Через сутки полк подполковника шагал в порт с песней
"Разудалый ты солдатик
Русской армии святой
Славно песню напеваю
Я в бою всегда лихой!
Не страшится русский витязь
Не страшится он никак
Ведь за ним семьи молитвы
С ним и Бог, и русский царь!"
В этот день в порту, вместе с полком Трифонова, на корабли погрузились ещё несколько батальонов пехоты, и три батареи полевой артиллерии. На следующий день они уже высаживались на плацдарм, а ещё через два дня, поддержанные огнём кораблей Балтфлота, они повели наступление на юг, в направлении города Кандау и реки Абава на соединение с войсками 12-й армии.
Шестого октября во всех столичных газетах был напечатан манифест царя от пятого октября на события в Болгарии, которой мы объявили войну. А звучал он так.
"Объявляем всем верным нашим подданным: Коварно подготовляемая с самого начала войны и все же казавшаяся невозможною измена Болгарии славянскому делу свершилась — болгарские войска напали на истекающую кровью в борьбе с сильнейшим врагом, верную союзницу нашу Сербию. Россия и союзные нам Великие Державы предостерегали Правительство Фердинанда Кобургскаго от этого рокового шага. Исполнение давних стремлений болгарского народа — присоединение Македонии — было обеспечено Болгарии иным, согласованным с интересами славянства, путем.
Но внушенные германцами тайные корыстные расчеты и братоубийственная вражда к сербам превозмогли. Единоверная нам Болгария, ещё недавно освобожденная нами от турецкого рабства любовью и кровью русского народа, открыто встала на сторону врагов Христовой веры, славянства, России. С горечью встречает русский народ предательство столь близкой ему, до последних дней Болгарии, и с тяжким сердцем обнажает против её меч, предоставляя судьбу изменников славянства справедливой каре Божьей".
Итак, у нас ещё один враг и это братья-болгары, родственный нам славянский народ. Хотя, моё знание будущего говорит, что эти "братья" и во Второй Мировой воевали против России, а если будет Третья, то эти шакалы опять встанут на сторону птицы-стервятника в борьбе против медведя. Теперь германо-турецкий флот мог базироваться в болгарских портах, сокращая, таким образом, расстояние до нашего западного черноморского побережья почти на триста километров.
III
Направляясь в Сестрорецк, я рассчитывал застать там Федорова, но не случилось — мы с ним разминулись. Он отбыл в Петроград, и в день прибытия, получив дополнительные ЦУ от командования, направился в Архангельск, а оттуда в Англию. Пришлось отложить нашу встречу на потом, когда оружейник вернётся из поездки, а пока можно будет переговорить с его коллегами. Но прежде, перед тем как встретится с коллегами Федорова по оружейному цеху и его первым помощником Дегтяревым, я имел честь побеседовать с новым управляющим заводом генерал-майором Виктором Ивановичем Гибер-фон-Грейфенфельс. Он всего-то неделю, как заступил на эту беспокойную должность, но до этого дня он более десяти лет служил на этом же заводе, занимая разные должности. Я ему намекнул, что по негласной просьбе царя, надо поддержать полковника Федорова и его группу по скорейшей сборке автоматических винтовок, добавив туда опытных оружейников. И постараться представить собранные винтовки на испытания до Рождества, а испытания, возможно, будут проведены в присутствии самого государя. Так как в этом оружии очень нуждается наша армия. И уже сейчас надо начинать готовиться к производству этих винтовок параллельно с винтовкой Мосина.
-У винтовки Федорова, ваше превосходительство, есть ещё одно достоинство, она может выпускаться как легкий ручной пулемёт, которых в армии катастрофически мало. И их выпуск планируется на вашем заводе.
-Понимаю, ваше превосходительство, уверен, что всё, необходимое сделаем, и его величество будет доволен
-Есть ещё одна просьба, ваше превосходительство. Государь желает создать при заводе конструкторское бюро по проектированию нового стрелкового оружия, и назначить начальником этого бюро полковника Фёдорова по его возвращению из заграничной поездки.
