И... ничего.
— Дедушка? — позвал он особо не ожидая ответа. И всё же... нечто ответило.
Смех. Скрипучий глухой смех, исходящий из самого центра разложения — уродливой кучи посреди извивающейся массы червей.
Мато Синдзи почувствовал, что от отвращения к тому, чему он стал свидетелем, у него мурашки по коже побежали.
Огромная разлагающаяся живая масса червей приняла человеческую форму. Черви заползали на бесформенные ноги, кожу, лодыжки ввинчиваясь в их владельца.
Не сотни — тысячи. Десятки тысяч. Сотни тысяч. Столько, что если бы человек был погребён под их чёрным ковром, то не продержался бы и минуты.
От человека вроде его матери, без костей и мяса, поглощённых червями, осталась бы только осевшая кожа.
Но это... это нечто не оседало. Нет. Чем больше червей присоединялось к нему, тем завершённей оно становилось.
В ту же секунду он осознал, чтобы ни было перед ним, оно не поглощалось червями, это смеющееся нечто пожирало их.
И это нечто облеклось плотью и видом Мато Зокена — хозяина подземелья.
Главой семьи Мато.
Его...
— ... дедушка.
И Синдзи замер застыв на месте.
Входя в комнату в прошлый раз, он увидел лишь как Зокен наблюдал за Сакурой, покрытой внедряемой в неё червями.
... но такого он не ожидал.
Не ожидал, что его дедушка окажется чудовищем. Подходя к двери, он говорил себе, что это всё равно что войти в подземелье, в котором свил себе логово финальный босс игры, он не ожидал, что окажется прав.
Он умрёт. Будет съеден. Разорван на кусочки.
Он...
— Чего тебе надо, парень? — спросил голос в тот же момент как Мато Зокен обретал в запятнанной тьме форму.
— Я...
— Ты пришёл сюда, несмотря на всё своё бессилие, несмотря на то, что ты позоришь имя семьи Макири — надавил голос, и близость гниющего нечто стала почти невыносимой — Что ж, мужества тебе не занимать малыш.
Синдзи хотелось блевать, бежать, сдвинуться, заплакать, но он не мог.
Каким он был дураком.
Как он был не прав.
Сейчас, он может в любую секунду быть поглощён. В любую секунду может быть съеден. В любую секунду...
— Так непохоже на твоего никчёмного отца — сказал его дедушка с презрением, которое казалось можно было потрогать. Синдзи бы вздрогнул если бы мог, но он не мог, замерший словно жертва под взглядом высшего хищника, до тех пор пока он неожиданно не пришёл в себя, от внезапного облегчения когда нечто сняли с него, он чуть не упал на колени — Говори побыстрее или уходи.
— ... письмо... — выдавил из себя Синдзи.
— Что?
— Я получил письмо, дедушка. — продолжил юноша, его слова вылетали с такой скоростью, что чуть ли не смешивались друг с другом — Письмо из школы. Школы Чародейства.
Своим молчанием чудовище понукало его продолжить.
— Меня приняли. В школу.
...
...
...
Почти минуту колышущаяся масса нарастала, почти умиротворяющее разлагающееся кишение, стоны, трение и шипение едва ли не исчезли, заменённые тревожной подавляющей тишиной, не отсутствием звука, но его противоположностью подавлявшей звук. Ничто не двигалось. Не говорило. Не дышало.
Не думало.
Даже сам Мато Зокен.
...
...
...
Проживший века Архимаг, патриарх, видевший и участвовавший в создании чудес. Он создал Командные Заклинания, чтобы связать Героических Духов и их Благородные Фантазмы волей человека. Он организовывал создание целых корпоративных империй, изучал магию, недоступную никому кроме самих Волшебников, зашёл дальше любого смертного в своих поисках бессмертия, наблюдал как его род почти исчез.
Он думал, что его уже ничем не удивить.
— ... что?
Очевидно, он был не прав.
