Одинокий Ворон из племени Черноногих

— А зеркала? — обиженно спросил кто-то из великих воинов, а я и спорить не стал.

— Хорошо, место есть, допишу и по два десятка зеркал.

— А это как? За весь товар взамен ничего не надо давать? — спросил ещё кто-то.

— Ничего.

— И когда ты всё это привезёшь? — спросил шаман Чёрный Конь.

— Если главные вожди и вы, старшие шаманы дадите своё согласие и поставите на карте и договоре отпечатки правой ладони, так сразу же отправлюсь готовиться. Через зиму в месяц Спелых ягод вот здесь, — указал пальцем на поворот ручья, текущего из ущелья Серебряной горы, — будет строится форт и фактория. Сюда и привезу.

Получить что-то ценное за непотребное, это 'Шара', а она всегда сладкая для всех времён и народов. Долгого обсуждения, фактически, не было, а после того, как с двух сторон кожи, на карте и договоре появились семь чёрных отпечатков наших ладоней, я ощутил непередаваемые эмоции. Дело в том, что для правительства и судебной системы США подобные ДОКУМЕНТЫ по отношению ко всем прочим документам, всегда имели наивысший приоритет.

Большинство присутствующих отнеслось с недоверием, как к моим предсказаниям, так и к моим материальным возможностям. Но, как это ни парадоксально, шаманы и вожди мне доверяли. Естественно, без активного содействия учителя и его предварительных переговоров с нужными людьми, решить вопрос в таком глобальном масштабе не получилось бы, и это ясно, как день.

— Форт! Форт! — своими радостными криками Маруся отвлекла от воспоминаний.

Действительно, за очередным холмом стала видна возвышенность с прямоугольником стен и едва заметными угловыми бастионами. Предстояло добираться ещё километров семь, но к заходу солнца дойти всё равно успели. Успели даже напоить лошадей. В форте увидели и идентифицировали нас ещё издали, поэтому ворота были распахнуты заблаговременно.

— Бонжур, Андрэ! Бонжур Анна! О, Кати и Мари, вы уже невесты! Бонжур ТомА!

— Бонжур, бонжур, дядя Пьер! — наперебой поздоровались мы, въезжая на территорию форта.

— Что-то у вас пустынно, — окинул взглядом закрытые магазины и всего восемь человек вооружённой охраны.

— Да-да, караван с мсье Грантом во главе два дня тому отправился в Аткинсон. Между прочим, Андрэ, ты его заинтересовал и он сожалел, что вы не поспели к его отбытию.

— Не понял, а почему они направились в Аткинсон, а не в Сент-Луис?

— Так уже три года, как вверх по Миссури ходят пароходы, — сказал Пьер, закрывая ворота форта, — Они там возьмут баржу, да и сплавятся вниз. Так будет быстрее.

— А вы остались на хозяйстве, чтобы наши родственники ничего не растащили?

— Да, на всякий случай. Впрочем, здесь и тащить уже особо нечего.

— Ну, не скажи, дядя Пьер, любому индейцу даже гвоздь железный, и тот в радость.

Так перешучиваясь, мы завели лошадей под навес к привязи, расседлали, развьючили и задали им корм.

— Вижу, у вас очень много заполненных вьючных мешков. У нас ничего оставлять не будете?

— А смысл, дядя Пьер? Нет уж, мы свой товар повезём сами.

— Тогда имей в виду, как бы дальше вы не пошли, на восток к Аткинсону или юго-восточнее, напрямую к Сент-Луису, придётся краем зацепить земли кроу, а между вами давным-давно вырыт топор войны. Поэтому, будьте осторожны.

— Прорвёмся, дядя Пьер.

— Андрэ, ты весь в отца, это он всегда так говорил: 'прорвёмся'.

