Наседка

Пролог

Завышенная самооценка — вредная штуковина, плохо совместимая с длительным существованием. Проверено на собственном опыте. Можно быть признанным гением в области компьютерной безопасности, руководить целым отделом крайне секретной правительственной организации и, обладая морем компромата на очень важных людей, считать себя властителем судеб. Можно свободно выбивать в тире сорок пять из пятидесяти и, регулярно подстреливая на страйкбольной площадке настоящих спецназовцев, думать, что киношный Джон Рембо слабак по сравнению с тобой. А уж если свести вышеперечисленные достоинства в одном человеке и прибавить к ним привлекательную внешность, то и суперменом посчитать себя не зазорно. На некоторое время. Примерно до той поры, пока посреди самого обычного утра один из твоих собственных сотрудников — тощий нескладный очкарик с крупными залысинами — не достанет из кармана пистолет и не выстрелит тебе прямо в лицо. Бах! Конец супермену. Даже превосходная реакция победителя спецназовцев не помогла.

Я вздрогнул, широко распахивая глаза и инстинктивно отдергивая голову назад. Никакого пистолета, равно как и удерживающего его в руке очкарика передо мной не было. Только толстый лист прозрачного плексигласа, заменяющий остановке общественного транспорта одну из стен. Черт! Живой!

А ощущение влетевшей прямо в голову пули было реальнее некуда. Настолько реально, что точку посреди лба и сейчас подергивало эхом несуществующей боли. Я осторожно потрогал беспокоящее место и внимательно посмотрел на кончики пальцев, всерьез ожидая увидеть на них следы крови. Не увидел. Как будто они могли там быть... Осознание того, что я только что действительно проверял наличие пулевого отверстия в собственной голове, заставило меня нервно засмеяться. Приснится же такое!

Я с силой провел ладонями по лицу, избавляясь от остатков наваждения, и вновь уставился в прозрачное "стекло". С противоположной его стороны остановилась парочка узкоглазых гостей столицы и принялась на чистейшем русском обсуждать очередное повышение цен. Какого черта я вообще делаю на остановке общественного транспорта?! Ответа на этот сакраментальный вопрос в моей голове не было. Ну, кроме чрезвычайно яркого воспоминания о влетающей в лоб пуле. Пришлось оглядеться. Но нехитрое действие только увеличило количество вопросов, не дав ни одного ответа. Меня каким-то образом занесло в китайский квартал. Другого объяснения обилию узкоглазых лиц вокруг просто не было. Я снова вернулся к созерцанию стенки остановки. Бред!

Нет, несколько раз в жизни я напивался до потери памяти, но это было давно. Да и ощущения при пробуждении в таких случаях своеобразные. Единственное, что сейчас было общего с состоянием похмелья — головная боль. Я помассировал виски и, поймав глазами аналогичное движение собственного размытого отражения, замер. Вместо привычного аристократического профиля моему взгляду предстала мордашка какого-то пацана. Осторожно отстранил руки от головы — мальчик повторил мой маневр. Плексиглас, конечно, не зеркало и отражение в нем искаженное, но не настолько же?!

Я вновь посмотрел на собственные ладони, теперь уже гораздо внимательнее: они были чужими, явно принадлежащими кому-то более мелкому и... нежному? Девушке или ребенку. Еще один взгляд на отражение. Ребенку. Вашу мать!

Это было посильнее выстрела в голову. Меня в буквальном смысле вырубило, введя в состояние ступора. В сознание я пришел неопределенное время спустя, от громких звуков и некоего хаотичного движения в поле зрения. Моргнул пару раз, фокусируя взгляд. Прямо напротив остановки притормозила ярко красная машина хрен знает каких годов выпуска, и высунувшаяся из нее по пояс китаянка, в курточке под цвет своего средства передвижения, яростно размахивала руками, пытаясь привлечь мое внимание.

— Синдзи! — проорала она в очередной раз. — Приди в себя!

Синдзи? Какой, к черту, Синдзи?

— Слава Ками! — Девица, похоже, заметила, что я на нее реагирую. — Садись в машину, соня мелкий, а то брошу тебя на остановке — будешь своим ходом добираться.

Она совершенно точно обращалась ко мне, пусть и называя чужим именем. Значит, в этом бреду меня зовут Синдзи? Я снова внимательно посмотрел на китаянку (или японку?), задержав взгляд на ее не слишком уместной по летней погоде красной курточке и, криво улыбнувшись, двинулся к машине. Все становилось на свои места.

Глава 1

Время неизвестно

— Здравствуйте, Мисато, — поприветствовал я своего будущего "опекуна", плюхаясь на пассажирское сидение. Мое душевное состояние располагалось где-то в шаге от нервного срыва, и играть подсунутую непонятно кем роль стукнутого на всю голову закомплексованного подростка не хотелось совершенно.

— Какая я тебе Мисато?! — возмутилась девица. — Все еще не проснулся?!

— М-м-м... — На что-то более осмысленное меня не хватило.

— Если ты забыл, — ее голос стал елейным, — то твою единственную и любимую тетушку, согласившуюся приютить одного беспризорного школьника на целый год, зовут Таки. Но если тебя не устраивает столь обыденное имя, я могу попросить твою мать отложить свою поездку в Европу и поискать другую дуру, готовую терпеть подобные шутки. Или самой остаться в Японии. Как думаешь, Синдзи?

— Извини... те. — Я понял, что ничего не понял. Ну, кроме того, что узкоглазые вокруг вовсе не китайцы.

— Это ты извини, — после непродолжительного молчания тихо произнесла девица. — Перенервничала, вот и срываюсь. Ты там, на остановке, первое время на меня вообще никак не реагировал. Я, как дура, кричала, руками махала. На меня уже все уставились, один ты сидишь и о чем-то своем думаешь... Она хоть красивая, эта твоя Мисато?

— Д-да, — немного оторопело пробормотал я.

— Ну, тогда ладно. Прощаю. — Настроение у нее явно поднялось. — Но меня зовут Таки! Запомни это, Синдзи, а то станешь однажды каким-нибудь Химурой. Понял?

— Понял, — заторможено кивнул я. Окружающий меня бред становился все бредовее.

Доехали мы совершенно нормально: ничего не взрывалось, вертолеты не падали, инопланетные вторженцы дорогу не перегораживали. Тетка, или кто она там мне, всю дорогу трепалась о каких-то малозначащих вещах вроде школы, погоды и тому подобного. Я же просто тупил, глядя в одну точку и пытаясь собрать разбегающиеся мысли воедино.

Судя по всему, меня таки застрелили. Там. После чего я взял и вселился в тело несовершеннолетнего пацана. Здесь. Где бы это самое здесь не находилось. Куда при этом подевался сам пацан — непонятно. Также непонятно, как именно мне пытаться его изображать, абсолютно не разбираясь в японских обычаях. Да я даже роллы вилкой ел, потому что палочки в руках держать не умею! А островную культуру представляю себе исключительно по нескольким смотренным лет десять назад аниме. Это все равно, что внедряться в российское общество на основании сведений, почерпнутых из мультфильмов про чебурашку.

— Прибыли. — Мы въехали на какую-то условно подземную парковку и остановились недалеко от выхода. Условно, потому как "крыша" хоть и располагалась вровень с землей, но мало чем отличалась от обычного навеса из гофрированного металла, а спуска на второй уровень в пределах видимости не наблюдалось — подозреваю, исключительно в связи с его полным отсутствием.

— Угу. — Я поспешил покинуть машину, не дожидаясь пока от меня потребуют более вразумительного ответа.

По счастью, тетка в собеседнике не нуждалась — только в слушателе. Ну и еще немного в носильщике. До встречи со мной она успела посетить магазин, и теперь кто-то должен был тащить результаты ее набега на продуктовые ряды от машины до квартиры. Впрочем, я не жаловался: пара пакетов не велика тяжесть даже с учетом уже болтающегося на моей спине рюкзачка.

Дом, в котором жила Таки, не так уж и отличался от своих русских собратьев. Типичная такая пятиэтажка, разве что с более широкими, чем принято в России, балконами. Соседние строения тоже не поражали своей высотой. Странно, мне казалось, что в Японии с ее нехваткой площадей кругом должны быть сплошные небоскребы.

Выделенная мне комната тоже оказалась отнюдь не маленькой. Небольшой — да, но не маленькой. В студенческие годы я примерно в такой с товарищем обитал. В общежитии. Тетка покидала продукты в холодильник и, получив отрицательный ответ на вопрос не голоден ли я, заперлась в ванной, предоставив меня самому себе. Неожиданная тишина и отсутствие в поле зрения мельтешащего по поводу и без объекта как-то не очень хорошо сказались на психике — накатила апатия. Кое-как встряхнувшись, я уселся на кровать и принялся разбирать рюкзак, надеясь найти там хоть что-то, проливающее свет на личность предыдущего хозяина моего нынешнего тела.

Как и ожидалось, парень был далек от типично женских привычек и личного дневника не вел. Жаль. Уж в этом-то мог бы и поподражать прекрасному полу. Желательно с самого рождения. Я представил себе младенца записывающего, как прошел его день, и против воли улыбнулся. Ну вот, начинаю приходить в себя.

Обнаружил среди разнообразного хлама документы, в том числе заверенную копию свидетельства о рождении, гласившего, что меня зовут Тиба Синдзи. Заодно узнал, что теперь я обладаю великим искусством читать иероглифы и понимать их смысл. Может местные и разговаривают совсем не на русском? Как бы проверить?

Выяснил, что мы, оказывается, ровесники — год рождения одинаковый. Скептически поглядел на собственные руки. На нормальные конечности тридцатипятилетнего мужчины эти тощие недоразумения недоразвитого японского школьника не походили ни в малейшей степени. Получается, что я еще и путешественник во времени. Интересно, какой сейчас год? И не спросишь ведь. Ориентировочно получается где-то середина девяностых — до создания первого смартфона еще лет пять. Осознав эту нехитрую мысль, я зажмурил глаза и тихо застонал. Гребаное средневековье! Да я убью кого-нибудь за компьютер!

— Эй, Син. — Из прострации меня вывело появление Таки. Уже одетая в домашний халат женщина прижала меня к себе, позволив уткнуться лбом в плечо, и принялась гладить по волосам. — Не расстраивайся ты так. Это ведь всего на год, не больше. Сам понимаешь, выгодные контракты каждый день не подворачиваются. Заработают твои родители денег в Европе и вернутся домой. Да и отпуск им наверняка дадут. Ну, будь мужчиной, прекращай плакать.

Я судорожно всхлипнул, втягивая сопли обратно в нос и прощаясь на долгие годы с мечтой о нормальной технике. Кое-как отлип от плеча женщины, не поднимая головы, протер увлажнившиеся глаза. И обнаружил, что смотрю прямо в декольте ее халатика, разошедшееся чуть больше, чем надо. Мысли о компьютере тут же выбило чудовищной волной гормонов. Черт возьми, тетя, что же вы делаете?! Мало того, что сам я далеко не аскет, так еще и нахожусь в теле ребенка, переживающего половое созревание! Сначала убили, а теперь еще и издеваются!

Резким движением я отодвинулся от женщины и, вскинув голову, постарался смотреть исключительно ей в глаза.

— Вот так гораздо лучше. — Таки улыбнулась. — Пойду приготовлю нам обед. А ты не реви больше. — Она шутливо погрозила мне пальцем.

— Не буду, — буркнул я.

Женщина еще раз ободряюще улыбнулась и ушла в направлении кухни. Забыв или просто не захотев закрыть за собой дверь в комнату. Пришлось вставать. Надо будет выклянчить у нее денег на щеколду или крючок какой-нибудь. А то не запирающаяся дверь меня однажды до ручки доведет. Возможно, даже сегодня, учитывая общее состояние психики. Развезло все-таки, сорвался. Не из-за отсутствия смартфона же я нюни распустил. Ну, может оно и к лучшему — выплеснул излишек эмоций, теперь поспокойнее буду. Поковыряюсь в вещах, поем, да и завалюсь спать от греха подальше.

Составив план действий, я приступил к его реализации. К сожалению, больше ничего особо интересного в вещах пацана не обнаружилось — обычный мальчишеский набор. Хотя кассетный плеер меня умилил, вызвав приступ ностальгии. Даже музыка оказалась вполне сносной: что-то плаксиво-романтическое на иностранном языке. Интересно, а русскую речь я сейчас понимать в состоянии или для меня родной теперь японский? Первая песня сменилась второй, в которой начали проскальзывать знакомые слова. Кажется, на английском. Ради интереса, отмотал немного назад, пытаясь опознать язык предыдущего исполнителя. Не опознал. То ли французский, то ли еще какой. Ну и черт с ним.

Пришла Таки, позвала есть. Занятый своими музыкальными экспериментами я как сомнамбула дошел до кухни и принялся за еду, бездумно накручивая на палочки итальянскую пасту и отправляя ее себе в рот. Автоматизм процесса дошел до меня только минуты через три, когда кончилась очередная мелодия. Я с некоторым удивлением уставился на деревяшки, непринужденно удерживаемые моими пальцами.

— Ты так смотришь, будто впервые в жизни палочки увидел, — хихикнула Таки.

— Что-то вроде того, — рассеянно отозвался я, подготавливая к поглощению очередную порцию спагетти. Забавно, я делал это вполне осознанно, и у меня получалось. Рефлексы тела?

Таки еще немного посмеялась надо мной. Я мило поулыбался в ответ, поддерживая ее веселое настроение, но по окончании обеда отказался от чая и поспешно ретировался, опасаясь быть втянутым в душевный разговор. Вновь оказавшись в комнате, плюхнулся на кровать и, принявшись размышлять над своим незавидным положением, сам не заметил, как заснул.

Утро выдалось крайне мерзким. Представьте, просыпаетесь вы, стряхивая остатки ночного кошмара, выдыхаете облегченно, садитесь на кровати и понимаете, что кошмар последовал за вами из сна в реальность. Дерьмовое ощущение.

Я рассматривал обстановку комнаты, принадлежащей японскому мальчику Синдзи, и подумывал о суициде. Не всерьез, а так... В качестве одного из вариантов решения всех стоящих передо мной проблем.

Наконец, тяжело вздохнув, я выкинул из головы идиотские мысли и побрел в ванну. Умыться, оставив душ и чистку зубов на потом, и вернуться в комнату делать зарядку. Сходить на пробежку, не зная окружающей местности, я пока не могу, тренажеров тоже нет, но уж обычная-то разминка мне вполне по силам.

Как оказалось минут пятнадцать спустя: нет, не по силам. Сидя на полу, тихо сипя и утирая обильный пот с лица, я думал исключительно матом. Новое тело, прекрасно умеющее такие жизненно необходимые для любого японца вещи, как есть палочками, абсолютно не унаследовало рефлексов моего любимого организма. А если быть точнее, я стал хилым японским подростком, которому еще тренироваться и тренироваться. Полная задница! Так ведь и досрочно помереть можно!

Я совершенно ничего не понимал в переселении душ. Зато обладал аналитическим складом ума. И этот самый ум мне подсказывал, что если бы перерождение наступило в связи с проявлением законов кармы, колеса сансары или еще каких-нибудь восточных заморочек, то очнулся бы я младенцем или, на худой конец, лягушкой на листе кувшинки. Но уж никак не взрослым (относительно) парнем, успешно отбывшим некоторое количество лет своего школьного заключения. Неординарные обстоятельства перерождения вкупе с читанной ранее фантастической литературой непрозрачно намекали на некоторую судьбоносность и значимость моего появления в этом мире. Из чего следовал один простой и крайне логичный вывод: спокойно пожить не удастся. И хорошо еще, если ко мне однажды явится благообразный старец с предложением донести колечко до вулкана на противоположном краю света. В таких обстоятельствах хотя бы поторговаться можно. Хуже, если судьбоносная встреча произойдет менее пафосно и мироздание ограничится выделением мне очередного нескладного очкарика, небрежно отправляющего парня Синдзи на следующее перерождение. После чего я, вполне возможно, действительно окажусь лягушкой на листе кувшинки. Перспектива не такая уж невероятная, особенно если пропорции ухудшения телесных кондиций при переносе душ сохранятся.

В общем, мне требовалось тренироваться. Хотя бы для того, чтобы иметь возможность унести ноги, когда начнется то, что должно начаться.

— Син, чего тебе не спиться в такую рань? — высунулась из своей комнаты позевывающая Таки.

— Э-э-э.. — Я посмотрел в сторону окна, за которым вовсю сияло солнце.

— Ну и что?! — возмутилась девица. — Сегодня воскресенье, а значит, еще рано! И вообще, ты можешь разговаривать словами, а не междометиями?

— Ну-у-у... — протянул я.

— Все с тобой понятно, — махнула рукой она и, раздирая рот в очередном чудовищном зевке, пошлепала в ванную.

Я проводил взглядом ее покачивающуюся фигуру и в очередной раз скрипнул зубами: проклятый подростковый организм упорно отказывался считать молодую и в меру привлекательную японку в легком халатике родней. А мне с ней ведь целый год на одной жилплощади обитать. Ужас. Подарить что ли тетушке халат поскромнее? Махровый, до пола длиной? Идея, конечно, шикарная, но где денег взять? Не устраиваться же мальчиком на побегушках в сеть местного общепита... С другой стороны, а голова мне на что?

К тому моменту, когда Таки добралась до кухни, я уже согрел чайник и вовсю составлял список возможных источников дохода. Количество способов относительно честного заработка денег уже приближалось к двум десяткам, а моя фантазия и не думала истощаться.

— Тетя, а сколько нам дней отдыхать осталось? — ненавязчиво поинтересовался я у девицы.

— Не волнуйся, недели две каникул у тебя еще есть. — Она принялась заваривать чай. — До начала второго триместра ровно восемнадцать дней, включая сегодняшний.

Второго триместра? Какого к черту второго триместра? Только не говорите, что японский учебный год начинается не первого сентября, и весь мой хитрый план по вычислению сегодняшнего числа и выеденного яйца не стоит.

Я тихо вздохнул, сдерживая ругательство, и вдруг понял, что знаю, когда начинается второй триместр. Как раз первого сентября и начинается. А значит, вычислить сегодняшнее число не составит никакого труда. Но прежде чем мой мозг совершил простейшую арифметическую операцию, я затряс головой, тщательно изгоняя из нее любые поползновения к исполнению умственной деятельности. Не считать, ни в коем случае не считать!

Новая жизнь подарила мне способность есть палочками, говорить на японском и снабдила знаниями о периодах местных школьных каникул. Так почему бы ей не включить в комплект такую мелочь, как знание сегодняшнего числа? Я попытался расслабиться и просто вспомнить, представив привычный по прошлому существованию экран планшета, показывающего текущие дату и время. Ничего. А если подойти к проблеме иначе? Когда там у нового меня официальный день рождения? В июне? Подумать о том, сколько времени прошло с момента праздника. Вместо точного ответа мою голову посетило странное ощущение, могущее характеризоваться как "давно", "недавно" и "около пары месяцев".

Кажется, я понял, в чем проблема. Просто надо думать как ребенок, чей мозг и отвечает за хранение той информации, которой у меня не было. Представить себе не планшет, которого отсталый житель прошлого века в глаза не видел, а что-нибудь более для него привычное. Например, настенный календарь. Примитивный такой, с бегунком для отмечания текущего числа. И обязательно с крупными цифрами года сверху.

На этот раз воображение сбоя не дало, и перед моим внутренним взором предстал типичный настенный календарь, с изображением каких-то национальных японских строений и надписями на английском языке. Но главное было не это. А число тысяча девятьсот девяносто три в верхней части. Четырнадцатое августа было обведено красным маркером и при помощи нехитрых вычислений мне удалось опознать в нем вчерашний день. День, когда я осознал себя малолетним японским школьником, временно переехавшим жить к не намного более взрослой тетушке.

Жаль, конечно, что год всего лишь девяносто третий, а не девяносто пятый или девяносто восьмой. Но с другой стороны, обладание нынешним телом в шестнадцать или тем более девятнадцать лет, напрягало бы меня гораздо сильнее, чем в четырнадцать. А изобретения привычных устройств можно и подождать — жизнь в их отсутствии не заканчивается. Разве что усложняется.

— О чем задумался? — поинтересовалась тетушка, прекращая шаманить над заварочным чайничком и, наконец, перебираясь со своей полупустой чашкой за стол.

— Как разбогатеть в кратчайшие сроки, обладая одним только интеллектом, — честно признался я, возвращая свое внимание исписанному листку бумаги.

Девица фыркнула в чашку и закашлялась, когда выплеснувшийся оттуда чай попал ей в нос.

— И чего надумал? — секунд через десять поинтересовалась она, утирая выступившие слезы.

— Например, можно давать списывать за деньги, — поделился с ней я, тактично не уточняя, что "давать списывать" планировалось исключительно студентам высших учебных заведений. Надо только изучить правила по составлению местных курсовых и дипломных работ. Ну и не слишком умничать. А то напишу что-нибудь прорывное, а купивший у меня дипломную работу бедолага из-за этого диплом не защитит.

— Син, а ты случаем не забыл, что твоя тетя работает учительницей? — ласково поинтересовалась Таки.

— Э-э-э, — глубокомысленно произнес я.

— Опять перешел на общение междометиями? — Ее голос прямо таки истекал фальшивым сочувствием. — Ты уж сообщи, когда дар речи снова вернется.

— Да, собственно, уже, — прочистив горло, сказал я. А что она мне может сделать? Подзатыльник отвесить? В угол поставить? Смешно, ей богу.

— Чтобы даже не думал о чем-то таком. — Девица наставила на меня палец. — По крайней мере, пока учишься в той же школе, где я работаю. Хочешь дать кому-то списать — пожалуйста. Но не смей вымогать за помощь деньги.

Я вздохнул.

— А вне школы можно?

Она поджала губы.

— Если тебе так уж нужны средства, сверх оставленных матерью на карманные расходы, можешь взять на себя работу по дому. Обещаю честно платить за готовку, уборку и мытье посуды.

Я едва не расхохотался. Она что, всерьез думает, будто меня интересует подобная мелочь? Да что на нее можно купить, кроме лишней порции мороженного? Нет уж, от своих планов заработка я отказываться не собираюсь.

— Я вообще-то о настоящих деньгах говорил. Или ты собралась оплачивать мои услуги по тем же расценкам, что выставляют приходящие домработницы?

— Ну знаешь... — девица едва не задохнулась от возмущения.

— А чего? Одно дело — посуду за собой помыть, другое — вкалывать фактически за спасибо. Уж лучше уроки пораньше сделаю и свежим воздухом подышать схожу. — Я постарался несколько смягчить свой отказ, а то с нее станется позвонить родителям мальчика. К чему это может привести, даже гадать не хотелось. Пусть уж лучше все остается как есть.

— Значит, собираешься работать не за спасибо? А о том, сколько людей готовы платить в соответствии с твоими запросами, подумал?

— Ага, — безмятежно заявил я. Искреннее возмущение на ее лице забавляло.

— Синдзи, давай договоримся. — Она медленно выдохнула. — Если уж ты так хочешь зарабатывать самостоятельно, то я тебе мешать не буду. Но в качестве ответного жеста ты будешь ставить меня в известность перед тем, как начнешь воплощать очередной гениальный план в жизнь.

— Хорошо, — кивнул головой я, даже не собираясь выполнять столь наивные требования.

Так началось мое совместное проживание с тетушкой Таки — идеалисткой и ценительницей здорового образа жизни.

Август 1993-го

Я сидел на балконе и, вытянув ноги, наслаждался легким ветерком, обдувающим мое лицо. В квартире японки отсутствовал не только кондиционер, но и банальнейший вентилятор, ввергая меня, привыкшего к благам цивилизации, в состояние уныния. Конечно, температура в плюс двадцать восемь далека от адской жары, но стоически переносить ее в закрытом помещении — мазохизм чистой воды. И если вчера, пока девица прыгала по дому, я еще терпел, то сегодня, стоило ей отправиться на работу, открыл окна и вытащил единственный удобный стул на балкон. Благо последний позволял хоть диван на нем разложить.

Подводя итоги двух дней существования в новом мире, хотелось повыть на луну. В плюсы новой жизни можно было записать худо-бедно действующую память предыдущего владельца тела и сам факт жизни. Все. Прочая часть моего нового бытия состояла исключительно из минусов. Я не хотел быть японцем, не хотел быть ребенком и уж тем более не желал жить в чужой квартире, с бесплатным приложением в виде пытающейся отслеживать каждый мой шаг тетки.

В качестве компенсации всех этих неудобств не предусматривалось ничего. Мое нынешнее тело, а также его социальное положение и интеллектуальный капитал уступало прошлому по всем статьям, даже если рассматривать их в равном возрасте. Каких-нибудь суперсил, полагающихся по фантастическим романам каждому пострадавшему от переноса душ, тоже не наблюдалось.

Зато окружающий мир исправно подкидывал поводы для паранойи, расцветшей после моей "смерти" буйным цветом. Вот например, женщина из дома напротив... Какого черта она выходила на балкон аж четыре раза, чтобы в итоге завесить стиранным бельем всего одну веревку? Да и сейчас время от времени мелькает в окне собственной кухни, кося глазом в мою сторону? Слежка? Или тетка просто является местным аналогом наших русских бабушек, только лишенным лавочки? А две японки, треплющиеся о чем-то прямо напротив моего подъезда в течение последних минут двадцати? Нет, я понимаю, женщины могут при встрече и на полтора часа зависнуть, перемывая кости подружкам, но ведь подозрительно...

Беда, одним словом. Я по району побродить хотел, переулки разведать, с местом будущего проживания получше ознакомиться, а тут такая засада. И не выяснишь ведь, насколько мои предположения о внешнем наблюдении правдивы — не умею я настоящую слежку определять, хотя вроде как в безопасности работал. А с другой стороны... Еще раз взглянул на болтающих японок. Какого черта?! Тетки может полгода не виделись и сейчас новости за весь период расставания перетирают, а я из-за них в квартире без кондиционера застрял! Пусть следят, если им так хочется! Решительно оторвав свой филей от стула, я пошел собираться.

Забавно, но когда десять минут спустя я проскочил мимо японок, они не удостоили меня даже взглядом. И стоило так волноваться? Впрочем, поведение отдельно взятой пары дамочек никак не могло гарантировать отсутствия слежки, и потому, как только выдалась возможность, я нырнул в узкий проулок. Проулок ожиданий не оправдал, выведя меня в открытый двор между двумя пятиэтажками. Пришлось пошевеливаться, чтобы проскочить легко просматриваемую зону как можно быстрее. Полчаса спустя, вдоволь набегавшись по закоулкам и в достаточной мере ощутив себя перестраховщиком, я плюнул на шпионские игры и притормозил у автомата с напитками.

Агрегат поделился со мной бутылкой воды, попутно опустив и без того находящееся в районе плинтуса настроение еще ниже. Я, конечно, подозревал, что лежащей в карманах четырехзначной суммы хватит исключительно "на мороженое", но не в буквальном же смысле!.. Зависимость от тетки грозила стать абсолютной.

Хотя, прежде чем отчаиваться, надо бы посетить обычный продуктовый магазинчик и посмотреть на развешенные там ценники — накрутка в уличном автомате могла ведь и ста и двухсот процентов достигать. Заставив себя глядеть в будущее с оптимизмом, я решительно отправился на поиски какого-нибудь лабаза. Шагов десять сделал, прежде чем остановился и, осознав собственный идиотизм, хлестанул себя ладонью по лбу. Зачем, ну зачем бить ноги, имея в голове целую базу данных со сведениями по японскому быту?! Надо только сесть где-нибудь и разобраться с методикой ее работы.

Осмотревшись по сторонам и не найдя ни одного подходящего для пристраивания задницы места, я решительно отправился назад — туда, где недавно видел небольшой пустующий скверик с лавочками, песочницей и прочими атрибутами минималистичной детской площадки. Добравшись, устроился на расположенных в тени раскидистого дерева качелях и под тихое поскрипывание их давно не смазываемых цепочек принялся "вспоминать".

Дело шло туго. То ли я, несмотря на прилагаемые усилия, так и не смог научиться выстраивать правильные ассоциативные цепочки, поднимающие на поверхность разума те или иные сведения, то ли голова предыдущего обитателя тела оказалась на редкость дырявая, но информации удалось выудить до обидного мало. Относительно легко получалось узнать только то, с чем пареньку приходилось сталкиваться многократно, раз за разом. Ценники на продукты он запомнил очень хорошо, но о стоимости собственного плеера не имел даже ориентировочного представления. То же самое с расценками на многие другие вещи — в лучшем случае смутное узнавание и количество нулей на купюрах в пачке неопределенной толщины. Тоже мне местный житель. Имея компьютер, я за день мог бы собрать больше данных о стране, чем он за свои четырнадцать лет.

Со всем, что не касалось ценников, была та же самая проблема. Память с легкостью выдавала разнообразный житейский мусор, вроде любимого цвета маминых платьев (желтый, кстати), но тщательно хранила любые точные сведения, наподобие даты рождения той же самой мамы. Понятно, что человеческий мозг устроен иначе, чем электронные устройства, но меня, привыкшего к работе со структурированными данными, подобный подход к хранению информации бесил до чрезвычайности. Я потратил на поиск правильного метода несколько часов, буквально изнасиловал свой разум и, только расширив диапазон задач, понял простой факт: мелкий гаденыш банально не помнил, когда у его матери день рождения. В середине января, и все. Отцов помнил, даже теткин, а материн нет. Убил бы придурка малолетнего... Впрочем, может и убил — куда-то же он делся.

Взгрустнулось. Вот вроде и не знал мелкого японца и хорошего ничего о нем сказать не могу, а какой-то червячок душу гложет, словно это я виноват в его исчезновении. Надеюсь, он тоже ушел на перерождение, и его новая жизнь окажется лучше моей. Ну а если нет... Пусть земля будет тебе пухом, Синдзи.

Солнце уже добралось до зенита, а я все еще сидел на качелях, периодически бездумно отталкиваясь ногой от земли и отрешенно глядя вдоль пустующей улицы. Зачем я здесь? Что должен сделать? В чем смысл этой новой жизни? Никогда раньше подобные экзистенциальные вопросы не беспокоили меня, а сейчас вдруг стали едва ли не краеугольным камнем существования. Я верил в здравый смысл вселенной и относительную надежность механизмов ее функционирования, потому представить невероятное космическое существо, пересаживающее дух безвременно почившего русского парня в тело японца мне было гораздо проще, чем какой-нибудь кармический сбой. А космические существа, даже невероятные, никогда ничего не делают просто так. Правда, на вопросы они тоже отвечать не спешат. Вот же подкинула судьба квест... И что надо сделать для его успешного прохождения? Окончить школу с красным дипломом? Я грустно усмехнулся. Вариант, конечно, но какой-то идиотский на мой взгляд. Впрочем, кто их знает этих космических существ... Двинемся по очевидному пути, а там посмотрим. Если моему "благодетелю" требуется что-то конкретное, то пусть и постарается донести свои пожелания в более конкретной форме.

Успокоив себя подобным образом, я все же пошел исследовать район вокруг своего нового места обитания. Ну что можно сказать. Район как район. Если бы не лица изредка встречаемых людей, то и не скажешь, что вокруг именно Япония. Кругом одни пятиэтажки с маленькими и не очень двориками, местами для парковки и прочими атрибутами жилых кварталов. Все закатано в асфальт и тротуарную плитку, однако мне встретились два небольших сквера с лавочками, аккуратными газонами и обязательными детскими площадками. Не знаю, кто в местном муниципалитете отвечает за благоустройство города, но немалая часть денег проскакивает мимо карманов чиновников, используясь в результате по назначению. Если этот мужик в администрации города не один такой, то мне, глядишь, и понравится здесь жить.

Домой я завалился только в пятом часу вечера, усталый и голодный. Мышцы ног гудели, словно я в марафоне участвовал, а не бродил прогулочным шагом. Да и спина с плечами ныли, что совсем уже нонсенс. В детском рюкзачке, все это время болтавшемся на моей спине, барахла на пару килограмм от силы — с чего там уставать? Надо, надо заниматься физическими упражнениями. Интересно, удастся уговорить тетку купить мне абонемент в спортзал?

Стоически проигнорировав жалобы собственного тела и желание плюхнуться на кровать, я сходил в душ, собрал сомнительный бутерброд из куска хлеба и какой-то соевой пасты и взялся за готовку чего-то более съедобного: питаться содержимым холодильника в изначальном виде могла только девица, сидящая на диете. Следовало признать, что Таки, сознательно или нет, но все же перехитрила меня, заставив добровольно принять на себя часть ее обязанностей.

Сама хозяйка квартиры объявилась ближе к шести и сразу потянула носом воздух.

— Привет, Синдзи. Чем это так приятно пахнет?

— Лапшой, — проворчал я. — Чем еще может пахнуть в квартире, где нет практически ничего, кроме лапши?

— Да ну?! — удивилась она, добираясь до кухни и заглядывая мне через плечо. — А во второй кастрюле тоже лапша?

— Соус с креветками. Надеюсь, использование морепродуктов по назначению не слишком тебя расстроит? А то, судя по количеству, закупались они исключительно поштучно, в коллекционных целях.

— Сколько есть. — Тетушка, наконец, отстранилась, перестав нависать над моим плечом. — Ты, кстати, выглядишь очень мило в домашнем фартучке. Прямо хоть билеты на зрелище продавай.

— Пятьдесят процентов мои. — Если она собиралась смутить меня подобной детской подколкой, то не на того напала. — Могу даже уроки готовки давать, если кое-кто снизойдет-таки до покупки продуктов. Впрочем, последнее в любом случае придется сделать, если ты не собираешься заморить меня голодом.

— Да кто тебя морит голодом?! — возмутилась Таки. — Еды полный холодильник!

— Где? — искренне удивился я, распахивая дверцу и демонстрируя хозяйке белого агрегата его полупустое нутро.

— Вот. — Она ткнула пальцем внутрь, словно там действительно была еда.

— Где? — тупо повторил я и с подозрением посмотрел на японку, пытаясь понять, издевается она или и в самом деле видит нечто мне недоступное.

— Да вот же. — Таки выхватила из холодильника коробку и сунула ее мне под нос.

— Это водоросли, — сообщил я ей, начиная догадываться, в чем проблема. — Еще там есть соевая паста, кефирчик и прочий хлам, годный к употреблению в качестве приправ. Но нет еды.

— Я это ем, — возмутилась девица.

— А я нет! Мне не надо блюсти фигуру! Ты посмотри на это! — Я задрал рубашку, демонстрируя ребра. — Еще немного, и социальные службы привлекут тебя за доведение ребенка до истощения!

— Не припомню, чтобы раньше ты любил объедаться, — надулась Таки.

— А сейчас я осознал, что результат меня не устраивает. Какое объедаться? Чем? Лапшой, приправленной полудюжиной мелкоразмерных креветок? Не смеши меня.

— Ну и что ты хочешь? — Коробка с водорослями отправилась обратно в холодильник.

— Еды. Нормальной мужской еды. От которой можно поправляться, а не только худеть. Я даже согласен готовить на двоих, если ты купишь продуктов.

— Хорошо. — Девица тяжело вздохнула. — И когда ты успел стать таким самостоятельным?

— Предпочла бы, чтобы я молчал, загибаясь с голодухи?

— Не преувеличивай, Синдзи. Содержимым моего холодильника вполне можно питаться.

— Да неужели? Слушай, тетя, ты же вроде учительница?

— Это ты к чему? — насторожилась от резкой смены темы девица.

— К тому, что у вас в школе наверняка есть медсестра. И у нее можно поинтересоваться рационом, положенным четырнадцатилетнему парню.

— Допустим...

— Давай заключим пари. Если она скажет, что твоих водорослей вполне достаточно для сбалансированного питания, то я заткнусь, и буду давиться ими. Если же нет, то ты отдаешь мне все деньги, выделенные родителями на питание.

— Лучше уж я просто куплю, что ты хочешь, — проворчала Таки.

— Договорились!

Победа в нашем маленьком противостоянии изрядно улучшила мое настроение. Настолько, что я даже не стал дальше издеваться над японкой и честно поделил приготовленный ужин на двоих. И правильно сделал, потому как оголодавшая после длинного рабочего дня тетушка проглотила свою порцию едва ли не быстрее меня.

