Когда осядет пыль (фэнтези)

Настоящие фехтовальщики знают все уязвимые места на теле человека. Истинный мастер всегда бьёт по одним и тем же целям — артерии, суставы, болевые точки. Пусть этот тип только попробует открыть хоть одно из них!

Гальфэр парировал удар и возобновил дистанцию. Сделал два шага в сторону, изменил угол между собой и противником. Чужак взялся за саблю двумя руками. Это шанс!

Гальфэр подскочил к нему, ударил, встретил блок, но затем быстро переместился на другую сторону, к открывшемуся и незащищённому боку. Чужак не сумеет нормально закрыться, так как ему не позволит вторая рука.

Удар!

У Гальфэра сверкнуло в глазах. Ещё секунду назад медленный и неповоротливый чужак вмиг сделался быстрым, как росомаха, развернулся на одной ноге, отвел в сторону клинок, который должен был вспороть ему половину живота, и уже готовился ударить. Гальфэр сделал всё, что мог: совершил пируэт, закрыл шею, хоть при этом и подставил под удар всё остальное тело.

Он ожидал боли, но её не последовало.

Когда Гальфэр быстрыми движениями ушёл в сторону, то увидел чужака в застывшей позе. Пёс бы его побрал, у него ведь появилась возможность ударить в руку, в ногу, даже в живот. Одна капля крови, и он бы выиграл поединок. У него появился шанс уехать из замка безнаказанным. А он его упустил!

Гальфэр перевёл дыхание и громко сказал:

— Подайте мне мою саблю!

Помедлив, нойон Феан сходил до тела Шассин, вынул из ножен саблю и принёс её. Гальфэр взял, быстро протёр рукоять от крови, чтобы не скользила в бою, снова глянул на чужака. Чужак не отводил взгляда.

Поединок продолжился ещё минуту. Два неудачных выпада со стороны Гальфэра и три со стороны противника. Он начал чувствовать, что силы кончаются, при этом чужак выглядел бодро. А значит, нужно заканчивать этот бой как можно скорее. Плевать на раны. Если Феан объявит окончание поединка после появления крови, Гальфэр пошлёт его к пёсьей матери и продолжит драться, пока не победит. Все уважающие себя гэльвы дерутся до пощады. Или смерти.

На теле противника уже красовались две небольшие царапины. Может, стоит объявить, что поединок всё же был до первой крови и закончить прямо сейчас? Насколько смешно это будет выглядеть?

Гальфэр атаковал, чужак закрылся, неуклюже, неумело, но это снова вызвало ощущение, будто он намеренно изображает из себя простофилю. Он словно сам хочет, чтобы его недооценивали. Чужак ударил сбоку, затем, встретив блок, ударил ещё раз, туда же, Гальфэр двинулся в сторону, занёс саблю.

И в этот момент снова произошло чудотворное превращение чужака из медленного неумёхи в молниеносного хищника. Он развернулся, отбил удар, занёс саблю. Гальфэр понял, куда он целится, но было уже поздно.

Сталь рассекла ему горло. Боли почти не было, но сразу же почувствовалось удушение. Воздух начал медленно покидать Гальфэра, из раны брызнула кровь и начала быстро растекаться по земле. Он упал на живот, принялся стонать.

Гальфэр часто размышлял, о чём он станет думать, когда будет умирать. Что испытывают люди, которые понимают, что их жизни пришёл конец? Сейчас он понял, что именно. Неверие. Ему не верилось, что он умирает. Невесть откуда была надежда, что всё обойдётся, что врачи спасут его или на помощь придут боги и при помощи волшебства исцелят его на глазах у всех людей. И ещё страх. И ещё ненависть. Он ненавидел чужака. За его подлость, за его хитрость, за его бесчестие. Гальфэр был полностью уверен, что его смерть — вопиющая несправедливость. И что не может — ну просто не может быть такого, чтобы она с ним случилась! Не бывает в мире такой несправедливости!