— Э-Это правда дедушка — сказал юноша, в подтверждение протягивая письмо колышущейся массе червей и плоти, которая взяла его с легчайшим выражением неодобрения на источенном лице — Вчерашней ночью его доставила сова. В мою комнату.
Отдав письмо, Синдзи почувствовал себя чуть увереннее. Разумеется, теперь его дедушка наверняка поверит ему, что... о нет. Он и вправду отдал письмо? Что если маг разорвёт его? Что если...
Но не он в этой комнате был сильнее всех обеспокоен своими размышлениями, поскольку Мато Зокен был удивлён.
И ни один маг, особенно если это древний архимаг, не любит сюрпризы.
С самим письмом всё было просто. Шаблонное письмо, по которому можно было предположить, что школа обычно отправляла такие своим поступающим. А вот то, что оно было доставлено в комнату Синдзи, беспокоило его гораздо больше.
Это означало, что некто знал о его внуке, что кто-то отслеживал его самочувствие и что Ведьма, наложившая заклинание пробралась незамеченной в его дом, под самый его нос.
Но единственной, кто был способен на это и кто контактировала с Синдзи была ...
"... его мать."
Никчёмная женщина, дщерь третьесортного мага, брошенная червям, после того, как она не смогла произвести на свет дитя с магическими способностями. Ведь именно из-за наследия её рода он устроил брак своего никчёмного сына с ней, чтобы сохранить то, что осталось от рода Макири, но она даже не смогла родить стоящего наследника.
Видимо, она была не столь бесталанна, как он думал.
И это... было неожиданно. Гораздо неожиданней было то, что послание пришло из Англии, а не откуда-то поближе. Вроде тех небольших учебных заведений, обучающих Чёрной Магии, о которых он знал, таких, как Колдостворец в России или Махотокоро в Японии.
... в этом нужно будет разобраться и связаться с несколькими старыми знакомыми.
— Это просто... убого — наконец высказался повелитель червей смотря на письмо будто оно лично оскорбило его — Ты. Плоть от плоти моей, кровь от крови моей вынужден поступать в школу Чародейства. Не в Ассоциацию. Не в Атлас. Не в учебное заведение Блуждающего Моря. А в школу Чародейства.
Он засмеялся, и низкий скрипучий смех напоминал звук трущихся друг о друга костей.
Синдзи побледнел ещё сильней, а ощущение присутствия чудовища всё нарастало и нарастало, пока ужасный смех отражался от стен. И всё же... его дедушка сказал поступать? Зёрнышко надежды проросло в его груди. Может быть... это не конец? Может быть...
— И всё же это больше того, что я ожидал от тебя, и гораздо больше того, что позор рода — твой отец смог достичь — продолжил Архимаг, и то, что заменяло ему губы скривилось в искажённом подобии улыбки — И, в отличие от твоего никудышного дяди, отбросившего свой дар только для того, чтобы потом молить о силе, могущей спасти твою... сестру, у тебя есть чувство собственного достоинства. Ответь мне, ты желаешь поступить в эту... школу?
— Да, дедушка. — Синдзи против всех своих ожиданий удавалось надеяться, что это было пусть и извращённым, но одобрением Мато Зокена — Если ты позволишь — добавил он зная, что здесь, в самом сердце убежища повелителя червей, он был полностью в его власти.
Архимаг позволил фразе повиснуть в воздухе на долгую растянутую секунду. Достаточную, чтобы большинство занервничало и повторило свои слова, но юноша не сделал этого, решительно встретив его взгляд.
Неожиданно для себя Мато Зокен был удивлён.
— Я сделаю гораздо больше, парень — наконец ответил Зокен, заметив, что получив его одобрение, силы почти покинули его внука — Да, я сделаю так, что твой ответ будет доставлен, но также я дам тебе дар.
— ... что?
В этот раз уже Синдзи был удивлён. Это... чудовище, его дедушка собирался сделать что-то для него?
