Сзади раздался едва слышный шорох и кто-то с силой пихнул Лина вперед, заставив сделать пару шагов. Резко обернувшись, он увидел морду своего чересчур умного коня. На ней словно было написано, не собирается ли хозяин покормить своего верного друга. Коня звали Торно. Лин сам не знал, почему выбрал именно это имя, но почему-то ему казалось, что оно невероятно подходит его боевому другу. Когда Торно только попал к Лину, ему недавно стукнул год, и он просто обязан был выбрать себе хозяина, как любой уважающий себя къяр. Верно, Торно не был лошадью. Точнее он был не совсем лошадью. Внешне он почти ничем не отличался от своих собратьев, разве что был чуть выше в холке и крупнее. Конь производил неизгладимое впечатление на всех желающих его заполучить. Абсолютно черный, без единого волоска иного цвета, с иссиня-черной гривой, гораздо длиннее, чем у обычных лошадей и с отвратительным характером. Да, этот красавчик мог выбрать себе хозяина только сам. И он выбрал — Лина. С тех пор они практически не расставались, поскольку к себе къяр не подпускал никого кроме хозяина и членов его семьи, по желанию.
Подойдя поближе, Лин положил руку на лошадиную шею и зашептал ему в ухо слова оправданий. Торно скосил один глаз, глядя прямо в глаза хозяину, и, словно прощая, ткнул носом в плечо, отчего Лин опять был вынужден отступить назад. Он не заметил, как оказался возле импровизированной лежанки, и немного наклонив голову, встретился с внимательным взглядом серых глаз. Странно, а там, на тропинке, почему-то казалось, что они голубые. Переведя взгляд на дочь, он увидел, что она безмятежно улыбается и попробовал немного сбросить напряжение и избавиться от ощущения возможной опасности.
— У вас хороший друг, — сказал вдруг старик. Его голос был тихим и каким-то напевным, с приятным, берущим за душу, тембром и навязчивым ощущением полного доверия.
— Да, — Лин решил быть не многословным и осторожным.
Что-то в этом человеке заставляло его держаться на стороже. Все его магическое нутро кричало об опасности, но Эва, которая сидела рядом со стариком и все еще держала его за руку, похоже, ничего не чувствовала. Да и Торно вел себя совершенно спокойно, хотя все опасности грозящие хозяину, обычно чует за версту.
— Меня зовут Тьери — представился старик, и посмотрел на своих спасителей, — а вас?
— Я Эвелин, можно просто Эва, а это Лин. — И маленькая ручка махнула в сторону отца.
Лин не привык, чтобы Эва называла его отцом, да и не нужно ему это было. Что значат слова, когда есть прикосновения, жесты, взгляды, да и много других способов выразить свое отношение. И потом, он сам попросил не называть его так на людях. Нет, не потому что ему было это неприятно, просто так было безопаснее для них обоих. Особенно для Эвы. Ведь являясь его дочерью, она была самой вероятной кандидатурой для шантажа, попади она в руки врагов. А уж на тему врагов Лин не обольщался, их у него было много и никто не побрезгует прибегнуть к столь низкому и недостойному доводу. Поэтому Эва звала его просто по имени и лишь изредка, прижимаясь к нему, шептала на ушко заветное слово "папа". Этого было больше чем достаточно.
Наконец, Лину надоело, молча ждать продолжения, которого не последовало и он спросил:
— Что с вами произошло и как вы здесь оказались? Вы местный? Возможно, вас нужно проводить в деревню?
— О, как много вопросов сразу, — произнес старик, с лукавым прищуром глядя на Лина. — Сразу видно, что говорить ты умеешь, собственно как и думать. Ну что ж, отвечу на все. Можно сказать, что я местный, но в деревню мне не надо, — помолчал немного, задумавшись, и продолжил — вернее теперь не надо.