— Вкусно, — вынесла свой вердикт она, пытаясь при помощи палочек и кусочка лапши собрать соус со стенок пиалы.

— Еще бы, — согласился я. — После водорослей-то.

— Где ты только научился так готовить?

— А чего там уметь? — Уж чем-чем, а поварским искусством блистать мне еще не доводилось. Десяток-другой примитивных рецептов, обязательных для каждого холостяка со стажем, — все, что я мог реализовать на практике.

— Завидным женихом будешь, — подвела итог своим извилистым умозаключениям тетушка, отставляя так и не вылизанную до конца пиалу в сторону и подпирая щеку ладонью.

— Мы с тобой близкие родственники, — на всякий случай напомнил я, заставив Таки закашляться.

— Вообще-то я имела в виду твоих ровесниц, — девица постучала себя по груди и смахнула выступившие слезы. — Новая школа, новые одноклассницы, все такое...

— Дуры, небось, все... — грустно протянул я. Ну в самом деле, о чем мне разговаривать с малолетками?

— Тоже мне гений нашелся, — фыркнула тетушка.

— В сравнении с некоторыми вполне себе гений, — не стал страдать от ложной скромности я.

Таки только засмеялась. Ну а мне хватило ума не продолжать беседу.

Глава 2

Сентябрь 1993-го

Школа — это ад! Возможно, дети и способны находить удовольствие в посещении учебного заведения, где фальшиво улыбающиеся преподаватели судорожно вколачивают в головы учеников разнообразные знания, но для человека, давным-давно определившегося со своим жизненным путем, посещение бесполезных занятий — сущая пытка. А самое мерзкое, что ни опыт предыдущей жизни, ни память мальчика Синдзи практические ничем не помогали. Одно дело — точные науки, вроде математики или физики, но классическая японская литература с необходимостью анализировать и без того малопонятные произведения или обществоведение, занимающееся в числе прочего такими малопонятными вещами как этикет и этика... Про музыку и рисование, входящие в число обязательных предметов, даже говорить не хочется. Только моторная память нового тела, умеющего держать карандаш не хуже палочек для еды, не позволила мне пополнить ряды местных "двоечников".

Добавьте к этому жесткое ограничение по времени на вливание в новую среду: три с половиной месяца до триместровых экзаменов и полтора до промежуточных тестов. Притом что почти половина предметов слишком сложна даже для моего гибридного разума. Очень мило. Что я там пару недель назад думал по поводу "квеста"? Невероятное космическое существо божественного уровня, похоже, решило поиздеваться над одним суперменом, слишком быстро забывшим о вреде излишней самоуверенности. Ну ничего, мы еще посмотрим кто кого!

Я, скрипя зубами, вгрызся в гранит науки, остро жалея об отсутствии компьютера и возможности искать информацию в Интернете. Тетушка Таки млела от моей работоспособности и исправно таскала необходимую литературу из общественной библиотеки. В общем, любить школу было проблематично. Единственное, что хоть как-то примиряло меня с необходимостью ее посещения, — уроки физкультуры. Японцы всерьез относились к идее гармоничного развития человека, и в результате такого подхода занятия у нас вел настоящий тренер, а не ожидаемый, благодаря опыту прошлой жизни, толстопуз со свистком. Так что я получил прекрасную возможность гонять самого себя в хвост и в гриву под присмотром настоящего профессионала, способного вовремя остановить слишком увлекшегося "спортсмена".

— Круто бегаешь, Синдзи! — Хлопок здоровенной лапищей по плечу едва не впечатал меня в дверцу шкафчика с одеждой. — Тебя ни один якудза не догонит!

— Аккуратней руками маши! — вызверился я на слонопотама, решившего выказать мне подобным образом свое расположение. Катцуюки Каору, мой одноклассник, обладал характерной японской внешностью и поистине скандинавскими габаритами, уступая ростом во всей школе разве что директору. — И подумай о том, что у моей скорости есть и обратная сторона.

— Это какая? — Малолетний шкаф весело оскалился.

— Убежать от меня тоже проблематично.

— Все-все, — Катцу выставил перед собой открытые ладони, — можешь не продолжать. О твоих подвигах и так полшколы судачит.

Я поморщился. Дурацкая вышла история. Мало того, что здешняя система образования предусматривает обязательное участие в каком-нибудь кружке, который японцы почему-то предпочитают называть клубом, так еще и косо смотрит на любые попытки пересмотра увлечений посреди учебного года. Попробуйте угадать, членом какого клуба являлся Синдзи? Разумеется, цветоводства. Кто бы сомневался! Ботаник — он во всем ботаник!

Но это еще цветочки. Ягодки начались, когда я осознал, что в этом царстве орхидей и лютиков существует "дедовщина". Три тощих пятнадцатилетних подростка, один из которых таскал на переносице очки со стеклами толщиной в сантиметр, попытались заставить меня следить за временем полива их растений! Я не послал кретинов только потому, что потерял дар членораздельной речи. Придя в себя и пораскинув мозгами, решил не устраивать разборок и просто заложил обнаглевших юных натуралистов первому попавшемуся учителю. Который добил меня окончательно, заявив, что он не вмешивается в деятельность клубов, а учащиеся средней школы просто обязаны уметь договариваться друг с другом. Ну и прочий бред о совместном пути к общей цели.

Пришлось идти договариваться. Предварительно прихватив с собой швабру. Количество ботаников к моменту моего прихода увеличилось до четырех, но правильное использование инвентаря для влажной уборки помещений не оставило им шансов. Горе-цветоводы, в свою очередь, вместо ожидаемой мной попытки устроить выскочке темную тоже пошли жаловаться учителю. Тому же самому.

На этот раз мужик снизошел до того, чтобы вникнуть в суть конфликта. А вникнув, постарался его аккуратно замять. Еще бы! Если я хоть что-то понимаю в работе социальных служб, то в случае разбирательства учителя бы и назначили козлом отпущения как проигнорировавшего мою жалобу. Положительная характеристика с предыдущего места учебы Синдзи не оставила бы мужику и половинки шанса. Вот он и постарался прочесть нам душещипательную лекцию о дружбе и взаимопомощи. Ботаники лекцией прониклись (а может, не только ею) и взяли на себя добровольные обязательства по уходу за моими растениями, благородно избавив их хозяина от необходимости посещать клуб ежедневно. Омрачал хэппи-энд только факт распространения этой истории среди школьников.

— Тебе-то что до моих подвигов? — буркнул я, отворачиваясь от ухмыляющегося Катцу. — Или завидуешь, что кто-то другой теперь звезда первой величины?

— Да не, — отмахнулся здоровяк. — Мне не жалко. А вот парни из третьего "А", похоже, завидуют.

— И что?

— Побить могут.

— Пусть попробуют. — Упомянутых парней я не боялся. Школа была вполне приличной, и отморозков, прячущих по карманам заточки, в ней просто не водилось. Объяснить прочим, что со мной лучше не связываться, не так уж и сложно. Несколько приемов самообороны, освоенных еще в прошлой жизни, давали мне некоторое преимущество, несмотря на утрату навыка их рефлекторного применения.

— Ну как знаешь. — Катцу пожал плечами. — А то мы помочь хотели.

— Да? — Я с сомнением посмотрел на здоровяка. Не то чтобы я совсем не верил во взаимовыручку или альтруизм, но должен же быть для них хоть какой-нибудь повод. — С чего бы это?

— Как с чего? — удивился мой собеседник. — Ты же наш одноклассник. И вообще... — Чего именно "вообще" он уточнять не стал.

— Поня-я-ятно, — протянул я, осознавая, что учился в школе слишком давно и успел совершенно забыть особенности детской психологии. Впрочем, а знал ли я их? Насколько помню, в те времена из всех типов социальных взаимоотношений меня интересовали исключительно межполовые.

— Так чего? — вопросил парень.

— Кто же отказывается от помощи одноклассников? — улыбнулся я. — Тем более, добровольной. — И уточнил на всякий случай, не желая внезапно оказаться включенным в состав какой-нибудь малолетней банды на правах "шестерки". — Только "мы" — это кто?

— Мы с Сузуму, разумеется.

Переодевающийся в паре метров от нас Сузуму Кадзан, такой же мелкий и худой, как и я сам, разве что несколько более жилистый, поймал мой удивленный взгляд и многозначительно кивнул. М-да... Вот так понапридумываешь себе всяких сложностей, а реальность на самом деле оказывается гораздо проще: один ботан решил из классовой солидарности прикрыть другого ботана, используя в качестве "крыши" своего здоровяка-приятеля. И никаких интриг. Господи, как я со своей свежеприобретенной паранойей среди этих детей жить-то буду?..

— Спасибо, парни. Вы настоящие друзья!

Последствия моего порывистого высказывания проявились на первой же большой перемене: вместо того, чтобы спокойно пообедать за уже привычным столиком в дальнем углу, я оказался сидящим почти в центре столовой. Стоило только перешагнуть порог помещения, как широкая лапища идущего рядом Катцу обхватила меня за плечи и "помогла" выбрать правильное место между ним и Сузуму. Устроившись на соседнем стуле, эта карликовая японская горилла обвела присутствующих вызывающим взглядом. Мрачные лица третьеклассников, видимо, порадовали его достаточно, и Катцу со счастливой улыбкой открыл коробку с обедом.

Я тоже достал палочки и принялся уничтожать сваренные мной еще позавчера недоспагетти. Съемная квартира и купленная в кредит машина оказались удовольствиями не из дешевых, и средств на мясную диету у Таки банально не хватало. Большая же часть японской кухни была прочно оккупирована рисом, не слишком любимым мной еще в прошлой жизни. Нет, в крупных магазинах можно было купить что угодно, но "экзотика" стоила дороже. Приходилось тщательно искать компромисс между ценой и вкусовыми качествами продукта. Так появились на свет мои "спагетти". Из лапши. Рисовой.

— Скажи, Синдзи, а ты занимаешься боевыми искусствами? — вдруг спросил неспешно поглощающий рисовые шарики Сузуму.

— Не. — Набитый рот помешал произнести что-то более осмысленное.

— Но ты в одиночку избил четырех парней... — задумчиво протянул он, глядя на свой обед и вроде бы ни к кому конкретно не обращаясь.

— Швабра, — пояснил я, заканчивая жевать.

— Только швабра? — Сузуму поднял на меня глаза и чуть улыбнулся.

— Плюс сильное желание ее применить.

— Тогда у тебя талант, — его улыбка стала шире. — Не хотел бы заняться искусством схватки по-настоящему? Я даже знаю, где довольно прилично обучают владению шестом. Почти шваброй.

— Ты попал, — изрек свой вердикт ранее мирно жевавший Катцу. — Его родне принадлежат целых два додзе, и он иногда слишком уж увлекается вербовкой.

— Или айкидо, — продолжал рассуждать вслух Сузуму, пропустивший выпад приятеля мимо ушей. — Прекрасный выбор для тех, у кого не так уж много лишней силы.

Я немного по-другому взглянул на парнишку. Мелкий? Для меня, привыкшего взирать на мир с высоты ста девяносто сантиметров и не изменившего старой привычке даже в новом теле, — несомненно. Но для среднестатистического японца рост школьника вполне вписывался в пределы нормы. Худой? Ну да, ни капли лишнего жирка, все еще присутствующего у некоторых одногодков. А так вполне пропорциональная фигура без малейших признаков истощения. Похоже, я ошибочно записал спортсмена в заучки, опираясь лишь на излишне интеллигентное выражение лица и отсутствие особых успехов на уроках физкультуры. Однако, если Сузуму не ботан, то вновь встает вопрос, что же ему от меня надо? Уснувшая было паранойя, приоткрыла один глаз и хитро ухмыльнулась.

— Времени совсем нет, — старательно изображая сожаление, попытался отказаться я. — Для поступления в приличную старшую школу нужны хорошие оценки, а у меня в последнее время нелады с гуманитарными предметами.

— Та же фигня, — вздохнул Катцу.

— Говорите, словно собрались на соревнованиях префектуру представлять, — фыркнул Сузуму. — Если заниматься боевыми искусствами только для саморазвития, а не стараться бить рекорды, то надо не так уж много времени.

— Сколько? — по большей части из любопытства уточнил я.

— При правильно составленном расписании часа два в день максимум. А потом, когда научишься совмещать тренировки с обычными делами и того меньше.

— Все равно, я слишком ленив для такого, — протянул Катцу. — Целых два часа в день. Лучше потратить их на что-нибудь более полезное.

— Например, на игровые автоматы, — фыркнул Сузуму.

— Например, на автоматы, — согласился здоровяк. — Так я, по крайней мере, получаю удовольствие, а не напрягаюсь до седьмого пота за свои же деньги.

Пользуясь случаем, я поспешил набить рот лапшой, создавая благовидный предлог для неучастия в дальнейшем разговоре. И все-таки, что этой парочке от меня понадобилось?

Октябрь 1993-го

Две недели я ждал от новых "приятелей" какого-нибудь подвоха. А потом понял, что еще немного, и сорвусь. У меня начали дрожать руки. Постоянное пребывание в напряженном ожидании выматывало. Вдобавок проклятая школьная программа давалась мне с ужасным скрипом, несмотря на многочасовые дополнительные занятия. Это создание извращенного японского гения, влюбленного в гуманитарные науки, могло свести с ума любого нормального человека. Моему кипящему от чрезмерных нагрузок разуму требовалась хоть какая-то возможность спустить пар, а привычные способы были недоступны: не продают в Японии алкоголь школьникам, да и нормальные взрослые девушки не спешат оказаться в объятиях тощего малолетки. Примерно тогда я и решил: "К черту! В любую игру можно играть в двое ворот!"

Нельзя постоянно вариться в соку собственных подозрений и каждую секунду ожидать подвоха. Даже если мои новоявленные товарищи какие-нибудь шпионы или агенты секретной инопланетной организации, так хоть развлекусь немного за их счет. Хотели ребенка — так получите! Нормального такого ребенка: непосредственного и с чрезмерно развитым воображением. Я перестал избегать общения.

И очень быстро понял, что имею дело с настоящими школьниками, агенты они или нет. Ибо только детские уши способны удерживать на себе такое невероятное количество лапши. Мальчишки были готовы поверить в самую фантастическую байку, если я рассказывал ее с серьезным выражением лица. А уж если к выражению лица добавить цитату из умного журнала... Я вещал об изобретениях второй половины девяностых, выдавая половину из них за свои идеи, и наслаждался горящими глазами слушателей. Общение с детьми оказалось по-своему интересным, даже приятным. И почему в прошлой жизни мне так не хотелось заниматься преподавательской деятельностью?

Мои собеседники тоже не отмалчивались, делясь в ответ своими мечтами и планами. Как оказалось, ошибся я не только в оценке Сузуму. Здоровяк Катцуюки внезапно оказался вовсе не тупым качком, а довольно разумным парнем, собирающимся выучиться на инженера и посвятить свое будущее роботостроению. Если сделать скидку на разницу в возрасте, то эти двое, пожалуй, оказались лучшими собеседниками из всех, с которыми я когда-либо сталкивался. Во всяком случае, "ботан" Кадзан никогда не зевал, если меня заносило и ему приходилось выслушивать в течение часа детальный разбор какого-нибудь алгоритма. Удивительно, но Сузуму даже удавалось делать при этом умное лицо.

Их отношение потихоньку примиряло меня с новой жизнью, заставляя находить некоторые плюсы в посещении школы и не относиться к этому, как к каторге для малолетних преступников.

— Йоу, Синдзи! — Нагнавший меня у ворот нашей альма-матер Катцу впустую вспорол своей лапищей воздух прямо над моим многострадальным плечом, рефлекторно ушедшим вниз при первых звуках его голоса. — Домашнюю работу сделал?

— Разумеется, — проворчал я. Оригинальная манера громилы здороваться, лупя собеседника, изрядно раздражала.

— Дай списать! — Чего я там говорил про умные лица? Беру свои слова обратно. Наглые морды — вот более точное определение.

— Лень было самому час времени потратить? Ты чем вчера весь вечер занимался?

— На свидание ходил! — Катцу выпятил грудь колесом.

— Ладно, дам списать, — смягчился я. На этот раз у парня хотя бы была уважительная причина. Да и вообще, героизм необходимо поощрять. А поход на свидание с четырнадцатилетней японкой воспринимался мною исключительно как акт героизма.

— Ты настоящий друг, Синдзи, — расчувствовался здоровяк. — Понимаешь душу истинного мужчины. Так, глядишь, и сам с кем-нибудь на свидание отправишься.

— Нет уж, спасибо! — поспешил откреститься я. Ровесницы меня не привлекали от слова "совсем".

— Тоже будешь, как Сузуму, вздыхать на расстоянии? Теоретики! — Окрыленный первым успехом Катцу похоже возомнил себя записным ловеласом и был готов учить окружающих жизни.

— Просто у нас с ним, в отличие от некоторых, есть вкус, — хмыкнул я.

— Да неужели? Хочешь сказать, что местные девчонки недостаточно хороши?

Вообще-то я именно так и думал, но говорить об этом вслух по вполне понятным причинам не собирался. Как не собирался и объяснять парню, что женщины созданы не только для того, чтобы ходить с ними за ручку смотреть на лепестки сакуры, а с его подружками в силу возраста никакое иное времяпрепровождение невозможно.

— Тетку мою видел? — задал я риторический вопрос.

— Вчера, — уточнил Сео.

— Так вот. По дому она ходит исключительно в коротеньком халатике — другой одежды не признает.

— М-да... Таки-сенсей — это, конечно, аргумент, — признал мой товарищ.

— А то! — Тетя по европейским стандартам красоты могла считаться разве что симпатичной, но прочие жительницы района обладали таким уровнем внешней привлекательности, что ей бы не составило никакого труда занять одно из первых мест в конкурсе "Мисс Вселенная" местного разлива. С условием, что конкурсантки будут исключительно обитательницами окрестных кварталов.

— Но для таких, как я, она недостижимый идеал, — грустно вздохнул парень. — Это ты можешь ежедневно любоваться на правах родственника.

— Вот именно что родственника, — хмыкнул я. — Что толку глазеть, если нельзя потрогать. Так что я бы на твоем месте выбрал кого-нибудь попроще и поприземленнее. Пусть менее симпатичную, зато более доступную. Например, Рейко из второго "А".

— Рейко?! Попроще?! Менее симпатичная?! — Катцу едва не задохнулся от возмущения. — Ты как ляпнешь, Синдзи... Она же школьный идол!

— Да тут в каждой школе по такому идолу. — Я пожал плечами. — А в некоторых и по паре. Что теперь, обо всех с придыханием говорить?

— Можешь говорить без придыхания, но то, что ни с одним из нас она на свидание бы не пошла — факт.

— Разумеется, — легко согласился я. — Проблемно отправиться на свидание с парнем, который тебя на него не приглашал. А никто из нас приглашать ее не собирается. Мне неинтересно, а у тебя девушка есть.

— Да я бы пригласил, если бы имел хоть какой-то шанс.

— И бросил бы ту, с которой гулял вчера? Как мимолетна любовь японского школьника!

— Ну, мы же только гуляли. — Катцу потупился. — Да и то, только один раз.

— И за один раз она уже успела тебе надоесть? — Я сделал большие глаза, но, увидев, как парень смутился от моей невинной подколки, засмеялся.

— Вечно ты так, Синдзи, — после недолгого молчания хмуро проронил Катцу. — Скажешь что-нибудь, а я потом мечтать начинаю.

— Было бы, о чем мечтать. Девчонка какая-то. Мечтать надо о чем-нибудь недосягаемом и поистине восхитительном. Например, о ящике пива.

— Чего о нем мечтать? — вздохнул парень. — Ящик пива я могу хоть завтра купить. Вот свидание со школьным идолом — другое дело.

— Это где ты можешь купить ящик пива? — Я даже притормозил немного.

— В магазине. Где же еще? — удивился Катцу.

— И продают? Тебе же двадцать один никто не даст.

— Зато паре моих знакомых студентов запросто. Правда, придется с ними поделиться.

— Так! — Я даже облизнулся в предвкушении. — Меняемся! Рейко идет с тобой на свидание, а я в тот же день получаю ящик пива.

— Ты серьезно?! — Катцу вылупился на меня резко округлившимися глазами, сразу став похожим на европейца.

— Разумеется, — кивнул я. — Это же ящик пива!

— По рукам! — поспешно заявил он.

Дальше мы шли молча: приятель неспешно приходил в себя, после моего предложения, а я продумывал стратегию. Класс встретил нас привычным шелестом разговоров разбившихся на группы школьников. Я плюхнулся за собственную парту во втором ряду. Катцу с отсутствующим взглядом поплелся к своей.

— Чем ты его так озадачил? — поинтересовался сидящий сразу за мной Сузуму, затачивая карандаш какой-то острой металлической штуковиной, лишь отдаленно похожей на нож. Впрочем, выглядел он при этом все равно ботан ботаном.

— Сравнительным анализом женской красоты. Я высказал мнение, что Рейко из третьего "А" вовсе не так хороша, как принято считать.

Стоящие неподалеку девчонки, услышав последнюю фразу, навострили ушки, старательно делая вид, что абсолютно не интересуются нашим разговором. Примерно на это я и рассчитывал, потому и говорил в полный голос.

— Небось, еще и проверить предложил, — хмыкнул Сузуму, успевший за прошедшие недели немного меня изучить.

— Разумеется. Он, понимаешь ли, собрался ее на свидание звать. А я настоятельно рекомендовал ему сперва прогуляться с Мидори. — Упомянутая девица считалась основной соперницей Рейко и была почти столь же красива. То есть не вызывала у меня инстинктивного желания оказаться кем угодно, только не ее парнем. — Вот когда сводит в кафе обеих, тогда и поймет, кто действительно лучшая девушка школы.

— Тот факт, что Рейко может не захотеть пойти на свидание с Катцуюки, ты, разумеется, даже не рассматривал, — Сузуму слегка улыбнулся.

— И почему же она может не захотеть? — Здоровяк считался в нашей школе первым парнем на деревне, и проявление к нему толики внимания не могло нанести никакого урона достоинству первой красавицы этой же "деревни". Не будь он так впечатлен всеобщим восхищением Рейко, давно бы гулял, держась с ней за ручку, и без моей помощи.

— Например, потому что занята. Или потому что Катцуюки не в ее вкусе.

— Ну да, ну да, — "понимающе" покивал я. — Разумеется, у нее совершенно нет времени на парней. Вдобавок наш друг настолько уродлив, что пара часов в его обществе, никак не может считаться приятным времяпрепровождением и любой девушке в тягость. Конечно, конечно. А то, что кого-то могут сравнить с Мидори в пользу последней, тут совершенно ни при чем.

Сузуму только пожал плечами. Подслушивавшие нас девчонки зашушукались, поглядывая через весь класс в сторону Катцу, отрешенно глядящего в стену. Честно говоря, не думал, что все произойдет настолько быстро, но мы отработали диалог словно по нотам, и уже через несколько часов обсуждаемые "красавицы" будут знать о "состязании" между ними. Или я ничего не понимаю в сплетницах.

Дело сделано. Нет, если бы я подобным образом рекламировал себя или того же Сузуму, то такая примитивная разводка на слабо могла и не сработать. Но Катцу действительно годился на роль парня для школьного идола, и детская гордость просто не позволит девчонкам отказаться от ни к чему не обязывающего свидания. Особенно если такой отказ означает добровольное вручение сопернице титула первой красавицы. Все. Оставалось только предупредить самого героя и дожидаться моего ящика пива.

Октябрь 1993-го

— Вот. — Катцу опустил на пол коробку, тщательно обмотанную черным полиэтиленом. — Двадцать четыре бутылки, как и договаривались.

— Отлично. — Я облизнулся в предвкушении. — А чего такая странная упаковка?

— Я же не идиот — топать по улице с коробкой пива на плече, — возмутился он. — Думаешь, мне хочется выслушивать очередную лекцию о вреде подросткового алкоголизма?

— Очередную?

— Отец как-то застукал с бутылкой в руках. — Катцу поморщился. — Хорошо еще с закрытой.

— Понятно. — Я подхватил свой выигрыш и потащил его в комнату. В коробке не было и пятнадцати килограмм, но ощущалась она на все тридцать. Ну почему я такой задохлик?..

— Слушай, Синдзи... — Приятель прошел за мной следом. — Помоги советом.

— Гуляй с обеими, — ухмыльнулся я.

— Синдзи! — возмутился Катцу.

— Ладно, ладно. Больше не буду. Так чего за совет тебе нужен?

— А? — с каким-то недоуменным выражением лица "спросил" парень.

Пару секунд мы непонимающе смотрели друг на друга. А потом до меня дошло.

— Ты что, серьезно хотел спросить у меня, с кем тебе встречаться?!

— Ну... — замялся Катцу.

Я прикрыл глаза ладонью. Господи! А ведь парню нет и пятнадцати. Какого черта я вообще стал воспринимать этого ребенка как равного? Мы с ним и знакомы-то лишь немногим больше месяца. Сумасшествие какое-то. Интересно, на меня так переселение в тело малолетки влияет или связанное с этим фактом чувство одиночества?

— Катцу, — как можно спокойнее произнес я. — Ты обратился явно не по адресу. У меня даже нет постоянной девушки. Да и непостоянной тоже, если уж на то пошло. Какой совет ты хочешь получить?

— Ну, ты так легко заставил первых красавиц обратить на меня внимание, что я подумал...

— Подумал он, — проворчал я. — Нет, совет у меня найдется. Даже хороший совет. Но ты ведь все равно не станешь ему следовать.

— Почему?

— Потому что мямля, — отрезал я, не желая объяснять очевидное.

— Это я мямля?! — возмутился Катцу.

— А то нет? Кто не мог девушку на свидание без чужой помощи пригласить?

— Но сейчас-то все иначе!

— Неужели? Тогда какого черта ты не можешь самостоятельно решить, с кем встречаться?

— Просто они обе такие... — Парень тяжело вздохнул. — У меня не получается выбрать.

— Брось монетку. И если результат гадания не вызовет у тебя желания наплевать на него и поступить по-другому, то встречайся с той, которую загадал.

— Как-то это...

— Нормально. Все равно вы расстанетесь самое позднее года через полтора, когда придет время переводиться в старшую школу.

— А если не расстанемся?

— Значит, ты выбрал правильно и можешь смело жениться, — съязвил я.

— Спасибо за совет, Синдзи, — вздохнул Катцу.

— Не за что. Иди уже, кинь монетку и отправляйся на свидание со своей избранницей.

Выпроводив погрустневшего парня за дверь, я вернулся в комнату и принялся с остервенением раздирать упаковку на моем пиве. Дети, меня окружают дети. Довольно разумные и сдержанные для своего возраста, но, тем не менее, дети. Взрослые же меня ни в грош не ставят из-за физического возраста. И такая ситуация продлится еще долго. Опять нарабатывать авторитет, опять бороться за право быть услышанным. Надоело. Хоть пива выпью — может полегчает.

Утро следующего дня выдалось мерзким — голова гудела с похмелья, во рту словно кошки нагадили. Это же надо было так напиться всего тремя литрами пива. Чертов детский организм. Я сполз с кровати и держась за стенку побрел в сторону кухни с твердым намерением украсть у Таки чашку-другую ее биокефирчика.

Тетка сидела за столом, для разнообразия одетая в спортивный костюм вместо уже ставшего привычным короткого халатика, но ее присутствие меня не остановило. Вылакав трехсотграммовую бутылочку кефира до дна, я почувствовал себя немного лучше. Подумав, перелил еще одну в свою чашку и плюхнулся на ближайший табурет. Меня подташнивало.

— Выспался? — как-то рассеянно поинтересовалась Таки.

— Угу, — мрачно отозвался я.

— Синдзи... — Тетка помялась. — Ты хоть помнишь, что вчера было?

— До того, как я напился, или после? — Заниматься политесами не было никакого настроения. Проще пропустить лекцию, которую она явно собиралась мне прочитать, мимо ушей.

— После, — вздохнула Таки, отводя глаза.

— Нет.

— И как грозился меня изнасиловать, тоже не помнишь?

— Гха, гха... — закашлялся я.

— Если быть точной, ты сказал, что если я не перестану провоцировать тебя голыми ногами, то однажды ты сорвешься и завалишь меня на ближайшей плоской поверхности.

— О... — Теперь пришла моя очередь отводить глаза. Надо же было так опозориться... Интересно, она поэтому сегодня так вырядилась?

— Синдзи, может быть, мне купить тебе несколько эротических журналов?

— Чего? — вытаращился на нее я.

— Мне как учительнице следовало раньше подумать об естественных интересах мальчика твоего возраста. Но то, как ты увлекся учебой, ввело меня в заблуждение.

— Ага... — отстраненно пробормотал я, чтобы хоть что-то сказать.

— Вот. — Таки помолчала. — Поэтому я и подумала, что тебе стоит обзавестись литературой соответствующего содержания. Во всяком случае, это будет гораздо лучше экспериментов с какой-нибудь девочкой.

— Насчет экспериментов можешь не волноваться, — проворчал я. По крайней мере, до тех пор, пока меня не станут окружать взрослые девушки вместо нынешних малолеток. — Но, если хочешь, могу пообещать впредь быть крайне умеренным в потреблении пива и больше не доводить себя до подобного состояния.

— Будь добр, Синдзи, — вздохнула Таки. — А журналы мы можем купить в ближайшие выходные. Сам выберешь, а я только оплачу на кассе.

— Спасибо большое. — Не знаю, чего в моем голосе было больше: сарказма или ядовитой желчи.

— Пожалуйста, Синдзи, — повеселела тетка, напрочь проигнорировав эмоциональный окрас высказанной "благодарности".

Мне очень хотелось высказать еще что-нибудь, но вместо этого я просто сделал большой глоток кефира. Интересно, с чего она решила, что у меня нет подобных журналов? Небось, в вещах копалась и комнату на предмет тайников перерыла. Как же достал этот "родительский контроль"...

Глава 3

Декабрь 1993-го

Я стоял посреди гомонящей толпы школьников у доски объявлений и с мрачным видом пялился на вывешенные списки с результатами тестирования за триместр. Если невероятное космическое существо впихнуло меня в это тело, чтобы дать возможность ощутить себя полным ничтожеством, то своей цели оно добилось. Даже с перевыполнением плана. Средний балл по всем предметам — семьдесят восемь из ста. Гений, называется...

— Сколько? — лениво поинтересовался Катцу, небрежным жестом отодвигая кого-то из одноклассников, чтобы встать рядом со мной.

— Семьдесят восемь.

— Неплохо. А у меня? — он шарил взглядом по спискам, пытаясь обнаружить свою фамилию.

— Восемьдесят один, — мрачно сообщил я, уже успевший изучить результаты товарищей.

— Вот гадство! Вечно у меня с гуманитарными предметами не ладится.

— Угу, — еще более мрачно согласился я.

У некоего Тиба Синдзи не ладилось не только с гуманитарными предметами. Достаточно было сказать, что эта горилла японского разлива обошла меня даже в математике, заработав девяносто восемь баллов против моих девяносто трех. Я, конечно, понимал, что в тестах оценивалось исключительно умение решать, как показывал учитель, а отнюдь не оригинальность мышления, но ведь обидно. Да и в приличное учебное заведение с такими оценками могут не взять: как ни странно, но даже в технических вузах здесь смотрят на баллы по рисованию.

— Сколько? — через толпу просочился Сузуму, заняв место между нами.

— У тебя девяносто семь, — проворчал я. И в сердцах добавил: — Мутант.

— Почему мутант? — удивился он.

— Не может нормальный человек одинаково хорошо разбираться и в гуманитарных и в технических предметах, да еще и избивая на досуге макивару.

— Я не избиваю макивару, — счел нужным уточнить этот гений.

— Ага, только бокеном машешь, — заметил Катцу. — Точно мутант.

— Ну, мутант, так мутант, — покладисто согласился Сузуму. — У тебя какой балл, Синдзи?

— Семьдесят восемь.

— Прогресс. На промежуточном тестировании было баллов на пять меньше.

— Угу. И чтобы улучшить средний результат еще на пять баллов, мне придется лишиться нормальной жизни как минимум на триместр.

— Сосредоточься на наиболее важном, откажись от того, что тебе совсем не подходит, — нравоучительно заметил мальчишка. — Хочешь, помогу с составлением плана занятий?

Я открыл рот, собираясь сказать, куда хочу его послать, но, немного подумав, закрыл обратно. В конце концов, парень ведь не виноват, что у меня скверное настроение. А люди, предлагающие бесплатную помощь, ежедневно навстречу не попадаются.

— Спасибо, — кое-как выдавил я. — Давай завтра обсудим твое щедрое предложение. Сегодня я что-то слишком раздражителен.

Сузуму кивнул.

— Знаешь что, Синдзи? — Здоровая лапища Катцу обхватила меня за плечи и повлекла из толпы наружу. — Пойдем сегодня со мной в зал игровых автоматов. Пар выпустишь. Заодно отметим окончание триместра.

— А пойдем, — неожиданно для самого себя вдруг согласился я. Деньги на карманные расходы у меня были, а бесконечно напрягаться, зарываясь в учебники и пытаясь прыгнуть выше головы, уже надоело. Не пивом же опять надираться.

Клуб игровых автоматов оказался вовсе не залом с "однорукими бандитами", как можно было бы подумать, а самым настоящим собранием компьютеров, замаскированных под ярко раскрашенные шкафы размером с банкомат. Старинная примитивная графика, состоящая из крупных четко различимых квадратиков, умилила меня чуть ли не до слез, заставив вспомнить собственное детство. Даже надписи из иероглифов смотрелись удивительно органично на подобном фоне. Я буквально утонул в этом вечере, таскаясь от одного агрегата к другому и активно болея за Катцу, чье имя то дело мелькало в показываемых автоматами таблицах рекордов.

То ли заведение было настолько популярным, то ли не мы одни решили отметить грядущее начало зимних каникул аналогичным образом, но количество посетителей довольно быстро выросло, превысив количество самих автоматов раза в три, и "серьезные парни" принялись играть на деньги. Ставки назывались совершенно смешные, но градус азарта мгновенно взлетел на недосягаемую величину. Восторженный рев победителей и стоны проигравших создавали восхитительную атмосферу праздника. Не хватало разве что полуголых девиц и рек шампанского, но в тот момент их отсутствие меня не сильно волновало. Катцу рвал своих противников одного за другим, и купюры различного достоинства ложились в руки его друга, временно принявшего на себя функции хранителя богатств чемпиона. То есть мои, если кто не понял.

К сожалению, на каждом празднике жизни обязательно найдутся люди, желающие испортить окружающим честно заслуженное веселье. В нашем случае ими оказались трое старшеклассников, принявшиеся во всеуслышание обсуждать неумех, только и способных побеждать всяких малышей.

— Это вы о себе? — поинтересовался я, бросая на них презрительный взгляд через плечо.

— Да не. О твоем приятеле. — Хам нагло ухмыльнулся.

— Хочешь сыграть? — Катцу развернулся к парням лицом.

— А у вас много лишних денег? — Старшеклассник продолжал ухмыляться. — Мы на печенье не играем — только реальные ставки. Тысяча йен на кон.

Нужные деньги у нас, разумеется, были, но вот так выбрасывать их, ввязываясь в состязание с явно уверенными в себе парнями, не хотелось.

— По рукам, — согласился Катцу прежде чем я успел открыть рот.

Мне только и осталось, что подавить тяжелый вздох. В конце концов, это его деньги, и он мог распоряжаться ими как угодно. Но атмосфера веселья сразу куда-то улетучилась. Остались только игровые автоматы и школьники, выкрикивающие какие-то идиотские кличи, — помесь дурдома с детским садом. И ни полуголых девок, ни шампанского...

Минуты две Катцу и бросивший ему вызов старшеклассник всячески выделывались, распуская хвосты и как можно шире растопыривая пальцы. А потом все-таки подошли к одному из автоматов, чтобы потратить еще столько же времени на три раунда весьма скоротечного боя. К моему удивлению, Катцу выиграл, сделавшись богаче еще на тысячу йен. К сожалению, даже этот факт не смог вернуть утраченного хорошего настроения. Так что я не стал злорадствовать и, подойдя к проигравшему, просто протянул руку за деньгами.

— Че ладошки тянешь? — огрызнулся тот.

— Мы выиграли, — лениво напомнил ему я.

