Охотники за туманом

Победителей не судят.

Руки Николая уверенно порхали по воздуху, высвечивая нужные позиции в списке: удалить, удалить, восстановить, заменить, удалить, восстановить, сохранить... Вроде готово.

Ромка задышал ровным дыханием крепко спящего человека.

Так, а теперь... А что если?

' Выбран объект: героиня идентификтор... Обнаружены подавляющие контуры, список. Управляющие контуры, список. Модификации умений, список. Блокировки, список'

Развернуть. Николай вчитался в появившиеся в воздухе страницы... и с изумлением посмотрел на Нину.

Тишину нарушило звонкое щелканье пальцев. Нина, повернувшаяся было на еле слышный звук шагов вдруг словно окаменела.

— Так-так-так! — сказал Андрей Тимофеевич — А что это у нас тут такое интересное происходит, любезные?

Николай был так увлечен работой с висящими в воздухе текстами, что мог и прошляпить появление боярина. Но как его не заметила Нина?

'Попытка контроля оператора. Блокировать? Разрешить?'. Николай замер, читая эту надпись на повисшем в воздухе листке.

Боярин тем временем повел рукой перед лицом Нины, затем переступил через лежащего на полу Романа и сделал шаг к Николаю.

— Так-так-так! Интересно!

— Я не сплю, если вы об этом — Николай позволил себе небольшую улыбку. Вроде как попытался разрядить обстановку. Но реакция боярина его ошарашила.

Андрей Тимофеевич переменился в лице, резко отпрыгнул и выхватил шпагу.

— Разве мы с вами враги, Андрей Тимофеевич? — мягко произнес Николай и вышел из-за тумбы алтаря.

Боярин махнул левой рукой в воздухе и несколько раз щелкнул пальцами. На его лице вдруг проступило отчаянье.

— Голос! Я требую отчета, голос! — севшим голосом воскликнул Андрей Тимофеевич. И выставил вперед шпагу.

— Не советую — Николай показал взглядом на опущенный стволом вниз револьвер в своей руке, — Вражда не в ваших интересах.

Андрей Тимофеевич взглянул в глаза Николаю:

— Я понял! Неделя прошла! Больше недели! Поэтому так, да?

Николай покачал головой.

— И это тоже, конечно. Но есть еще одна причина. Знаете, Андрей Тимофеевич, нам с вами надо много о чем поговорить. Если вы, конечно, по прежнему хотите выиграть эту игру.

Боярин замер в замешательстве, взгляд его метался между алтарем, Николаем и револьвером. Но уже через мгновенье он шумно выдохнул и опустил шпагу.

— Хорошо, Николай...Викторович — с небольшой запинкой ответил Андрей Тимофеевич — Поговорим.

Николай взглядом указал на замершую Нину. Боярин убрал шпагу в ножны, щелкнул пальцами, развернулся и, ссутулившись, пошел к выходу.

Роман зашевелился и открыл глаза.

— Здравствуйте, матушка — пробормотал он неожиданно застенчивым голосом.

— Ромка! — ахнула Нина. — Живой!

Глаза ее закатились и она рухнула прямо на руки Николаю.

— Ну что ж ты так! — укоризненно покачал головой Николай — Нежнее надо. Она все-таки барышня. Хоть иногда и кажется паровым локомотивом в юбке.

* * *

— Этого-то я и боялся — сокрушенно вздохнул Андрей Тимофеевич, глядя в окно.

Николай поставил на стол чашку с чаем и проследил за взглядом боярина. Там, на крыльце, под лучами заходящего солнца сидели и болтали двое. Семнадцатилетняя мать и двадцатипятилетний сын. Оба — полностью прожившие свою жизнь. Оба — такие, какими запомнили друг друга. Им было что рассказать друг другу о прошлом.

— Какое у них будущее? — произнес в пустоту Николай.

