Колчак. Вторая попытка

— Идём в Ревель. Только что прошли траверз Одесхольма. Скоро будем в порту.

— Как думаете, Владимир Иванович, война скоро?

— А почему война? — удивился командир эсминца. — Вроде ничего не предвещает. Да и не готовы мы пока...

— Ну, знаете... А к какой войне Россия была готовой? Кто нас спрашивать будет?

— Знаете, Александр Васильевич, я военный, а не политик, но кому сейчас нужна война? Экономика у всех серьёзных стран Европы на подъёме...

— Поживём — увидим, — пожал плечами каперанг. — Простите, но я вас оставлю — всё-таки я поторопился утверждать, что чувствую себя хорошо...

— О чём речь, Александр Васильевич, — засуетился Руднев. — Конечно возвращайтесь в каюту. Какие-то пожелания будут?

— Благодарю, ничего особенного не нужно. Просто отдохну...

* * *

На самом деле просто требовалось спокойно собраться с мыслями.

Итак: Приходится признать, что вокруг реальность. Реальность и май четырнадцатого... Но попал сюда Колчак тоже из реальности. Как попал? — Неизвестно, и пытаться это понять бесполезно, нужно просто принять...Что можно сделать, чтобы как минимум не быть расстрелянным в Иркутске, а как максимум вообще не допустить той Революции и Гражданской войны? Причём на Балтике, на третьестепенном театре военных действий. Где наш флот вообще придан командованию сухопутной армии, приморский фланг которой прикрывает.

Какими силами располагаем?

Под флагом Эссена четыре броненосца, десяток крейсеров из которых шесть броненосных, около полусотни миноносцев различной степени дряхлости и с пяток устаревших подводных лодок. Плюс "Новик". Флот минных заградителей, но это не те кораблики, которыми можно вести активные действия.

Против всего Флота Открытого Моря, который можно перекинуть через Кильский канал за сутки...

Ох и Ах! Ну, то есть, конец Балтийскому флоту сразу и окончательно...

Вот и они здесь так думали. Думали, что у Тирпица и мыслей других нет, как только прихлопнуть всеми своими силами пару ржавых русских броненосцев. А Гранд Флита вообще не существует. И вообще не думали, что колбасники сами до жути бояться появления в Кильской бухте зловещих силуэтов "Айрон Дюка" и "Лайона". Со всем соответствующим сопровождением.

Поэтому можно смело рассчитывать, что дебют разыграется как и раньше: у принца Генриха на Балтике поначалу будет пара современных лёгких крейсеров, несколько типа "Газелле", древние "Герты" и сколько-то броненосцев береговой обороны. Совсем дряхлых. Сколько-то миноносцев. Не новых. Реального противника у Балтийского флота фактически нет. Всю эту шелупонь "Слава" с "Цесаревичем" и броненосными крейсерами расшвыряют только так. Главное обозначить активность. Атаковать всё, что здесь движется не неся на себе Андреевский флаг.

Далее: Далее — мины. Это — ДА. Это наше ВСЁ. Минировать Балтфлот умел как никто другой.

Теперь, можно сказать, главное: Все воюющие страны реально верят, что война продлится несколько месяцев. Ну, понятно, что на самом деле — годы позиционной войны. Исходя из этого — шведская железная руда для Германии необходима жизненно. Каждый пропущенный в немецкие порты транспорт, это, в перспективе, сотни пушек, которые станут растирать в пыль и лунный пейзаж наши позиции. Так что ПРЕКРАТИТЬ И НЕ ДОПУСКАТЬ!

А для этого миноносцев не хватит. Пока не проснулись немаки, нужно показать всему миру чего стоит торпедный удар из-под воды. Донести до Эссена, что субмарины не средство обороны, а охотники. Пусть пока самая современная из подлодок Российского флота "Акула", но она, вместе с прочими "миногами" и "аллигаторами" может врезать по чванливым тевтонским мордам так, что они и заходить в балтийскую акваторию будут с ужасом разглядывая волны...