— Ну и что? Сегодня вы выиграли, завтра еще кто-нибудь. Думаешь, я всех содержать должен? Обойдетесь.

Галдящая группка школьников за моей спиной затихла.

— Пойдем, Син, — Катцу опустил руку на мое плечо.

Но я уже вспылил. Этот гад со своими приятелями мало того, что испортил нам вечер, так еще и не желал отдавать честно выигранные моим товарищем деньги. Удар ногой по важнейшему для мужчины органу получился что надо — старшеклассник только пискнул и, выпучив глаза, рухнул на пол.

— Отдавайте деньги, — мрачно процедил я.

К сожалению, приятели пострадавшего не вняли голосу разума и, прошипев нечто нечленораздельное, бросились в атаку. Прямой в челюсть, который я пробил резко приблизившемуся ко мне старшекласснику, вышел на редкость удачным, однако парня не остановил. Меня приложило в живот и отбросило к стене. Крепко ударившись об нее спиной и затылком, я сложился пополам, рефлекторно ухватившись руками за свой практически отсутствующий пресс. Над головой что-то металлически громыхнуло и послышался крик боли — похоже, кто-то хотел дать мне в ухо, но вместо этого попал по игровому автомату. Вдох-выдох. Удар по голове заставил поближе познакомиться с полом и еще сильнее спутал мысли. Я вцепился обеими руками в чью-то ногу, в надежде использовать ее как опору при попытке подняться, но хозяин конечности замотал ею в разные стороны, пытаясь освободиться. Да еще и пнул меня второй, пока еще свободной ногой. Озверев и практически не соображая, я вонзил зубы в его ходулю чуть выше того места, где заканчивалась туфля. Парень завизжал и еще сильнее закрутился и затряс конечностью.

Мне удалось как-то нащупать точку опоры в виде ближайшей стены и вздернуть себя в вертикальное положение, попутно уронив своего противника на пол. Выпустив из зубов его носок, я с непередаваемым наслаждением съездил гаду ногой по лицу. А потом какой-то незнакомый узкоглазый впечатал твердый кулак в мой многострадальный живот. Драка окончательно перешла в формат "все против всех".

Я протаранил своего обидчика головой, сбив его с ног, и добавил пару пинков по лежащему. Потом влепил с левой в чье-то удачно подвернувшееся ухо. Кто-то разбил мне нос. Совсем озверев, я пошел махать руками почем зря, лупя всех и каждого, кто попадал в поле зрения.

Пару минут я вертелся, раздавая удары направо и налево и получая в ответ со всех четырех сторон. А затем протянувшаяся откуда-то лапища Катцу сгребла меня за шиворот и выдернула из сумасшедшей круговерти ног, рук и лиц. Преодолев добрый квартал спиной вперед, я, наконец, перестал пытаться врезать хоть кому-нибудь, ориентируясь исключительно по плывущим перед глазами пятнам, и начал приходить в себя. Каору помог мне добраться до дома и шустро слинял, оставив объясняться с Таки в одиночку.

Декабрь 1993-го

Тетка, как от нее и ожидалось, изнасиловала мой мозг вдоль и поперек своими стенаниями. Но это были еще цветочки. Два дня спустя ту же процедуру повторил сначала классный руководитель, затем директор, а после них эстафету снова приняла Таки. А все потому, что я идиот. Клинический. Хотя кто бы мог подумать, что зал игровых автоматов будет контролироваться при помощи камер. В начале девяностых-то. Тут поневоле проклянешь японский технический прогресс.

В общем, все участники побоища оказались засняты, идентифицированы, отсортированы по сумме причиненного ущерба и сданы руководству школы и социальному комитету. За что я готов был сказать гуманным владельцам развлекательного заведения огромное спасибо — ведь они могли и в полицию заявление написать. А так все обошлось примерно семью часами лекций о недостойном поведении, краткой беседой с невероятно вежливым мужчиной из социального комитета, записью в школьную характеристику и потерей карманных денег на несколько месяцев вперед. Легко отделался.

Вдобавок, на мое счастье, у нас начались зимние каникулы, так что хотя бы от лицезрения осуждающих или сочувствующих выражений лиц одноклассников я оказался избавлен. Всех, кроме одного. И это лицо сейчас украшала крайне ехидная улыбка.

— Чего скалишься, Мутант? — мрачно поинтересовался я у Сузуму, переводящего взгляд с меня на Катцу и обратно.

— Вы и раньше были духовно похожи, — разродился глубокой мыслью созерцатель. — А теперь даже на лицах буквально начертана родственная связь.

— Неужели? — язвительно спросил я. — И в чем же она выражается?

— В облике, — насмешливо пояснил Сузуму. — Сейчас вы можете свободно заявить о своей принадлежности к клану панд.

Мой товарищ по несчастью скривился. Синяки, украшавшие оба его глаза, были не идеально симметричными, но лишь потому, что приобрел он их раздельно, а не от одного сильного удара в нос, как я. Хотя определенное сходство с пандами имелось у обоих.

— Слушай, Катцу, — предложил я, разминая пальцы. — А давай примем друга в наш клан. Нанесем ему ритуальные отметины.

— Не стоит, — вздохнул здоровяк. — Он сам кого хочешь примет. А мне что-то не охота становиться пандой дважды.

— Я, между прочим, предлагал познакомить с хорошим наставником боевых искусств, — пожал плечами Сузуму. — Так что новый внешний вид — исключительно ваша вина. И не надо смотреть на меня осуждающе.

— А в полученных синяках я тебя и не обвиняю. Вот только скалиться, когда твоим друзьям плохо, вовсе не обязательно.

— Хорошо, не буду, — покладисто произнес Сузуму и действительно сменил выражение лица с насмешливого на участливое. — Хотя боевыми искусствами, на вашем месте, я бы все же занялся. Чтобы в будущем не попадать в подобные истории.

— Уговорил, — вздохнул я. — Только, боюсь, тетка откажется платить за подобное времяпрепровождение. А у меня самого денег еще долго не будет.

— Я попрошу родственников обучать тебя в долг.

— Попал ты, Синдзи, — вздохнул Катцу. — Теперь он не отвяжется.

— Угу, — буркнул я, думая о том, не является ли необходимость посещения навязываемой мне секции очередным квестом, выданным невероятным космическим существом. Или планом каких-нибудь секретных служб. Уж больно события одно к одному сложились.

Интересно, а в этой их школе учат каким-нибудь сверхъестественным штукам вроде плевания огнем или другим трюкам из китайских боевиков?

Январь 1994-го

Плеванию огнем в додзе, принадлежащем деду Сузуму, не учили. Более того, даже простейшие приемы пообещали показать как-нибудь потом. А пока сухонький, но очень бодрый старичок, преимущественно объяснял, как правильно дышать, да заставлял заниматься общеукрепляющими упражнениями. Не то что бы я сильно расстраивался по этому поводу, но такой подход после настойчивых уговоров одноклассника несколько разочаровывал.

Додзе это еще. Старинный стиль, традиционная постройка... Сказали бы честно, что денег на возведение нормального здания не хватило. Банальных матов и то нет. Вдоль устланного циновками пола сквозняки гуляют, стены тонкие, вместо дверей раздвижные панели из натянутой на деревянный каркас бумаги. А на улице середина зимы, между прочим. Японской зимы, но все равно. Температура воздуха градусов десять и холодный ветер задувает в каждую щель. Так и простыть не долго. Заниматься-то заставляют босиком и в легком кимоно. Да еще и бамбуковой палкой тыкают, стоит рот не вовремя открыть — метода воспитания такая у Джиро-сенсея. Послал бы их всех, если честно, но хочется уже хоть чего-нибудь добиться в новой жизни.

Я отпер дверь своим ключом и, разувшись, прошлепал в комнату. Судя по звукам, доносившимся из телевизора, тетка уже была дома. Хорошо хоть встречать не вышла — меня ее укоризненный взгляд за последние недели достать успел хуже горькой редьки. Понимаю, что она права, но только сильнее раздражаюсь.

Бросил рюкзак к ножке стола и вытянул из-под кровати уже опустевшую на две трети коробку с пивом. Подумал немного и задвинул обратно. Настроение и так мерзкое, нечего его усугублять. Пойду лучше поесть приготовлю. На завтра. Сегодняшний ужин я Таки еще днем заботливо по тарелкам разложил, когда между уроками и посещением додзе домой заскакивал. Хорошая у меня все-таки тетка — племянничка, козла, терпит. Перед директором и мужиком из социального комитета отмазывала, пиво даже не подумала отнять, денег на оплату услуг Джиро-сенсея дала, хотя самой наверняка занимать пришлось. Я, правда, необходимую сумму занизил вдвое, решив, что остальное сам заплачу, но все-таки. А ведь ей еще за мое поведение перед сестрой отчитываться.

Хотелось упасть и вытянуть немилосердно гудящие ноги, но я не поддался коварному желанию, а, прихватив с собой очередной невероятно занудный образчик японской классической литературы, пошел на кухню. Мутант в совершенстве владел умением совмещать одно полезное дело с другим и в порыве щедрости преподал мне несколько ценных уроков по этой теме. Так что теперь я читал во время готовки и решал домашние задания, делая дыхательные упражнения. Кроме очевидных преимуществ, такой подход изрядно загружал мою голову, не оставляя в ней места для рефлексии. Даже на сон грядущий я старательно разучивал хокку или размышлял о техниках рисования. Все что угодно, лишь бы не думать о собственной никчемности.

Март 1994-го

Третий триместр промелькнул, словно его и не было. Мы с Мутантом стояли посреди кучки не замолкающих ни на минуту школьников, изучая вывешенные на доске объявлений результаты годовых тестов.

— Восемьдесят четыре, — озвучил Сузуму набранные мной баллы. — Неплохо. Хотя могло быть и лучше.

— Да ладно, — устало отмахнулся я. — Нормальный результат. Такими темпами к концу следующего учебного года вполне можно пересечь девяностобальный рубеж, а это уже звание абсолютного ботана и прямая дорога в приличный университет.

Мы протолкались из толпы наружу, где и столкнулись с Катцу и Рейко. Эта парочка "влюбленных" до сих пор ходила раз в неделю на свидания и передвигалась по школьным коридорам исключительно плечом к плечу, делая при этом вид, что такое происходит совершенно случайно. Малышня.

— Наши оценки видели? — поинтересовался Каору, вытягивая шею и пытаясь разглядеть закрытые спинами школьников списки прямо отсюда.

— У тебя восемьдесят, у Рейко восемьдесят восемь, — просветил их Мутант.

— А у вас?

— Девяносто восемь и восемьдесят четыре. — Пояснять, кому какой результат принадлежит Сузуму, естественно, не стал. И так все понятно.

— Я говорила, Катцу, что тебе надо больше заниматься, — вздернув нос, заявила Рейко. — Бери пример с Синдзи. Его оценки улучшаются от триместра к триместру.

— Если я буду вкалывать как он, то помру в первую же неделю, — проворчал здоровяк. — Син у нас вообще мазохист.

— Зато его баллы все выше и выше, — отрезала девушка.

Каору скривился. А нечего было выбирать в подруги активистку и старосту класса. Советовал же ему кинуть монету. Могло ведь и повезти.

— А давайте вместе отметим окончание учебного года, — предложила несчастная жертва любовных отношений, явно желая соскочить с больной темы.

— Где? — тут же поинтересовалась его девушка.

— Да где угодно, — махнул рукой Катцу, но тут же поправился: — Только не в зале игровых автоматов.

Сузуму и Рейко заулыбались. Я хмуро посмотрел на шутника.

— Давайте в кафе, — предложила школьница.

— Только если Катцу займет мне до конца лета денег на кофе и полдюжины пирожных, — условно согласился я.

— Так любишь сладкое? — удивилась девушка.

— Просто собираюсь половину отнести домой тетке. Надо же отблагодарить за терпение.

Глава 4

Июнь 1994-го

— Пока, Синдзи. — Стайка девушек обогнала меня на пути к выходу из ресторана.

— Пока, пока, — пробормотал я им вслед.

— Привет, Син, — вломившийся в помещение парень едва не стукнул меня дверью по лбу.

— Привет, — вымучено буркнул я, проскальзывая мимо него и наконец-то вываливаясь на улицу.

Июньский вечер радовал умеренной прохладой и легким ветерком. После постоянного метания между жаркой кухней и залом для посетителей с работающими кондиционерами, погода казалась просто райской. Глубоко вдохнув свежий воздух, я поправил съехавшую было с левого плеча лямку рюкзака и зашагал в направлении дома.

С наступлением летних каникул — спустя почти год после моей "смерти" — я все же нашел себе работу. Официанта в маленьком ресторанчике. Мой список из тридцати с лишним способов быстрого, легкого и вполне законного обогащения давно отправился в мусорную корзину, не выдержав столкновения с жестокой реальностью. Единственная идея из него, все еще способная принести хоть какие-нибудь деньги, состояла в обучении желающих иностранным языкам. Но, как выяснилось, одного только умения хорошо говорить на русском и английском недостаточно. Требовалось знание правил и умение их понятно объяснять. Так что в свободное от подработки в ресторанчике и посещения додзе время я тщательно изучал справочные материалы по языкам и разнообразные брошюры для преподавательского состава. В общем, несмотря на лето, загорать на пляже и бесцельно шататься с подружкой по городу, как делал один мой приятель, не получалось. Хорошо еще, что студентам и школьникам законодательно запрещено вкалывать больше четырех часов в день, а то бы и от части сна пришлось отказываться. Впрочем, мои дни и без того оказались забиты множеством важных и очень важных дел, ужасно выматывающими к вечеру.

Первое время после устройства на работу я, по методике Сузуму, весь путь до дома старался потратить на полезные размышления. Но уже к концу первой недели бросил это дурацкое занятие и стал использовать каждую из имеющихся у меня двадцати минут для наслаждения прогулкой.

Мне шли навстречу, меня обгоняли, по дороге проносились машины, а я счастливо улыбался, созерцая смеющихся или, иногда, избыточно серьезных людей и упорно продвигался в сторону ждущих дома ужина и мягкой кровати. Последняя, кстати, являла собой яркий пример приобщения тетки в европейскому образу жизни. Катцу с Сузуму, насколько мне было известно, подобно прочим японцам ночевали на футонах — расстеленных на полу матрасах. Причем футон Мутанта вообще походил не на матрас, как таковой, а на обычное одеяло с натянутой на него простыней. Учитывая, что оба родителя парня работали врачами, получая немаленькие зарплаты, такое поведения являлось неслабым образчиком традиционного японского аскетизма.

— Привет, Син, — весело крикнула с кухни Таки, пока я разувался в прихожей. — Проходи, у меня уже почти все готово.

В связи с моим примерным поведением, улучшением оценок и добровольным взваливанием на себя дополнительных обязанностей по дому в виде ежедневной готовки и регулярной уборки во всей квартире, тетка довольно быстро сменила гнев на милость, и теперь мы общались так же легко, как в самом начале. Я бросил рюкзак в комнате, вымыл руки и заглянул на кухню. Середину стола украшал довольно крупный торт. Таки, одетая в халатик, ныне, правда, достигавший середины ее голеней, суетилась у плиты, раскладывая по тарелкам одуряющее пахнущее мясо. Мой желудок громко квакнул.

— Что за праздник? — поинтересовался я у тетки.

— Совсем заработался, бедный, — с улыбкой вздохнула она. — Твой день рождения, Син.

— А. Точно, — промямлил я.

Сегодняшняя дата не то чтобы вылетела у меня из головы — она туда никогда и не залетала. Сам я родился в середине января и никогда особо этот день не праздновал, используя его исключительно как еще один повод собраться за рюмкой коньяка хорошей компанией. А уж момент появления на свет мальчика Синдзи, меня вообще никогда не интересовал.

— Я подарки на твой стол положила. После ужина посмотришь. От меня и родителей. Плюс письмо от них. Оно, правда, еще позавчера пришло, но я его до праздника спрятала. Надеюсь, ты на меня за это не в обиде?

— Нет, конечно, — вымучено улыбнулся я. Мне было плевать, чего там могли написать два практически чужих человека. Пусть они и числятся официально родителями мальчика Синдзи. Я-то здесь при чем?

— Тогда садись есть, — тетка поставила тарелки на стол.

Я не заставил просить себя дважды.

После ужина и болтовни с Таки ни о чем, растянувшейся на полчаса, я лишний раз умылся холодной водой и отправился потрошить подарки. Родители прислали сиди-плеер, считавшийся по нынешнему времени новинкой рынка. Осталось только видеомагнитофон приобрести — для полноты коллекции раритетов. Тетка дополнила подарок полудюжиной дисков, большая часть мелодий которых повторяла мою собственную подборку, записанную на кассетах. Все-таки она роется в моих вещах. Хорошо еще, что трезвенница и не покушается на чужое пиво. Впрочем, я тоже на него не особо покушаюсь — две бутылки до сих пор пылятся в коробке. Как-то нет желания.

Воткнув в плеер прилагающиеся к нему батарейки, и вставив первый попавшийся диск, я забрался с ногами на кровать и вскрыл присланное письмо. Не то что бы оно было мне интересно, но требовалось же знать, какие у родителей Синдзи новости. Возможно, они еще и ответа ожидают.

Спустя пятнадцать минут я отложил исписанные с двух сторон листки бумаги и довольно улыбнулся. Шесть страниц сплошного бла-бла-бла о том, как они любят и скучают завершались поистине отличной новостью: их заграничный работодатель согласился продлить контракт, и родители вернуться в Японию только к концу следующего лета. Это означало, что я не только избавлен от необходимости встречаться с ними еще на год, но и смогу поступить в старшую школу по своему выбору. Ибо, как показал опыт, Таки вполне лояльно относится к любым моим решениям, если видит в них разумное зерно.

Потратив еще полчаса на написание ответного послания с кучей сопливых фраз о том, как мне не хватает дорогих папы и мамы, я завалился спать.

Август 1994-го

Я бродил по торговому центру абсолютно счастливый. На днях мне удалось случайно выяснить, что целый год тетка разводила меня, как лоха. Оказывается, мать честно перечисляла ей деньги на репетиторов и прочее дополнительное образование ненаглядного сыночка, а Таки, пользуясь тягой племянника к самообучению, их успешно экономила. Нет, она не присваивала ничего себе, но оплата додзе, регулярные закупки мяса и даже возмещение ущерба залу игровых автоматов производились именно из этих средств. Так что теперь я собирался лично заработанные деньги потратить исключительно на себя, с чистой совестью забыв об обещании рано или поздно вернуть тете долг.

Оказывается школьник, вкалывающий семь дней в неделю — подобное, в отличие от пятичасового рабочего дня, не запрещалось — способен довольно неплохо зарабатывать. Не так много, как квалифицированный специалист с дипломом высшего учебного заведения, но более чем прилично по студенческим меркам. А учитывая отсутствие необходимости тратиться на собственное содержание, сумма набегала весьма приличная.

Половину заработанных за лето денег я отдал деду Сузуму Джиро-сенсею, погасив долг перед ним. Заодно озадачил Таки новыми расценками на тренировки, повесив на нее необходимость впредь платить всю сумму за обучение из родительского кармана. И теперь шатался по магазинам электроники, присматривая себе персональный компьютер. Имеющаяся пачка йен все еще была недостаточно толстой даже для приобретения бюджетной модели, но еще месяц или два подработок должны были исправить этот недостаток. Я бы управился за две-три недели, но место официанта придется покинуть в связи с началом второго учебного триместра, а преподаватель иностранных языков, особенно начинающий, пусть и тратит меньше времени, но и зарабатывает соответственно.

Впрочем, все перечисленное не мешало мне предвкушать грядущую покупку и парить на крыльях мечты. Планы о том, что будет сделано в первую очередь, при первой же возможности вновь опустить руки на клавиатуру, настолько захватили воображение, что я едва не проскочил мимо сухонького старичка одетого в потертый серый костюм.

— Джиро-сенсей? — затормозив в самый последний момент, я развернулся на сто восемьдесят градусов.

— Здравствуй, Синдзи, — улыбнулся мой учитель. — А я уж думал, ты так и пробежишь мимо.

— Извините, не узнал сразу. Привык, что вы постоянно в кимоно.

— С молодыми бывает. Ничего, подрастешь, наберешься опыта — научишься замечать все, что вокруг происходить.

Его слова неприятно кольнули меня, напомнив обстоятельства смерти.

— А вы научите? — наивно захлопав ресницами, наполовину спросил, наполовину попросил я.

— Научу, конечно, — покивал старичок. — Только всему свое время.

— Конечно, Джиро-сенсей, — дед Сузуму слов на ветер не бросал, так что его обещание зарядило меня оптимизмом еще немного.

— Послушай, Синдзи, — он замялся, словно подбирая слова. — Ты не мог бы мне помочь?

— Джиро-сенсей? — Я задавил душевный порыв, требующий от меня немедленного согласия, и ограничился неопределенным вопросом, подталкивая старика к дальнейшему разговору. А то ляпнешь первое, что взбрело в голову, а потом отдувайся. Нет, хватит. Достаточно меня разводили за прошедший год.

— Видишь ли, Синдзи, я пытаюсь выбрать подарок ко дню рождения своего внука и никак не могу. Стыдно признаваться, но увлечения молодежи мне не очень понятны. Не мог бы ты, как друг Сузуму, посоветовать что-нибудь подходящее?

Н-да. Задачка. Подобрать Мутанту подходящий подарочек... Причем желательно два — один от себя. Я почесал затылок.

— Какое-нибудь оружие? Он вроде фанат боевых искусств — даже для заточки карандашей минимум три разных ножа использует. Ну или спортивное снаряжение.

— Не то, — покачал головой Джиро-сенсей. — По-настоящему ценное оружие стоит больших денег, а повседневным снаряжением он и так с изрядным запасом обеспечен. К тому же сыновья моего брата, тоже держащие свое додзе, именно такой подарок и выберут. Мне бы хотелось побыть оригинальным, а не соревноваться в толщине кошелька с племянниками. Давай выберем вещь, не имеющую отношения к боевым искусствам.

— Хм... — я задумался. Что можно подарить на четырнадцатый день рождения парню, не особенно интересующемуся материальными благами? — А если купить ему хороший фильм?

— Фильм? — переспросил старик.

— Ну да, — кивнул я. — Подарить не вещь, а яркие впечатления. Можно, конечно, отправить его на недельку в какой-нибудь лагерь отдыха или устроить поездку по стране, но фильм тоже подойдет.

— Гм... — теперь пришла очередь задуматься Джиро-сенсея. — Ты поможешь мне выбрать?

— Разумеется. Пойдемте. Я как раз видел на втором этаже подходящий отдел.

Сентябрь 1994-го

— Привет, — обратился я к Катцу, болтающемуся на турнике. — Мороженное будешь?

— Буду, — просипел он, медленно подтягиваясь на ощутимо дрожащих руках. Давно, наверное, пыхтит, раз так устал.

— Тогда подходи, как закончишь. — Я повернулся к нему спиной и отошел к расположенным у сетчатого ограждения баскетбольной площадки лавочкам.

Устроившись в некотором отдалении от наблюдавших за играми своих детей и обменивающихся последними слухами мамочек, положил рядом предназначенное товарищу мороженное и принялся наблюдать за тем, с какими поистине титаническими усилиями Катцу пытается в очередной раз поднять голову выше планки турника. Кстати, мухлевать, вытягивая шею и подбородок вверх, как наверняка попытался бы сделать я, Каору даже не думал. И этот человек имеет наглость называть меня мазохистом?.. М-да.

Мобильные телефоны уже существовали, но все еще не получили должного распространения, а потому для встречи друг с другом рекомендовалось либо договариваться заранее, либо знать места в которых всегда можно отыскать нужного человека. Прямо, как во времена моего детства.

Поймав последнюю мысль за хвост, я некоторое время крутил ее, а потом с усмешкой выбросил из головы и от всей души лизнул фисташковое мороженое. Такого во времена моего детства не было. Во всяком случае, в нашем провинциальном городке. Приходится в новом детстве упущенное наверстывать.

Так вот. Катцу гарантировано можно было отыскать на школьной спортивной площадке. Этот странный тип, который год успешно игнорирующий регулярные попытки Сузуму обеспечить своего деда очередным студентом, ежевечернее посещал это место — бегая, подтягиваясь или занимаясь на брусьях. Поэтому, когда моя душа в очередной раз требовала общения, а мозг отказывался принимать новую информацию, когда один только вид учебников начинал вызывать тошноту, я шел сюда, даже не утруждая себя предварительным звонком семейству Каору по стационарному телефону. Разумеется, мой товарищ не всегда оказывался на площадке, но в подавляющем большинстве случаев стратегия себя оправдывала.

— Опять крыша едет? — поинтересовался Катцу, подбирая мороженное и устало плюхаясь на то место, где оно только что лежало.

— Что-то вроде того, — согласился я. — Ты, я смотрю, тоже в одиночку крутишься. Куда Рейко дел?

— Дома, наверное, сидит, — пожал плечами он. — Или нет. Не знаю.

— Ооо... — задумчиво протянул я. — Прошла школьная любовь?

— Да нет. Просто достала она своими напоминаниями о скором начале второго триместра.

— Требует прилежно учиться?

— Что-то вроде.

— Понятно.

Мы помолчали, неспешно поглощая мороженое. Закончив, я откинулся на спинку скамейки и, задрав голову, принялся любоваться медленно плывущими облаками.

— Хорошо...

Катцу тоже посмотрел вверх. Потом перевел взгляд на меня. Потом опять вверх.

— Небо, как небо. А ты, Син, когда-нибудь сойдешь с ума, если не прекратишь так над собой издеваться.

— Мутант же до сих пор не сошел, — отозвался я.

— Уверен? — хмыкнул Каору.

— А что такое?

— Ему дед на день рождения фильм подарил. Звездные войны. Американский, кажется. Видел?

— Ага. — Признаваться в причастности к выбору киноленты я не собирался.

— Сузуму третий день сидит дома, прикидывая можно ли при текущем техническом уровне и степени развития медицины собрать протез вроде того, что был у Люка Скайуокера.

— Бластер он собрать еще не пробовал? Или звезду смерти спроектировать?

— Зачем? — пожал плечами Катцу. — И так понятно, что это фантастические штуковины с непонятными принципами действия. А вот протез — вещь реальная, пусть и не в ближайшие годы. Робототехника развивается быстро. Чисто технически собрать механическую конечность на управляемых шарнирах задача вполне выполнимая. Проблема только в распознавании нервных импульсов и преобразовании их в нужные электрические сигналы. Вот Сузуму и штудирует отцовскую литературу.

— Тяжелый случай.

— А я о чем, — вздохнул Катцу. — Скоро у меня ни одного товарища в здравом рассудке не останется.

Март 1995-го

Полгода промелькнули как один день. Учеба и работа, работа и учеба. С редкими перерывами на прогулки с друзьями и обязательными экскурсиями для всего класса. Компьютер я так и не купил — репетитору английского языка пусть и платят больше, чем официанту, но количество рабочих часов просто смешное. Весь заработок за полгода разошелся на мороженное, воду и прочие мелочи вроде подарков на дни рождения. Еще и добавлять пришлось. Ну да ничего, до следующего лета чуть больше пары месяцев осталось.

Сейчас мы отбывали последние деньки в средней школе. Оставалось сдать еще два теста и можно сказать прощай этому учебному заведению. В принципе, набранные мною баллы уже гарантировали поступление в нужную старшую школу, так что о результатах оставшихся контрольных я не волновался. Это Катцу требовалось сдать хотя бы одну из них на "отлично", чтобы не оказаться в каком-нибудь менее престижном заведении.

Вероятность распада нашей дружной компании никого не радовала, так что мы с Мутантом взялись активно натаскивать приятеля, пытаясь за несколько дней вбить в его голову достаточно сведений. Каору стоически терпел. Вот и сейчас в оставшиеся до начала занятий двадцать минут Сузуму вещал что-то о роли образа сакуры в художественных произведениях, Катцу вникал, а я, закончив измываться над мозгом парня еще вчера вечером, бесцельно качался на стуле.

— Новость слышали? — Рядом, лихорадочно блестя глазами, материализовался наш бывший одноклассник Фумики, в этом году учащийся в третьем "Б".

— Опять тест по литературе перенесли? — равнодушно спросил я, чтобы отвязаться. Типичные школьные сплетни меня абсолютно не интересовали, но для многих они были единственным способом скоротать время перед началом занятий.

— Горо с балкона выбросился, — театральным шепотом объявил Фумики.

— Он что, идиот? — новость таки произвела на меня некоторое впечатление. — Надеюсь, придурок себе что-нибудь сломал? — Некоторым людям просто необходимо получить жесткий урок, чтобы перестать совершать глупые поступки.

— Насмерть.

— Чего? — вытаращил глаза я.

— Он же на втором этаже жил, — присоединился к моему недоумению Сузуму.

— Шею сломал, — продолжил ввергать нас в недоумение Фумики. — Говорят, упал неудачно. Разбежался, а при прыжке через перила балкона зацепился за них ногами и перевернулся в воздухе. Прямо головой в асфальт.

— Где на балконе разбежаться-то можно?

— От дальней стены комнаты и через дверь.

— Какого черта ему в голову вообще пришло провернуть такой трюк?

— Да он еще с конца второго триместра на нервах был. А вчера очередной тест завалил.

— И? — слова Фумики ничего не прояснили, и я только захлопал глазами.

— С такими оценками он не смог бы перевестись в престижную старшую школу.

— И? Это повод прыгать с балкона?

— Кому как, — пожал плечами Фумики. — Горо рассчитывал получить инженерное образование и устроиться в фирму, где работает его отец. А с такими баллами у него практически не осталось на это шансов.

— Отличный повод сломать себе шею, — я скривился и продемонстрировал собеседнику поднятый вверх большой палец. — Так держать!

— Я-то тут при чем? — захлопал глазами Фумики. — У меня с оценками все нормально.

— А если бы было ненормально? Тоже пошел бы с балкона прыгать?

— Вряд ли. — Одноклассник почесал затылок. — От меня родители ничего особенного не ждут. Это Горо отца подвел.

Я открыл рот. Закрыл. Снова открыл. И опять закрыл. После чего махнул рукой и просто отвернулся, не в состоянии больше видеть недоумение в глазах Фумики. Чертовы японцы!

— Вот видишь, Син, до чего учеба доводит, — протянул Катцу, ласково похлопав меня по плечу. — Завязывал бы ты столько времени над книгами сидеть. Не на втором этаже ведь живешь.

— Не обобщай, — буркнул я. — Всегда может найтись один идиот, абсолютно не ценящий собственную жизнь.

— Он не один, — тихо произнес Сузуму.

— Что? — переспросил я.

— Три года назад сбросилась с крыши ученица школы, в которую мы собрались переводиться. Думаю, если собрать статистику по всем учебным заведениям города, то число самоубийц, не выдержавших сложности экзаменов, будет гораздо больше.

— Безумие какое-то...

Я посмотрел в спину Фумики, разносящему новость дальше, вспомнил нескладного толстячка Горо, так бездарно спустившего в помойку собственную жизнь, и задумался. Может, и правда поменьше времени на учебу тратить? Самоубийство, конечно, не в моем стиле, но нервный срыв от перенапряжения тоже не самая приятная перспектива.

Глава 5

Апрель 1995-го

Новая школа от старой практически ничем не отличалась. Новые стены, новые лица, а в основном все то же самое. Да и стены, если подумать, не такие уж новые. Здание-то по типовому проекту сделано.

В общем, ничего особенного от первого дня учебы ожидать не приходилось. Директор произнес прочувственную речь, успешно пропущенную мною мимо ушей. Все что он мог сказать я и так знал наизусть. Босс прошлой школы устраивал трехминутные выступления на каждой проводимой перед занятиями линейке. И ничего, кроме порядка слов от утра к утру не менялось. С другой стороны, ему приходилось нести эту чушь двести пятьдесят дней в году на протяжении трех лет, прежде чем очередная партия бестолочей окончит школу, и он сможет начать цикл выступлений заново. Удивительно, как он в таких условиях вообще умудрялся добиться хоть какого-то разнообразия.

После спича директора учащихся развели по классам, и эстафету принял наш куратор, которого в моей прошлой жизни называли бы классным руководителем. Этот тоже в основном нес какую-то вдохновенную чушь, однако, перемежая ее полезными сведениями, так что пришлось слушать. Потом мы выбирали старосту. И вот это уже было весело. Несколько ненормальных настолько хотели взвалить на себя дополнительные обязанности, что устроили настоящую битву. В чисто японском стиле. Здесь не принято хвалить себя, так что они просто пристально смотрели на тех, кто мог дать им положительную характеристику и очередной бедолага начинал выкручиваться, припоминая все известные ему достоинства кандидата. Судя по даваемым характеристикам наш класс по меньшей мере на треть состоял из крайне ответственных признанных гениев с ангельским характером. Что, впрочем, не мешало этим эталонным существам припоминать друг другу совершенные в прошлой школе ошибки. Досье они, что ли, друг на друга собирали? Я тут почти два года живу, а о подавляющем большинстве новых одноклассников и не слышал-то никогда. Что уж говорить о каких-то подробностях. В итоге старостой стала некая Мики Нигоесо, довольно симпатичная девочка с по-детски наивным личиком и ядовитым язычком. Кажется, я знаю, кто станет идолом моей новой школы.

Куратор напомнил о необходимости записаться в клуб, посетовав на то, что, возможно, не всем из нас удастся собрать необходимое количество единомышленников. Грустно, конечно. Никто из моих прежних друзей-ботаников не набрал достаточного количество баллов для поступления в эту школу, так что придется выбирать иное, не особенно напрягающее увлечение: бить новый состав клуба цветоводов после общения с социальным инспектором не было ни малейшего желания. Зря я, что ли, четыре триместра кряду изображал из себя пай-мальчика ради нормальной характеристики?

Затем у нас начались якобы занятия, на которых мы опять ничему не учились, а только знакомились с преподавателями и слушали их однообразные обещания предоставить нам все возможности стать гениями. Не сделать из нас гениев, а именно "предоставить возможность". Японцы такие японцы.

В перерывах между "уроками" Катцу клеил хихикающих девиц, явно намереваясь срочно найти замену Рейко, с которой торжественно расстался неделю назад в связи с поступлением в разные школы. Мутант полировал ножом свои карандаши, доводя их остроту до состояния в котором грифель может быть признан боевым оружием. А я отбивался от попыток Нигоесо выяснить мои клубные предпочтения.

Но рано или поздно, все плохое, как и хорошее, имеет свойство заканчиваться, и к обеду нас отпустили по домам. Я открыл дверцу личного шкафчика, намереваясь забрать валяющийся там портфель, и с удивлением обнаружил лежащий на краю верхней полочки конверт. На обращенной кверху стороне бумажного прямоугольника красовалось нарисованное красным карандашом сердечко.

— Это что? — тупо спросил я у окружающего мироздания, прикидывая кому вообще могло понадобиться вскрывать мой шкафчик, чтобы оставить послание.

— Где? — Над моим плечом мгновенно выросла голова любопытствующего Катцу. — Да ты везунчик, Син, — с легкой завистью протянул он. — В первый же день получить любовное признание — уметь надо.

— Так. — Я решительно открыл не заклеенный конверт и вытянул из него сложенный пополам лист бумаги.

Пожелавшая остаться неизвестной поклонница приглашала на свидание в семь вечера на заднем дворе школы. Нашли идиота — во времена моего первого детства подобным образом звали исключительно для того, чтобы адресат мог получить по лицу. Возможно, что и ногой. Японцы, конечно, покультурнее будут, да и не за что меня бить. Но любить, вроде, тоже не за что, а шуточки над слишком много вообразившим о собственной неотразимости школьником — одно из любимых развлечений девочек, вне зависимости от страны.

— Ух, ты, — протянул Катцу, все также заглядывающий мне через плечо. — Завидую.

— Держи. — Я вручил ему записку. — Скажешь, что в своем шкафчике нашел. Получатель там все равно не указан.

— Да ты что, Син! — Каору округлил глаза. — Нельзя так!

— А, по-моему, можно, — пожал плечами я. — Мне неохота вечером из дома выбираться, а ты парень видный, как замена вполне подходишь. Глядишь, и заведешь себе подружку. Если что, смело уходи в отказ — я подтвержу, что записку тебе подкинул.

