Ветер и крылья - 3

Или сказал что-то не то...

В любом случае — горе и ужас. И надо бы поспешить к эданне Сусанне.

Адриенна распорядилась надеть темно-синее платье и достать голубую ленту. Вплетет в волосы, и нормально. Для траура этого хватит.

Пока она причесывалась, в дверь постучали. Служанка метнулась — и тут же вернулась обратно.

— Дана Адриенна, к вам эданна Диана.

— Проси немедленно! — поднялась Адриенна. И поскольку эданна уже входила, и преотлично ее слова слышала, приказала служанке. — Выйди вон.

Служанка прикрыла за собой дверь.

Эданна Диана подождала несколько секунд, потом открыла ее, никого не обнаружила и снова закрыла.

— Дана Адриенна, благодарю.

— Эданна Диана, разрешите выразить вам свои соболезнования. Наверное, это безумно... неприятно, когда в твоем доме... вот такое...

Эданна оценила.

Все верно, соболезновать ей по поводу невестки — глупо и нелепо. А так, вроде бы и сочувствуют, но повод.... Нет, не тот. Действительно, неприятно, когда такой бардак в твоем доме.

— Дана Адриенна, я решила поговорить с вами, поскольку...

Теперь настала очередь мяться уже эданне Диане. А что тут скажешь?

Адриенна благородно пришла ей на помощь.

— Поскольку больше не с кем. Моя мачеха, скорее всего, в истерике, а отец рядом с ней. Меня вы тоже знаете, и понимаете, что со мной можно обговаривать разные вопросы.

Эданна Диана кивнула.

— Для своего возраста вы удивительно умны, дана.

Адриенна улыбнулась.

— Ум и глупость не зависят от возраста, эданна. К примеру, ваши внуки уже сейчас умнее своей матери... простите.

Эданна улыбнулась. Они друг друга преотлично поняли.

— Я не хочу, чтобы эта история с убийством и самоубийством широко стала известна. Это бросит тень на Маньи...

Адриенна кивнула.

— Эданна Диана, я думала уже об этом. Полагаю, Леонардо надо похоронить здесь, в Маньи. Есть же какое-то кладбище...

— Безусловно.

— Завтра же. И тихо. И... в Маньи есть лекарь?

— Конечно, дана.

— Надо бы его пригласить, пусть осмотрит мою мачеху, даст ей капельки или что-то такое... чтобы она спокойно перенесла и похороны, и дорогу...

Эданна Диана кивнула.

— Я приглашу. Вы хотите уехать?

— Чем скорее, тем лучше. Сусанна и так невыносима, а уж в горе станет попросту омерзительна, — резко выразилась Адриенна.

Эданна Диана искренне порадовалась. И за себя, и за девушку... находка! Истинная находка!

Ах, почему ее бестолковый сын не мог жениться на такой девушке? Почему ему попалась эта дура Фабиана? Не повезло...

— Мне ее жаль, конечно. Единственный сын.

— Леонардо не только здесь путался со служанками, — отрезала Адриенна. — В СибЛевране у него есть незаконный сын, может, и в столице тоже есть. Эданна Сусанна может выбрать любого из них.

— Незаконный сын? Я не знала об этом...

— Тем не менее. Я все думаю, может быть, эданна Фабиана о нем узнала? Такой приступ ревности...

Эданна Диана задумчиво кивнула.

Какая замечательная версия! Адриенну стоит поблагодарить!

— Вполне возможно. Дана СибЛевран, тогда я распоряжусь, чтобы накрывали на стол, пообедаем, поговорим...

— Я вам буду весьма признательна, эданна Маньи.

— Что вы, деточка. Просто эданна Диана. И помните, вам в Маньи всегда будут рады.

Адриенна поняла правильно.

И запомнила — правильно.

* * *

Они стояли в часовне.

Падре Бернардо согласился отслужить мессу по обоим. И по эданне Фабиане, и по Леонардо... что уж ему пообещала за это эданна Диана?

Адриенна не знала.

Ей было и не интересно, и не слишком важно. Ей хотелось домой.

