Одинокий Ворон из племени Черноногих

Однако, не отказались. Когда я приподнял голову, чтобы в очередной раз окинуть окрестности, меня вдруг захлестнуло чувство опасности. Осязаемый физически чужой взгляд пригвоздил к земле, словно кувалдой, а душу на миг посетила безысходность. Каково быть беспомощной дичью, находящейся на мушке охотника? Мало того, буквально в ста метрах от своей позиции ещё успел увидеть направленный прямо мне в лицо ствол карабина и вспышку выстрела.

Инстинкты сработали помимо разума. Немедленно пригнулся и, придав ускорение телу левым коленом и локтём, резко перекатился за правый валун, попутно пытаясь вместе с собой утащить оружие, но мощный удар в верхнюю часть левого плеча мгновенно "отсушил" руку. Карабин скользнул прикладом вниз, и упав ствольной коробкой на камень, так и остался торчать на виду.

Только что моя жизнь висела на волоске, размером в одно мгновение. Чувство возникшего и затаившегося где-то в глубине души собственного превосходства над всякими прочими людишками, едва не привело меня к гибели. Оказывается, не один я такой многомудрый, ухвативший Бога за бороду, есть люди, пусть не мудрее, но в некоторых вопросах поопытней меня. Я даже не замаскировался, как делал это обычно, когда даже волки не могли меня учуять. И если бы не природная ловкость потомка донского казака, выдрессированного стариками индейского племени пикуни, то лежать мне сейчас с разваленной головой и разбросанными по окрестностях мозгами. Следом, без сомнения, легли бы и мои близкие, ибо самодовольной беспечности даже удивительный дар не помощник. Впрочем, ничего ещё не закончилось.

Эти мысли промелькнули в голове за долю секунды, в то время, как болевые рецепторы воздействовали на ткань головного мозга, и я ощутил острую боль. Черноногому не положено стонать, но извращённый различными хитростями и обманами разум человека из ХХI века всё же принял решение спеть "песнь умирающего лебедя", что при таких болевых ощущениях было совершенно не сложно.

Издав тяжёлый стон, оборвал его и затих, при этом собрал волю в кулак и не теряя более времени, настроился на продолжение боя: вытащил из ножен длинный кавказский кинжал, и отвёл руку назад, изготовил его к немедленному броску. Одновременно взглянув на разорванную пулей куртку и обильно кровоточащую рану, подумал, что надо бы попробовать подлечиться самому. Переключившись на внутреннее зрение, увидел большое фиолетовое пятно на левом плече, а так же разрушенную сеть энергетических каналов — кровеносных сосудов и нервных окончаний. Обратившись к Искре, силой мысли оттянул в один из каналов, направленных к левому плечу, долю малую жизненной силы. Удивительно, но корона фиолетового пятна стала уменьшаться и светлеть, таким образом стягивая разрывы кожи и мышц, а на её месте плелась новая паутина энергетических каналов.

Думать об ошибках, в результате которых все наши тактические уловки от начала и до конца оказались несостоятельны, было некогда. С момента нападения врагов прошло минуты две, но мне за это время стало значительно легче, кровотечение остановилось и ушла резкая боль, а рука стала вполне работоспособной. Теперь я смог подняться и укрыться справа за валуном, наблюдая за подходами. Появления противника с левого фланга не боялся, кто бы туда не сунулся, он попадал под выстрел Жеребёнка, парень — стрелок хороший, и на такой дистанции никогда не промажет.

Враги не заставили себя долго ждать, за валуном зашуршали шаги двух человек и раздался тихий голос на английском языке:

— Ты справа, я — слева.

Вначале справа от меня из-за скалы появился ствол вражеского револьвера и немного выше — пола шляпы, затем ухо и часть щеки со шрамом. По идее, он сейчас должен резко выглянуть, в течение полсекунды сориентироваться в обстановке, отыскать цель и произвести выстрел. Но ничего не успел, выстрел на поражение первым сделал Жеребёнок, и свалил заходившего слева подельника. Вскрик, звук падения винтовки, а затем и тела, были слышны отчетливо. Это отвлекло человека со шрамом буквально на секунду, что облегчило мне задачу.