— Тебе не кажется, что поступать с влюбленной девушкой подобным образом недостойно настоящего мужчины? — из-за ряда шкафчиков высунулась голова вездесущей Нигоесо.

— Не кажется. Ты видишь здесь подпись? — Я не поленился пройти разделяющие нас шесть шагов и вручил записку старосте. — Фото, чтобы можно было оценить поклонницу, тоже не наблюдается. Как и телефона для обратной связи. Мне предлагают кота в мешке. Я делаю то же самое. Все честно.

— Бедная девушка, — покачала головой Мики.

— Ее проблемы. В следующий раз пусть подписывается. — Я отобрал у старосты записку, забросил ее во все еще открытый шкафчик Катцу, подобрал портфель и зашагал подальше от этих детишек с их школьной романтикой.

Апрель 1995-го

Каору таки не удержался и сходил на свидание с подбросившей записку девочкой. Как он утверждал, исключительно из благородного побуждения не оставлять отвергнутую влюбленную ожидать непонятно чего в одиночестве на школьном дворе. И теперь ходил вокруг меня кругами, уговаривая научить его вежливо говорить "нет": девчонка оказалась хороша ровно настолько, чтобы в голову перестали приходить мысли о немедленном самоубийстве. Катцу, конечно, не являлся таким придирчивым ценителем прекрасного, как я, но даже для него это было слишком.

Староста за жалких три дня сумела проклевать мой бедный мозг насквозь, заставив всерьез задуматься о выборе клуба. Найти группу, в которой не придется ничего делать, не удалось, пришлось переходить к плану "Б" — придумывать себе увлечение, заниматься которым будет хотя бы интересно. И я придумал. Робототехника! Японская отрасль программно управляемых механических конструкций к этому времени должна быть развита достаточно, чтобы необходимая для работы литература успела получить распространение. Такое увлечение, конечно, потребует денежных вложений, но клуб должен состоять минимум из пяти человек, так что скинемся. Осталось изложить свои мысли Катцу и отправить его агитировать школьников.

Я был так увлечен обдумыванием новой идеи, что едва не влетел лбом в чей-то подбородок. Затормозив в последний момент, попытался обойти парня слева, но он, видимо уклоняясь, отшагнул в ту же сторону. Справа — тот же эффект. Я остановился, поднял голову. И практически в упор уставился на узкоглазую физиономию украшенную широкой ухмылкой.

— Ну и что вам от меня надо? — поинтересовался я, окидывая взглядом здоровяка и отирающуюся рядом троицу школьников с идентичным выражением лиц.

— Ты Бешеный Синдзи, — без какого либо признака вопросительных интонаций заявил он.

— Допустим.

— Надо выяснить, кто из нас круче.

— Кому надо? — хмуро спросил я.

— Нам, — заявил парень.

Сборище непуганых идиотов. Откуда, ну откуда такие вообще берутся в Японии с ее развитой системой социальных инспекторов в целом и в нашей более чем приличной старшей школе в частности. Подходить с подобными заявлениями посреди коридора на глазах у доброго десятка любопытных школьников...

— Выясняйте, — пожал плечами я.

— Вечером за школой, — бросил здоровяк.

— Делать мне нечего. Может еще в соседний город на выходных ради вас съездить?

— Тогда пойдем на крышу.

— Хорошо.

Я двинулся следом за повернувшимся спиной заводилой, остальная троица пристроилась сзади. Идеально. Присутствующие в коридоре ученики вряд ли слышали, о чем мы говорили, но уж как меня уводили, взяв в "коробочку", малолетние сплетники точно запомнят.

Выбравшись на крышу, мы обнаружили там пару уплетающих свой обед девчонок. Те, впрочем, оказались понятливыми и поспешили исчезнуть, не дожидаясь соответствующей просьбы.

— Начнем, Бешеный. — Здоровяк скинул пиджак на руки одного из приятелей и встал в какую-то стойку, прикрыв согнутыми руками лицо и торс. Он что, боксер? Японец-боксер?

— Начинай.

Мощный удар пришелся в левую скулу, бросив меня на пол. Я даже пожалел, что не стал уклоняться. Болела скула, саднила спина, затылок буквально разламывался от боли — тот еще набор ощущений. С одного удара. Силен парень.

— Будешь бить ногами — постарайся по лицу не попадать, — вежливо попросил я, устраиваясь поудобнее и переводя взгляд на низко летящие облака.

Глубокая тишина стала мне ответом.

— Эй, Бешеный, ты вставать будешь? — наконец неуверенно вопросил кто-то, находящийся вне поля зрения.

— Нет, — отозвался я.

И снова тишина.

— Да ну его, — раздраженно бросил один из команды поддержки. — Пойдем отсюда.

Мой "противник" раздраженно сплюнул и, так и не отметившись туфлями на моих ребрах, отвалил к приятелям. Хлопнула дверь. Полежав еще минуту, я сел. Дети, какие же они все-таки дети. Вот с чего эти забияки решили, что жертва не станет на них стучать? Потому что по неписаному кодексу "выясняющих, кто круче" так не делают? Ну-ну. Поднявшись, я побрел в сторону медпункта.

Школьная медсестра поохала, поахала, заставила подержать холодный компресс, помогла отряхнуть одежду, дала несколько советов и в принудительном порядке направила домой. Добрая женщина. Я заверил ее, что буду выполнять все рекомендации и отправился к директору, предварительно задержавшись у ближайшего подоконника, чтобы настрочить пространную жалобу.

— Писать, тем более так много, было совсем не обязательно, — вздохнул местный большой босс, ознакомившись с моей кляузой. — Я и без этого укажу твоим товарищам на недопустимость подобных действий.

— Во-первых, они мне не товарищи. А во-вторых, насколько мне известно, для обращения в социальные службы необходимо письменное свидетельство потерпевшего.

— Социальные службы... — Директор поморщился. Ему явно не хотелось терпеть визит социального инспектора и связанные с ним репутационные потери. — Зачем они нам? Я сам поговорю с мальчиками и их родителями. Нет никакой необходимости беспокоить госслужащих.

— Разве помощь в их работе может считаться беспокойством? — делано удивился я.

— Поверь мне, Синдзи, твои обидчики будут строго наказаны. Но неужели ты хочешь испортить им будущую карьеру негативной записью в школьной характеристике? Подумай, стоит ли быть настолько злопамятным?

— Я вовсе не злопамятен! — капелька праведного возмущения и оскорбленная невинность во взгляде. — И желаю только добра им и их родителям. Социальный инспектор помог мне понять, каким достойным делом является учеба. Может, парни дерутся только потому, что им еще не встречался человек, способный говорить так убедительно.

Директор вздохнул. Помассировал лоб. Не отрывая руки, посмотрел на меня сквозь растопыренные пальцы. Снова вздохнул. Кажется, он заподозрил скромного школьника в издевательстве над взрослым дядей. Но тем не менее предпринял еще одну попытку до меня достучаться.

— Синдзи, я ведь не зря занимаю должность директора школы. Поверь, я умею убеждать не хуже представителей социальных служб.

— Ну... — протянул я. — Вы не обижайтесь, пожалуйста, но инспектор меня сразу убедил. А у вас не получается. Вот что будет, если они опять испортят мне одежду? Или не они, а другие. Тетя не зарабатывает столько, чтобы постоянно покупать новую форму.

— Разумеется, родители виновных возместят причиненный ущерб, — директор услышал сомнение в моем голосе и молниеносно перешел от защиты к нападению.

— Правда? — недоверчиво уточнил я. — Это хорошо. А как считать ущерб от синяка и пропущенного дня занятий?

— Этот вопрос мы решим с твоей тетей. Ты ведь согласишься с ее оценкой?

— Ага! — Я радостно закивал и, позволив директору осторожно выдохнуть, нанес добивающий удар. — Только пусть парни на общей линейке расскажут всем, чему вы их научили. — И добавил великодушно: — А передо мной могут и не извиняться.

Выдохнуть то директор выдохнул, а вот со вдохом у него случились проблемы.

Ни на какой линейке мои обидчики, естественно, выступать не стали. Зато в наш класс они заявились уже на следующий день, принявшись извиняться при всем честном народе. И когда только директор успел с ними пообщаться? Домой, что ли, звонил?

— Ладно, парни, — покровительственно заявил я обалдуям, ухмыляясь во все тридцать два зуба. — На первый раз прощаю. Не всем же сразу быть умными. Некоторым требуется сначала прикоснуться к источнику истинной мудрости. Извинения приняты.

Судя по отражающимся в их глазах эмоциям, мальчики мечтали украсить мое лицо еще одним синяком или даже несколькими, но от высказываний воздержались, поспешив откланяться.

— Милые ребята, — заявил я, когда последний из визитеров вышел за дверь, но все еще мог нас слышать. — А главное — понятливые.

— Злой ты, Синдзи, — покачал головой Мутант. Однако уголки его губ, упорно пытающиеся расползтись вверх и в стороны, выдавали Сузуму с головой.

Катцу так и вовсе тихо ржал, практически не сдерживаясь.

— И что это было? — вопросила староста. Любопытные взгляды доброй половины класса гласили, что остальные тоже не прочь услышать ответ.

— Обычный воспитательный момент, — пожал плечами я. — Ты в курсе, что бить людей по лицу нехорошо? А примерного мальчика Синдзи — нехорошо вдвойне.

— Гм. — Нигоесо внимательно изучила украшавший мою скулу синяк. — Публичные извинения... — Она покачала головой. — Я скорее предполагала, что знаменитый Бешеный Синдзи, известный избиением целой толпы старшеклассников, переломает своим обидчикам ноги.

— Чтобы поближе познакомиться с одним из пенитенциарных заведений? Благодарю покорно. Я уж лучше так. Словами. Да и лень связываться, кулаками махать.

— Что, даже не постараешься установить в новой школе свои порядки?

— Это помогает в учебе? Снижает требования при сдаче экзаменов в достойные университеты? Позволяет получить хорошую работу? А раз нет, то зачем тратить время на подобную чушь?

Староста прищурилась, неопределенно хмыкнула, но с дурацкими вопросами приставать перестала.

— Опять, — простонал я, обнаружив в конце учебного дня очередную записку, подброшенную в шкафчик.

— Я не пойду, — заранее поспешил откреститься Катцу. — Вон пусть Сузуму отдувается.

— Хочу заметить, что Синдзи письмо еще даже не читал, — проронил Мутант.

— Как будто это что-то изменит, — хмыкнул я, извлекая на свет содержимое конверта, и с удивлением уставился на фотографию, прикрепленную к листку бумаги.

"Синдзи Тиба, приглашаю тебя на свидание. Встретимся через пятнадцать минут после окончания занятий у главных ворот. Опоздание расценивается как отказ", — гласило послание. Дальше шел номер телефона и подпись — Мики Нигоесо.

— Во всяком случае, чувство юмора у нее имеется, — ошарашено пробормотал я.

— Попал ты, Синдзи, — резюмировал Катцу. — Будешь теперь каждый день старосте портфель до дома носить.

Май 1995-го

— Как там дела у вашего клуба? — Мики лизнула мороженное и оттолкнулась ногой от земли. Качели тихо скрипнули и в очередной раз увеличили амплитуду движения. — Все еще чертежами занимаетесь?

— Чем же еще? — хмыкнул я, лениво наблюдая за девушкой. — Директор упорно не хочет выделять средства на оборудование. А ведь мы ему предложили оплатить половину расходов, а потом еще и передать все купленное кабинету физики. Обещал подумать. До первого сентября. Жадина.

Мы со старостой начали периодически встречаться после занятий. Ходить на свидания, как считала она. Ну и наши одноклассники, разумеется. А заодно и Катцу с Мутантом. Все, короче. Кроме меня. Я же просто проводил время с приятным собеседником. Женщины отличаются от мужчин не только физиологически. Иная психика, иное воспитание. Оказывается, последние годы мне ужасно не хватало женщины. И отнюдь не в плане постели, хотя гормональный шторм периодически так и норовил накрыть с головой. Нет. Не хватало общения. Намеков, недомолвок, игры слов, типичных именно для представительниц прекрасной половины человечества. В какой-то мере я компенсировал нехватку всего этого за счет Таки, но Мики, успевшая поднабраться где-то жизненного опыта и рассуждавшая скорее как молодая женщина, а не пятнадцатилетняя девочка, подходила гораздо лучше тетки, всегда смотревшей на меня, как на подростка.

— Может директор не считает, что ваше оборудование пригодится кабинету физики?

— Естественно, он так не считает, — фыркнул я. — Гуманитарий.

Девушка улыбнулась и, внимательно глядя на меня, медленно слизнула с нижней губы капельку мороженного. Соблазнительница недоделанная. В ее возрасте надо над романтическим кино вздыхать, а не подобные жесты мальчикам демонстрировать. Это я устойчивый, а другой мог бы и повестись.

— Если он и дальше будет жадничать, то мы так дальше чертежей и не уйдем. — Я сделал вид, что не заметил ее жеста. — Соберем какую-нибудь конструкцию, худо-бедно управляемую с пульта, и все.

— А разве вы собирались сделать что-то другое?

— Разумеется. Мы ведь клуб робототехники. Робот должен двигаться сам, выполняя заложенную в него программу, а не быть куклой на ниточках. Иначе, зачем он вообще нужен?

— Никогда не задумывалась над этим вопросом, — честно ответила девушка.

Было сильное желание начать просвещать ее, но я удержался. Не стоило портить вечер разговорами об особенностях роботов и их роли в жизни развитого общества. В прошлой жизни мне, в отличие от многих коллег, удавалось избежать репутации человека не от мира сего, и в новой я собирался продолжить эту традицию.

— Да никто, кроме фанатов, не задумывается. Ты ведь не собираешься записаться еще и в наш клуб?

— Спасибо за предложение, Синдзи, но мне как-то ближе общественная деятельность.

— А я и не предлагал. Если ты присоединишься, то нам придется видеться с утра до вечера. Расставаться будем исключительно на ночь.

— Это тебя расстраивает? — Доевшая мороженное девчонка покинула качели и принялась расправлять юбку.

— Постоянное совместное времяпрепровождение?

— Нет. Расставание на ночь. — Она лукаво посмотрела на меня.

— Надо же когда-то отдыхать друг от друга, — пожал плечами я.

— Ты странный, Синдзи, — после недолгого молчания резюмировала девушка.

— Почему же?

— Тебе вроде бы интересно со мной: звонишь, приходишь домой, зовешь в парк. И при этом ни разу не взял меня за руку, не попытался поцеловать, как поступил бы любой другой.

— Всего лишь трепетно отношусь к собственной свободе, — хмыкнул я. — А ты тут предлагаешь сорвать твой первый поцелуй. Учитывая мнение девушек об этом торжественном событии, как бы на следующий день не пришлось идти в храм — жениться.

— А если я скажу, что сорвать мой первый поцелуй тебе не удастся при всем желании? Равно как и второй с третьим. — Девушка улыбнулась. Вроде бы весело, но как-то кривовато.

— Парень в бегах? Или вы расстались по обоюдному согласию? — я постарался превратить все в шутку.

— Скажем так: десятка поцелуев он оказался недостоин. — Ее улыбка чуть изменилась, став вполне искренней.

— Гм. Ты уверена, что я окажусь достоин?

— Не попробую — не узнаю, — пожала плечами Мики.

— Помни, ты сама напросилась, — я осторожно притянул девушку за талию и нежно коснулся ее губ своими.

Не обидеть, главное, не обидеть. Наверное, только эта мысль, звенящая в моей голове все время поцелуя, позволила рукам остаться на том месте, на котором они оказались изначально. Никак не ожидал, что малолетняя девчонка действительно умеет целоваться. Гормоны едва не унесли мое сознание в неведомые дали, оставив тело во власти инстинктов. Мальчик оказался недостоин десятка поцелуев? Интересно, дальнейший опыт она на помидорах зарабатывала? Или были и другие недостойные? Штук двадцать или тридцать.

— Слушай, ты уверена, что этот поцелуй у тебя не первый? — спросил я.

— Ага, — отозвалась Мики. — А к чему вопрос?

— Да вот вдруг подумалось, что свадьба — дело совсем не страшное. Особенно, если в качестве нареченной выступает такая девушка.

Она засмеялась.

— Прояви больше настойчивости, Синдзи. Тогда я рассмотрю твой предложение.

— Сама напросилась, — усмехнулся я, вновь притягивая Мики к себе.

Глава 6

Август 1995-го

— Моя прелесть! — Я счастливо прижался щекой к боку только что распакованного системного блока. — Какое счастье, что мы теперь вместе!

Компьютер! Наконец-то у меня есть персональный компьютер! Почти год потребовался, чтобы скопить средства, которые я надеялся раздобыть за пару месяцев, но оно того стоило. Правда, ценники на лицензионное программное обеспечение кусались, а нелицензионного было днем с огнем не сыскать. Что поделаешь, отсталая Япония. Куда ей до продвинутой России девяностых. Зато здесь дефолта не будет. Наверное.

— Я ревную, — заявила Мики, оккупировавшая мой единственный стул и с интересом наблюдающая за освобождением покупок от оберток. — В отношении меня ты такую нежность не проявляешь.

— Неужели? — Я бросил взгляд в сторону надувшей губы девушки, привычно играющей во взрослую. — Надо исправить это упущение. Моя пр-р-релесть! — Подхватил ее на руки и закружил по комнате.

Мики пискнула и с неожиданной силой вцепилась в мою рубашку, едва не оторвав пару пуговиц. Хорошо еще, что школьницы ногти коротко стригут, а то бы обязательно грудь расцарапала.

— Верни меня на место, — гневно потребовала она, пытаясь сверкать глазами. Впрочем, показное неудовольствие не помешало ей отпустить рубашку и закинуть руку мне на шею.

— Ни за что! — сообщил я то, что девушка ожидала услышать.

Если и есть у японок какое-то достоинство, присущее всем без исключения представительницам нации, так это миниатюрность. Та же Мики не тянула и на пятьдесят кило — полтора года тренировок у Джиро-сенсея позволяли мне носить ее на руках довольно длительное время. Как все-таки приятно ощущать себя мужчиной, а не малолетним задохликом.

— Так и собираешься ходить со мной до самого вечера?

— До вечера не собираюсь, — честно признался я. — Только пока не надоест.

— Тогда это ненадолго, — хмыкнула она, слегка подтягиваясь на руке и устраиваясь поудобнее.

Я усмехнулся в ответ и приземлился на стул, усадив девушку к себе на колени.

— Син, а ты в курсе, что у меня день рождения через месяц? — вдруг спросила она.

— Не-а. Но намек понял. Подарок с меня.

— Дурак. — Она ткнула меня кулачком в грудь. — Я всего лишь хотела пригласить тебя отпраздновать вместе с нами.

— С вами — это в смысле с твоими родителями? — Седалищный нерв принялся сигнализировать о надвигающейся опасности. Все мои прежние знакомства с родней девушек проходили по одному из двух сценариев: случайность или представление кандидата на руку и сердце. Предложение Мики очевидно намекало на второй вариант.

— Нет. Только со мной и подружками. Сходим в развлекательный центр: кино, кафе, игры. И никакого присмотра.

— Подружек много будет?

— Шестеро.

— А парней?

— Да вроде никого. — Тут, похоже, расклад дошел и до нее, и девушка, скорчив жалобную мордашку, заканючила: — Ну, Си-и-ин...

— Похвастаться захотелось? — ухмыльнулся я.

— А если и так? — Мики надула губки.

— Да я, в принципе, не против. Но честно предупреждаю: скучающих без кавалеров девушек умею игнорировать плохо. Так что советую все же пригласить кого-нибудь из парней.

— Бабник! — Женский кулачок вновь потыкался в мои ребра.

— Какой есть. — Я развел руками, и лишившаяся опоры Нигоесо, пискнув, опять вцепилась в мою рубашку.

— Так гораздо лучше, — усмехнулся я, удерживая отведенную в сторону руку в каких-то десяти сантиметрах от ее спины.

— Я чуть не упала! — возмутилась Мики.

— Чуть не считается. Считай это местью за мои будущие мучения.

— А если я приглашу еще пару парней, то ты не будешь увиваться вокруг моих подруг?

— Могу пообещать.

— Ага, ага. Сегодня пообещать, а через месяц передумать. Вредный ты, Синдзи.

— Какой есть, — повторил я.

— Нет, так не пойдет! Мне требуется торжественная клятва, — потребовала девушка. — Тогда я приглашу Катцуюки и Сузуму. Но с условием, что это будет мой день, и ты не станешь обсуждать с ними ваших роботов.

Сентябрь 1995-го

— Свобода! — тихо возопил я, когда дверь за Мики закрылась, и мы с Мутантом выбрались из ее подъезда. — Я выжил!

— Интересно. — Сузуму наклонил голову, изучая меня. — Буквально две минуты назад ты выглядел очень довольным.

— Не портить же девушке праздник. Но ее подружки меня достали!

Собравшаяся на день рождения Мики компания являлась идеальной иллюстрацией типичного женского коллектива. Террариума, одним словом. Девушки поздравляли именинницу, дарили подарки, восхищались успехами. Одновременно пытаясь скрыть легкую зависть и желание увести ухажера. Не ради парня, естественно, а исключительно из спортивного интереса и желания напакостить. Нигоесо, со своей стороны, одаривала "подружек" ядовито-ласковой улыбочкой, со "знанием дела" рассуждая о мужских интересах и женской привлекательности. Вот зачем люди при таком отношении друг к другу вообще встречаются и проводят вместе свободное время? Из желания самоутвердиться? Так Мики вроде не похожа на закомплексованного ребенка. Не удивительно, что при всей моей любви к прекрасному полу я на дух не переношу женские коллективы.

— А вот Катцу день, похоже, понравился.

С приятелем мы разошлись минут десять назад, отправив его провожать пару девиц в соседний квартал. Впрочем, Каору не выглядел расстроенным по этому поводу.

— Еще бы, — хмыкнул я. — Он просто радуется возможности хоть на денек сбежать от прилипчивого кошмарика, именующего себя его девушкой.

— Синдзи, ты вообще знаешь, что кроме телесной красоты существует еще и красота духовная? — вздохнул Мутант.

— А как же. Конечно, знаю. Только не надо мне рассказывать про сложный выбор. Я предпочитаю тех, кто обладает и тем и другим. А подружка Катцу может просто найти себе такого же страшненького юношу, как она сама, и наслаждаться с ним духовной гармонией. Чем не вариант развития событий?

— Если наш друг ее бросит, она, несомненно, именно так и поступит.

— Не если, а когда. Более того, этот момент наступит сразу же, как только Катцу перестанет быть мямлей и научится говорить "нет".

— Ты жесток, Синдзи. — Сузуму покачал головой.

— Я прагматичен. Ты посмотри на Каору — он же мазохизмом занимается. Это ты можешь восхищаться внутренним содержанием, не обращая внимания на "обертку", а нашему другу нужна симпатичная девчонка.

— Зачем встречаться с красавицей, если с ней нельзя поговорить?

— А если можно? Видишь ли, Мутант. — Я приобнял товарища за плечи. — Люди разные. Тебе девушка нужна, чтобы поговорить, мне — пощупать, а Катцу — демонстрировать ее окружающим, как признак собственной крутости.

— Плохой взгляд на вещи.

— Своих друзей надо принимать такими, какие они есть. Со всеми достоинствами и недостатками, — наставительно произнес я. — Чтобы потом не разочаровываться.

Март 1996-го

Я приблизился к окруженному школьниками стенду с годовыми оценками, едва не приплясывая от переполнявшего меня хорошего настроения. Последний месяц вообще был на редкость удачным, а уж вчерашний день бил все рекорды везения. Ряды моих учеников пополнились американским студентом, согласным оплачивать по восемь часов языковых занятий в неделю. Причем оплачивать хоть в йенах, хоть в долларах, что в отдаленной перспективе могло оказаться значительно выгоднее. Вдобавок я нашел тир, готовый доверить оружие несовершеннолетнему. Только пневматику, естественно, но зато пневматику приличную. Спортивная винтовка — это вам не детская игрушка, использующаяся лишь для выигрыша плюшевых мишек на ежегодных фестивалях и прочих общественных праздниках.

Некоторые люди обожают представлять себя крутыми парнями, держа в руках холодное или огнестрельное оружие или фотографируясь с ним. Мне же было мало подобных мечтаний. Хотелось ощущать толкающую в плечо отдачу, видеть попадание пули в цель. Жаль, что в Японии страйкбол не популярен. Я изорвал в клочья мишеней сорок, прежде чем успокоился. Зато впервые за два с половиной года, прошедших с момента моей смерти, испытал настолько сильное чувство счастья и умиротворения. Жизнь прекрасна!

Ввинтившись в миниатюрную толпу, я быстро оказался в первом ряду, между боксером, пытавшимся год назад подправить мою физиономию, и его приятелем. Малолетние правонарушители рассматривали свои выпускные оценки с очень кислыми лицами. Пробежавшись глазами по спискам и в очередной раз убедившись, что с учебой у меня все отлично, ласково толкнул олухов локтями.

— Что парни, жизнь показала тыловую часть?

Ненавязчиво издеваться над забияками уже вошло в привычку. Даже жаль, что они выпускаются. Ребята привычно скрипнули зубами, не рискуя озвучивать свое отношение к моему мнению. Умные стали. А всего-то и потребовалось разок спровоцировать их нагрубить мне в присутствии местных сплетниц. Опять публично извиняться приходили — повторная беседа с директором кого угодно научит вежливости.

— Да ладно, чего вы такие кислые?! Обучение в негосударственных университетах не такое уж и дорогое. Миллион в год максимум. Если заведение не слишком престижное. И на проживание с едой не тратиться. Жалкие копейки! Вы своими боевыми навыками больше заработаете.

Смерив меня раздраженными взглядами, ребята молча двинулись прочь от стенда. Перекрывающие им проход школьники поспешно расступились. Тоже так хочу!

— Надумаете подтянуть свой уровень — обращайтесь, — крикнул я им вслед. — Недорого беру.

Такого они уже не выдержали. Боксер, которого, кстати, звали Мамору, резко развернулся.

— Ты знаком с университетской программой? — прищурив и без того узкие глаза, процедил он.

— А чего с ней знакомиться? В нашем клубе робототехники даже новички ориентируются в справочниках для старших курсов технических университетов. Неудачников не держим.

— Сколько? — резко бросил Мамору.

— Чего сколько? — слегка удивился я.

— Сколько стоит обучение?

— Жалких тысячу йен в час, — ухмыльнулся я, задирая реальную цену за свое репетиторство процентов на тридцать. Не давать же ему возможность посмеяться над моим заработком. Не на такого напал.

— Согласен, — вдруг бросил парень.

— Э?! — Такое мне даже в голову не приходило.

— С условием, что ты прекратишь издеваться.

— Ты что, серьезно?! — этот вопрос мы с его приятелем задали одновременно.

— Да. Мне нужно подтянуть математику и, возможно, что-то из технических наук. Точный список покажу завтра. Возьмешься? Или ты просто словами разбрасывался?

Подловил негодяй мелкий. Признаваться, что я всего лишь насмехался над ним и не готов нести ответственности за сказанное чревато для репутации, которая в японском обществе очень ценится. И что делать? Действительно браться его учить? Зарываться в свободное время в университетскую программу, только чтобы меня не ославили? С другой стороны, знания по профильным предметам лишними не будут. Да и денег заработаю.

— Ладно, договорились, — буркнул я.

Все-таки у меня талант находить себе лишнюю работу. Мамору пожал протянутую ему руку, скрепляя договор. Как назло именно этот момент времени выбрали мои одноклассники для своего появления.

— Какой жест дружбы! — воскликнул мгновенно просиявший Катцу. — Решили помириться перед окончанием школы?

— Вроде того. Я согласился поработать репетитором Мамору.

Боксер только кивнул.

— О, теперь мы будем звать тебя Синдзи-сенсей, — продолжил глумиться мой приятель. — Ведь даже враги признают тебя учителем.

— Кто-то решил, что может давать прозвища окружающим? Ну-ну. Сам напросился. Отныне буду звать тебя Ангелом.

— Почему Ангелом? — удивился Катцу.

— Потому что Каору. — Я наставительно поднял вверх указательный палец. — Можно было обозвать тебя Альбиносом, но тогда мою шутку могли не понять.

Катцу с Мутантом недоуменно переглянулись. Мики захихикала. В окружающей нас кучке народа тоже мелькнуло несколько улыбок.

— Как будто сейчас понятно, — обиженно пробормотал парень.

— Это потому, что кроме классической литературы и американских фильмов надо интересоваться и родной культурой. Аниме, например. По телевизору иногда интересные вещи показывают. Так что быть тебе Ангелом.

— Во всяком случае, Ангел звучит лучше, чем Мутант, — утешил друга Сузуму, на собственном опыте оценивший прилипчивость даваемых мной прозвищ.

— И на том спасибо, — проворчал Катцу.

Август 1996-го

Никогда больше не буду назначать деловые встречи сразу после занятий с Джиро-сенсеем. Думал, посижу с Мамору в кафе, отдохну физически, пока голова работать будет. Черта с два я отдохнул. Мало того, что ноги так и не перестали ныть, так еще и голова разболелась. Как знал, что не надо с этим боксером связываться. Ну да что уж теперь.

В теткину квартиру я буквально ввалился, на ходу освобождаясь от кроссовок. Дом, милый дом! Моя маленькая комната давно стала родной, превратившись в настоящую берлогу программиста. Таки ворчала, глядя на заваленный стол, но наводить порядок не лезла. Да и не до того ей было в последнее время. Тетка наконец-то нашла себе ухажера — какого-то лейтенанта из сил самообороны. То ли младшего, то ли старшего — не разбираюсь я в местных званиях. Теперь эта парочка или пропадала вечерами невесть где, или сидела у нас в гостиной, попивая чай и смотря телевизор. Забавно было наблюдать, как они медленно переползают по дивану, стремясь оказаться поближе друг к другу, а потом краснеют, случайно коснувшись пальчиками. Как дети, ей богу. А ведь тетка старше меня лет на десять. На двенадцать, если быть точным.

— Син, у нас гости! — громко и радостно сообщила Таки из гостиной.

— Угу, — индифферентно отозвался я, проходя в свою комнату. Чужую обувь в прихожей сложно было не заметить, но на визитеров мне было наплевать.

— К тебе, между прочим! — снова крикнула тетка.

А вот это уже что-то новенькое. Ладно, пойду посмотрю, кто там по мою душу пожаловал.

В гостиной кроме чем-то очень довольной Таки обнаружилась еще пара улыбающихся японцев — мужчина и женщина. Причем гостья сразу же подскочила ко мне и стиснула в объятиях со словами: "Синдзи, как же ты вырос!" Мужик тоже встал и двинулся к нам с явным желанием присоединиться, на что намекали его счастливая физиономия и недвусмысленно разведенные в стороны руки. Примерно на этом моменте до моего заторможенного рассудка дошло, что парочке нужен не я, как таковой, а который год отсутствующий мальчик Синдзи. Срочное обращение к чужой памяти позволило моментально идентифицировать гостей — родители. Только этого не хватало!

— Ну что ты стоишь как чужой, — расстроилась наконец выпустившая меня из захвата женщина.

— Он просто не ожидал нас увидеть, — проговорил мужчина, одновременно обнимая нас обоих. По счастью, руки у него оказались недостаточно длинными, и повторного стискивания с попыткой лишить жертву родительской любви воздуха не случилось.

— Да, мам, — я ухватился за подсказанное им "объяснение" и поспешил изобразить на лице полагающееся выражение счастья. — Вы же в Европе должны быть?..

— Наша командировка закончилась, — сообщил "отец". — Теперь снова будем жить в Японии.

— Замечательно! — Я попытался продемонстрировать энтузиазм, которого на самом деле не испытывал. — Знал бы — раньше домой вернулся! Давно сидите?

— Часа два, наверное. Но Таки нам все время рассказывала о твоих успехах в учебе, тренировках. Так что мы не скучали.

— Даже не верится, что ты такой взрослый и ответственный стал, — добавила "мать". — Подрабатываешь.

— Есть немного, — я потупился, изображая смущение. Потом вскинул голову. — А что вы один чай пьете. Тетя вас не кормила?

— Мы в кафе перекусывали, — отмахнулся "отец". — Решили тебя подождать.

— Так пойдем на кухню, — мне срочно требовалось время на обдумывание ситуации, и возможность повернуться к неожиданно обретенной родне задом, возясь у плиты, идеально подходила к ситуации.

— Вот уж не знала, что мой сын умеет готовить, — покачала головой мать, уплетая примитивный рис с мясной подливкой. — Да еще так вкусно.

— Он меня с первого дня так кормит, — сообщила довольная Таки.

Да... Вот так разведчики и прокалываются. На мелочах.

— Как будто водорослями, которые ты хранила в холодильнике, можно было питаться, — проворчал я, срочно переводя стрелки. — Вот и пришлось научиться. Так бы я, естественно, чем-нибудь другим занялся. Например, еще одного ученика себе завел.

— Дома тебе не придется готовить, — улыбнулась мать. — Если, конечно, сам не захочешь.

— Кстати, о доме. — Я успел обдумать ситуацию и придумал вариант решения проблемы. — Могу я остаться у тети еще на полтора года?

— Ты не хочешь возвращаться домой? — удивился отец.

— Хочу. Но еще я хочу закончить именно ту школу, в которую поступил. Так будет легче попасть в Токийский университет. Я бы ездил к вам на выходные, а в будни жил бы здесь, чтобы не кататься через полгорода. Если тетя, конечно, не против.

— Здравая мысль, — серьезно сказал отец. — Мы хотели, чтобы ты поехал с нами, но к будущей учебе стоит относиться серьезно. Если Таки действительно не против потерпеть тебя еще некоторое время?..

— Разумеется, не против. Какие могут быть сомнения? — возмутилась тетя. Она явно привыкла к убранным комнатам и дожидающемуся ее ужину. Не говоря уж о том, что часть трат за съем трехкомнатной квартиры при таком раскладе родители брали на себя.

— А я так надеялась, что ты поедешь с нами, — вздохнула мать.

— Естественно, поеду, — "возмутился" я. — Сейчас же лето. Учеба только в сентябре продолжится.

Родители повеселели. Конечно, придется терпеть их целых две недели, стараясь не ляпнуть ничего лишнего, но это такая малая цена за отсутствие необходимости посещать старшую школу в прежнем районе с риском столкнуться со старыми знакомыми Синдзи. Может я преувеличиваю, но мне почему-то кажется, что школьные приятели знали исчезнувшего в неизвестном направлении парня гораздо лучше матери с отцом, сваливших без него в заграничную командировку на три года.

Глава 7

Сентябрь 1996-го

С наступлением нового учебного года жизнь вернулась в накатанную колею: родители, вдоволь налюбовавшись сыном, опять занялись карьерой, не особо настаивая на моих еженедельных визитах. Я был рад, но, несмотря на то что наловчился объяснять свои "странности" взрослением и периодом вынужденной самостоятельности, старался регулярно звонить им, демонстрируя свое внимание и уменьшая количество необходимых встреч. Еще немного зазря потраченного времени. Мне вновь захотелось быстрее достигнуть совершеннолетия, закончить школу, и обрести независимость. Дни потянулись ужасающе медленно, а настроение все чаще стало замирать на отметке "мерзко". Ничего не радовало.

Миновал очередной день рождения Мики. На этот раз половина девиц пришла с парнями, и попыток метко плюнуть ядом, всячески демонстрируя дружелюбие, стало меньше. Тем не менее, провожая подружку до дверей квартиры, я мысленно уже был дома. Упасть на кровать, вытянуть ноги и наслаждаться отсутствием малолетних змей.

— Зайдешь в гости? — поинтересовалась Мики.

— Не, — вежливо отказался я. — Восемь вечера, солнце давно село. Твои родители наверняка скоро спать лягут. Им только гостя не хватает.

— Родители в гости ушли. Вернутся только завтра. — Нигоесо отперла дверь и взглянула с намеком.

— Поздно. Еще час, и тетя Таки волноваться начнет, — я попытался изобразить недогадливость, лихорадочно ища пути к отступлению. Не физическому, разумеется.

— Ты, бывает, и в десять домой возвращаешься, — отмахнулась девушка.

— Так то иногда.

— Считай, что сегодня то самое иногда. Тетя даже не заметит твоего отсутствия.

— Обязательно заметит.

