Вирус разума

— Вы прошли семьдесят два метра.

— Можешь прикинуть, сколько еще осталось в этом коридоре?

— Айн момент, мой генерал. Семьдесят два метра при длине шага 33,3 — это 216 шагов. На схеме здесь стоит цифра 276, Значит, до конца коридора вы не дошли шестьдесят шагов, а это примерно двадцать метров.

— Значит, двадцать. А дальше опять, наверное, холл три на три. И того двадцать три. А какая там стрелочка дальше?

— Шестьдесят три, прямо вниз.

— Значит, до противоположной стены примерно двадцать пять, ну, максимум тридцать метров.

— У арбалета убойная дальность пятьдесят метров, — уловил идею командира Ястреб. Стены тут подходящие, болт войдет намертво. Трос одного точно выдержит. Ну что, Полковник, натянем переправу?

— Давай попробуем. Куда-нибудь да попадем. Закончить перекур, встать, строиться выходи.

— Что вы решили, Полковник?

— А, Мишель. Да вот попробуем через эту хрень переправу наладить.

Бойцы поднялись и подошли к краю ловушки, предварительно отмеченному Самураем люминесцентной краской. Ястреб взвел арбалет, прикрепил к болту трос и прицелился в белый, то есть зеленый свет, стараясь выстрелить так, чтобы болт летел параллельно потолку. Струна коротко ухнула, и болт, сорвавшись с ложа и разматывая трос, исчез в темноте. Ястреб натянул провисший трос:

— Вроде держится.

Самурай нашел в потолке подходящего размера щель и вставил в нее анкер. Трос закрепили и натянули так, чтобы он выдержал вес бойца, не особо прогибаясь.

— Ну, что, я самый тяжелый, мне и начинать, — Полковник снял с себя всю амуницию, оставив только пистолет, геолокатор и блок связи. Пристегнувшись карабинами к тросу и привязав к поясу страховочный фал, он начал движение. Через три метра просканировал пол.

— Провал есть, ползите дальше, Полковник.

Еще три метра — остановка. Все по-прежнему. Три метра по тросу, щелчок сканера, ожидание результата и наконец-то заветное:

— Все, Полковник, финиш. Под вами монолит.

Он отстегнулся от троса и, ощущая неприятный холодок между лопаток, аккуратно встал на пол. Некоторое время спустя вся группа и амуниция были благополучно переправлены через ловушку. Длина ловушки составила чуть меньше девяти метров, поэтому было решено укрепить трос, чтобы обеспечить группе более-менее комфортное возвращение. Была к тому же надежда, что когда в Архиве все будет кончено, Кретон старший решит проблему этой ловушки. Поход продолжили. Еще трижды они спускались на нижние уровни и проходили через горизонтальные тоннели. Шли все также осторожно и все поджидавшие их сюрпризы вовремя замечали и обезвреживали. В одном из последних коридоров, сразу после заблокированной ловушки, их поджидала новая, но уже не отключаемая, как та, первая. Расчет видимо был на то, что гости расслабятся, миновав сюрприз, и попадутся уже по-настоящему. Только плита в полу была не такой длинной, как в первый раз, всего-то около метра. Из титановых конструкций соорудили некое подобие мостика и перебрались по нему через ловушку. Последний коридор был совсем коротким и заканчивался тупиком. Но если стены коридора были высечены в скальной породе, то тупик был явно рукотворным. Большие, плотно пригнанные друг к другу камни надежно перекрывали проход.

— Что скажешь, Кактус, — спросил Полковник, просканировав стену и передав наверх изображение.

— Станция конечная. Вы прошли по коридору пять метров, это пятнадцать шагов, осталось еще семь, то есть два с половиной метра. Толщина кладки как раз и есть эти самые два с половиной метра. Дальше идет открытое пространство с неопределяемыми границами. Очень похоже, что это большой зал, гораздо больше, чем те площадки, что были раньше.

— Полковник, переключите сканер в режим тепловизора, прижмите вплотную к стене и подержите его включенным пару минут.

