Глава 4.
Те годы, что он провел с Энни, были лучшими. Тогда, жизнь не казалась существованием, в ней было все. А главное, был смысл. Он жил ради любимой женщины и детей. Изредка, выполнял просьбы отца. И никогда не задумывался о будущем.
Когда на свет появились близнецы, все стало еще лучше. Казалось, Хозяйка Судьба решила сделать им небывалый по щедрости подарок. Мальчики родились в конце лета и были абсолютно здоровыми крепкими малышами, получившими имена Эндрю Тимоти и Энтони Роландо Лиэрн-Эйрс де ля Росс де Рих. Для Лина же, рождение детей все еще оставалось таинством. А главное, каждый следующий ребенок, прочно занимал место в его душе и никогда уже его не покидал. А потому и его привязанность к ним была общеизвестна.
Непонятно по какой причине, возможно и по этой, но отец внял слезным просьбам сестер и отправил их в место заточения сына, наверное, в качестве наказания. Причем неизвестно кому оно было назначено. Для Лина присутствие в доме всех любимых девчонок было скорее наслаждением. Он сутками не вылезал из детской и сам вел себя как ребенок. В сущности, он им и являлся. Несмотря на то, что истинный его возраст перевалил за сотню, биологический, на момент рождения близнецов, соответствовал шестнадцати. Энни же, являясь чистокровным человеком, менялась гораздо быстрее. За прожитые в замужестве годы она сильно изменилась. Стала более замкнутой и, несмотря на сумасшедшую любовь к мужу и детям, все чаще уединялась.
Сначала Лин никак не мог понять такого поведения и старался просто не замечать изменений. Считал, что Энни просто ужасно устает с детьми. Она принципиально отказывалась от нянек и практически все время проводила с малышами. Среди которых была и Алиса. Лин в это время занимался со старшими девочками. Как-то так вышло, что обучать их он взялся сам, а поскольку все его детство было заполнено только учебой, то и преподаватель вышел неплохой. По утрам он все так же тренировался, улучшая технику боя. А вечера проводил с детьми, в то время как Энни получала передышку.
* * *
Так прошли еще два наполненных счастьем года. Но как-то вечером, сидя в гостиной наедине с женой, Лин решил завести разговор о том, что же ее беспокоит и, наконец, все прояснить. Ответ оказался совершенно прост. Энни прекрасно понимала, как недолговечна ее красота и коротка жизнь, а потому решила самоустраниться и не мешать жить любимому и их детям полукровкам. Она призналась, что подумывала уехать, не объяснившись, но потом поняла, что не может так его обидеть, и решилась на откровенный разговор.
Энни еще долго обосновывала свое решение, приводила доводы, строила предположения относительно возможного продолжения их совместной жизни, а Лин молча слушал. Он никогда не задумывался об этом. И был полностью уверен, что любимая с ним счастлива, а что еще нужно для крепкой семьи? И вот. Оказывается, их принадлежность к разным расам может являться непреодолимым препятствием. Теперь нужно было убедить жену, что эта разница не имеет значения. А как? Что он мог сказать такого, от чего она изменит уже принятое решение? Ничего. Ничто не способно изменить крови.
Потому Лин молчал, а Энни тем временем продолжала. Построив все логические цепочки и сделав из получившегося вывод, что им не быть вместе, она завершила разговор подробным планом отъезда, который должен был произойти в ближайшие дни.
Потом Энни долго извинялась. Клялась, что будет любить их всю свою оставшуюся жизнь. Благодарила за то, что он был с ней, пусть и не долго, и за детей, которые проживут еще долгие века. Превозносила молитвы провидению, пославшему ей столь удивительное приключение. И жалела, что никогда не увидит внуков.
А Лин молчал. Он не перебивал, не возмущался, не говорил, и даже, казалось, не смотрел в ее сторону. Просто сидел и внимательно слушал, решая, что можно предпринять. Решений было несколько. Начиная с банального запереть, и заканчивая отпустить. Можно было просто запретить или попросить отца приказать ей остаться, ведь он ее сюзерен. Можно было объяснить, как ему без нее будет плохо и уговорить подумать еще. А можно было, отвести в детскую и показать малышей, которых она бросает ничуть не лучше, чем презираемые всеми матери-драконы.