Андрей Тимофеевич отхлебнул из своей чашки и сказал:

— Понимаешь ли, любезный Николай Викторович. Герои, как их называет голос, будут участвовать в игре только если у них нет никаких других целей. Тогда они отдадутся игре со всей страстью, со всей своей силой. И тогда будет шанс победить. А если у них появляются женщины? Тогда они перестают думать об игре и начанают думать о женщине. Потом им нужен свой дом. Потом дети. А потом и вовсе тонут в своих делах, забыв дела государственные. Что тогда? Как выиграть игру, если все фигуры в партии разбежались по хатам?

— Поэтому вы блокировали фигурам память и подрезали чувства, верно? — утвердительно произнес Николай. — Вы каждую неделю обновляли контур контроля, следили, чтобы не возникало страстей между мужчиной и женщиной, чтобы сильные эмоции не перебили контур. Так?

Андрей Тимофеевич развел руками.

— Ну а как иначе-то? Я не царь и не господь Бог. Один все кристаллы не соберу. Картонки в туман войти не могут, для этого нужны одушевленные. А подчиняться мне вот так запросто вы не обязаны. Что остается? Заплатить денег? Да кому они здесь нужны!

Николай участливо кивнул.

— Ваш интерес понятен, Андрей Тимофеевич. Когда фигур десять или даже сто — такой метод сработает. А когда счет пойдет на тысячи? Вон, у владетеля южан — шаха — уже более двух сотен одушевленных героев. Будет и еще больше. Как тогда? Хватит ли вам времени чтобы каждому обновлять договор каждую неделю? Или даже каждый месяц? Да хоть бы каждый год?

— Я думал об этом. И пришел к выводу, что большую территорию я удержать никак не смогу. Потому лучше меньше, зато качественно.

— Вы поэтому разрушили алтарь Ледяного Владетеля и не стали его захватывать.

Боярин кивнул.

— Именно так, дорогой мой. Удерживать нет сил. А увеличивать штат охотников нет возможности. Сам же рассказывал, что творят между собой охотники южан, когда остаются без внимания владетеля. Да и мой хромой пленный тоже немало подобного поведал. Безвыходная ситуация получается.

Николай указал рукой в сторону шпиля на надвратной башне:

— Зачем тогда флаги? Как это у вас в голове складывается — заявить свои владения как маленький компакнтый анклав, но при этом повесить флаги империи с самой большой в мире сухопутной территорией?

— Чтобы пробудить в вас интерес, Николай Викторович — пожал плечами боярин — патриотизм. Говорят, это может сработать.

— Вот как. Вам бы, Андрей Тимофеевич, с Пахомом Евграфычем парой слов перекинуться. Он очень хорошо понимает что такое Родина. Может, и вам объяснить сможет.

Николай поставил пустую чашку на стол, дожевал баранку и поднялся, стряхнув с ног крошки.

— А сейчас прошу меня простить. Устал очень. Пойду спать. — сделал пару шагов в сторону гостевой комнаты, потом вдруг спохватился и сказал — Вы позволите?

Боярин махнул рукой.

— Отдыхай, Николай Викторович. Это уже такой же твой дом, как и мой. Ты же теперь тоже... оператор.

— Резервный оператор, прошу простить. На всякий самый крайний случай. На основного я не претендую, Андрей Тимофеевич.

Боярин посмотрел на усталого, запыленного ротмистра кавалерии и совершенно серьезно, без тени шутки сказал:

  — Спасибо тебе, Николай Викторович.

— Спокойной ночи!

* * *

В окно гостевой комнаты на втором этаже светила луна. Николай проснулся от скрипа деревянных половиц и сунул руку под подушку, нащупывая револьвер. Не то, чтобы он прям опасался боярина, но все же...

Тихо переступая босыми ногами, в комнату вошла Нина, одетая лишь в легкую белую ночную рубашку. Распущенная грива черных волос разметалась по плечам.

— Ты чего не спишь, родная? — глухо произнес Николай. Сердце его вдруг забилось так, что, казалось, напрочь заглушило голос.

Нина качнула головой и улыбнулась. Луна блеснула в ее бездонных карих глазах.

— Ты смог вернуть мне Ромку. Давай теперь попробуем вернуть нам Настеньку?