Старик оглядел лица своих спасителей. Лицо маленькой девочки, сидевшей рядом, было пронизано состраданием, в черных глубоких озерах глаз стыло сочувствие и обещание помощи. А вот по облику сопровождающего ее мужчины, понять что-либо не представлялось возможным. Такие же черные, как и у девочки глаза, были абсолютно непроницаемы, казалось, они затягивали как в омут. На лице не отражалось ни единого чувства, а поза говорила о полной расслабленности. Вот только Тьери был стар и за свою долгую и далеко не счастливую жизнь повидал не мало. Он всегда считал, что неплохо разбирается в людях, а большинство просто может читать как открытую книгу. А вот конкретно этот незнакомец был абсолютно закрыт для него. И любопытство требовало сделать хоть что-нибудь, чтобы разгадать эту тайну, носящую одно из самых распространенных имен всех пяти королевств — Лин.
Сделав все эти выводы, старик решил быть предельно чистосердечным и заговорил.
— Я живу один в избушке, в лесу. В деревню не хожу, не зачем. Продукты мне обычно приносила бабка Талья, оставляла на пороге, а я уж потом забирал. Вот так и жил бог знает сколько. Кашлять я начал еще в конце зимы, да все недосуг было полечиться, вот и забросил. А недели две назад возвращался из лесу, далеко еще от дома, и порвались у меня сапоги. Да так порвались, что поделать уж ничего нельзя. Пришлось идти, то приматывая остатки портянок к ногам лоскутами от штанин, то и вовсе босиком. Вот как пришел, так и почувствовал, что заболел сильно. А тут еще, как назло, бабка Талья приходить перестала. Ну, думаю все, на тот свет надо готовиться. Потом по закромам пошерстил, нашел травок каких, да и лечиться решил. А как почувствовал себя получше чуток, надумал к людям пойти попроситься, авось не выгонят, помереть в тепле дадут. Жаль, бабка Талья померла, она добрая была, она б точно пустила, а остальные.... Даже и не знаю. Ну, все лучше, чем одному посреди леса. А тут вы.
— Так ты что, отшельник? — наконец осмыслил рассказ старика Лин.
— Да не, какой там? Люди у меня бывали всякие, даже из города ближайшего приезжали, да и деревенские захаживали регулярно. Травник я. Любую болячку травкой вылечу. Правда, последнее время стар я стал слишком. Тяжело стало травки-то в любую погоду собирать, и зимой, и летом. Вот и простуда эта. Раньше-то ведь, со мной такого и случиться не могло. А сейчас? Эх... — старик махнул рукой и продолжил, — а вы откуда будете? Может, какая помощь нужна?
Лин окинул старика внимательным взглядом и решил, что немного правды не повредит. Дед сидел на плаще, скрестив ноги, и вид имел готового услышать все что угодно человека. А Эва, наконец, отпустив его руку, встала и, словно не зная чем заняться, отошла к совершенно спокойному и флегматичному коню. Вся эта ситуация была Лину не понятна. И безмятежность спутников, и собственное ничем не подкрепленное беспокойство начинали постепенно выводить его из себя. Нужно было что-то делать. Вот хотя бы поговорить, что ли...
— Мы тут проездом, — начал он, внимательно глядя на старика. — Мы из Терона, что в Ибике. Хотел вот найти свое место в жизни и решил, что для этого нужно путешествовать. Только деньги на дорогу, что с собой были, к концу подошли, а работу, да и просто угол найти так и не удалось. Вот и в эту деревеньку свернул в надежде что-нибудь подыскать, а тут ничего. Не знаю даже куда дальше податься, да и продукты купить надо, а то последнее вчера съели.
— А работу, ты какую ищешь? А то авось и я подсоблю чем? Да и угол, если нужно, всегда, пожалуйста. Я ведь что... недолго мне осталось. А вот ты, я чувствую, тоже силой обладаешь. Не сродни моей твоя сила. Нет. Другая она совсем. Какая-то, более агрессивная что ли, и контролируемая — это точно. Думаю маг ты, парень. Скорее всего, с дипломом даже, а-то как же? Только вот что в такую дыру забрался не понятно. Да и неважно это. Не мое это дело, на старости лет в чужих тайнах копаться. Чай не маленький, сам разберешься. А насчет работы ты мне вот что скажи. Травки, небось, знаешь? Зелье, какое, сварить сможешь? Али нет?
— Травки то я, конечно, знаю, — Лин сам не мог понять, что думать о подобной догадливости.
