— Ты в своем уме?
— Это плохо кончится, — стояла на своем Триш, — Ты же знаешь, у меня в роду были Гадатели, я иногда... чувствую будущее. Лина...Он — 'ангел', ты — темная ведьма, он — добрый, а мы... Не привязывайся к нему, это опасно.
Лина изумленно смотрела на подругу. Такой Триш она еще не видела
— Ты хорошо себя чувствуешь?
-Лина! — пришла очередь Триш возмущенно сверкать глазами.
— Прости, — Лина примирительно улыбнулась. — Просто тебе показалось. Я его жалею — это да. Но привязаться, влюбиться — нет. Я ведьма, он — мой подопечный. Возможно — союзник. Все.
— Ты только помни об этом...— вздохнула Беатриса.
Проклятье!
Команда 'головастиков', как Триш ехидно обозвала врачей — психиатров, планомерно доводила Лину до состояния их пациентов. По крайней мере так думала сама Лина. Учёные умы (целых 4-е штуки!) уже третий день доставали её вместе с подопечным. Алексея прощупывали, нацепляли какие-то датчики, зачем-то светили в глаза, кололи иголками и производили массу других непонятных действий.
Требовали анализов, их результатов, медицинскую карту и кучу аппаратуры.
А главное — они всё время спорили. Сегодня — с самого утра. Состояние 'больного' — как именовали её подопечного — обозвали кататонией, нервным шоком и, чёрт — те каким психозом. Причем каждый предлагал не только свой диагноз, но и свой собственный способ лечения, ожесточенно препираясь по каждой мелочи, издеваясь над уровнем знаний других, и доводя молчаливую Лину до белого каления.
Посреди язвительной дискуссии о чьей-то диссертации и недалеком уме Алексей вдруг встал и вышел.
— Куда это он? — изумленно спросил самый молодой очкарик. Все уставились на девушку с одинаковым вопросительным выражением.
С трудом сохраняя на лице непроницаемое выражение, Лина объяснила — куда.
После короткого мига изумленной тишины команда ученых идиотов набросилась на девушку с новыми расспросами.
Уяснив, что Алексей совершенно самостоятельно ест, умывается и посещает туалет, головастики возликовали, и спор возобновился с новой силой.
Посреди оживленного обмена мнениями и оскорблениями вернулся Алексей, но на него уже никто не обращал внимания.
На Лину, впрочем, тоже.
Где-то через час Лина стала потихоньку дозревать до идеи прикончить самого противного из этой шайки — тогда остальные может, наконец, перейдут к делу.
Мрачно размышляя, кто из них самый противный — высокомерно-снисходительный тип или льстивый толстячок, она вдруг отметила, что в комнате стало тихо.
Стряхнув задумчивость, присмотрелась к затихшим ученым и едва не расхохоталась: все они, как по команде, нервно уставились на её руки.
Чтобы занять руки в минуты ожидания или нетерпения, феникс обычно использовала свои любимые ножи. И сейчас, сама того не замечая, она, оказывается, вызвала один из своих кинжалов и рассеяно разминала пальцы. Вид блестящего лезвия, с непостижимой быстротой порхавшего между смуглых тонких пальцев, ученых почему-то не порадовал, хотя зрелище было красивое. Спор прекратился как по волшебству, и все как-то подозрительно легко пришли к согласию.
Быстро посовещавшись, психиатры вручили Лине километровый рецепт лекарств, предписание и запросились домой, даже не заикаясь об оплате услуг.
Правда, самый тощий (единственный, кстати, кто посматривал на пациента с сочувствием), грустно сказал на прощание:
— Думаю, лекарства здесь не помогут. Юноше просто нужно немного покоя: тишина, прогулки, новые впечатления.
— И ещё... — он замялся, и Лина поняла, что, по крайней мере, этот узнал Алексея, — нужно исключить травмирующие факторы.
— Что-что? — опять эти термины!
— Никакой боли, — тихо проговорил врач, — Никакого насилия. Хотя бы на время... Если вы действительно хотите его вернуть! Хотя в его случае смерть — наверное, лучше. Милосердней.