— Син-дзи, — четко разделяя слога, произнесла Мики.

Подумать только, меня домогалась девушка, а я размышлял исключительно о том, как бы отказаться. Одно дело целоваться со школьницей, к тому же имеющей вполне себе оформившуюся фигуру: сам малолетка, так что обвинения в педофилии не по адресу. Совсем другое — заняться сексом с несовершеннолетней, которой только сегодня стукнуло семнадцать.

— А? — отозвался я, делая глупое-глупое лицо.

— Нехорошо отказывать девушке в ее день рождения. — Она толкнула дверь, открывая моему взгляду прихожую. — Заходи.

— Обязательно? — Возражение прозвучало жалко.

— Я хочу получить свой подарок. — Мики ухватила меня пальчиками за ворот рубашки и потянула в квартиру.

— А как же брошь? Она тебе не понравилась? — Я зацепился за последнюю фразу, все еще надеясь выкрутиться.

— Понравилась. Но если ты не готов дать мне два подарка, то брошь могу и вернуть.

Она почти нежно втянула меня внутрь. Дверь хлопнула за спиной подобно рухнувшей гильотине. Попал!

Нет, я эту Нигоесо когда-нибудь придушу собственными руками! Ее "ушедшие до завтра в гости" родители вернулись в одиннадцатом часу. Спасло меня только то, что, увлекшись поцелуем, мы проскочили прихожую даже не разувшись. Лишив тем самым неожиданную "полицию нравов" возможности лицезреть незнакомые мужские туфли в прихожей. На чем, собственно говоря, везение и закончилось.

Благодаря какому-то капризу спинного мозга наша парочка вместо кровати в комнате Мики рухнула на расположенный в зале диван. Так что когда хлопнула входная дверь, и веселый женский смех объявил о возвращении родителей, мне срочно пришлось вспоминать службу в армии и норматив времени на одевание. Даже уложился, не считая того, что рубашка так и осталась расстегнутой, а туфли натягивались уже на лоджии. Надеюсь Нигоесо потратит немало нервов, объясняя родителям, почему она в полуголом виде завалилась спать на диване, потому как лично я не испытывал ни капли удовольствия, спускаясь с шестого этажа по балконам. И плевать, что в студенческие годы приходилось исполнять и более экзотичные номера. Это было в прошлой жизни!

Большинство людей уже спало или готовилось ко сну, так что эпичный побег обошелся без зрителей. А то для полного счастья не хватало лишь встретиться по пути с отцом какого-нибудь семейства, вышедшим покурить. Отлепившись от стены на уровне второго этажа, я спрыгнул на газон и сразу ощутил, что вот оно — логичное окончание сегодняшнего дня. Правая нога поехала в сторону, едва не заставив упасть, а в воздухе разлился характерный запах. Какая скотина выгуливает домашних животных на дворовом газоне вместо специальных площадок, которых пруд пруди?!

Кое-как оттерев подошву о траву, я побрел домой к тетке, на ходу застегивая рубашку. Нет, Нигоесо за сегодняшний день мне точно ответит! Увлеченный придумыванием плана мести, как-то не сразу обратил внимание, что большую часть в нем занимают сцены, от участия в одной из которых я отбивался всего несколько часов назад. Чертовы гормоны!

Октябрь 1996-го

Я отомстил! И как отомстил! Целую неделю демонстративно дулся на девушку, разговаривая исключительно на "рабочие" темы, внутренне потешаясь над ее растерянностью и изредка мелькающим в глазах чувством вины. А когда "простил", сделал это с таким видом, что она до сих пор не вернула свое чувство полной правоты и безнаказанности, обычное для нашей старосты. Мики даже мороженное стала покупать за свой счет, что для такой меркантильной девицы как Нигоесо вообще нонсенс. Крайне забавно, особенно учитывая, что, вообще-то, я лишил ее девственности, а о вынужденном экстремальном спуске уже через день вспоминал исключительно с веселой иронией. Да любая взрослая женщина за подобный выпендреж о голову наглеца скалку бы сломала!

На какое-то время мы словно поменялись ролями: теперь Мики неумело ухаживала за мной, приглашая вечером в парк и искусно изображая внимание при участии в ранее не интересовавших ее разговорах о робототехнике. Вот и сейчас она сидела с ногами на моей кровати и наблюдала за двумя косорукими школьниками, безуспешно пытающимися запустить еще вчера работавшую мобильную платформу.

— Ага! — радостно заявил Катцу, демонстрируя мне едва заметный перегиб на каком-то желтом проводе. — Вот оно! Сейчас заменим, и все заработает.

— Угу, — пробурчал я. — Как только — так сразу. Какой это провод по счету? Шестой?

— Пятый! — возмутился Ангел, изображая оскорбленную невинность. — И вообще. Мог бы помочь, а не только смотреть с умным видом.

— Я думаю. И вообще. Это инженерный косяк, а я отвечаю за программирование.

Угрюмо ворча о бездельниках, Катцу выдрал провод и принялся прикручивать другой. За паяльником он, наученный горьким опытом предыдущих неудач, даже не потянулся. Как ни странно, после проведенных им манипуляций, робот завелся. Пожужжал немного и, вращая щетками, поехал в сторону стула. Остановился, столкнувшись с ножкой и, подумав, попытался объехать ее слева. Неудачно. Там перед ним обнаружилась еще одна ножка, а протиснуться между ними плоду нашей технической мысли мешали габариты. Подумав еще немного, робот покатился от стула в обратном направлении, собрав по пути кусочки изоляции от использованных проводов и прочий миниатюрный мусор, одновременно оставив валяться несколько брошенных винтов — мощность устройства оставляла желать лучшего.

— Работает, — довольно отметил я.

— Ага, — согласился Катцу. — Только силенок ему надо прибавить.

— Успеем.

— Вы объясните мне, что это вообще такое? — подала голос Мики. — Я, конечно, давно поняла, что у ваших роботов не будет ни рук, ни ног, ни головы, но зачем нужна странная жужжащая штуковина?

— Это робот-пылесос, — снисходительно пояснил я. — Тестовая модель, разумеется. В него еще настоящий пылесос встраивать вместо реверсного фена и габариты уменьшать, чтобы он в двери пролазил.

Гениальная разработка являлась исключительно моим детищем, хотя Ангелу и было обещано целых двадцать процентов будущей прибыли за техническое исполнение и участие в инженерной части проекта. Руки у парня росли откуда надо, да и голова варила, будь здоров.

Работа официантом или репетитором никак не подходила на роль предела мечтаний, и я возжелал после достижения совершеннолетия открыть собственный бизнес, слегка форсировав изобретение некоторых полезных устройств. Оставалось только воплотить перспективные идеи в жизнь, и можно стать миллиардером. Ну, или миллионером, если считать доходы, например, в долларах. Робот-пылесос, над которым мы с Ангелом мучились уже почти год, должен был стать первым из наших "изобретений".

— Забавно, — вынесла свой вердикт Мики. Хотя, судя по тону, ничего забавного или интересного она в моем детище не видела.

— Белоручка, — презрительно хмыкнул я. — Ты просто не привыкла убирать квартиру. Вот выйдешь замуж за человека, не способного держать прислугу, сразу осознаешь великую силу нашего изобретения.

— Я надеюсь, что по окончанию университета ты найдешь достаточно высокооплачиваемую работу, чтобы прислугу себе все-таки позволить, — задрав носик, высокомерно заявила девушка.

Один-ноль в ее пользу.

Январь 1997-го

Бах! МП-шка толкает меня в плечо, а в середине мишени появляется дырка. Бах! Бах! И мишень расцветает еще двумя пулевыми отверстиями. Кайф!

— Да ты снайпер, Синдзи. — Макото, теткин ухажер, оторвался от бинокля и с удивлением посмотрел на меня. Сорок восемь из пятидесяти. — Он удивленно покрутил головой.

— Повезло, — честно признался я. — По движущейся мишени результаты сильно хуже будут.

— Вот это мы сейчас и проверим, — ухмыльнулся мужик, откладывая в сторону бинокль и направляясь к стоящему в отдалении администратору.

А началось все с банального желания тетки прикупить мне очередную рубашку. Мы отправились в выходные бродить по магазинам, а Макото, естественно, сразу упал на хвост, не желая выпускать свою зазнобу из поля зрения даже на денек. Зря он это сделал. Поход ожидаемо завершился только к вечеру: Таки, как и большинству женщин, безумно нравился сам процесс рассматривания и примерки шмоток. То, что в качестве манекена выступал родной племянник, а не она сама, только раззадорило японку. В куклы, что ли, в детстве не наигралась?

Когда начало темнеть, и идейная вдохновительница странствий согласилась отправиться домой, обреченное выражение лица влюбленного вояки успело стать вполне привычным зрелищем. Что уж говорить обо мне, изначально не имевшем никакого стимула столь бездарно растрачивать свободное время.

По счастливой случайности, обратный путь проходил не очень далеко от тира. Да и время на самом деле было не слишком позднее — часовая стрелка только-только подползала к пяти. Так что попрощавшись со "взрослыми", я сбежал выпустить пар. А превратив то ли седьмую, то ли восьмую мишень в рваный кусок бумаги, обнаружил недавно оставленную на улице парочку буквально у себя за спиной. Им, видите ли, любопытно стало!

Сдержать первый порыв обматерить всех и вся удалось. Но оставшийся вечер я выплескивал на окружающий мир свое раздражение, сетуя на невозможность найти в Японии нормальный тир с настоящим оружием. Макото проникся.

Мои стенания настолько впечатлили мужика, что неделю спустя он привел меня на закрытое стрельбище для бывших военных, вневедомственных охранников и тому подобных людей. Администратор неодобрительно на нас покосился, но предъявить паспорт не потребовал — видимо, в свои семнадцать я уже выглядел достаточно взрослым. Да и теткин ухажер не спешил отходить в сторону, оставляя "ребенка" без присмотра. Так и стоял в какой-то паре метров за спиной, посматривая в бинокль на покрывавшиеся пулевыми отверстиями мишени. Хорошо еще через плечо не заглядывал.

Но я все равно был ему благодарен. Особенно с учетом того, что заведение оружия не предоставляло, и саму МП-шку вместе с патронами к ней Макото привез с собой. Щедро отмахнувшись при этом от предложения возместить ему потраченные на боеприпасы деньги.

— Давай, Син. К барьеру, — хмыкнул вернувшийся лейтенант.

— Всегда готов, — отозвался я, заменяя магазин.

Слева выехала мишень. Бах! Бах! Бах!..

— М-да, — только и произнес Макото, изучая результат моей стрельбы. — Я, по сравнению с тобой, просто мазила. Не хочешь вступить в ряды сил самообороны?

— Не очень. Ниндзя в армии не готовят, в диверсионные подразделения вчерашних школьников не записывают, а прочие специализации мне в университете не пригодятся.

— Эм-м... Стесняюсь спросить. А чем тебе пригодится в университете искусство ниндзя?

— Как чем? — удивился я. — Общежития-то раздельные. И на территорию женского в ночное время парней не пускают. Так что без навыков скрытного проникновения в студенческой жизни никак.

Макото захохотал, согнувшись пополам и размазывая кулаком выступившие слезы. Я с улыбкой наблюдал за этой детской непосредственностью. Нормальный ведь мужик и шутки правильно понимает, а к тетке прикоснуться лишний раз боится. Как школьник, ей богу.

— Ой... — Он кое-как восстановил дыхание. — Насмешил, Синдзи. Обязательно друзьям расскажу. Диверсионных операций не обещаю, но выезд на природу обеспечу. Поучим тебя правильно прятаться.

Март 1997-го

Очередной учебный год подходил к концу. Визит к стенду с оценками давно стал привычным ритуалом, не вызывающим никаких эмоций. Ведь какая, в сущности, разница девяносто у меня средний бал или девяносто два, если и то и другое позволяет без проблем поступить в Токийский университет? При условии успешно сданных вступительных экзаменов, естественно. Пришел, увидел, привычно подколол Катцу, не менее привычно возмутился гениальностью Мутанта и пошел провожать Мики домой, помахивая двумя портфелями.

Кстати, о портфелях. Любовь японцев к ритуалам несколько раздражает. Особенно когда выливается в полнейшую бессмыслицу. И если стандарты школьной формы я еще мог понять, то портфели... Вот зачем, скажите на милость, мы таскаем в руках эти недоделанные чемоданы, когда на свете существуют рюкзаки и ранцы. В том числе детских модификаций. Но нет, те же самые школьные стандарты предписывают ходить на занятия исключительно с портфелем. Извращение.

— Слушай, Син, — как-то неуверенно произнесла Мики, поглядывая на меня искоса. — По поводу вашего робота...

— Он уже действительно пылесосит, — поспешно заявил я, заранее защищаясь от предстоящих обвинений. В последнее время девушка была не слишком довольна тем, сколько моего времени тратиться на возню с проектом. Точнее тем, сколько этого самого времени остается на ее долю.

— Я не о том, — отмахнулась Нигоесо.

— А о чем?

— Просто как-то упомянула при отце о твоем увлечении, и он вдруг им заинтересовался.

— И что? — Родитель Мики вроде работал каким-то менеджером, а не инженером или программистом, поэтому особого желания обрести зятя-изобретателя у него возникнуть не должно.

— Папа сказал, что в их компании разрабатывают точно такую же штуковину, только занимается ею целый отдел.

Вот это номер! Я даже остановился, огорошенный новостью. Девяносто седьмой год на дворе — до продаж первого робота-пылесоса еще лет пять, если не больше. Понятно, что проектировать устройство начали задолго до выпуска, но не настолько же?!

— Где, говоришь, твой папа работает? — осторожно поинтересовался я.

— "Хитачи".

Черт! Плакала очередная мечта разбогатеть — тягаться с крупной компанией у меня не выйдет в любом случае. Даже если они создадут свое устройство позже меня, оно все равно будет гораздо популярнее — рекламу ведь никто не отменял. И запатентовать изобретение до наступления совершеннолетия не получится. Да что за жизнь такая?!

— Папа хотел бы посмотреть на твоего робота, если можно, — осторожно произнесла Мики, видимо, впечатленная отразившимися на моем лице эмоциями.

— Да чего уж теперь, — обреченно вздохнул я. — Покажу. Пусть заглядывает в гости.

— Он может помочь продать твое изобретение компании.

— Думаешь? — Призрачный луч надежды заставил рефлекторно прикинуть, сколько удастся стрясти с "Хитачи" хотя бы за программную часть устройства. Выходило не так уж и мало. Во всяком случае, с дополнительной подработкой на студенческую жизнь должно хватить. Мысль о возможности скинуть бремя зависимости от родительских средств согрела душу.

— Конечно, — кивнула Мики. — Я его попрошу.

Глава 8

Июнь 1997-го

Мики действительно попросила своего папашу помочь будущему зятю. Вот только тот, словно подозревая меня в нежелании жениться на его дочке, пообещал всячески посодействовать, похвалил изобретение, после чего без всякого зазрения совести обул. В лучших традициях жанра. Вернее не так. Он меня обул, одел и накормил. Обещаниями. Кинул, если по-простому. Скотина!

Зачем только я дал ему программную часть изобретения? Хватило бы и демонстрации работы устройства в сложных ситуациях. Ничему-то жизнь меня не учит — так и норовлю записать не пойми кого в друзья или родственники. Ладно, будет очередной урок. А на его дочке теперь точно не женюсь. Вот так вот!

Нет, я, конечно, знал, что много мне не предложат, но миллион йен?! Жалкий миллион йен! Да любой из штатных программистов "Хитачи" за полгода больше зарабатывает. Притом, что ни один из них гарантировано не сможет за полгода создать ничего подобного моему блоку управления, вобравшему в себя опыт вероятного будущего. Зато выдать его за свое достижение наверняка не постесняются.

— Спасибо вам за помощь, Саваки-сан.

Я вежливо поклонился, изображая благодарность. А что еще можно было сделать? Программа-то уже у них, а авторство замучаюсь доказывать. Не говоря уже о перспективах судебного иска, поданного несовершеннолетним на крупную компанию. Гиблое дело.

— Не за что, Синдзи, — с добродушной улыбкой отмахнулся этот змей. — Всегда рад помочь другу Мики. К тому же наши специалисты хвалили написанную тобой программу. Сказали, что она весьма неплоха.

Неплоха?! Да этим недоучкам до такого уровня еще годы и годы! Рискнул бы кто-нибудь из них повторить подобное в моем присутствии! Их счастье, что я ради конспирации изображаю из себя ребенка. Но не дай бог, кто-нибудь из умников подвернется однажды под руку — бить не буду, но жизнь испорчу. Отца Мики это, кстати, тоже касается.

— Спасибо большое, Саваки-сан. — Что тут еще скажешь? Обычный школьник должен радоваться похвале таких серьезных специалистов. Как и миллиону йен. Бешеные ведь деньги с детской точки зрения — года полтора работы официантом на полставки. Да чтобы я еще хоть раз в жизни сделал программу, не содержащую в себе возможности напакостить... И вообще... К черту роботов. Буду заниматься исключительно программными продуктами.

— В нашей компании принято привечать перспективных молодых людей, Синдзи. Я обратился к руководству, и они согласились подписать с тобой трудовой договор.

— Со школьником? — Изображать удивление не пришлось. Программа программой, но с трудоустройством несовершеннолетних ситуация здесь жесткая. — И мне разрешат работать?

— Нет, конечно, — снова улыбнулся папаша Мики. Прямо как продавцы ненужного хлама или рекламные агенты из моей прошлой жизни. — Работать у нас ты сможешь только после окончания университета. А вот договор можно подписать уже сейчас. Более того, компания оплатит твою учебу. В счет будущей зарплаты.

Ага, ага. Плавали, знаем. С деньгами мальчика прокатили, почему бы еще и в кредитное рабство не взять? Для полного комплекта. Почитать, что ли, предлагаемый договор? Чисто ради интереса. Узнать сколько в нем подводных камней.

— Вы очень щедры, Саваки-сан. Жаль, что я вынужден отказаться.

— Почему? — Его удивление выглядело вполне искренним.

— Мне бы хотелось открыть собственное дело. Самому создать компанию с громким именем. Одного робота я ведь придумал, так что помешает спроектировать другого?

— Синдзи, Синдзи. — Он покачал головой. — Новые идеи — вещь ненадежная. Никогда не знаешь, какая действительно окупится, а какая принесет убыток. Не лучше ли позволить заниматься маркетингом специалистам, а самому себе оставить творческую работу. С твоими способностями сделать карьеру в нашей компании будет несложно.

Сделать карьеру. Точно. Называли бы уж лучше вещи своими именами: подняться до старшего инженера лет за десять, попутно позволив руководству заработать крупные суммы на своих изобретениях. Нет уж, спасибо. Как-нибудь сам.

— И все-таки, Саваки-сан, я попробую. Со всем уважением к вам.

— Хорошо, Синдзи, — вздохнул он. — Но если вдруг передумаешь...

— Конечно, конечно. Как я могу забыть столь щедрое предложение.

Кажется, в последних словах все-таки проскользнула издевка, потому как мужик бросил на меня острый взгляд. Пришлось опять тщательно изображать восторженно-благодарного подростка.

Август 1997-го

Лето пришлось провести с "родителями". Сложный период. Мать Синдзи все время норовила окружить "своего ребеночка" заботой и лаской, а я давно отвык от подобного обращения. Сначала казалось, что две недели в конце прошлого лета достаточно подготовили меня к тисканьям и периодическим поглаживаниям по голове, но к середине июля нервы уже начали звенеть от напряжения. Пришлось под предлогом общения с друзьями ненадолго свалить обратно к тетке на другой конец города. Никогда не думал, что стану радоваться возможности самостоятельно готовить и убираться в квартире!

Отдал Ангелу его двести тысяч. Фактически у меня купили только программную часть, но парень честно делал свою работу, и оправдывать этим банальное желание зажать деньги было нечестно. Катцу радовался, как ребенок, которым, собственно, и являлся. Говорить ему, что нас безбожно надули, я не стал.

С утра и до обеда я обычно зависал у Мики, старательно доламывая диван в гостиной. Своеобразная мелкая месть папаше девушки. Хотя, в принципе, я был даже в какой-то мере благодарен хитрому змею: за своевременное возвращение с небес на землю. А то расслабился, понимаешь, — всерьез о свадьбе начал подумывать. Совсем юношеские гормоны голову задурили. Еще немного, и окольцевали бы меня как миленького. Нет уж, я лучше еще немного холостяком побуду. Лет двадцать. Или тридцать. А диван обязательно доломаю. Судя по тому, что он и так уже жалобно поскрипывает некоторыми пружинами, до конца зимы гарантировано не доживет.

В университет меня, можно сказать, приняли. Во всяком случае, экзамены, которые в Японии проходят за полгода до окончания школы и фактического зачисления в высшее учебное заведение, я сдал. Оставалось только не испортить школьный аттестат плохими оценками — плевое дело.

Подработку пришлось забросить, оставив лишь двух учеников: Джона и Мамору. Боксер оказался не таким уж и глупым, и после пересмотра жизненных приоритетов из него вышел вполне приличный студент. Фактически я его и не учил-то ничему. Так, пояснял непонятные моменты и повышал парню самооценку, получая за это деньги. Впрочем, как и с Джоном. Американца больше интересовали культурные особенности страны и мое мнение о банальных жизненных ситуациях, чем обучение языку, на котором он уже вполне сносно общался. Советы по общению с японками, опять же... Так что в обоих случаях я скорее получал деньги за умение слушать и вовремя вставлять нужные фразы. Психотерапевтом, что ли, устроиться?

Но, в целом, несмотря на нагрузку, жизнь меня только радовала. До начала школьных занятий оставалась целая неделя, родители торчали на другом конце города, а записавшаяся на курсы массажа Мики дарила мне неземное наслаждение, периодически разминая мышцы после занятий у Джиро-сенсея. Так что домой мальчик Синдзи плелся усталый, но довольный.

Взобравшись на положенное количество ступенек и уже предвкушая, как упаду на стул, вытяну ноги и пристрою на колени клавиатуру, я обнаружил перед дверью теткиной квартиры мнущегося лейтенанта сил самообороны. Этот смешной тип то поднимал руку, собираясь решительно постучать, то ронял ее обратно.

— Чего робеешь? — несколько вяло поинтересовался я у него. — Не руку с сердцем случаем предлагать собрался?

— Она меня выгнала, — как-то по-детски обиженно отозвался Макото, поворачивая ко мне растерянную физиономию.

— За что? Не сошлись во мнениях при обсуждении фотографий соседского котика?

— Я не знаю, — у мужика был такой вид, словно он вот-вот заплачет.

— Тяжелый случай, — посочувствовал я. — Извиниться хоть успел?

— За что?

— Не за что, а перед кем.

— Но я же ничего не сделал, — попытался оправдаться Макото.

— Наивный. Это с твоей точки зрения — ничего. А с ее — совершил все семь смертных грехов. Или сколько их там? Иначе сидел бы сейчас на диване с тетей в обнимку, а не мялся на лестничной клетке. Так что, если хочешь вернуться — придется извиняться.

— Но за что?! — почти возопил он.

— Ты как маленький. — Я закатил глаза. — За все. Думаешь, если мы в патриархальной Японии, то все женщины будут только послушно кивать и заглядывать тебе в рот? Нет. Дурное влияние запада заставило японок вообразить себя самостоятельными. Нынче бал правят феминизм и эмансипация. Поэтому, нам, мужчинам, приходится перед ними извиняться, если мы желаем видеть своих избранниц в хорошем настроении. Просто так извиняться, ни за что. Понял?

— А? — только и сказал лейтенант, растерянно хлопая ресницами. Военный как он есть. Одна извилина и та от фуражки.

— В общем, так, — я панибратски взял простого армейского парня руками за плечи и развернул лицом к двери. — Сейчас ты войдешь внутрь, упадешь на колени и попросишь у тети прощения.

— Но я даже не знаю за что! — отчаянно просипел он, стремясь врасти обеими ногами в лестничную площадку.

— Тогда срочно придумай такие выражения, чтобы она об этом не заподозрила. И не вздумай пытаться выяснить причину ее гнева, если не хочешь повторного выдворения. Извинился, поклялся в вечной любви, обозвал богиней и все. Будет топать ногами и стращать небесными карами — тверди, как она очаровательна. Начнет фыркать и отворачиваться — значит можно вставать с колен и нежно целовать в шейку. В общем, не мне тебя учить. Вперед!

Я хлопнул его ладонью промеж лопаток и шустро сунул выуженный из кармана ключ в замочную скважину. Два оборота и еще один удар по спине, чтобы мужик все же попал в квартиру, а не сбежал, подавшись минутной слабости.

— Привет, тетя! Я вернулся!

— Привет, Син, — отозвалась после некоторой паузы и едва слышного всхлипывания Таки. — Ты там Макото не видел?

— Конечно видел, тетя. — Я подтолкнул лейтенанта к дверям теткиной комнаты. — Он такой расстроенный, такой расстроенный, что прям ужас.

— Да?

Таки выглянула в коридор, явив нам свои дрожащие губки, покрасневшие глазки и шмыгающий носик. Макото тут же бухнулся перед ней на колени, стукнул лбом об пол и залепетал что-то о готовности сделать сэппуку, чтобы искупить причиненную ей обиду. Ой, идиот! Нельзя же все мои указания воспринимать настолько буквально! Перехватив немного растерянный взгляд Таки, я вздохнул, пожал плечами, покрутил пальцем у виска. И попросил:

— Теть, прости засранца.

Ноябрь 1997-го

— Син! — громкий оклик от объявившейся на пороге тетки приостановил кипящую в комнате битву.

— А? — Я повернул голову и тут же схлопотал по ней подушкой.

В ответ на мой возмущенный взгляд Мики состроила виноватое выражение лица, хотя подозреваю, она с удовольствием воспользовалась подвернувшейся возможностью.

— К тебе друг, — сообщила Таки.

— Пусть заходит. — Я отбросил свое "оружие" и принялся заправлять выбившуюся рубашку обратно в брюки.

Девушка тоже занялась своим внешним видом и полминуты спустя, когда к нам присоединился мрачный Катцу, о недавнем сражении напоминал лишь устроенный на кровати бардак.

— Чего грустим? — поинтересовался я у товарища.

— Сказал Хироко, что не могу больше с ней встречаться, — сообщил он, плюхаясь задницей прямо на пол.

— Черт! Ты что, не мог еще полгодика потерпеть? Вы же с этим прилипчивым кошмариком впятеро дольше влюбленную парочку изображали. А мне теперь целый месяц Мики мороженым кормить придется.

— Э?.. — Ангел растерянно заморгал.

— Мы с Синдзи как-то поспорили, хватит ли кое-кому духа сказать Хироко "нет" до окончания старшей школы, — пояснила ему Нигоесо. — Я вот в тебя верила, а он...

— Да ладно. Верила она... — хмыкнул я. — Лучше честно признайся, что имела зуб на эту страшилку.

— Ничего подобного, — Мики показала язык. — Просто я, как любая нормальная староста, забочусь о своих подопечных. А Хироко, в отличие от Катцу, не из нашего класса.

— В общем, мы тебя любим и все такое, — сообщил я Ангелу, присев рядом на корточки и сочувственно похлопав его по плечу. — Ну ты понял.

— Ага. Понял, — проворчал он. — Помочь от нее отделаться ты не согласился. Зато посмеяться, да разжиться бесплатным мороженым — всегда готов.

— Не надо инсинуаций, — делано возмутился я. — Это Мики потребовала себе мороженное.

— А ты?

— Как будто сам не знаешь, какие у Синдзи желания... — проворчала девушка, заставив Катцу порозоветь.

— Ладно, ладно. Проиграл, так проиграл. Мороженое, так мороженое. — Я решил не смущать невинного Ангела и сменить тему. — Ты чего хотел-то?

— Совета.

— И?

— Как мне ей это?.. Ну... Объяснить. — Он сделал какой-то неопределенный жест руками.

— Зачем теперь что-то объяснить? — удивился я. — Вы же уже все. Разбежались.

— Нет. — Катцу повесил голову. — Она заплакала, и мне пришлось сказать, что мы не расстаемся. И будем вместе. — Его голос упал практически до шепота. — Всегда.

— Ты идиот? — Вопрос вырвался сам собой.

— Наверное, — покаянно согласился Ангел.

— Да... Тяжелый случай. Ничего, что-нибудь придумаем. Зато я все же не проиграл.

— Проиграл! — поспешно заявила Мики.

— Ничего подобного. Мало ли что там Катцу ляпнул. В итоге-то кошмарик все еще числится его девушкой.

— Ну и что? Мы спорили о том, хватит ли ему силы духа. Хватило. Пусть и не надолго. Так что не надо юлить, Синдзи.

— Я не юлю!

— Юлишь! Ты же сам только что пообещал ему помочь расстаться с Хироко. — Мики ткнула пальцем в Ангела, и эта карликовая горилла, даже в сидячем положении достающая головой мне до грудной клетки, ответила ей жалобным взглядом побитой собаки. — Хочешь взять свои слова обратно?

— Черт! — Следовало признать, меня загнали в угол. — Может, ничья?

— Нет, — Мики самодовольно вздернула носик.

— Чего только ради друга не сделаешь. Но учти, Катцу, ты сам напросился.

— Ага, — робко согласился парень, еще не представляя, что его ожидает.

Засунув руку под кровать, я извлек на свет божий слабо звякнувшую картонную коробку. Немного поразмыслил, изучая ее содержимое, и, приняв окончательное решение, достал пол-литровую бутылку, наполненную коричневатой жидкостью.

Запрет на продажу алкоголя лицам моложе двадцати одного года давно перестал представлять для меня проблему, так что теперь в самодельном "баре" хранилось порядка двенадцати литров интересующих меня напитков. Только хранилось, потому как дегустировать их было не с кем, а пьянствовать в одиночку не имелось ни малейшего желания.

— Что это? — спросила Мики.

— Виски, — сообщил я. — Сейчас мы проводим тебя домой, и откупорим с Ангелом эту милую бутылочку.

— И как это поможет? — Нигоесо скорчила недовольно-скептическую рожицу.

— Как обычно. Полночи Катцу проспит в обнимку с унитазом, а утром ему будет настолько плохо, что он пошлет в пешее эротическое путешествие не только свою девчонку, но заодно всех ее родственников, подружек и подвернувшихся под горячую руку сторонних наблюдателей.

— А может, не надо... — несколько побледнел мой друг, оценив открывшиеся перспективы.

— Надо, Ангел, надо.

Задуманное удалось на все сто. Непривычного к алкоголю школьника развезло так, что он переехал жить в туалет уже в одиннадцатом часу вечера. Звуки, которыми Катцу приветствовал обитавших под ободком унитаза бактерий, всполошили Таки, заставив ее покинуть комнату.

— Что с ним, Синдзи? — нервно спросила тетушка.

— Страдает от несчастной любви.

Таки, успевшая за время нашего совместного проживания изрядно поднабраться жизненного опыта, сложила два и два и нехорошо прищурилась.

— Пили, — утвердительно припечатала она.

— Разумеется, — кивнул я, даже не собираясь отпираться. — Или ты знаешь другой способ лечения душевных травм? Тогда диктуй. Только за карандашом схожу.

Тетка, естественно, никакого иного способа не знала. Но она являлась женщиной, да еще и учительницей, потому, вместо того чтобы заткнуться, завела стандартную шарманку.

— Синдзи, пьянство не выход! — выдала новоявленная лекторша, чеканя каждое слово. — Особенно в вашем возрасте!

— Ага. Вот прыжок с балкона головой вниз — совсем другое дело. Знаешь, я не собираюсь терять друга только из-за дурацкого запрета на алкоголь.

— Не преувеличивай. — Сдаваться тетя естественно не собиралась, хотя обороты резко сбавила.

— И не думал. Тебе показать статистику самоубийств школьников? Или ты сама в курсе?

— Большинство несчастных случаев происходит из-за учебы... — промямлила она.

— Если у парня проблемы на личном фронте, то он сначала начинает валить тесты и не выполнять домашние задания, и лишь потом шагает с крыши. Как думаешь, что в этом случае будет считаться причиной самоубийства? Сама догадаешься или сходишь посоветоваться к психологу?

Таки замолчала, растерянно хлопая ресницами. Ангел снова провякал что-то нечленораздельное. Унитаз отозвался слабым эхом.

— Иди спать, — сжалился я над теткой. — Ничего с ним не случится. Проспится, набьет в желудок побольше сытной еды, пожует мятную жвачку. Никто и не заподозрит в нем малолетнего алкоголика.

— А родители...

— Им я уже позвонил. Предупредил, что Катцу заночует у нас.

— М-м-м... — то ли простонала, то ли прорычала Таки. После чего решительно направилась в свою комнату. Уже на пороге она притормозила и, резко развернувшись, ткнула в мою сторону пальцем. — Если семейство Каору будет иметь ко мне какие-то претензии, то ты отправишься жить к матери! Понял!

— Ага, — равнодушно согласился я.

На следующий день, как и ожидалось, Ангел разругался не только с прилипчивым кошмариком по имени Хироко, но и со всеми ее подругами, попытавшимися сунуть нос не в свое дело. Досталось даже ни в чем не повинному Мутанту, не вовремя поинтересовавшемуся состоянием здоровья товарища.

Февраль 1998-го

— Синдзи. — Перехватившая меня перед началом занятий Мики протянула маленький бумажный пакетик. — С днем влюбленных.

— Тебя тоже. — Забрав подарок, я вручил ей добытую вчера вечером орхидею. — Позволишь?

Девушка кивнула. Немного возни, и цветок занял полагающееся ему место в ее прическе, прикрыв находящуюся рядом заколку. Обычно подобные вольности в одежде допускались лишь по ту сторону школьного забора. Но директор наш был человеком понимающим и ради праздника делал ученикам некоторые послабления. Догадавшимся подойти к нему заранее и испросить разрешения уж точно.

Мики взяла меня за руку, увлекая в сторону уже строящихся на утреннюю линейку одноклассников. Она то и дело касалась волос, словно поправляя орхидею, и довольно улыбалась, буквально купаясь в завистливых взглядах "подруг". Японские традиции празднования четырнадцатого февраля отличались от европейских, и одаривать в этот день предполагалось исключительно мужчин. Причем преподносить требовалось исключительно шоколад. Встречные презенты вызывали некоторое удивление, а уж моя привычка вручать подруге цветы вообще порождала всеобщий трепет и долгие девчоночьи перешептывания.

Не знаю, по этой или по какой-то другой причине, но уже на второй год обучения меня негласно объявили кем-то вроде школьного секс-символа. Понятия не имею, что там малолетки рассказывали друг другу, но в день всех влюбленных они набирались храбрости и, стоило Нигоесо ненадолго исчезнуть из поля зрения, буквально заваливали меня шоколадом. В большинстве своем самодельным, что считалось чуть ли не прямым признанием в любви. Хорошо еще, что традиции не предписывали поедать эти сладости самостоятельно!

После уроков я заскочил в гости к Мики и навестил Мамору, которому обещал одно внеочередное занятие. Так что к моменту моего возвращения домой рабочий день Таки успел закончиться.

— Добрый вечер, тетя, — поприветствовал ее я. — Шоколада хочешь?

— Тебя опять задарили, как в прошлом году?

— Нет. Не так же. В этом моя популярность еще сильнее возросла. — Швырнув портфель на кровать, я поплелся на кухню — распихивать четыре с лишним килограмма сладостей по вазочкам.

— И ты решил скормить их мне? — Таки была изрядной сладкоежкой, но очень старалась вести здоровый образ жизни и частенько делала вид, будто конфеты ее совершенно не интересуют. Тем более шоколадные.

— Не то чтобы решил. Но могу. Однако, мне от тебя кое-что нужно.

— Гм. — Тетка задумалась. Покосилась на меня подозрительным взглядом. — И что же?

— Хочешь заработать немного денег?

— О нет! — Она закатила глаза.

— Не хочешь? — удивился я.

— Не хочу слышать, что ты сейчас скажешь.

— Пожалуйста. Тогда попробую обратиться к родственникам Сузуму.

— Не-е-ет! — обращаясь к потолку, возопила Таки. Правда, не слишком громко. — Только этого мне не хватает!

— То есть ты согласна поучаствовать.

— Я согласна выслушать. Не более!

