Агни-3

Автору дали втык, что нудная фэнтези-бытовушка не закончена, поскольку осталась нереализованной одна важная сюжетная линия. Исправляю косяк ещё более нудным повествованием далее.

Глава первая

Лесть — это сильное оружие. Аня слышала о том и раньше. Но сегодня эта мысль подтвердилась практически. Итак...

В начале здешнего ноября в доме — холодрыга. А что будет далее? Откладывать работу — точней, ремонт — больше ну никак!

Никас погрузил лопатку мастерка в густой раствор. Аня, сидевшая рядом на корточках, затаила дыхание и приготовилась: он явно собирался зачерпнуть слишком много. От сосредоточенности сжав губы в напряжённую полоску, Никас и в самом деле прихватил излишний кус пластичной массы и быстро, наверное, боясь уронить всё по дороге, ударил штукатурным инструментом по дыре под подоконником... По предложению Ани, в эту трещину предварительно засунули достаточно крепкие дощечки, которые должны были гарантировать, что засыхающий раствор не поднимет сам подоконник. Правда, Аня эти дощечки объяснила Никасу иначе: зачем запихивать в трещину прорву такого дорогого (угадайте, кто покупал!) раствора? Можно же сэкономить! Идея брату понравилась.

Перенося набранную на мастерок глину, неумелая рука, как и ожидала Аня, дрогнула. И она еле успела поймать на свой мастерок солидный кус драгоценной строительной глины, как здесь обзывали раствор.

Что этот шмат мог шлёпнуться на пол и запачкать его — Аня не боялась: на месте мелкого ремонта лежала невесть где (скорей всего — в подвале) найденная Никасом то ли рогожа, то ли дерюга, дырявая от старости. Обляпай раствором — выбросить не жалко. Жаль самой строительной глины.

Быстро смахнув пойманный шматок глины со своего мастерка в старинную лохань с раствором, Аня вновь приготовилась сторожить следующее движение Никаса. И он "оправдал" её ожидания: ткнул-то мастерком по трещине так неловко, что раствор в основном попал не в цель, а поехал по стене, решительно собираясь сползти по ней, оставляя мрачный серый след... Забывшись, Аня легко перехватила новый промах Никаса, шаркнув по стене краем своего инструмента, а затем резко отправив пойманный раствор в трещину.

— Кажется, я поняла, — деловито сказала она, на закоченевших ногах с трудом вставая с корточек. — Дай теперь мне попробовать. Я тоже хочу, как ты.

— Как я... — проворчал Никас и выпрямился. — Как будто у меня получилось.

— Ты самокритичен, — заявила Аня, меняясь с ним местами. — А для меня то, что ты сделал, — показательный урок, как именно надо заделывать дыры. Так что посмотрим, усвоила ли я его.

Встав на её место, Никас проследил, как она набрала на мастерок треть от того, что набирал он, и принялась конопатить впечатляющую дыру под подоконником.

Выдохнув: давние навыки не забылись! — Аня закончила заделывать трещину и присмотрелась к ней. Оценив, удовлетворённо улыбнулась. Эх, ещё бы выровнять...

— Ну вот! Хорошо, что ты мне всё показал сегодня, в воскресенье! Завтра ты с мальчиками уедешь в город, Кристал будет на уроке с дайной учительницей, а Онора засядет в библиотеке. А у меня будет время, никому не мешая, забить раствором побольше трещин под окнами в гостиной. Никас, спасибо, что показал, как это делается.

Брату приятна её благодарность — невооружённым глазом видно. Но Никас всегда отличался тягой к справедливости, а потому он со смиренным вздохом признал:

— Как бы там ни было, но у тебя получилось... ювелирно.

— Спасибо, Никас! Но учти. С улицы трещины будете закрывать ты и мальчики. Пока ноябрь вроде как сухой, надо сделать всё. До морозов.

Никас с сомнением взглянул на бывшую трещину, которая смотрелась уже не чёрной, а тёмно-серой от влажного раствора, потом пожал плечами.

— Ну... Научусь, наверное.