Короче вариантов было много, но среди них не было ни одного, отвечающего чувствам Лина. А чувствовал он только пустоту там, где еще два часа назад было сердце. Он не мог поверить, что любимая вот так запросто рассуждает о том, чтобы его бросить. Что она сейчас просто встанет, возьмет вещи и уедет в неизвестном направлении. Покинет его и детей. Навсегда. И почему-то не хотелось ничего решать. Нужно было подумать. С этой мыслью Лин поднялся и, более не обращая внимания на слова жены, направился к выходу. Покинув дом, где так недолго был счастлив, он подозвал свистом коня и, запрыгнув в седло, взял с места в галоп. Он несся по бескрайним степям юга Империи и подставлял разгоряченное лицо ветру. А в голове все не прояснялось. Наверное, нужно было остановиться, но зачем?
Лин с детства любил ветер. Когда несешься на лошади без седла и уздечки, прижимаясь всем телом к скакуну и обхватив его за шею руками. Когда чувствуешь безграничную свободу в душе. Когда нет никаких препятствий на твоем пути. Ты можешь просто поймать свою волну. Можешь почувствовать себя по-настоящему живым. И забыть обо всем, что тебя еще держит. И просто вдыхать полной грудью этот ветер — ветер свободы. Вот только тогда ты понимаешь, какое это чудо — жизнь. Что она одна, и стоит прожить ее так, как хочешь сам, а не Хозяйка Судьба.
Еще по пути к дворцу он увидел несколько всадников на взмыленных скакунах. Значит, что-то случилось. Просто так лошадей не загоняют. Пришпорив коня и прижавшись как можно ниже к его шее, принц понесся вперед к ожидавшим новостям.
Новости оказались не из приятных. Письмо, развернутое Лином, было написано рукой отца, что случалось в крайне редких случаях и только по неотложному делу. На конверте, запечатанном сургучом, стояла пометка "Только лично в руки", и при появлении хозяина, курьер как раз отказывался отдавать конверт Энни.
Получив послание и поблагодарив курьера, Лин бросил взгляд на Энни, решая, стоит ли заговорить с женой, то есть с "пока еще" женой, и, решив не тратить время попросту, распечатал конверт при ней. В комнате они были одни, а не доверять любимому человеку просто не возможно. В конверте оказался всего один тоненький листок с несколькими предложениями — отец как всегда был краток.
"Мне срочно нужна твоя помощь, сын. Я не говорил тебе раньше, но скрывать что-либо уже бесполезно, скоро ты все узнаешь сам. Началась война. Ория напала на Ибику. Думаю, ты понимаешь, что силами только наших двух государств, степняков не победить. Их слишком много, да и выучка получше нашей, всю жизнь воют. Поэтому я послал приглашения всем королям человеческих государств, с просьбой о встрече. Думаю, здесь особых проблем не будет. Но есть у меня идея объединиться не только с людьми, но и с первыми расами. Вот для того ты мне и нужен. Помоги мне объединить весь материк на борьбу с захватчиками.
Понимаю, как тебе тяжело и не стану принуждать. Если примешь решение отказать мне, просто порви письмо и постарайся сохранить семью. В противном случае жду тебя здесь.
Твой отец".
Естественно, Лин даже не задумывался над решением. Дочитав письмо, он посмотрел в глаза жене и отдал бумагу ей. Ей понадобилась пара минут, осмыслить написанное и в ответном взгляде не было и тени сомнения.
— Я помогу тебе собраться. Когда ты выезжаешь.
— Сейчас. Только сначала поговорим.
Вместо ответа Энни кивнула и села на высокий стул недалеко от горящего камина. Ее поза говорила о полной покорности судьбе. Руки сложены на коленях, опущенная голова, кроткий взгляд из-под ресниц. Вот только нарочито прямая спина и резкие отрывистые движения выдавали не шуточное волнение.
