Когда осядет пыль (фэнтези)

— А вы сами, извиняюсь за вопрос, догадываетесь, что это за новости?

— Конечно, догадываюсь.

— А то я и гляжу, лицо у вас не очень весёлое. Вам может вина налить?

— Давай сюда весь кувшин.

Чутьё не подвело Галвора, и спустя неполную минуту Свейнер зашептал ему в ухо:

— Идёт! Идёт, господин.

Он почувствовал руку супруги на плече, накрыл её сверху своей, почувствовал увядающую нить лианы гиблонтского дерева, поднёс ухо поближе, чтобы Ульвина могла прошептать. Она прошептала. Довольно точно, даже не спутав ударения. Галвор потянулся к её лицу и крепко поцеловал в щёку. Ульвина поцеловала его в ответ и указала рукой на центр зала, где кружились в танце дворяне и дворянки всех мастей.

— Немного позже, любимая, — сказал ей Галвор, после чего она ушла, сияя лицом.

— Угадали, господин?

— Да, я оказался прав. У нас с ней скоро появится первый ребёнок.

— Вон как оно! — Свейнер снова кашлянул, едва не подавившись. — А это значит, извиняюсь за вопрос, что надо радоваться или наоборот?

— Конечно же, надо радоваться, — без тени улыбки сказал Галвор, после чего принялся наблюдать за танцем.

Разнообразие танцевальной музыки можно было наблюдать разве что на балах. В то время как пиры, на которых благородные лорды и леди объедались порой до отвала, обходились медленными и ленивыми танцами, одним из которых был Контрданс. Смысл заключался в том, что партнёры после исполнения одного куплета музыки расставались. Дама уходила к следующему господину, а ей на смену ставала та, что ушла от предшественника. Галвор ещё успел застать время, когда Контрданс принято было танцевать только пятью парами. Теперь же, ограничений никаких не было.

К танцующим присоединился сир Лаймер Форкурт и помахал рукой дамам, зазывая себе партнёршу. Её вызвалась леди Амили. Подождав для отвода глаз четыре куплета, Галвор тоже присоединился к танцу. Благо, его популярность среди придворных особ избавила его от необходимости ждать партнёршу.

С каждой новой спутницей он не стеснялся общаться.

— Чудесно выглядите, леди Пальмира.

— Благодарю, герцог, — девушка засияла ярче солнца.

— У вас очень красивое ожерелье, леди Фелиция.

— Я польщена. У этого комплимента есть какой-то смысл?

— Смысл в том, чтобы сообщить вам, что ожерелье красивое. Главное, не подумайте, что я просто хочу как-то поддержать разговор.

— О! Так вы смущаетесь танцевать молча?

— Проклятье! Вы раскусили меня, леди Глория.

— Ничего страшного, я обещаю никому не говорить.

— Кого бы ты хотела, любимая, сына или дочь?

— Не понимать, — Ульвина выдала улыбку, в которой присутствовали нотки извинения.

— Не важно, поговорим об этом позже. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю... хотя нет, мне больше по нраву красное из Лесдриада.

— Чем же вам, леди Сара, не по душе виноградники в баронстве Вольный Ветер?

— Они прекрасны, и я поддерживаю идею патриотизма, но в вопросах вина всё же делегирую решение своему вкусу, а не своим убеждениям. А вкус говорит, что вино из Лесдриада — лучше.

— Что ж, позвольте выразить восхищение вашим вкусом и вашей чистотой ума.

Когда поводов для комплиментов не находилось, он просто спрашивал дам об их родне. Радостно выслушивал словоохотливых особ, которые начинали перечислять всех родственников до третьего колена. Пытался поддержать разговор с застенчивыми, которые краснели от одной только мысли, что танцуют с самим герцогом.

Наконец, настала очередь его танца с леди Амили.

— О, так мы теперь можем поговорить? — тихонько прошептала гэльвка, вставая в позу к началу танца.

— У нас мало времени. Куплет длится всего ничего. А я не хочу задерживаться дольше двух кругов. Иначе это будет выглядеть подозрительно.