— Как только все трещины в доме залепим, можно будет вешать шторы, — помечтала Аня. — Представляешь, как у нас будет красиво!

— И представлять не надо! — проворчал Никас, а потом невольно улыбнулся. — Мне Кристал уже все уши прожужжала, какая красота должна здесь получиться.

Тренировку продолжили в других комнатах, упрямо решив, что потратят весь раствор, оставшийся на дне лохани, не давая ему застыть, и лишь потом отступятся от дела и дадут себе продыху. Конопатили щели, всё так же действуя вдвоём. И Аня не сразу, но заметила: уступая ей следующую щель под подоконником, брат внимательно следил за её движениями, затем стараясь повторить их.

Когда лохань с раствором опустела, Аня с трудом сдерживала рвущуюся с губ радостную улыбку: теперь она не боялась за наружные работы! Несмотря на обычную беспечность и даже пофигизм, Никас приноровился-таки работать достаточно аккуратно!

Впрочем, вставая из очередного полусогнутого положения перед окном (не без помощи брата), она утомлённо усмехнулась, взглянув на прямоугольный циферблат напольных часов: ноющая спина у обоих за два-то часа тренировок — это неудивительно!

— Что-то у нас дома тихо, — прислушавшись, устало удивился Никас.

Аня глянула на брата и до боли прикусила губу — обидится, услышав её смех: так вот почему он постоянно посматривал на входную дверь! Он так устал, что ждал хотя бы чьего-то появления, хотя бы какого-нибудь шума, лишь бы бросить мастерок и удрать с работы! Беспричинно уходить от сестры, старавшейся утеплить дом, не позволяла совесть.

Она стояла рядом, утомлённо, как и он, опустив руки.

— Кристал готовится к завтрашнему уроку. Онора на кухне — досматривает поставленный на плиту ужин, а мальчики — в прачечной, осваивают стиральный агрегат.

— А Лисса?

— Пока ты ездил с мальчиками к мастеру за отремонтированным стиральным агрегатом (хоть убей, но назвать эту жутко тяжёлую махину стиральной машиной Аня не могла!), приехали Партхланы. Обцеловали Лиссу, облили слезами, что давно не виделись, осыпали подарками и забрали её домой. Объяснили, что соскучились по доченьке. Не знаю, надолго ли их опять-таки хватит, но думаю, что уже завтра они вернут её нам.

— А... Понятно. — Брат всё ещё стоял, кажется не в силах сделать даже шаг. Показалось — из-за побледневшего от усталости лица волосы стали ещё темней. Вяло повёл плечами. — Ну ладно. Мы утеплили комнаты мальчиков и Кристал. Завтра, после обеда, сделаем ремонт в комнатах Лиссы и Оноры. Агни, неужели ты не боишься той работы, которая тебя завтра ждёт? Ведь ты ещё будешь затыкать трещины в гостиной!

— Только в первой половине дня, — заметила Аня. — Во второй я буду отдыхать, дошивая кукольные наряды. А ты будешь показывать мальчикам, как залеплять дыры. И вроде как Кристал тоже интересовалась нашей работой. Так что те две комнаты... Честно — я надеюсь, что мы до морозов успеем закончить с ремонтом во всех жилых комнатах, включая те, в которых живут наши старушки. Плюс гостиная. А вот для отопительных печей, кажется, придётся вызвать-таки мастера — помнится, я тебе говорила.

Никас еле заметно покачал головой, улыбаясь.

— Ты настроена решительно.

— Тебя это удивляет? В последние ночи я сплю под тремя одеялами, как в норе. Но не высыпаюсь, потому что, пока нет Таегана, Лисса в начале ночи бежит ко мне, в мою норку, а я боюсь во сне её придавить. Для меня лично выгодно отремонтировать побыстрей всё, что необходимо... Всё. Хватит болтать. Пора снимать эти страшные фартуки и счищать с них глину, а то назавтра эти фартуки, боюсь, превратятся в доски. Когда глина засохнет.

