— Дайна... Эннис... — с трудом выдавил мужчина. — Она перестала говорить. Не может встать и плохо двигается. Нам не хватает денег на те магические средства, которые поддерживали её силы. И мы (теперь уже только я) знаем, что в вашей семье есть девушка, которая специализируется на снятии проклятий. Что из этого вы нам предложите — я буду за всё благодарен. Мы... будем благодарны. Пожалуйста, дайна Агни! Помогите нам — ради памяти вашего мужа, дина Хармона, благодаря которому ваша семья получила пристанище на долгие годы вперёд! Пожалуйста, дайна Агни! Я умоляю вас!

Он даже дёрнулся вскочить с кресла — возможно, встать на колени, но Аня остановила его, подняв руку.

— Дайте подумать, — с досадой проворчала она, чувствительно проникнувшись предстоящей трагедией. Двумя потенциальными трагедиями.

Что же делать? Как спасти Онору? Ответ прозрачен: только сняв проклятие с дайны Эннис. Но как?! Как?! Был бы рядом Таеган! Он бы что-нибудь придумал! В это Аня свято верила. Но его нет. Уехал недавно, а значит... Надежда только на Онору? Но как заставить Онору разбираться в этом проклятии так, чтобы она не знала: оно родовое!

Что усвоила Аня: маг, который действует по своей специализации, должен быть абсолютно безэмоционален. Именно так он легче входит в нужное для работы с магией состояние. Испытала на себе, пока работала с рисунками, отображающими образы силы.

Наконец она пришла к решению. Неполному.

— Дин Лугус, — твёрдо сказала она, — каков ваш прогноз насчёт состояния дайны Эннис? Сколько она ещё продержится?

— От силы — неделю. В лучшем случае — две, — хмуро сказал он.

— Денег у нас мало, — серьёзно сказала Аня. — Дом продать мы не можем — семья слишком большая, чтобы пойти на такой поступок. Да и успеем ли найти покупателя, чтобы помочь дайне Эннис?.. Я смотрю на вещи реально. Итак, что мы можем сделать. Оставьте мне адрес, по которому мы сегодня можем приехать к дайне Эннис, чтобы девушка, встречи с которой вы так добивались и ранее, сумела осмотреть вашу невесту и вынести вердикт, сумеет ли она снять это проклятие. Или вновь прописать те средства, которые нужны дайне Эннис, чтобы продержаться ещё немного.

Он чуть не взлетел с кресла, но предостерегающий жест Ани вновь заставил его сесть — с горящими от появившейся надежды глазами.

— Есть одно условие, — медленно сказала она.

— Мы заплатим! — с воодушевлением воскликнул дин Лугус. — Мы обязательно заплатим, пусть и не сразу!

— Нет. Это другое. За снятие проклятия, возможно, денег мы вовсе не возьмём. — Она усмехнулась. — Договоримся по-родственному. Условие такое: вы не должны говорить нашей девушке, что проклятие родовое.

— Почему? — удивился дин Лугус, заметно в замешательстве.

— Я не специалист, объяснить конкретно не сумею. Во-первых, девушка предпочитает сама выяснять, что собой представляет проклятие. Она очень хорошо видит магически. А упоминание типа проклятия, — на ходу сочиняла Аня, — её может сбить с толку. Не забывайте, что девушка весьма юна и впечатлительна. И потом... Не забудьте, что это проклятие может и не быть родовым. Поэтому лучше не перенаправлять внимание юного мага на определённые нюансы, — уже строго сказала Аня, инстинктивно сообразив последнее: проклятие и правда может быть и не родовым.

— Это я понимаю, — прошептал дин Лугус, истово глядя на Аню.

— Когда, в какое время мы можем приехать, если будем свободны после шести?

— Я всё время с этой секунды буду у дайны Эннис! — горячо сказал дин Лугус. — Буду ждать вас хоть до ночи! — И тут же удивился: — Мы? То есть... нет, я понимаю, что с девушкой приедете и вы, дайна Агни. Но вы сказали так, словно вас будет сопровождать кто-то ещё. Или я неправильно вас понял?

