Волчица и пряности. Том 1

— Ты здесь хозяйка?

Расставив на столе вино и блюда, разносчица с улыбкой ответила:

— Хозяина сейчас нет, он покупает продукты. А что тебе угодно?

— Можно тебя попросить передать хозяину, что я хотел бы встретиться с Зэленом? — Лоуренс считал, что сказать так не слишком рискованно, хоть он и совсем не знает Зэлена.

— С господином Зэленом?

— Я хотел бы сообщить Зэлену кое-что.

— Зэлен вернулся лишь вчера вечером, сейчас он будет приходить сюда часто.

— Ладно.

— Зэлен часто приходит сюда после заката. Я бы тебе предложила просто подождать, пока он появится.

Похоже, разносчица попалась довольно разумная. Солнце сядет уже скоро, и подождать имело смысл.

— Хорошо, мы подождём.

— Отличная мысль, — кивнула разносчица и пошла к другому столику. Лоуренс вернулся к вину. Когда разносчица удалилась в кухню, Хоро сообщила.

— Эта девушка лгала.

— Что именно было неправдой?

— Похоже, Зэлен не бывает здесь постоянно.

— Вот как... — Лоуренс кивнул, не отрывая взгляда от своей кружки.

— Тем не менее, сегодня Зэлен появится, как она и сказала.

Если разносчица лгала, значит, это она сама поддерживает связь с Зэленом, иначе у неё и у Зэлена могли бы возникнуть трудности.

— Я тоже так думаю.

Опустились сумерки. Трактир заполнялся людьми. Скоро с большой компанией вошёл и Зэлен.

* * *

— Ну, за встречу, давно не виделись, верно? — предложил тост Зэлен, и все трое чокнулись.

— Как дела с куницами?

— Нам удалось их продать за хорошие деньги.

— Это потрясающе. Может, расскажешь, как тебе это удалось?

Лоуренс предпочел не отвечать сразу, он отпил вина и лишь потом ответил:

— Извини, нет.

Хоро налегла на чечевицу, скрывая улыбку.

— В любом случае, замечательно, что вы смогли выручить хорошие деньги. Пока у нас есть прибыль, мы можем получать ещё большую прибыль.

— Хоть я и получил прибыль, это не значит, что я вложу больше денег в эту нашу сделку.

— Всё в порядке, я по-прежнему надеюсь, что сделка состоится.

— Тогда перейдём к делу.

— А, да, — Зэлен кивнул, неотрывно глядя на Лоуренса, тот метнул взгляд в сторону Хоро.

— Ты говорил, у тебя есть сведения, что в неких монетах скоро повысится доля серебра. Ты предлагаешь этим воспользоваться, чтобы получить прибыль. Верно?

— Да.

— Доля серебра вправду вырастет? — прямо спросил Лоуренс. Зэлен съёжился на своей скамье.

— Ну, по правде сказать, это основано на слухах, что ходят в одном поселке при руднике. Но в таких делах нельзя без риска, случается, что сведения врут.

— Ага, — Лоуренс удовлетворённо кивнул. — Если бы ты сказал, что твои сведения абсолютно точны, я бы отказался. Сколько ты хочешь денег?

— Я собирался попросить десять монет как плату за сведения.

— Из твоей идеи могут вырасти такие большие прибыли, а просишь ты так мало.

— Ну, риск тоже велик.

— Ты имеешь в виду возможные потери?

— Да. Если ты проиграешь, боюсь, я не смогу тебе возместить убытки. Именно поэтому, если ты получишь прибыль, я возьму всего десятую часть этой прибыли. Но если ты останешься в убытке, я лишь верну тебе твои десять монет.

Лоуренс начал обдумывать предложение Зэлена. Во-первых, если он проиграет. Тогда он получит обратно уплаченные за сведения деньги. Во-вторых, если он получит прибыль. Тогда Зэлен, как посредник, получит десятую долю. Однако, если верить Хоро, простого повышения ценности монеты из-за увеличения доли серебра не произойдёт. Возможно, ценность монеты рухнет. Но какой прок Зэлену от убытка Лоуренса? Лоуренс начал сомневаться, правильно ли Хоро судит о Зэлене. Чтобы разобраться, что всё это значит, ему нужно больше времени. Если бы только он знал, о какой именно монете говорит Зэлен, в какой монете вырастет доля серебра. Но если Лоуренс проиграет, то вернёт себе плату за сведения. Предложение Зэлена заинтересовало Лоуренса немного сильней.