Никас согласился, что сестра права. Но поднять руки, чтобы развязать тесёмки длинного фартука на затылке, ему было сложно — с непривычки устал больше, чем он думал. Так что Аня помогла ему стащить перемазанный, а потому постепенно затвердевающий фартук, а затем кусала губы — лишь бы не расхохотаться: с видом мученика брат осторожно согнул колени и перекосился на сторону, чтобы не потревожить спину и только за край поднять опустевшую лохань для раствора.

Они спустились в гостиную так, словно пришли из долгого похода: ныли руки и ноги, поясницы. Аня ещё с сочувствием подумала, каково завтра будет Никасу. Ведь после неожиданной физической работы боль в мышцах наваливается в большей степени на следующий день. С другой стороны, тот же Никас уже завтра будет спать в тёплой комнате, не кутаясь в несколько одеял, как они все. Хм. Может, когда братья с утра уедут, всё-таки в первую очередь заняться его комнатой?

— Никас, Никас! — выскочила из учебной комнатки Кристал. И остановилась, огорчённая: — Вы уже закончили! А может, ещё? И я с вами буду учиться запихивать глину в дыры! Ну, давайте, а?!

Аня с невольным смешком покосилась на старшего брата: у него не осталось сил даже закатить глаза, чтобы выразить протест против возможного нового этапа работы! Только занюнился, с ужасом и надеждой глядя на неё, на Аню. Поэтому она улыбнулась Кристал вместо него и кивнула:

— Иди-иди к себе, Никас. Кристал, если хочешь, мы можем после ужина потренироваться на комнате Никаса. Я покажу тебе, как...

— Не надо! — в самой настоящей панике воскликнул тот. — На сегодняшний день я просто не перенесу этот холодный запах глины!

И удрал побыстрей — умываться и переодеваться.

Аня же рационально решила: всё, комнату Никаса завтра утепляем первой!

— Что это с ним? — удивилась Кристал, принимая из рук Ани рабочие фартуки, в то время как старшая сестра прихватила забытую всеми лохань из-под раствора.

— Идём в кладовую! — скомандовала Аня сестрёнке и объяснила: — Никас с непривычки очень сильно устал. Ничего. Отдохнёт, поест — придёт в себя. Но сегодня больше работать не будем. Очень уж тяжело в первый раз.

В кладовой Кристал принялась отдирать от рабочих фартуков размазанные по ним следы строительной глины, так что Аня быстро очистила лохань краем той самой дерюги и оба мастерка, с удовлетворением подумав, что завтра останется только смешать по магазинной (ой, лавочной!) инструкции раствор — и вперёд, на работу. Оставлять на будущее грязные рабочие инструменты она никогда не любила.

— А почему ты не устала? — задумчиво спросила Кристал.

— Работала меньше, — легко нашлась с ответом Аня. — И не забудь, что я обычно по дому много бегаю, а у Никаса работа сидячая, так что мне чуть-чуть, но легче. А ещё это я только сейчас так выгляжу — меньше уставшей. На деле я тоже устала, но я помню, что на мне ещё готовка к ужину, пусть за ней и следит Онора. А потому стараюсь не расслабляться. Кстати, как там наши мальчики? Закончили проверять стиральный агрегат?

— А посмотрим вместе? — предложила Кристал. — Фартук я уже очистила. Тебе помочь? С этими лопаточками?

— Нет, спасибо. Я тоже всё сделала. Оставим эти вещи здесь.

И они быстро вышли из кладовой, чтобы направиться к бельевой — узнавать, не нужна ли помощь братьям со стиркой, а то до ужина времени осталось совсем чуток. Хотя, честно говоря, Аня побаивалась, что братья с энтузиазмом взялись за стирку только на первые разы. Если они сейчас устанут, если им надоест, они наверняка в следующий раз под любым предлогом откажутся стирать далее.

Дойти до двери в бельевую не успели — та распахнулась, и из неё, хохоча до слёз, вывалились оба мальчика. Кристал оторопела, а потом бросилась к ним с воплем:

— Вы что?! Что у вас случилось?! А я?! А мне?! Я тоже хочу!! Что у вас?!

Но от мальчиков сумели добиться лишь нечленораздельных попыток объяснения. Первым успокоился Греди. Вытирая мокрые от смешливых слёз глаза, он выговорил:

— Как она плясала!

