Игры Ниаварры

— Весом около 80 кг.

Саймон напрягся в ожидании.

— Когда неизвестный корабль спустился на землю, я узнала одного из мужчин на борту. Это был Роберт. После этого я потеряла сознание. — Голос Мэд дрогнул. — Поэтому я и вернулась сюда. Я была дома, но не смогла заставить себя прочитать его память. Роберт сказал, что работал дома, но Матильды и Кристофера с ним не было. Я не знаю, что делать.

Саймон тяжело опустился в кресло.

— Ты уверена, что это был Роберт?

— К сожалению, да. По крайней мере, тот мужчина был очень похож на Роберта, только одет во всё чёрное.

— Мы проверили его родителей ещё до свадьбы. Отец неизвестен, мать умерла в родах, и близнеца у него нет. 'Похож на Роберта' или 'точно Роберт'? Ты должна понимать, что в этом суть вопроса. Ты только что потеряла Тома и находилась в состоянии аффекта.

Мэд устало покачала головой и прикрыла глаза.

— Не знаю. Никто не может быть настолько похож на другого человека, кроме его близнеца, так что я уверена, что это был Роберт. Но его реакция сейчас, дома, была такой искренней, что я не знаю, что думать. Саймон, скажите, что мне делать?

Начальник задумался.

— Если ты уверена, что это был Роберт, ты можешь за ним проследить или прочитать его мысли. Однако, сначала тебе следует решить, как ты поступишь, если узнаешь, что он связан с повстанцами. Пока не решишь, ничего не предпринимай. А если ты не уверена, что на корабле был именно Роберт, то я бы постарался об этом забыть и жить нормальной жизнью. Если увидишь его ещё раз, постарайся разглядеть получше.

— Жить нормальной жизнью??? — Мэд в шоке посмотрела на начальника.

— Да. Чему ты удивляешься? Предположим самое худшее: Роберт — повстанец или агент другой организации, и он скрывает это от тебя. Ты делаешь то же самое, так что в этом вы равны. При этом он ещё и твой муж, твой любимый мужчина. Даже если вы сражаетесь по разные стороны баррикад, это не значит, что вы не любите друг друга. — Саймон встал, запустил пальцы в свои тронутые сединой волосы и начал нервно ходить по кабинету. Его голос стал жёстким, и в словах появились отголоски чего-то личного. — У каждого из нас своя вера, свои убеждения и свои ошибки. Осуждая человека, ты не перестаёшь его любить.

Мэд притихла и вжалась в стул. От других агентов она слышала, что Саймон в прошлом совершил какую-то ошибку, но никогда его об этом не спрашивала.

Выдохшись, начальник повернулся к Мэд: — Решила, как поступить?

— Я вернусь на Зелёную планету, чтобы найти Тома, а потом попытаюсь жить нормальной жизнью. Но я... не знаю, смогу ли я. — Саймон понимающе кивнул. — А что, если Роберт работает на патруль Ариадны?

Начальник выдержал её взгляд и ответил без промедлений: — Тогда я не допустил бы ваших отношений.

Печально опустив голову, Мэд спросила: — А вы? Неужели вы не станете за ним следить? Он же замешан во взрывах на Зелёной планете.

— Разумеется, я предприму определённые шаги. Но что бы я ни сделал, Мэд, тебе я об этом не скажу, — отрезал Саймон.

Мэд понимающе кивнула и ушла.

'Так лучше', — уверила она себя, хотя и не понимала, кому.

По пути на Зелёную планету она перебирала в памяти патрульные и полицейские организации и копалась в своих знаниях о повстанцах. Ничто из этого не помогло ей убедиться в том, что она приняла правильное решение.

Трёхчасовая проверка периметра взрыва не привела ни к чему, кроме усталости. Мэд недовольно потёрла глаза. С какой стати повстанцам возвращаться сюда в темноте? Да и сможет ли она как следует разглядеть мужчину, если он останется на корабле? Она покружила над поляной, на которой увидела Роберта. В темноте не было видно ничего, кроме кусочков земли, жадно выхватываемых у тьмы лучами прожектора. Приземлившись, она потянулась к панели, чтобы выключить прожектора, как вдруг её рука замерла. Перед ней, в желтоватой волне света, стоял улыбающийся Том.