Метать любое холодное оружие лучше черноногого, может только черноногий, и я в этом деле, без ложной скромности, был настоящий профессионал. Незамедлительно воспользовавшись замешательством врага, я сам выглянул из-за угла и, увидев отвернувшуюся в сторону ненавистную рожу, отправил в полёт, доставшийся мне по наследству от отца полуметровый пехотный меч, известный в России под названием кинжал. Мой не состоявшийся убийца ещё успел развернуться и приподнять револьвер, но сделать уже ничего не смог — острие тяжёлого булатного клинка пронзило его левый глаз и выглянуло из затылка.

Убитому Жеребёнком врагу пуля вошла под левую ключицу, а вышла под лопаткой, разворотив в спине немалую дыру. Их третьего подельника, по идее, здесь быть не должно, ведь надо кому-то и за лошадьми присматривать, так как шакалов, волков и горных львов в этих местах более, чем достаточно. Однако, обжёгшись молоком, буду дуть и на воду, поэтому окрестности осматривал очень осторожно.

Причина разоблачения всех наших ухищрений стала понятна, когда под скалой увидел вещи убитого мною бандита — рядом с карабином лежала раздвижная двенадцатикратная подзорная труба. Можно себя оправдывать тем, что мол в ХIХ веке не ожидал встретить подобный девайс в широком обращении, однако нужно признать, что в организации засады допустил несколько грубых ошибок, которые едва не привели к нашей гибели. Пускай это будет наукой, что в будущем к планированию не только стратегических, но и любых тактических мероприятий нужно относится исключительно ответственно.

Ещё раз осмотрев окрестности уже в подзорную трубу, увидел вдали навьюченных лошадей, и третьего подельника, который сидел сверху на скальном выступе, и прикрывшись ладошкой от солнца, посматривал по сторонам. Теперь, если выдвинуться к вражеской стоянке по той же осыпи, по которой они пробрались к нам, то уже мы сможем подойти к чужому наблюдателю совершенно незаметно. И пока прошло всего лишь пару минут после выстрелов, его ликвидацией нужно заняться незамедлительно.

Но прежде всего моё внимание привлёк лежащий рядом с убитым револьвер, который я тут же возжелал заполучить. Вообще-то многозарядное оружие в эти времена встречалось крайне редко. Первые его револьверные модели "Кольт Патерсон" были выпущены (в моей реальности) в количестве около трёх тысяч единиц — капля в море. К сожалению, в среде специалистов они считались хрупкими и малонадёжными игрушками, которые никто кроме техасских рейнджеров не оценил, поэтому их производство было остановлено на целых пять лет.

Это был револьвер "кобурной" модели ?5, со встроенным специальным откидным рычагом-шомполом, позволяющим снаряжать барабан без его снятия. Кроме того, он имел примечательное отличие — деревянные щёчки рукояти сменили на слоновую кость, точно такой был у моего папы. Но когда я его взял в руки и чисто интуитивно взглянул на обушок рукояти, где на одной из пластинок была выгравирована русская буква "П", а на другой "С", то есть, "Павел Сухий", в моей душе полыхнул холод. Кроме того, в жилетном кармане убитого оказался золотой хронометр с рубиновыми каменьями, производства швейцарского мастера Абрахама Бреге, и вензелем первого владельца под верхней крышкой: "LdR". Помню, отец говорил, что это законный трофей, добытый им во время войны с французами в 1812 году.

Находки совершенно ясно указывали, что ранее этот человек имел отношение к смерти папы, вероятней всего даже был его убийцей. Однако, излишне задумываться и переживать по этому поводу не стал, а рвущиеся наружу эмоции тщательно спрятал и удержал при себе.