Следующий день мы посвятили отдыху и постирушкам, правда, Пит отправился пасти лошадей и охотиться на оленей. Между тем, лично я внимательно выслушал от дяди Пьера и охранников предложения по дальнейшему маршруту. Дело в том, что от реки Желтые Камни (Йеллоустоун) до форта Кастер — пять дней пути верхом, а от форта до Сент-Луиса — в среднем тридцать пять дней, а это около тысячи двухсот километров по пересечённой местности с густой сетью ручейков, ручьев, речушек и рек. Беда в том, что если не знать оптимальных троп и мест переправ, то расстояние увеличится километров на пятьсот, а время в пути — дней на десять-двадцать.

Мы с мамой эту дорогу знали, но было бы гораздо безопасней двигаться совместно с караваном и полусотней хорошо вооружённых мужчин. Ведь мы не просто скачем верхом с заводными, когда при нападении можно убежать, а двигаемся с табуном хорошо навьюченных лошадей. В этом случае потеря мехов, минимальной стоимостью десять тысяч долларов и золота на сто тысяч, категорически неприемлема.

Если двигаться в сторону Аткинсона, то придётся пересекать не только земли кроу, но есть опасность наткнуться и на ассинибойнов, зато до реки Миссури можно дойти за двадцать дней. Тогда оставшиеся до Сент-Луиса шестьсот километров можно проплыть на барже вниз по течению не более, чем за шесть дней. Есть ещё одна причина того, чтобы догонять караван мистера Гранта. Судя по рассказам Пьера, у его патрона в Вашингтоне куча родственников и высокопоставленных друзей. С таким человеком надо бы и себе завести дружеские отношения.

Нормально отдохнув в форте и переодевшись в чистое бельё, мы выступили рано утром. Как правило, караван с исправными фургонами за световой день преодолевает участок прерий в тридцать километров. Таким образом, у них было максимум сто километров форы. Мы же верхом и не спеша могли покрыть пятьдесят. Здесь особо не поспешишь, приходилось постоянно доставать кусок разрисованной кожи и сверяться с проложенным маршрутом. Более того, все местные племена тщательно контролируют свои территории, особенно удобные переправы, поэтому приходилось осторожничать вдвойне. Я ехал в авангарде, выдвинувшись на двести метров вперёд, а Питер постоянно меняя под седлом кобылу и мерина, отрывался и скакал метров на триста то на левый фланг, то на правый.

Мама и девочки тоже были вооружены. Мама — луком, из которого стреляла вполне прилично, а Катя и Тома кентуккийскими кавалеристскими винтовками. На зимнем курорте в долине реки Йеллоустоун, они выстрелили по сто зарядов каждая. Не скажу, что стали великими стрелками, но с двухсот шагов в дерево попадали. Вооружена была даже Маруся, из её седельной кобуры торчала рукоять пистоля с уменьшенным зарядом, так как после стрельбы полноценным зарядом, ствол норовил треснуть её по лбу. Впрочем, для стрельбы в упор того что есть, вполне достаточно.

Для любого племени центральной части Североамериканского континента путешествие по прерии — дело привычное, при этом чувств какого-либо дискомфорта не возникает. Рано-утром подъём, помывка в ручье, капитальный завтрак и дневной переход до очередной ночной стоянки. Ничего сложного нет.

По следам торгового каравана мы шли пять дней, из них за четыре дня не увидели ни одного живого человека, чему несказанно радовались, так как уже ступили на вражескую территорию. Зато к вечеру пятого — воссоединились. К сожалению, встреча произошла при обстоятельствах далеко не радостных.

В этот день, как обычно позавтракав, едва рассвело, мы оседлали и навьючили лошадей, после чего тронулись в путь. Далеко за полдень с левого фланга раздался крик утки-кряквы. Таким образом Питер оповещал нас о том, что нашёл что-то опасно-интересное.

Метрах в трехстах от следов фургонов, оставленных на теле прерий, в заросшей ивняком рощице обнаружились отпечатки копыт трёх индейских пони. Стало ясно, что караван тайно сопровождает разведка отряда разбойников-аборигенов. Через несколько километров следы привели нас к разлому глубокой балки. Вот на дне её отпечатков было много. Очень много.

Почему считаю, что здесь прошли аборигены, а не европейцы? Очень просто, ни одна банда бледнолицых в тысяче километров от границы Штатов орудовать не будет. Да и лошади не подкованы.