На предзимнюю ярмарку хотелось.

Снова увидеть Мию и поговорить с ней о Лоренцо.

А еще... ей было все же немного неприятно.

Эданна Сусанна так сдала за эти несколько часов, что смотреть на нее было страшно.

Вся бледная, несчастная, осунувшаяся... кажется, даже постаревшая лет на двадцать. Дан Марк бережно поддерживал супругу под локоток, но Сусанна его даже не видела.

Стояла, смотрела ввалившимися глазами на гроб с телом Леонардо.

Сын.

Хороший ли, плохой ли, а сын. И она даже похоронить его в Манчини не сможет. В Манчини их просто не примут, откажут... да и везти туда тело через половину королевства...

Леонардо уснет на местном кладбище, рядом с эданной Фабианой, и над ними прорастут колокольчики и полынь. Тут все ими заросло.

Станет ли эданна разговаривать с сыном Леонардо от ньоры Анны? Признает ли его внуком?

Адриенна не знала. Для нее была важна кровь, она бы в жизни от родни не отказалась. А для эданны Сусанны — статус.

Но девушке почему-то казалось, что горюет эданна не о сыне — о себе. Это она осталась одна. Это ей некого продавать, чтобы выгодно пристроиться в жизни. Это у нее неопределенность.

Леонардо — что? Был и умер, его только оплакать, а вот эданне жить дальше. А ведь такие бабы больше всего на свете боятся трех вещей.

Старости, нищеты и одиночества.

Обычно они их так боятся, что себе на голову и накликают. Жизнь, она ведь тоже справедлива. Но что толку философствовать?

Адриенна знала, что после похорон будет поминальная трапеза. А потом, наутро, они погрузятся в кареты и поедут домой.

Вчера, до вечера, она руководила слугами. Собирали вещи ее, отца, Сусанны...

Вещи Леонардо — плохая примета. Пришлось оставить их в Маньи, так, взять пару безделушек на память, а тряпки эданна Диана передала падре Бернардо. Пусть раздаст бедным.

И домой...

Адриенна не сомневалась, что будет тяжело. Что эданна Сусанна еще доставит ей много неприятных минут. Это сейчас она осознаЁт происходящее, а вот когда осознАет... вот, тогда и начнется много всего неприятного. Но это будет уже потом.

И Адриенна будет готова к новым пакостям.

А сейчас... надо просто выдержать все это, выстоять — и домой. Туда, где по скалам сбегают ручьи, где серебрятся под солнцем озера, где шумят леса СибЛеврана и кричат над башнями черные птицы.

Домой...

Глава 4

Мия

— Дядя, мне хочется поехать.

— Мия, да я и не возражаю.

— Можно?

— Конечно.

Джакомо даже не сомневался в своем ответе. Девочке хочется посмотреть мир, девочке хочется повзрослеть... ничего страшного. Это правильно.

Единственное, что он не предусмотрел...

Ровно через два дня Мия была озадачена новым вопросом.

— Мия, так получилось... ты не могла бы?

На этот вопрос у Мии был только один — свой.

— Сколько?

Джакомо улыбнулся.

Как же приятно оправдывать свои ожидания!

— Мия, тут дело такое... сложное.

— Чем сложное?

— И неприятное. И работать придется быстро, практически уже завтра, и в столице.

Мия потерла кончик носа.

— Рассказывайте, дядя. Рассказывайте...

История была не из приятных.

Кто в городе не слышал про дана Оттавио Джордани? Да все слышали, и только самое лучшее! Замечательный человек, хлебосольный хозяин,, приближенный ко двору, умница и красавец... возраст?

Тоже ерунда. Тридцать лет всего... ну, чуточку больше. Первая жена у него умерла от... от чего?

— По сведениям Комара — грибочками отравилась, — медовым тоном подсказал Джакомо.

— Какими?

— Совершенно безобидными.

— Дядя, вы намекаете на убийство?

Джакомо пожал плечами.

— С одной стороны — не пойман за руку, так и не вор. С другой... Комар уверен. Доказательств у него нет, но за этого типа столько платят! Мия! У меня слов нет!