Полковник выполнил просьбу Мишеля, и потекли томительные минуты ожидания. Бойцы на физическом уровне ощущали, как время растягивается в бесконечно длинную резиновую нить, которая, чем больше тянешь, тем тоньше становится, и ты постепенно забываешь обо всем и лишь ждешь, что вот-вот она не выдержит и лопнет.

— Полковник, вы у цели, — Мишель не смог скрыть волнение, и голос его слегка дрогнул, — там за стеной три теплых объекта. Судя по размерам и по тому, что они постоянно перемещаются, это люди. Видимо это и есть хранители. Операция переходит в горячую фазу.

— Хорошо, Мишель, понял, — Полковник обернулся к бойцам. — Самурай, вот тебе задачка. Мы имеем: толщина стены два с половиной метра. Кладка — булыжник. За стеной — зал площадью более десяти квадратных метров. В зале три человека — охрана. Вопрос: сможешь взрывом организовать нам проход так, чтобы взрывная волна ушла в зал и разлетающиеся камни стены нанесли максимальный урон противнику?

— Сверлить в стене шурфы, как я понимаю, мы не можем?

— Нет, могут услышать.

— Тогда при данной толщине и имеющемся у нас пластиде я могу организовать вам дырку в стене размером примерно метр на метр или чуть меньше.

— Лучше полтора на шестьдесят.

— Не вопрос.

— А как насчет камней? — поинтересовался Ястреб.

— При моем умении, если захочешь, ты сможешь стоять во время взрыва прямо у стены, и не один камешек в твою сторону не полетит. Гарантирую.

— Рисковать не будем, тут до угла пять метров. Сразу после взрыва с плотным огнем за полсекунды будем уже внутри. Самурай, минируй стену, двадцать минут на отдых и начинаем. Кстати, Кактус, как думаешь, у них там светло?

— Теплых источников света не обнаружено, но вряд ли они бродят там в потемках. Возможно, химические или биологические источники холодного света.

— Или магические, — вставил Мишель.

— Ладно, разберемся. Парни, приготовьте подсветку, а то из темноты да на свет, глаза не скоро привыкнут.

Специальная пульсирующая синим цветом подсветка, встроенная внутри шлема и направленная непосредственно в лицо, позволяла практически мгновенно восстанавливать зрение при попадании в глаза яркого света.

— Кактус, ты ведь получаешь картинку с моего прибора?

— Конечно, Полковник.

— Тогда присмотри за нами, пока мы отдыхаем.

Самурай к тому времени уже закончил установку заряда. Полковник сел спиной к заминированной стене и закрыл глаза. Бойцы тут же последовали примеру командира.

— Кактус, заступаешь в караул. Всем остальным — отдыхать.

Мишель понимал, что людям, проведшим в подземелье уже более шести часов и прошедшим в невероятно тяжелом и нервном режиме в общей сложности почти километр, требуется отдых. Умом понимал, но все его естество просто дрожало от нетерпения. Он не мог и секунды усидеть на месте, и чтобы не отвлекать Кактуса, первый раз в жизни несшего караульную службу, Мишель вышагивал за его спиной, изредка бросая взгляд на мерцающий зеленью экран монитора. Ему казалось, что вся его прошлая жизнь была гораздо короче, чем эти бесконечные двадцать минут. Но вот наконец-то картинка на экране дрогнула, динамики ожили и голосом Полковника провозгласили:

— Ну что же, господа, час 'Ч' настал. Приготовиться к бою. Самурай, рви эту стену к такой-то матери на счет три. Готовы? Один! Два! Три!!!

* * *

— Когда вы учились в школе, вам, как, впрочем, и мне в свое время, говорили, что наши предки обитали в лесах, занимаясь охотой, ловом и собирательством, и поклонялись языческим богам. Жили древние славяне в полной дикости до тех пор, пока на Руси не появилось христианство, повернувшее их от дремучей дикости к цивилизации.