— Правильно, — кивнула Аня. — Мой муж — военный. И очень жаль, что сейчас его нет — он маг, расплетающий магические ловушки. Но мы с братом — тоже сильные маги, так что я надеюсь, что уже сегодня вечером сумеем кое в чём помочь вашей дайне Эннис.

— Вы сказали это так уверенно, — вздохнул тот и наконец всё-таки поднялся. — Не буду задерживать вас и тратить ваше время, дайна Агни. Но я вам благодарен за ту надежду, которую вы мне подарили.

Она проводила его на крыльцо, вместе с ним доехала на его бричке до ворот, где и выпустила его с территории поместья. Постояла немного тут же, следя за удаляющейся бричкой и думая, не слишком ли она была оптимистичной, обещая надежду дину Лугусу.

Надежда... Ещё страшно, что Онора сразу сумеет определить, что проклятие родовое. Не-ет... Придётся сначала поговорить с братом.

А если проклятие не родовое, как думает дайна Эннис? Если она подхватила его, из-за своего несносного, как выразился дин Лугус — вспыльчивого, характера? Что ж... Можно, конечно, и на это понадеяться — до момента истины, когда Онора точно установит, что за проклятие убивает её тётю.

Надо же... На полгода старше... Аня порывисто вздохнула сама. Ужас...

Лихорадочно стараясь упорядочить мысли и снова тревожась, не слишком ли она самоуверенно пообещала то, что может быть невыполнимым, нежизненным, Аня повернула к дому. Шла не торопясь, лишь чувствуя, но не воспринимая, как похрупывает под ногой сухая льдистая пыль, промёрзшая за ночь.

Перед тем как войти в дом, бросила нечаянный взгляд на дворовые пристрои и спохватилась, поспешила к конюшне. Как выяснилось — вовремя. Грузчики уже уложили привезённый уголь в указанную им каморку, и Аня поблагодарила их за работу. Тут же вспомнив, как деревенская бабушка её приёмных родителей обязательно угощала всех рабочих со стороны хотя бы чаем, она немедленно спросила, не хотят ли грузчики почаёвничать. Судя по всему, это предложение для них стало весьма неожиданным, но понравилось. Они не рассмеялись, не посмеялись над хозяйкой, а только вежливо объяснили, что у них на очереди следующий дом, где тоже нуждаются в угле. Но за предложение, как за заботу, горячо поблагодарили. И, усевшись на опустевшую телегу, отправились восвояси. Аня проводила и их, хотя могла бы открыть ворота из дома.

Но, возвращаясь от ворот, она снова могла думать только об умирающей дайне Эннис. Что-то беспокоило её в рассказе дина Лугуса. Какая-то нелогичность. Но что зацепило и тут же пропало из памяти? Да и... соединяя всё, что она знала и слышала о дайне Эннис, Аня морщилась изо всех сил: а ведь однажды и Онора сказала что-то такое, что-то важное о своей тёте... Но опять-таки всё это вылетело из памяти.

Закрывая за собой входную дверь, Аня решила больше не думать о деле, пока не появится брат. И ничего не говорить Оноре.

Бридин уже унесла поднос с чашками и заварным чайничком в кухню и вернула газеты и журналы на место... Аня присела в кресло, рассеянно листая первую попавшуюся под руку газету. Что там на очереди? Печник, которому надо, по словам Никаса, доплатить. Приезд дайны Мадэйлеин. Потом домашние дела — и приедут братья. После чего надо будет собраться и выехать по адресу, оставленному дином Лугусом. А если это — своеобразное приглашение дина Лугуса — западня? Глупо думать так. Дайне Эннис давно известно, что Онора — официальная помощница мага, дайны Агни...

Забывшись, Аня смотрела на неожиданно возникшую метель, так хорошо видную в окно напротив. Она даже встала и подошла к окну, чтобы разглядеть: это не снег, а снежная крупка, суматошно постукивающая по стёклам окон... Вовремя нашли Лиссу. А если бы она...

