Чаганов: Война- Часть 3

' В нашем случае этого и не требуется, Оля либо сама рядом, либо кто-то из её осведомителей. Но да, контролировать она любит'.

'... Другое — нарушение личного пространства, это когда жена роется в карманах мужа, демонстративно обнюхивает её по приходе домой и тому подобное'...

'Не замечал, но с её то опытом это лишнее'.

'... И третье проявление, самый тяжёлый случай — 'подгонка под миф', например такой — 'все мужики кобели'. Да-да, это реально миф. Но если женщина раз за разом убеждает себя и своего мужчину, что тот такой же кобель как все, то рано или поздно он подтвердит ей её же слова'...

'Вроде бы не было такого, но что, если она именно так и думает, тогда её сегодняшний поступок, как бы дико он не выглядел со стороны, легко объясним — это провокация с целью получения быстрого ответа на вопрос, который её долго мучает. Сначала она пыталась вызвать у меня ревность, завязала интрижку с Ощепковым, но мне было всё равно. Сменила тактику, по сути, женила меня на себе, но червь сомнения ,похоже, продолжал её грызть. Да и немудрено, если положить руку на сердце, я её не любил, а просто позволял любить себя. Меня всё устраивало и без любви, она всё это чувствовала, мучилась... Особенно когда выяснилось, что она не может иметь детей. Не этим ли вызваны все безумные поступки, за которые её чуть под суд не отдали? Скорее всего так... А сейчас смотрит на меня собачьим взглядом, где смешались злость, страх, любовь и надежда'...

— Ну иди уже ко мне,— тяжело вздыхаю я,— корова бестолковая, я тебя всё равно люблю.

Оля, всхлипнув, бросается мне на шею.

'Пусть всё остаётся по-прежнему. Так надо'.

Глава 11.

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

1 сентября 1940 года, 16:30.

— Скажите, товарищ Захаров,— вождь достигнув двери, ведущей в приёмную, поворачивается и идёт в обратном направлении к длинному столу для заседаний,— ваш план стратегического развёртывания, где в зависимости от обстановки предусмотрена возможность использования главных сил Красной Армии как на Северо-Западном, так и на Юго-Западном направлении, не говорит ли он о том, что Генеральный штаб просто гадает на кофейной гуще?

— Да, сейчас в какой-то степени это так, товарищ Сталин,— краснеет он,— предугадать направление главного удара Гитлера сейчас просто невозможно, поэтому мы и рассматриваем обе возможности.

— Я понимаю это, сейчас можно сказать лишь одно, что следующей целью, после ставшего уже неизбежным разгрома Гитлером англо-французских войск в Бретани, будет наша страна. Других противников на суше в Европе у него попросту не осталось, и всё же, как вы считаете, нельзя ли так расположить наши войска, чтобы наши действия меньше зависели от планов германцев?

— Это возможно, товарищ Сталин, разве что если на обоих театрах военных действий мы были бы сильнее противника. Причём наши войска к началу боевых действий должны быть отмобилизованы и приведены в боевую готовность непосредственно на линии государственной границы, а войска противника находились бы ещё в процессе развёртывания. Чтобы добиться этого мы должны опередить противника в стратегическом развёртывании вооружённых сил, но, учитывая его преимущество в пропускной способности транспортных путей на будущем театре военных действий и меньшего транспортного плеча, сделать это нам будет очень трудно, если вообще возможно.

— А вот товарищ Тимошенко,— вождь останавливается за спиной командующего КОВО,— считает по-другому.

— Так точно, товарищ Сталин, я поясню, разрешите пройти к карте?— Тимошенко крупными шагами пересекает кабинет и берёт в руки указку,— Военный Совет округа предлагает переработать 'Соображения об основах стратегического развёртывания'. Смысл изменений состоит в том, чтобы полностью отказаться от 'северного варианта' и заблаговременно расположить войска по 'южному' варианту, значительно усилив войска, действующие на этом направлении. С началом боевых действий войска Юго-Западного фронта во взаимодействии с войсками Западного фронта мощным ударом в направлении Люблин — Краков наносят поражение, прикрывающей их группировке противника, что позволит нашим войскам выйти к реке Висла, тем самым прочно прикрыть наши границы в Северной Буковине и Бессарабии и, развивая наступление, отрезать Германию от Балканских государств, лишив германцев важнейших экономических баз на юге Европы и возможности влиять на вопрос участия этих стран в войне на своей стороне. Следует также отметить, что удар в южном направлении по слабо подготовленной в оборонном отношении территории бывшей Польши выгодно отличается от удара по территории Восточной Пруссии, которая, как известно, изобилует многочисленными оборонительными сооружениями. Поэтому перед Западным и Северо-Западным фронтами ставится задача активной обороной прочно прикрыть наши границы и обеспечить мобилизацию и сосредоточение наших войск. Кроме того, своими действиями они должны сковать сил немцев к северу от Брест-Литовска и в Восточной Пруссии, не дать немецкому командованию перебросить часть своих сил на юг и надёжно прикрывать при этом Минское и Псковское направления. С целью обеспечения успеха операции, необходимо, как я уже сказал, значительно усилить Юго-Западный фронт не только за счёт перераспределения сил Красной Армии с Севера на Юг, но также и с Востока на Запад, с целью иметь в составе фронта к началу боёв 34 танковых бригад, 88 стрелковых, 19 моторизованных, 9 кавалерийских дивизий, что в итоге составит 150 расчётных дивизий.