И оба опять разразились громовым смехом!

— Кто?! — обозлилась Кристал, а потом, не дождавшись ответа, махнула рукой на тяжело вздыхающих после неудержимого хохота братьев и вбежала в бельевую.

А Аня про себя хмыкнула: "Хм. Не знаю, что за смешинка им в рот попала, но, кажется, они и в следующий раз не откажутся от стирки! Что ж, у меня есть постоянные помощники в этом деле?.. Ура?"

Из бельевой высунулась Кристал и разочарованно спросила:

— Так и не поняла, что тут у вас такое! Почему вы эту машину запустили без меня?!

— Найди ещё какое-нибудь бельё, — посоветовал Кеган, вытирая мокрый лоб и ероша вспотевшие до черноты русые волосы. — Сунем в машину — увидишь, почему мы...

И снова расхохотался, а глядя на него — и Греди затрясся.

В конце концов, Аня еле поймала рванувшую за тряпками (всё равно — какими, лишь бы были!) на второй этаж девочку и всё же разговорила братьев. Они и рассказали, что агрегат, едва они его запустили, задрожал, а потом постепенно начал передвигаться по неровному каменному полу бельевой — и чем дальше, тем быстрей, что выглядело весьма комично. И много ли для подростков нужно, чтобы увидеть в этом странном передвижении забаву?

Кристал выслушала их с горящими глазами и выдохнула:

— Хочу!

Что скрывалось за этим страстно выдохнутым словом — спрашивать никому не надо было, и так понятно. Пришлось так скептически, чтобы Кристал услышала этот скептицизм, спросить у неё:

— Так чем же ты хотела бы заняться? Спрятать нас от морозов, затыкая дыры глиной? Или полюбоваться на скачущую по каморке машину с бельём?

От последних слов братья взвыли от смеха. А Кристал уже спокойно взглянула на них, сумела даже улыбнуться. И заявила:

— Вы всё равно завтра уйдёте на весь день! Так что и с глиной поиграю, и с машиной! Вот!

— Э! Э! — немедленно посерьёзнел Кеган. — С глиной мы тоже хотим поиграть! Вы без нас тут всё подряд не залепляйте!

Тут уж и Аня не сумела удержаться от смеха.

— Да вы сами слышите, что вы говорите? — смеясь, спросила она. — Вы же знаете, что мы с Никасом сейчас несколько часов сидели, чтобы залепить трещины в стенах только трёх комнат! Так что не беспокойтесь. Даже с вашей помощью мы будем чинить дыры — ладно, если только одну неделю!

Братья шумно одобрили эту неделю и даже снисходительно взглянули на Кристал, которая сверху вниз на них хмыкнула.

Потом подростки втроём вошли в бельевую, чтобы там же развесить выстиранные вещи на натянутых вдоль стен верёвках, а Аня, вздохнув, проследовала на кухню — узнать, как там Онора справляется с ужином. Шла и тихонько радовалась: "Ишь, нашли развлечение! Мне-то на руку. Пусть поиграют. Для них это игра, а не работа — и пусть такой останется. Зато им интересно, и я не так загружена буду..."

Только открыла дверь в кухню, как замерла на пороге, вслушиваясь: ну и ну, старая Бридин поучает Онору, как без пробы узнавать, готово ли мясо!.. Аня бесшумно закрыла дверь и на цыпочках удалилась, вспоминая, что, вообще-то, Кристал собиралась идти вместе с ней на кухню. Хорошо, что не пошла. Старые служанки, кажется, наконец, привыкли к положению Оноры — не бедной сиротинки, но кого-то близкого к семье. Или члена самой семьи.

Хозяйство в этом доме работало как налаженные раз и навсегда часы — бодро и систематично. В доме так дружно все помогали друг другу, что Аня порой боялась, как бы однажды нечто плохое не нарушило эту странную гармонию в семье.

Оставалось, правда, одно тёмное пятно, но о нём Аня сейчас не хотела думать. Потому как остальные тёмные пятна, помельче, преследовали семью каждый день, но были, вообще-то, поправимы.