Студенты внимательно слушали Кирилла, иногда делая записи, иногда просто впитывая в себя новую информацию. То, что он им рассказывал, было крайне интересно, и такой информации в официальных учебниках было просто не найти. Оставалось только жалеть, что занятия проходили раз в две недели, а не чаще.

— В официальной истории считается, что на территорию русского Севера люди пришли уже после того, как закончился ледниковый период. И были этими людьми финно-угры, пришедшие туда около 8 тысяч лет назад, и славяне, присоединившиеся к ним чуть позже. Эти два народа, перемешавшись, и стали непосредственно нашими предками. Теория эта вызывала и вызывает больше вопросов, чем дает ответов. Во-первых, у антропологов. Оказывается, лица северных руссов совершенно не похожи на лица своих якобы "предков". Во-вторых, лингвисты не могли объяснить тот факт, что в северо-русском языке практически отсутствуют финно-угорские слова. Зато в названиях рек и озер на Кольском полуострове и Карельском Заонежье прослеживалась явная схожесть с индийским и иранским языками: реки Индига, Индера, Индичйок, Индель, Индерские озёра, остров Ганга, залив Гангасиха, залив и возвышенность Гангас, гора и озеро Гангос, гора Гандамадана. Этих названий не перечесть. Как будто речь идет не о севере России, а об Индии. В-третьих, были вопросы и у культурологов. Начиная с того, что жилища северян строились совсем по другим канонам, чем у финно-угров; совершенно различались и их национальные орнаменты, которые, как мы знаем, несут в себе гораздо более глубокий смысл, чем просто украшение. Различие в орнаментах, в свою очередь, говорит о различии в религиозных взглядах и традициях, а значит, и в культуре как таковой. И, наконец, самый главный вопрос: 'Где документы, несущие знания о дохристианском периоде нашей истории? 'Слово о Полку Игореве', 'Велесова книга', еще несколько документов — и все?!' Не может этнос жить и не оставить после себя никаких материальных следов, несущих в себе знания о жизни, мировоззрении и развитии этого этноса. Нам говорят, что письменность на Руси появилась лишь с приходом христианства, но 'Слово' и 'Велесова книга' говорят об обратном. Нам говорят, что исторические знания хранились волхвами и передавались в виде устного творчества. Тогда возникает вопрос, куда делись эти самые волхвы. Почему носители и хранители истинных исторических знаний были уничтожены как класс сразу после прихода на русскую землю христианства. Кому-то очень сильно хотелось лишить нас истории. Не потому ли, что дохристианская история земли русской несла в себе единственные истинные знания мироустройства и возникновения жизни на планете?

Вопросы были, а ответов не было. Не было до тех пор, пока за дело не взялись палеоклиматологи. Было проведено бурение почвы, которое показало, что 130-70 тысяч лет назад территории современных Кольского полуострова, Карелии, Архангельской, Вологодской областей и Республики Коми располагались в очень благоприятном климатическом поясе. Средняя температура зимой здесь была на 13 градусов выше, чем сейчас, а летом — на 9. Значит, в те времена климат здесь был субтропический, как сейчас в Крыму, например!

— Ничего себе, — не удержался от комментариев кто-то из ребят.

— Вот именно. А ведь если это было действительно так, то получает право на жизнь теория лингвистов, что именно здесь и сформировался северный народ, ставший прародителем многих наций. Когда под угрозой надвигающегося холода он был вынужден сменить место проживания, то часть его пошла в сторону Саян и Алтая и положила начало тюркским народам; часть осталась на территории Восточной Европы и основала индоевропейские народы. Подтверждением этому служат мифы народов земли, рассказывающие об их арктической Родине. В XIX веке ректор Бостонского университета Уоррен проанализировал мифы многих стран мира, в том числе и экваториальной Африки и Центральной Америки, и пришел к выводу, что во всех мифологиях рай находится на севере. А в мифах Ариев или индо-иранцев прямо говорится, что их родиной была Арктика.