Неужели любой вот так запросто может определить, кто он и чем занимается? Неужели все его попытки казаться обычным мужиком, каких много, ну или хотя бы непримечательным воином были так бездарны. И что теперь? Принять предложение старика и поселиться в этой богом забытой глухомани? Заниматься травничеством и слыть местным колдуном? Или все же идти дальше на север? Куда дальше? За бескрайними лесами Кирсы начинались столь же бескрайние горы — гномья вотчина — Гория. Да, там ему делать точно не чего. С его-то ростом только к гномам и идти. Лин никогда не казался себе слишком большим. Имея 2,0 метра роста, он не слишком выделялся ни среди людей, ни среди дроу, да и среди собственного народа был самым обыкновенным. Вот только манера держаться совершенно прямо, развернутые плечи и всегда высоко поднятая голова выдавали в нем далеко не самого обыкновенного представителя человечества. Ну, даже и тогда, он мог бы сойти за обычного воина, гордящегося своими заслугами и потому ведущего себя столь вызывающе. Все портил дар. Вот его, Лин пытался скрыть всеми силами. Он пользовался специальными заклинаниями, позволяющими замаскировать уровень дара, но они требовали слишком много энергии и постоянной сосредоточенности на результате. И потому он старался применять их лишь при непосредственной угрозе разоблачения.
Вот и сейчас, Лин не пытался закрыться от какого-то старика, решив, что тот не может представлять угрозы. А ведь подсознание старалось предупредить его. Вот откуда это навязчивое чувство опасности. Теперь все, наконец, встало на свои места и на душе стало значительно легче.
Нужно было принимать какое-то решение. Лин чувствовал, что Эва устала от этой многонедельной дороги, что ей хочется покоя и какой-то стабильности. Для этого даже не требовалось смотреть на дочь. Он прекрасно ощущал ее эмпатический фон. Да и сам страшно устал от постоянной гонки. Хотелось остановиться и начать жизнь заново. В который уже раз. Опять начинать все сначала. Но может быть на этот раз жизнь будет к нему благосклонна. Может хоть теперь все получится так, как он планирует. За эти недели скитаний они основательно запутали следы, да и кто будет искать их здесь посреди Кирсонского леса? Никому и в голову не придет, что какой-то местный колдунишка может оказаться кем-то иным, а не обычным шарлатаном, живущим за счет других. Наверное, это и вправду будет неплохим выбором. И Лин, наконец, принял решение. Как оказалось, оно на этот раз не было таким уж сложным.
— Пожалуй, я приму твое предложение, старик. Нам некуда идти, нас нигде не ждут. А здешние места меня вполне устраивают. Да и ты научишь меня всему, что я еще не знаю. Вот только Эве учиться надо. Не может же она всегда жить в лесу?
— О, это как раз проще простого. При деревеньке нашей школа есть. Жил тут пару веков назад купец один из потомственных. Хороший, говорят, мужик был. Поместье имел на самом берегу речки нашей Улитки. Да не дал бог ему детишек собственных. Вот он и собирал деревенских к себе в поместье. Учителей нанял, грамоте учить стал. Говорят, умный он был шибко. Считал, что только грамота может сделать из бездаря хорошего человека. А как помер, завещал свое поместье под школу отдать с общежитием. То есть для тех детей, кто из других деревень или просто своего угла не имеет. Вот как ты, например. Вот уж два века как наша школа-то и существует. Говорят, хорошо учат. Не знаю, не сталкивался с выпускниками. Они ведь умные нынче стали, детки то, как школу закончат, так им университет подавай, али просто в город сбегут. Там ведь и работу грамотному-то найти проще, да и жизнь совершенно другая. Более продвинутая что ли. Так что с учебой для твоей малышки проблем не будет. Нужно только к началу осени в деревеньку заглянуть, да с тамошней главной наставницей парой слов перемолвиться.
Это многое меняло. Теперь Лин действительно чувствовал, что решение остаться, не было таким уж спонтанным. Вот и школа хорошая для Эвелин, единственная, кстати, на весь центр, да и сам он не далеко будет, всегда сможет придти проведать, или забрать если что.
