Это всё мои догадки, я же не могу залезть в его голову и узнать, о чем на самом деле в данный момент думает адмирал Шмидт. Хотя его разведка уже знает, где мы находимся, и какими силами располагаем. У него больше нет никаких сомнений, что против него всего два русских линкора.
Эх, жаль, что я не сразу сообразил сразу ввести его в заблуждение. Нельзя было их разведку близко подпускать, и пусть бы думал, что тут, в заливе, все четыре линкора. Надо было попросить Кириенко разыграть радиопредставление мнимых переговоров между линкорами. Может, и клюнули бы немцы на это. Теперь уже поздно, они нас обнаружили и оценили наши силы. Хотя есть маленький шанс, что немцы могут предположить, что и за островом находятся корабли, и возможно, даже линкоры. Хотя вряд ли. Остров сам по себе небольшой и низкий, так что мачты линкоров торчали бы над островом.
Я могу только предположить, о чем подумал Шмидт, когда узнал где мы встали. И почему именно у этого острова. Да отсюда до кромки минных полей, всего двенадцать миль, а до мыса Домеснес немногим больше двадцати пяти, самое идеальное место для стоянки. Мы можем отсюда контролировать подход к проливу и потратить всего минут сорок и весь пролив уже под нашим огнем.
Дождемся подхода крейсеров Вердеревского с эсминцами из минной дивизии Трухачева и дивизиона Паттона. А соединившись, пойдём к югу, где-то там сейчас находится Шмидт. Сам Трухачев с остатками своего отряда будет контролировать пролив. А что у него останется? "Цесаревич", одна канонерка и двенадцать старых эсминцев, ну я ему ещё поврежденного "Сибирского стрелка" оставлю. Сам с прибывшим подкреплением пойду искать германскую эскадру, чтобы навязать ей бой. Хотя ждать Трухачева я не буду, как только получу сообщение, что он вошел в залив, сразу выступаем на поиски германской эскадры.
Я бы на месте Шмидта летел сюда со всеми его силами, чтобы не дать нам соединиться и разбить нас по отдельности, пока мы во всём ему уступаем. Сколько же времени предоставит нам адмирал Шмидт, прежде чем начнет действовать? Час? Два? Возможно, он уже идёт сюда со всем флотом, и нам предстоит принять бой в невыгодных для себя условиях, и исход этого боя непредсказуем. Может случиться так, что я и сам погибну в этом бою, да и весь свой отряд загублю.
Но с другой стороны кто-то мне настойчиво подсказывает, что этот бой я должен выиграть. Но вот что будет дальше, я не знаю, на этот случай мне всё видится в сером свете.
Все началось две недели назад, у меня открылось какое-то шестое чувство, я стал предчувствовать события наперёд. Нет, я ничего такого не видел ни во сне, ни наяву, просто была полная уверенность, что мне будет сопутствовать удача в том, что я планирую на два-три ближайших дня. Как будто кто-то уверенно вёл меня через минное поле, или по доске через пропасть, и я полностью верил ему. Вот и сейчас кто-то взял и подтолкнул меня к принятию такого, на первый взгляд, безрассудного решения, как войти в залив и дать бой германской эскадре. Возможно, не будь этого, наш рейд продолжался бы, как и было задумано по плану — то есть пошел бы я на прорыв мимо дредноутов Хиппера на встречу с Кербером. Но нет, меня сознательно подтолкнули на принятия именно этого решения, и поддержка некоторых моих офицеров только укрепила мою уверенность".
Мои мысли прервал стук в дверь.
-Войдите.
-Ваше превосходительство пришла радиограмма от капитана первого ранга Вердеревского — доложил вошедший мичман Никишин.
-Наконец-то! Я надеюсь, что корабли Трухачева уже в заливе. Прочтите-ка Серёжа, что нам сообщает Дмитрий Николаевич.