Гальфэр глянул на чужака. Тот стоял смирно, глядя неизменно полными смелости и бесчувствия глазами. Во время манёвра он повредил повязку на лице, и сейчас она шевельнулась от ветра, а затем слетела, обнажив лицо.

Если бы жизнь не уходила из тела Гальфэра, потрясение, которое он испытал, увидев лицо чужака, было бы самым сильным как минимум за всю его жизнь. И даже сейчас, в нескольких секундах от смерти, не будь его горло вспорото, Гальфэр не сдержал бы крик удивления. Он бы по крайней мере попытался оповестить всех стоящих вокруг свидетелей, врачей, подоспевших к нему ради тщетных попыток спасения, указал бы пальцем на незнакомца, если бы обе руки не перестали его слушаться и не были бы зажаты вокруг шеи. Он хотел крикнуть "Признаки хэнтской крови! На лице этого типа есть признаки хэнтской крови, разве вы не видите, идиоты!" Хотел направить в сторону стоящих вокруг ещё дюжину крепких ругательств.

Однако ничего из этого не произошло. Гальфэр истёк кровью и умер.

* * *

В кабинете гулял сквозняк, створки тихонько постукивали о стены, со столов слетали листы бумаги и пыль. В привычной для себя атмосфере Санмир черкал записи в тетради.

Тетрадь была толстая, почти что книга. Санмир, глава тайной шпионской службы Гэльвского Каганата, всегда заказывал именно такие — тонкая быстро кончится, придётся заводить другую. А что если понадобиться заглянуть в записи, оставленные неделей или месяцем ранее? В таком случае лучший выход — вести все записи в одном месте. Правда, мыслей у Санмира под запись выходило столько, что в последнее время довольно быстро расходовались даже толстые тетради.

— А что если изобрести такую тетрадь, у которой листы можно было бы не только вырывать, но и добавлять? — спросил он. — В таком случае отпала бы необходимость в замене одного тома на другой, в шкаф вместо тетрадей складывались бы стопки листов, сортируемые по месяцам. Здесь — первая половина позолоченных дней, тут — вторая, а затем две стопки на золотые дни. В самой книге оставались бы только те листы, где хранились бы записи, которые я посчитал важными и наиболее актуальными. Вечером каждого рабочего дня я бы пролистывал всю книгу и выбирал, какие листы нужно вырвать, а какие оставить.

Задумка показалась бы неосуществимой, услышь её рядовой простофиля из ханского двора. Сказал бы "это надо волшебство какое-то применять". Однако Санмир, будучи умным человеком, твёрдо понимал, что для столь простой уловки достаточно какой-то механической выдумки. Может, кольца на переплёте?

Мысль начинала разрастаться в его голове, и он понял, что пора её остановить. Сейчас не время думать ни о чём другом, кроме дела. Но когда время появится, можно будет эту мысль продолжить.

Он открыл новую страницу и сделал запись "Тринадцатое позолоченное число. Подумал о том, что было бы неплохо изобрести тетрадь, в которую можно добавлять листы".

Затем заложил перо за ухо, пролистал тетрадь назад и прочитал "Переговоры с колоридцами".

— Точно! Я думал о переговорах с колоридцами, которые должны состояться на этой неделе. Хан Феллир дал точное указание — всеми силами избегать войны. Договориться и, если придётся, уступить. Но войну не начинать. Достаточно поглядеть на запись, и сразу же вспоминается последняя мысль, которую я несколько минут назад упустил. Ну не чудесная ли вещь, записная книга?!

Санмир вернулся назад ещё на две страницы и просмотрел список из пяти имён, три из которых были зачёркнуты красными чернилами — значит эти люди мертвы. Ещё одна — фиолетовыми.

Шалир — главный дипломатический агент хана. Санмир не любил его, но это был лучший дипломат на его памяти. К сожалению, месяц назад Шалира взяла чахотка, и он скончался.