Сняв с трупа пояс с зарядной сумкой и кобурой, надел поверх своего и вложил револьвер на место, а часы спрятал в пришитый внутрь курточки карман. Затем выдернул из глазницы кинжал, тщательно вытер его о плащ мёртвого врага и вложил в ножны. Каркнув вороном и подав таким образом условленный сигнал, подозвал к себе Жеребёнка, который примчался буквально через две минуты, с преисполненным гордостью выражением лица.

— Молодец, Красный Жеребёнок! — заслуженно похвалил малоразговорчивого парня, — Ты сегодня убил врага и проявил себя, как настоящий воин. Только скальп с бледнолицего снимать не надо, для племени достаточно будет подтверждения жреца Солнца и его названного Сына. Понял?

— Угу, — кивнул он.

При упоминании о запрете на снятие скальпа, в его счастливом взгляде промелькнуло некоторое недовольство, но ничего, переживёт. Я его собираюсь взять с собой в Штаты, а в цивилизованном обществе подобный трофей, прицепленный у седла, может вызвать, мягко выражаясь, недовольство окружающих. Однако, сейчас парень с нетерпением посматривал на убитого им врага, и его явно распирало желание побыстрее заняться сбором трофеев.

— Трофеи потом, — отрезал я, — А теперь нужно захватить третьего, и забрать лошадей.

— Третьего убивать не будем? — огорчённо спросил парень.

— Будем, но вначале допросим. Стреляем в ноги и руки. Понял?

— Угу, — кивнул он, более не задавая вопросов.

По тропе, заваленной каменистой осыпью, к месту стоянки противника идти было гораздо ближе, чем по основной дороге. Действительно, лошади здесь не пройдут, зато человек пешком — запросто. Осмотрев винтовку убитого Жеребёнком бандита, но не найдя искомой метки, положил её на землю и сказал:

— Потом заберём, а сейчас побежали.

Взяв средний темп, чтобы не запыхаться и при необходимости немедленно вступить в бой, минут через пятнадцать были на месте.

Вероятно, после прозвучавших выстрелов подельники должны были подать какой-то сигнал, но вовремя не подали, поэтому наблюдатель забеспокоился и торопился увязать всех оседланных лошадей в одну упряжку. Если бы мы не поспешили, то он бы успел уйти.

Свой карабин я пристрелял отлично, а на дистанции прямого выстрела в полторы сотни метров промахнутся сложно, тем более с упора. Спрятавшись за скалой и поймав момент, когда противник поднял свою винтовку, прислонённую к камню и на секунду замер, прицелился в плечевой сустав его правой руки, и нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел, выплюнув клуб черного дыма, но поток лёгкого горного воздуха быстро снёс его в сторону. Стало отчётливо видно, что тяжёлая пуля в цель попала чётко, в результате, его развернуло на сто восемьдесят градусов и швырнуло лицом о каменистую почву. Немедленно взвёл курок, провернув барабан на следующий заряд, и вместе с готовым к подстраховке Жеребёнком устремился к раненному, моля всех святых, чтобы тот не умер от болевого шока.

Нам повезло, когда мы были уже рядом, бандит зашевелился и стал подавать признаки жизни. Подобрав выпавшую из его рук винтовку, сразу же осмотрел бронзовый затыльник, где увидел метку, которую искал — полированную пластинку со знакомой гравировкой: "ПС". Последние сомнения о какой-либо случайности испарились, именно эта банда некогда убила моего отца.

— Жеребёнок, привяжи их, — указал парню на шарахнувшихся в сторону лошадей, а сам сел на камень и стал дожидаться, когда раненный бандит окончательно придет в себя.

— А? Что? — в горячке вскинулся он, взглянув на меня помутнённым взором.

— Откуда у тебя эта винтовка? И зачем вы нас преследовали, почему хотели убить? — спросил я, заметив в его глазах просветление и узнавание.

— Я не хотел, это всё Длинный.

— Длинный, это тот, который со шрамом?

— Да, — кивнул он, судорожно зажимая обильно кровоточащую рану.