Лодки, конечно, старые, но главное ведь не железо, а люди, которые находятся в отсеках. А ведь скоро и "барсы" подтянутся — тоже не шедевр кораблестроения, но и не самый плохой из проектов... Главное в экипажи уверенность вселить: Вы на море ВСЁ, вы УЖАС, которого боится всё, что над водой. Сейте страх у врага, топите всё, что плывёт в Германию! И не бойтесь врагов — они пока не умеют с вами бороться — толща воды — ваша главная защита. Может быть кто-то и погибнет, но даже своей геройской гибелью вы спасёте тысячи жизней солдат-окопников...

Ладно, это всё лирика, а что конкретного можно сделать для России исходя из имеющихся послезнаний? Предположим пока, что послушают и проникнутся...

Заморозить постройку "Измаилов" — всё равно во время войны ввести их в строй не удастся: тьма незаменимых деталей заказана за границей, а у нас такое производить не умеют. Так что не нужно тратить время, силы и средства на то, что не принесёт реальной пользы. Лучше бросить те самые силы и средства на форсирование достройки лёгких крейсеров типа "Светлана" — реально ценные кораблики, пожалуй, сильнейшие в своём классе. Как и "новики" в своём. Да и Балтика для "Измаилов" как ванна для слона...

Хотя, конечно, для принятия таких решений не то что авторитета Эссена не хватит, даже морской министр Григорович вряд ли что сделать сможет. А тут какой-то штаб-офицер свои фантазии излагает...

И всё равно, главное — "сухопутье". Это вам не русско-японская, здесь для России всё решается на суше. Что можно предложить генералам? Танки? — Бред! Не освоит русская промышленность в ближайшее время. А снарядный голод для русской армии в эту войну был, пожалуй, главной проблемой. А так же патронный, винтовочный и прочие. В том числе и просто голод — неважненько солдаты питались.

Мины! А вот тут могут, кстати, и послушать одного из лучших минёров Балтийского флота. Минные поля не только на море, но и на суше. Конструкцию недорогой противопехотной мины сочинить совсем несложно. Не помнилось, что там на этот предмет Гаагская конвенция говорит, но раз уж будут боевые отравляющие вещества, то минировать атакоопасные направления — мелкая мелочь.

Ручные гранаты — тоже дёшево и сердито. "Карманная артиллерия" очень даже пригодиться может. Особенно в обороне. Только много нужно, ой как много...

Но всё равно брошенная из окопа бомбочка своими чугунными сегментами повыкосит вражеских солдат не меньше, чем трёхдюймовая шрапнель. А стоит в разы дешевле...

Таак! Ещё граммов семдесят, лимончик... Хорошо!

Да! Перед самой войной ведь в Финском заливе с официальным визитом будут два французских дредноута с Пуанкаре на борту и британские линейные крейсера... А не задержать ли каким-нибудь образом союзничков? Нет! — Битти пусть со своими "кошками" уходит, ему и в Северном море работы выше крыши — немцам пусть там нервы портит. А вот двое "французов" здесь очень бы пригодились. Всё равно толку от них на Средиземном было никакого. Жалкую "Зенту" и без них утопят... Мину им что ли по курсу подсунуть? Или подлодку какую потренировать...

И вообще, лёжа думается лучше. Сколько там осталось? Граммов тридцать?..

Да! Нашим "севастополям" поддержка будет неплохая когда те в строй войдут. Тем более что у русских недодредноутов только одно достоинство — артиллерия. А бронёй они лишь слегка помазаны — от попадания тяжёлым снарядом не защищены почти абсолютно...

И ещё: не делать ничего кардинального пока "Магдебург" на камни Одесхольма не напоролся. Это поважнее, чем пару-тройку германских крейсеров торпедами с подлодок грохнуть...

Глава 3.

Важные решения, вплоть до научных открытий действительно часто приходят во сне. Или на прогулке, или в кино. Почти никогда за рабочим столом. Но приходят они не сами по себе. Нужно очень долго думать над проблемой...

— Есть! — Колчака просто подбросило в койке. — Есть главное!! Ну конечно же "Гебен"!!!