-Ну что ж уговорил ты меня старик. Теперь можно и к дому двигаться, а то солнце все больше к горизонту клонится. Не хотелось бы ночью под открытым небом, да посреди леса остаться. Да вот только, помнится, ты говорил, что еды у тебя нет в доме. Что делать будем? Есть у тебя знакомые, что согласятся за умеренную плату, со съестным расстаться?
— Эх, была б жива бабка Талья. Вот она была добрейшей души человек. Она б точно помогла, да притом совершенно бескорыстно. Вот только померла три недели назад.
— А откуда ты знаешь, что померла она, — насторожился Лин, — ты ж до деревни так и не дошел?
— До деревни то не дошел, и то верно. А вот кладбище деревенское как раз по пути от дома моего до деревни. Места-то там давно уже не хватает. Кладут люд прямо у тропинки. Иду я, значится, ну и, интереса ради, читаю, кто там помер в последнее время. Вот и прочитал. Померла она. Точно это.
— И что во всей деревне ни одного больше человека отзывчивого не осталось?
— Откуда? Ненавидят здесь все магов, да и колдунов тоже ненавидят. Тяжело тебе здесь парень придется, но раз уж решил остаться, терпи теперь. А насчет продуктов... Есть у меня должник один, вот к нему и пойдем. Не хороший он человек, но что ж поделать то, помочь поможет, а там и бог с ним. — Сказав это, старик махнул рукой и попытался встать с плаща.
Встать самостоятельно ему не удалось. Поэтому Лин, подойдя к Торно, прошептал что-то ему на ушко, дождался согласного кивка и просто закинул тщедушного старика на спину своего коня, завернув все в тот же плащ. Не хотелось ему появляться в деревне в обществе практически раздетого колдуна. Подхватив на руки Эву, он усадил ее перед Тьери и, взяв коня за повод, двинулся в обратный путь.
Небо становилось все более темным, жизнь вокруг словно затихала, вечерняя прохлада уже заползала под тонкую рубашку, одетую на воинский манер и перетянутую перевязью с двумя короткими мечами, от которых видны были лишь рукояти сзади над плечами. Оглянувшись на дочь, он увидел, что она мирно спала, привалившись к старику и мерно покачиваясь в такт шагам лошади. Тьери накинул на нее тот же плащ, и они прекрасно поместились в нем вдвоем.
А на душе у Лина, наконец, было абсолютно спокойно. Вот так жизнь сделала очередной поворот. И он очень сильно надеялся, что этот поворот будет к лучшему. А пока просто шагал вперед по тропинке и совершенно спокойно улыбался завтрашнему дню.
* * *
Лин очнулся на пригорке, с которого начинался пологий спуск к берегу, не заметив, как добрался сюда за своими невеселыми мыслями. Пару лет назад он еще надеялся, что о нем просто забудут, оставят в покое или хотя бы элементарно перестанут преследовать. Сейчас же прекрасно понимал, каким был наивным глупцом, мечтая о несбыточном. О нем не просто никто не забывал, а наоборот еще и усиленно пытались найти. Причем, среди особенно рьяных искателей, были, отнюдь не друзья. И вот теперь требовалось срочно бежать, не быть застигнутым на месте. Хотя благодаря совершенно случайным сведениям, полученным от очередного заказчика, это все же не будет неожиданностью.
Последний раз, вдохнув морозный весенний воздух, он повернулся в сторону особняка. Это было старинное каменное трехэтажное здание. Фасад отделан фресками, изразцами и лепниной различных стилей и эпох, отчего представлял собой комичное зрелище. Хотя в целом здание смотрелось относительно неплохо. Сами стены сложены из серого кирпича, довольно крупного и тяжеловесного. Арки окон очень высокие, отчего, кажется, что окна занимают большую часть стены и должны быть из нутрии от пола до потолка. Так выглядели три этажа, но была еще крыша. Для этих мест, где климат довольно суров, с холодными снежными зимами, она была вполне обычной. Двускатная, с заостренным в небо гребнем и торчащими в совершенно произвольном порядке трубами. Судя по окнам, прорезающим крышу, там была обширная мансарда. А судя по их количеству, она и являлась общежитие для учеников.