Ой, Лисса! Аня быстро развернулась и помчалась к лестнице. Если что — Онора найдёт её, чтобы хозяйка дома расплатилась с печником. А вот малышка...

Аня без стука влетела в комнату Лиссы и оторопела поначалу.

Лисса вместе с собакой и её щенком сидели на полу, на малюсеньком коврике для ног, при кровати. Причём собаки сидели напротив малышки, а та придерживала рядом с собой трёх кукол и важно объясняла:

— Эту куклу зовут Тили. Она моя. Это Астор — кукла Кристал. А это Миленькая — так назвала свою куклу Онора. Агни сказала, что Онора вас помыла, значит — вы знаете, кто такая Онора, да? Мы с этими куклами играем. Вы тоже играйте с нами, потому что играть вместе — лучше всего на свете!

Лисса сделала паузу, показывая, как её Тили ходит по полу, и Аня кашлянула.

Девочка обернулась.

— Агни пришла! А мы тут знакомимся с куклами, Агни!

Взрослая собака при виде хозяйки дома — наверное, вспомнив мытьё в ванной комнате, резво спряталась под кроватью малышки, и Аня, еле сдерживая нервный смех, укоризненно сказала ей:

— Эх, ты! А ведь именно я тебя кормила сегодня и выводила на улицу.

— Я тоже хочу кормить собачку! — закричала Лисса. — И на улицу тоже водить!

— И учить командам, — таинственно продолжила Аня.

И Лисса уставилась на неё выжидательно, чуть ли не с ожиданием чуда.

— А это как?

— Твои собачки должны научиться сидеть и стоять по команде. Ты скажешь им одно слово, например: "Стоять!"

Обе резко обернулись к кровати, из-под которой вылетела взрослая собака и уставилась на них. Аня склонила голову и первая сообразила:

— А ну-ка... Сидеть!

Никакого промедления! Собака мгновенно села, преданно глядя в глаза.

— А если я? — изумлённо прошептала Лисса.

— Наверное, тоже получится, — улыбнулась Аня. — Только учти: слишком много заставлять её выполнять команды нельзя. А ещё... Иди-ка ко мне, скажу на ушко.

Лисса подбежала и прислушалась к тому, что шепчет ей хозяйка дома. А потом вздохнула от полноты чувств и почему-то пискляво скомандовала:

— К ноге!

Собака очутилась сбоку от неё, чуть касаясь ноги маленькой повелительницы. Аня подумала, что, вообще-то, насколько она помнит, псины должны слушаться только одного хозяина. Хотя... Может, эта конкретная собака растеряна? Одна, малышка, её утешала, да ещё помогла с щенком. Другая, большая, её накормила. Кого же слушать? Обеих?

— Скажи ей "сидеть", — шёпотом подсказала Аня.

Лисса задохнулась от счастья и потребовала:

— Сидеть, собачка!

Щенок радостно прыгал вокруг этих двоих, а Аня скептически соображала, не появилась ли у них ещё одна проблема. Не придётся ли искать хозяев этой собаки, слишком хорошо... воспитанной?

— Кстати, Лисса, как мы назовём собачку?

Лисса открыла рот. Захлопнула, посмотрела на собаку, которая и сама заглядывала ей в глаза, словно интересуясь: "Ну и? Как ты меня назовёшь?"

— Думай, какое имя ей лучше подойдёт, — весело велела малышке Аня, убегая в коридор на зов потерявшей её Оноры: "Агни-и!"

Глава седьмая

Легко — сидя дома, от нечего делать перелистывать странички развлекательного журнальчика и, найдя тест, обещающий раскрыть твои неожиданные черты характера, отмечать карандашом нужные ответы на довольно простые вопросы.

Трудно — узнать на практике, что можешь изображать весёлое, а то и шутливое спокойствие, когда душу в клочья раздирает страх.

... У печника, как и у грузчиков, тоже заказов много. Но этот болтливый старик всё никак не мог уйти из гостеприимного дома, где с ним хорошо и вдоволь поговорили и даже угостили чаем перед дорогой.

