Чаганов: Война- Часть 3

Чаганов: Война. Часть 3.

Глава 1.

Финляндия, Выборгский залив.

район острова Койвисто.

31 января 1940 года, 21:10.

— Сюда, товарищ лейтенант,— сопровождающий приподнимает кусок брезента, лежащий на высоком сугробе, яркий в ночной темноте луч света, вырвавшийся наружу, слепит обоих,— голову поберегите.

— Товарищ полковник,— громко рапортует вошедший в сторону тёмной фигуры, возившейся у жарко натопленной железной печки, в центре землянки,— командир сводной роты морской пехоты Тихоокеанского флота лейтенант Бойченко прибыл в ваше распоряжение.

— Я— младший лейтенант Лиханов, командир сапёрного взвода, а товарищ полковник отдыхает,— машет он куда-то в бок.

— Полковник Мамсуров,— сбрасывает с себя полушубок и рывком садится на топчане широкоплечий начинающий седеть брюнет,— вы опоздали на час и десять минут, лейтенант.

— Виноват, товарищ полковник, последние десять километров пришлось идти на лыжах...

— А мне вас рекомендовали как хорошо подготовленного командира,— резко перебивает его Мамсуров, внимательно глядя на Бойченко,— учтите, я нянчится ни с кем не собираюсь, предупреждаю об этом вас в первый и последний раз. Сколько бойцов вместе с вами?

— Шестьдесят два, товарищ полковник.

— Кричевский! Вацлав!— кричит полковник с места, из-за полога появляется обветренное лицо провожающего,— устройте людей лейтенанта.

— Уже, греются в сарае.

— Хорошо, тогда прошу к столу,— Мамсуров раскрывает свёрнутую пополам карту,— мы находимся вот здесь, на острове Безымянный. Это финский остров, необитаемый, но из-за того, что он такой маленький метров 800 на 200 в самом широком месте постоянного гарнизона на нём нет. Раньше здесь был пограничный пост, который на ночь уходил на остров Койвисто, но вот уже с месяц— никого. В этом узком до полукилометра проливе, который отделяет его от Безымянного, довольно сильное течение и поэтому даже в эти морозы очень тонкий лёд...

— У берега сантиметров 40-45, а в середине пролива даже полыньи встречаются под снегом,— подтверждает словоохотливый лейтенант.

— ... Остров Койвисто,— чеканит слова Мамсуров, сурово взглянув на недавно призванного в армию сапёра,— на нём расположены две финские береговые батареи 254-х и 152-х миллиметровых пушек. На этом полуострове, тоже Койвисто, ещё одна— третья. Все они являются нашей целью... Для уничтожения этих и других береговых батарей, расположенных на северном побережье Финского залива, будет привлечена авиация Ленинградского военного округа и Балтийского флота. Воздушные удары начнутся в пять часов утра 2 февраля...

— Наконец-то,— вырывается у Лиханова, он тихонько подталкивает морпеха в плечо.

— ... Наша задача,— продолжает Мамсуров,— дать при помощи огней целеуказание бомбардировщикам, батареи хорошо замаскированы в хвойных лесах и на этой карте их расположение показано приблизительно. О первых двух достоверно известно лишь то, что они расположены на юго-восточной оконечности острова Койвисто в двух километрах от деревни Саренпя. Местоположение третьей батареи известно точно— на берегу залива неподалёку от железной дороги Ленинград— Выборг у станции Куолемаярви. Для выполнения задачи сегодня и завтра в течении тёмного времени суток взвод лейтенанта Лиханова начинает разминирование подходов к каменным надолбам, здесь и здесь в стороне от дзотов, и обеспечивает проходы в проволочных заграждениях...

— Товарищ полковник,— не выдерживает сапёр,— я считаю, что из-за высокого снежного покрова в этих местах разминирование вряд ли возможно, да и не нужно, снег сильно уменьшает давление на взрыватель мины.