Фурин — этот, наоборот, был любимчиком Санмира. Послушный и не требовательный, притом как дипломат — отменный. Они были друзьями, пока Фурин полгода назад не попрощался с Санмиром и не уехал в Северной Альянс к своей тёте. Сказал, что всегда мечтал закончить карьеру на счастливой ноте. Это уверило Санмира, что слухи о том, как он поступает со своими бывшими агентами, не расползаются по двору. Он нанял убийц, и экипаж Фурина был подкараулен на дороге и перебит в полном составе. Нельзя оставлять на воле агентов, которые знают так много. Дипломатов — в первую очередь.

Налним — дипломат как дипломат. Ничего примечательного. Настолько скучный, что это даже удивляло. Был нанят три недели назад. Пять дней назад Санмиру принесли новость о том, что на голову Налниму упал камень. Тот остался жив, но лишился рассудка. Санмир отпустил его — лично проверил и убедился, что бывший дипломат не притворяется умалишённым, а действительно таковым является. Он уже ничего никому не расскажет. Но то, что такое событие случилось за пару недель до того, как этого человека собирались отправлять на важные переговоры, вызывало подозрение. Его имя было зачёркнуто фиолетовыми чернилами.

Мурим — умный был агент. Самый старый из дипломатов, назначенных самим ханом. Год назад убит женой в семейной соре. Очень жаль.

Гальфэр — идиот и максималист, но дипломат неплохой. У него отличная память, хорошо помнит всех знатных людей своего государства и их земли, знает наизусть, какой тархан какими ресурсами обладает. Сколько денег у него в казне, сколько может продержаться его замок. И в конце концов, этот агент — последний из всех. Было бы очень неприятно, если бы и с ним что-то случилось.

Словно по какому-то велению высших сил, за последний год агентура лишилась аж четырёх дипломатов. Когда Санмир изложил эту мысль хану Феллиру, владыка сказал, что не верит в высшие силы. На самом деле, Санмир тоже в них не верил, но говорил так по привычке. Дипломаты умерли и лишились ума по собственной вине. Или же по чужой, но никак не связанной с мистическими сущностями.

Ниже, под списком виднелась надпись "Заговор?". Что это значит? Санмир попытался вспомнить свои мысли на этот счёт, но у него это плохо выходило. Слава богам, ещё ниже было пояснение: "Кому-то выгодна война, он потихоньку выводит из строя дипломатов, чтобы не допустить мирного соглашения". За время работы Санмир привык к ходу своих мыслей и поэтому, разумеется, знал, что одно слово ничего ему не напомнит. А вот подробное предложение — вполне.

— Но что за глупая мысль? Заговор? — он хмыкнул — Возможно ли такое? Кому выгодно, чтобы война продолжалась? Тарханам, разумеется. Тарханы прямо таки рвутся воевать. Особенно брат владыки — тархан Гломин. Хотят забрать себе земли на севере Колорида. Бараны. Будто бы колоридцы оставят им золотые шахты вот так — заходите, добывайте, не стесняйтесь. Нет, они завалят их, а может и взорвут. На постройку новых уйдёт время и деньги, которые окупятся за... у колоридцев окупились бы за несколько лет. Но в моём любимом Каганате шахтёрство не так развито. За то время, пока эти усилия окупятся, можно найти другой источник дохода, менее замороченный. Стоит ли говорить, что к этому моменту колоридцы десять раз успеют отвоевать свои земли обратно?

Санмир почесал подбородок.

— Если предположить, что тарханы и впрямь так хотят начать войну, что готовы убивать собственных дипломатов, то всё равно я ни за что бы не поверил, что они способны на столь хитрые политические ходы. Одного дипломата за год до войны поссорить с женой и довести дело до убийства, другого подкупить, чтобы он уходил на пенсию, третьему сбросить камень на голову, четвёртого отравить чахоткой. Самое большое, на что способны эти остолопы — убить человека на дороге и обвинить разбойников, не понимая при этом, что разбойники ни за что бы не осмелились напасть на ханского дипломата.

