Ветер и крылья - 3

Монахи?

И что? Кто-то считает, что они пешочком должны топать до места назначения? Они, конечно, смирятся и пойдут... только вот придут года через два. Это же не такой быстрый процесс, как путешествие в почтовой карете? Или вообще верхом?

В итоге, все согласовали, и команда из шести монахов прибыла в Леверран, в Альмонте. И вроде как уже собрались на охоту... нет-нет, дан Энрико предложил свою помощь, но его вежливо... отвергли. И дан решил пока наведаться в СибЛевран.

А что?

Все логично, если монахи сейчас отправятся в лес, нарвутся и потеряют кого-то из своих... это — их дело. Они сами так решили, причем, в присутствии всей городской верхушки Альмонте.

Если в это время дан Энрико будет где-то рядом, то из него легко и непринужденно слепят виноватого. А что?

Должен был помочь!

Не помог? Виноват!

А что его помощь вроде как и не требовалась, что его вежливо послали.... Волку на хвост... и кого это интересовать будет? Кардинала Санторо? Ага-ага, два раза.

Так что мудрый дан Энрико предусмотрительно самоустранился. А заодно...

— Дана Адриенна, это вам!

Адриенна тут же узнала печать на конверте.

Как женщина из рода Феретти, Мия имела право пользоваться усеченной частью герба. А именно — буква 'Ф', щит и лавровая ветка. Понятно, корона, нашлемник...

Полный герб включал в себя щит, разделенный на две части, в одной части лавровая ветвь, в другой — свернувшаяся змея. Герб держат два крылатых черных же волка. Герб увенчан дворянской короной. Намет — зеленый и черный. В нашлемнике три серебряных пера, предположительно вороньи, но кто их знает?

Волки и змеи девушкам не полагались. Может, оно и правильно, нечего в женщинах зверство воспитывать. С этим и мужчины отлично справятся, куда там гербам!

— Дан Энрико! СПАСИБО!!!

Адриенна едва удержалась, чтобы не удрать тут же читать письмо. Но невежливо...

Выручил отец.

Дан Марк встал из-за стола, объявил очередной тост, Адриенна тут же подхватилась, мол, пора подавать и горячее — к тосту — и удрала на кухню. А что?

Эданна Сусанна за слугами присматривать не любила, ей приятнее было посидеть за столом, выпить, закусить. А Адриенна, напротив, не любила пьяных застолий. И с радостью пользовалась предоставленной возможностью.

Вот в этом женщины друг друга отлично поняли.

Там ее Марко и нашел.

Адриенна уселась на подоконник и читала письмо подруги.

Мия писала вдохновенно. А что?

Письмо одно, так что надо в него втиснуть все. И столичные сплетни (ты слышала про его высочество и дану Карелла?), и рассказы про Лаццо (Паскуале собирается на Девальс, я попросила его закупить там молочный жемчуг, тебе пойдет), и о самой Мие...

Вот тут она особой правды не писала.

Так, написала, что решила две несложные задачи... Адриенна все равно поняла.

Что ж.

Ее подруга убивает людей. За деньги.

У каждого свои недостатки, но осудить Мию Адриенна не могла. Вот хоть вы ее саму убивайте! Она знала о ситуации в семье подруги, и если кого и осуждала, так это дана Джакомо. И то...

Может быть, он и неправ. Надо было по-простому, как порядочные люди-то поступают! Мальчишку удавить по-тихому, во время эпидемии его смерть так и так на оспу списали бы! Девчонок замуж за тех, кто первый предложит, без приданого, а что они долго не проживут...

И что?

И загрести себе Феретти!

Вот это приличные люди бы поняли, правда? Это нормально и хорошо, порядочно и красиво. А вот учить девушку убивать людей — ай-яй-яй...

Хотя так и так, те люди заслужили еще и что похлеще. Про Джордани Адриенна знала. И нет, ее это не коробило. То есть шантажировать, жениться на малышке, избивать ее, ломать — это нормально! А убить мерзавца за это нельзя?

