— А ты здорово сыграл, — улыбнулась Лина, понимая, что подопечного надо отвлечь, — Такое лицо! Чуть сама не поверила!
— Тебе подыгрывал, — юноша чуть улыбнулся, самыми кончиками губ. — Сам от страха ничего не соображал. Сердце пришлось в пятках искать.
— Брось! Ты же сходу все уловил! Не соображал бы — не смог бы подыграть. Артист!
— Ты тоже, — Алексей усмехнулся и посмотрел на нее зелеными глазами, в которых танцевали блики вечернего солнца. — Так что ты говорила насчет Сопротивления?
Ночь откровений.
Крик, жуткий, дикий, без слов, но пропитанный невыносимой , безнадежной мукой буквально сорвал феникса с постели. Зажечь свет, метнуться к подопечному Лина успела в доли секунды.
Алексей уже сидел, затравленно озираясь по сторонам. Его трясло, и, сжавшись, обняв руками колени, он пытался унять дрожь. Даже дыхание стало каким-то хриплым, словно от невыносимой боли. Такого еще не было...
Руки Лины обрели твердость раньше хозяйки. Она еще и опомниться не успела, а стакан с голубой настойкой " спи спокойно" оказался перед лицом подопечного.
Он, наконец, осознал ее присутствие — глаза расширились и обрели более-менее осмысленное выражение. Но пить не стал, а помотал головой и даже спрятал лицо в стиснутые руки...
— Нет... Я не хочу спать... Не могу, не заставляй...
Лина растерянно оглянулась. Ладно...
Будь по-твоему, Алексей. Сон — не всегда лекарство. Но таким я тебя видеть не могу... Сейчас.. сейчас мы попробуем другое.
Из потайного отделения на свет явилась прямоугольная бутылочка, золотисто-коричневая, точно впитавшая солнечный свет.
— Ну-ка, выпей.
— Нет!
Совершенно утративший самообладание Алекс попытался воспротивиться, и ведьме пришлось вливать питье силой. Да спокойней же!
Юноша задохнулся, закашлялся, отчаянно вырываясь из ее рук, но дрожь постепенно стала стихать... От второй порции он пришел в себя настолько, чтобы спросить, что за зелье она ему подсунула.
— Зелье! — Лина глянула на свои подрагивающие руки и следующую дозу глотнула сама. — Ох!... Ну и гадость!... Это коньяк, подарок подруги. Ты что, никогда не пробовал?
— Н-нет... — Алексей снова опустил голову, и, кажется, закрыл глаза, — Никогда...
— Лучше тебе? Алекс! — окликнула она, не дождавшись ответа.
— Не знаю... — питье подействовало на бывшего мага как-то сверхъестественно быстро, чуть замедлив речь и добавив блеска в глаза. Но вот со спокойствием, похоже, пролет...
Алексей вдруг с силой стиснул ее ладони:
— Лина! То, что ты сказала вечером — правда? Ты не на его стороне? Ты не скажешь ему, что я... Не скажешь? Пожалуйста, ответь! Я не смогу, если Он снова... я не выдержу, я просто не смогу!
Девушка в шоке всмотрелась его лицо. Что творится?! Такую отчаянную мольбу в его голосе она слышала только раз... Подождите-подождите...кажется она поняла...
— Алексей, что Он сделал?
Подопечный молчал.
— Успокойся... Не скажу. Ему я не скажу даже твою температуру.
Алексей вдруг отстранился, посмотрел пристально:
— Ты так хорошо умеешь лгать... Ну хоть солги, я поверю... Во все поверю...
— Что Он сделал? Алексей?
Подопечный отвел глаза.
— Ты же видела.
— Видела. Но, как понимаю, не все. Побоище, конечно, Он сотворил то еще, но чтоб тебя сломать, этого мало. Что случилось? Алекс, что?! Да ответь же!
Видимо, какие-то остатки привычки к послушанию еще работали — Алексей кивнул:
— Хорошо...
Он помедлил, но все-таки продолжил каким-то слишком уж ровным голосом.