— Я согласен.

— А-а, благодарю тебя!

— Однако я хочу ещё раз всё проговорить. Ты предлагаешь мне заплатить тебе десять монет в виде платы за сведения и десятую долю моей прибыли. Вдобавок, если я понесу убыток, ты вернёшь мне деньги за сведения, а я не буду требовать с тебя возмещения убытков.

— Всё верно.

— Кроме того. Чтобы скрепить соглашение, заключим ли мы письменный договор?

— Да. Верно. Предлагаю рассчитаться за три дня до весенней ярмарки, это годится? Я полагаю, доля серебра будет увеличена в этом году.

До весенней ярмарки оставалось полгода. За меньший срок рынки не успели бы успокоиться после потрясений, которые непременно вызовет изменение стоимости денег при увеличении или уменьшении доли серебра. Если доля серебра вырастет, люди станут больше доверять этой монете, они будут стремиться хранить сбережения в ней и её же использовать при расчётах, именно поэтому стоимость монеты быстро вырастет. А тот, кто поспешит продать эту монету сейчас, сильно проиграет.

— Договорились. Перед весенней ярмаркой.

— Хорошо, тогда завтра заключим официальный договор.

Лоуренс кивнул и поднял свою кружку.

— До дна!

Кружки чокнулись с приятным стуком.

* * *

По закону, договоры заключаются в присутствии третьего лица. Это поможет арестовать того, кто нарушит условия договора. Лоуренс подписал договор в присутствии нотариуса и вручил Зэлену десять монет. После этого Лоуренс и Хоро распрощались с Зэленом и направились к рынку. Повозку они оставили в закуте при постоялом дворе, чтобы свободней передвигаться в многолюдном городе.

— Это и есть та монета, о которой говорил Зэлен? — Хоро держала монету Тренни, самую надёжную из всех используемых монет. Ценность её была постоянна, так же как и стоящая за ней власть. Любая страна, у которой нет собственных денег, рано или поздно будет зависеть от денег других стран, а возможно, просто перестанет существовать.

— В здешних краях эта монета пользуется очень большим доверием.

— Пользуется большим доверием? — Хоро, подняв голову, посмотрела на Лоуренса.

— В мире множество разных денег. В разных монетах доля серебра отличается, а значит, и доверие к деньгам разное.

— Вот как? Я только несколько денег знаю. Раньше, помню, кожи использовались как деньги.

— Понятно. Ну, с этой монетой ты уже познакомилась. Узнала что-то новое для себя?

— Есть немало вещей, которые я только сейчас поняла.

— Например?

Хоро собралась ответить, но посмотрела на продавца, мимо которого они проходили, и остановилась. В неё тут же врезался шедший сзади них мужчина. Когда тот принялся браниться, Хоро развернулась и мило извинилась взглядом снизу вверх. Лицо мужчины побагровело, и он, пробормотав "осторожнее будь", пошёл своей дорогой.

— Что случилось?

— Я хочу вот это, — ответила Хоро, показывая на хлеботорговца.

— Хлеб?

— А... да! Этот хлеб, он с мёдом.

— У тебя есть деньги, так что можешь сама за него заплатить.

— Хлеб должен стоить столько же, сколько яблоки. Я не смогу унести так много хлеба. Ты хочешь понести его для меня? Или мне попросить мелких денег?

Лоуренс понял. У Хоро при себе были лишь серебряные монеты Тренни. На такую монету можно купить очень много хлеба. А в прошлый раз Хоро накупила яблок больше, чем могла унести.

— Понял, понял. Сейчас я тебе дам мелких монет... руку протяни. Вот этой чёрной монетки как раз хватит на одну булку.

Лоуренс забрал у Хоро монету Тренни, а взамен вручил ей две других, чёрную и бурую, и вкратце объяснил, какова ценность каждой из них. Хоро, взглянув на две монеты у себя в руке, коротко ответила: "Ты меня не обманешь", — и отошла к продавцу за булкой. Видя, как Хоро идёт по улице и на ходу откусывает от большой булки, Лоуренса сдерживал смех.

