Наседка

— Но за что?! — почти возопил он.

— Ты как маленький. — Я закатил глаза. — За все. Думаешь, если мы в патриархальной Японии, то все женщины будут только послушно кивать и заглядывать тебе в рот? Нет. Дурное влияние запада заставило японок вообразить себя самостоятельными. Нынче бал правят феминизм и эмансипация. Поэтому, нам, мужчинам, приходится перед ними извиняться, если мы желаем видеть своих избранниц в хорошем настроении. Просто так извиняться, ни за что. Понял?

— А? — только и сказал лейтенант, растерянно хлопая ресницами. Военный как он есть. Одна извилина и та от фуражки.

— В общем, так, — я панибратски взял простого армейского парня руками за плечи и развернул лицом к двери. — Сейчас ты войдешь внутрь, упадешь на колени и попросишь у тети прощения.

— Но я даже не знаю за что! — отчаянно просипел он, стремясь врасти обеими ногами в лестничную площадку.

— Тогда срочно придумай такие выражения, чтобы она об этом не заподозрила. И не вздумай пытаться выяснить причину ее гнева, если не хочешь повторного выдворения. Извинился, поклялся в вечной любви, обозвал богиней и все. Будет топать ногами и стращать небесными карами — тверди, как она очаровательна. Начнет фыркать и отворачиваться — значит можно вставать с колен и нежно целовать в шейку. В общем, не мне тебя учить. Вперед!

Я хлопнул его ладонью промеж лопаток и шустро сунул выуженный из кармана ключ в замочную скважину. Два оборота и еще один удар по спине, чтобы мужик все же попал в квартиру, а не сбежал, подавшись минутной слабости.

— Привет, тетя! Я вернулся!

— Привет, Син, — отозвалась после некоторой паузы и едва слышного всхлипывания Таки. — Ты там Макото не видел?

— Конечно видел, тетя. — Я подтолкнул лейтенанта к дверям теткиной комнаты. — Он такой расстроенный, такой расстроенный, что прям ужас.

— Да?

Таки выглянула в коридор, явив нам свои дрожащие губки, покрасневшие глазки и шмыгающий носик. Макото тут же бухнулся перед ней на колени, стукнул лбом об пол и залепетал что-то о готовности сделать сэппуку, чтобы искупить причиненную ей обиду. Ой, идиот! Нельзя же все мои указания воспринимать настолько буквально! Перехватив немного растерянный взгляд Таки, я вздохнул, пожал плечами, покрутил пальцем у виска. И попросил:

— Теть, прости засранца.

Ноябрь 1997-го

— Син! — громкий оклик от объявившейся на пороге тетки приостановил кипящую в комнате битву.

— А? — Я повернул голову и тут же схлопотал по ней подушкой.

В ответ на мой возмущенный взгляд Мики состроила виноватое выражение лица, хотя подозреваю, она с удовольствием воспользовалась подвернувшейся возможностью.

— К тебе друг, — сообщила Таки.

— Пусть заходит. — Я отбросил свое "оружие" и принялся заправлять выбившуюся рубашку обратно в брюки.

Девушка тоже занялась своим внешним видом и полминуты спустя, когда к нам присоединился мрачный Катцу, о недавнем сражении напоминал лишь устроенный на кровати бардак.

— Чего грустим? — поинтересовался я у товарища.

— Сказал Хироко, что не могу больше с ней встречаться, — сообщил он, плюхаясь задницей прямо на пол.

— Черт! Ты что, не мог еще полгодика потерпеть? Вы же с этим прилипчивым кошмариком впятеро дольше влюбленную парочку изображали. А мне теперь целый месяц Мики мороженым кормить придется.

— Э?.. — Ангел растерянно заморгал.

— Мы с Синдзи как-то поспорили, хватит ли кое-кому духа сказать Хироко "нет" до окончания старшей школы, — пояснила ему Нигоесо. — Я вот в тебя верила, а он...

— Да ладно. Верила она... — хмыкнул я. — Лучше честно признайся, что имела зуб на эту страшилку.

— Ничего подобного, — Мики показала язык. — Просто я, как любая нормальная староста, забочусь о своих подопечных. А Хироко, в отличие от Катцу, не из нашего класса.