Нет уж!

Бог судит справедливо?

Отлично, Мия просто позаботилась устроить суд чуточку пораньше.

И о Лоренцо.

Тишина и пустота.

Тут уже Адриенна успокаивала Мию. И честно писала, что Энцо ей снился пару раз.

Почему-то в доспехах, повзрослевший, серьезный... но не голодный, не истощенный, не избитый... может быть, он где-то воюет, может, письмо не дошло. Но Адриенна свято была уверена, что он жив.

Писала она и про оборотня, и умоляла Мию пока не приезжать. Мало ли? Опасно...

Мия искренне считала, что оборотень... это не ее проблема. Это проблема именно, что оборотня. Если он не спрячется к ее приезду, то сам и виноват будет.

Но Адриенне этого не говорила, чтобы не расстраивать.

А еще...

Не так давно Мия нашла интересный ритуал, который позволяет приманить оборотня. Правда, не факт, что это сработает... но возможно, охотникам будет интересно попробовать?

Адриенна задумалась.

В принципе, все исходники у нее есть. У нее есть конская кровь — она может сцедить немного у любого животного из табуна.

У нее есть кусок волчьей шкуры. Тоже не редкость... тот же дан Энрико привез восемь штук. Свежих, еще пахнущих волком и кровью.

Огонь, бузина и волчья ягода... тоже набрать можно.

И самое главное. Мия упоминала, что этот ритуал восходит ко временам Сибеллинов. То есть в ее руках он может сработать.

Адриенна просила ее узнать, что можно про Сибеллинов и оборотней — Мия прислала, что нашла.

А вот сработает это или нет — можно проверить только одним способом. Но...

Под носом у монахов?

Нет, спасибо, ее на костер не тянет. А еще это очень серьезный повод для шантажа. Если кто-то узнает... да что там! Деревенские бабки — и те страдают! Ее, если что, король в обиду не даст, но вот что он за это запросит?

Рисковать Адриенне не хотелось.

Она еще раз пробежала глазами написанные на бумаге строчки, сложила письмо и сунула в карман.

Потом еще перечитает. И еще раз...

Как хорошо, когда у тебя есть настоящая подруга!

* * *

— Отец Пио, мы точно идем в нужном направлении?

Шестеро монахов медленно шли по лесу.

Не просто шестеро мужчин, качественно вооруженных арбалетами с посеребренными болтами, посеребренными же клинками, святой водой, облатками и прочим, столь же полезным снаряжением.

Команда.

Серьезная, сработанная...

Правда, оборотни им попадались не часто. Но двое были на их счету. Один — шесть лет назад, второй всего два года.

Монахи отлично справились.

Нечисть и нелюдь вообще были их специализацией. Они приходили — и убивали. Безжалостно вырезали всех, кто не выносил серебра или святой воды, каленым железом выжигали скверну.

Если бы не они, мир давно бы поддался темным силам. И Дьявол бы взял вверх...

— Последний раз его видели именно здесь.

Отец Пио был спокоен. Да, по лесу они путешествовали уже второй день. Приехали на место, где последний раз видели тварь, оставили коней в деревне — и ножками, ножками, по следам нечистого создания. В лесу лошадь не подмога, а помеха. Да и при охоте на оборотня — тоже.

Не переносят благородные животные ни волков, ни нечисти... что ж теперь — разрываться надвое? То ли коня успокаивать, то ли Зверя убивать?

Да, они устали, были нещадно покусаны комарами (чертово племя, не иначе), они промокли в ручье, они были грязными, словно чушки... но продолжали идти по следу.

Они должны найти и уничтожить оборотня. И если крестьяне сказали, что его видели возле этой деревни... значит, его надо искать.

Чего не учли монахи — того, что оборотень найдет их первым.

То ли проклятая тварь следила за ними, то ли ей повезло... атаковал он как раз, когда монахи переходили через небольшую балку, справедливо решив, что обходить ее намного дольше и дальше.