Но вот печник всё же ушёл, оставив последние рекомендации по растопке печей и по экономии угля и забрав остатки денег к полученному ранее авансу. Аня, смеясь, отпустила в библиотеку Онору, заметно утомлённую энергичным болтуном.

Когда дверь в библиотеку закрылась, улыбка сползла с губ Ани, а её саму чувствительно затошнило. Бессмысленно глядя на эту дверь, мягко светившуюся магическим разноцветьем запрета для чужих, Аня заставила себя отвернуться и хотя бы на время забыть об угрозе для жизни девушки... А ведь Онора только-только начала расцветать в атмосфере такого странного сочетания, как равноправие и любовь...

Быстрей бы приехали братья... Быстрей бы приехал Никас, чтобы свалить на него часть своего груза. Чтобы знать: теперь не только ты несёшь на своих плечах знание о близкой потенциальной трагедии. Но до их приезда чуть меньше рабочей смены...

Снова затошнило. Внутреннее противоречие оказалось слишком резким: в душе страх — на лице и в голосе уверенность.

Надо бы подняться к Лиссе, посмотреть, как там она и её собаки... Любая умилительная картинка с ребёнком, играющим с собаками, сейчас здорово поможет справиться с тем вползающим холодом, которая Аня чувствовала.

Но, переступив на месте ощутимо отяжелевшими ногами, в первую очередь Аня направилась в конюшню — проинспектировать заполненную углем каморку.

Дошла до конюшни, заглянула вовнутрь и вернулась. Закрыла за собой дверь — и поняла, что не помнит, видела ли она работу грузчиков, видела ли вообще ту каморку, ради которой вышла из дома... Мысли мотались вокруг одного и того же: наврал ли дин Лугус? Или всё, что он рассказал, — это правда? Если последнее — то страшно. Онора так истово учится своей специализации, что обычное проклятие легко отличит от родового.

Быстрей бы приехал Никас.

Аня поняла, что повторяет своё желание после каждого вопроса, возникающего сразу после размышлений о недавнем визите дина Лугуса. Господи, что делать... Как спасти Онору... Как спасти Никаса... Как спасти семью от ужаса — умирающей Оноры...

Она стиснула кулаки. До конца урока Кристал с дайной Сарейд, до приезда дайны Мадэйлеин она успеет найти, чем себя занять. А приедет дайна — ворота возвестят о том. Так что... на поиски того, что отвлечёт её безнадёжных и бесплодных мыслей. Приготовить обед для девочек. А для этого взять за руку Лиссу и спустить её с собаками в столовую и в кухню, чтобы болтать и отвечать на смешные и серьёзные вопросы малышки и следить за собаками.

Она помчалась на второй этаж. Проскочив лестницу, чуть не наткнулась на Лиссу, важно идущую по коридору, с щенком на руках и собакой, сопровождающей её бок о бок.

— Агни! — обрадовалась Лисса. — Я придумала, как назвать собачку!

— И как? — улыбнулась ей хозяйка дома, ощущая, как ледяная корка, сковавшая тело, начинает подтаивать от этого счастливого вопля.

— Красотка! — выпалила Лисса и просительно заглянула в глаза Ани: — Это ведь красивое имя, Агни? Правда?

— А не слишком длинное? — присела на корточки Аня, улыбаясь малышке. — Обычно дают клички покороче.

— А мне нравится Красотка! — заявила девочка, опустив щенка и немедленно обнимая её за шею. — Ну и что, что длинное? Она же красивая, да, Агни?

Взглянув на чуть поотставшую собаку, которая осторожно выглядывала из-за Лиссы, время от времени облизывая щенка, крутившегося рядом, Аня согласилась:

— Да, отмытая — она и правда очень красивая!

— А кто её мыл? — цепляясь за её руку и шагая рядом, спросила Лисса. — Она была такая тощая и чёрная! Я думала, она такая на самом деле, а потом — раз! И не тощая, а длинная и коричневая!