— И на том спасибо, — хмыкнул я. Посерьезнел. — Мне нужна поддержка со стороны взрослого человека. Зарегистрировать частную фирму и оформить на себя несколько разработок. Патенты и прочие мелочи. С юридической частью помогу. В крайнем случае оплачу специалиста из собственного кармана.

— Син... — вздохнула Таки. — Я понимаю и уважаю твои устремления. Не многие школьники столь старательны... — Она присела на стул и заглянула мне в глаза. — Но этого мало. Парень твоего возраста не может тягаться с настоящими специалистами.

— Боюсь, "Хитачи" с тобой не согласится. За последнюю мою разработку они с легкостью заплатили миллион.

Тетка, ежемесячно получающая на своей довольно престижной и высокооплачиваемой работе вчетверо меньше, удивленно замолкла.

— А могли бы расстаться с десятикратно большей суммой, если бы имели дело с юридическим лицом, а не со школьником. Понимаешь?

— Миллион? — осторожно переспросила Таки.

— Ага. Под кроватью пылится. Завести полноценный банковский счет несовершеннолетнему проблематично, так что пришлось брать наличными.

— Под кроватью? Ты издеваешься? — В ее голосе звучала надежда.

— Ни капли. Впрочем, обещаю отнести все деньги в банк сразу по достижению двадцати лет. Но, может, вернемся к обсуждению будущего совместного предприятия? Предлагаю десять процентов.

— Синдзи... — мрачно протянула женщина.

— Да что ты заладила? Синдзи, Синдзи... Я уже восемнадцать лет Синдзи. Девятнадцать в этом году будет. По существу есть что сказать?

Таки медленно вдохнула. Выдохнула. Помотала головой.

— Я правильно понимаю? "Хитачи" хочет купить у тебя еще что-то, а ты боишься продешевить и считаешь, что регистрация фирмы позволит набить цену?

— Не совсем. У меня есть несколько проектов, которые наверняка вызовут интерес общества. Что-то практически закончено, что-то еще даже не начиналось. Но заработать на них удастся. Гарантирую.

На пару секунд в квартире воцарилась тишина. Судя по выражению лица тетки, она всячески уговаривала себя не нервничать.

— Нет, стоило все же сразу пойти к родителям Сузуму, — демонстративно вздохнул я. — Ты бы хоть поинтересовалась, с чего я так решил.

— Интересуюсь. — Ей все же удалось взять себя в руки.

— Не буду забивать твою голову анализом перспектив, логикой развития и прочими сложными терминами. Буду проще. Что такое мессенджер, ты знаешь. Про социальные сети тоже слышала. Я создал нечто, объединяющее и то и другое. Назвал "Дикси". Пока оно довольно примитивно, но проект будет развиваться.

— Думаешь, за него будут платить деньги?

— Ты динозавр, тетя. Жительница двадцатого века.

— Я и есть жительница двадцатого века, — обиженно заметила она.

— А на носу двадцать первый. Пользователи социальных сетей не должны платить деньги. За них это сделают рекламодатели. Надо лишь добиться распространения продукта. Реклама — двигатель торговли и все такое. В нашей школе "Дикси" уже пользуются. И не только ученики. Через полтора месяца не меньше полусотни фанатов продукта поступят в высшие учебные заведения и расскажут о нем новым знакомым. Прибавь к этому рекламную компанию в Интернете и поймешь, почему я хочу зарегистрировать фирму в ближайшее время.

— Когда ты все успеваешь? — Тетка, похоже, пребывала в легком шоке.

— На самом деле ничего сложного. Планировать и рассчитывать можно на тренировках айкидо, уроках рисования, по пути домой. А сколько времени я провожу за компьютером, ты и сама знаешь. Единственно, рекламная кампания пока не особенно продвигается, но не разорваться же мне.

— Я должна это обдумать.

— Три дня. И ни слова моим родителям.

Апрель 1998-го

В Токийский университет я поступил. Мики и Мутант тоже. Правда, на три разных факультета, но это мелочи. Один Ангел оказался недостаточно хорош и ограничился платным учебным заведением. Зато вполне приличным. Так что на нормальную работу после получения диплома устроится. Не пропадет.

Пнув напоследок Макото, чтобы тот поторопился с предложением руки и сердца и не заставлял Таки скучать в пустой квартире, я собрал вещи и перебрался поближе к месту учебы. Благо комнаты в общежитии выделялись без проблем. Пришлось, правда, побегать, уговаривая разных упертых дядек поселить меня вместе с Мутантом, но все закончилось удачно. Впрочем, проблема изначально выеденного яйца не стоила, однако японцы ужасно ритуализированные, и убедить их пересмотреть уже составленную схему расселения оказалось не так-то просто.

За всей этой суетой, разбором вещей и посещением первых лекций я совершенно забыл о Мики. Последствия у такой рассеянности могли быть самыми печальными, так что перед нанесением визита пришлось запастись цветами и так любимым подругой мороженым. Может, не так сильно дуться будет...

— Вечер добрый, — поприветствовал я открывшую дверь соседку Нигоесо. Встречались мы второй раз в жизни, и ее имя напрочь вылетело у меня из головы. — Как там Мики? Ножи не точит?

— Ну... — протянула явно не знающая что ответить девушка.

— Ладно, рискну. Войти-то можно?

— Мики ушла, — промямлила моя собеседница, но в сторону немного отступила.

— Жаль. — Я воспользовался представившейся возможностью просочиться в комнату. — Скоро вернется?

— Не знаю. Вряд ли, — пробормотала студентка. — Ты можешь долго прождать.

— Ничего страшного. У меня сегодня полно свободного времени.

— Но она может вернуться очень поздно. Даже ночью. — Девушка отвела глаза в сторону и разве что пол ножкой не ковыряла. Тонкий намек на то, что мальчика Синдзи предпочли бы видеть где-нибудь в другом месте.

— Ждешь кого-то? — чисто для проформы поинтересовался я, уже собираясь исчезнуть.

— Нет! Что ты! — активно запротестовала девушка. — Ко мне никто не приходит!

— Странно. — Выглядела студентка довольно мило, так что действительно странно.

— Это только к Мики... — Она осеклась.

— О. — Я быстренько проанализировал поведение собеседницы и пришел к наиболее логичному выводу. Похоже, Нигоесо после поступления зря времени не теряла. — Так, говоришь, ждать ее нет смысла?

Девушка промычала что-то невразумительное.

— Эх. Тогда мне действительно не стоит задерживаться. Пойду, пожалуй. Только...

— Что?

— Цветы должны радовать женский взор, в этом смысл их существования. — Я протянул ей букет. А заодно и мороженное.

Нигоесо объявилась на следующий день, перехватив меня после занятий.

— Синдзи, нам надо поговорить, — объявила она.

— Какое вступление, — хмыкнул я. — Следующей фразой должно быть "Давай останемся друзьями".

— Ты невыносим, — закатила глаза Мики.

— Какой есть. К тому же немного сарказма в такой ситуации вполне естественно. В конце концов, это меня бросают, а не наоборот.

— Не похоже, что ты слишком расстроен этим фактом.

— Было бы из-за чего горевать, — фыркнул я. Глаза Нигоесо опасно сузились. — Жениться мне все еще слишком рано, так что наши отношения рано или поздно закончились бы тем, чем закончились. Или ты не согласна?

— Я ожидала другого.

— Чего? Обиды? Стенаний? Призывов вспомнить о нашей взаимной любви?

— Не знаю. — Она вздохнула. — Но... Скажи честно. Неужели тебе все равно?

— Нет, конечно. Я страдаю. Немного. В основном от уязвленной гордости. Хотя неожиданно свалившаяся с небес свобода с лихвой компенсирует мои страдания. Вокруг столько симпатичных студенток.

— Действительно. — Мики хмыкнула. — Азуми уже интересовалась, всегда ли ты такой милый и действительно ли мы расстаемся.

— Азуми? Это твоя соседка?

— Она самая. Между прочим, я всего лишь согласилась сходить с парнем в кино, а ты уже предназначенные мне цветы соседке подарил.

— Удачно сходила, если после первого же киносеанса решила от меня избавиться. Он так хорошо целуется?

— Похуже тебя. Но у него масса других достоинств.

— Каких? Надо же знать чего мне не хватает. Он красив? Умен? Обаятелен?

— И то, и другое, и третье. А еще богат.

— Насколько богат?

— Достаточно. Слышал о "Дайто Фарма"?

— Нет.

— Одна из крупнейших фармацевтических компаний Японии. Тосихико сын ее владельца. Старший сын.

— Завидный жених, — признал я очевидное, едва удержавшись, чтобы не присвистнуть. — Снимаю свою кандидатуру с забега. Но ты уж постарайся там, чтобы он не покушался на других девушек. А то совсем грустно учиться станет.

— Постараюсь. Можешь не сомневаться.

— Готов оказать посильную помощь в этом вопросе. Когда познакомишь?

— Зачем?

— Как минимум, чтобы избавить его голову от лишних вопросов. А то еще начнет размышлять, зачем ты до сих пор встречаешься со своим бывшим. Оно нам надо? Сама знаешь, сколько доброжелателей вокруг. Вот увидят меня с букетом на пороге твоей квартиры и сразу кинутся сплетничать. Думаешь, кого-то заинтересует тот факт, что букет я принес Азуми.

О том, что мне пригодится знакомство с состоятельным мальчиком, я упоминать не стал. Очевидно же. Для Мики, по крайней мере.

Глава 9

Май 1998-го

С потенциальным женихом моей бывшей девушки удалось пересечься лишь месяц спустя. И вовсе не потому, что Мики его прятала. Просто у всех были свои дела. Плюс тотальное несовпадение наших расписаний. Я и с Азуми за это время всего раз шесть или семь виделся. Несмотря на начинающийся роман. Но однажды мы все же встретились. Я заглянул к своей даме сердца, он к своей — так и познакомились.

Несмотря на утверждения Нигоесо, особым красавчиком парень не был. Хотя выглядел в целом неплохо. Для очкарика. На полголовы выше меня, поджарый, подвижный. Слегка взъерошенный. И чрезвычайно общительный. Он трепался, трепался и трепался. Затыкаясь лишь для того, чтобы дать окружающим возможность ответить на вопрос или рассказать что-то свое. В общем, как я понял, тишина и Тосихико Дайто, предложивший называть его Тоси, понятия несовместимые. При этом он каким-то образом умудрялся казаться ненавязчивым.

Изначально мы собирались просто погулять вчетвером по городу, но потом Мики посетила идея отправиться в центральный парк, полюбоваться на цветение сакуры. Азуми ее поддержала, и минут через сорок мы уже оккупировали там лавочку. Вечерело. Искусно подсвеченные деревья с розовыми лепестками создавали непередаваемо чарующую атмосферу. Под настроение я продекламировал пару образчиков любовной лирики, выученных еще на школьных уроках литературы. Тоси присоединился.

— Не думал, что нам не только девушки одни и те же нравятся, но еще и стихи, — задумчиво заметил он.

— На твоем месте слово "девушка" во множественном числе лучше не произносить, — дружески предупредил его я. — По крайней мере, в сочетании с глаголом "нравится".

Парень покосился на Мики, делающую вид, будто она полностью увлечена любованием пейзажем, и благодарно кивнул. Понятливый.

Разошлись мы около полуночи. Хорошо еще, что завтра выходной и можно поспать. Недолго. Часов до восьми. Потом все равно придется отлеплять лицо от подушки и заниматься делами. "Дикси" работал стабильно, поэтому я начал поиск программиста, на которого можно свалить большую часть деятельности по совершенствованию и развитию мессенджера. Чтобы самому заняться следующим проектом.

Быстро выяснилось, что найти нормального и одновременно свободного специалиста в Японии практически нереально. Изначально я планировал пару студентов осчастливить, но большинство учащихся заключило договора о последующем трудоустройстве еще до поступления и не спешило менять работодателя. А оставшееся меньшинство обладало слишком уж посредственными навыками программирования и меня не интересовало.

Пришлось искать помощников за рубежом. Знание русского и английского позволяло свободно общаться с множеством людей, так что сейчас я вел переговоры с болгарином, украинцем, тремя русскими и целыми семью индийцами. И надеялся нанять в итоге хотя бы одного из них. Ибо имелся отнюдь не нулевой шанс, что все двенадцать окажутся совершенными бездарями.

Эх, жизнь моя жестянка.

Октябрь 1998-го

Двухметровый забор из сетки рабицы задержал меня на пару секунд, не больше. Перемахнув через него, я приземлился в высокую траву и двинулся зигзагом в сторону женского общежития. Зигзагом по причине того, что все пространство между забором и девятиэтажным зданием представляло собой хаотично поросший кустарником пустырь. Вот вроде бы территория принадлежит такому известному учебному заведению, как Токийский университет, а облагородить ее руки ни у кого не доходят.

Приблизившись к тянущейся вдоль здания освещенной дорожке, я ненадолго притормозил, изучая местность. По установленным правилам проживать в общежитии могли лишь те, кого туда поселили. Всех остальных обслуживающий персонал гонял почем зря. Один толстый мужик вообще имел привычку появляться то здесь, то там, высматривая нарушителей в бинокль. Причем беспокоился он, по рассказам, не столько о девичьей чести местных обитательниц, сколько о неприкосновенности вверенной ему территории. Сумасшедший дом, да и только.

По счастью, прибором ночного видения бдительный тип не обладал, а солнце село еще часов в пять. Убедившись, что в ближайших кустах никто неосторожных студентов не караулит, я быстро проскочил "опасный" участок. Надел перчатки с наколенниками и не спеша полез вверх. Особой нужды в таких мерах защиты не было, но мне не улыбалось по неосторожности ободрать ладонь или порвать брюки. Тем более что прецедент имелся.

С Азуми у меня не заладилось. Четыре месяца я нарезал вокруг нее круги. Дарил цветы, гулял за ручку. Целовался. Но в постель так и не затащил. В итоге плюнул и отправился искать менее целомудренную даму сердца. Нашел, как водится. В отличие от большинства ровесников, без каких-либо проблем.

Японцы не имеют привычки говорить о своих чувствах или демонстрировать привязанность, предпочитая в любой "подозрительной" ситуации делать каменное выражение лица. Вот и бродят мальчики отдельно, девочки отдельно. Притом что никаких табу на активные попытки подружиться с противоположным полом в обществе не имеется. Но нет, страдающий от одиночества юноша пубертатного возраста скорее спустится в метро лапать в час пик женщин за задницы или запрется в комнате с порнографическим журналом, чем подойдет к понравившейся ему девушке. Японки, впрочем, ничуть не более раскрепощенные. С той только разницей, что сублимируют они, обнимаясь с плюшевыми мишками и другими мягкими игрушками.

Я же никогда не страдал от излишней стеснительности. Вдобавок обладал способностью разглядеть спрятанный за маской равнодушия интерес. Вот и познакомился с Мэйко Одзаки, симпатичной второкурсницей технического факультета, единственным недостатком которой являлось проживание на пятом этаже. Впрочем, забраться туда было не так уж сложно.

— Привет, Синдзи, — поприветствовали меня на третьем по счету балконе.

— Привет, девчонки, — отозвался я, ненадолго притормаживая рядом с парой вышедших подышать свежим воздухом студенток.

— Тебя чаем угостить? — Они захихикали.

— Спасибо, выше попью.

Девушки помахали мне вслед ручками, пригласив заглядывать в гости на обратном пути, но я больше не обращал на них внимания. Сомневаюсь, что был так уж им интересен. Обычные женские шуточки.

Недели полторы назад, покидая свою пассию, я наткнулся на двух малолетних фетишистов, ворующих вывешенное на просушку нижнее белье. Надавал им по шее, отобрал модернизированную удочку, с помощью которой они делали свое подлое дело, и попросил Мэйко вернуть похищенные кружевные трусики хозяйкам. Став с того момента если не героем обитательниц общежития, то уж своим парнем точно. Хотя шторы на ночь стали задергиваться плотнее.

Добравшись до пятого этажа, я снял защитное снаряжение и негромко постучал в балконную дверь. Впустили меня почти сразу.

— Синдзи! — Мэйко повисла на моей шее, поджав ноги.

— Я тоже очень рад тебя видеть. — Мои руки, словно сами собой, оплели ее талию. — Извини, что вчера не появился.

— Да ладно, — отмахнулась девушка. — Я же все понимаю. Учеба, работа. Главное, ты пришел.

Мы поцеловались. Разве можно не любить такую понимающую женщину? Это вам не Мики, и уж тем более не Азуми.

Декабрь 1998-го

"Дикси" пиликнул, уведомляя о новом сообщении и отвлекая от работы. Господи, кому я опять понадобился?! С утра меня доставали все, кому не лень, так что первым порывом было послать жаждущего общения неизвестного абонента подальше. Однако держащая мышку рука сработала отдельно от головы, открыв окно диалога. После чего я понял, что отвечать все же придется. Нанятый мною полгода назад программист с простым русским именем Иван писал только по делу. Нанятый, конечно, сильно сказано. Но деньги за работу я ему платил. Чуть-чуть. Впрочем, он тоже не надрывался.

— Чего хотел? — напечатал я, вызвав экранную клавиатуру. Ибо обычная кириллицу не поддерживала.

— Ты когда-то системного администратора искал. Нашел? — Ваня считал меня обычным японцем и всегда старался изъясняться просто и понятно. Всячески избегая жаргона и сокращений.

— Нет.

— Хочу знакомого порекомендовать. Нормальный специалист. И недорогой.

— Не получится. Извини. Нет денег на закупку еще одного сервера. "Дикси" и так на обычной персоналке живет.

— Не проблема. Знакомый работает в НИИ Связи. Может использовать тамошние мощности. Все равно на них всем плевать. А резервный сервер дома поднимет. Деталей у него полно. Собрать приличную машину не проблема.

Я задумался. А ведь действительно вариант. По шее дать ему, в случае чего, не выйдет, но это переживаемо.

— За железо ни доллара не возьмем, — решил добить меня Ваня. — Только за работу.

— Ладно, — сдался я. — Давай его контакты.

Ванин приятель, которого звали Сергеем, страдал от безделья и тотального безденежья, а потому согласен был работать за гроши. За которые я парня и нанял, утешая свою совесть тем, что обязательно выплачу ему приличную премию, как только дела пойдут в гору.

Обговорив с новым работником ряд моментов, я выслал ему необходимые файлы и впервые с момента регистрации нашей с Таки фирмы вздохнул с облегчением. Через несколько дней Сергей запустит российский сервер "Дикси", и мне не придется думать о том, что будет, если в нашей с Мутантом комнате отключат свет, пока мы будем на занятиях. На квартире у тети, конечно, стояла резервная машина, но ее ведь надо еще включить, перевести в рабочий режим... А пользователей уже набралось приличное количество, и антиреклама в данный момент времени крайне вредна.

Прокрутив в голове все эти мысли еще раз, я дал себе обещание, разбогатев, премировать еще и Ваню. После чего вернулся к работе.

Июнь 1999-го

Включенный сотовый порадовал меня сообщением о шести пропущенных вызовах. Закон подлости: стоит выключить телефон на время занятий, как ты сразу становишься нужен. Два звонка от Таки, остальные с неизвестного номера. Раздавал я свои контакты направо и налево, так что ничего удивительного. Надо будет связаться с этим человеком, но сначала тетя.

— Син, мне звонили из "Фуджи Лимитед"! — возопила родственница вместо приветствия, заставив меня отодвинуть телефон подальше от уха. — Они хотят купить права на твою программу!

— Сумму называли? — спросил я, перехватив телефон в левую руку и прочищая ухо мизинцем правой. — И не ори так. Окружающие пугаются. — Ближайшие студенты действительно уже косились в мою сторону.

— Нет, — тетя немного убавила громкость. — Предложили встретиться обсудить. Что мне делать, Син?! — В ее голосе зазвучали панические нотки. — Я никогда не вела переговоры!

— Для начала договорись о времени и предупреди, что приведешь на встречу ведущего специалиста проекта. Затем приготовь чистый костюм. А я пока сделаю пару звонков. И не нервничай. Все будет нормально.

— То есть мы пойдем вдвоем?

— Разумеется. Одну тебя не оставлю.

— Спасибо, Син, — тетя немного расслабилась. Но тут же спохватилась. — Если ты заставишь меня краснеть перед такими важными людьми!.. — пригрозила она.

— Убьешь, расчленишь и скажешь маме, что все так и было, — хмыкнул я. — Ладно, пока. Назначай день переговоров.

Еще один звонок.

— Си-и-ин! — провизжали мне теперь уже в левое ухо. Сговорились они что ли?!

— И тебе хорошего настроения, Мики, — мрачно проронил я, опять перекладывая телефон в другую руку. — Хотя, смотрю, ты и так не грустишь.

— Он предложил мне провести лето вместе! Отдохнуть в Океании!

— Поздравляю, — вздохнул я, понимая, что пока она не выплеснет счастье наружу полностью — не успокоится. — Надо обязательно отметить это знаменательное событие. Как насчет выходных?

— Давай. Суббота у меня совершенно ничем не занята.

— Отлично. А сейчас скажи мне, пожалуйста, как я могу связаться с твоим отцом.

— Позвонить ему домой. Вечером, после работы. Или через меня передать. Зачем он тебе вдруг понадобился?

— Просто у меня хотят программу купить, а я сомневаюсь. Мало ли что. Вдруг слишком мало дадут или еще как-нибудь надуют. С твоим отцом я хоть дело имел. Передай, что если их корпорацию интересует уже рабочая и востребованная помесь мессенджера с социальной сетью, то она продается.

— Ладно, разрекламирую "Дикси" по высшему разряду, — пообещала девушка.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Увидимся в субботу.

— Ага. Увидимся. — Мики повесила трубку.

Отлично. У меня появился прекрасный шанс отыграться на Саваки Нигоесо за фактически украденную программу. То, что он выплатил мне символические отступные, роли не играет.

Отец Мики не знает меня столь же хорошо, как его дочь, и вполне может попытаться нажиться на наивном мальчике еще разик. Пусть посоревнуется с "Фуджи Лимитед", кто больше предложит. Мне это в любом случае на пользу. А ему?.. Все зависит от того, насколько конечный результат будет отличаться от того, который он распишет начальству, выбивая разрешение на сделку. А выбивать придется, так как программными продуктами "Хитачи" занимается постольку поскольку, а махнуть рукой в ответ на мое предложение и пройти мимо буквально лезущих в руки денег старший Нигоесо не сможет.

Август 1999-го

Раздражающее пиликанье нарушило мое дремотное состояние и заставило потянуться за телефоном. Ну что за жизнь?! Только ведь засыпать начал! Вот и ложись после этого спать пораньше.

— Слушаю.

— Привет, Синдзи, — донесся из трубки раздражающе бодрый голос Нигоесо. — Чем занимаешься?

— Спать пытаюсь. Вернее пытался. Пока ты не позвонила.

— Тогда извини. — Раскаяния в голосе Мики не слышалось. Разве что легкая озабоченность. — Ты не один?

— Как ни странно — один. С какой целью интересуешься?

— Приехать хочу.

— Надо же, — хмыкнул я, прогоняя остатки сонливости. — С Тоси поругалась?

— Да ну тебя, Син. Просто хочу летними каникулами похвастаться. Фотографии показать.

— Уверена, что я оценю? Сама знаешь, снимки типа "Я и Тоси", "Я и пальма", "Я с коктейлем" меня не слишком впечатляют.

— Те снимки, что я привезла, тебя впечатлят. Обещаю.

— Раз обещаешь... Где встретимся? У меня или в кафе каком-нибудь?

— У тебя.

— Ладно. Пошел умываться и чай ставить.

Мики объявилась минут через сорок. Отличный результат, учитывая расстояние. Если она из дома звонила, конечно.

— Быстро ты.

— На такси доехала.

— Так спешила меня увидеть или деньги девать некуда?

— Первое. — Она мило улыбнулась.

— Польщен.

Я принес с кухни чайничек с заваривающимся чаем, чашки и начатую пачку крекеров. В магазине последний раз был дня четыре назад, так что выбирать не приходилось. Как говорится, чем богаты...

— Давно вернулась?

— Сегодня.

— Дома хоть была?

— Разумеется. Где я, по-твоему, багаж оставила?

— С родителями поздоровалась?

— С мамой.

Я удивленно приподнял бровь. Шутки шутками, но получается она чуть ли не напрямую из аэропорта ко мне. С корабля на бал. Не слишком ли много чести?

— Мы нашли остров, Син.

— И? Этих островов в Океании... Вы ведь там отдыхали?

— Ты не понял. Мы в буквальном смысле нашли остров. Не отмеченный на картах. А на острове кое-что еще. — Мики достала из сумочки довольно толстую пачку сделанных полароидом снимков и положила один из них передо мной на стол.

Я зажмурил глаза в тщетной попытке отгородиться от увиденного. Медленно досчитал до десяти и только тогда открыл снова, осторожно взглянув на изображение. Оно не изменилось ни на йоту.

Спасибо! Спасибо тебе невероятное космическое существо за те шесть лет спокойно жизни, что у меня все-таки были! Тяжело вздохнув, я придвинул снимок поближе к себе. На не слишком качественной фотографии был запечатлен космический корабль, уткнувшийся носом в землю.

Глава 10

Август 1999-го

Честно говоря, я предпочел бы визит Гендальфа. Он хотя бы не издевался над своими жертвами и не норовил заставить их гадать о сути выданного поручения. Но старик предпочел отправиться к Фродо, оставив роль дурного вестника Мики. И что мне теперь делать?

Сбежать? Посадить подругу в такси, собрать вещи и, наплевав на обещанные "Фуджи Лимитед" деньги, уехать куда-нибудь подальше от Японии? Размечтался. Сомневаюсь, что неизвестный благодетель, подаривший мне вторую жизнь, не предусмотрел подобного варианта. Значит, участвовать все же придется. Вот только в чем?

— Выглядит как настоящий, — заметил я, покрутив снимок в руках.

— Он и есть настоящий.

Мики бросила на стол еще несколько фотокарточек. На всех красовалась одна и та же штуковина, только с разных ракурсов. Выглядела она именно так, как в моем представлении должен выглядеть космический корабль. Не ракета, не летающая тарелка, и уж тем более не некая странная конструкция, предназначенная для перевозки негуманоидных форм жизни. Нет. Штуковина походила скорее на самолет. Только без иллюминаторов и явно выделенной кабины. В остальном практически то же самое: обтекаемый корпус, некое подобие реактивных сопел, рудиментарные крылья — проектировал запечатленный на снимке объект явно человек.

Нос и большая часть корабельного "брюха" погрузились в землю, но причиной этому стало явно не падение с большой высоты. О чем свидетельствовало отсутствие кратера и иных следов разрушения окружающей местности. Аппарат словно вдавили в скалистую поверхность острова. При этом оставшаяся видимой часть выглядела удивительно целой. Разве что успела покрыться слоем буровато-серой грязи — в тон окружающим камням. Интересно, сколько времени прошло с момента приземления? И где сейчас пассажиры этой посудины?

— Зачем ты мне это показываешь? — устало спросил я, прикидывая масштаб грядущих проблем.

— Хочу сделать предложение, Син. — Мики подалась вперед и накрыла мою руку своей. Дешевый трюк, но на меня иногда действовал. Главное, выражение личика как можно проникновеннее сделать. Вот как сейчас. — Давай раскроем тайны инопланетных технологий вместе.

— Надеешься отыскать внутри ключи от мирового господства? Обычной премии от правительства и всемирной известности вам с Тоси недостаточно?

— Недостаточно. — Она немного отстранилась, но руку убирать не стала. — Да, мы можем объявить о находке, попасть на первые полосы газет и стать знаменитыми. На некоторое время. Но что потом? Смотреть как военные и политики делят то, что должно принадлежать нам?

— Думаешь, если промолчите, что-то изменится? То, что корабль до сих пор никто не обнаружил, еще объяснимо: морские маршруты рядом не пролегают, фотосъемку района со спутников никто не заказывал, местные держатся подальше из-за дурной славы, и тому подобное. Но такое положение дел долго не продлится. Особенно если вы продолжите крутиться в окрестностях. Жители окрестных островов проявят чуть больше любопытства, или собратья туристы заглянут на огонек... И все. Находку тут же присвоят хозяева территории.

— Это всплывший остров, Синдзи. Поднялся из-под воды не больше года назад. Причем, судя по всему, в первый раз. На картах его нет — мы проверили.

— И? Феномен, конечно, любопытный, но что из него следует?

— Он всплыл в нейтральных водах и по международному праву принадлежит первооткрывателям. То есть нам. Точнее, Японии.

— Когда это международное право кого-то останавливало? — хмыкнул я. — В серьезных вопросах, по крайней мере.

— Это если кто-то узнает о корабле, — не сдавалась девушка. — Его можно замаскировать. Мы с Тоси уже обсуждали это. Организовать на острове туристическую базу или исследовательскую станцию по изучению сейсмической активности. Временные домики, навесы, маскировочная сетка. Объединить все в одну конструкцию. Склоны вполне позволяют, а корабль в длину и ста метров не насчитывает.

— Ага. Точно. — После того как ей удалось захомутать Дайто, ранее прочно стоявшая ногами на земле Нигоесо стала все сильнее витать в облаках. Придется возвращать ее в реальность. — Быстренько построим втроем небольшой городок. Питаясь в процессе сырой рыбой и прочей самостоятельно лезущей на берег морской живностью. Потом возьмем автоген, прорежем дыру в корпусе, изготовленном из неземного сплава неизвестной прочности, и полезем исследовать абсолютно безопасные, но чрезвычайно полезные инопланетные технологии, все как одна снабженные инструкциями на японском языке. Ты вообще понимаешь, что мы самостоятельно даже внутрь не попадем? Или думаешь, двери перед нами сами откроются?

— Да, — тихо сказала Мики.

— Что "да"?!

— Двери сами откроются. Они уже открылись. Мы были внутри, Син.

Из меня словно воздух выпустили. Такого я точно не ожидал.

— И что там?

— Стены, помещения, много разных непонятных устройств. А еще пилот. Или пассажир. Мы не поняли. Она спала в какой-то капсуле.

— Она?

— Да. — Нигоесо покопалась в пачке снимков и протянула мне один из них. — Вот.

Женщина. Обычная земная женщина. Плотная такая девица. Довольно симпатичная, с крупной красивой грудью. Лысая, правда. И никакого следа упомянутой капсулы.

— Она не спит, — заметил я очевидное.

— Мы случайно ее разбудили, — зачастила Мики. — То ли задели что-то, то ли капсула, как двери, среагировала на наше присутствие.

— Выпустив наружу голую бабу, которую ты тут же запечатлела на память для друга Синдзи... Идеальный первый контакт! Хоть дали бы ей накинуть что-нибудь, перед тем, как устраивать эротическую фотосессию.

— Не подумала как-то, — покаялась Нигоесо. — Я тогда под впечатлением была — все подряд щелкала. Ее тоже.

Правдоподобно. Только вот мой глаз уже зацепился за следующую несуразицу.

— Мики... — почти ласково процедил я. — Какого черта ты вешаешь мне лапшу на уши? С каких пор инопланетянки закачивают себе силикон?

— Нет там никакого силикона! — возмутилась девушка.

— Ты меня за идиота держишь?! Не могут сиськи минимум пятого размера так торчать!

— Могут!

— Нет!

— Достал, Синдзи! — Подруга раздраженной бросила снимки, покопалась в сумочке и извлекла из нее какую-то странную штуковину. Что-то вроде широкого и толстого женского ободка для волос с вделанным в него ровно посередине крупным металлическим шаром. — Смотри!

Она нацепила ободок на манер обруча или диадемы: концы за ушки, а шар посреди лба. Штуковина тут же попыталась сползти на нос, но Мики придержала ее руками. Выглядело это достаточно глупо, но тут Нигоесо что-то сделала, и инопланетный артефакт разложился. Из него полезли какие-то нити, пластинки, чешуйки... Секунда, максимум две, и все это скопище непонятно чего соединилось, превратившись в полностью скрывающий голову шлем. Девушка повернула ко мне "лицо" и выпустила из пары расположенных в районе рта отверстий струйки пара. Или это был дым?

— Э-э-э... — только и выдавил я, ошарашено изучая увиденное.

Мысли толкающиеся в моей голове были одна неприятнее другой. Шлем однозначно являлся элементом какого-то боевого костюма, а вовсе не частью скафандра рабочего или исследователя. Несколько пугающий дизайн лицевой части, искусственные "глаза" вместо прозрачного забрала и похожий на рог то ли гребень, то ли шип непонятного назначения, поднимающийся ото лба и немного загибающийся назад. Довершал картину тот самый шарик, торчащий сейчас посреди лба.

— Как-то так, — произнесла Мики, когда странный головной убор собрался обратно, превратившись в обруч, и все-таки съехал вниз, едва не свалившись на пол. Но оказался пойман и затолкан обратно в сумку. — А насчет груди... Поедешь со мной — сможешь потрогать. Чтобы убедиться в полном отсутствии силикона. — Она мило улыбнулась.

— Как ты протащила эту вещь через таможню? — После демонстрации артефакта натуральность вторичных половых признаков инопланетянки меня уже мало волновала.

— Сказала, что реквизит для косплея. Мне поверили.

В ответ на это заявление можно было лишь вздохнуть и покачать головой. Вести разговоры об осторожности с ошалевшей от выдуманных радужных перспектив студенткой было бесполезно.

— Ладно. У вас есть доступ к кораблю, который услужливо открывает двери, и дружелюбная лысая фотомодель инопланетного происхождения, наверняка разбирающаяся в его устройстве. Все предпосылки к успеху, в общем. От меня ты что хочешь?

— Понимаешь, Син... Она дружелюбна, но совершенно не понимает по-японски. Мы с Тоси пытались объясняться с ней жестами, даже научили нескольким словам, но это все не то. А ты зарабатывал преподаванием языков и можешь нам помочь.

— Понятно. Допустим, уговорила. Каков план действий?

— Оформляем академический отпуск и через пару недель летим в Океанию, на Маршалловы острова. Все расходы, включая билеты на самолет, Тоси оплатит.

— Через пару недель не могу. Кроме всего прочего мне надо закрыть сделку по продаже "Дикси" и получить деньги. Кстати, передай своему папашке, что понедельник — последний день переговоров. Почти два месяца препираемся, пора и честь знать. Или он предлагает сумму, перекрывающую все преференции, обещанные "Фуджи Лимитед", или программа уходит к ним.

— Передам.

— И еще. Академический отпуск обязательное условие? Может, твой жених через каких-нибудь знакомых врачей нам больничный оформит? Наследник крупной фармкомпании, как-никак.

— Нет, — отрезала Мики. — И к Тоси с подобным предложением тоже не подходи. Я столько вечеров убеждала его разобраться с кораблем самостоятельно...

— Не ладишь со старшим Дайто? Испугалась, что он тебя кинет?

— Всего лишь решила немного подстраховаться. Ты против?

— Ни в коем случае. Академ, так академ.

— Отлично. — Нигоесо захлопала в ладоши. — Сузуму поможешь уговорить?

— Кого?!

— Сузуму.

— Он-то тебе зачем?!

— Понимаешь... — опять затянула подруга. Видимо без этого слова объяснения у нее не клеились. — Тоси тоже нужно разобраться с учебой... Ему придется на некоторое время возвращаться в Японию, оставив нас одних... — Она поковыряла пальчиком столешницу. — В общем, он мог не согласиться, предложи я пригласить только тебя.

— Разбирайся со своим женихом, как хочешь, думай, что хочешь, но это дело несет в себе опасность, и втягивать в него Мутанта я отказываюсь.

— А если он сам втянется?

— Постараюсь объяснить ему всю глубину задницы, в которую мы намереваемся нырнуть.

Мики обиженно надула губки.

Сентябрь 1999-го

Мутант, перебравшийся на каникулы из нашей съемной квартиры к родителям, заявился уже на следующее утро. С вопросом, на какое число брать билеты и что именно паковать в чемоданы. Сузуму буквально кипятком писал, предвкушая визит на неожиданно всплывший остров и встречу с инопланетным разумом — очень уж качественно Мики ему по мозгам проехалась. Полтора часа я пытался отговорить парня от участия в экспедиции, но, ничего не добившись, плюнул и решил извлечь из сложившейся ситуации хоть какую-нибудь пользу. Реквизировал у тетки ее лейтенанта и отправил их вдвоем с Мутантом в набег на магазины — благо, платил за все Дайто. Если верить обещаниям Нигоесо...