-"Корабли контр-адмирала Трухачева вошли в Рижский залив. Следую на соединение с главными силами. Со мной "Слава", "Диана" и одиннадцать эсминцев"
-Ну что же, теперь и нам пора выступать. Мичман срочно передайте радиотелеграфистам, чтобы связались с Вердеревским. Идти с эсминцами спешно. "Слава" с "Дианой" идут самостоятельно.
Трухачев и сам знает, что надлежит ему делать. То что у него осталось он поведёт к Ирбенскому проливу.
-Никишин, вот ещё что, пусть свяжутся с Аренсбургом. Нам нужна воздушная разведка и прикрытие с воздуха. И запомните, в первую очередь разведка и не только германцев в заливе, но и тех, кто находится сейчас за "Ирбенкой". Сходите к лейтенанту Кириенко и узнайте у него, что он смог полезного выявить из переговоров между германскими кораблями. Если только смог что-то расшифровать.
-Будет исполнено, Ваше превосходительство.
Никишин ушел исполнять приказания.
А нам пора на мостик — вслух сказал сам себе — вот только надо переодеться, всё же сегодня у нас предвидеться тяжёлый бой и надо соблюдать традиции, а то я смотрю, мой Качалов уже одет по первому сроку.
На ходовом мостике присутствуют все те, кто должен быть тут по боевому расписанию. Некоторые уже переоделись в ожидании боя, и в их глазах читалась решимость и жажда битвы.
-Господа офицеры! Наше время пришло, мы выступаем, и выступаем против очень сильного противника. Я не знаю, как сложится этот бой, и кто выйдет победителем. Бой будет тяжёлый, но он будет тяжёлым для всех. Все предыдущие встречи нашего соединения с германским флотом происходили, когда мы имели неоспоримое преимущество перед ними. Сейчас нам предстоит вести бой с равным противником, а возможно даже в чем-то и превосходящим нас. Будут большие потери с обеих сторон, возможно, что кто-то из нас погибнет в этом бою, так как все мы смертны. Если мы выиграем этот бой, то наши имена в России буду помнить ещё долго. В наше поражение я не верю, думаю, что и вы в это не верите. А раз так, то передать всем. Корабли изготовить к бою. Всё, что может гореть, и ещё не выброшено — за борт. Через сорок пять минут все корабли должны быть готовы дать ход. В общем как в песне — Наверх, Вы товарищи, все по местам! Последний ПАРАД наступает! — Я выделил это слово голосом, чтобы все поняли, что этот бой будет очень тяжелым.
Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг",
Пощады никто не желает!
Все вымпелы вьются, и цепи гремят,
Наверх якоря подымают.
Готовятся к бою орудия в ряд,
На солнце зловеще сверкая!
От пристани нашей мы в битву уйдем,
Навстречу грозящей нам смерти,
За Родину в море открытом умрём,
Где ждут желтолицые черти!
-Процитировал я отрывок из песни — Вот только сегодня нам придётся сражаться не с желтолицыми. Да и погибать мы не собираемся. Постараемся достойно провести размен, не так как это было с "Варягом". Да у нас и не "Варяг" так что такого, как было с ним, не должно произойти — на этом я закончил свою речь
-В ту войну нам во всём не везло. Хотя по раскладам мы должны были, если уж не выиграть, то хотя бы не проиграть ту войну так позорно — заговорил Пилкин. Особенно нам не повезло, я бы сказал даже фатально, это в бою в Желтом море. Все вы знаете, что тогда я был на "Цесаревиче", флагмане контр-адмирал Витгефта. Не погибни в том бою Витгефт, и прорвись эскадра во Владивосток, исход война был бы совсем другим. Но адмирал Витгефт погиб, командование перешло к князю Ухтомскому, но он так и не смог взять управление эскадрой в свои руки. На его "Пересвете" были перебиты все фалы и сбиты реи, так что он не мог поднять ни одного сигнала в подтверждение того, что он принял командование на себя. А вот контр-адмирала Рейценштейна, когда он поднял сигнал "Всем кораблям следовать за мной" проигнорировали или просто его сигнал не рассмотрели. Корабли повернули обратно в Порт-Артур, где и сгинули. А прорвись тогда эскадра во Владивосток, и как я уже говорил, война обязательно завершилась бы по-другому. Я уж не говорю про позорный разгром второй тихоокеанской эскадры в Цусимском проливе.