— Он твой родственник? — высказал предположение, глядя на этого молодого мужчину, возрастом не старше двадцати трёх лет, который лицом был очень похож на человека со шрамом.

— Да, мой дядя.

— Ты не ответил, где взял винтовку?

— Так, купил рядом с фортом Джонс у какого-то пьяницы-траппера, — облизал он пересохшие губы и опустил глаза.

Проводить экспресс-допросы ни в той жизни, ни в этой не доводилось никогда, и как это правильно делать, я не знал. Зато умению устроить длительное мучение захваченного в плен и привязанного к позорному столбу врага, стариками был прекрасно обучен.

— Вот что, — окинул его задумчивым взглядом, — Я сейчас тебя перевяжу, чтобы от потери крови раньше времени не окочурился, затем буду задавать вопросы, а ты — правдиво отвечать. Предупреждаю, правдиво! Иначе начну снимать со спины кожу и мясо резать на куски, умирать будешь три дня.

Уговаривать бандита не пришлось вообще. После того, как я его перевязал, он поведал довольно занимательную историю, которая самым непосредственным образом касалась моей семьи.

Пять с половиной лет назад банда Длинного, настоящая фамилия которого Уолтер Шмидт, ограбила почтовый дилижанс, в котором были захвачены двое сыновей основного владельца торговой компании мистера Брауна, одним из компаньонов которого являлся и мой отец. То ли это была спонтанная акция, то ли специально спланированная, но выкупом за жизни детей послужила доля собственности мистера Брауна.

Новым владельцем вполне процветающей компании становился Клаус Шмидт — младший брат Длинного, который с помощью угроз вынудил всех прочих младших компаньонов продать свои паи. Категорически отказался лишь мой отец, за что и был убит.

Юридическим сопровождением вопросов приобретения акций компании занимался некий юрист с европейским уголовным прошлым — Шлёма Крайзель, который и сфальсифицировал документы о якобы продаже моим отцом своего пакета. Настоящие же документы они надеялись разыскать при описи имущества в нашем доме, но не преуспели. Впрочем, и не особо старались, они хотели поскорее получить деньги, поэтому буквально через два месяца фирму продали со всеми потрохами Западной торговой компании за девяносто тысяч долларов.

Однако, не всё так просто. По прежнему адресу места жительства семьи Поля Сухи, где ныне проживал преуспевающий адвокат Крайзель, поступило письмо от некоего нотариуса из Детройта. Тот напоминал об окончании в июне будущего года срока действия какого-то контракта, и предлагал либо в очередной раз пролонгировать, либо распорядиться охраняемыми документами. Что там за бумаги, можно было лишь догадываться, поэтому подельниками было принято решение извести всех возможных наследников Сухи под корень.

— Торговцы говорили, что пикуни придут торговать в новый форт, так мы вас и нашли, — рассказывал бледный и еле ворочавший языком бандит.

— Элен ещё жива?

— Да, — прохрипел он, — Длинный сказал, что главное, это найти всех вас, а жена доктора никуда не денется.

— А где обитает твой дядя Клаус, и что он ныне поделывает?

— В небольшой новой фактории, расположенной на пути в Штаты. Это на месте бывшей основной стоянки индейцев племени чикааква, французы его прозывают Чикаго. Клаус там держит салун.

— Как называется?

— Салун? "Джокер".

Поняв, что говорить больше не о чем, тюкнул его обушком томагавка в висок, после чего подозвал Жеребёнка:

— Раздеваем, — кивнул на скончавшегося бандита.

Должен признать, что в трофеи досталось довольно хорошее оружие: три больших фабричных ножа Боуи, топор (скорее плотницкий, чем боевой), два современных капсюльных пистоля, револьвер "Кольт Патерсон", карабин Кольта и две Кентуккийские винтовки (горный вариант). Даже при беглом осмотре огнестрельного оружия было видно, что все оно находится в приличном и ухоженном состоянии. Правда, рёбра нарезов стволов были слегка скруглены, но не вытерты, так что любым из них можно ещё стрелять и стрелять.