Возвращение
Лина закрыла пузырек с успокоительным, борясь с искушением налить и себе.
Уже две недели она таскала подопечного по пляжам, полянам и другим тихим, безлюдным и красивым местам. Болтала как никогда в жизни, задавала вопросы, тормошила. Возвращение блуждающей души — процесс мучительный, и, молчаливый днём, Алекс кричал по ночам, забываясь в кошмарных снах. Запасы снотворного в бутылочке быстро убывали. Нервничая от недосыпа, Лина всё же утешалась тем, что её усилия не напрасны. Всё чаще в глазах юноши загорался тот острый живой огонь, который она впервые увидела три года назад. Всё чаще Лине казалось, что он её слышит... Только не отвечает...Но она настойчива. Она его вернёт.
Он ей нужен. Ей?... Лина автоматически долила в зелье нужную добавку, продолжая размышлять над случайной мыслеоговоркой. Ей? Им? Конечно им. Остаткам Лиги свободы и её будущему демоническому пополнению. Именно.
Лина встряхнула стакан. Готово.
— Коктейль 'спи спокойно', — улыбнулась Лина, подходя к дивану, где уткнулся лицом в подушку её подопечный. — Будешь пить?
Алексей приподнялся на локте.
— Буду, — вздохнул он.
И где же её бесстрастие феникса? Всего её самообладания, старательно привитого мамой, хватило только на то, чтобы не расплыться в дурацкой радостной улыбке.
Ну, вот и заговорил.
Задыхаясь от боли и гнева, Лина рванулась прочь от дома, где жила её единственная подруга. Жила... Ад и дьявол, неужели Триш больше нет!
Они не сдались без боя, Беатриса и её друзья, на встречу с которыми феникс опоздала...Окаменевшие демоны, разбитая мебель, среди обломков таким-то чудом нетронутый торт...И пятна пепла, усеявшие пол... Какое-то время Лина ещё надеялась, пока не заметила в серебристом прахе россыпь колец. Колец Триш.
Как во сне Лина потянулась за витым золотым ободком... Этот рубин, не лучший для василисков камень, Триш таскала с самого детства наперекор советам старших... Такое же у Лины, но она всегда прятала его от матери...
Триш ничего не прятала и не скрывала. Её бурная, кипящая жизнью натура не терпела скрытности. Такая яркая, такая жизнерадостная... Будь ты проклят, Вадим!!!
— О! — вырвалось у Лины, когда она оказалась в комнате-тюрьме. И на время отбросив все посторонние мысли, феникс вся подобралась, готовясь к схватке.
Алексей был не один.
С девушкой, одетой оч-ч-чень узнаваемо. Броский кожаный костюмчик с разрезом до самого пояса в сочетании с золотыми заколками в темных волосах. Колючка!!! Или как ее называли на английский лад, Торн... Наконец-то феникс застала сестрицу Повелителя за делом! Искривив губы в злой ухмылке, та как раз метнула вперёд звезду — Лина перевела взгляд ... и чуть не заорала.
Залитый кровью Алексей висел между двумя демонами. Руки немыслимо выкручены. Глаза закрыты. Клочья того, что час назад было зелёной футболкой и джинсами, разбросаны на полу. Всё это Лина увидела за один миг, словно время замедлилось, растянулось в одну бесконечную секунду...
Медленно-медленно выскальзывает из наманикюренных изящных пальцев металлическая звёздочка, плавно движется по воздуху, остро заточенный край касается кожи...и словно тонет в проступающей алой крови...
Алексей дернулся в руках демонов, но не вскрикнул... а его мучительница уже изготовилась к новому броску. Ах ты, дрянь! Лина ощутила, как её глаза заволокло красноватой мутью бешенства. Это было глупо, глупо ссориться с сестрой Повелителя, но феникс уже не рассуждала. Ярость, одновременно кипящая и ледяная, окатила девушку с ног до головы... толкнула вперёд между Алексеем и Зоей, и летящий в него хищный кусочек металла беззвучно лег в руку феникса.