Ночная рубашка неслышно скользнула на доски пола.

Глава 17 прода от 25.08.20

Николай проснулся поздно, когда уже совсем рассвело и солнце вовсю заливало светом комнату. Натруженные мышцы еще немного побаливали, но чувствовал он себя на удивление хорошо.

Сегодня он позволил себе отдых. Не поднялся с рассветом, как обычно, а долго валялся на скомканной простыне, наслаждаясь покоем. Кровать стояла рядом с окном, ставни были открыты и свежий ветерок приятно холодил тело. Нина с утра уже управилась по хозяйству, накормила лошадей, раздала ежедневные указания картонкам, потом наскоро сполоснулась под остывшим за ночь летним душем и вернулась к нему под одеяло. Обняла, прижалась всем телом, как в старые добрые времена. Для полной гармонии не хватало только детской кроватки в углу с кем-нибудь из мирно спящих карапузов.

Он легонько гладил ее по распущенным черным волосам, перебирая пальцами локоны и вдыхая давно забытый запах ее волос.

— Говоришь, Федька в реальное училище поступил? Можешь подробно указать, в какое именно? Их в Царицыне несколько, а простой поиск по имени ничего не дал. Сегодня попробую найти через воспоминания о списках учащихся, по газетным статьям о выпуске и по происшествиям. Глядишь, что-нибудь да вылезет. — Он тяжело вздохнул — Еще кристалл бы взять посильнее! Одиночному камню может не хватить силы выдернуть конкретную указанную душу. Тебя, например, боярин двойным кристаллом тянул. И это при том, что была и сильная связь, и конкретное указание на образ.

— Хорошо, — кротко согласилась Нина и прижалась щекой к его груди.

— С Настеной будет чуть сложнее. Со чады и домочадцы — слишком размытая формулировка, конкретику искать можно целую вечность.

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Попробуй сначала узнать как у нее там дела. Ведь наверняка уже свои детки есть, а то и внуки, — Нина вздохнула, — если ее одну выдергивать, то она же будет несчастна!

— Я что-нибудь придумаю.

— Мне... — она тихо всхлипнула и продолжила слегка дрогнувшим голосм — мне будет достаточно знать, что у нее все хорошо. Просто узнай, слышишь? Если нужна помощь — ты справишься. А если все хорошо... мы тут уж как-нибудь сами, ладно?

Она взяла его руку и прижала ладонь к своему животу.

— Может, весточку как-то передать получится...

Он приподнялся на локте и нежно перевернул ее на спину. Солнечный луч отразился в ее глазах и она зажмурилась, тонко хихикнув. Николай улыбнулся и потянулся задернуть занавеску.

Вдруг лицо его окаменело. Он отстранился, сел на кровати и спустил ноги на пол.

Нина проследила за его взглядом.

Красные окна комнаты выходили на солнечную сторону терема. Через краешек частокола можно было разглядеть уже заметно накатанную южную дорогу, рассекающую пополам бескрайнюю степь.. И там, в степи, на самом горизонте, поднимался к небу столб черного дыма.

Нина встала с кровати, не скрывая своей наготы и не стыдясь распущенных волос. Подошла к сундуку, на котором аккуратной стопкой была сложена вычищенная и выстиранная одежда Николая и начала помогать ему одеваться.

Через несколько минут Николай застучал сапогами по лестнице, спускаясь на первый этаж. Из распахнутого окна терема доносилось веселое щебетание утренних птиц. Запах сена, опилок и кормов, проникший в комнату со двора вместе с теплым летним ветерком перемешался со свежим запахом оружейного масла.

* * *

Резким звяканьем трезвонила рында на надвратной башне. Из казармы один за одним выходили полностью снаряженные стрельцы, похожие друг на друга как близнецы-братья. На крыльце у летнего столика стояла раскрытая сумка с медицинскими принадлежностями. Боярин склонился над столом и аккуратно промокал скомканным бинтом окровавленное крыло своего сокола.