Эта германская бронированная жестянка и предопределила всё. Судьбу всей войны и поражение в ней России.

Ладно, оденемся, выдохнем, вдохнём и пойдём. Хватит уже квёлого из себя изображать.

"Пограничник" изрядно покачивало, но привычное к качке тело уверенно двигалось по неспокойной палубе, неся Колчака к мостику.

— Владимир Иванович, позвольте просмотреть вахтенный журнал? Что тут у вас происходило, пока я в каюте валялся...

— Разумеется, прошу! — слегка удивился Руднев. — Но ничего особенного, смею вас уверить.

— И, тем не менее...

Семнадцатое июня... То есть до выстрела в Сараево около десяти дней... В общем ни черта не успеть...

— Благодарю, всё в порядке, и, действительно, ничего серьёзного, — Александр протянул вахтенный журнал командиру.

— Завтракать будете в кают-компании или прикажете подать вам в каюту?

— Если это не обидит господ офицеров, то в каюту. Благодарю за приглашение, но мне нужно попытаться собраться с мыслями. Передайте мои извинения, пожалуйста.

— Извинения совершенно излишни, Александр Васильевич. Спускайтесь к себе, и через четверть часа завтрак доставят.

— Ещё раз благодарю. Пожалуй, действительно пойду в каюту — голова так и гудит... Только...

— Что-то не так, Александр Васильевич? — обернулся Руднев.

— Спаситель мой где? Как он?

— А, Фомин, — усмехнулся командир миноносца. — Не беспокойтесь — жив-здоров, пожалованную за ваше спасение бутылку рома выхлебал. Дрыхнет, небось, сейчас без задних ног. Беспокоить, чтобы выразить свою благодарность пока не рекомендую. К награде, разумеется, представлю.

— Спасибо, Владимир Иванович, а то я совсем с этими событиями, — слегка (внешне слегка, а в душе достаточно сильно) смутился Колчак. — Но я не сойду с борта, не поблагодарив его.

— Разумеется. Этого права вас никто лишить не может.

— Да, разумеется...

А что "разумеется"?

Каперанг категорически не мог придумать, как продолжить этот неудобный разговор, который сам же и начал.

— Я всё-таки вас оставлю — там, когда я подходил к каюте, вестовой как раз завтрак нёс... Прошу простить, но зверски проголодался со вчерашнего дня.

— О чём речь, Александр Васильевич, — пожал плечами Руднев и улыбнулся. — Само собой, идите, подкрепитесь: голодный гость — позор для хозяина.

На завтрак подали банальный дешёвый и очень полезный "поридж".

Ну и кофе или чай на выбор с простыми бутербродами с маслом и сыром. И вполне себе достаточно...

Теперь пора подумать о будущем.

Колчак положил перед собой лист бумаги, взял перо и приступил:

Многоуважаемый Николай Оттович, надеюсь, что этот конверт Вы вскрыли именно первого июля, иначе можете оказать влияние на ход событий, и они пойдут не так как шли в моей действительности.

Сообщаю: В самом конце июня эрцгерцог Франц-Фердинанд будет застрелен из пистолета в Сараево сербским студентом Гаврилой Принципом.

Австрия объявит Сербии войну, Россия вступится за Сербию, Германия за Австрию...

В результате, в начале августа начнётся самая страшная из войн, которые знало человечество. МИРОВАЯ ВОЙНА. Продлится она четыре с лишним года. Про её итоги пока умолчу, единственное, что сообщу: Для России последствия станут самыми катастрофическими. Подробности сообщу лично, если данное письмо убедит Вас в том, что я именно тот, кем себя назвал.

Если Вы не поверите мне сразу, то ещё несколько фактов о ходе грядущей войны:

Наше наступление в Восточной Пруссии начнётся успешно — будет одержана победа под Гумбиненом, но закончится оно катастрофой — вся Вторая армия генерала Самсонова будет окружена и уничтожена.

Англичане в Средиземном море упустят "Гебен" и "Бреслау", те придут в Константинополь, затем атакуют Севастополь, Одессу и другие порты Чёрного моря. В результате Турция вступит в войну на стороне Германии и Австрии.