— Ну и аппетиты у тебя, товарищ Тимошенко,— крякает Будённый, подкручивая ус,— у нас на все Особые округа сейчас меньше двухсот дивизий.

— Наши расчёты, товарищ маршал, исходят из планов Генерального штаба всего иметь на Западе к весне следующего года 259 дивизий.

Вождь поворачивается и вопросительно смотрит на сидящих рядом Будённого и Захарова.

Последний, блеснув вышитой золотом большой звездой в петлицах, переглядывается с наркомом обороны, и получив от того утвердительный кивок, обращается к Тимошенко:

— Скажите, а почему вы не обсудили ваш планом с Генеральным штабом или на заседании Главного Военного Совета?

— Спрашивайте по существу, товарищ Захаров,— сухо прерывает Захарова хозяин кабинета.

— Слушаюсь, товарищ Сталин. Просто дело в том, что мы в Генеральном штабе подробно изучали этот вопрос, когда рассматривали развёртывание войск по 'южному' варианту. Во-первых, будет очень трудно скрытно сосредоточить на границе такую массу войск, поэтому внезапного удара у вас не получится. Противник, пользуясь более развитой дорожной сетью, сможет быстро усилить свои войска на направлении вашего удара, нанести свой удар авиацией по нашим коммуникациям и артиллерией по войскам прикрытия границы. Таким образом, вам всё равно придётся вернуться к выполнению плана прикрытия, по которому группы вторжения или, как мы их сейчас называем, ударные армии в час 'Ч' атакуют врага, вторгаются на его территорию, связывают его боем, обеспечивают сосредоточение и развёртывание наших войск. Таким образом, по нормативам начать наступление войсками первого эшелона вы сможете лишь на вторые-четвёртые сутки после получения приказа, именно столько отводится времени на его мобилизацию и приведение боевую готовность...

— Необходимо держать войска первого эшелона полностью отмобилизованными,— басит Тимошенко,— заранее провести скрытую мобилизацию.

— ... А войска второго, третьего эшелонов тоже держать отмобилизованными? Всё равно внезапно ударить по противнику получится только в случае, если он полностью прошляпит наши приготовления. Мы не можем, конечно, на это рассчитывать и должны исходить из того, что в лучшем случае наш удар встретит готовый к бою противник или даже противник, уже наносящий встречный удар. Во-вторых, решающее значение для успеха подобного удара, и последние действия германцев во Франции показали это, имеет наличие в составе атакующих войск крупных танковых соединений, способных быстро пробить оборону противника и затем автономно, во взаимодействии с авиацией, действовать в сотнях километров от линии фронта, уничтожая резервы, громя тылы и окружая войска противника...

— Разве у Красной Армии, товарищ Захаров,— хмурится вождь,— нет подобного опыта, а как же успешные действие наших мехкорпусов на Халхин-Голе и в Финляндии?

— ... Вы правы, товарищ Сталин, есть, но всё-таки его нельзя сравнивать с германским. И в Монголии, и в Финляндии с нашей стороны действовал только один мехкорпус, по составу чуть больший, чем германская танковая дивизия. Я же говорю о немецких танковых корпусах, состоящих из двух танковых и одной механизированной дивизий, которые были задействованы ими в войне с Польшей. Кроме того, во Франции впервые у германцев появилось крупное оперативное объединение танковых войск — танковая группа под командованием генерала Клейста, состоящая из двух танковых и одного механизированного корпусов и множества приданных соединений. Именно её решительные действия в Арденнах и на севере Франции определили исход войны. Это стало известно доклада бывшего Главнокомандующего французской армии генерала Вейгана, который он написал в плену в Лондоне. Доклад основан на данных французской разведки, Разведупру удалось получить его буквально на днях...

— Сколько танков было в этой танковой группе?— быстро спрашивает вождь.

— По оценкам французов около 1500 танков при общей численности более 120 тысяч человек, товарищ Сталин.

— Так и Военный Совет КОВО предлагает укрупнить наши мехкорпуса до примерно тысячи танков, но Генштаб выступает против. Почему?

— Потому, что такое соединение будет слишком громоздким, и, следовательно, плохо управляемым. Генеральный штаб считает, что на данном этапе высшим тактическим соединением будет мехкорпус в нынешнем составе, а высшим танковым объединением Красной армии — танковая армия, состоящая из двух-трёх мехкорпусов и приданных частей, которая не должна иметь более 600 танков. Возможно, что позднее, по мере накопления опыта у танковых командиров в учениях и боевых действиях мы и укрупним их состав, но пока масштаб планируемых операций должен соответствовать нашим возможностям.