После этого экскурса Пилкина в прошлое, на мостике на минуту воцарилось молчание, все о чем-то задумались.
-Владимир Константинович, вот только не надо нам сейчас тут напоминать о прошлом. Мы все знаем что тогда произошло. Знаем как и почему. И сегодня такого не произойдёт. Сегодня у нас одна задача! Нанести противнику как можно более серьёзный урон, а не сгинуть как при Цусиме. Так что, господа офицеры, готовим корабли к бою. Да и самим бы не мешало приготовиться — добавил я тихо, как будто сам себе, но мои офицеры это услышали и поняли по-своему....
Предоставленного времени, чтобы освободить корабли от вещей дающих пищу огню, не хватило, так что этим экипажи продолжали заниматься ещё некоторое время уже на ходу. Хотя ещё перед походом все горючие материалы должны были быть удалены с кораблей. Ан нет, такого барахла было всё ещё немало, и его сейчас матросы выбрасывали за борт.
III
Идём на врага
Находясь на мостике "Петропавловска" и глядя на свой маленький отряд, я думал — "Да маловато нас сейчас против германцев. Но после воссоединения с Вердеревским наш отряд заметно усилится, вот только догонит он нас до того момента как мы сойдемся с противником или нет. Сейчас мы держим курс к острову Руно, с намереньем обойти его пятью милями восточнее, а далее идти к Риге. Где-то там должен находиться германский флот. Скорость держим не более десяти миль, надеясь, что Вердеревский всё же успеет нас нагнать до подхода к острову.
-Владимир Константинович — обратился я к Пилкину — а давай мы с тобой прикинем, что, по-твоему, предпримет адмирал Шмидт. Нет никаких сомнений, он предполагает... да чего там, он уже точно знает что корабли Трухачева миновав минные заграждения движутся на соединение с нами, и что в ближайшее время мы соединимся с его отрядом. А ну господа офицеры — обратился я ко всем присутствующим на мостике — высказывайте свои предложения по этому поводу.
-Тут очевидно только одно решение, пока мы не объединились германский адмирал должен ударить всеми силами по нам — высказался князь Черкасский.
-Мне также кажется, что это правильное решение. Но вот почему-то Шмидт медлит.
-Возможно, он ждет приход Хиппера и Гедека со своими дредноутами — поделился своим мнением старший штурманский офицер линкора лейтенант Бунин.
-Петр Николаевич. Я сильно сомневаюсь в этом, не имея при эскадре не одного тральщика, они не рискнут сунуться пролив.
-Выше превосходительство, но они могут пустить впереди себя миноносцы с тралами — не сдавался Бунин.
-Что ж не будем исключать такую возможность. А вы Петр Николаевич я думаю, абсолютно правы. Адмирал Хиппер так и поступит. Пошлет какой-нибудь самый старый миноносец, что есть при его эскадре, для контрольного траления а когда удостоверится что фарватер надежно заминировал будет требовать чтоб ему прислали тральщики. А когда они прибудут это одному Богу известно. Но сутки как я полагаю у нас есть. А если всё же Хиппер надумает тралить миноносцами ну что ж.... Для того-то мы и посылаем туда Трухачева, он с половиной своего отряда будет стеречь пролив, чтоб германцы не расчистили новый фарватер. Ещё у кого какие мнения на счет действий Шмидта?