— А если в цифрах?

— Пятьдесят тысяч.

Мия впечатлилась.

— Дариев?

— Лоринов, племянница, лоринов.

— Он королю дорогу перешел?

— Тогда бы дана попросту казнили, вот и все.

Мия пожала плечами.

— Допустим. Так что там было дальше?

— Дальше было только интереснее. Вторая жена у него умерла во время эпидемии.

— Ничего удивительного?

— Согласен. Тогда многие умерли.

Мия пожала плечами. Ну, бывает. И что такого?

— Он может жениться в третий раз.

— Да хоть и в пятый. Срок траура пришел, а если Господу угодно забрать у него жен... сама понимаешь.

— Господу угодно их забрать — или мужчине угодно их спровадить? — ангельским тоном уточнила Мия.

Джакомо хмыкнул.

— Вот, в этом-то весь и вопрос. Но сейчас он намерен жениться в третий раз. И заметь — на дочери дана Клаудио Манцони.

— Те самые Манцони?

— Те самые, Мия.

Есть вещи, которые и данам не зазорны. К примеру, торговые перевозки. У Манцони было штук тридцать кораблей... так что состояние там было громадным. И плавали они и на Девальс, и в колонии, и куда только не...

— Понятно, откуда деньги. А вот за что?

— а вот это вторая сторона истории. Уже более грязная. Дан Манцони и дан Джордани хорошие друзья, Мия. Или считали так... кто-то один из них считал. Принимал участие в пирушках и гулянках дана Джордани, развлекался...

— Я так понимаю, что развлечения получились особенно интересными? Если дан отдает свою дочь... сколько лет девочке?

— Двенадцать.

Мия скрипнула зубами. Почему-то такие ранние помолвки и браки ей не нравились, но виду она постаралась не подать...

— Я не знаю, какой компромат есть у Джордани на Манцони. Но надо полагать, серьезный. Мужик чуть зубами не скрипел, и повторял, что не желает отдавать родную дочь такому извращенцу...

— Извращенцу?

— Он так сказал.

Мия задумчиво кивнула. Может,, и такое быть... извращения — они приятнее в компании. С друзьями, например. А за некоторые...

К примеру, за скотоложество полагается сжечь мерзавца вместе с оскверненным животным, сковав одной цепью. И с ним же похоронить в неосвященной земле.

А если есть свидетели, доказательства...

Ну, это так, к примеру. Церковь вообще ко многому очень негативно относится. Душит прекрасные порывы, вместе с их производителями. А нечего тут воздух портить!

— Ладно. Допустим, у Джордани есть какие-то бумаги, документы... ну что-то еще. А что требуется от нас?

— Через три дня должна состояться свадьба. Или он должен умереть за эти три дня, или...

— Или?

— Если он умрет после брачной ночи, сумма увеличится до семидесяти пяти тысяч.

Мия покусала ноготь, задумалась.

— Вдова унаследует имущество Джордани? А дети у него есть?

— Нет. Манцони уверен, что сможет это провернуть...

Двадцать. Пять. Тысяч. Лоринов.

Мия потерла руки.

— Что ж. Можно и во время брачной ночи. И даже после нее...

— Ты согласна?

Мия кивнула и улыбнулась.

— Дядя, я же не торгую собой. Замуж тоже я буду выходить, вы ведь на это намекали?

— Абсолютно точно.

— Ну вот. А с законным мужем — это даже не прелюбодеяние.

Джакомо только головой покачал.

— Мия, ты — чудовище!

— Дядя разве не вы меня такой сделали?

И впервые Джакомо не нашелся, что на это ответить. Да и правда — что тут скажешь? И сделал, и радовался, и кстати — горд собой!

— Дядя, давайте обговорим детали.

* * *

Дан Оттавио Джордани был доволен и счастлив.

И повод был!

Он скоро женится третий раз. Допустим, ему и первые два понравились, но третий будет особенно удачным. Леона Манцони молода, очаровательна... и в руках опытного и умелого мужчины будет податлива, словно глина.