— ... Хорошо, под вашу личную ответственность,— тяжело вздыхает Мамсуров,— учтите, товарищ лейтенант, если кто-нибудь из моих диверсантов или морских пехотинцев подорвётся на мине, то я по законам военного времени расстреляю вас перед строем. Товарищ Бойченко, вы будете прикрывать сапёров, в случае их обнаружения отвлекаете противника огнём. Надеюсь, что этого не случится, так как это поставит под угрозу выполнение боевой задачи.

* * *

Ленинградская область,

Район станции Лебяжья.

1 февраля 1940 года 19:00.

— Товарищи,— напрягает голос капитан Филатов, пытаясь перекричать железнодорожные шумы у себя за спиной,— слушайте приказ командующего Северо-Западного фронта...

Сдавленный гул проносится на пристанционной площади.

— ... командарма второго ранга Захарова и члена военного совета товарища Жданова...

Тусклый свет фонарей неясно освещает шеренги танкистов в чёрных стёганых штанах, бушлатах и утеплённых шлемах, тёмные силуэты танков за их спинами лишь едва угадываются.

— 'Терпению советского народа и Красной армии пришёл конец. Пора проучить зарвавшихся и обнаглевших политических картёжников, бросивших наглый вызов советскому народу, и в корне уничтожить очаг антисоветских провокаций и угроз Ленинграду! Товарищи красноармейцы, командиры, комиссары и политработники! Выполняя священную волю Советского правительства и нашего великого народа, приказываю: войскам Северо-Западного фронта перейти границу, разгромить финские войска и раз и навсегда обеспечить безопасность наших границ и города Ленинграда— колыбели пролетарской революции. Мы идём в Финляндию не как завоеватели, а как друзья и освободители финского народа от гнёта помещиков и капиталистов. Мы идём не против финского народа, а против правительства, угнетающего финский народ и спровоцировавшего войну с СССР. Мы уважаем свободу и независимость Финляндии, полученную финским народом в результате Октябрьской революции. За нашу любимую Родину! За великого Сталина! Вперёд сыны Советского народа, воины Красной Армии, на полное уничтожение врага'!

Комбат опускает листок сприказом, в который ни разу в течение своей речи не заглянул.

— Вольно, разойдись! Командиры рот ко мне.

* * *

— Мехкорпус получил задачу,— обступившие Филатова командиры склоняются над картой,— форсировать Финский залив, захватить посёлок Ино, вот здесь, и оседлать приморскую железную дорогу. Затем во взаимодействии с частями 7-ой армии наступать вдоль неё на Выборг и далее на Хельсинки. Наш батальон идёт в авангарде мехкорпуса сразу за разведротой мотострелков взводом сапёр, которые уже проверили путь. Толщина льда по маршруту достигает 80 сантиметров, этого достаточно чтобы выдержать наши танки, конечно, при условии соблюдения между ними установленной дистанции. Ледовая дорога очищена от снега тракторами до берега за исключением последнего километра, чтобы раньше времени не раскрыть свои планы. В местах, где лёд ещё недостаточно крепок установлены деревянные настилы, рядом с которыми будут регулировщики из штаба корпуса. Предупреждаю: ни в коем случае не уходить с полосы влево... Если лёд затрещит,— не останавливаясь, делать поворот вправо и полным ходом идти обратно. Не доходя до белофинского берега, остановиться и тщательно просмотреть берег на предмет поиска удобных выходов на него. Дождаться сигнала от корпусной разведки— две зелёные ракеты, это означает, что сапёры проверили толщину льда, обычно лёд у берега толще, чем на глубине. По этому сигналу вперёд колонны выходят трактора с треугольными снего-отвалами, за ними— танки. В случае если противник обнаружит пехоту и откроет по ней огонь, поротно разворачиваемся в боевой порядок: первая рота направо от дороги, вторая налево, третья и четвёртая соответственно и на максимальной возможной скорости идём на штурм. По данным разведки никаких надолбов и минных полей на участке от Ино до Сартавала нет, имеются лишь обычные проволочные заграждения и пограничная стража. Берег пологий, песчанный. Напоминаю об особой важности поддержания постоянной радиосвязи как внутри рот, так и со штабом батальона.