— В общем, мы тебя любим и все такое, — сообщил я Ангелу, присев рядом на корточки и сочувственно похлопав его по плечу. — Ну ты понял.

— Ага. Понял, — проворчал он. — Помочь от нее отделаться ты не согласился. Зато посмеяться, да разжиться бесплатным мороженым — всегда готов.

— Не надо инсинуаций, — делано возмутился я. — Это Мики потребовала себе мороженное.

— А ты?

— Как будто сам не знаешь, какие у Синдзи желания... — проворчала девушка, заставив Катцу порозоветь.

— Ладно, ладно. Проиграл, так проиграл. Мороженое, так мороженое. — Я решил не смущать невинного Ангела и сменить тему. — Ты чего хотел-то?

— Совета.

— И?

— Как мне ей это?.. Ну... Объяснить. — Он сделал какой-то неопределенный жест руками.

— Зачем теперь что-то объяснить? — удивился я. — Вы же уже все. Разбежались.

— Нет. — Катцу повесил голову. — Она заплакала, и мне пришлось сказать, что мы не расстаемся. И будем вместе. — Его голос упал практически до шепота. — Всегда.

— Ты идиот? — Вопрос вырвался сам собой.

— Наверное, — покаянно согласился Ангел.

— Да... Тяжелый случай. Ничего, что-нибудь придумаем. Зато я все же не проиграл.

— Проиграл! — поспешно заявила Мики.

— Ничего подобного. Мало ли что там Катцу ляпнул. В итоге-то кошмарик все еще числится его девушкой.

— Ну и что? Мы спорили о том, хватит ли ему силы духа. Хватило. Пусть и не надолго. Так что не надо юлить, Синдзи.

— Я не юлю!

— Юлишь! Ты же сам только что пообещал ему помочь расстаться с Хироко. — Мики ткнула пальцем в Ангела, и эта карликовая горилла, даже в сидячем положении достающая головой мне до грудной клетки, ответила ей жалобным взглядом побитой собаки. — Хочешь взять свои слова обратно?

— Черт! — Следовало признать, меня загнали в угол. — Может, ничья?

— Нет, — Мики самодовольно вздернула носик.

— Чего только ради друга не сделаешь. Но учти, Катцу, ты сам напросился.

— Ага, — робко согласился парень, еще не представляя, что его ожидает.

Засунув руку под кровать, я извлек на свет божий слабо звякнувшую картонную коробку. Немного поразмыслил, изучая ее содержимое, и, приняв окончательное решение, достал пол-литровую бутылку, наполненную коричневатой жидкостью.

Запрет на продажу алкоголя лицам моложе двадцати одного года давно перестал представлять для меня проблему, так что теперь в самодельном "баре" хранилось порядка двенадцати литров интересующих меня напитков. Только хранилось, потому как дегустировать их было не с кем, а пьянствовать в одиночку не имелось ни малейшего желания.

— Что это? — спросила Мики.

— Виски, — сообщил я. — Сейчас мы проводим тебя домой, и откупорим с Ангелом эту милую бутылочку.

— И как это поможет? — Нигоесо скорчила недовольно-скептическую рожицу.

— Как обычно. Полночи Катцу проспит в обнимку с унитазом, а утром ему будет настолько плохо, что он пошлет в пешее эротическое путешествие не только свою девчонку, но заодно всех ее родственников, подружек и подвернувшихся под горячую руку сторонних наблюдателей.

— А может, не надо... — несколько побледнел мой друг, оценив открывшиеся перспективы.

— Надо, Ангел, надо.

Задуманное удалось на все сто. Непривычного к алкоголю школьника развезло так, что он переехал жить в туалет уже в одиннадцатом часу вечера. Звуки, которыми Катцу приветствовал обитавших под ободком унитаза бактерий, всполошили Таки, заставив ее покинуть комнату.

— Что с ним, Синдзи? — нервно спросила тетушка.

— Страдает от несчастной любви.

Таки, успевшая за время нашего совместного проживания изрядно поднабраться жизненного опыта, сложила два и два и нехорошо прищурилась.