А ее отец станет приятным дополнением.

Ладно.

Основным блюдом.

Знаете, придворная жизнь — дорогая штука. А у него есть потребности, на которые нужны деньги, много денег, еще больше денег... его товар, корабли Клаудио — и все отлично сложится. А что товар чуточку запрещенный...

Почему эти святоши постоянно запрещают все самое нужное?

Опиум, к примеру? Гашиш?

Смертная казнь за это, конечно, положена. Но жить только на доходы с поместья... это считай, ни о чем. Он точно не сможет.

Клаудио же...

Вот трус несчастный! Пару раз всего поучаствовал, а потом — назад! В кусты! Ну ничего, в его состоянии деловая репутация превыше всего, так что... бумаги у Оттавио есть, все записано и подписано, если они королю на стол лягут, Клаудио не вывернуться.

То-то он и дочку согласился отдать.

А дальше, когда дочка замужем будет...

Он ведь захочет ее видеть. И внуков тоже, и чтобы чадушко благополучно было...

Хотя это все равно ненадолго. Года на два-три, дольше у Оттавио ни на одну супругу терпения не хватило.

Вот и дом Манцони.

Оттавио честь по чести поздоровался и с хозяином, и с хозяйкой, заплаканной толстушкой лет тридцати, подумал, что свою супругу посадит сразу на диету, чтобы та не стала таким бочонком с салом, и попросил разрешения поговорить с невестой.

Свадьба уже послезавтра, ему можно...

Конечно, разрешение он получил. И глаза у Клаудио были...

Как же он его ненавидел!

Но и вырваться из капкана не мог. И это было так приятно...

Не деньги. Не страсть.

А вот это... это осознание своей власти над жизнью и смертью. Да не просто обычного ньора, нет! Этих и так хоть трави, хоть дави...

А вот когда дан, равный тебе, а то и сильнее, склоняется перед твоей волей... о, это действительно приятно! Невероятно хорошо!

Вот это и есть настоящий экстаз. И этого никакой гашиш дать не может!

Восхитительно!

* * *

Невеста ждала Оттавио в саду. Сидела, старательно вышивала... что именно?

Классический сюжет, девушка и единорог.

Что ж, вышивание — достойное и подобающее занятие. Когда Оттавио вошел в сад и направился к невесте, она тоже повела себя правильно. Встала, опустила глаза, поклонилась.

Да так и осталась ждать своего будущего супруга и господина. Приятно... может, и бить ее почти не придется.

Так, ради удовольствия...

Оттавио подошел, подцепил девичье личико за подбородок и заставил посмотреть в свои глаза.

— Здравствуй, дорогая невеста.

— Дан Джордани...

— Очень скоро я буду твоим супругом. Ты рада?

А все же симпатичная девочка. Волосы светлые, как это сейчас модно, глаза большие, серые, личико очень миленькое, разве что чуточку пухловата. Но это не страшно. Вытянется, особенно если следить за ее питанием и не допускать излишеств. А он проследит...

— Счастлива, дан Джордани, — спокойно откликнулась девушка. — Такой человек как вы, соизволил обратить на меня свое внимание...

Оттавио даже брови поднял.

— Дерзишь, малышка?

Серые глаза не отрывались от его лица.

— Дан Джордани, через два дня вы станете моим супругом и повелителем. Неужели я не имею права... даже не надерзить — поговорить с вами чуть более откровенно?

— Хм, — мужчина многообещающе улыбнулся. — Ты можешь попробовать, малышка. Но учти, что слишком дерзких животных я предпочитаю укрощать плетью.

— Жену тоже? Я тоже буду для вас животным?

— Как ты можешь так подумать, — даже чуточку оскорбился дан. И добил. — Животных я берегу, они дорого стоят. А вот ты... ты просто приложение к союзу с твоим отцом. Не будешь мне полезна и покорна — пеняй на себя.

— Я поняла, дан.

И снова поклон.

Конечно Оттавио не ушел просто так.

— Поняла? Отлично, покажи мне, как хорошо ты поняла мои слова.