И теперь уже Тимуру нужна была помощь, и Хани, оттаивающая понемногу, ею стала. Она ждала Тимура в агентстве, встречала с заданий и провожала на них. Тянулась своим детским сердцем к мужчине, согревая его, и согревалась сама.
За два с половиной года девочка оттаяла и искренне любила Тимура. Но до сих пор не забыла своих кошмаров. Да ярлык "проклятое дитя" никуда не делся. В друзьях у Хани были две кошки и сам Тимур. И в какой-то момент мастер решил брать её с собой на задания. Так было безопаснее для малышки и полезнее.
Ещё до смерти напарников, когда Тимур искал семью Хани, он углубился в прошлое малышки. Решил узнать, откуда взялось это сочетание: "проклятое дитя". Мастер занялся поиском прошлого Хани и нашёл. На свою голову.
Все, кто брали её в свой дом, умирали на тринадцатый день. Редко, кому везло — и он умирал на тринадцатое семидневье.
Это не было проклятьем в том понимании, к которому привыкли сильфы-маги. Вины малышки в происходящем практически не было. Но вот это "практически" все время оставалось вне следов, которые видел Тимур.
А теперь сообщения об Игре. Игре на жизнь.
— Хани, — проведя рукой по голове малышки, Тимур поставил её на землю. Убедился что она успокоилась и может его слушать, кивнул сам себе. Затем встал на одно колено, внимательно глядя в глаза сестрёнки. — Послушай меня внимательно.
— Слушаю, — пробормотала Хани.
— Можешь проиграть.
— Что?
Тимур не улыбнулся. Смотрел на девочку внимательно и серьёзно.
— Если ты захочешь — можешь проигрывать.
— А если я не хочу?!
— Значит, не проиграешь. А теперь, будь хорошей девочкой. Возвращайся в седло. До Малавы ехать и ехать.
Хани смотрела на брата долго, потом с тихим всхлипом повисла у него на шее. И долгое время после этого не могла успокоиться. Когда же поток слёз и бессвязных слов прекратился, Хани опять уснула. И мастер, положив ладонь на лоб девочки, обнаружил, что жар не спал, наоборот — усилился.
Следовало торопиться, поэтому в седле теперь устроились вчетвером, если считать ещё и кошку. Шира притихла, да и Тимур почти ничего не говорил.
Ярг шёл тяжело, а надо было спешить. Было ощущение, что время растворяется, уходит понапрасну, зовя беду. И это Тимуру не нравилось
* * *
Языки костра то и дело взметались вверх, чтобы тут же опасть. Около пламени сидел мужчина, грея руки. Ночная прохлада заставляла его то и дело зябко ёжиться. Руки он прятал в глубокие рукава, ушки — под тёплую ткань капюшона.
Ночные переливы Небесной змеи заставляли его вскидывать голову, тревожно окидывая взглядом темноту вокруг. Мужчине не спалось, хотя и надо было отдохнуть. Дорога к первой точке выдалась не из простых, а дальше могло быть только хуже.
По сути, поиски кольца Повелителя дракона только казались прогулкой. Подумаешь, дойти из точки А в точку Б. Просто дойти было мало. На каждом пути было минимум четыре контрольных точки. А уж местечек, где можно было оставить свою жизнь — не счесть.
То самое пресловутое кольцо могло оказаться везде — вплоть даже под кустом у дороги. А можно было пройти весь путь от начала и до конца, но безуспешно.
Мужчина знал, что первое время кольцо искали все иллинтири. Каждый год, каждый месяц, каждый день кто-то отправлялся на его поиски. Пока опытным путём не были установлены четыре пути, на которых происходит нечто. Появляются своеобразные аномалии, указывающие дорогу. Своеобразные вешки, её размечающие. Затем было обнаружено, что появляются они с периодичностью в пять лет. Так появилась периодичность церемонии выбора. И отправлялись в поисках кольца ровно четыре избранных.
Находились желающие нарушить это правило. Но всегда они тонули. Захлёбывались водой в тазике для умывания, тонули в мелком ручье. Уходили на дно болота или исчезали навсегда в речном водовороте. Воля спящего водного дракона выражалась однозначно — раз в пять лет. И только четверо ищущих.
