Охотники за туманом

— Николай хмыкнул, взялся за мешок и с раскачки закинул его себе на спину. Ступени тяжело заскрипели под грубыми башмаками. В горницу так в горницу, чего уж. Нам не тяжело.

С крыльца Николай попал в небольшие пустые сени а дальше в — просторный зал. В котором тоже особо ничего не было. Длинный широкий деревянный стол, за которым было по шесть деревянных стульев с каждой стороны. И ничего больше. Голый деревянный пол, пустые бревенчатые стены. Окна без занавесок. Но, кстати, в окнах стекла. Хорошего качества стекло, прозрачное и чистое, без пузырей и лишних цветовых оттенков. Николай был отчего-то уверен, что такое стеклянное литье очень дорого стоит.

Скрипнул стол, принимая на себя тяжесть мешка. Николай отряхнулся и завертел головой, пытаясь найти какое-нибудь полотенце или скатерть.

Раздался скрип половиц и с двери напротив быстрым, летучим шагом вошел Андрей Тимофеевич.

— Там черный вход со стороны конюшни есть. И для кухарок тоже удобно, и для истопника — пояснил боярин на невысказанный вопрос — Ты давай, присаживайся, в ногах правды нет. Сейчас велю подать обед.

Андрей Тимофеевич сел на один из стульев и два раза хлопнул в ладоши.

Вошла молодая девушка, сильно похожая на давешних крестьян. Те же черные волосы, голубые глаза. Ладная девичья фигура — в теле, без болезненной худобы, но и без излишеств. И... такое же пустое выражение лица, как у тех мужиков с мешками. Вроде шевелится, и грудь вздымается мерно в такт дыханию, а все равно что-то в ней есть такое, что делает ее похожей на статую.

— Девка! Велю подать нам с гостем чугунок с вареной картошкой, жареное мясо и столовые приборы, два комплекта. Второй ходкой подать четыре тарелки. Затем вернуться на кухню и продолжить ранее указанную работу. Исполнять!

Девушка, не изменившись в лице, плавно развернулась и ушла.

Боярин, увидев изумление на лице Николая, казалось, слегка смутился и пояснил:

— Они же без души все. Пустые оболочки. Задания приходится давать только самые простые и побольше разных подробностей. Будь уверен, если есть возможность ошибиться — точно ошибутся. Уж извини. А без них никак. Одному мне везде не успеть, это я уже понял. Время не терпит.

Николай потер переносицу и, тщательно подбирая слова, спросил:

— А как это — без души? И похожие они все... что за мать их родила — столько близнецов?

Андрей Тимофеевич довольно воскликнул:

— Верные вопросы задаешь, Николай! Правильные! Отвечу как есть. Они без души, потому что не от матери и отца рожденные, а сотворенные. И не Господом Богом сотворенные, а распущенным на мелкие нужды кристаллом воплощения. Им, кристаллом, можно вдохнуть душу во что-либо, но только одну. А можно разменять его на предметы разные или вот на этих вот, сотворенных. Голос у алтаря называет их каким-то чудным чешским словом, но не суть. Я повелел их называть просто холопы.

Вошла давешняя девушка, поставила на стол чугунок с парящей свежесваренной крупной картошкой, посыпанной сверху укропом. Положила на стол пару деревянных ложек и ушла, чтобы через минуту вернуться с подносом, на котором дымилось нарезанное крупными ломтями жареное мясо.

Андрей Тимофеевич стянул прочь перчатки и с предвкушением потер ладони.

— Видишь, какая картошечка? Крупная! Пойдет дело! Я тут такую породу выведу — загляденье! Поверь мне, любезный приятель, за картошкой — будущее! Пройдет время, и это станет доминирующей сельской культурой. — и повторил, важно подняв к потолку палец — Доминирующей!

Странно. На взгляд Николая картошка была вполне обычная. Даже, пожалуй, слегка мелковата. Но не спорить же с хозяином? Лучше, пока ничего не понятно — побольше слушать. И побольше есть, конечно же.

Боярин же тем временем продолжил.

— Да-с. На чем я остановился? А, точно. Вдохнуть душу. Да, есть такая возможность. Но пока я попробовал эту функцию лишь один раз. Догадываешься какой?