— Ты говорила что-то про уютную тюрьму. Это так, тут и правда... А сначала была другая... Вот там были и цепи, и все остальное. Только окна не было, даже иллюзии, как здесь. И время можно понять только по визитам охранников, воспитателей (они по очереди являлись) и Вадима. Он приходил в тот морг два раза в неделю.
Лина отметила, что о визитах бывшей сестры парень не сказал ни слова. Ясно, почему. Стоп-стоп... что-то в его словах словно царапнуло.
— Подожди. Почему в морг?
Алексей зябко повел плечами, словно ему было холодно. И речь его стала какой-то отрывистой.
— Из-за тел. Моих друзей. После казни я открыл глаза в той камере, увидел Вадима... Он... Словом, я наговорил ему дерзостей и он переместил тела. Сложил у стены...
— Он запер тебя наедине с трупами?! — так... нет, такая извращенная жестокость Лине была внове...
— Я здорово вывел его из себя, — точно оправдываясь, пояснил Алексей, — Тела — это в наказание. Когда они заговорили, я понял, что схожу с ума... И стал злить Его, чтобы...
— Чтобы Он тебя прикончил. — договорила Лина. — Думаю, у тебя это получилось. Даже слишком.
— Я не знал, что так выйдет! — точно защищаясь от страшного видения, Алексей уткнулся лицом в колени, и его опять затрясло.
Да что же это такое...
Лина схватила его за плечи, чтобы встряхнуть, отвлечь, успокоить...
И тут по глазам хлестнуло чем-то серым, тускло-безнадежным, горло перехватило, а запястья оледенило холодом. Что за черт?! Это не ее... Подопечный давно не был магом, а она никогда не умела считывать сознание... Но сейчас, прикоснувшись к нему, она ощутила не только мысли...
Знобящее ощущение постоянного холода, мучительная скованность движений из-за цепей (ненужная, бессмысленная жестокость — ну куда он денется из камеры без дверей и окон?!) и больно!.... Всегда больно, даже во сне, если удается заснуть...
С-силы Ада! Лина с трудом сдержала порыв отдернуть руки. Что же это такое? Те силы, что влил в нее Вадим? Это побочный эффект? Черт, она про такое и не слышала никогда... Но если так... если... тогда ладно. Попробуем.... она должна знать, а по скупым словам Алексея ничего не поймешь...
Обняв юношу за плечи, она зажмурилась, глубоко вздохнула... Как перед прыжком...И полетела вместе с ним, в боль и ужас... В тот страшный день его жизни, отнявший у Алексея рассудок...
Излом.
Когда в камеру в очередной раз ввалилась троица демонов, Алексей даже не стал вставать. Во-первых, больно, во-вторых — и так поднимут. Да и сил больше нет.
В руках демона азиатской внешности материализовался знакомый ящик-аптечка, и юноша ощутил, как его сердце куда-то проваливается... Лечили его только перед очередным сеансом пыток. Значит, снова...
Демоны, не теряя времени, вздернули его на ноги, и в губы ткнулся стеклянный край флакона с зельем.
— Пей.
Алексей покачал головой. Добровольно он ничего делать не будет, пора бы им уже это понять. Еще по прошлому "воспитанию" пора...
Тюремщики привычно разобрались со строптивым узником: хватка жестких лап на плечах и руках Алексея закаменела, в волосы вцепились чьи-то пальцы, заставляя запрокинуть голову. Демон со склянкой надавил какие-то точки на шее, и губы юноши сами собой разомкнулись.
Зелье огненным комом взорвалось на языке, прокатилось по горлу. Алексей едва подавил крик, скорчившись в руках тюремщиков, пока его истерзанное тело в спешном порядке залечивало раны, сращивало трещины в костях... восстанавливало поврежденные сосуды... При регенерации болело не меньше, чем во время "уроков", и на ногах юноша удержался только благодаря хватке демонов.
Сцепив зубы, судорожно сглатывая, он изо всех сил старался привести в норму дыхание.
Наконец пол перед глазами перестал качаться и кружиться, а боль — рвать его на куски. Алексей глубоко вздохнул и позволил себе на миг вспомнить, как это — жить без боли... Хотя бы пару минут.