Время с неясным гулом вернулось к нормальному течению. Незваные гости оцепенели, когда в центре комнаты проявилась её фигура. А когда смуглые маленькие руки смяли метательную звезду, как бумагу, нервно переглянулись.
— Пошли вон, — без выражения проговорила её губами Феникс-убийца, ощущая, как её существо заполняет белый холод. Холод, который позволял ей убивать, не ощущая боли... С почти неслышным шелестом в её ладонях выросли ножи.
— Но...
— Пошли вон, — разъяренная Лина и не подумала повысить голос, но накат эмоций в двух коротких словах был таков, что демоны дрогнули. Одновременно разжали руки и истаяли.
Со слабым вскриком Алексей рухнул на пол. Лина удержала себя на месте. Рано радоваться. Самый грозный враг еще здесь.
— Много на себя берешь, Лина. Ты ведь даже не фаворитка...— Торн вызывающе смерила соперницу взглядом и неторопливо скрестила на груди руки.
Сколько у нее еще звезд?
Взгляды девушек скрестились, как клинки на дуэли.
— Ты считаешь себя выше Повелителя? Я исполняю его приказ. Ты знаешь, что он приказал: никому не поднимать руку на кровь Соловьевых.
— Ко мне это не относится! — незваная гостья нервно перебросила волосы через плечо, явно борясь с желанием полезть в драку.
— Проверим? — Лина блефовала, последнее, что ей сейчас хотелось — это звать Вадима. Но если колючую Принцессу по-другому не отвадить...
Подействовало.
Хищница яростно сверкнула глазами:
— Н-н-ну хорошо! Но я все равно до него доберусь! Приглядывай за ним получше! Обнаглел!
И бессознательно потёрла руку выше локтя. Словно потирая ушиб... О, неужели Алексей попытался сопротивляться?! Неплохая новость!
— Это м о я работа, Зоя, — проговорила девушка. — Не вмешивайся...
Лина не шевельнулась и не отвела взгляда, пока незваная гостья не истаяла, бросив на прощание:
— Смотри не пожалей.
И даже потом не сразу вышла из боевой стойки — а что, бить в спину вполне по-демонски. И она выжидала, выжидала...пока из глаз не ушла кровавая муть...пока сердце не перестало колотиться в ритме безумной хорриканской пляски. Никого. Ушли.
Ножи с шелестом ушли в ладони.
Так. Теперь Алекс.
Уложив подопечного на постель, Лина быстро смыла кровь. Ну, что эта дочь Преисподней успела натворить? Склонившись над Алексеем , Лина присмотрелась к ранам и от души выругалась, обложив сестрицу Повелителя на трёх разных языках, с упоминанием родичей (в качестве которых фигурировали главным образом гадюки и скорпионы), столь же несимпатичных кандидатов в супруги и сияющего будущего с адским пламенем...
Сегодня та развлеклась метательными звёздами. И судя по ранам, их в теле десятка полтора. А ей сейчас даже обезболивающее применять нельзя! Мало ли что на этих чертовых звездочках, с Зои вполне станется добавить на металл 'иней', например, или 'песок пустыни'... Для жертвы не смертельно, но ощущения незабываемые! А обезболивающее с ними смешать — огребешь неприятности...
— Ну держись,— вздохнула она, принимаясь за работу.
Всем фениксам дана власть над металлом. Формировать, призывать...растворять в своей крови и вызывать снова — оружием. И она — не исключение.
Вот только, дьявол, почему она так мало тренировалась?! Да и металл чужой... Непросто будет.
Вытянув руку над кровоточащей раной, Лина постаралась сосредоточиться Вот! Хищный кусочек металла, теплый от чужой крови... так... иди сюда...
'Иди ко мне!' — позвала Лина, и звездочка послушно метнулась вперед, в подставленную ладонь.
Ошибка! Алексей сдавленно вскрикнул и вцепился разом побелевшими пальцами в простыню — чертова звезда рванула к новой хозяйке кратчайшим путем, прорезая новую рану. Из распоротого плеча брызнула кровь.