— Здравствуйте, товарищи,— в дверях появляется жилистая фигура командира 25 механизированного корпуса комдив Соломатин в сопровождении незнакомого капитана,— Филатов, пусть твои люди подождут пока в коридоре.

— Покурите на перроне,— кивает комбат подчинённым.

— Знакомься, капитан Маргелов, командир отдельного лыжного батальона,— хмурится Соломатин,— командующий фронтом поставил перед нами задачу обеспечить ему выход к железнодорожной станции Ино. Маргелову выделен автотранспорт для перевозки, он пойдёт в твоих тылах. Дальше ваши пути расходятся, лыжный батальон идёт на восток в сторону Терийоки.

* * *

— Хорошие у тебя ребята, Маргелов,— прощаются два комбата у развалин старого форта, а мимо них мелькают белые фигуры с вещмешками и карабинами за спиной из передового охранения лыжного батальона.

— Сам отбирал,— польщённо кивает тот, поправляя глубокую деревянную кобуру от маузера,— все спортсмены— лыжники, даже мастера спорта имеются.

— Слушай, а что это за карту такую диковинную, ты из валенка доставал?

— А эта,— Маргелов вытаскивает из-за голенища блеснувшую в лунном свете карту на вощённой бумаге,— финская, туристическая в Ленинграде в магазине купил, подробная, лучше нашей из разведотдела. Комиссар, дай-ка свою такую. Вот, это моя благодарность тебе за помощь, капитан. Значит, чтоб удача тебе не изменяла, надеюсь встретимся ещё. Пора мне, а то боюсь не догоню своих орлов.

— Спасибо, тебе тоже, бывай,— Филатов смотрит вслед поднимает голову к небу, прислушиваясь к новому шуму в добавок к рёву двигателей , выходящих на берег танков,— наши... ТБ-3.

* * *

— Товарищ капитан, нашли,— изо рта высокого широкоплечего разведчика валит пар,— нашли их логово, там, где вы и отметили на карте. В сосновом бору, на вершине холма... большая бревенчатая изба, крыша черепичная на ней огромная антенна и рядом на земле несколько высоких, столбы с проводами, похоже по ним электричество получают, дальше караулка. Проволочные заграждения вокруг, по дорожке ходят двое часовых. Расчищенная дорога ведёт вниз в Терийоку, на ней следы от автомобильных шин.

— Веди,— сильно толкается лыжными палками комбат.

* * *

— Перед нами пункт радиоперехвата финской армии,— шепчет Маргелов, сгрудившимся вокруг командирам,— который шпионит за нашими войсками и флотом. Командующий фронтом поставил перед нами задачу захватить его, но захватить так, чтобы ни один волос не упал с тех, кто нём служит, за исключением наружной охраны, конечно. В целости и сохранности должны остаться не только люди, но и вся техника, что имеется на объекте и вся документация. Ни один листок бумаги не должен быть уничтожен. После штурма батальон занимает круговую оборону до момента соединения с частями Красной Армии. Штурмовать пост будет разведвзвод лейтенанта Петрова, первая рота седлает дорогу, вторая— держит оборону по периметру.

Ленинград, Штаб Ленинградского военного округа,

Площадь Урицкого, 10.

2 февраля 1940 года, 03:45.

— Товарищ Голованов,— член Военного совета Северо-Западного фронта Жданов нервно облизывает пересохшие губы,— объясните мне из каких таких соображений вы выбирали цели подчинённой вам авиации. Почему надо в первую очередь надо бомбить какие-то береговые батареи по всему побережью Финского залива, если весь Балтийский флот, по крайней мере, ещё месяц будет прикован к своим базам? Разве не умнее было бы заняться сперва бомбардировкой финских войск на Карельском перешейке?