— А мы считаем,— указка трещит в руках командующего округом,— что структура Красной Армии должна выстраиваться под масштаб задач, которые ставятся перед нею. Наш же Генеральный штаб просто слепо копирует чужой опыт...

— Не горячитесь, товарищ Тимошенко, присаживайтесь,— вождь поднимает руку,— нет ничего зазорного в том, чтобы использовать чужой опыт, когда своего ещё нет. А вы, товарищ Захаров, поясните, какие же задачи будут по силам нашим танковым войскам весной 1941-го?

— Как известно, товарищ Сталин, танковые войска — это не только мехкорпуса, но и бригады непосредственной поддержки пехоты. Количество и боевой состав последних существенно менять пока не планируется, так устаревшие типы танков, из которых они состоят, уже сняты, или будут сняты с производства до конца этого года. Речь идёт о танках КВ-1, Т-26, ТБ-7, Т-28 и других. Задачи бригад соответствуют их названиям, они подчиняются командирам стрелковых частей, которым приданы. Наибольшим изменениям подвергнутся наши мехкорпуса. Прежде всего, в составе 12 существующих в данный момент мехкорпусов останется только один тип танков — это новый Т-34. По мере их поступления в мехкорпуса, танки старых типов, их у нас около двух с половиной тысяч, будут отправляться на заводы, где пройдут необходимый ремонт, на них также будет установлено дополнительное бронирование. Эти танки пойдут на пополнение танковых бригад и замену выработавших свой ресурс танков...

— В мехкорпусах не останется тяжёлых танков?

— Так точно, товарищ Сталин, но в задачи мехкорпуса и не входит взлом глубоко эшелонированной обороны с бетонными укреплениями. Мы предполагаем вводить его в прорыв обороны противника, который осуществляется ударными стрелковыми частями. Тяжёлый танк пройдёт не по всякой дороге и мосту, а если пройдёт, то может испортить её до такой степени, что создаст трудности при использовании колёсной техники. А уменьшение пробивной силы мы планируем компенсировать самоходными артиллерийскими установками, тоже, кстати, на ходовой части Т-34, а также штурмовой и бомбардировочной авиацией. Возьмём, например, план операции, о котором говорил товарищ Тимошенко: её глубина достигает 300 километров. Так вот, Т-34 пройдёт это расстояние на одной заправке, а КВ не сможет, а это — остановка, дополнительное топливо, которое на перевести по той же дороге дополнительным транспортом. Кстати, о нашем споре по количеству танков в мехкорпусе: для тысячи танков, я исключаю совершенно колёсный транспорт, на 500 километров необходимо везти с собой 1200 тонн горючего, а для 600 танков— на 500 тонн меньше. То есть, добавочные танки — это добавочные сотни автомобилей с горючим и боеприпасами. Возвращаясь к вопросу о задачах наших мехкорпусов: пока не будут решены все вопросы их работы в составе танковой армии, Генштаб будет настаивать на их использовании для ударов по флангам прорвавших нашу оборону немецких танковых соединений или в армейских, а не фронтовых наступательных операциях с глубиной до ста километров...

— Ваша позиция понятна, товарищ Захаров,— Сталин тоном показывает, что встреча подходит к концу,— но хотелось бы также услышать мнение других специалистов. Неплохо было бы привлечь к обсуждению этого вопроса командующих и начальников штабов Особых округов и наиболее опытных преподавателей Академии Генерального штаба. Ввиду особой важности данного вопроса Наркомату обороны не следует ограничиваться лишь обменом мнениями, но и в короткие сроки организовать командно-штабные игры на картах, где представители противоположных точек зрения могли бы на деле доказать правоту своих взглядов.

Баварские Альпы, Бергхоф,

Резиденция Гитлера.

1 сентября 1940 года, 09:00.

— Мой фюрер,— гросс-адмирал Редер, растерянно глядит на спину Гитлера, стоящего у огромного во всю стену окна, из которого открывается прекрасный горный пейзаж с заснеженными вершинами,— мы должны постараться всеми средствами усилить нашу борьбу с Англией пока ещё Соединённые штаты не вступили в войну. Бросить все наши ресурсы на поддержку флота и морской авиации. Канарские острова, Гибралтар, Средиземноморье, Суэц, Балтика и Северное море — вот те позиции Англии, ослабление которых будет иметь решающее значение. Мы должны вести морскую войну, наши же сухопутные силы следует использовать для захвата и удержания Испании, Балкан, Северной Африки, Ближнего Востока, чтобы силой прорвать британскую блокаду и обеспечить устойчивое снабжение Европы. Мы не можем повторять ошибки правительства 1914-го года. Нарушение пакта с Россией и война на два фронта ведёт к гибели Германии.

Сидящие за овальным столом фон Браухич и Гальдер согласно кивают, Йодль неопределённо пожимает плечами, а Геринг остаётся безучастным, он не может оторвать глаз от старинного гобелена со сценой псовой охоты, висящего на противоположной стене Большого зала резиденции. Гитлер легко поворачивается на каблуках, его острый взгляд мгновенно пробегает по лицам гостей.