— Пили, — утвердительно припечатала она.

— Разумеется, — кивнул я, даже не собираясь отпираться. — Или ты знаешь другой способ лечения душевных травм? Тогда диктуй. Только за карандашом схожу.

Тетка, естественно, никакого иного способа не знала. Но она являлась женщиной, да еще и учительницей, потому, вместо того чтобы заткнуться, завела стандартную шарманку.

— Синдзи, пьянство не выход! — выдала новоявленная лекторша, чеканя каждое слово. — Особенно в вашем возрасте!

— Ага. Вот прыжок с балкона головой вниз — совсем другое дело. Знаешь, я не собираюсь терять друга только из-за дурацкого запрета на алкоголь.

— Не преувеличивай. — Сдаваться тетя естественно не собиралась, хотя обороты резко сбавила.

— И не думал. Тебе показать статистику самоубийств школьников? Или ты сама в курсе?

— Большинство несчастных случаев происходит из-за учебы... — промямлила она.

— Если у парня проблемы на личном фронте, то он сначала начинает валить тесты и не выполнять домашние задания, и лишь потом шагает с крыши. Как думаешь, что в этом случае будет считаться причиной самоубийства? Сама догадаешься или сходишь посоветоваться к психологу?

Таки замолчала, растерянно хлопая ресницами. Ангел снова провякал что-то нечленораздельное. Унитаз отозвался слабым эхом.

— Иди спать, — сжалился я над теткой. — Ничего с ним не случится. Проспится, набьет в желудок побольше сытной еды, пожует мятную жвачку. Никто и не заподозрит в нем малолетнего алкоголика.

— А родители...

— Им я уже позвонил. Предупредил, что Катцу заночует у нас.

— М-м-м... — то ли простонала, то ли прорычала Таки. После чего решительно направилась в свою комнату. Уже на пороге она притормозила и, резко развернувшись, ткнула в мою сторону пальцем. — Если семейство Каору будет иметь ко мне какие-то претензии, то ты отправишься жить к матери! Понял!

— Ага, — равнодушно согласился я.

На следующий день, как и ожидалось, Ангел разругался не только с прилипчивым кошмариком по имени Хироко, но и со всеми ее подругами, попытавшимися сунуть нос не в свое дело. Досталось даже ни в чем не повинному Мутанту, не вовремя поинтересовавшемуся состоянием здоровья товарища.

Февраль 1998-го

— Синдзи. — Перехватившая меня перед началом занятий Мики протянула маленький бумажный пакетик. — С днем влюбленных.

— Тебя тоже. — Забрав подарок, я вручил ей добытую вчера вечером орхидею. — Позволишь?

Девушка кивнула. Немного возни, и цветок занял полагающееся ему место в ее прическе, прикрыв находящуюся рядом заколку. Обычно подобные вольности в одежде допускались лишь по ту сторону школьного забора. Но директор наш был человеком понимающим и ради праздника делал ученикам некоторые послабления. Догадавшимся подойти к нему заранее и испросить разрешения уж точно.

Мики взяла меня за руку, увлекая в сторону уже строящихся на утреннюю линейку одноклассников. Она то и дело касалась волос, словно поправляя орхидею, и довольно улыбалась, буквально купаясь в завистливых взглядах "подруг". Японские традиции празднования четырнадцатого февраля отличались от европейских, и одаривать в этот день предполагалось исключительно мужчин. Причем преподносить требовалось исключительно шоколад. Встречные презенты вызывали некоторое удивление, а уж моя привычка вручать подруге цветы вообще порождала всеобщий трепет и долгие девчоночьи перешептывания.

Не знаю, по этой или по какой-то другой причине, но уже на второй год обучения меня негласно объявили кем-то вроде школьного секс-символа. Понятия не имею, что там малолетки рассказывали друг другу, но в день всех влюбленных они набирались храбрости и, стоило Нигоесо ненадолго исчезнуть из поля зрения, буквально заваливали меня шоколадом. В большинстве своем самодельным, что считалось чуть ли не прямым признанием в любви. Хорошо еще, что традиции не предписывали поедать эти сладости самостоятельно!