Захаров опускает голову, делая вид, что читает, лежащий перед документ.

— Военная наука говорит, что нет, не умнее,— начальник ВВС, не дождавшись поддержки от командующего, отвечает сам,— она утверждает, что на первом этапе при таком численном преимуществе над финской авиацией нам следует сосредоточиться на завоевании господства в воздухе. Для этого мы должны разделить наши силы в определённой пропорции по двум задачам: нанесении ударов по аэродромам и противовоздушной обороне противника, а также защитой своих баз.

— Какое отношение береговые батареи имеют к финской авиации?— бледное лицо секретаря ЦК стало ещё белее.

— Они имеют отношение к противовоздушной обороне противника, товарищ Член военного совета. Эти батареи защищают крупные укреплённые районы, вокруг таких городов как Выборг, Хельсинки, причём в свою очередь защищены зенитными батареями. Причём почти все береговые батареи могут обстреливать не только море, но и сушу, так что косвенно при их атаке мы оказываем поддержку и нашим сухопутным войскам...

— Понимаю,— немного успокаивается Жданов и делает маленький глоток из стоящего перед ним стакана с водой,— как вы, товарищ Голованов, вообще оцениваете финскую авиацию?

— Организационно боевая авиация Финляндии делится на три полка. Первый находится возле Выборга, в его составе около 80 самолётов, в основном бипланы голландского производства устаревших конструкций...

— Учтите, что с началом боевых действий количество самолётов у финнов может сильно увеличиться, капиталисты всех стран не упустят момент, чтобы навредить Советскому союзу...

— Да, мы учитываем такую возможность, товарищ Член военного совета, все цифры я привожу по данным воздушной разведки на текущий момент... Этот полк отвечает за непосредственное прикрытие войск противника. Второй полк, который находится между Хельсинки и Выборгом, примерно в 20 километрах севернее Котки, имеет на вооружении около 60 современных истребителей-монопланов. Он отвечает за противовоздушную оборону Финляндии. Наконец, третий авиаполк, бомбардировочный находится у города Иматра, что в 60 километрах от Выборга и предназначен для действий по тылам противника. В его составе около 20 двухмоторных английских бомбардировщиков. Ещё на вооружении противника до 40 гидросамолётов, разбросанных по всей стране от Аландских островов до Печенеги. Как показывает авиаразведка большинство самолётов противника на сегодня оснащено лыжами и рассредоточено по полевым аэродромам, в качестве которых выступают замёрзшие озёра...

— Так что же вы собрались бомбить, озёра?— снова хмурится Жданов.

— Штабы на базовых аэродромах и самолёты на выявленных полевых. Так как все они находятся в зоне видимости наших радиоуловителей, мы сможем засекать места их взлётов и посадок, а также перехватывать самолёты противника в воздухе.

* * *

— Уходят вроде, товарищ полковник,— шепчет Бойченко, прислушиваясь к затихающему гулу самолётов, снимает каску и сдвигает набок шерстяной подшлемник.

— Это не наши,— Мамсуров напряжённо глядит в бойницу 'крепости', сооружённой сапёрами из, вырезанных в слежавшемся снегу, 'кирпичей' в двухстах метрах от острова,— нашим ещё рано.

— Товарищ полковник,— в 'крепость', потолок которой составляла белая простыня, вползает возбуждённый Лиханов,— прошли наши, хорошо прошли!

— Тихо! Сам вижу,— резко обрывает его Мамсуров, бросив быстрый взгляд на фосфоресцирующие стрелки своих часов.

— Бойченко,— шепчет сапёр, толкая в бок лейтенанта,— а бомберы-то наши не заблукают, ночь всё-таки, как думаешь?

Полковник, не поворачиваясь, с размаху бьёт сидящего на корточках Лиханова по лбу кулаком, тот от неожиданности валится на спину.

— Ещё одно слово,— так же не поворачиваясь шипит он,— пристрелю. Сапёр сзади обиженно засопел.