— Что там? — спросил Николай

— Ковер-самолет, — раздосадованно бросил Андрей Тимофеевич, не отрываясь от дела — Финист летал смотреть что там произошло и один из всадников с ковра его зацепил. Еле удрал, говорит. Сюда уже из последних сил долетел. Глянь как его располосовало!

Николай склонился над раненой птицей.

— Это чем его так?

— Трудно так сразу сказать, любезный друг. Образ смазанный получился, я не слишком-то и разглядел. Но похоже будто бы хлыстом.

Из терема мягкой походкой вышел Роман. В полном облачении, в широких кавалерийских штанах, красном камзоле, с саблей на перевязи и пистолем в поясном чехле.

— Коня я Роману Николаевичу вызвал, — сказал боярин, заканчивая обрабатывать рану птице — пусть глянет в конюшне. Тонконогий араб. Надеюсь, ему понравится.

— Николаевич? — недоуменно вскинул бровь Николай.

— Ты ж его усыновил, верно? — правильно понял его удивление боярин — значит, Николаевич. Не именовать же его на восточный манер, как басмача какого-нибудь, а? Надо по-нашенски, по имени-отчеству.

Ну да, действительно. Просто как-то раньше, там, в гарнизоне, не возникал вопрос как именовать по батюшке десятилетнего сорванца. А тут Роман уже вроде как серьезный мужчина. Один только взгляд навечно замерзших обсидиановых глаз чего стоит.

— Я возьму Романа с собой и прямо сейчас верхами выдвинусь к Змеиному форту. Кто поведет колонну стрельцов? — спросил Николай.

— Береза — ответил Андрей Тимофеевич — у него вроде большой опыт пеших боев в составе слабо обученного войска. Молодых охотников тебе не дам, уж извини. Те, у кого нет двухсот охот на счету — они сейчас наши главные добытчики. Отвлекать их на какие-то другие задачи неразумно.

— Хорошо. В крайнем случае будут охраной острога. Роман! — Николай кивнул человеку на казармы — На тебе инструктаж линейных. Береза — тот усач в мятой литовке, вон, который стоит у верстака под навесом. А я пока займусь сбруей.

Роман понятливо кивнул и быстро спустился с крыльца.

Андрей Тимофеевич придержал Николая за рукав и сказал доверительно:

— Если сумею быстро вернуть в строй сокола — пошлю весточку на Михайлову гору. Они там с новым мастеровым грозились медную пушку отлить. Говорят, с каменной селитрой из рудника пороха теперь в достатке. Если у них все получилось — отправлю тебе вслед.

— Понял. Только вот боюсь, сокола как делегата связи нам использовать не дадут. Скорее всего, навострятся теперь на ковре-самолете птиц ловить.

— А за это ты не волнуйся — хитро подмигнул боярин, — мне Роман вчера рассказал про эти ваши как их там... Еропланы. Так я что подумал? Раз люди научились без всякого там волшебства по небу летать — то, значит, можно уже дополнять физику. Сегодня же поработаю немножко с алтарем и заявлю миру уравнение подъемной силы крыла. Ночью гроза пройдет, а назавтра будет у шаха уже не ковер-самолет, а просто ковер. А то ишь ты чего удумали — целыми группами на ковре летать! Нет уж, такие воздушные извозчики нам не нужны. Верно я говорю, любезный друг?

Николай вежливо улыбнулся, а потом в упор посмотрел на боярина.

— Вы только сильно изменениями не увлекайтесь, Андрей Тимофеевич. У южан грунты глинистые. Если от дождей раскиснет — нам пушку никакой Василий не утянет.

— Ну тут уж выбирай. Или сухая дорога по ночам, или будут тебя молниями бить да ковры-самолеты над головой летать — развел руками боярин.

Нина, с укрытыми платком волосами и уже одетая в свое повседневное платье навьючивала на оседланных коней сумки с провиантом. Николай проверил замки пистолей и берендейки, подтянул подпругу Сердару и легким движением вскочил в седло.

Роман дорисовал палочкой на земле какую-то схему и, активно жестикулируя, что-то втолковывал сосредоточенно слушающему Березе. Нина подвела к нему коня и украдкой перекрестила.