— Ты по мне скучал?

— Да. Когда-то.

— Когда-то? Значит больше нет? И с каких пор?

— С тех пор, как у меня появилась супруга и соответствующие обязанности.

— Вот оно как? — Амили подскочила к нему, идеально попав движениями в музыку. — А хочешь знать обо мне?

— Любопытно.

— Я скучала. Очень сильно.

— Вот как.

— Ты этому не рад?

— На самом деле, я очень тронут. Мне приятно знать, что кто-то относится ко мне так, как ты. Но к сожалению, я не могу ответить взаимностью.

— Значит, всё, что было между нами, было впустую?

Галвор скрежетнул зубами.

— Мы не успеем это обсудить, куплет кончается.

— Нет, всё это было не впустую, — говорил он, после того как прошёл ещё один круг танца и снова встретился с ней на том же самом месте. — Я любил тебя. Те дни были лучшим временем в моей жизни. Я никогда не встречу лучшей любовницы, чем ты. И возможно вряд ли полюблю кого-то так же сильно, как тебя. И мне очень жаль. Поверь, очень жаль это говорить. Но отныне я женатый человек.

— Так тебе напомнить, что я была замужней всё это время?

— Ты вторая жена своего хана, которую он использует как заложницу, а сам спит с любимой первой женой.

— А, так у вас с леди Ульвиной самый что ни на есть образцовый и искренний роман?

— О чём ты толкуешь? — продолжили они разговор, когда спустя час проходили мимо друг друга, якобы разыскивая на столе что-то конкретное. — Кончено, у нас с ней династический брак. И я пока что не могу сказать, что люблю её всем сердцем. Но даже в таком случае это не отменяет ответственности, которая на меня возложена.

— По-твоему, если о моём романе на стороне прознает муж, он ничего не сделает?

— Максимум бросит тебя в темницу, отрубит голову и найдёт себе новую.

— Так твоя Уливина может сделать что-то пострашнее? — спросила Амили, когда спустя около сорока минут передавала Галвору кувшин с грушевым компотом.

— Её дядя, король Последнего Государства может сделать что-то пострашнее.

— Ты ведь должна была слышать, — заговорили они в коридоре, когда один якобы шёл в уборную, а другая наоборот возвращалась оттуда, — как в культуре у гиблонтов принято относится к изменам. Её семья не побоится начать с нами войну, если прознает о моей измене.

— Но всегда всё можно сделать так, чтобы никто не узнал, — обворожительно улыбнулась Амили. — В прошлые разы у нас с тобой это отлично получалось.

— Верно. Получалось. Но это не значит, что получится снова. Ошибка будет очень дорого стоить.

— Если передумаешь, то наверняка узнаешь, где меня можно найти, — с этими словами гэльвка медленно зашагала дальше по коридору, колоритно демонстрируя свою самую красивую часть тела.

Галвор возвращался на пир с отвратительным настроением. Очень сильно хотелось кому-нибудь врезать или что-то разбить. Он знал, эти желания можно подавить только бокалом-другим крепкого вина.

Оставалось только дойти до своего места за столом, не встретив никого, кто будет раздражать.

Хотя, по правде, верилось с трудом, что что-то способно сделать его настроение ещё более скверным.

— Рады вас видеть!

— Довольно неожиданный визит.

— Очень приятно! — доносилось из зала, когда Галвор подходил к дверям.

Его это насторожило. Оказавшись внутри, он увидел, что группа людей, в том числе Алврих с Сюзенной, Дренк Торнео и даже Амили, скопилась вокруг одного человека в бледно красных одеждах: бриджах и длинном распахнутом сюртуке. Этот наряд вкупе с тем, как гость отвечал на любезности: "благодарю, милорды и миледи" выдавали в нём лесдриадца.

— Прошу прощения, не имеем честь знать ваше имя, — сказал Алврих.

— Прошу ответного прощения за то, что не представился сразу, Ваше Величество, — с натянутой улыбкой на лице проговорил гость. — Я имею честь быть Эледриком герба Браквелов из великого королевства Лесдриад. Посол и обученный дипломат. Отправлен королевой Корнелией, чтобы представлять интересы своей родины в предстоящих переговорах.