Оборотень вырос наверху, и в лучших традициях жутких историй, лязгнули зубы.

Отец Пио поскользнулся и покатился вниз. А вот отец Марко, который шел следом за ним, замешкался. И — только челюсти щелкнули.

Увы, не вхолостую.

Идущих следом обдало фонтаном темной крови... в сумерках она почему-то почти черная...

Это монахам балка была широка. А вот оборотень перелетел ее одним прыжком. Оказался на другой стороне — и тут же атаковал отца Мартино. Тот еще успел махнуть посеребренным клинком, но — то ли не попал по оборотню, то ли попал неудачно — его смел удар мощной лапы с когтями. Отец Мартино слетел на дно балки, и остался там неподвижным трупом.

Отец Пио судорожным движением взвел арбалет, но куда там!

Оборотень презрительно дернул мордой — и растворился в сумерках, не принимая боя.

Пять секунд — и третья часть отряда, двое монахов уничтожены с той же легкостью, с какой человек вскрывает устрицу.

Четверо оставшихся оглядывались по сторонам, пока отец Пио не взял все в свои руки.

Но помочь братьям было уже нельзя. Отец Марко лежал ничком, и головы у него практически не было, чудовище раздавило ее,, словно гнилой орех...

Отец Мартино лежал неподвижно. Он еще дышал, но кишки, которые вываливались из чудовищной раны, надежд не оставляли.

Монахи переглянулись.

Отец Пио повернул голову несчастного набок и достал мизерикорд.

Один удар. И острое тонкое лезвие, проникнув глубоко в ухо, обрывает мучения несчастного.

— Нам придется оставить их здесь, — озвучил неприятную правду отец Пио. — Мы сможем поднять их, но долго нести — вряд ли. И станем легкой добычей для зверя.

— Если мы оставим их здесь, он вернется.

Отец Томмазо озвучил то, о чем думали все монахи. Неприятную правду, увы...

Очень неприятную.

Оборотень вернется, и тела монахов станут его добычей. Но это даст шанс остальным... он может за ними и не погнаться.

Чудовищно?

Жизнь. Всего лишь жизнь...

* * *

Оборотень о таких планах на свой счет не знал. Равно, как и о том, что монахи собирались выбраться из леса, и уже не быть столь самонадеянными. Теперь они устроят загонную охоту по всем правилам.

Хотя с ним бы это и не прошло.

Это обычный волк будет бояться и бежать. Оборотень не дернулся бы, даже если на него сапогом наступят. Хотя... мог бы и не устоять, вцепиться...

Он ждал и наблюдал.

Монахи шли теперь классической 'коробочкой'. Один впереди, один сзади, двое по бокам, все насторожЕ, все с заряженными арбалетами, все...

Оборотень ждал своей минуты. И долго ему ожидать не пришлось, это — лес. Это не мостовая где-нибудь в столице, в лесу прекрасно попадаются и корни, и камни, и ветки, и упавшие деревья...

Если вглядываться в ночную темноту, ожидая, пока на тебя выпрыгнет оборотень, то споткнуться весьма и весьма несложно. И упасть тоже.

И...

Оборотень терпеливо дожидался нужного момента. И — удача!

Отец Пио, идущий впереди, казалось бы, на ровном месте,, вскрикнул, начал заваливаться набок... такое бывает.

Дерево упало, осталась яма, которую засыпало хвоей и листвой, но плотной она кажется только сверху. а наступи — и провалишься.

Днем это заметно, а ночью...

Один шаг — и отец Пио проваливается почти по колено.

Нет, змей там не сидело, и никто его на цапнул, и ничего он не сломал, но... что сделает любой нормальный человек в такой ситуации? Бросится помогать.

Монахи были нормальными людьми, сработанной командой, которая работала вместе не один год, выручать товарища для них было естественно...

А оборотню хватило одного прыжка.