— Ты разочарование. Конфуз любого семейства магов — холодно заметила масса червей — Но ты более не позор рода, в отличие от твоего отца. И, как последнему из рода Макири, небольшая помощь не... недозволенна.
Синдзи сглотнул, не зная чего ожидать.
— Полагаю, что по традиции каждому достигшему совершеннолетия даруется мистически код, так? — продолжил Зокен взглянув на лист принадлежностей — И тебе понадобится палочка, не так ли?
Синдзи молча кивнул.
— Значит я сделаю так, что она будет изготовлена для тебя — отметил Архимаг — Нечто, чем ты можешь с гордостью владеть, как последний Макири, если пожелаешь.
— Я... спасибо, дедушка. Это больше, чем я смел просить — было всё, что Синдзи смог произнести, пока повелитель червей возвращался в центр ямы, его фигура медленно распадалась, и черви рассеивались колышущейся рыхлой массой.
— И больше, чем мог ожидать — прогрохотали, проскрежетали и прошептали черви пока фигура Мато Зокена распадалась в шипящее море пожирающих плоть фамилиаров — Но если ты пожелаешь принять мой дар, то я также договорюсь о сопровождающем. Если же нет, что ж, я узнаю об этом, когда ты дашь мне свой ответ на письмо из Хогвартса.
— Я... понимаю, дедушка — ответил юноша контролируя свой голос на последних остатках силы воли.
— Хорошо — прошипело разлагающееся море — А теперь убирайся.
И Синдзи едва ли не вылетел из комнаты.
Глава 3. Махотокоро
Мато Синдзи подавил зевок, смотря на тенистые земли Кансайского региона, мелькающие за окном экспресса, в котором он сидел, смаргивая усталость, он всматривался в незнакомые ему виды культурного и исторического сердца Японии. Он знал, что ему повезло. Его уже-скоро-бывшие одноклассники ещё как минимум три года не смогут увидеть бывшую столицу, а он уже отправился в поездку, устроенную для него лично, кем-то, кого его дедушка нехотя признал мастером своего дела.
И то, что это путешествие устроено не для развлечения, а для покупки необходимого для его грядущего путешествия на запад, и что за время путешествия он отдалится от своих одноклассников, к делу совершенно не относилось.
Оглянувшись вокруг и никого не увидев в вагоне, он вздохнул и принялся обдумывать ужасающую встречу с... существом... определённо бывшим его дедушкой — воспоминание, из-за которого он в ту ночь так и не смог уснуть, а урванные им периоды дрёмы были наполнены неприятным скрипучим смехом.
... и всё же он получил одобрение дедушки, тот впервые сделал то, что до него не делал никто — признал, что он более не позор рода. Чудовище или нет, но ведь его одобрение что-то значит?
Поскольку он не смог уснуть, то написал ответ на Хогвартское письмо на подзабытом им английском, соглашаясь на поступление в школу, но отказываясь от сопровождающего. Повелитель червей заявил, что соглашаясь на вмешательство чужаков, он отказывается от предложенной Зокеном палочки и поддержки семьи, что было неприемлемо для Синдзи — получив хоть какое-то одобрение, он не собирался отбрасывать его.
Кроме того, сделанная по предложению его дедушки специально для него палочка наверняка будет намного могущественнее, чем изготовленная с применением... обычных материалов.
... по крайней мере он на это надеялся, смотря на свёрток лежащий у него на коленях — стеклянную коробку обёрнутую слоем чёрной вощёной бумаги с письмом лежащей поверх неё.
Он не мог разобраться, доволен ли он тем, что ядро его палочки будет сделано из того, что его дедушка называл специально изменённым Магическим червём, таким же, как и те, что были в его приёмной сестре.
... не отмечало ли это его пусть отдалённо и приблизительно равным ей?
Мато Синдзи улыбнулся этой мысли. Его. Равным наследнице Мато, не делало ли это его по сути наследником рода Мато? По крайней мере, если сильно не приглядываться?