-Это хороший специалист, ваше превосходительство, я его знаю много лет, думаю, что государь не ошибся с выбором.
Я шел на большой риск, говоря всё это новому управляющему, так как Николай II меня для бесед не уполномочивал. У нас с царем просто был разговор на эту тему, где он обещал подумать, но только после положительного результата войсковых испытания этого нового оружия. Но это же опять потеря нескольких месяцев, которых у нас просто нет. Вот я и пошел на риск, пытаясь своим самоуправством, хотя можно это назвать блефом, сократить на несколько месяцев время до начала серийного выпуска автоматов и пулемётов Федорова. Если в ближайшее время начнётся подготовка к производству автоматов Федорова, то возможно, что к летнему наступлению наша армия получит несколько тысяч единиц автоматического оружия. Генерал-майор Гибер-фон-Грейфенфельс оказался толковым управляющим и пообещал посодействовать во всех начинаниях группы Фёдорова. Оказалась, что у Федорова состоялся подобный разговор с управляющим об этом, а тут ещё и я с этим же, да ещё "по просьбе самого Государя". Так что, пока Федорова не будет, Дегтярев получал поддержку со стороны завода для скорейшей доводки оружия. А после того как на завод с фронта приедет есаул Фёдор Токарев начнутся работы и по ручному пулемёту.
После Сестрорецка, на другой день я направился на Путиловский завод, где встретился с несколькими нужными мне людьми. Один из этих людей был инженер-кораблестроитель Василий Менделеев — сын известного учёного-химика. Второй, это Сергей Петрович Шукалов, инженер того же завода. Этим двум инженерам я намерен предложить взяться за проектирование самоходной пушечно-штурмовой установки. Взять за основу уже проработанный проект "Бронированного автомобиля" — как называл своё детище сам Менделеев. Вначале я разыскал Шукалова и объяснил ему, по какому делу он мне понадобился. Далее, уже вместе, мы в одном из административных помещений нашли и Менделеева. Передо мной был ещё молодой человек всего двадцати девяти лет отроду, но для солидности, и чтобы выглядеть старше своих лет он отращивал бороду.
-Господин Менделеев?
-Да, это я, Ваше превосходительство.
— Я, контр-адмирал Бахирев.
-Мне известна ваша фамилия, да и писали о вас много, в связи с некоторыми делами на море против германского флота.
-То, что вы слышали обо мне, наполовину приврали. Но давайте это мы пропустим, я тут по другому делу.
-Я весь внимание.
-Тут есть место, где мы можем поговорить, как говорится без лишних ушей.
-Э... А есть такое место. Пройдемте.
Инженер завёл нас в какую-то каморку, где за столом обложившись какими-то книгами и бумагами, сидел молодой парень и чего-то писал.
-Павлуша, поди-ка прогуляйся немного.
-Хорошо Василий Дмитриевич.
Парень быстро накинул на себя нечто похожее на флотский бушлат и вышел.
-Ну вот, теперь можно и поговорить. Так какое у вас дело ко мне?
-Тут такое дело. До нас дошли слухи, что вы долгое время разрабатываете проект передвижного форта.
-Есть такой грех, ваше превосходительство, но я занимаюсь этим в свободное от основной работы время.
-Да вас, Василий Дмитриевич, в этом никто и не укоряет. Это в военное время даже очень кстати. Но в данный момент я предлагаю вам заняться проектированием бронированной самоходной артиллерийской установки вполне официально.
-Так у меня уже почти полностью закончен проект, осталось кое-что ещё рассчитать, и я могу приступить к постройке опытного образца, если на то будет заказ.
-И вы уже можете предоставить чертежи вашей машины или хотя бы её примерные тактико-технические данные.