Макото периодически выезжал с приятелями за город полазить по скалам, так что в туристическом снаряжении разбирался лучше любого из наших с Сузуму знакомых. Заодно это избавило меня от необходимости составлять список покупок. Военный, конечно, не особо горел желанием шататься по магазинам. Да еще и в компании едва знакомого школьника. Поэтому попытался втянуть в это дело меня, мямля что-то о необходимости примерять одежду. Не на того напал. Получив в ответ на свои стенания угрозу прикомандировать к ним тетку, знающую мои размеры наизусть, лейтенант предпочел заткнуться и исчезнуть, не забыв прихватить с собой Мутанта.

Я же занялся оформлением академического отпуска. Хотя это слишком сильно сказано. По факту все свелось к подписанию нескольких бумажек и выслушиванию пары отеческих нотаций. За посещаемостью лекций в университете следили настолько жестко, что решивший пропустить годик студент никого не удивлял. Мало ли какие проблемы у человека. Может, ему подработать срочно потребовалось или за престарелой бабушкой ухаживать некому.

Мики свалила в Океанию числа третьего. Одна. Сделку с "Фуджи Лимитед" я закрыл всего лишь за день до этого, и некоторые вопросы еще предстояло решить. Выделить тетке ее долю, обналичить часть средств, списав их со счетов фирмы, перевести каким-нибудь образом в Россию обещанные моим работникам премии и прочее, прочее... Покупатели "Дикси" оплатили не только существующую программу, но и целую серию грядущих улучшений, так что работой мои программисты на ближайшие пару лет были обеспечены. Старший Нигоесо остался ни с чем, но тут мужик сам виноват. Нечего было жадничать. Даже в самом конце, когда представитель Хитачи пошел ва-банк, проявив неожиданную щедрость, его предложение оказалось процентов на десять слабее, чем у конкурентов. Как минимум.

Честно говоря, при желании, я вполне мог улететь вместе с подругой. Только не захотел. Предпочел задержаться для обеспечения нашей общей безопасности. Несмотря на приложенные усилия, Мики не удалось убедить меня в том, что семейство ее жениха останется в неведении относительно обнаруженного корабля. Папаша Тоси, успешно управляющий серьезной корпорацией, мужик явно не глупый и наверняка поинтересуется, какого черта его сынок расслабляется на южных курортах, когда в родном Токио учеба в самом разгаре. И, прежде чем он решит отстранить детишек от исследований, необходимо обзавестись хоть какими-то рычагами давления на него.

Именно поэтому еще в августе месяце, спровадив Мутанта с теткиным хахалем за дверь, я взялся за написание маленького шпионского вируса. Программа должна будет расползтись по сети "Дайто Фарма" и предоставить мне удаленный доступ к их компьютерам. В идеале электронный помощник еще должен будет взять на себя функции просмотра почтовых архивов, но тут уж как получится.

На дворе девяносто девятый год, и подход моих нынешних современников к компьютерной безопасности оставляет желать лучшего. В былые времена (до преждевременной кончины) я бы создал нужный вирус буквально за пару дней. Вот только сейчас не былые времена. Шесть лет без практики весьма способствуют утрате необходимых навыков, да и облегчающий работу инструментарий остался в предыдущей жизни. Это если не принимать во внимание тот простой факт, что системные администраторы "Дайто Фарма" вовсе не обязаны использовать в работе майкрософтовские "окошки". Успеть бы за оставшиеся три-четыре недели...

Сентябрь 1999-го

— Син. Просыпайся. — Слова сопровождались ощутимым потряхиванием.

Я промычал нечто невразумительное и попытался отодвинуться от источника раздражения. Последние несколько дней мой организм поддерживался в бодрствующем состоянии исключительно при помощи энергетиков и, дорвавшись до возможности поспать, собирался насладиться ею по полной.

Как бы не так. Убедившись, что попытки трясти меня за плечо и теребить оттянутую щеку не оказывают должного эффекта, Сузуму перешел к более радикальным методам и попросту ущипнул. Больно.

— Просыпайся, Син. Прилетели.

Голос Мутанта пусть и с трудом, но все же достиг моего затуманенного разума. Пришлось попытаться разлепить веки, приложив для этого немалые усилия. Попытка удалась, но только наполовину. Правую. По счастливой случайности иллюминатор находился именно с этой стороны, и я уставился в него единственным открывшимся глазом.

Впереди и немного в стороне тянулась тоненькая полоска земли, на которой каким-то чудом разместился Международный аэропорт Маршалловых островов, имевший одну-единственную посадочную полосу. Захолустье, как оно есть. Но именно туда мы и заходили на посадку.

— Проснулся? — вежливо поинтересовался сидящий рядом Мутант, с нехорошим прищуром примерявшийся к моей многострадальной щеке.

— Угу, — мрачно отозвался я, кое-как встряхиваясь и потирая болящие места. — Хватит щипать, садист.

— На слова ты не реагировал. — Кадзан пожал плечами и, убедившись, что тащить никого не придется, утратил интерес к моей персоне.

За тот месяц, что мы торчали в Токио, фантазия моего друга успела нарисовать ему множество манящих картин с чудесами инопланетной науки и техники, и мысленно он находился уже там — в конечной точке нашего сегодняшнего маршрута. Самолет коснулся колесами асфальтового покрытия посадочной полосы, прокатился по нему и остановился неподалеку от группки одноэтажных строений, носящих гордое звание местного терминала. Мутант тут же подхватился с сидения и рванул вперед. Не забыв прихватить с собой еще и мой рюкзак — ради ускорения процесса. Хорошо еще дождался, пока трап подгонят и дверь откроют.

— Ну и где эта?!. — поинтересовался я у окружающего пространства, не обнаружив комитета по встрече ни у подножия лестницы, ни в зале ожидания. Дата и время нашего прибытия была оговорена с Мики заранее, и подруга на пару с женихом должны были встречать нас в аэропорту.

Как ни странно, но пространство решило ответить. Материализовав ради этого рядом со мной тощего весело улыбающегося негра в несколько потрепанной, хотя и чистой, одежде.

— Син-дзи? — вопросил негр. Почему-то у Мутанта.

— Здесь, — по-английски отозвался я, привлекая внимание чернокожего щелчком пальцев и тыкая себя в грудь.

— Меня просили вас встретить. — Английское произношение у мужика, в отличие от некоторых японских школьников, было довольно правильным. Несмотря на акцент. Однако мы в Океании, а не на Британских островах, так что это нормально. — Отвезти к друзьям на пристань. Готовы ехать?

— Естественно!

Мы погрузили вещи в кузов его пикапа черт знает какого года выпуска, набились втроем в кабину, рассчитанную на двоих нормальных людей, и неспешно покатили вдоль морского побережья. Вернее вдоль двух побережий, так как атолл представлял собой закольцованную полоску суши менее полукилометра в ширину. Сплошной пляж, на котором, каким-то образом, умудрилось поселиться почти тридцать тысяч жителей.

Водитель наш никуда не спешил, да еще вдобавок оказался любителем поболтать. За время поездки мы успели ознакомиться со сводками погоды, узнать о сложностях с доставкой на остров автомобильных запчастей и трижды получить предложение купить крупную партию крабов. Дважды нас обгоняли машины такси, такие же древние, как и пикап, но значительно более быстрые. Посему, высадившись у пристани и с максимально доступной силой пожав негру на прощание обе руки, я пообещал самому себе сердечно "поблагодарить" подругу за организованный сервис. От мыслей о возмездии меня отвлек Мутант, который, осмотревшись по сторонам, заметил нужную нам яхту.

— Кажется, вон там Мики, — несколько неуверенно произнес он. — Грузит что-то.

— Где?! — Я резво развернулся, пытаясь разглядеть это чудо.

— Вон. — Сузуму ткнул пальцем в кораблик, покачивающийся на воде в жалкой полусотне метров от нас.

Представшая моим глазам картина заставила замереть на месте и чуть ли не рот открыть, восхищаясь талантами Тосихико. Нигоесо на пару с женихом таскала на борт яхты какие-то упаковки, снуя туда и обратно едва ли не быстрее сынка миллиардера. Ничего себе девочка-белоручка! Вот что значит правильная дрессура! Работали они шустро, и пока мы подошли, успели очистить пирс от горы барахла.

— Привет! — Заметив нас, Дайто замахал руками над головой. Вот чего он вечно такой жизнерадостный, будто колесами закинулся?

— Привет, привет...

Мутант традиционно поклонился — стиль "культурный юноша приветствует едва знакомого человека". Откуда-то снизу вынырнула Мики, утирая со лба трудовой пот.

— Ну у тебя и видок, Син, — заявила она вместо "здравствуйте". — Тобой детей пугать можно. Когда спал в последний раз?

— Совсем недавно. В самолете.

— А до этого?

— Вчера. Целых четыре часа.

— Ты в своем репертуаре, — девушка покачала головой.

Ну так работать-то надо было! Вирус в минимальной комплектации был рожден еще полторы недели назад, но усовершенствовался этот кадавр от программирования до последнего момента. И до сих пор меня не устраивал. Хотя выполнять возложенные на него функции должен был. Теоретически. Если его не обнаружат в первый же день. Или не прибьют случайно, как непонятный посторонний объект...

— Лучше скажи, почему в аэропорту не встретила? — перевел я стрелки, не желая оправдываться. Подумаешь, глаза красные и одежда мятая. Зато трезвый и на самолет не опоздал.

— Извини. — Ясные глаза девушки предельно понятно сообщили, что виноватой она себя не чувствует. — Поставщик еды задержался с доставкой, а бросить груз без присмотра мы не решились. Мало ли что...

— Поставщик еды? Это не тот тип, которого вы за нами послали?

— Он самый, — вклинился в разговор Тоси. — А что?

— Достал, скотина, своими крабами!

— Нас тоже. — Мики улыбнулась. — У него зять ловлей крабов промышляет, а продаются они в основном на местном рынке. Экспортируется сущая мелочь.

— И много вы у него закупили?

— Крабов? Штук пять, чисто ради разнообразия. В основном овощи, мясо, рыба.

— Вода?

— Еще позавчера завезли.

— Отправляемся когда?

— Хоть сейчас.

— Если вы, конечно, не хотите устроить тур по острову, — добавил нагло ухмыляющийся Дайто. — Осмотреть достопримечательности...

— А они здесь есть? — скептически поинтересовался я. — Впрочем, можешь не отвечать. Просто заводи мотор.

— Как скажешь. — Тоси поднялся на ноги. — Занимайте дальнюю каюту, распаковывайте вещи. Если хочешь, можешь даже поспать пока. Нам все равно часа три до пункта назначения идти.

Спать я не стал. Только оставил рюкзак с сумкой в названном помещении и тут же выбрался обратно. Дайто не соврал. Яхта у него была прогулочная, и скорость оставляла желать лучшего. Причем настолько, что пикап болтливого океанийца теперь не казался таким уж медленным. Оставленная позади полоска берега удалялась, удалялась и никак не могла удалиться достаточно далеко, чтобы исчезнуть из поля зрения.

Мутант раздобыл где-то бинокль и, расположившись на носу судна, рассматривал в него окрестности. Усевшаяся рядом Мики что-то ему рассказывала, то и дело тыкая пальчиком в направлении горизонта — устроила своеобразную экскурсию. Тоси остался на корме, лениво придерживая штурвал одной рукой.

— Слушай, мне уже целый месяц не дает покоя один вопрос. — Я с комфортом устроился на стоявшем рядом с ним шезлонге и на всякий случай бросил взгляд через плечо, убеждаясь, что наш разговор никому кроме нас не интересен. — Ход мыслей Мики мне более-менее понятен. А вот твоих... Тоже думаешь, что вашу находку никто не обнаружит?

Парень вздохнул. Оперся на рулевое колесо, устремив взгляд вдаль.

— Ты в курсе, что мой отец не является единоличным владельцем корпорации?

— Теперь в курсе.

— Он главный, но кроме него существует еще и совет директоров. Вложить серьезные деньги в исследования незаметно от этих людей невозможно. Вот тут и начинаются проблемы. Все они пекутся о благе "Дайто Фарма", только понимают его по-разному. Кто-нибудь вполне может продать информацию правительству за некие преференции.

— И ты хочешь создать исследовательский центр в тайне от них?

— Нет, конечно. У меня нет таких денег.

— Тогда что?

— Нужно убедить их, что самостоятельные исследования более перспективны. Представить готовый проект. Наша гостья довольно дружелюбна и с удовольствием идет на сотрудничество. Проблема только во взаимопонимании. Если вы сумеете обучить ее хотя бы азам японского, то мы сможем разобраться в некоторых функциях имеющегося на корабле оборудования. Это станет серьезным аргументом, после которого у нас будут и деньги и рабочие руки. Мы с Мики пытались справиться самостоятельно, но без системы тут не сладить. Гостья выучила некоторое количество слов, преимущественно названий предметов, которые мы смогли ей продемонстрировать, и на этом все.

— Кстати, почему "гостья"? Как ее зовут?

— Никак. То ли они не пользуются именами, то ли я не смог донести до нее концепцию. Жестовое общение не самая прогрессивная вещь, знаешь ли.

— Могу себе представить. Хорошо, что кроме стандартной литературы я прихватил с собой букварь и брошюры по обучению детей языку. Полезно иметь среди близкой родни учительницу.

— Мики в тебе не сомневалась.

— А ты, значит, сомневался?

Тоси пожал плечами.

— Ладно. Следующий вопрос. Что мы будем с этого иметь?

— Что вы хотите?

— Небольшой процент от доходов и должность начальника безопасности.

— Последнее зачем? — удивился Дайто.

— Жить хочу. Когда серьезные дяди начнут делить пирог, нас запросто могут пустить в расход. Ты можешь доверять вашему начальнику охраны, или как там его должность называется? Я — нет.

— Понятно. — Он ненадолго задумался. — Возражений не имею. Хотя, как ты понимаешь, мой голос отнюдь не решающий.

— Если мы в одной лодке, то он будет решающим.

— Как видишь... — Тоси с улыбкой обвел яхту рукой.

— Договорились. Ноутбук есть? — Ответ мне был прекрасно известен, но вежливость требовала продемонстрировать неосведомленность.

— В каюте. Только батарея села давно, а зарядить все руки не доходят. На нашем острове электросети нет, сам понимаешь.

— Ничего страшного. Мы с собой пару солнечных батарей привезли. Специально ради такого случая.

— Спутниковую антенну случаем не захватили?

— Чего нет, того нет, — развел руками. Достал из кармана рубашки карту памяти. — Это тебе. Здесь кое-какие соображения по поводу ситуации и вопросы, ответы на которые желательно получить как можно скорее.

— М-м-м... А словами никак? — с надеждой в голосе спросил парень. — Или на бумаге?

— Посмотри мне в глаза. — Я оттянул нижнее веко, демонстрируя ему полный набор полопавшихся капилляров. — Думаешь, владелец такой красоты способен воспроизвести по памяти мысли приходившие в его голову в течение последнего месяца? — Все было не настолько страшно, но искать другой способ доставки вируса на компьютеры семьи Дайто не имелось ни малейшего желания.

— Ладно, давай. — Он забрал у меня карту памяти. — Вечером почитаю. Если ноутбук успеет зарядиться.

— Успеет.

— Син, — окликнула меня с носа Мики. — Смотри. Вон наш остров. — Девушка ткнула пальцем куда-то вперед.

Мутант в очередной раз приложил к глазам бинокль. Мне же пришлось удовлетвориться разглядыванием некоего темного пятна.

— Там что-то дымится, — озабоченно сообщил Сузуму, отрывая глаза от окуляров. — Слишком сильно для туристического костра.

— Не волнуйся, — беспечно отмахнулась Мики. — Обычный пар от подземного гейзера. Остров ведь вулканического происхождения. Там таких точек штук пять или шесть.

— То есть нам придется пожить пару-тройку месяцев на вершине неспящего вулкана? — ошарашено уточнил я. — О чем еще ты забыла упомянуть?!

— Да ладно тебе, Син. Все нормально. Такие дымящиеся острова — нередкое явление. На них даже люди живут. К тому же у нас есть сейсмограф и радио. Если что, успеем не только погрузиться на яхту, но и отплыть на приличное расстояние. Все продумано.

— Видал я такое продумано!..

После таких новостей желания поскорее увидеть инопланетный корабль поубавилось даже у Мутанта. Просидевший последний месяц на курящемся вулкане Дайто, предстал передо мной в совершенно новом свете. Непонятно только в каком... К сожалению, отказываться от визита было поздновато, но нежелание плавать в озерце лавы помешало мне просто вернуться к любованию морским пейзажем.

— Эй, Тоси, я ошибаюсь или ты собирался в ближайшее время слетать в Японию? Куда мы будем грузиться во время отсутствия единственного человека способного управлять этой лоханкой?

— Не называй мою яхту лоханкой! — представитель золотой молодежи ткнул в меня пальцем. — Это прекрасное судно, чрезвычайно легкое в управлении. Доказано на примере Мики. Так что никаких проблем — с вами останется прекрасный рулевой.

— Нам конец, — обреченно сообщил я. Мутант промолчал, но, судя по выражению лица, с озвученным умозаключением он был полностью согласен. — Тоси, ты никуда не едешь! По крайней мере, пока не научишь управлять еще хотя бы одного человека!

— Шовинист, — буркнула Нигоесо.

Вот так, препираясь, переругиваясь и строя планы на ближайшие дни, мы и провели оставшееся время условного безделья. Вблизи этот кусок курящейся дымком суши выглядел еще более странно, чем на расстоянии. Словно изрядно всхолмленную каменистую местность осторожно притопили, оставив на поверхности только вершины холмов. Или при такой величине их правильнее называть горами? В любом случае получился такой оригинальный каменный лабиринт, превращающийся в единый остров разве что во время отлива.

Тоси загнал яхту в заводь, условно называемую бухтой, подвел ее боком к одной из скал и, достав до камней трапом, рванул по нему, распорядившись бросить ему концы. Приключения начинались. Нет, умом я понимал, что на необитаемом острове причал не предусмотрен, но подсознательно все равно ожидал, что смогу сойти на берег нормально, без акробатических экзерсисов. Не вышло.

Закрепив удерживающие судно на месте канаты на некоем подобии вколоченного в камни согнутого лома (два экземпляра), Дайто с Мики навьючили на нас ящики с провиантом и повели вглубь острова. Справедливости ради стоит уточнить, что сами они двигались тоже не налегке. Большая часть маршрута пролегала по колено в воде, но пару раз пришлось карабкаться по каменистым склонам. Невысоко. Зато с тяжелым и мешающим балансировать грузом в руках. Под радостные рассуждения Тоси о том, что вчетвером мы перетаскаем закупленные на атолле припасы вдвое быстрее, и не придется, как в прошлый раз, шесть заходов делать.

— А нельзя доставлять нужные вещи по мере необходимости? — поинтересовался я, поминая добрым словом Джиро-сенсея и Макото, несколько раз бравшего меня полазить вместе с его приятелями по горным склонам. — Если жить мы будем, как ты сказал, в каютах, то зачем тащить все это к инопланетянке? Нельзя хотя бы завтрак с ужином на берегу готовить?

— Нельзя, — отозвался сынок миллиардера, перекладывая свой ящик с одного плеча на другое. — Жарко — продукты пропадут. Нормальный холодильник на яхте не предусмотрен. Приходится на корабле хранить. Почти пришли, кстати.

Мы вывернули из-за очередной скалы, и нашим взорам предстал ОН. Аккуратно вписанная (точнее, воткнутая или вдавленная) в горный склон махина нависала над нами даже сейчас, находясь на расстоянии добрых ста метров. Длинный, как какой-нибудь "Эйрбас" или семьсот сорок седьмой "Боинг", инопланетный корабль был раза в три шире упомянутых самолетов и вдвое выше. Нормальный такой многоэтажный домик, только металлический и с крылышками. Хотя последние, судя по размеру, выполняли исключительно декоративную функцию. То, что на сделанном Мики снимке я принял за слой грязи, оказалось некоей разновидностью камуфляжа, позволяющего кораблю сливаться с местностью. Невидимым он, естественно, не стал, но и в глаза особенно не бросался, выглядя вполне уместным элементом пейзажа. Приблизившись, я провел ладонью по борту громадины и с некоторым удивлением посмотрел на свои, оставшиеся чистыми, пальцы. Ни пылинки.

— Успеете налюбоваться! — Мики прошла вдоль борта чуда инопланетной техники еще метров пятьдесят, волоча за собой ухваченного за футболку Мутанта, и кажущаяся монолитной стена неожиданно раздвинулась перед ней, открывая проход. Метрах в полутора над уровнем земли, но это мелочи.

Шедший прямо за девушкой Тоси закинул ящик с продуктами в "дверь", подсадил невесту и запрыгнул сам. Пришлось плюнуть на исследования внешней части корабля и поспешить следом.

Внутри вместо коридора обнаружился предбанник где-то четыре на четыре метра с абсолютно гладкими стенами — шлюз или нечто подобное. Внешняя стена бесшумно закрылась за нашими спинами. Секунд пятнадцать ничего не происходило, но, прежде чем я начал паниковать, находящаяся впереди переборка скользнула в сторону, позволяя увидеть тянущийся слева направо (или наоборот) коридор и стоящую в нем молодую женщину. Благодаря обтягивающим шортам и спортивному топу, выглядела она еще лучше, чем на фотографии. А может, дело в успевшем покрыть ее голову ежике русых волос? Подобная стрижка ни одну даму, конечно, не красила, но блестящая лысина выглядела бы еще хуже.

— Здрав-ству-те, — произнесла инопланетянка на ломаном японском.

— Здравствуйте, — хором отозвались Тоси и Мики.

— Привет, — выдал я.

Мутант, как водится, молча поклонился.

— При-вет? — повторила инопланетянка, вопросительно поглядев сначала на меня, а затем на Дайто.

— Си-и-ин... — простонала Нигоесо, заставив меня недоуменно заморгать.

— Привет, — еще раз поздоровался Тоси. — Здравствуйте. Здравствуйте, привет. Да? — Он кивнул.

Пару секунд инопланетянка смотрела на этого клоуна, сдвинув брови. Потом лицо ее просветлело, и она обрадовано кивнула в ответ:

— Да.

— Вот примерно так и общаемся, — со вздохом пояснил парень. — Синдзи, будь добр, постарайся говорить с ней только общепринятыми словами и фразами.

— "Привет" вполне себе общепринятое слово.

— Я знаю. Но все равно постарайся. Перед нами стоит задача помочь ей с освоением языка, а не запутать.

— Ладно, ладно, понял. Больше не буду.

Несмотря на читавшийся на ее лице явный интерес, в наш разговор инопланетянка не лезла и вопросов не задавала. Вместо этого она подождала, пока мы закончим препираться, и повела куда-то в глубь корабля. Дайто повела. Оставив нас с Мутантом в распоряжении Мики, с ехидной улыбочкой потыкавшей пальчиком сначала в стоящие на полу ящики с продуктами, а затем в противоположную от удаляющейся спины Тоси сторону. Пришлось продолжить работать грузчиками.

Внутреннее пространство корабля меня несколько удивило. Я ожидал увидеть нечто среднее между убранством МКС и образами из фантастических фильмов. Как бы не так... Гладкие металлические стены, узкие проходы, светильники, словно являющиеся частью потолка и то и дело открывающиеся тут и там двери. Хотя дверей в привычном понимании слова не было совсем. Просто фрагменты кажущихся монолитными стен при нашем приближении раздвигались, словно приглашая заглянуть в различные помещения, битком набитые разнообразным непонятным оборудованием.

Наконец мы добрались до некоей крошечной комнатки с полутора квадратными метрами полезной площади, частично занятыми уже знакомыми нам ящиками и десятилитровыми емкостями с водой. Воздух там был холодным, хотя инея на стенах не наблюдалось. Мы поставили ящики на пол, и Мики принялась зачем-то вынимать из них банки с консервами, расставляя в ей одной понятном порядке. Женщина...

— Син, неси оставшееся, — распорядилась она.

Пришлось отправиться обратно, за той частью груза, которую изначально нес Тоси. Сбежал с фигуристой бабой, хитрец, а работать нас оставил. На обратном пути двери передо мной больше не распахивались. Видимо, умные аналоги фотоэлементов решили, что достаточно приглашали нас свернуть в сторону и больше тратить энергию нет смысла. Проход в шлюз поступил так же. Не будучи уверенным в его точном местоположении я удалился от торчащего в коридоре Мутанта метров на сто. Потом, поняв, что явно переборщил, решил вернуться обратно.

— Эй, Мики, где находится этот чертов шлюз?! И как открыть дверь?!

— Что значит, как открыть?! — крикнула в ответ Нигоесо, по-прежнему торча где-то в холодильнике.

— То и значит! Как вы в этом коридоре вообще ориентируетесь?!

Мики высунула голову из помещения, прикинула что-то на глазок, и помахала ручкой, показывая, что надо отойти. Я сделал пять шагов назад. Потом еще пять. Подруга неуверенно поманила меня к себе. Пошел.

— Не понимаю, — растерянно призналась девушка, когда я приблизился к ним с Мутантом. — Неужели поломалось что-то?

Она выбралась из каморки и решительно зашагала по проходу. По мере движения корабль услужливо приоткрывал двери слева и справа от нее.

— Син?

Двинулся. Местная автоматика опять оставила все закрытым. Может, посчитала, что расшаркиваться перед мужчиной ниже ее электронного достоинства. Шутки шутками, но мне стало не по себе.

— Сузуму?

Мутанту оказалось достаточно сделать всего три шага, чтобы дверь в холодильник закрылась, а другая открылась, реагируя на его приближение. Мне осталось только выругаться.

— Так, ребята, — Мики выставила перед собой ладони в успокаивающем жесте. — Стойте здесь, а я быстро сбегаю за Тоси и обратно. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Глава 11

Сентябрь 1999-го

Подруга вернулась довольно быстро. Как и обещала, вместе с женихом и хозяйкой корабля. Меня заставили походить взад-вперед по коридору, потрогать одну из дверей. Предсказуемо не дождавшись никакого результата, мы всей толпой двинули в какое-то помещение, которое я условно обозвал рубкой. Из-за наличия удобного кресла, экрана размером два на четыре метра и чего-то вроде панели управления с непонятными индикаторами и парящим над ней трехмерными изображениями множества значков, пиктограмм и прочих огоньков. Поколдовав над этой штуковиной и внимательно изучив изменившиеся и значительно прибавившие в количестве значки, инопланетянка нахмурилась и потащила нас в следующее помещение, несколько меньшего размера, где жестами предложила мне раздеться и залезть в какую-то капсулу.

— А это не опасно? — осторожно спросил я, поворачиваясь к Дайто. Свободного места в комнате почти не имелось, и Тоси с Мутантом пришлось остаться по ту сторону дверного проема.

— Нет, — лаконично ответил парень. — Она в ней спит.

— Ладно. Предположим, что имеем дело с медицинским оборудованием... — постарался убедить самого себя я.

Женщина опять показала рукой в сторону прозрачного "саркофага" — ложись. Шансов отвертеться имелось не слишком много, так что пришлось лезть. Правда, меня тут же поймали за шиворот и намекнули о необходимости раздеться перед началом обследования. Ну как, намекнули? Дамочка просто ухватилась за низ моей футболки и одним движением задрала ее до подмышек. После чего показала жестами, что дальше, мол, сам. Пришлось обнажаться. Раздевшись до трусов, я вопросительно посмотрел на инопланетянку. Та недвусмысленно предложила продолжать. И хоть бы одна морда глазки отвела — стриптиз нашли, понимаешь...

— Мутант, ты меня смущаешь, — тонко намекнул я.

Тоси поглядел на развернувшегося на сто восемьдесят градусов Сузуму и, как человек понятливый, последовал его примеру. А вот женская часть присутствующих отвернуться даже не подумала. Ладно, пришелица: она по-нашему ни бельмеса не понимает. Но Мики-то... Впрочем, совесть у Нигоесо еще в школьные годы практически атрофировалась. Пришлось продемонстрировать все свои достоинства в полной красе, прежде чем забраться в капсулу. Хотел подколоть бывшую любовницу, съязвив по поводу ее интереса — при живом-то женихе, но отключился, едва коснувшись затылком "подушки".

В себя я пришел довольно легко — никакой мути в голове, даже преследующая весь день сонливость куда-то делась. Надо мной склонилась инопланетянка, симпатичную мордашку которой кривило от разнообразных эмоций, сменяющих другу друга. Физиономист из меня никакой, но жалость, разочарование и обиду кое-как различить удалось. Убедившись, что пациент помирать не собирается, дамочка повернулась к Тоси и принялась ему что-то втирать, размахивая руками. После очередного набора непонятных жестов она ткнула в меня пальцем, чиркнула ногтями вдоль плечевого сгиба и изобразила нечто вроде отрывания конечности. Я похолодел.

Сгреб валяющуюся на полу одежду и попытался просочиться в коридор незамеченным. Наивная попытка, но хозяйка была увлечена общением с Дайто и на мои передвижения внимания не обратила.

— Мики, давай уберемся отсюда, — тихо попросил я подругу, шустро натягивая кроссовки. Всем остальным, за исключением трусов, решено было пренебречь.

— Подожди немного, Син. Сейчас они договорят...

От такого ответа захотелось застонать. Враждебности в действиях инопланетянки не наблюдалось, но ее экспрессия, некоторые жесты, а главное, поведение корабля, наполняли желанием смотаться отсюда подальше. Срочно! Зачем я вообще согласился сесть в самолет?!

Вывел меня наружу Мутант, который, несмотря на проявляемый к "разговору" Тоси и пришелицы интерес, оценил состояние товарища и решил не трепать ему нервы. Мы отошли немного в сторону, чтобы не сидеть в отбрасываемой громадой корабля тени, и устроились прямо на камнях. Хотелось сбежать отсюда подальше, но я уже взял себя в руки и понимал, что это бессмысленно. Если у дамочки на борту припрятан какой-нибудь бластер, то добраться мы успеем максимум до яхты. Оставалось ждать и надеяться, что Дайто сумеет договориться. Или что я не так все понял.

Тоси с Мики присоединились к нам минут через десять. Выглядели они озабоченными, но улепетывать без оглядки никто, похоже, не собирался. Обнадеживающе.

— Ну? — нервно вопросил я.

— Есть небольшая проблема. — Сынок миллиардера присел рядом, скрестив ноги.

— Неужели?! Да она глядела на меня, как на своего бывшего! Еще и руками размахивала, словно оторвать что-то предлагала!

— Ничего она не предлагала тебе оторвать, — поморщился Тоси. — Недопонимание — основная сложность языкового барьера.

— Замечательно! Как тогда ты охарактеризуешь тот жест?

— Если я правильно понял, то у корабельных систем проблемы с твоей идентификацией. Они считают тебя инвалидом.

— Инвалидом?

— Человеком с ограниченными возможностями. Без руки или без ноги. Еще наша гостья демонстрировала для сравнения изображения птицы и рыбы, но этот момент, нам, честно говоря, не удалось нормально интерпретировать.

— Безрукий, безногий, птица, рыба... — Ни одна из перечисленных альтернатив меня не вдохновила. — Животное... Козел, в общем. Нет, я определенно напомнил ей бывшего...

— Не дергайся, Син. Ничего страшного не случилось. Придумаем что-нибудь с дверьми. В крайнем случае, будем ходить парами.

— Да плевать на двери! — вспылил я. — Меня больше волнует, как бы эта девица не выкинула чего. А то решит препарировать или вообще запихнет в какой-нибудь утилизатор органики, как существо не соответствующее ее представлениям о нормальности.

— Хватит психовать, Син? — поморщилась Мики. — Наша гостья вовсе не маньячка. К тому же мы бы наверняка почувствовали испытываемые ею негативные чувства.

— Каким же это образом?

— То есть как, каким? — удивилась Нигоесо. — Как обычно. — Она на мгновение замерла с полуоткрытым ртом, словно пораженная неожиданно пришедшей в голову мыслью. — Постой! Ты хочешь сказать, что ничего не чувствуешь?

— А что именно я должен чувствовать?

— Эмоции. Когда она говорит, вместе со словами и жестами от нее приходит некий эмоциональный посыл. Словно эмпатия наоборот.

Дайто закивал. Мутант задумчиво нахмурился.

— Сузуму? — осторожно уточнил я, желая понять, насколько правдива эта парочка.

— Только когда она ко мне обращалась, — отозвался парень. — Здоровалась или показывала, чтобы не загораживал проход. Интерес, дружелюбие.

— Если подумать, — неожиданно вспомнился момент, когда инопланетянка наклонилась надо мной лежащим в ее капсуле, — то что-то такое было. Дамочка то ли расстроилась, то ли обиделась.

— Вот видишь! — радостно, словно сорвал джекпот, сообщил Дайто. — Никто никого убивать не собирается! Даже если ты ей кого-то напомнил.

— Это если считать трансляцию эмоций, о которой вы говорите, спонтанной. А если пришелица делает это сознательно?

— Тогда только ты способен вывести ее на чистую воду, и если сбежишь, то мы все умрем, — заявила Мики. — Расслабься, Син. Она не чудовище и никогда им не была. Просто корабль счел тебя инвалидом. Возможно, как раз из-за слабой эмпатии. У остальных-то такой проблемы нет.

— Точно, — решил добить меня Тоси. — Кажется, наша гостья действительно расстроилась, поняв, что один из нас немного отличается от остальных, но тут дело, скорее, в самом факте инаковости, чем в чем-либо еще. Сомневаюсь, что у нее возникнут претензии, даже если ты действительно напомнил кого-то из прошлой жизни.

Октябрь 1999-го

Дайто оказался прав. Претензий у инопланетянки и вправду не оказалось. Она даже настроила корабельные системы управления, заставив те открывать передо мной двери. С задержкой в пару секунд, но открывать. Однако некая неловкость от произошедшего осталась, и я предпочитал надолго внутри космолета не задерживаться. Впрочем, его хозяйка оказалась довольно тактичной и, заметив мои моральные терзания, стала на время занятий охотно выбираться наружу.

Мы разбили некое подобие лагеря в живописном местечке, частично затапливаемом во время прилива. И теперь могли загорать в шезлонгах или мочить ноги в теплой морской воде без отрыва от работы. Пара дающих тень пляжных зонтиков дополняли картину райского уголка, делая ее практически совершенной.

Таки потратила вечеров двадцать, чтобы при помощи своих приятельниц создать на основании имевшихся у меня методичек специальную программу обучения для иностранцев, совершенно незнакомых с языком. Обсуждаемая с "Фуджи Лимитед" сумма сделки, десять процентов которой должны были лечь тете в карман, сделала ее чрезвычайно покладистой: она даже спрашивать не стала, зачем это нам потребовалось.

Получившийся в итоге конспект с рекомендациями для наставников вышел настолько хорош, что вести по нему занятия мог даже человек, не получивший соответствующего образования, вроде Мутанта. Некоторые сложности возникли у Мики, но они оказались преодолимы. Потребовалось лишь понаблюдать немного за процессом, дать пару пояснений да забронировать за девушкой уроки по букварю как наиболее простые. Процесс пошел. Причем гораздо активнее, чем предполагалось изначально.

Не знаю, сколько в инопланетянке было человеческого, но отдыхала она часов семь в сутки. Включая завтрак, обед, ужин и личную гигиену. Перспективно с точки зрения освоения материала, но, как правило, чревато перегрузкой. А пришелице хоть бы хны. Она вкалывала по шестнадцать-семнадцать часов ежедневно с небольшими перерывами и при этом оставалась свежей, бодрой, а главное — ясно мыслящей. Для достижения схожего эффекта мы сменяли друг друга каждые два-три часа, используя свободное время для прогулок по острову, купания, хождения на яхте и прочих расслабляющих развлечений.

Со стороны это должно быть выглядело сплошным отдыхом, но на самом деле им не являлось. Совершенно. Я тратил порядка четырех часов в сутки, пытаясь объяснить гостье со звезд правила построения предложений или донося до нее смысл тех или иных слов. Еще полтора-два часа уходило на разбор ошибок "коллег" и составление учебного плана на завтра. Плюс тренировки по управлению яхтой и попытки усовершенствовать вирус, пока еще оставался шанс подсадить на компьютер Дайто обновленную версию. Еду тоже не одна только Мики готовила... В общем, проспать восемь часов кряду мне удавалось отнюдь не каждый день.