Его взгляд пробежал по ответу на письмо, лежащему поверх коробки. Мато Зокен упомянул, что его сопровождающий устроит отправку его ответа через одну из служб общины окружающей Махотокоро — Японского учебного заведения, в котором преподавался их стиль Чародейства. Или какой-то подобной Чёрной Магии.
Он задался вопросом, кем же будет его сопровождающий. Он не знал подходящих Ведьм, насколько ему было известно, их род достаточно редок, хоть они и могли рождаться в немагических семьях... впрочем, так же, как и магические рода могли увянуть. На секунду он задумался, не было ли это иногда разыгрываемой жестокой шуткой сущего, перемешивающего, тех кто достаточно могуществен, чтобы овладеть искусством магии, а может это просто один из методов Сил Противодействия, призванный не дать магам достичь Истока.
Ведь если их исследования прервать, то у них не будет и тени шанса, в то же время общее количество адептов останется неизменным.
... не то чтобы над этим стоило сильно задумываться, хоть для Мира и имело смысл не желать появления ещё одного чудовища наподобие его дедушки, учитывая, что помимо него оставались Айнцберны по праву называемые чудовищами.
И он стал смотреть на пейзаж за окном, который в конце концов погрузил его в приятную дрёму.
* * *
Совсем скоро поезд прибыл на станцию Киото, и Синдзи, подхватив свёрток, вышел из вагона, чтобы замереть на месте зайдя в многолюдный вокзал.
"Столько людей..."
Больше, чем он когда-либо встречал в сонном и маленьком Фуюки. Хотя, если задуматься, то здесь... здесь находилась вторая по величине железнодорожная станция во всей Японии, с торговой галереей, отелем, кинотеатром, торговым центром Исетан и даже несколькими местными государственными учреждениями, и всё это было собрано под крышей пятнадцати этажного здания. Он не был здесь с самого детства, и не помнил своих прошлых впечатлений, кроме осознания того, насколько станция большая, и насколько в сравнении с ней он мал, но сейчас видя её целиком...
— Что она напоминает тебе, Мато?
Внезапный вопрос, заданный из-за спины вернул Мато Синдзи обратно в реальность, повернувшись он увидел женщину, чья фигура была подобна миражу под утренними лучами солнца. По виду ей было около тридцати, её рыжие волосы были собраны в короткий хвост, одета она была в чёрные обтягивающие штаны и белую, почти сияющую при свете дня блузку, а через её руку было перекинуто короткое оранжевое пальто.
"Это... сопровождающий?"
Она выглядела почти обычной офисной служащей, кроме её глаз — тускло красных, как высохшая кровь. И вот это... было ненормально...
— Нечто... большое? — рискнул Синдзи и сглотнул получив в ответ пристальный взгляд.
— Не особо умное замечание, Мато. — последовал холодный ответ.
Что ж, может быть здесь поможет честность...
— Такое количество людей — оно подавляет. Не думал, что их столько может собраться в одном месте — ответил Синдзи через несколько секунд — Если бы я лично не был здесь, то не подумал бы что всё это реально.
Женщина согласно кивнула, не отводя взгляда от юноши.
— Именно, опасно слишком отдаляться от мира — продолжила она, оценивая мальчика и его багаж тусклыми безжизненными глазами. — Люди чувствуют себя в безопасности и понимают только то, что близко им. А иначе, предположим тебе известно сколько людей проходит через эту станцию, сколько поездов прибывают сюда, сколько магазинов и платформ здесь, но всё это останется всего лишь информацией, не так ли? В этом и кроется опасность отстранённости...
Синдзи смог только кивнуть, поскольку это было правдой, и ему казалось, что прерывать её небезопасно. Эта женщина не казалась таким же чудовищем, как и его дедушка, но было в ней что-то заставлявшее звенеть тревожный звоночек в его голове.