-А если адмирал Шмидт не только не ищет встречи с нами, но и побаивается нас. Хотя у него три линкора, несколько крейсеров и куча эсминцев, но ведь два из трех его линкоров имеют незначительное количество снарядов главного калибра, да и остальные корабли не могут похвастаться полным боекомплектом, то ему следует хорошенько подумать, прежде чем сражаться с нами. Я бы на его месте, нанёс в первую очередь удар по кораблям Трухачева. И прежде чем мы бы успели помочь Трухачеву, разгромить его, или, в крайнем случае, нанести такие повреждения, что ему пришлось бы возвращаться назад в Моонзунд — предположил наш флагманский артиллерист.
-Нет. Я думаю, что этот вариант Шмидт даже не рассматривает.
-Почему же?
-Посудите сами. Кто сейчас только что говорил, что снарядов у них мало. После встречи с Трухачевым на германских линкорах боезапаса останется ещё меньше. А когда мы на него выйдем, то чем они будут тогда сражаться. Конечно, одним залпом можно потопить и "Славу" и "Цесаревича", но только тогда, когда они будут стоять на месте, ожидая расстрела. Но они же не будут стоять, а будут маневрировать и отвечать огнём на огонь. А раз так, то сколько снарядов потратит Шмидт на их потопление? Хотя это мы так думаем что снарядов у нашего противника мало, и даже хотим считать что их мало. А если мы глубоко ошибаемся и витаем в облаках? Допустим, что на каждом вражеском линкоре по пол комплекта. А если так, то исход боя непредсказуем. И, кроме того, зачем мы сейчас это обсуждаем, ведь корабли Трухачева разделились на два отряда и оба они находятся позади нас. Чтобы их атаковать, противнику надо пройти мимо нас.
-Но есть и другой вариант — проговорил князь Черкасский
-Давай Михаил Борисович предлагай.
-Предположим, что после того как мы соединившись с кораблями Трухачева, адмирал Шмидт посчитает что наши силы сравнялись с его эскадрой или даже на немного превзошли. А раз Хиппер с Генеке не могут сюда войти, тогда ему самому надо как можно быстрее выбираться из залива. Я о том, что Шмидт, имея при себе столько тральщиков, он отсюда может попытаться расчистить фарватер от мин.
(Точно такие же предположения и рекомендации мы вскоре получили радиограммой из штаба флота. Выходит, что не одни мы так думаем).
-Хорошо, что вы не Шмидт. А вот это самое правильное решение на мой взгляд. Но прежде всего, он должен сковать нас боем, чтобы дать своим тральщикам возможность очистить фарватер. И если мы им позволим это сделать, то нас ждут серьёзные неприятности.
-Тогда надо срочно выслать вперёд нефтяные эсминцы, чтобы они следили за кораблями противника — предложил Свиньин.
-Вполне разумно. Передать приказ Беренсу; Идти полным ходом к Руно, встать в дозор восточнее острова, но в пределах его видимости. О появлении противника сразу доложить, в бой не вступать, а отходить на соединение с главными силами.
("Новик" и "Победитель" после получения приказа быстро увеличили скорость и ушли вперёд).
-Продолжим, господа. Как пойдёт Шмидт, если он решит действовать по тому же варианту что предложил Владимир Александрович? Хотя мы и так знаем что у Шмидта всего два пути. Один вокруг острова Руно. Второй между островом и материком. Первый, это вокруг Руно, хотя путь и длиннее, но тут мин нет, но может повстречать нас и бой, в любом случае, состоится. Второй короткий, но ему надо пересекать два минных заграждения, и хотя они жидкие, но он-то об этом не знает. Но вот то, что там выставлены мины, это он знает хорошо. На днях там им был потерян эсминец. Как вы думаете, может он предположить, что всё пространство между островом и материком это сплошное минное поле, наподобие того что он форсировал в Ирбенском проливе?
-Может — уверено озвучил князь Черкасский.
-Тогда у него всего один путь, это идти вокруг острова — высказался Пилкин.
-Я также склоняюсь к этому. Но вот как на самом деле поступит Шмидт, мы только предполагаем. И чтоб знать точно каким путем пойдет германец, у нас должна быть воздушная разведка. Мичман — позвал я Никишина — с Аренсбургом связались?