Николай отрицательно покачал головой. Андрей Тимофеевич рассмеялся.

— Тот раз — это ты! Я внес кристалл и затребовал призвать душу героя и вдохнуть ее в одного из холопов. Потому как уже понимал, что мне требуется помощник. Из предложенных Голосом функций выбрал несколько — не буду тебя утомлять подробностями, всему свое время. И все. Но нет, милый друг, не стоит считать, будто я твой отец кровный али духовный. Вовсе нет! Душу Голос призывает извне. И, воплотившись в сотворенном, душа перевоплощает тело. И вот появляешься ты. Откуда Голос берет душу? Я так предполагаю — из ниоткуда. Из великого Нигде. А попадает в это Нигде душа после того, как завершит свой земной путь обычный, человеческий, порожденный от любви живых отца да матери. Или есть еще один вариант, но то другое — при этих словах в карих глазах боярина мелькнула тень. Настолько жуткая, что Николай вздрогнул. Это длилось лишь мгновенье, и Андрей Тимофеевич продолжил — Как поведет себя душа призванная в теле сотворенном да перевоплощенном — то я тебе объяснить не могу. Скорее, это надо у тебя поинтересоваться. Потому как ты — первый случай в моем опыте и на территории моего острога. Попробуем, поймем, вместе разберемся, а там потихоньку-помаленьку наберем кристаллов и оживим всех сотворенных. Да-с!

Николай кивнул и задал вопрос:

— Пока вроде понятно. А я, получается, ваш холоп, Андрей Тимофеевич? На каких условиях я здесь?

Боярин замахал руками.

— Что ты, что ты! Я ж тебя не покупал, не наследовал и не был ты мне природным Государем подарен. А, значит, никаких прав я на тебя не имею. Кристалл, я, конечно, сам добыл, и свою собственность потратил чтобы тебя воплотить. Но над душой твоей призванной я не хозяин, ибо не я ее творил. То есть ты, получается, свободный человек. Но есть, конечно, одна неприятная мелочь.

— Какая?

— Ты тоже участник соревнования. Причем от нашей фракции. А возможно ли тебе перейти в другую фракцию — о том я представления не имею. Ибо других фракций пока не встретил. Хотя точно знаю — они есть, и их можно найти. А без фракции тебе никак. Или развополотишься, или сожрут к чертовой матери. Хотя, конечно, это тоже надо исследовать — что станет с участником без фракции. Но, я так думаю, исследовать мы не на тебе станем. Не желаю ненужного риска, знаешь ли.

— Соревнования?

— Да-с, соревнования. Мы тут... Впрочем, это долго объяснять и все равно пока не увидишь — не поймешь. Сходишь со мной на охоту — и уже многое понятнее станет. А потом в храм со мной зайдешь да сам все попробуешь. Если хорошо себя на охоте проявишь — частичный доступ тебе открою.

Николай почувствовал себя совсем глупо. Как-то некрасиво беседа выглядит, когда один говорит много и образно, а другой с тупым выражением оглобли задает односложные вопросы. Но ничего не смог с собой поделать.

— Охота?

Но нет, Андрея Тимофеевича явно никак не смутил столь откровенный моветон беседы, и он как ни в чем не бывало продолжил свои пространные объяснения.

— Да, любезный приятель, охоты. В местах скопления тумана водятся туманные монстры. Одолев такого в бою можно добыть кристалл воплощения. Что будет если проиграешь бой — уж извини, не было возможности узнать. Я, кстати, удивлен, что ты из мужика-землепашца переродился. У меня здесь, в остроге, три категории холопов сейчас выведено. Крестьяне, крестьянки и стрельцы. Вроде есть возможность им какие-то скрипты задавать, но я с этим еще не разобрался. Пока они понимают только простые приказы. Крестьян я взял два десятка, определил им функции землепашцев и плотников. Вроде нормально справились. Вон, одно поле успели обработать и убрать. Правда, я слегка с урожаем смухлевал. Ускорил немножко. Потому как мне надо было узнать, как это все работает. Дороговато по кристаллам вышло, но учеба бесплатной не бывает. А управлению хозяйством тоже учиться надобно. Да и, что греха таить — люблю я это дело, все что с обработкой земли связано. Лежит у меня к этому душа. Баб заказал десяток, сейчас они в основном коноплю на пеньку перегоняют да веревки вьют. Ну и две здесь, по хозяйству. А стрельцов с одного кристалла только четверо вышло. Да еще оружие у них неудобное. Долгие пищали старого, фитильного образца. В итоге пара несет караул в надвратной башне другая пара — отдыхающая смена. Пока так.