Отец Марко ахнул — и разрядил арбалет в темные небеса. Оборотень напал сзади, повис на плечах всей тяжестью, рванул за шею, в области затылка... такого открытого,, такого уязвимого — это не о кольчуги клыки ломать. И тут же удрал обратно, в темноту...

Отцу Марко помочь было ужен нельзя. Шея была не то что перегрызена — перекушена одним движением челюстей...

Дальше монахи шли уже втроем. Оглядываясь на каждом шагу, перестраховываясь...

— АУУУУУУУУУ!!! — взвыло сбоку.

Монахи развернулись, направляя в ту сторону арбалеты.

Как же!

В следующую минуту вой раздался уже с другой стороны. И со спины. И опять — слева...

— Тварь такая, — прошипел изрядно прихрамывающий отец Пио. Он прекрасно понимал, что происходит. Оборотень действовал им на нервы, изматывал, изнурял, заставлял жить в постоянном напряжении...

И ведь отлично работало!

— Может, остановимся на ночлег? Разведем костер?

Отец Анхель предлагал неуверенно, и сам понимал, что это глупо. До утра они не простоят. А костер... это так легко и просто? В ночном лесу?

Для костра нужен сушняк. Его надо собрать... сейчас собирать прикажете, и при появлении оборотня хворостом в него кидаться? Как бы нечисть со смеху не сдохла...

Костер надо развести, надо поддерживать... а чем?

Может,, им повезет и по дороге попадется поленница дров? Нет?

Вот и отец Пио в такое не верил. Разве что хижина какая... лесорубов или охотников... в этих местах так поступали. Ставили небольшие домики, почти землянки, чтобы можно было в них переночевать, если ночь застигла в лесу... опять же! Знать надо, где они расположены!

Сейчас можно в трех метрах от нее пройти, и не увидеть, не заметить...

— ААААААА!

Вот теперь кричал отец Томмазо.

Он шел замыкающим... и какое коварство. Измотав их своим воем, оборотень залег практически у них на пути. И лежал, не открывая глаз, не шевелясь, пока монахи шли мимо. Рванул последнего за что пришлось — и удрал в темноту.

Монахи бросились к другу, но...

Зубы оборотня сработали не хуже клинка. Чудовищная рана кровоточила так, что крик практически мгновенно прервался — оборотень выхватил у несчастного кусок из бедра, и фактически, кастрировал. После такого не выживают.

Болевой шок, кровопотеря...

Даже если сейчас можно было бы прижечь рану... минута — или две. Не больше... пара вздохов — и несчастная душа отлетела к Создателю.

— Придется лезть на деревья, — подвел итог отец Пио. — Иначе эта тварь передавит нас, как цыплят...

Отец Анхель судорожно кивнул.

— Да, брат мой...

— Лезь сначала ты, — спокойно приказал отец Пио, подыскав взглядом подходящий дуб. Благо, лес был смешанным, а дуб — широким и разлапистым... — Я прикрою. Потом ты будешь меня прикрывать с дерева.

— Да, брат...

Отец Анхель был самым молодым в команде. По сути — новичком, всего три года, остальные-то работали друг с другом уже около десяти лет... серьезная разница.

Отец Пио встал спиной к дубу, принялся оглядываться по сторонам, держа арбалет настороже...

Отец Анхель молча полез на дуб.

Ряса?

Да кой дурак по лесу в рясе ходит? Все монахи были одеты одинаково — штаны, куртки, удобные сапоги... об их сане говорили только кресты и тонзуры.

Оборотень не стал ничего оставлять на волю судьбы. Он попросту налетел на дуб с другой стороны, ударил лапами с такой силой, что отец Анхель чудом не упал, повис на руках, заорал...

Ровно на секунду отец Пио кинул на него взгляд — удержится или упадет? Этой секунды хватило и оборотню. С избытком, с лихвой...

Всего один прыжок — и отец Пио лежит на земле, а из огрызка руки хлещет кровь.

Оборотень медленно наклоняется к несчастному, глядя прямо в глаза своими зелеными лупешками — и впивается ему в горло. Так медленно, словно желает помучить...