— Интересы Лесдриада? — переспросил Алврих. — В наших переговорах с Гэльвским Каганатом?

— И Гэльвский Каганат, и Колорид — соседние с моим королевством страны, — непоколебимо отвечал Эледрик герба Браквелов. — Хотите вы того или нет, ваши отношения сказываются и на Лесдриад в том числе. Я бы хотел убедиться, что интересы Лесдриада будут учтены. Надеюсь, что моё присутствие и минимальное участие не сильно повредит.

— Что ж, мы обсудим это завтра, перед выездом, — ответил Алврих. — Пока что можете быть нашим гостем. За столом ещё есть свободные места.

— Покорнейше благодарю, — лесдриадец улыбнулся, осмотрел всех окружающих и встретился своими мышиными глазами со взглядом Галвора. Во взгляде Галвора он явственно увидел то, что Галвор и испытывал. Злость, ненависть, презрение. Не выдержав, дипломат поспешил отвернуться.

— Вы там в порядке, господин? — послышался рядом голос Свейнера.

— Подонок...

— Кто, извиняюсь за вопрос?

— Он, — герцог указал на лесдриадца.

— А, мне он тоже не по душе. Вас там это... вроде жена просит. Она мне что-то наговорила по-своему. "Бле-бле-бле, кря-кря-кря Галвор?" Я так понял, вас искала.

— Я вернусь через минуту, — с этими словами герцог двинулся с места и, задев по пути нескольких людей, протолкнулся к лорду Эледрику. Тот как раз отошёл к одинокому столику с вином. Они здесь одни, вокруг шумно, играет музыка, так что никто ничего не услышит.

— Ваше Высочество, — наигранно улыбнулся лесдриадец. — Я вас узнал.

— Что ты задумал, ублюдок? — сходу выпалил Галвор.

— Прошу прощения, — тот на секунду оторопел, но потом взял себя в руки и изобразил на лице дружелюбие и невинность. — Вас чем-то смущает мой приезд?

— Нет. Можешь хоть упиться до беспамятства и объесться до смерти. Но на предстоящих переговорах тебе не место.

— Кажется, я достаточно полно обговорил причины, по которым я туда направляюсь...

— Думаешь, что раз ты находишься в обществе высокородных людей, никто не посмеет напрямую обвинить тебя в том, в чём ты виновен? — герцог сжал кулаки от злости. — Я, пожалуй, посмею. Ты здесь, чтобы развязать войну между двумя находящимися на её пороге странами. Ты здесь сделать так, чтобы образовалась мешанина в их политических интересах, эдакий пирог. А потом твои хозяева откусили бы свой кусок от этого пирога. Ты правда рассчитывал, что тебе позволят участвовать в переговорах?

Эледрик не потерял лица и не убрал маски. С улыбкой ответил:

— Наши интересы вас не касаются. А по поводу позволения... Правду сказать, я поставил себя на ваше место и не смог придумать повода, чтобы отказать.

— Мы сейчас находимся на нашей территории и вокруг полно наших людей. Вот тебе повод. Если ты примешься настаивать, тебя просто бросят в темницу.

— Я посол, Ваше Высочество, — поняв, что маска дружелюбия не действует, лесдриадец натянул другую — угрозы. — И хочу напомнить вам, что в моём отношении действует дипломатическая неприкосновенность.

— Да, верно. Дипломатическая неприкосновенность — важный принцип. И чтобы нам не пришлось его нарушать, ты уйдёшь отсюда сам.

— Если хоть волос упадёт с моей головы, вы сами знаете, что произойдёт...

— Твои хозяева проиграли в войне, — едва ли не криком проговорил Галвор. — Ты в самом деле думаешь, что из-за тебя они начнут ещё одну? Не переоценивайся. Скорее они послали тебя как раз потому, что именно тебя им не жалко.