Мужчина вздохнул. Пушистые уши чутко ловили происходящее вокруг, но все же чуть не пропустили долгожданное появление.
Около костра опустилась небольшая летучая змейка. Хлопая тонкими перепончатыми крыльями, уставилась на мужчину огромными глазами, занимающими пол морды, и ухмыльнулась. Длинные усы образовали в воздухе огромное сердечко.
— Привет, я тоже очень рад тебя видеть. — Протянув ладонь, мужчина дождался, пока змейка устроится. — Что расскажешь?
Змейка недовольно скрутила из усов кукиш.
— Да-да, — мужчина погладил указательным пальцем создание по мордочке. — Опять я перехожу к делу до того, как расскажу, какая ты красавица. А ещё умница и вообще самая лучшая змейка в мире.
Из усов было вновь сложено сердце.
А потом раздался тихий шелестящий голос. Говорила однозначно не змея. Голос складывался из всего, что происходило вокруг. Шипящие звуки от потрескивающих в костре дров. Мягкие согласные — от шелеста трав. Гласные — от журчанья ручья, протекающего неподалёку.
— У них ничего не получилось. Мастер поиска опасен. Успел почуять их до того, как гвардия напала. А потом оказалось, что он находится под защитой белой иллинтири.
— Куда делась гвардия? — уточнил мужчина.
— Как мастер и обещал. Командиру отряда он сломал палец на ноге. Когда он двинулся дальше, все спали отравленные ядом сонного харша.
— Куда именно он двинулся?
— По малому кряжу. Сегодня он должен прибыть в Малаву.
— Как его там встретят?
— Отрицательно, — голос оставался беспристрастным.
— Уверена?
— Конечно. Это Малава. Там не любят таких, как они.
— Проблем не возникнет? — уточнил мужчина, вороша дрова в костре.
Змейка помолчала.
— Не думаю. Хотя ребёнок заболел.
— Ребёнок?
— Ну да, девочка, сестра мастера. Она заболела.
— Серьёзно?
— Вполне.
— Ну что ж. Жаль будет, если мастеру придётся её хоронить, но нас волновать это не должно. Возвращайся к гвардии.
— А оттуда?
— Если первый пункт движения мастера — Малава, значит, он двинется или направо, или налево. По большому счёту — это неважно. Он все равно прибудет на обратном изгибе на остров в озере Слёз, на Алотоян. Пусть гвардия разместится в порту Арамас. Убивать мастера не надо, этого не простят. Достаточно будет задержать на столько времени, чтобы его обогнали остальные. Ясно?
— Конечно.
— Тогда отправляйся моя умная девочка.
Змейка, ластясь, потёрлась мордочкой о щеку мужчины и исчезла в ночи.
* * *
Малава была уже совсем близко, когда лихорадка Хани перешла во вторую стадию. Температура стала чрезмерной, и девочка билась в бреду, не приходя в себя. И очень скоро от температуры начала задыхаться. Когда это произошло в первый раз, тревогу забила кошка. Расцарапала до крови задремавшую Ширу, заметалась, замяукала. Тимур успел. Больше от Хани он не отводил взгляда. Впрочем, так же как и Шира.
А когда закончился торговый кряж, первыми на пути гостей Эссентес встала стража Малавы. Пики перегородили врата.
— Доброго дня, — растягивая слова, начал страж с лицом, словно вырубленным из пористой губки. — Кто вы и что привело ва...
Страж не договорил. Пропела стрела и вонзилась в стену, рядом с его головой.
Тимур, отвернул воротник, демонстрируя эмблему Ищущего.
— Будут новые вопросы? — холодно спросил мужчина. Эмблема была универсальным ответом на любой вопрос. Своеобразным пропуском в любое место. Но Ищущих на Эссентес не любили, особенно людей. Особенно, если их уже ждали.
— Повторяю, — не внял Страж голосу разума, — кто вы и что...
Второй раз фраза получилась ещё короче. Одним коротким ударом, Тимур переломил напополам пику, которую держал иллинтири.
— Для тех кто оглох и ничего не слышит, не видит, говорю короткими рублеными словами. За каждый повторный вопрос — бью. Больно. Понятно?