Как правило, индейцы на торговцев не нападают, с ними торгуют. Но, в семье не без урода, этим иногда грешат кроу и сиу. Правда, не все, но некоторые воинственные кланы сегодня с тобой торгуют, а завтра подальше от селения нападут и ограбят. Здесь тоже прошла какая-то отмороженная банда, ибо нормальные люди от торговцев не прячутся.

Питер спрыгнул с лошади на вытоптанную чужими копытами поверхность балки и сунул палец в кучку лошадиных яблок.

— Тёплое. Ушли совсем недавно, — сказал он и стал внимательно изучать следы, — Сейчас посчитаю, сколько их было.

— И так видно, что больше сотни. Думаю, что нападут на караван, — предположил я.

— Точно нападут, — мама тяжело вздохнула, немного подумала и добавила, — Разобьют они торговцев или нет, но мы от них не убежим. Когда будут возвращаться, увидят наши следы и начнут преследовать. Сначала подберут вьючных лошадей, а через пару дней догонят и нас.

— Мы не будем убегать, нужно вмешаться и помочь караванщикам! — заявил я и мама лишь кивнула, Питер выпятил подбородок, а девчонки не проявили никаких эмоций, — Всем проверить оружие! Питер, смотри, чтобы запасные барабаны и сумка с зарядами были под рукой. Мы с тобой выдвигаемся вперёд и в случае нападения на торговцев, ударим врагам в спину. Не отвлекайся и делай, как я. В-общем, держись рядом и не отрывайся. Мама, вы следуете за нами на дистанции полёта стрелы. Как услышите выстрелы, уложите лошадей наземь и таким образом укройтесь. Мы постараемся сделать всё, чтобы к вам никто не прорвался, Но, всё же, если прорвутся больше трёх человек, то не стреляйте, кроу женщин не убивают.

— Ну, уж нет! Нет, я не дамся! Я не хочу другого мужа! — загалдели девчонки.

— Тихо! — подняв руку, пытаюсь прекратить прения, но в этот момент где-то впереди раздались едва слышные, приглушенные расстоянием частые выстрелы, — Всё, я сказал! Питер, за мной!

Заросшая сверху ивняком обрывистая балка оказалась неширокой, но довольно длинной. Мы проскакали по ней километров пять, слыша всё отчётливей звуки выстрелов. Как выяснилось, засаду кроу организовали напротив пологого разлома и сразу за рощей.

Выскакивать галопом наверх и вклиниваться в ряды нападающих, было бы откровенной глупостью, поэтому я заблаговременно перевёл Мыша на рысь, а на подъём пошли шагом. Это позволило более спокойно оценить обстановку, сориентироваться в творящемся бедламе и выбрать наиболее удобное место для удара и отхода.

Караван был застигнут врасплох, на земле у восьми из семнадцати фургонов лежали тела раненных и убитых возничих. Правда, основная часть охранников сориентировалась быстро и в двенадцати телег тыльные борта были откинуты вниз. А это серьёзная защита; пулю не остановит, но значительно ослабит и индейских стрел можно не бояться — не пробьют. Из-за этих фургонов вёлся интенсивный огонь, особенно на флангах, роняя наземь скачущих по кругу индейских стрелков. Потерявших всадников лошадей насчитал двадцать три головы.

Счастье защитников, что у нападавших в наличии всего одиннадцать кремнёвок. Вот, растянувшаяся 'змея' банды проскакала вдоль фронтальной линии повозок, постреливая из луков и редких ружей, при этом потеряв ещё троих воинов, затем, развернулась по широкой дуге и поскакала теперь вдоль тыльной части каравана, постоянно пуская стрелы. При этом, защитники быстро перебегают с правого борта повозки на левый борт (один свалился наземь со стрелой в шее), перезаряжаются и стреляют по противнику. К сожалению, теряя людей.