'На севере, где находится чистый, прекрасный, кроткий и желанный мир, в той части Земли, которая всех прекрасней, чище, обитают великие боги Кубена — семь мудрецов, сыновей бога творца Брахмы, воплотившихся в семь звезд Большой медведицы. И, наконец, там владыка вселенной — Рудрахара, носящий светлые косы, русобородый, всех существ предок'.

Если сравнить ведический санскрит и русский язык, то мы увидим, как удивительно похожи эти два, казалось бы, далеких друг от друга языка. 'Огонь' — 'Агни', 'Мать' — 'матри', 'два' — 'два', 'дева' — 'дэви', "дверь" — "дваар", "весна — васанта".

— Надо же, как похоже!

— Действительно, очень похоже. А среди северорусских диалектов до сих пор сохранились слова, абсолютно идентичные санскритским: 'диво' — 'диво', 'бат' в значении 'может быть' — санскритское 'бат' в том же самом значении. На санскрите слово 'акарна' означает безухий, а у нас есть слово 'корноухий' — то есть человек с отрезанным ухом. Та же самая история и с другими языками, например, английским или французским.

— Значит, все эти языки произошли именно от древнерусского?

— Нет, пока, это означает только одно: все они имеют один общий праязык.

В кармане Кирилла завибрировал сотовый. Во время занятий Кирилл всегда выключал телефон, и если выключенный аппарат, тем не менее, вибрировал, это могло означать только одно: он срочно понадобился Деду. Только он мог дозвониться до Кирилла в любое время суток и при любом состоянии телефона. Кирилл как-то спросил его:

— Скажи, Дед, с одной стороны, ты владеешь телепатией, и насколько я знаю, можешь связаться со мной в любой момент, независимо от расстояния. С другой стороны, ты ярый противник прогресса как такового. Однако все это не мешает тебе пользоваться благами этого самого прогресса.

— Видишь ли, Кирилл, я не только не поддерживаю прогресс, но и всеми силами торможу его. Однако это не мешает мне пользоваться его плодами, раз уж они имеют место быть. Не тратить же мне для связи с тобой бесценную магическую энергию, когда есть сотовая связь...

На экране телефона светилась надпись 'Дед'. Какая неожиданность!

— Прошу прощения, — Кирилл глянул на учеников и отошел к окну. — Слушаю?

— Кирилл, бросай все, бери Ладу и срочно ко мне. У нас проблема, — телефон коротко прогудел на прощанье и замолчал.

— Коротко и неясно, — пробормотал Кирилл. — Ну что же, друзья, давайте-ка на этом на сегодня закончим, продолжим на следующей неделе.

* * *

Через три часа, когда солнце начало клониться к зениту и сумрак уже готовился опуститься на землю, а дневные краски как бы подернулись серой пеленой, 'Нива' Кирилла с ним и Ладой на борту подъехала к дому Деда на Свято-озере. Аспер встречал их на крыльце.

— Ну что стряслось, Дед? Наступает конец света?

— Пойдемте сразу в хоромы, там все объясню, — не принял Дед шутливого тона Кирилла.

'Хоромами' он называл отнюдь не свой дом, который по нынешним меркам вполне мог бы претендовать на это звание, а свою скрытую под водой Свято-озера резиденцию.

Они спустились к озеру, и, встав гуськом, Аспер, Лада и Кирилл вошли в глухие заросли ивняка на берегу. Любой, кто видел бы их в этот момент со стороны, так бы и решил, но если бы Аспер потрудился снять наведенный морок, то куст ивы превратился бы в грот, служащий входом в тоннель, ведущим под воду. Кирилл был здесь однажды, а вот то, как спокойно вела себя Лада, было для него откровением. Складывалось ощущение, что она бывала здесь раньше, и, возможно, не один раз. Эта мысль неприятно кольнула Кирилла. Похоже, это ревность. И к кому? К этому, пусть и замечательно сохранившемуся, но старику? Да ему же в обед сто тысяч лет. Он поспешно отогнал эти мысли от греха подальше, пока никто не заметил. Отогнать-то отогнал, но на Ладу взглянул как-то по-новому, с неким неосознанным пока еще и не сформулированным до конца вопросом.