Эледрик заёрзал губами, пытаясь придумать достойный ответ. Прежде, чем он это сделал, Галвор сказал:

— Выметайся из моего дворца и возвращайся в свой Лесдриад, если не хочешь, чтобы вместо тебя туда возвращался голубь с известием о твоей казни.

— Вы не можете меня прогнать вот так просто, — попытавшись сохранить остатки достоинства, возмутился Эледрик. — Если вы это сделаете, ваша и без того далеко не идеальная репутация, герцог Галвор, будет окончательно...

— Поверь мне, я смогу это пережить.

Лесдриадец ещё какое-то время буравил его взглядом, потом отпил вина из бокала и направился к выходу. Галвор разжал кулаки. Теперь, после этой перебранки, настроение у него сильно улучшилось. Он повернулся и увидел ошарашенный взгляд Свейнера.

— Чего?

— Ну вы... вот это вы дали, господин. Вы таким крутым сейчас были... Я даже не ожидал.

— Пойдём найдём мою жену, — Галвор обнял оруженосца за плечо. — И что-нибудь выпьем. Завтра как-никак отправляться на войну.

"В общем, если совсем коротко, господин, по нашим сведениям, колоридцы на пиру гуляли, веселились, разговаривали и наслаждались обществом друг друга. Они не хотели идти на войну. Им нравилось жить без неё".

— Интересно, — проговорил Санмир. — Выглядит всё так, будто колоридцы и в самом деле не хотят предстоящей войны. Но вот что странно. Герцог Галвор, один из самых влиятельных людей королевства, и вторая жена хана Феллира. Эти двое со слов наших потрясающих доносчиков постоянно искали поводов для разговора. И о чём они интересно разговаривали? За эту ниточку пожалуй стоит потянуть в первую очередь.

За окном вовсю сверкали звёзды, стрекотали насекомые и перекрикивались ночные патрульные на стенах, однако глава тайной шпионской службы и не думал ложиться спать. Предстояло занести в тетрадь ещё целую кучу записей.

Глава 4

Хотя бы два дня в неделю нужно начинать с похода на рынок, был убеждён Санмир. Даже если ты ни в чём не нуждаешься, пройтись по рынку стоит, причём именно утром, когда людей не то, чтобы много, но и точно не мало.

Для записей в сакральную тетрадь здесь явно не место. Зато можно почитать прошлые записи, а заодно послушать людей. То здесь, то там звучат разговоры. К полудню их станет так много, что они начнут перебивать друг друга, и различить хоть слово будет едва ли возможно.

Уделяя утренним походам на рынок всего два дня в неделю, Санмир постоянно был в курсе того, что в данный момент на уме у людей.

— ...Больно уж у тебя лук дорогой стал. Ты чего в последнее время людей обдираешь?

— Слыхала, что корчмах говорят? Война скоро разгорится. Я если тогда в городе со съестными припасами покажусь, их тут же у меня и отнимут, чтоб ордынцев кормить. И на что я жить по-твоему буду? Вот пытаюсь накопить себе хоть на месяц вперёд?

— Ерунда это всё. Не будет никакой войны, вот что я тебе скажу. Тархан Гломин уехал воевать ещё три недели назад. И что? До сих пор живём без войны, и дальше жить будем. Нас хранят Боги.

— Да вот что-то слушаю я вас и сомневаюсь. Как же Боги могут нас хранить, ежели...

— Ежели что?

— Ну... ежели мы их храмы собираемся сносить.

— А ведь и то верно. Владыка распоряжение дал. Каждый третий храм снести, имущество забрать в казну, а на том месте построить или приют или ремесленную мастерскую.

— Приюты это, конечно, хорошо. Но как-то боязно за свою душу становится. Зачем же на месте храма? Места же вон сколько, полно вокруг. А Богам это ой как не понравится. У меня недавно, через день после того, как стало известно про снос храмов, сразу три курицы подохли. И чтоб я ведал отчего.

— Ах! А ведь и правда. У меня вот сын два дня назад захворал. Весь в соплях, озноб, глаза краснющие. Верно всё. Боги на нас в гневе!