-Да могу. Но все чертежи у меня дома и я уже говорил, мне осталось совсем немного, чтобы всё завершить.
-А сейчас вот здесь, вы можете примерно набросать схематический чертёж того, как она у вас выглядит.
Менделеев взял лист и начал рисовать, сразу же объясняя нам, где что он предлагает установить. Через несколько минут все было готово. На листе был нарисован прямоугольник квадратного сечения с пулемётной башенкой на крыше, и торчащим стволом пушки в передней вертикальной плите.
-Я вот вижу, Василий Дмитриевич, что в вашем проекте гусеница почти полностью обхватывает корпус, А вы придумали какое-либо приспособление для ремонта вдруг порвавшийся гусеницы? Ведь высота корпуса более трех метров. Это как же её натягивать, протаскивая ленту гусеницы по направляющим на такой высоте. Да и проходит она, по большей части внутри бронированного корпуса. И вес у неё, для экипажа, просто чудовищный. И ведь получается, чтобы отремонтировать гусеницу, к примеру, заменить одно её звено, надо будет снимать бронированные плиты. А как это можно сделать в поле?
-Потому я и спрятал гусеничный движитель за броню, чтобы он не мог быть повреждён неприятелем при обстреле. Как только неприятель открывает интенсивный орудийный огонь, а у машины нет возможности для отступления, она может полностью опуститься на грунт и своими бортами прикрыть гусеничный движитель от повреждений.
-Получается, что машина, а с ней и обученный экипаж, остаются неподвижны под обстрелом врага и превращаются в мишень? А может лучше во время обстрела покинуть позицию, да и ведь в движущуюся мишень труднее попасть?
-Я предполагал установить на своей машине броню от ста до ста пятидесяти миллиметров. А такая броня может устоять при попадании даже шестидюймового снаряда.
-Хорошо. Значит, таким вот способом вы пытаетесь сохранить гусеницы на своей машине от обстрела врагом. Ладно, согласен, вы сохранили их. А что вы будете делать, если она просто порвалась?
-Над этим мы ещё подумаем.
-Думайте, Василий Дмитриевич. Это очень важный вопрос для вашего проекта. Вы сказали, что предполагаете на своей машине броню до ста пятидесяти миллиметров. А зачем она такая мощная? Вам не кажется что у вашей бронированной машины просто чрезмерный вес. Сколько, вы сказали, она весит по проекту?
-Порядка ста шестидесяти тонн.
-Голубчик, помилуйте, да как же она, при таком весе, будет переправляться через реки, её же ни один мост не выдержит!?
-Когда я начал её проектировать, ваше превосходительство, то предполагал, что такие бронированные машины будут использоваться для обороны побережья.
— Василий Дмитриевич, я вынужден вас огорчить. Даже доставить вашу машину до побережья будет невероятно сложно. В стране просто нет такой техники. Сама же она не дойдёт. Ведь побережье это не дорога с хорошим асфальтом. Это, в основном, просёлки и грунтовки, а ближе к морю, ещё и пески. Засядет она. И всё.
Я надолго задумался. Молчал и Менделеев. Он, вроде, готов был поспорить, но то, что я сказал, было правдой, хотя и неприятной, и молодой инженер не мог этого не понимать.
-Теперь я понимаю, отчего вы предполагаете установить на своей машине такую мощную броню и вооружить морским орудием. Для обороны побережья, возможно, подошли бы такие машины. Прикрытые мощной бронёй и вооружённые дальнобойным морским орудием, они бы выполняли функцию передвижного форта. Но вот в чем вторая проблема — нам подобные машины нужны в первую очередь на фронте. Заметьте, я сказал подобные, но не такие, какими вы их задумали.
-А какой она должна быть по-вашему?