Ведя лошадей в поводу, подошли к краю кустарника; здесь будет огневая точка. Приподняв и подвернув Мышу переднюю ногу, потянул вниз уздечку и уложил его наземь и за его спиной устроил себе лёжку. Слева, метрах в шести от меня тоже самое проделал и Питер, прислонив барабанную винтовку к телу кобылы и накинув ей на голову свою курточку. Нет, лошади небыли нашими щитами, они так же были прикрыты небольшой возвышенностью. Главное — не будут демаскировать позиции, а если придётся вскочить в седло, так это дело трёх секунд.

— Пит, сейчас враги развернутся и пойдут в атаку с нашей стороны. Пропускаем около трети колоны и стреляем так быстро, как только сможем, пусть думают, что у торговцев появилось большое подкрепление.

Вот они развернулись и с воинскими криками, гиком и улюлюканьем понеслись в очередную атаку под предводительством индейца-кроу в головном уборе походного вождя, который произвёл выстрел по фургонам из своей винтовки. Когда нас миновал авангард колоны, я не удержался и выстрелил в угон по перьям предводителя. Не попал! Немедленно перенёс огонь в середину атакующих и скинул наземь пятерых всадников, краем глаза заметив, как стреляет Питер. В-общем, хорошо стреляет, метко: четверо лежат на земле, а ещё двое гарантировано ранены и уже не бойцы. Да, двести метров — не расстояние, а пуля калибром тринадцать миллиметров избыточна, это настоящий молот.

Свежий западный ветер сдул клубы порохового дыма почти сразу и стало видно, как два охранника каравана не перебежали в укрытие, а так и остались лежать на земле. А ещё, вырвавшийся вперёд вождь опять разворачивает свою банду на новую атаку. Заметили они нас или нет?

Двое индейцев из арьергарда что-то крича совсем не боевое и размахивая руками пытались догнать вождя и предупредить. Видно, всё же заметили. Но, вождь сделал выстрел по защитникам и быстро скакал дальше, ведя своих воинов к гарантированной победе. Он так думал. Как только его лошадь приблизилась к сектору моей стрельбы, я тянуть не стал, прицелился немногим выше перьев, сделал упреждение на ход лошади и попутный ветер, после чего нажал на спусковой крючок. Попал туда, куда и целился — подмышку правой руки; его наземь прямо смело. Отметил, что те двое, которые пытались догнать вождя, прямо на скаку подхватили его тело с земли и поскакали прямо на восток, никуда не сворачивая.

Самое паскудное в этом деле, что два десятка всадников арьергарда отклонились от основных сил банды и шли галопом к нашим позициям. Семеро стреляли из луков, а остальные размахивали томагавками. От стрел нас берегли союзники — кустарник и возвышенность, так что ни наши шкурки, ни шкурки лошадей не пострадали.

Теперь нужно отбиваться. Первыми легли лучники, мы с Питом одиннадцатью винтовочными патронами высадили восемь всадников и свалили две лошади, но остальные отмороженные кроу бесстрашно скакали вперёд. Пожалев, что не взял у мамы лук, выхватил револьвер и крикнул Питу:

— Перезаряжайся!

Оба его пистоля имели эффективность на дистанции в пятнадцать метров и не более. Мой же револьвер на тридцати метрах разламывал без проблем пятисантиметровую ветку. Определив ориентир для начала стрельбы, первой пулей поразил, к сожалению, индейскую пони, которая сходу перекувырнулась на спину, высоко задрав задние ноги, перед этим врезав копытом в грудь, казалось бы, вовремя соскочившему седоку. Остальные четыре пули попали чётко в цель, то есть, во врагов.

Звук выстрелов отмечался в голове вторым планом, зато сильно бил по мозгам стук приближающихся копыт. Но, Питер успел! Он открыл огонь почти в упор, сняв двух всадников, а оставшиеся трое резко завернули своих лошадей, буквально укрылись за их левыми боками и поскакали к своей банде. Наш Питер настоящий черноногий, он в лошадей не стреляет.

— Пит! Если они сейчас ещё раз развернуться, то обязательно будут атаковать нас всеми силами. Учти, пускать их вниз в балку нельзя, там наши женщины.