— Смотри опять в кого-нибудь не врежься.

— Я что, похожа на ребёнка?

— Глядя, как ты ешь хлеб, любой примет тебя за ребёнка.

Хоро ничего не ответила. Лоуренс подумал, уж не сердится ли она.

— Я красивая? — внезапно спросила Хоро, глядя на Лоуренса.

— Не шути, пожалуйста.

— Я серьёзно...

Лоуренс посмотрел на Хоро, но понять по ней, насколько она серьёзна, было невозможно.

— Ну, так что ты думаешь?

— Ай, да ладно... — и Лоуренс поспешно вернулся к главному вопросу, прежде чем ситуация испортилась окончательно.

— Давай ещё раз поговорим о монетах Тренни. Возможно, Зэлен всё-таки не лгал.

— О?

— По правде сказать, мысль повысить долю серебра в монетах Тренни выглядит разумной. Так, посмотрим... вот эта монета называется Фирринг. Её чеканят в стране в трех реках к югу отсюда. Здесь доля серебра высокая. Эта монета часто используется. Это главный противник монеты Тренни.

— Века сменяют один другой, но сила денег, как и прежде, создает силу страны, — заметила Хоро и откусила хлеба.

— Вот именно! Борьба разных стран не всегда ведется железом. Когда на рынках одной страны предпочитают пользоваться деньгами другой, это всё равно что вторжение. Если король другой страны решит изъять часть денег, местные рынки замрут. Без денег не будет торговли. Иными словами, вся жизнь страны управляется извне.

— Ты хочешь сказать, долю серебра поднимают, чтобы победить враждебную страну? — Хоро вновь откусила и облизала мёд с пальцев.

Лоуренсу пришла в голову одна мысль, и он сразу же подумал — догадалась ли об этом Хоро?

— Эй, в конце концов, мои уши не всемогущи, — Хоро, конечно, догадалась. — Возможно, Зэлен действительно не лгал. Ммм, да, я согласна.

Лоуренсу полегчало, когда он понял, что Хоро не будет жаловалась на то, что он не верит её ушам.

— Что такое? Ты так удивлён, что я с тобой согласилась?

— Да.

— Если ты и дальше будешь думать так, как сейчас, я вправду рассержусь, — на лице Хоро расплылась загадочная улыбка. — Ну, в общем, Зэлен действительно мог говорить правду. И что мы будем делать теперь?

— Мы уже знаем, о какой монете речь, теперь мы должны всё о ней разузнать.

— Идём на монетный двор? — с непроницаемым лицом поинтересовалась Хоро.

Лоуренс, не выдержав, расхохотался:

— Если я пойду прямо на монетный двор, меня, скорее всего, просто проткнут копьём. Мы пойдём к меняле.

— Хммм. Вот об этом я действительно не очень много знаю.

Характер Хоро раскрывался перед Лоуренсом всё больше.

— Мы должны пойти к меняле и там разузнать о положении дел.

— Что именно ты хочешь узнать?

— Если доля серебра в монете меняется, должны быть какие-то признаки.

— Что-то вроде затишья перед бурей?

Лоуренс улыбнулся:

— Ээ, почти. Когда доля серебра падает, это происходит постепенно, когда возрастает — тоже.

— Эээ... — кажется, Хоро не всё поняла, и Лоуренс принялся объяснять.

— То, что мы называем деньгами, работает, только если люди этому доверяют. Изменение стоимости денег — вещь очень деликатная. Всё сводится к доверию. Кроме того, определить, меняется ли доля серебра в монете, очень трудно, даже менялам не всегда это удается. Поскольку цена денег определяется доверием к ним, цена старых, давно и охотно используемых денег выше стоимости входящего в них металла. Меняться стоимость денег может по многим причинам. Самая частая — изменение цен на золото и серебро.

Хоро погрузилась в размышления. Лоуренс был убежден, что понять быстро это невозможно, и готовился отвечать на её вопросы.

— Мир людей такой сложный, — с улыбкой произнесла, наконец, Хоро. Лоуренс поразился: она поняла!