В порту Пенанг наш крейсер "Жемчуг" будет атакован и уничтожен немецким "Эмденом".

У мыса Коронель эскадра адмирала Шпее уничтожит эскадру адмирала Крэддока...

Всего этого, Николай Оттович, может и не произойти, если Вы поверите мне.

Не особо надеясь на понимание (ситуация действительно совершенно фантастическая), всё-таки позволю себе напомнить Вам, что многие из фантастических пророчеств французского писателя Жюля Верна сбылись. А почти два десятка лет назад англичанин Герберт Уэллс опубликовал роман "Машина Времени". Попробуйте поверить, что и это невероятное всё-таки возможно...

Капитан первого ранга Александр Васильевич Колчак расстрелянный большевиками 9 января 1920 года в Иркутске.

— Ваше высокоблагородие, — стук в дверь каюты совпал с голосом фельдшера. — Подходим к Ревелю.

— Спасибо, Фёдор, иду!

Когда флаг-капитан командующего флотом поднялся на палубу "Пограничник" уже подходил к борту флагмана.

"Рюрик"... Мощнейший из когда-либо построенных русских крейсеров. Один из сильнейших в мире. (Не считая линейных крейсеров, конечно). И очень красивый корабль. А красиво именно совершенное.

Сейчас предстоит подняться на его борт и пообщаться с командующим... Но, сначала нужно закончить все дела здесь, на эсминце...

— Василий Федотович, — окликнул старшего офицера миноносца Колчак.

— Слушаю, Александр Васильевич, — немедленно остановился пробегающий по каким-то своим бесчисленным старшеофицерским делам Дудкин.

— Прежде чем вас покинуть, очень бы хотелось лично поблагодарить моего спасителя. Не возражаете?

— Разумеется, — улыбнулся "старшой". — Боцман! Минёра Фомина сюда немедленно!

— Минёр Фомин по вашему приказанию прибыл, ваше высокоблагородие! — курносый и веснушчатый матрос нарисовался перед офицерами меньше чем через минуту.

— Зовут тебя как? — доброжелательно улыбнулся Колчак.

— Николаем крестили.

— Спасибо тебе, братец! Спасибо, Николай! Если бы не ты — меня бы уже рыбы доедали. От Государя награду за спасение офицера получишь само собой, а пока от меня лично... Держи четвертной! Извини, больше с собой нет.

— Премного благодарен, вашвысокобродь! — ошалел матрос — месячное денежное жалование нижних чинов было меньше двух рублей, а тут сразу двадцать пять...

— Жизнь, она подороже стоит. А не хочешь, Николай, дальше со мной служить?

— А вот извините, Александр Васильевич, — встрял Дудкин, — не отдам! Ступай, Фомин!

— Да я и не особо претендую, Василий Федотович, — ухмыльнулся Колчак. — Но предложить чувствовал себя обязанным...

— Простите... — на лице старшего офицера отчётливо читалось недоумение. — Предложить место службы непосредственно матросу? Минуя его начальство?

— Простите великодушно. Разумеется, я рассчитывал получить этого матроса только после согласования данного вопроса с вами и Владимиром Ивановичем, но раз уж вы так им дорожите — тема снимается. Вы не в обиде?

— Какие обиды, — улыбнулся Дудкин. — Но своего лучшего минёра не отдам, даже вам.

— Прекрасно вас понимаю. А откуда он, кстати? При мне его не было.

— С "Громобоя" перевели. Неделю назад. Но парень — хват.

— Хорошо, хорошо, пусть служит у вас. Но, в случае чего прошу учесть моё к нему благоволение.

— В смысле? — напрягся старший офицер.

— В смысле: если дисциплину нарушит или ещё что-то в этом плане — взгревать вдвойне, ну а если ещё какой подвиг совершит... Тоже вдвойне.

— Не беспокойтесь, Александр Васильевич, — губы Дудкина снова растянулись в улыбке. — Обеспечу ему "вдвойне" во всех смыслах. Однако, мы подходим уже. Извините!