— Не поздороваешься, Алекс? — послышался знакомый голос, от которого кожу словно осыпало ледяной крошкой...
Нет, это похуже очередного дрессировщика...
Куда похуже...До чего же мы дошли, Дим... Нет...
Повелитель Вадим.
Его брат исчез тогда, грозовым весенним вечером, когда его, облаченного во все черное, провозгласили Повелителем Мира. Когда Темная Ложа подземного мира надела на него двойную корону.
Или еще раньше, когда по трансляции прошла первая публичная казнь?
Еще раньше, когда на улицы городов вышли первые вампиры?
Или когда в драконьем пламени пылал и задыхался Нью-Йорк?
Раньше... или позже... Все равно...Тот, кто истребил Стражу и захватил Свод Небес, тот, кто превратил Зайку в демона и швырнул на колени, кто приходил в больницу и то лечил, то снова бесился и бил, не разбирая, уже не был его братом. Не был Димом.
Или все-таки все началось еще шесть лет назад, когда в самолете, захваченном террористами, погибла мама? Ведь именно тогда Вадим, до тех пор кое-как следовавший своему предназначению, стал исчезать целыми неделями... А сообщников террористов потом еще несколько недель находили перед полицейскими участками...
Или все началось шестнадцать лет назад, когда сложил голову их отец, а малыш Дим пропал на целую неделю? Утратил память, но зато приобрел новые способности — забирать чужую силу...
Год за годом он набирал и набирал мощь. Чтоб никто больше не тронул... не причинил вреда ни ему, ни Алексу, ни Зайке, ни маме с ее новым мужем... И темнел... А они этого не понимали.. Не замечали. Пока не стало поздно.
...Алекс! Преклони колени. Отныне в мире новый властелин! В потемневших глазах полыхает пламя...
...Алекс, не следует оспаривать мои приказы. Я могу это неправильно понять. Не смей перечить мне, слышишь? И демоны, почтительно слушающие своего Владыку...
...Алекс, ты не должен был оказаться там! Ты мой брат, черт побери! Не лезь в это! Я приказываю!
...Ты разочаровал меня, Алекс. По колену, обтянутому джинсами, легко похлопывает драконья плеть... Кажется, ты не умеешь ценить то, за что другие душу продали, если б могли. Что ж, не хочешь быть братом — станешь как все..
...Забыл свое место, братишка? На колени!
Пошатываясь от слабости, пленный маг медленно выпрямился перед Избранным Владыкой мира — перед Вадимом.
Черная футболка обтягивает мощные плечи; золотистые волосы еще влажные после купания. Скрестив на груди руки, свежий, крепкий, подтянутый, Вадим с брезгливым презрением разглядывал младшего брата...
Алексей с трудом удержал на лице непроницаемое выражение.
Он и так прекрасно знал, какое зрелище собой представляет. Волосы, многократно вывалянные в пыли, пропитанные потом и кровью, сбились в какую-то однородную массу, изодранная одежда повисла грязными лохмотьями. Умыться ему дали только раз, перед казнью ... Кто-кто, а Вадим точно знал, как его достать, и грязь — то, что мучило его сначала не меньше "показательных уроков". Он пытался умыться водой, что оставляли для питья, но если кто-то пробовал умываться скованными руками, тот знает: результат не радует.
Правда, в последнее время это уже перестало его волновать... Только стыд, обжигающий щеки, когда Вадим притаскивал очередных гостей для урока "Смотрите, Что Бывает с Теми, Кто Пошел Против Меня", все еще накатывал тяжелой волной.
Алексей уже просто дошел до предела того, что мог вынести; последние дни, под шепот мертвых друзей, он не мог ни есть, ни спать; мысли о самоубийстве становились все неотвязней. Но в этой камере даже нечем было покончить с собой. Вся надежда на Вадима.
Но, как видно, тот еще не наигрался...
Алексей на миг закрыл глаза, борясь с накатившим вдруг ощущением безнадежности.
Когда его кошмары внезапно ворвались в реальность, когда заговорили мертвые... когда он понял, что сходит с ума.... Вот тогда стало по-настоящему жутко...