Дьявол! Лину затрясло не хуже подопечного, и, мысленно влепив себе затрещину, она постаралась вернуть куда-то исчезнувшее хладнокровие. Глубокий беззвучный вздох (и пара словечек покрепче) — готово. Сосредоточимся...
Так... не спешим ...формируем другой край... гла-а-аденький такой, чтобы скользил не раня... Уже... еще уже...так...
' Иди ко мне!'
Когда все было кончено, Лина, морщась, влила в подопечного лечебное зелье. С обезболивающим снова придется подождать — оно с лечебным питьем не слишком монтируется. Вдобавок на чертовых звездах таки был 'иней', чтоб Принцессе провалиться! Плохо-то как.
— Теперь Он отдал меня тебе? — вдруг спросил Алексей, не открывая глаз.
Девушка едва не уронила склянку. Если не считать разговоров во сне, подопечный в первый раз задал вопрос.
— Что?
— Я слышал, как ты сказала...Зайке... Зое: 'Это моя работа, не вмешивайся,' Теперь Вадим тебе поручил ... работать надо мной?
Лина поколебалась, боясь спугнуть долгожданную, но абсолютно неожиданную разговорчивость подопечного, но кивнула:
-Временно.
-А кто ты?
-Не поняла?
Юноша успел открыть глаза — нездешне зеленые — и одарил ее вымученной улыбкой. Тенью улыбки...
— Ну... до тебя со мной свели знакомство: троица демонов, один ученик де Сада из людей, парочка валькирий и один колдун, именующий себя мастером иллюзионных пыток. Не считая всякой мелочи.
А теперь — молодая красивая женщина. Вряд ли Вадим... — юноша запнулся, — захотел меня порадовать. Поэтому — кто ты?
-А-а, — протянула Лина, в упор разглядывая подопечного.
По какой-то причине, несмотря на почти оскорбительный смысл, слова парня подняли ее дотоле жуткое настроение. Она еще успеет оплакать Триш — всему свое время. А пока... Нет, все-таки иногда разочаровывать людей бывает приятно — если они настроены на плохое. А вот этого — особенно.
Интересно, Алексей, это ты меня прощупываешь или пытаешься довести? А знаешь, в эту игру можно и вдвоем сыграть! А?
Вообще-то считалось, что у фениксов чувства юмора нет. На самом деле было, только весьма специфическое. Ну, будем считать, что он сам виноват...
Лина неторопливо облизнула губы и оч-ч-чень плотоядным взглядом (а-ля Триш) ощупала тело подопечного с ног до головы. Тот непроизвольно напрягся, как-то сжался и... покраснел?! Ого!
— А я — суккуб!
— Что?! — юноша вцепился в простыню, точно она могла его защитить, и застыл, стараясь изобразить невозмутимость.
— А что, не похожа?— промурлыкала Лина, и, плавно качнув бедрами, скользнула на постель. Погладила его стиснутую ладонь, напряженное запястье...
Он не шевельнулся, не попытался воспротивиться, но терпел — как пытку.
Пока Лина, увлекшись, не потянулась к его лицу — тогда он судорожно, коротко вздохнул и резко отдернул голову.
-Значит, на суккуба я не похожа? — 'обиженно' констатировала девушка.— А как насчет моры?
В зеленых глазах плеснулся ужас. Мор, ночных ведьм, питающихся чужим страхом, чужой болью и горем, боялись все. И по умению терзать жертву месяцами, оставляя ее живой и почти невредимой, им не было равных. Виртуозы кошмара... Ужас без конца...
Кажется, именно эта мысль вместе с темной памятью о нескончаемых днях боли и отчаяния мелькнула в зеленых глазах, прежде чем Алексей успел их прикрыть.
Лина отдернула руку, почему-то гладившую темные короткие волосы...Кажется, ее шуточка зашла слишком далеко...Так нельзя, он только-только начал приходить в себя. Какой демон в нее вселился?
— Расслабься, парень. Я феникс. Правда.
Рано она начала его успокаивать! Подопечный тут же явил свой ершистый характер:
-Это должно меня успокоить? — на тонком лице мелькнул призрак ироничной улыбки, а в голосе — отзвук дерзости, — А в чем разница?