Вскоре они пришли к проведённому в городе каналу.

— Хо-хо, как здесь людно, — сказала Хоро, входя на самый большой мост Паттио. Вдоль всего моста сидели менялы.

— Как здесь много менял... и как среди них выбрать?

— Вот почему странствующему торговцу нужны знакомства. Иди за мной, — Лоуренс нырнул в толпу. Хоро не отставала.

— А, понимаю.

Лоуренс приблизился к меняле с белокурыми волосами.

— Вайсс, давно не виделись!

— Лоуренс, сколько лет, сколько зим. Когда ты приехал?

— Вчера.

— И как твои дела?

— Я в порядке. А ты?

— Скоро заполучу геморрой. Паршивая работа. Ты здесь по делам? Раз ты пришёл сюда, должно быть, хочешь поменять деньги?

— По правде сказать, мне нужна кое-какая твоя помощь.

— А кто эта девушка?

— Я её подобрал по дороге из Пасро сюда.

— Правда?

— Абсолютная.

— Как твоё имя?

— Я Хоро.

— Если тебе некуда деться, можешь работать здесь. Ты даже сможешь разбогатеть. Хочешь стать моей женой? — с улыбкой сказал Вайсс.

— Вайсс, я пришёл к тебе за помощью, — перебил Лоуренс. Вайсс состроил печальное лицо и спросил:

— А что? Она твоя?

Лоуренс вновь вернулся к прежней теме:

— Ох, да погоди ты. Сначала давай разберёмся с моим делом.

— Ладно. Так что за дело?

— У тебя есть недавно отчеканенные монеты Тренни? Лучше всего, если бы у тебя нашлось три монеты.

— А что, есть слухи, что они меняются? — он мгновенно понял, что Лоуренс имеет в виду.

— Возможно. Скажу так: будь осторожен. Очень трудно бежать впереди всех.

— Так они поменялись или не поменялись?.. Да, они у нас есть. Месяц назад мы как раз получили свежеотчеканенные монеты. Вот одна из них... и ещё одна... вот. Я их целый день проверял, пытаясь понять, отличаются они от старых или нет.

Лоуренс взял новые монеты в одну руку, а старые в другую, и попытался почувствовать какое-то различие.

— Бесполезно. Если бы так можно было это выяснить, я бы давно уже выяснил.

— А как мне тогда узнать?

— Я мог бы расплавить для тебя одну штучку.

— Ха-ха, отличная идея.

Плавить деньги было противозаконно.

— А что такое? — неожиданно вмешалась Хоро. — Можно мне посмотреть?

— Конечно, конечно, — ответил Вайсс.

— Ты что-то заметила? — спросил Лоуренс.

— Просто дай мне на них взглянуть, — с этими словами Хоро поднесла монеты к лицу.

— Ты играешься, — произнёс Вайсс. — А говорят, что торговцы стародавних времен действительно могли по звуку угадать разницу между монетами.

О чем не знал Вайсс, так это о паре волчьих ушей на макушке у Хоро.

— Э...

Хоро потрясла двумя монетами, зажав в пригоршне. Затем отложила эти две монеты, взяла две другие и снова потрясла. Потом она стала трясти монетами в разных сочетаниях, и всё это она проделала трижды.

— Не могу сказать... — пробормотала, закончив.

— Забудь, забудь.

— Думаю, мы тогда пойдём. Давай как-нибудь вместе выпьем, — попрощался Лоуренс.

— О, конечно же.

Когда они отошли, Хоро с улыбкой заметила:

— Он забавный.

— Да уж... ну что с серебром, доля выросла или упала?

— Если ты меня об этом спрашиваешь, значит, ты уже стал умнее.

— Лишь один человек знает про твои уши. И этот человек — я. У тебя ведь дёрнулось ухо, верно?

Хоро мягко улыбнулась и ответила:

— Да, тебя нельзя недооценивать.

— Но меня слегка удивило, когда ты не выложила это сразу. Когда ты врёшь, это выглядит потрясающе.

— Я не знала, поверит ли тот человек моим словам, но другие там, на мосту, вполне могли. Если никто больше не знает, это же к лучшему, верно? И потом, это был мой долг.