Потерять себя, стать безумной куклой на потеху демонскому миру... Мерзко, стыдно и страшно.
Юноша стиснул зубы. Нет, только не так... Соберись, ну же... Кто бы сказал пару лет назад, что ему придется добиваться собственной смерти...
— Что-то сегодня Владыка мира без своей свиты. — усмехнулся Алексей, так и не поздоровавшись, — Что, союзники кончились?
Вадим не шевельнулся, но в камере стало невероятно тихо. Демоны перестали дышать.
Избранный Повелитель зло блеснул серыми глазами, но голос сохранил ту же ироничную интонацию:
— А тебе что, нужны зрители? Пригласим, кого захочешь. Демонов? Людей? Может, женщин? Хотя в таком виде ты им вряд ли понравишься... Ангелочек!
— Тебе зато я очень нравлюсь... — Алексей целеустремленно продолжал выводить старшего брата из себя, — Просто глаз не сводишь... Цепи, я вижу, тебе особенно по душе? Не хочешь примерить? Тебе пойдет...
— Я смотрю, уроки воспитания не пошли тебе на пользу.
— Может, твои дрессировщики плохо старались?
— Может быть... — обронил Вадим, оглядывая брата с ног до головы с какой-то нехорошей задумчивостью, — Во всяком случае, не отучили тебя от привычки говорить мне дерзости!
— Думаешь, кому-то это по силам? Раз у тебя не вышло?
— Посмотрим, — пообещал Повелитель почему-то без злости. — Вот, познакомься, это твой новый воспитатель, Деймос. Маг иллюзий.
— Мастер иллюзионных пыток, по вашему признанию, милорд, — с этими словами рядом с Вадимом возник светловолосый колдун изящного сложения, сущий херувимчик на вид. Даже медальон, удостоверяющий его уровень магии, казался изящной безделушкой, украшением. Только глаза портили впечатление: взгляд был холодным, цепким и очень старым...
— Он тобой уже занимался, — пояснил Вадим с какой-то злорадной улыбочкой. — Последнюю неделю, на пару с Августом. Только ты его не видел. Как тебе фишка с говорящими мертвецами?
— Что?! — прошептал Алексей враз онемевшими губами. Слова ударили не хуже телекинеза... Иллюзия... Это была... иллюзия?! Эти ночные жалобы, эти упреки, что сводили его с ума и заставляли желать смерти — это просто волшебство нового мучителя?
Морок. Галлюцинация. От стыда и унижения хотелось кричать. А еще лучше — умереть.
Боже, Вадим, что ты творишь?
— А что, вышло очень трогательно. — подсыпал соли на раны Избранный. — "Никто тебя не винит, Алексей", "Держись", и все такое. Я поразвлекся от души!
— Вадим, за что? — вдруг перебил юноша, и такая отчаянная боль пронизала эти тихие слова, что Повелитель мира осекся на полуслове... — Чего ты добиваешься? Что... тебе нужно от меня?
— Я уже говорил. Ты. Рядом со мной. Твоя служба.
— Ты же знаешь, этого никогда не будет...
— Никогда — это очень долго! — перебил Избранный. — Ты уже мне служишь, не заметил? Из тебя получилось прекрасное наглядное пособие, знаешь ли. Никто из тех, кого я приводил взглянуть на тебя, не смеет плести против меня интриги!
Служишь... служишь...
— Это все, что тебе нужно? Наглядное пособие?
— Мне нужен ты. Не будешь со мной добровольно — заставлю. Так или иначе, но ты
будешь мне служить.
— Нет, Вадим.
— Я верну тебе силы, — вкрадчиво пообещал Хозяин.
Алексей качнул головой:
— Нет. Пойти за тобой — значит отказаться от того, чему учили нас мама и отец. Я не могу.
— Ты только послушай себя! Мама! Отец! Пора взрослеть, Леш! Наши родители — слабаки, помешанные на своем добре! Они смогли защитить меня?! Нет! Силы Ада, они даже себя защитить не смогли! Забудь о них.