-Боевая машина, предназначенная для сухопутного фронта в первую очередь, должна в четыре-пять, а лучше в шесть раз легче вашего проекта. А облегчить её можно за счет бронирования и уменьшения габаритов. Ещё надо поменять орудие на более умеренный калибр. После этого она станет менее заметна на местности, и более манёвренная и устойчива. А это значит, что противнику трудней будет в него попасть. Сейчас Василий Дмитриевич я нарисую то, как я вижу вашу боевую машину с умеренными тактико-технические данными.
Я взял лист бумаги, на которой был нарисован эскиз Менделеевской боевой машины и быстренько набросал в двух проекциях эскиз компоновки самоходной артустановки, поясняя при этом Менделееву что и как бы я изменил его проект.
-Передней части корпуса, которая будет чаще поражаться снарядами противника, придаем наклон в сорок пять градусов. При таком наклоне снаряду трудней пробить броневой лист.
-Ну, тут не трудно предположить, что при попадании в такую наклонную броневую плиту снаряд с большой вероятностью будут рикошетировать.
-А ещё, при таком расположении броневого листа снаряду чтоб его пробить, нужно пройти большее расстояние, чем при её вертикальном расположении. Бортам тоже придаем небольшой наклон. В лобовой броневой плите устанавливаем трехдюймовку, да наверху корпуса устанавливаем вместо одной две пулемётные башенки, как на бронеавтомобилях. Двигатель устанавливаем позади и отгораживаем противопожарной перегородкой. Главное ходовая, здесь гусеницы ни надо прикрывать бронёй. Вот — подавая Менделееву эскиз — так примерно должен был бы выглядеть ваш проект, и я назвал бы его "Бронеход" а по-другому это самоходная артиллерийско-штурмовая машина.
Менделеев берет лист и внимательно рассматривает нарисованное.
-Так это же почти что одно и то же, не считая небольших изменений по корпусу.
-Вы правильно приметили. Расположение бронеплит корпуса совершенно другое. А теперь я озвучу вам какое бы было техническое задание на проектирование. Первое — корпус "Бронехода" должен быть не более шести метров в длину, трех метров в ширину и двух с половиной в высоту. Лобовая броня в два дюйма, бортовые плиты в один дюйм. Вес в пределах 30-и тонн. Наклоны бронеплит спереди от 45 до 50 градусов, с бортов 15. Можно и больше указанного, меньше — ни в коем случае. Вооружение: пушка Канэ семьдесят пять миллиметров или полевая трёхдюймовка, в зависимости от того, какое министерство даёт заказ, и два одинаковых пулемёта. Причём, пулемёты должны быть одинаковы на всех выпущенных бронеходах. Экипаж не более пяти человек. Скорость передвижения по хорошей дороге не менее пятнадцати верст.
-Мне кажется, что экипаж, при таком составе вооружения, будет мал.
-Поясните, пожалуйста.
-А как же. Один водитель. На обслуживание орудия нужно троих, два пулемётчика — получается шестеро. А командовать всеми кто будет? Нужен командир. Итого семь.
-Водитель это само собой, тут говорить нечего. С орудием и двое справляться — один наводчик, второй заряжающий, на два пулемёта и одного человека хватит, так как из второго пулемёта может командир пострелять, или тот же заряжающий. Вот вам и пять человек.
-Так я думаю, что и без моториста никак не обойтись, кто-то ведь должен двигатель отремонтировать. Во время боя всякое может случиться, вдруг мотор заглохнет.
-Вот тут вы ошибаетесь, во время боя моторист ничем помочь не сможет, так как доступа к двигателю из боевого отделения не будет, а только через люки снаружи. Более того, между экипажем и двигателем должна быть броня. Подчёркиваю, двигатель будет стоять отдельно, за броневой стенкой, чтобы при его возможном возгорании, экипаж не пострадал и успел покинуть машину, чтобы не превратится в запечённый окорок. Поэтому нужно предусмотреть три люка для входа и выхода экипажа. Да и выхлопные газы от работающего двигателя будут меньше попадать в боевой отсек, и не так будет шумно.