— Нет, это точно не тарханы. Гораздо логичнее подозревать своего врага — колоридцев. Но, вот же орк, кому точно не выгодна предстоящая война, так это им. Колорид всё ещё оправляется от войны с Лесдриадом, всё ещё восстанавливает экономику, проводит реформы и смещает неугодных лордов. Зачем бы им была нужна война?

— Последний вариант — соседи. Кто-то из соседей Колорида, кто хочет втянуть его в войну, а сам бы он в таком случае напал на беззащитного противника с тыла. Но кто? Пенкал?

От этой мысли Санмир громко посмеялся.

— Нет уж. Эти мелкие засранцы ещё менее способны на политическую интригу, чем наши тарханы. Я знаю, что иногда вредно недооценивать других людей, однако в отношении скельтов я не допускаю никакой "недооценки". Они в самом деле на это неспособны.

— Тогда Лесдриадцы. В войне они проиграли, а значит хотели бы отомстить колоридцам? Их основная граница с Колоридом находится на юге, за пустыней. А наша — на севере. Лесдриадцы устроят войну между нами, подождут, пока колоридцы уйдут на север, а сами потом разорят беззащитный юг.

— К сожалению, это тоже маловероятно. Проиграв одну войну, Лесдриад был вынужден вести другую — с нашими западными братскими каганатами. Война идет до сих пор. Лесдриаду сейчас не до колоридцев и не до политических интриг.

Что ж, по всему выходило, что четыре неудачных случая с ханскими агентами — и в самом деле случайность. Четыре случайности. Как бы пытливый ум Санмира не пытался отыскать взаимосвязь, скорее всего её просто нет. Он снял перо с уха, макнул в чёрную чернильницу и хотел было написать напротив "Заговор?" слово "нет". Однако обнаружил, что оно уже там стоит.

— Вот значит как, старина Санмир. Значит, все эти мысли ты уже давеча прокручивал в голове и к заключенному выводу так же в своё время приходил? А ты думал, что хорошо знаешь ход своих мыслей.

Однако, слово "нет", стоящее напротив записи, означало, что Санмир ещё может передумать. Будь он непоколебимо уверен, что мысли о заговоре несостоятельны, то зачеркнул бы это слово красными чернилами. А так — всего лишь поставил слово "нет".

— Нужно ещё дописать, что...

Санмир услышал дверь. Его кабинет был разделён на две части, внутреннюю и внешнюю. Выход в коридор располагался во внешней комнате. Свои записи Санмир вёл во внутренней. Здесь никто не услышит, как он разговаривает сам с собой.

После звучных шагов во внешней комнате дверь отворилась и во внутреннюю вошёл хан Феллир. Санмир уже ждал его с поклоном. Он, разумеется, давно научился распознавать владыку по шагам.

Хан был статен и красив, носил усы и бородку. Для полного образа великого каганатского правителя ему не хватало роста, но этот недостаток владыка с лихвой компенсировал мудростью и прозорливостью.

— Как наши дела, Санмир? — спросил хан.

— Переменно, владыка. Но я думаю, переговоры состоятся в ближайшие дни.

— Ты нашёл агента для переговоров?

— Разумеется. На прошлой неделе позвал его к себе и во всех деталях объяснил ситуацию и задачу. Конечно же, не забыл упомянуть, что действую от вашего имени. С колоридцами переговоры будет вести господин Гальфэр.

— Кто это такой?

— Вы назначали его на должность семь лет назад. Достаточно заурядный, но преданный стране.

Санмир предвидел вопрос "Почему же именно его ты послал на столь важные переговоры?", но не стал отвечать заранее, а подождал, пока владыка его задаст.

— Потому что, как я вам уже докладывал, больше некого. За последний год мы лишились всех ханских дипломатических агентов. Можно было бы послать кого-то другого, но господин Гальфэр, как ни странно, на данный момент — лучший выбор. Я думаю, он справится.

— Если и с этим дипломатом что-то случится, моя паранойя сорвётся с цепи. Ты не думал о том, что кто-то целенаправленно устраивает против нас заговор?