Мэд вылетела из жука, не спуская трапа, и впечаталась в его грудь. Он него пахло гарью, грязью и потом, и он смеялся, чувствуя, как Мэд прижимает его к себе изо всех сил.

— А у меня, между прочим, могут быть переломы, — пожаловался он. Она, нехотя, отступила, пристально разглядывая его тело. — Нет никаких переломов, не смотри ты так. Просто пообтёрся немного и запачкался. Не раскисай. Похоже, что вы уже и не ждали моего возвращения.

— Не ждали.

— Гады.

— Согласна. Ты же видел, какой был взрыв. Ребята Кирта проверили всю зону и ничего не нашли. — Мэд опустила глаза, всё ещё ощупывая напарника.

— Я быстро догадался, что представляют из себя эти железки, и окопался в лесу. К счастью, взрывная волна от них небольшая, проблемы возникают только от огня. Так что всё обошлось. Но на выкапывание и выход из леса понадобилось много времени. И ладошка, конечно, сразу отключилась. Но костюмчик нам выдали хороший, мне он очень даже помог.

Обнимая напарника, Мэд думала о том, что предаёт его в тот самый момент.

'Знаешь, кто сбросил 'дамку'? Мой муж. Да, у меня есть муж, он замечательный, если не считать того, что ты чуть не погиб по его вине'.

Слова щекотали язык, но, конечно же, остались несказанными.

Связавшись с Саймоном и Киртом, они заснули в каюте жука и вернулись домой только на следующее утро. Теперь, когда Том вернулся из мёртвых, Мэд была намерена попытаться жить своей обычной жизнью. Просто жить и не думать. Ни о чём. Нет смысла охотиться за правдой, если не знаешь, что с ней делать. В таких ситуациях помогает только время. Когда надо, оно столкнёт тебя с правдой, и тогда ты поступишь так, как велит твоё сердце. По крайней мере, именно на это надеялась Мэд.

Глава 6. Амариго Риталли

— Похоже, что правительство Фанииры пытается извиниться за то, что их полицейские напали на вас и упустили повстанца. Правитель хочет загладить свою вину, выбрав именно вас для выполнения почётной миссии. — Саймон насмешливо выделил последние слова.

— А как они поступили с полицейскими, которые упустили повстанца?

— Главного, по имени Себ, уволили. Я слышал, что после увольнения он повёл себя весьма агрессивно, и от его руки пострадали несколько человек. Он арестован, и вполне возможно, что его вышлют за пределы системы Ариадны.

Высылка за пределы системы была самым строгим наказанием, которому подвергались осуждённые преступники. Планетную систему окружала охраняемая патрулём запретная воздушная зона, проникновение в которую считалось незаконным вторжением. За пределами запретной зоны находилось несколько планет, на которых и оседали те, кто выслан из системы. Местное население этому отнюдь не радовалось, но попросить защиты им было не у кого. Сосланные преступники зарабатывали на жизнь, соглашаясь на нелегальную и опасную работу в качестве наёмников. Всегда находились те, кому хотелось обмануть закон, и кому нужна была их помощь. Борьба с проникновением наёмников в запретную зону системы была постоянной головной болью патруля Ариадны.

— Ладно, что там про почётную миссию? Это они её так назвали, или вы придумали? — спросила Мэд. Сарказм чуть ли не капал с её языка.

— Через несколько дней Фаниира будет праздновать 80-летие матери правителя Амариго Риталли, и в патруль Ариадны поступил официальный запрос на Дану и Пита в роли телохранителей.

— От кого мы будем охранять эту уважаемую семью? — прохладным тоном спросил Том.

— От врагов, естественно.

— Исчерпывающе. Что-нибудь ещё?