Боярин прервался чтобы ухватить картошку из чугунка, наскоро прожевал и продолжил:

— Тебя я, кстати, планировал из стрельца сделать. Но, кажется, Голос сам выбирает, кого воплощать. Я лишь попросил себе помощника с навыками администрирования и из класса воинов. Голос ответил что, мол, есть подходящий холоп для воплощения. И все. Кристалл растворился на алтаре, запрос выполнен. Я такой — хвать! А где же он, помощник мой разлюбезный, с параметрами заданными? По дому шасть — нету. В мастерскую — нету. На коня вскочил, по округе проскакал — нету. Стрельцов пересчитал — все четверо. Возвращаюсь — а вот он ты, мешок тащишь! — Андрей Тимофеевич довольно рассмеялся, потешно хлопая узкой ладонью по столу — Вот такие, братец, дела.

— Про параметры непонятно — сказал Николай смущенно, ненадолго оторвавшись от картошки. Кстати, очень вкусно получилось. Или это потому что организм остро требовал еды? Вроде да, Николай чувствовал себя проголодавшимся

— Параметры... У каждого холопа есть некие пункты. Я и сам не очень понял. Наборный такой холоп получается. Сила там, уровень навыков, скорость... Вроде их можно развивать по всякому. Но опять же за кристаллы. А можно — душу призвать. Там, в настройках — боярин сделал неопределенное движение рукой — это называется "призвать героя". И вот призванный герой — у него уже совсем другие параметры. Их больше, всяких разных. Основные, вспомогательные, с какими-то добавочными коэффициентами и пунктами, черт ногу сломит. Хорошие качества, плохие, все это может развиваться само, от поступков и обучения, кристаллов не требует. И стоит воплощенный герой всего один кристалл. И выбор предоставлен. Список из нескольких доступных прямо сейчас душ, и можно прям указать перстом — кого именно призываешь. Вот я тебя и выбрал. Непонятно?

— Пока не очень. Вроде что-то в голове отзывается, но... — Николай снова покраснел — пусто как-то в голове. Вроде и не дурак, что-то знаю, а все одно — будто метелкой в голове подмели. Вроде понимать — понимаю, а как-то образами. Словами не выразить.

— Да, у меня такое же было первые несколько дней. Есть такой пункт там, в списке — частичное возвращение памяти. Но тоже, с кучей подпунктов разных и тоже кристаллов стоит. А они, кристаллы, мне сейчас на другое надобны. Потому на такую ерунду стараюсь их не тратить. Как я уже говорил — время дорого. Противники по соревнованию — они же тоже не спят. Развиваются. Сам разберешься, коли пойдешь ко мне в помощники. А ты решил уже, кстати? Пойдешь, в помощники-то? Али объявишь себя свободным человеком и поищешь счастья где-нибудь еще?

— Это насовсем клятву дать надо? Либо так, либо эдак? — Николай не то чтобы сомневался, но на всякий случай решил уточнить.

Боярин кивнул:

— Хороший вопрос. Давай пока так сделаем: я буду раз в, скажем, неделю задавать тебе этот вопрос. И ты будешь раз в неделю давать ответ — со мной ты или сам по себе. Как бы перезаключать контракт либо расторгать его. А там дальше видно будет. Пойдет?

Николай кивнул.

— Пойдет.

— Тогда спрашиваю — Андрей Тимофеевич поднял руку, щелкнул пальцами и торжественным голосом провозгласил: — Николай, пойдешь ли ты на службу ко мне, боярину Андрею Тимофеевичу, основателю и владетелю фракции, обитающей в данном остроге, на службу сроком на неделю от сего дня?

— Пойду — ответил Николай. Не, ну а что он теряет? Пока так, а потом, глядишь, и переиграть можно.