Страж закивал. Его напарник попятился, а затем дал деру. С такими психами встречаться никому из них не доводилось.
— Хороший котик. Итак, я Ищущий со спутниками. Ответ получен?
Страж быстро-быстро закивал.
— Тогда открывай ворота.
— Не стоит их открывать. Послушайте меня, господин Ищущий и принимайте к сердцу. Если оно у вас есть. Вам здесь не рады, — раздался прохладный голос. И около ворот появился новый персонаж, скорее всего тот за кем убежал второй иллинтири. Судя по виду, кто-то весьма влиятельный. Дорогая одежда, презрительный вид на всех свысока и страх. Страхом были окутаны следы этого человека. — Поверьте. Я вам ещё не враг. И будет гораздо лучше, для вас, если вы уйдёте отсюда. Лучше забудьте про Змеиный путь и вернитесь в свой дом. Мы с вами договорились, господин Ищущий? Вы же не хотите проблем? Ни со мной. Ни с этим городом.
Тимур прищурился. Он узнал след. След этого парня шёл по Малому торговому кряжу. Его след рассказывал о том, что он убийца и ждёт возможности уничтожить Тимура.
"Не вовремя".
— Шира.
— Да?
— Как Хани?
— Ещё часа два... потом ...
— Ясно.
Мастер повернулся к тому, кто перегородил им путь, смерил задумчивым взглядом, считывая следы. Он наспех разбирался в характере и побуждениях убийцы и стражников.
"По-хорошему не пропустит. Значит, будем расчищать дорогу быстро. И эффектно".
Тимур поправил на кулаках кожаные перчатки.
— Ты — Гюрза. Твоя цель — задержать меня или убить, — уронил он. — Моя цель — пройти в город. Малаве и её жителям я рекомендую затаится до того момента, как я отсюда уйду. И лучшим проявлением инстинкта самосохранения, стало бы изображение радости. Петь "к нам приехал гость дорогой" не надо, но улыбки — обязательно. Лично у тебя, парень, два варианта. Сделать вид, что ты меня не видел и убраться с моей дороги. Или остаться на ней, но с чем-нибудь сломанным.
Гюрза засмеялся.
— А ты наглый. Пожалуй, с тобой будет весело.
— Я не нанимался тебя веселить, парень. Судя по всему, ты выбираешь второй вариант. Очень жаль. Очень.
Продолжая заливаться смехом, Гюрза вытащил меч из-за пояса и ударил. Тимур уворачиваться не стал, нанёс встречные удар кулаком. Лезвие закалённого меча разлетелось на куски.
Наёмник мгновенно сделал правильные выводы и перестал смеяться. В глазах Гюрзы загорелись алые огни. Он должен был убить любой ценой мастера поиска.
Пусть даже эта цена требовала его душу. Глаза заволокло алым, клыки удлинились. Сила берсеркера пришла на помощь хозяину. И теперь он должен был убить или быть убитым. Другого варианта было не дано.
За спиной Тимура опять начала задыхаться Хани. Отчаянно закричала Шира, поняв, что не может заставить девочку дышать. Замяукала кошка, царапая на груди девочки платье, пытаясь добраться до рёбер.
Тимур сорвался с места. У него не было права на ошибку, не было и времени. Была только помеха, которую следовало устранить до того, как станет слишком поздно.
Глава 7. Кошка и котёнок
Но вначале нужно было заняться Хани.
Гюрза, разъярённый тем, что противник повернулся к нему спиной в разгар сражения, метнул кинжалы. Три лезвия полетели в подставленную мишень, и ни одно не достигло своей цели. Быстрее кинжалов были стрелы, хищно пропевшие в воздухе, и лезвия нашли себе неживое пристанище. А перед носом дёрнувшегося убийцы, в землю вонзился частокол стрел. Шира, выпрямившаяся с луком у седла с Яргом не собиралась подпускать к Тимуру Гюрзу. На тетиве дрожала в предвкушении очередная стрела.
— Ещё шаг, — хрипло сказала девушка, пока Тимур делал искусственное дыхание Хани. — И ты — труп. В отличие от Тимура, обещавшего переломать кости, я буду милосерднее. Я убью сразу. И поверь, от моих стрел никто не уворачивался.