— Только то, что отказать мы не можем. Они примут наш отказ за знак того, что мы обиделись на них за историю с повстанцем.

— А мы не обиделись?

— В нашем реестре не числится такого чувства, — усмехнулся Саймон.

— Спасибо, что предупредили. Извиняться им следует не перед нами, а перед Зелёной планетой. Если за взрывами действительно стоят повстанцы, то мы смогли бы узнать об этом заранее.

Мэд нахмурилась и вздохнула: — Снова придётся наряжаться Даной. Не стоило выбирать её в прошлый раз, она мне порядком поднадоела. Слишком много работы над обликом.

— А мне даже нравятся некоторые её... характеристики, — заметил Том.

— Парные? — поинтересовалась Мэд.

Том активно закивал. — О да, они самые.

— Ладно вам забавляться, отправляйтесь, Риталли сам объяснит, что ему нужно. Только не застревайте там надолго, у меня есть для вас и другие дела, — помахал рукой Саймон.

Приземлившись в транспортной зоне Нииры, правительственного центра планеты, агенты Дана и Пит направились во дворец правителя. Строгое здание было окружено садами и лужайками, по которым непринуждённо прогуливалась вооружённая охрана.

— Не очень-то он доверяет своей охране, раз обратился к нам за помощью, — заметил Пит.

Строгость присутствовала только снаружи здания. Зайдя внутрь, агенты опешили от открывшегося им изобилия. Внутренняя отделка была вычурной до тошноты.

— Было бы проще повесить плакат 'Я сказочно богат'. Тогда не нужно было бы прибегать ко всем этим неудобствам, — прошептала Дана, разглядывая золотые украшения и драгоценные камни, покрывающие потолок. Стены были завешены множеством картин и гобеленов, а на полу стояли ряды золотых сосудов разного вида и происхождения. Создавалось впечатление эклектического беспорядка, как будто кто-то сгрузил содержимое нескольких музеев в один коридор.

Стараясь ничего не разбить по пути, они последовали за дворецким в отведённые им покои. Спальня походила на музейный склад. Древняя мебель, статуэтки и роскошный гобелен на кровати создавали впечатление навязчивого богатства. В дополнение к этому, стены были обиты шёлком, а над кроватью нависал бархатный балдахин пыльно-тёмного цвета.

Ванная комната блистала золотом кранов и чёрным мрамором раковины, унитаза и ванны.

'Хорошо, что есть горячая вода', — подумала Дана. Уровень прогресса на Фаниире очень отставал от Ниаварры. Некоторые считали, что правительство специально сдерживало развитие, но причины этого известны не были. В правительство планеты входили двенадцать советников, во главе которых стоял Амариго Риталли.

'Красиво. Красиво, но слишком вычурно, — подумала Дана, разглядывая дворец. — Что это говорит нам о характере владельца?'

Ответ её удивил.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Амариго Риталли был весьма и весьма необычным человеком. Младший из восьми сыновей, он был жаден до жизни во всех её проявлениях. Он вырос в состоятельной семье, где большое значение придавали образованию. Старшие братья Амариго стали банкирами, юристами и лекарями. Но Амариго этого было недостаточно.

Когда ему было всего четыре года, он пообещал матери:

— Однажды мне будет принадлежать весь мир.

— Конечно, я в этом не сомневаюсь, — согласно улыбнулась его мать.

Когда он получил диплом по юриспруденции, мать спросила его: — Теперь ты доволен?

— На сегодня — да, — ответил Амариго.

На следующий день он купил свою первую фабрику.

— Зачем тебе фабрика? — поинтересовались его братья. — Ты что, решил забросить юриспруденцию?

— Почему вы так решили? — удивился Амариго. — Владеть чем-то — не значит заниматься только этим.

И только позже, оставшись один на один со своей матерью, он объяснил: — Мир держится на простых людях. Тот, кто управляет простыми людьми, правит миром.