— Я слушаю. — Голос Энни звучал немного приглушенно и как-то обреченно.
— Я не могу уехать, пока нет полной уверенности, что мои дети в полной безопасности и не останутся одни. А потому хочу узнать твое решение прямо сейчас. Знаю, что говорил о необходимости дать тебе время все обдумать, но как раз именно его у меня нет. Так что, давай решать сейчас, вместе.
— Неужели ты думаешь, я способна бросить свою семью в минуту опасности? — От нарочитого спокойствия не осталось и следа. Энни слетела со стула и, подскочив к Лину вплотную, посмотрела в глаза. — Как ты можешь такое говорить? Неужели действительно считаешь меня подобной дрянью?
— Не передергивай. Я подобного не говорил. Просто мне необходимо твое слово, что до моего возращения ты еще будешь здесь.
— Хорошо! У тебя есть мое слово. Доволен?
Лин заглянул в глаза жены и утонул в их глубине. Когда же он научится справляться со своими чувствами? Успокаивало то, что ответный взгляд ничем не уступал по своей страстности. И не раздумывая больше, Лин, подхватив жену на руки, отправился в спальню.
— Уеду завтра на рассвете. Зачем ехать, на ночь глядя? Как раз все подготовят.
— Верное решение мой супруг.
* * *
Выехал Лин, как и планировал, на рассвете. Настроение благодаря примирению с женой было отличным и никаких проблем с отбытием не предвиделось. Но на душе все равно оставался горький осадок вчерашних переживаний. Путь предстоял не близкий и очень скучный. Время все обдумать у него точно есть, а потом можно и решения принимать.
Но прежде чем что-то решать, требовалось хорошенько перетряхнуть свою жизнь, вспомнить все события и их предпосылки и только тогда делать выбор. А вспомнить было что. Ведь собственно все его существование было подчинено чьим-то целям — сначала деда, потом отца, а потом семьи. Всю жизнь он обрастал таким количеством связей, что сейчас трудно было определить, какие все еще живы, а какие давно уже отмерли и отвалились. Так почему бы не сейчас? Самое время расставить все по местам.
* * *
Лин сам был полукровкой и прекрасно знал об этом. Родившись от союза матери-дракона и отца полуэльфа-получеловека, он по законам крови автоматически становился драконом. И было это непреложной истиной, поскольку сильная кровь всегда перебивала более слабую. Это правило касалось всех первых рас по отношению к человеческой. Да и что может быть сильнее крови дракона. Правда на принце природа сделала небольшое отступление. Его глаза, имели все признаки эльфийских. После рождения сына, отец долго восхищался этой особенностью и сразу признал Лина. Ведь кроме Императора, светлого полуэльфа, других представителей этой расы во дворце не было.
Из всего этого вытекал логичный вывод, что и сыновья Лина родились драконами. У ящеров, как у самой долгоживущей расы, дети появлялись довольно редко. Но это действовало лишь в случаях браков внутри расы и не касалось связей с людьми. Человеческие женщины, видимо благодаря ускоренному метаболизму, вызывающему быстрое старение, могли иметь неограниченное число потомков от любого представителя первых рас. При этом все дети, без исключения, являлись представителями той расы, от которой были рождены. Но поскольку человеческая жизнь коротка, то воспитанием подобных детей обычно приходилось заниматься отцам. Это и было основной причиной, по которой драконы избегали людей. Были и другие менее существенные.
Во-первых, раса драконов отличалась общеизвестной замкнутостью, можно даже сказать закрытостью. Единственный путь в Драконию лежал через земли дроу, которые нужно было пересечь, и Туманный перевал. Во-вторых, драконы терпеть не могли детей. Не все конечно. Вот из этого минимума и набирались Воспитатели. Сразу после рождения отпрыска, мать передавала его на воспитание в, специально для этого предназначенные, заведения — интернаты. Где молодые драконы жили, учились и готовились поступить так же в будущем. Эта система была отработана годами и менять ее, не предполагалось.