— Я попробую, — пообещал Гюрза, срываясь с места.
Мужчина был хорош. Скупые точные движения, аккуратные удары мечом, но Шира была лучше. Годы, проведённые в шкуре кошки, никуда не дели её умение стрелять. Может быть, немного притупили их. Но в своём истинном обличье, девушка помнила каждый свой навык. Только теперь острее пах воздух. Острее стал взгляд. Шира предугадывала каждое движение Гюрзы до того, как он его делал. И не убивала его просто потому, что ей было... жалко.
За спиной закашлялась Хани, задышала сама. Лаки устроилась у девочки под боком, вылизывая щеки своей маленькой подружки.
Тимур позволил себе облегчённо перевести дыхание, погладил кошку по голове и повернулся.
— Шира, умница. Но дальше я сам.
Девушка мгновенно отступила, отводя лук за спину.
— Хороший сегодня день, — мягко сказал Тимур, двигаясь к противнику. — Когда там, на площади Арса я пообещал ломать кости, я совсем не шутил. Добрых слов вы не понимаете. Мешаете мне работать. Ставите палки в колеса. Но поскольку убивать — это крайняя мера, я предпочитаю начинать с малого. Так вот, с чего это я все говорю. Ты можешь выбрать, что именно тебе сломать. Две кости по твоему выбору и для моего спокойствия. Можно даже мелкие, типа пальцев. А можешь сразу не мелочиться, и я сломаю тебе хребет.
Гюрза побледнел.
Синие глаза мастера поиска были не холодными, скорее заинтересованными. Казалось всё, что ему было интересно, это выбор его противника.
— Ломать кости мне? Да я быстрее их тебе переломаю! — сказал мужчина с апломбом и уверенностью, которой совсем не чувствовал.
— Попробуй, — разрешил снисходительно Тимур.
Вспыхнув от злости и тут же взяв себя в руки, Гюрза шагнул вбок, примериваясь. Вытащил в дополнение к мечу из ножен короткий кинжал для второй руки, покачал его. А затем двинулся вокруг Тимура, примериваясь. Мастер даже не шевельнулся. Пока ему было не интересно.
Охотник на Ищущего сделал обманный удар, метя в незащищённый бок мечом. Затем сразу же наискось ударил кинжалом по шее, и оба удара ушли в молоко. Зато Тимур, резко повернувшись, ударил под дых открывшегося Гюрзу. Убийца глухо застонал и закашлялся, сгибаясь. Но добивающего удара не последовало. Мастер вновь остановился, читая своего противника по следам, как открытую книгу. Прежде чем двигаться дальше, нужна была информация. Как можно больше информации.
Следы отматывались назад, в прошлое, даря крупицы нужных знаний. Десять часов назад, пятнадцать, двадцать. Всё дальше и дальше в прошлое, всё больше информации, но пока не нужной.
Гюрза кружил вокруг мастера, пытаясь его достать. Резкий удар в спину, обманный в бедро и настоящий удар кинжалом под левое колено. Усмехнувшись, Тимур развернулся за миг до удара. Врезал в челюсть противника, тот отлетел и ненадолго затих.
Двадцать семь часов назад.
"Мало..."
За спиной что-то крикнула Шира, вскидывая лук. Стражи ворот, попробовавшие вмешаться в чужой бой, отползали в сторону со стрелами в конечностях. Кому везло, кто близко к Тимуру не подошёл, отделался стрелой в миллиметре от ног. Для пугливых стражей это было веским предупреждением, чтобы не возникло желание подойти ближе. Тех, кто не внял, ждала боль. Кошка стреляла быстро, и стрелы вонзались в мягкие ткани рук, ног, причиняя адскую боль.
Мастер же отматывал время, не воспринимая из окружающего мира ничего, кроме противника и его следов. А Гюрза с каждой проваленной атакой, понимал в происходящем всё меньше и меньше. Противник был опасен, он наконец-то ощутил это сам, на своей шкуре. И для этого мастера происходящее было скорее фарсом, а он продолжал тянуть время.