Что-то неуловимо изменилось. Будто светлее в горнице стало. То ли солнце в окна, то ли пар над чугунком с картошкой реже стал... Нет, показалось, наверное.

— Ну вот и славно. Давай-ка быстро покушаем, а потом за дела возьмемся. Дел, братец, невпроворот!

Глава 2

Так мог бы выглядеть лесной пожар издалека. Огромная стена цвета дыма и пепла. поднимающаяся до самых облаков и сливающаяся с ними. По мере приближения к ней стали заметны отдельные неровные завихрения тумана. Где-то там, в глубине, хаотично мелькали багровые всполохи. Только в отличии от лесного пожара здесь, у самой туманной стены не было ни ветра, ни падающих с небес хлопьев пепла, ни зловещего гула всепожирающего пламени. Наоборот. Стояла какая-то невероятная тишина. Николай слышал не только стук собственного сердца, но и скрип кожаного ружейного ремня на плече и хлесткий звук травинок, что били по его башмакам при каждом шаге.

— Как удивительно тихо, Андрей Тимофеевич! — сказал Николай. — Ни птиц, ни всяких насекомых не слышно. Даже комары и мошка не летают. Хотя если по погоде судить — должны бы. Вроде бы самый разгар лета.

Алмаз всхрапнул и переступил копытами. Вывернул голову набок, словно пытаясь заглянуть в глаза всаднику. Андрей Тимофеевич потрепал коня по холке и произнес:

— А их еще нет. Ни комаров, ни птиц, ни всяких иных живых существ. Мы с тобой их еще не создали.

— Как так? — удивился Николай

— А вот так. Но об этом я тебе позже расскажу. Когда добудем кристаллы и принесем их домой, в острог. А пока же — давай, Коленька — боярин сменил тон и строгим голосом скомандовал: — Оружие к бою!

Николай снял с плеча австрийский армейский мушкет, который ему выдал боярин еще в остроге, вынул из чехла на поясе игольчатый штык и приладил его на свое место на ружье. Снял с берендейки пенальчик с мерой пороха, засыпал в ствол, зарядил горсточку крупных картечин и принялся прибивать шомполом матерчатый пыж.

— Надо бы бумаги какой или бересты. Если уж не патронов накрутить — то хотя бы газырей сделать побольше.

— Надо, братец, надо. Нам много чего надо. Так-то, конечно, рука чешется разменять кристалл на ящик бумажных патрон... Или на мешочек капсюлей. Или на пару латунных патрон для самострельных штуцеров. Или накопить десяток кристаллов и сменять на прибор, что молниями бьет на сто шагов вперед. Только вот у нас еще ни мошек нету, ни птиц... Понимаешь, к чему я клоню?

Николай угрюмо кивнул, поместил шомпол на место, достал пороховницу, подсыпал порох на полку, закрыл ее и с характерным щелчком взвел курок.

— Готов.

— Ну, с Богом, братец. На первый раз покажу, как это у меня выходит. Но сразу предупреждаю — я никогда не любил охоту. Так что, может быть, ты сможешь придумать методу и получше. А пока — смотри и подмечай мелочи. Хорошо?

Они стояли перед сплошной стеной серого клубящегося тумана, которая простиралась от горизонта до горизонта. И, казалось, опоясывает весь мир, а они живут на маленьком островке зеленой травы, освещенной случайно пролетавшим мимо солнечным лучиком. Хотя почему казалось? Отсюда до острога совсем недалеко. Около получаса пешком. То есть около двух километров. А от ворот туман стоял, казалось, на одинаковое расстояние во все стороны. Может, и правда, весь острожок — это пятнышко сотворенного мира радиусом в пару километров. В огромном сером океане небытия. Вроде о чем-то таком говорил боярин. А еще от стены тумана ощутимо тянуло холодом и сыростью. Может, поэтому трава вокруг была обильно покрыта росой? Впрочем, так ведь и должно быть. Нормальный туман — он из чего сделан? Из воды. А если там, за стеной тумана — небытие? Так небытие — оно же тоже из чего-то состоит. Вон, как в Библии написано: Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. То есть вода — она даже в небытие есть. Потому и туман. Потому и роса.