Но даже несмотря на эти штучки у тебя на теле, ты всё же человек, — заметил он. — Разве что ты из тех историй о лошадях, превращающихся в людей, только с собакой вместо лошади?

Девушка медленно встала. Она повернулась спиной и, глядя на него через плечо, твёрдо, без тени страха ответила:

— Взгляни на эти уши и на этот хвост, что мне принадлежат! Я величайшая и великолепнейшая волчица! Будь то мои спутники, или лесные звери, или деревенские жители — все они всегда передо мной благоговеют. Белый кончик моего хвоста — вот чем я больше всего горжусь. Всякий, кто видит мой хвост, воздаёт ему бесконечную хвалу. Своими ушами я тоже горжусь. Много раз эти уши не позволили случиться беде, ни разу они не пропустили ложь, не счесть, сколько раз я спасала своих спутников. Мудрая волчица из Йойтсу — этот титул принадлежит мне и только мне!

Эта речь прозвучала весьма надменно, но холодный воздух заставил девушку тотчас нырнуть обратно в шкуры.

Лоуренс остолбенел. Не только от манящего вида её обнажённого тела, на сей раз он увидел живой шевелящийся хвост, растущий у неё от поясницы. Не только уши, хвост тоже был настоящий. Лоуренс вспомнил недавний вой, настоящий волчий вой, какой ни с чем не спутаешь. Неужели она действительно была богиней урожая?

— Нет, не может быть, — пробормотал Лоуренс. Девушка не обращала на него внимания, она свернулась в гнездышке из шкурок, зажмурилась и, похоже, наслаждалась теплом и уютом. Теперь она больше походила на кошку. Лоуренс задумался. Вот что сейчас было важно: человек ли она? Или демон?