После уроков я заскочил в гости к Мики и навестил Мамору, которому обещал одно внеочередное занятие. Так что к моменту моего возвращения домой рабочий день Таки успел закончиться.

— Добрый вечер, тетя, — поприветствовал ее я. — Шоколада хочешь?

— Тебя опять задарили, как в прошлом году?

— Нет. Не так же. В этом моя популярность еще сильнее возросла. — Швырнув портфель на кровать, я поплелся на кухню — распихивать четыре с лишним килограмма сладостей по вазочкам.

— И ты решил скормить их мне? — Таки была изрядной сладкоежкой, но очень старалась вести здоровый образ жизни и частенько делала вид, будто конфеты ее совершенно не интересуют. Тем более шоколадные.

— Не то чтобы решил. Но могу. Однако, мне от тебя кое-что нужно.

— Гм. — Тетка задумалась. Покосилась на меня подозрительным взглядом. — И что же?

— Хочешь заработать немного денег?

— О нет! — Она закатила глаза.

— Не хочешь? — удивился я.

— Не хочу слышать, что ты сейчас скажешь.

— Пожалуйста. Тогда попробую обратиться к родственникам Сузуму.

— Не-е-ет! — обращаясь к потолку, возопила Таки. Правда, не слишком громко. — Только этого мне не хватает!

— То есть ты согласна поучаствовать.

— Я согласна выслушать. Не более!

— И на том спасибо, — хмыкнул я. Посерьезнел. — Мне нужна поддержка со стороны взрослого человека. Зарегистрировать частную фирму и оформить на себя несколько разработок. Патенты и прочие мелочи. С юридической частью помогу. В крайнем случае оплачу специалиста из собственного кармана.

— Син... — вздохнула Таки. — Я понимаю и уважаю твои устремления. Не многие школьники столь старательны... — Она присела на стул и заглянула мне в глаза. — Но этого мало. Парень твоего возраста не может тягаться с настоящими специалистами.

— Боюсь, "Хитачи" с тобой не согласится. За последнюю мою разработку они с легкостью заплатили миллион.

Тетка, ежемесячно получающая на своей довольно престижной и высокооплачиваемой работе вчетверо меньше, удивленно замолкла.

— А могли бы расстаться с десятикратно большей суммой, если бы имели дело с юридическим лицом, а не со школьником. Понимаешь?

— Миллион? — осторожно переспросила Таки.

— Ага. Под кроватью пылится. Завести полноценный банковский счет несовершеннолетнему проблематично, так что пришлось брать наличными.

— Под кроватью? Ты издеваешься? — В ее голосе звучала надежда.

— Ни капли. Впрочем, обещаю отнести все деньги в банк сразу по достижению двадцати лет. Но, может, вернемся к обсуждению будущего совместного предприятия? Предлагаю десять процентов.

— Синдзи... — мрачно протянула женщина.

— Да что ты заладила? Синдзи, Синдзи... Я уже восемнадцать лет Синдзи. Девятнадцать в этом году будет. По существу есть что сказать?

Таки медленно вдохнула. Выдохнула. Помотала головой.

— Я правильно понимаю? "Хитачи" хочет купить у тебя еще что-то, а ты боишься продешевить и считаешь, что регистрация фирмы позволит набить цену?

— Не совсем. У меня есть несколько проектов, которые наверняка вызовут интерес общества. Что-то практически закончено, что-то еще даже не начиналось. Но заработать на них удастся. Гарантирую.

На пару секунд в квартире воцарилась тишина. Судя по выражению лица тетки, она всячески уговаривала себя не нервничать.

— Нет, стоило все же сразу пойти к родителям Сузуму, — демонстративно вздохнул я. — Ты бы хоть поинтересовалась, с чего я так решил.

— Интересуюсь. — Ей все же удалось взять себя в руки.

— Не буду забивать твою голову анализом перспектив, логикой развития и прочими сложными терминами. Буду проще. Что такое мессенджер, ты знаешь. Про социальные сети тоже слышала. Я создал нечто, объединяющее и то и другое. Назвал "Дикси". Пока оно довольно примитивно, но проект будет развиваться.