Амариго улучшил условия труда, поднял зарплату, и скоро на фабрику потянулись рабочие со всех концов Фанииры. Другие владельцы фабрик начали протестовать и подали жалобу в правительство. Правитель вызвал Амариго в столицу, и его раздражению не было предела.

— Что вы себе позволяете? Кем вы себя возомнили? У меня слишком много дел, чтобы встречаться с такими выскочками, как вы.

— Примите мои искренние извинения, — сказал Амариго, приложив руки к груди. — Я ваш самый преданный сторонник, и я старался подготовить почву.

Правитель недоумённо нахмурился. — Какую почву?

Амариго ответил с таким же недоумением: — Я готовил почву для вас.

— Объясните, о чём вы?

— Вы же знаете, что на юго-западе недавно было подавлено несколько восстаний...

Амариго знал, что правителю об этом не доложили. Сам он узнал об этом по слухам от своих рабочих. Заметив гневные огоньки в глазах правителя, Амариго скрыл довольную улыбку и продолжил:

— Хоть и незначительные по размеру, но эти восстания отражают растущую силу вашей оппозиции. У недовольных имеются связи с владельцами фабрик на юге и юго-западе. Простые люди всегда стояли за вас горой, и я не хочу, чтобы это изменилось. В преддверии выборов, ситуация продолжает ухудшаться. Я делаю всё возможное, чтобы предотвратить недовольство. Поверьте, мои люди будут голосовать за вас.

Через три недели на юго-западе были арестованы двое владельцев крупных фабрик, и бесследно пропал третий. В знак благодарности за преданность, правитель передал эти фабрики во владение Амариго. В ответ, Амариго послал правителю письмо с пожеланием удачи на выборах. Письмо было подписано всеми рабочими его фабрики.

— Почему правитель выбрал именно тебя? — осторожно спросила его мать.

— Я полагаю, что он мне доверяет, — сдержанно ответил Амариго.

— Может, тебе этого достаточно?

Амариго чувствовал волнение матери и поцеловал её в висок: — Ты и сама знаешь ответ на свой вопрос.

Когда Амариго было 25 лет, он влюбился в красивую девушку по имени Сильвия. Он сделал ей предложение, но она отказала ему в пользу богатого владельца рудников. Через несколько месяцев на рудниках случился катастрофический обвал. Никто не погиб, но на восстановление потребовались огромные средства. Муж Сильвии обанкротился и сбежал из дома, спасаясь от кредиторов. Через месяц Сильвия стала любовницей Амариго.

— Зачем тебе женщина, которая тебя не любит? — спросила его мать.

Амариго равнодушно пожал плечами. — Она не любит никого, кроме себя. Будем надеяться, что ко мне она менее равнодушна, чем к остальным.

После двух месяцев, проведённых вместе, Сильвия спросила: — Если я разведусь с мужем, ты женишься на мне?

— Никогда. Я делаю предложение только один раз. Ты мне уже отказала.

К тридцати годам Амариго Риталли стал владельцем большинства фабрик на юге и юго-западе Фанииры. После успешных перевыборов, правитель пригласил Амариго к себе.

— Я хочу отблагодарить вас за преданность. Деньги у вас есть, собственность тоже. Что я могу для вас сделать?

— Моя мать давно мечтает увидеть ваш дворец. Я слышал, что вы планируете устроить бал в честь совершеннолетия вашей дочери. Я был бы крайне благодарен за приглашение на имя моей матери.

— И это всё?

— Да. Я заранее вам благодарен.

Эти слова были заведомой ложью. Мать Амариго редко выезжала из поместья, и дворец был ей совершенно неинтересен. Однако Амариго не хотелось, чтобы правитель заподозрил, что у него есть виды на его дочь.

— Мама, я хочу попросить тебя о большом одолжении. Я рассказал правителю о тебе, и он бы очень хотел увидеть тебя на балу в честь совершеннолетия его дочери.

Его мать неохотно согласилась.

— Да, совсем забыл, есть ещё одна деталь: мне пришлось сказать ему, что ты очень интересуешься дворцом.