Спустя неделю после прибытия на остров я, поставив ноутбук на зарядку, разлегся на шезлонге и с некоторым разочарованием слушал приближающиеся шаги Мутанта, намекающие на конец его преподавательской смены. И начало моей.

— Почему один? — спросил у вновь прибывшего растекшийся по соседнему шезлонгу Тоси.

Мики минут десять назад закончила делать своему жениху массаж и умотала в сторону яхты. Со мной в редкие моменты расслабления разговаривать было бессмысленно, вот этот неугомонный и пристал с риторическим вопросом к Сузуму. Ну не приспособлен сынок миллиардера к продолжительному молчанию, не приспособлен!

— Лея решила устроить небольшой перерыв на обед, — отозвался парень, присаживаясь на раскладной стульчик. — Закончит и придет.

— Кто-о-о?.. — Я даже щеку от поверхности шезлонга оторвал и солнцезащитные очки на кончик носа сдвинул, чтобы посмотреть на Мутанта.

— Лея... — Он пожал плечами. — Надо же ее было как-нибудь называть, кроме "гостья" и "инопланетянка". Лея — хорошее имя. К тому же ей походит.

— Чем, интересно?

— Тоже прилетела из космоса, тоже в каком-то роде принцесса.

— Про принцессу она сама сказала? — язвительно поинтересовался я. Учитывая количество известных дамочке слов, это было крайне маловероятно.

— Нет... — Парень смутился.

— Видал, как сиськи пятого размера влияют на неокрепший разум? — Я принял сидячее положение и показал Тоси глазами на Мутанта. — Ты не в курсе, какая на ближайшем острове ситуация с девицами легкого поведения? И прилагающимися заболеваниями заодно.

— Не интересовался, — отозвался Дайто. — Но тут недалеко, можем хоть завтра выяснить.

— Вы только о сексе и думаете, — насупившись, заявил Сузуму. — А она, между прочим, личность. С ней говорить можно.

— Только словарный запас оставляет желать лучшего. Ты поосторожней с общением-то. Не хочу тебя из утилизатора выковыривать.

Предостережениям Мутант не внял, так что пришлось за ним присматривать — от греха подальше. Выкинет еще чего-нибудь, а мне потом отдувайся. Беря академический отпуск и уматывая на южный курорт, этот умник додумался заявить родителям, что отправляется участвовать в моем новом проекте. Не Нигоесо, не Дайто. Моем. Пришлось пообещать Джиро-сенсею и родителям Сузуму приглядывать за оболтусом. Двадцать лет парню, совершеннолетний уже, а без присмотра никуда. Я в его годы совмещал работу с учебой, параллельно скрываясь от одной активной бабули, стремившейся выдать замуж свою внучку.

Пришелицу, в отличие от той бабули с ее кровиночкой, заподозрить в вынашивании матримониальных планов мог только абсолютный параноик, но кто знает, какие на ее родной планете обычаи, так что я постарался не оставлять их с Сузуму наедине. Сначала это казалось не слишком сложным, но стоило Тоси покинуть остров, улетев обратно в Японию, как мне захотелось взвыть от чрезмерно возросшей нагрузки. Усталость и раздражение стали постоянными спутниками жизни. Меня начала избегать Мики, и даже инопланетянка стала косо посматривать. Пришлось плюнуть и перестать изображать из себя полицию нравов, понадеявшись на силу здравого смысла.

К концу октября Лея уже могла вполне сносно общаться, и с ней стало возможно разговаривать, выясняя интересующие нас подробности ее появления. Правда, работало это в обе стороны, и из нее вопросы тоже сыпались как из рога изобилия. Когда-то я встречался с дамочкой, имевшей малолетнего ребенка. Так вот тот четырехлетний пацан заваливал окружающих своими "почему" примерно с такой же частотой. Хотя, следует заметить, расстались мы с его мамашей отнюдь не из-за детской любознательности.

Гостья со звезд поведала, что корабль у нее экспериментально-разведывательный и на Землю она попала, разыскивая каких-то мужиков. Стартовало их с родной планеты куда больше одного, но все в разных направлениях, и остальных в ближайшее время ожидать не стоит. Возможно, что и не только в ближайшее. При приземлении в электронике космолета что-то не так сработало, и он отказался признавать посадку посадкой. В результате единственный член экипажа остался в состоянии гибернации, а аппаратура продолжила отсчитывать часы полета. Защитное поле надежно оберегало поверхность корабля от воздействия окружающей среды, и выяснить, сколько именно он пролежал на морском дне, не представлялось возможным. Мики предложила попытаться прикинуть максимальный срок, ориентируясь по корабельным часам, но инопланетянка заявила, что время в космосе субъективно и потому бортовой журнал состоит лишь из последовательных отметок. Хотя износ корпуса незначительный, а значит, тысячелетие вряд ли миновало. Серьезный запас прочности у их техники...

Свободное общение с Леей окончательно избавило меня от страха, и я, изрядно осмелев (точнее, обнаглев до частичной невменяемости), вдоволь полазил по ее транспортному средству. Несмотря на серьезные размеры, корабль совершенно не предназначался для перевозки значительного количества человек. Разве что в замороженном виде. Узкие проходы, небольшие помещения. Капсула для сна и та практически в вертикальном положении находилась. С небольшим наклоном.

Зато оборудования — навалом. Причем подавляющее большинство конструкторы даже не попытались интегрировать, сделав частью космолета. Прикрутили к полу, привинтили к стенам, повесили на потолок, опутали какими-то кабелями и трубками, но все это было временным. При желании и наличии умелых рук, оборудование без проблем отсоединялось и переносилось куда угодно. А я еще гадал, зачем такой здоровый шлюз при тотальной нехватке свободного пространства...

Мне даже дали поиграть с панелью управления, предварительно заблокировав там какие-то функции. Примерно как отец дает порулить грузовиком, усаживая ребенка себе на колени. Не понял ни черта, несмотря на попытки Леи объяснять значения загоравшихся в воздухе знаков. Она недостаточно владела языком для подобного, да и уровень развития техники слишком уж отличался от привычного. Примерно так можно было показывать образованному человеку века из девятнадцатого электронные часы. Вроде понятно — вон время показывают. И в то же время непонятно ничего.

Ноябрь 1999-го

— Син. — Меня потрясли за плечо.

— А? Что? Пора просыпаться? — Я попытался встать с кровати, но только сполз на пол. Моя очередь вести уроки начиналась в пять часов утра, и требовать в такую рань от человека адекватности мог только сумасшедший.

— Нет. Извини, что разбудил. — Кажется, голос Сузуму звучал извиняющееся. Но не факт. — Нужен твой совет.

— Который час? — кое-как сев и с трудом разглядев смутную фигуру Мутанта, вопросил я.

— Около двенадцати. Немного больше.

— Это не могло подождать до утра?

— Ну...

— Да или нет?

— Да, — промямлил Сузуму. — Наверное.

Большего мне и не требовалось. Заползя обратно, я уткнулся лицом в подушку и, моментально отключившись, проспал до трезвона будильника.

Бодрости особо не прибавилось. Словно на секунду глаза закрыл. Но орущий пыточный агрегат с циферблатом и стрелочками недвусмысленно намекал о наступлении рабочего дня. Инопланетянка, несмотря на несомненные успехи, продолжала вкалывать как проклятая. Тот же Мутант, отрабатывающий вчера последнюю смену, должен был вернуться на борт яхты где-то в первом часу. Вот только какого черта ему понадобилось меня будить?

Добравшись до кают-компании, я обнаружил парня там. Он с задумчивым видом сидел за столом, склонившись над толстой тетрадкой, открытая страница которой была почти полностью покрыта иероглифами — рабочий журнал Сузуму, в отличие от некоторых легкомысленных девчонок, вел исправно.

— Спал?

В ответ на риторический вопрос он отрицательно покачал головой. Тяжелый случай.

— Ладно, жалуйся. Слушаю. — Я уселся напротив него. — Чего не получается?

— Вот. — Сузуму протянул мне тетрадь, предварительно перелистнув пару страниц в обратном направлении.

Пришлось читать, отложив ненадолго мечту о крепком кофе. Заметка о необходимости провести с Леей еще один тест на память. Список видов животных с перечнем их характерных признаков. Восторженное описание внешности инопланетянки. А после следующих предложений мою сонливость как ветром сдуло.

— Мутант, ты в своем уме?! — заорал я.

— Угу, — мрачно отозвался он.

— Совсем с катушек съехал?! Что я твоему деду скажу?! Извините, Джиро-сенсей, не доглядел?!

— Правду.

— Какую правду, к чертовой бабушке?! Ту, что ты в состоянии эйфории нацарапал?! "Ее глаза сияли как две звезды. Поддавшись внутреннему порыву, я потянулся вперед, коснувшись прохладных губ Леи. Она ответила на поцелуй"! Это любовный роман, а не правда! Тебе писателем работать надо, а не врачом!

— Я старался изложить все так, как помнил. В точности. — Парень втянул голову в плечи, не отрывая взгляда от столешницы.

— В точности?! Так и излагал бы в точности!.. Проторчав полтора месяца на необитаемом острове без единой бабы...

— С нами жила Мики, — вякнула эта жертва спермотоксикоза. — И Лея, несмотря на твои предрассудки, тоже женщина.

— Отлично! Проторчав полтора месяца на необитаемом острове без единой нормальной бабы, окончательно протек крышей и, забыв о мерах безопасности, засосался с грудастой инопланетянкой невыясненного происхождения! А это что?! "Во время поцелуя нас окружило едва заметное сияние"! Ангельские крылья у нее, случаем, не раскрылись?! Нимб над головой не образовался?! Раз согласилась тебе отдаться, то уже по определению святая?!

— Син, ты чего орешь? — В дверях нарисовалась заспанная Мики, трущая кулачком глаза.

— Пытаюсь вправить одному герою-любовнику мозги, — я ткнул пальцем в Сузуму, параллельно убавив громкость. — Только, боюсь, поздно. Где гарантия, что он на днях ноги не протянет.

— Ты преувеличиваешь ее опасность, — упрямо пробормотал не поднимающий глаз Мутант. Парень чувствовал, что допустил ошибку, но все еще считал себя правым. — Она вовсе не монстр и не собирается нас убивать.

— Нет, не собирается, — почти спокойно отозвался я. — И бактерии, обитающие в ее организме, тоже не собираются. Они просто выживают. Как могут. Ты не заметил, что Лея ни разу не оставалась ночевать на яхте, а всегда спит в своей капсуле? Мы после командировки в экзотическую страну смертельный вирус подхватить можем, а она с другой планеты прилетела. Ты об этом не думал?

— Нет. — Мутант побледнел. Мики тоже. — И что теперь делать?

— Ничего. Теперь уже ничего. Можно попросить Лею засунуть тебя в корабельный медблок, но сильно не факт, что это поможет. Бросать все и нестись обратно в Японию тоже нет никакого смысла. Ну объявят они карантин, ну положат в инфекционное отделение. А толку? Или твой организм переварит то, что попало в него вместе с чужой слюной или нет.

— А если я все же не умру? — с надеждой уточнил парень.

— В таком случае рекомендую не повторять опыт. По крайней мере до тех пор, пока не будет подтверждена его относительная безопасность. Если тебе настолько не хватает женского общества, то до ближайшего острова всего три часа хода, а у меня с собой триста американских долларов наличными.

Осознав реальность угрозы, Сузуму наконец-то включил мозг и даже стал пытаться им думать. Оставив Мики проводить с приятелем разъяснительную беседу, я умылся, наскоро вылакал кое-как подогретую чашку растворимого кофе, в запарке оставленную на столе еще с вечера, и, стараясь не обращать внимания на бурчащий желудок, отправился проводить уроки. Возле корабля меня ожидал еще один сюрприз в лице созерцающей волны Леи.

— Почему он ушел? — печально спросила она.

— Ночью спать надо, — как можно беззаботнее заявил я. — Сузуму тоже. Ты отдыхаешь за три часа, а нам требуется восемь.

— Он не сказал, что мы есть. Как будет завтра. — Построение предложение у нее все еще хромало. На обе ноги. Поэтому женщина предпочитала говорить короткими фразами. — Попрощался и ушел.

— Это нормально. Люди так делают. — А чего она ожидала, собственно? Предложения руки и сердца? Совместного построения планов на всю дальнейшую жизнь? Или что я за пару минут сумею внятно передать ту кашу, которая варится у Мутанта в пространстве между лобной и затылочной костями? Размечталась!

— Действительно? — Лицо Леи просветлело. Улыбка тронула уголки губ. Прямо влюбленная богиня, да и только. Как моему другу удалось произвести на нее такое впечатление? — Он вернется? Сегодня?

— Да. Но давай поговорим о ваших отношениях. — Я решил, что разъяснительная беседа необходима не только Сузуму.

— Отношениях? — Лея зацепилась за новое слово.

— То, что мужчина и женщина делают вместе, — попытался дать определение я. — То, что думают.

— Да. Поняла.

Она порозовела и принялась старательно косить глазами куда-то в сторону. Еще одно невинное дитя нашлось... Ей же лет двадцать пять, судя по внешнему виду. Откуда такое смущение? Будь в их стране пуританское общество, Лея скорее всего вообще бы не нашла сексуального подтекста в моем объяснении. Получается, она в курсе существования межполовых отношений, но краснеет от одного упоминания о них. И какой кретин из инопланетного центра управлением полетами посадил управлять здоровенным космическим кораблем великовозрастную девочку?

— Есть сложность, — сообщил я, лихорадочно придумывая подходящие аргументы, позволяющие не спровоцировать женскую агрессию, вполне естественную в данной ситуации. Вернусь к Мутанту — обязательно выскажу все, что о нем думаю. Сбежал, гад такой, не признавшись напоследок в любви до гроба, а мне теперь отдувайся. — Он молод. Ты молода. Никто не знает, что будет завтра. Вам надо подумать над своими желаниями. Хорошие отношения — это надолго.

— Да. Я знаю. — Лея кивнула. — На всю жизнь.

— Действительно... — Нашлась еще одна идеалистка на мою голову.

— Я думала. Я выбрала. Я коснулась его.

— Ты его и раньше касалась, — пробормотал я.

— Не так. По-настоящему. Губами. — Она опять покраснела.

Эта принцесса со звезд — определенно японка, пусть и с чисто европейскими чертами лица. Ибо никто, кроме японок, не относится к своему первому поцелую с подобным фанатизмом. Поцеловал — женись. Попал Мутант в переплет. А надо было слушаться! Эх, что я его деду теперь скажу?..

Глава 12

Ноябрь 1999-го

— При-и-иве-е-ет! — Мики повисла на шее своего жениха, стоило тому только шагнуть с самолетного трапа на грешную землю.

— Отпусти парня. На яхте миловаться будете, — наполовину попросил, наполовину потребовал я от Нигоесо. — Тоси, давай сюда рюкзак. Запрыгиваем в такси и мчим до причала. У нас на острове двое влюбленных без присмотра осталась.

— Что случилось? — растерялся Дайто.

— Син, как всегда, преувеличивает размер проблемы, — заявила Мики, даже не подумав выпустить парня из своих цепких ручек и дать ему возможность шевелить ногами в сторону ожидавшей нас машины. — Просто Сузуму с Леей испытывают друг к другу нежные чувства, и он опасается оставлять их одних надолго.

— Мечтаешь понянчить результат межпланетной любви? До поцелуев дело уже дошло.

— У них полдня в распоряжении имелось, и лишние пятнадцать минут ничего не решат. — Несмотря на отговорки, девушка все же слезла с шеи парня, позволив ему двинуться в сторону терминала.

Потомок миллиардера как настоящий деловой человек сначала выполнил, что от него требовалось, а уже потом взялся расспрашивать нас о текущей ситуации. Выслушав два диаметрально противоположных мнения, Дайто секунд пять подумал и решил, что проблема выеденного яйца не стоит. Ну да, не ему же с родней Сузуму объясняться, когда тот домой иностранку без документов притащит...

— Ладно, черт с ними с нашими неурядицами, — фигурально махнул рукой я, запуская мотор катера. При таксисте мы особо не болтали и закончили обсуждать Лею с Мутантом только на борту яхты. — Рассказывай, как там твоя семья. Здоровье у папы крепкое?

— Если ты намекаешь на инфаркт, который мог его хватить от привезенных новостей, то зря. — Тоси развеселился. — Во-первых, его таким не проймешь. Во-вторых, я обошелся без подробностей. Ограничился рассказом о выгодном проекте, для которого мне нужны деньги.

— И все?

— Все. Отец с детства воспитывал во мне самостоятельность. Так что проект, который я хочу вытянуть собственными силами, его совершенно не удивил. Деньги он, кстати, дает не просто так, а ссужает под определенный процент.

— Прекрасные родственные взаимоотношения.

— Отец очень любит и меня и сестер. Потому и помогает. — Тоси пропустил мимо ушей иронию, вложенную мной в произнесенную фразу. — Желающие чего-то добиться должны добиваться. — Кажется, он кого-то цитировал. — Мы получим деньги и подходящие для лабораторий помещения, что само по себе немало. Родня также сможет помочь с наймом необходимых специалистов, но это потом, когда станет окончательно понятно, кто именно нам нужен.

— Ты раньше упоминал членов совета директоров...

— С ними никаких проблем. "Дайто Фарма" к нашему проекту никакого отношения иметь не будет. Займ дает моя семья. Это накладывает определенные ограничения, но ничего критичного. Для начала хватит.

— А потом?

— Потом можно будет привлечь средства корпорации. Если нам к тому моменту будет, что предложить.

— Будем надеяться. Ты упоминал какие-то помещения под лаборатории. Мы собираемся перебраться в Японию?

— Да.

— Как планируешь протащить корабль через границу? — спросил я. — Учти, своим ходом он не полетит. Эта махина до сих пор думает, что парит где-то в космосе, и взлетать во время и без того длящегося полета отказывается. Так, во всяком случае, утверждает Лея.

— Жаль, конечно. Но весь корабль нам и не нужен. Демонтируем и перевезем часть устройств, наиболее перспективных с точки зрения изучения. Нам не впервой делать закупки медицинского оборудования за границей, так что ввезти не проблема. У отца для этой цели даже отдельная фирма зарегистрирована. Получив на руки необходимые документы, таможенники даже контейнер открыть не попросят. Придется, конечно, понести дополнительные расходы, но тут ничего не поделаешь. А на острове устроим станцию для исследования сейсмической активности. Настоящую.

— Как, настоящую? — вскинулась Мики.

— Вот так. — Дайто широко улыбнулся. — Я пообщался с нужными людьми и достиг с ними некоторого взаимопонимания. Мы примем участие в государственной программе по изучению сейсмической активности. На нее японское правительство даже дополнительный грант выделило. Вдобавок к международному. Все что требуется — разместить на острове определенные датчики и регулярно снимать с них показания. Человек, с которым я говорил, считает, что группа студентов пытается таким образом оплатить свой отдых в Океании, и ничего против не имеет. Отличный факт легализации нашего присутствия в данных широтах. Остров сразу попадет в список обитаемых, но не слишком пригодных для жизни, из-за чего люди потеряют к нему всякий интерес.

— Кроме любителей острых ощущений.

— Кроме них. Но при наличии на острове исследовательской станции под японским флагом экстремалы станут сначала заглядывать познакомиться и уведомить о своем присутствии, а уже потом лазить по горным склонам.

— Не самый плохой план.

— Он гениальный! — Тоси действовал по принципу "сам себя не похвалишь, никто не похвалит". — Кстати. Не хочешь быстро стать известным человеком? Пусть и в узких кругах.

— В смысле?

— Я все еще не подал официальную заявку на признание острова японской территорией. Не хочу, чтобы его увязывали с моей фамилией. Но время идет. Кто-то должен зарегистрироваться в качестве первооткрывателя.

— Я подумаю.

Самолет, доставивший Тоси, приземлился в аэропорту вскоре после полудня, так что вернулись мы задолго до ужина. Пришвартовали яхту на ее обычной стоянке и, нагрузившись очередными набитыми едой ящиками, потопали к космолету, возле которого должна была заниматься делом влюбленная парочка. Той, естественно, на месте не оказалось.

— Ну и кто из нас оказался прав? — мрачно спросил я Мики.

— Они вполне могли просто укрыться внутри, — отозвалась та.

— От жары можно было и под зонтики спрятаться.

— Зонтики только от яркого солнца защищает. Воздух под ними прохладнее не становится. А во время отлива даже ноги в воду опустить не получится.

— Может, мы просто пойдем и посмотрим, где они и чем заняты? — предложил Дайто.

— Давай, — согласилась с ним Нигоесо.

Долго пропавших искать не пришлось. Достаточно было шагнуть из шлюза в основной коридор космолета и посмотреть по сторонам. Услужливо открытые двери на расстоянии тридцати-сорока шагов от нас четко сигнализировали о присутствии там как минимум одного человека.

Поставив ящик с рыбой на пол, я быстро зашагал туда. Не то чтобы меня прельщала роль строгого папочки или мучили какие-то предрассудки относительно межвидового секса: не зоофилия, и ладно — пусть развлекаются как хотят. Блюсти чужую девственность в мои обязанности не входило. Взрослые люди как-никак. Волновало упорное нежелание Мутанта пользоваться мозгами. Присутствие Леи настолько угнетало его межушный ганглий, что наличие надзирателя в пределах прямой видимости становилось жизненно необходимым. Просто, чтобы парень не выкинул какой-нибудь фортель, о котором все мы скоро пожалеем.

Шустро добравшись до открытой двери, я шагнул через порог и резко остановился с вытаращенными глазами. Лея колдовала над одной из настенных панелей: ее пальцы порхали в воздухе, заставляя одни светящиеся значки сменяться другими. Сузуму застыл прямо за ее спиной, заглядывая через плечо и дыша в ухо. Но отнюдь не эта картина заставила меня застыть на месте. Посреди комнаты, между каких-то металлических "шкафов" стояла цилиндрическая капсула, отдаленно напоминающая "ложе" хозяйки корабля. И в этой капсуле парил поддерживаемый в воздухе неизвестной силой человеческий младенец, в возрасте, значение которого приближалось к нулю. И это "чудо" шевелило ручками.

— Мутант!!! — возопил я, вцепляясь обеими руками в собственную, три месяца не стриженую шевелюру. — Вас хоть на минуту одних можно оставить?!

— Это не то, что ты думаешь! — Парень резко отпрыгнул от Леи.

— Да-а-а?! То есть, это не ребенок вон там? А что? Курица-гриль?! Или зеленый инопланетный еж?!

— Что случилось? — С синхронным возгласом в помещение вломилась еще одна парочка.

— Дитя в пробирке случилось, — раздраженно бросил я, тыкая пальцем в мелкое существо.

Мутант постарался стать так, чтобы между нами торчала здоровенная штуковина неясного назначения, мешающая до него добраться. Лея удивленно хлопала глазами. Мики занималась тем же самым. Единственным, кто постарался взять ситуацию под контроль оказался Тоси.

— Син, — он мягко взял меня за руку. — Тебе надо остыть. Иди, возьми ноутбук, сядь на берегу, успокойся. А мы выясним, что тут происходит.

— Ладно. — Я выпустил воздух сквозь сжатые зубы. — Попробую.

Сынок миллиардера выбрался из корабля только спустя час. Добредя до меня, он уселся на второй шезлонг и принялся катать носком кроссовка подвернувшийся под ногу камешек.

— Ты Сузуму специально там оставил? Или он просто побоялся нос наружу высунуть? — вяло поинтересовался я. Бешенство ушло, а за ним — злость и раздражение, оставив после себя лишь опустошение.

— Специально. Это не его ребенок, Син.

— А то я не понимаю. Ты меня за идиота держишь?

— Нет. Но ты так вспылил...

— Просто устал. Неожиданности доконали.

— Я так и подумал. Постарался объяснить Сузуму, что им с Леей следовало поставить тебя в известность, прежде чем приступать к экспериментам такого рода. Он вроде бы понял.

— Угу, понял он. — Я хмыкнул. — Знаешь, у меня тут родился план, как ввезти его инопланетную подружку в Японию.

— Как?

— Рядом же Маршалловы острова. Сунь местным тысячу долларов, и они за такие деньги ей не только паспорт сделают, но и свидетельство о рождении задним числом нарисуют. Параллельно приняв в семью. Потом женим их с Сузуму по местным обычаям и подаем запрос на визу, где в качестве основания указываем брак с японцем. А что? У них уже и ребенок есть.

— Интересный план, — осторожно высказался Тоси.

Я грустно усмехнулся.

— Не хочешь узнать, откуда младенец? — Дайто попытался сменить тему.

— Не очень. Но ты все равно рассказывай.

— Пассажир. Их на корабле ровно сто штук. Все в состоянии эмбрионов.

— Какого черта они там делают? — Во мне проснулся некоторый интерес. И непонимание. — Это же корабль-разведчик. Лея сама сказала, что она каких-то мужиков ищет.

— Не она. Они, — поправил меня парень. — Ищут. На их родной планете какая-то проблема с мужчинами. Лея отправилась на поиски супругов для сотни еще не рожденных женщин. Ее корабль, кстати, не единственный. Остальные стартовали с той же самой целью.

— За мужьями? В космос? — Большего бреда в жизни не слышал. — На сайт знакомств они написать не пробовали?

— Большинство, наверное, так и поступало. Но они там страдают от некоего генетического заболевания или чего-то подобного. Вот и отправили несколько экспедиций.

— В надежде, что где-то там их ожидают существа с идеальной генетической совместимостью? Чушь!

— Они имели некие научные выкладки, позволяющие считать подобное возможным.

— Ладно. Допустим, они оказались правы, и теперь Лею ожидает счастливый брак с Мутантом, а заодно семнадцать совместных детишек. Черт с ними, с их семейными отношениями. Меня другое интересует. С ребенком в капсуле они что делали? Техобслуживание проводили? Или решили начать тренироваться в смене пеленок как можно раньше.

— Второе. — Тоси обреченно вздохнул и таки пнул мучимый им камушек. — Лея считает, что этот ребенок поможет ей освоиться в нашем мире.

— Каким образом? Не даст родителям будущего мужа выкинуть невестку с дитем на улицу? Или стимулирует материнский инстинкт, заставив активнее выгрызать себе место под солнцем?

— Не знаю.

— Сумасшедшая баба, — констатировал я очевидное.

— Зато красивая, — грустно согласился мой собеседник.

— Смотри, при Мики не ляпни.

— Не дурак. Пойдем лучше сообщим остальным, что все в порядке и ты ни на кого кидаться не собираешься.

Ноябрь 1999-го

Мне доверили крутить гайки. Хотя не совсем гайки и не совсем крутить, но почти, да...

Спасая мою нервную систему от повреждений, Тоси взял на себя обязанность присматривать за влюбленной парочкой. Парень он был разумный, от бьющих через край гормонов не страдал, так что должность няньки я передал ему с удовольствием. После чего все дружно вздохнули с облегчением.

Наш бесстрашный лидер договорился с инопланетянкой о демонтаже и подготовке к транспортировке некоторого оборудования. Они составили список, и мы приступили к работе. Мы — это я и Лея. Мутант же получил в руки ноутбук и был безжалостно отправлен систематизировать полученные им за прошедший месяц сведения о внеземной культуре вообще и нашей гостье в частности. А заодно излагать в понятной форме свои мысли относительно программы воспитания ценного члена общества, ныне пребывающего в наполненной питательной средой капсуле. Ей богу, зря Сузуму заставил сынка миллиардера нервничать. Может, тот и выглядел на первый (а также на второй и третий) взгляд смешливым оболтусом, но хватка у парня была железная.

Я же получил в руки несколько странных приборов и отправился крутить гайки. Фигурально выражаясь. На самом деле места крепления что кабелей, что разнообразных крышек, кожухов и панелей не только не имели резьбы, но и вообще мало отличались от соседних участков. Определялись нужные точки исключительно по наличию маркировки. Найдя нужный значок, я подносил к нему прибор, больше всего походивший на гибрид разводного ключа с ручным сканером штрих-кодов, и ждал, пока на крохотном табло агрегата синий цвет индикатора сменится желтым или, на худой конец, оранжевым. После чего тянул в разные стороны то, что хотел разделить. До тихого "чпок". Иногда ухватиться было не за что, и тогда в ход шли некие подобия вантуза, с рукоятями регулируемых длины и толщины, а также угла наклона по отношению к "присоске". Выданные мне на всякий случай аж в трех экземплярах. В своей работе сей странный инструмент использовал принцип электромагнита или чего-то похожего. Переключатель на рукоятке позволял как намертво закрепить "присоску" на металлической поверхности, так и без проблем отлепить ее. Лея как настоящая представительница высокоразвитой цивилизации присосками не пользовалась, обходясь голыми руками (защитные перчатки не в счет). Как ей это удавалось — загадка.

Примерно в тридцати процентах случаев экран "разводного ключа" показывал несколько синих знаков или один, но зеленый. Столкнувшись с подобной ситуацией я жал на единственную кнопку (из семнадцати имеющихся), назначение которой мне разъяснили. Отметив таким образом проблемный участок, не задерживаясь двигался дальше, оставив работу по разбору сложного участка своей "бригадирше". В общем мартышкой я ощутил себя в полной мере.

Кстати о мартышках... Как выяснилось в первый же день, оранжевые значки были куда хуже желтых. "Присоски", несмотря на возможность настройки ручек, оказались не самой удобной заменой природным конечностям, особенно когда торчишь в сплетении проводов задницей кверху, опираясь на одну только правую ногу. Поэтому довольно быстро мне пришла в голову глупая идея проигнорировать рекомендацию Леи расцеплять "оранжевые" соединения при помощи этих инструментов. Тем более что это действительно была всего лишь рекомендация, озвученная женщиной наравне с прочими "смотри куда наступаешь" и "не суй пальцы в розетку". Толстый серый шланг на розетку не походил ни капли, но пальцы, несмотря на защитные перчатки, обожгло довольно прилично.

На дикие вопли в считанные секунды прилетела не только хозяйка корабля, но и оказавшийся на борту космолета Тоси. Меня поймали, нанесли на ладонь какую-то желеобразную мазь и заставили присесть. Болеть перестало практически сразу, а покрасневшая и грозящая вздуться волдырями поверхность кожи вернулась к нормальному состоянию минуты за три-четыре. Страдал я вроде не слишком долго, но успел вдоволь поразмышлять о том, что сентенцию про правила техники безопасности, написанные кровью, люди не зря придумали.

В целом Лея отнеслась к происшествию довольно спокойно, всего лишь попросив впредь быть осторожнее. Даже матом не покрыла, хотя имела все основания для подобного выражения эмоций. Только после нашего возвращения к работе добрый час крутилась поблизости, не рискуя уходить в соседнее помещение. Но это нормально. Я бы на ее месте такого "помощника" вообще прогнал. Зато удалось нормально пообщаться. А не как обычно, изображая из себя учителя и примерную ученицу.

Она рассказала, что к полету ее готовили не один год. При этом пилотирование в программу тренировок не входило вообще. С путешествием в космосе обязан был справиться автопилот, а в атмосфере наставницы предложили положиться на природные таланты. Суровые тетки, если не сказать хуже. Зато Лею обучали обращаться с различной имеющейся на корабле аппаратурой, а заодно и чинить ее. Выживать в разнообразных сложных условиях, изготавливать примитивные инструменты, оказывать медицинскую помощь, готовить, воспитывать детей, немного драться и еще куче всего. В последнее входило умение дружелюбно общаться с людьми, а также спокойно относится к их странностям и слабостям. Биоробот, а не женщина. Я ее даже пожалел немного.

Декабрь 1999-го

Дайто опять летал в Японию. На этот раз всего лишь на четыре дня — утрясти кое-какие вопросы. Разобравшись с делами, он сразу вернулся к нам, участвовать в погрузке свинченных с космолета агрегатов на яхту. Предполагалось, что от острова до дока, в котором большую часть года пылилось принадлежащее сынку миллиардера судно, мы организуем доставку собственными силами. После чего в игру вступят другие люди, абсолютно не подозревающие об инопланетном происхождении груза. Именно они озаботятся дальнейшим движением аппаратуры и ввозом ее в страну под видом медицинского оборудования.

Свободного места на нашей посудине имелось не слишком много, так что, несмотря на загребущие ручки Тоси, мечтающего вывезти все попавшее ему на глаза, с погрузкой удалось разобраться засветло. Оказывается, та же капсула с младенцем внутри, имевшая почти полтора метра в диаметре и чуть больше двух с половиной в высоту, перемещается очень легко. Если доверить дело Лее. Женщина просто прогулялась от своего транспортного средства до нашего, уткнувшись носом в панель, отображавшую, по ее словам, данные о состоянии ребенка. А цилиндрическая штуковина плыла перед пришелицей по воздуху. Там оказывается антиграв в днище, а я со вчерашнего вечера голову ломал, думая, как именно корячиться будем.

Точно таким же образом Лея "перетаскала" все более-менее габаритные устройства, оставив нам исключительно мелочь. Побегать туда-сюда, конечно, пришлось, но никто не перенапрягся. Часиков в шесть вечера мы уже торчали всей компанией на корме мягко покачивающейся на волнах яхты и, потягивая через трубочки наведенные Мики коктейли, любовались закатом.

— Надо будет еще зонтики забрать, — лениво проронил я, делая большой глоток прохладного пива.

— Надо, — согласился Тоси и поскреб по воздуху пальцами вытянутой руки, тщетно пытаясь дотянуться до банки "Гиннеса". Вольготно расположившаяся на прессе жениха Мики сжалилась над ним и подала вожделенный сосуд. — Завтра. Все равно на ночь глядя никуда не поплывем.

— Тогда я на берегу ночую. Один черт вы весь проход к нашей каюте завалили — не проберешься. Мутант, ты со мной?

— А? — рассеянно отозвался Сузуму.

— Все с тобой понятно. Лея, может, ты на меня пересядешь? — предложил я инопланетянке, оккупировавшей, по примеру Мики, колени своего избранника.

— Не надо. — Парень малость пришел в себя и вернулся в реальность. — Что ты сказал?

— Предложил заночевать на берегу, чтобы не ломать руки и ноги, пытаясь просочиться по коридору вдоль потолка.

— Ночи сейчас довольно теплые... — задумчиво промычал он.

— Буду считать, что ты сказал "да". Насладимся пляжным отдыхом перед отъездом обратно в Японию.

— Кстати, о Японии, — опять подал голос живой коврик Нигоесо. — Там на руле висит сумка с документами. Подай, пожалуйста.

— Нашел прислугу, — делано возмутился я. — У тебя целая ручная женщина есть.

Мики приподняла одну бровь и нехорошо прищурилась.

— Ладно, ладно, сейчас.

Пришлось встать с шезлонга. Сняв с рулевого колеса сумку, больше похожую на жесткий чехол от планшета, я небрежно уронил ее Тоси на грудь. После чего, подхватив из ящика со льдом еще одну банку с пивом, вернулся на ложе.

— Вот, держи. — Тоси протянул мне серовато-синий паспорт с гербом и девизом на обложке. — Ты должен оценить.

Пришлось поставить пиво на палубу. Недоуменно покрутив документ в руках, заглянул под обложку и, разглядев фотографию с вписанным под ней именем, застонал.

— В этом сумасшедшем мире есть хоть кто-нибудь, не воспринимающий все мои слова буквально? — обреченно поинтересовался я, перебрасывая документ государства Кирибати, выписанный на имя Леи Кадзан, Мутанту. — Относительно этой штуки сам с дедом объясняться будешь.

— Да ладно тебе, отличная была идея. — Явно довольный собой Тоси радостно засмеялся. — Гражданство стоило, конечно, дороже тысячи долларов, но ненамного. Родственники включены в комплект. Так что Сузуму теперь тоже кирибатиец.

— Спасибо, — пробормотал заочно ожененный Мутант, с растерянным видом изучая новый паспорт своей "супруги".

— Осталось по возвращении в Японию подтвердить ваш статус, и можно подавать документы на визу. — Дайто, похоже, решил добить бедолагу окончательно. — Хотя я бы рекомендовал подписать контракт с моей новой фирмой. Тогда можно будет говорить о визе рабочей, что значительно облегчит ее получение.