* * *
Мать Лина была как раз тем исключением, обожавшим детей. Было удивительно, как в семье двух истинных драконов — Повелителей, могло родиться такое чудо. Когда единственный сын повелителя драконов Георг Бриан де Рих решил жениться, невесту ему, как было принято, выбирал отец. Он остановил взгляд на молоденькой и очень красивой девочке Миранде Диане де ля Росс. Ее семья обладала немалой властью и брак с будущим Повелителем был отличным решением для обеих сторон. При заключении союза было, как обычно, оговорено количество возможных отпрысков, не более одного. Оба молодых дракона были в этом вопросе единодушны.
Когда, много лет спустя, на свет появилась Джоанна Элаиза де ля Росс де Рих, то у родителей даже мысли не возникло воспитывать ее самим. В правящей семье, ради безопасности, никогда не отдавали детей в интернаты, зато было принято пользоваться услугами Воспитательницы. Ее подбирали с особой тщательностью, ведь на этот раз наследницей является девушка. А значит и воспитание она должна получить такое, чтобы не стыдно было отдать замуж. В итоге, воспитанием единственного ребенка повелителя занялась пожилая драконица, у которой не было своих детей, но которая любила чужих всей душой. Она передала подопечной все свои знания и, каким-то образом, умудрилась привить любовь ко всему живому, в том числе и детям.
Когда Джоанн подросла достаточно, чтобы выйти замуж, родители подыскали ей мужа, за которого она и вышла без тени сомнения. Замужем оказалось не так уж и плохо. Несмотря на то, что муж не любил ее, он никогда не позволял себе обидеть, оскорбить или причинить ей боль. Напротив, всегда был обходителен и вежлив, отчего у Джоанн создавалось впечатление, что когда-нибудь ей удастся его завоевать. Возможно, ее планам и суждено было бы сбыться, но все пошло совсем не так.
Выбирая мужа, для своей единственной дочери, Повелитель учитывал множество факторов. Драконы не были особенно воинственным народом, скорее уж наоборот, предпочитали ни с кем не общаться и никуда не вмешиваться. Но правитель прекрасно понимал, что подобная замкнутость приведет к полному вымиранию. Конечно, это произойдет далеко не сразу, но всеже рано или поздно случится. И что же тогда? Как продолжить род? Как сохранить расу процветающей, не меняя устоев жизни кардинально? Да никак! Именно этот вопрос занимал его мысли на протяжении последних веков. И кажется он, наконец, нашел выход. Нужна была новая кровь. Неважно, какой расы она будет, но главное будущий наследник должен быть способен на проведение реформ и полное переустройство старых стереотипов.
Из представителей других рас, особенный интерес у Повелителя вызвал Джеймс Элиниэль Лиэрн, полукровка и правитель Империи людей. Судя по регулярно получаемым сведениям. У него был сын от некоей Марии Киранды Дореа, единственной дочери ныне покойного Рейнальдо Дореа. Женившись на Кире, дочери убитого при завоевании Карневии правителя, Джеймс приобрел не только наследника, но и потенциального врага, достаточно умного, чтобы метить в спину, а не ждать когда он сообразит повернуться лицом. Она просчиталась лишь в одном, люто ненавидя своего мужа, а впоследствии и сына, Кира свято верила, что подобные чувства питают все подданные Империи. А потому искала союзников практически воткрытую. Как ни странно ей практически удалось осуществить заговор, если бы не одно но. В игру включился лучший друг отца Императора маршал Вальен и выложил все имеющиеся карты на стол. Это был страшный удар не только для Киры, потерявшей все, и жизнь в том числе, но и для самого молодого Императора. Он никак не мог поверить, что был столь беспечен, чтобы пригреть на груди змею. Всем участникам заговора, в том числе и жене Императора, был вынесен смертельный приговор за государственную измену и приведен в исполнение. Правда в момент, Императору стало жалко жену, и он решил поговорить с ней перед казнью. Императорских особ естественно в камерах не держали, а потому Киру заперли в ее комнате. Когда Император со свитой показались в покоях бывшей Императрицы, она уже была мертва, выпив пузырек с ядом. Вот таким образом приговор свершился, а правитель остался без жены.
