Одинокий Ворон из племени Черноногих

— Смотри, Жеребёнок, как себя ведёт бобёр. Ночью он собирает ветки для запруды, подплывает к своему обычному месту выхода на берег. Выбираясь из воды, он шевелит задними лапами, сбивает сторожок и попадает в капкан. Бобёр привык, что при любой опасности нужно прятаться на дне озера, поэтому, почувствовав боль, сразу же нырнёт, а кольцо с цепью и капканом сдёргивает вниз. Теперь, как бы он не вырывался, но ни выбраться на берег, чтобы отгрызть лапу и освободится, ни дышать он не сможет. Вот и будем подбирать готовеньких, но это завтра, а сейчас два капкана насторожи сам.

Парень оказался не только крепким в свои шестнадцать лет, но и упорным, понятливым и ловким, был любознателен и науку схватывал на лету. Капканы установил правильно, не хуже, чем я.

— Вапити! — воскликнул он, когда мы собирались возвращаться домой, — Поохотимся?

И правда, километрах в двух от нас, прогалину между рощами переходило довольно большое стадо непуганых канадских оленей.

— Замше женщины всегда рады, — задумчиво сказал я, — Но задерживаться не будем, расставим крепкие силки, а завтра проверим.

Глава 3

Солнце грело всё ещё ласково, но в прерии уже пожелтела трава, а ночи стали прохладными. Первыми почувствовали дыхание скорой осени бизоны, их разрозненные группы стали сбиваться в огромные стада, собираясь мигрировать на южные пастбища в долину реки Миссисипи.

Наступил месяц Спелых Ягод (сентябрь), верховный вождь племени собрал на совет вождей кланов и назначил день выхода к зимней стоянке. На сборы выделили три дня. За это время народ должен закончить в округе все дела, снять капканы и ловушки, собрать вигвамы и погрузить имущество на лошадей. В долине реки Жёлтые Камни мы должны были воссоединится с родственными черноногими — племенем кайна и провести совместную Большую Охоту.

Этим летом обошлось без войны. Лишь дважды удалая молодёжь из отрядов Москиты и Хватающие ходили к стоянкам ассинибойнов воровать лошадей. Первый набег получился удачным, Москиты пригнали большой табун, зато во второй разменяли двенадцать своих воинов на четырнадцать вражеских, при этом не привели ни одной трофейной пони.

Меня в поход ни разу не пригласили, но я и не стремился. Для этого предстояло определится, в какой именно из молодёжных отрядов хочу вступить, и купить в нём членство. Образно говоря, надлежало подарить скаковую лошадь одному из воинов отряда, а он мне как бы переуступал собственное место, переходя в отряд более высокого статуса и возрастного ценза. Но нет, слишком она безбашенная, эта молодёжь, особенно Хватающие. Да и работы дома свалилось "вагон и маленькая тележка".

За пятьдесят восемь дней с момента первой установки капканов на бобров, мы посетили озёра пятьдесят два раза. То есть, тупо отпахали пятьдесят два дня, при этом наезжая верхом приблизительно по шестьдесят километров ежедневно в обе стороны или в общем итоге — более трёх тысяч километров. Сегодня мы ехали по натоптанной тропе в пятьдесят третий раз. Не буду загадывать наперёд, но вряд ли сюда вернусь, по крайней мере в ближайшие годы.

Как бы трудно ни было, но результаты оказались впечатляющими: обловив пять озёр, мы добыли сто шестьдесят двух бобров! Мама с сёстрами ежедневно снимали шкурки и растягивали их на просушку, собирали мешочки с бобровой струёй и вытопили два бурдюка жира, а мясом угощали всех соседей. И это не говорю о пойманных в силки двадцати трёх вапити.

Парня, как помощника, поощрил более чем прилично. За шестнадцать бобровых шкурок выменял у Москитов и подарил ему восемь лошадей. О, сколько было радости! Его бабушка выкрикивает похвальбы в мою честь до сегодняшнего дня.

— Вчера вечером в наш вигвам пришёл Два Копыта из клана Одинокие Бойцы, — вдруг нарушил молчание ехавший рядом парень, — Хочет взять себе Вишню третьей женой, даёт за неё хорошую скаковую лошадь и трёх пони.

В моей душе тренькнула струна и стало неприятно, несколько минут я ехал молча.

— Третья жена — это не "та, которая сидит рядом"*, будут Вишней помыкать, — наконец ответил ему, — И первая жена у Два Копыта — сука скандальная, об этом все знают.

— А что делать? — спросил он.

— А что бабушка будет делать, когда ты продашь Вишню в семью Два Копыта? — в свою очередь спросил у него, — Кто ей поможет вигвам разобрать и собрать, ведь это женская работа? Кто поможет разделывать мясо, обрабатывать кожи, готовить еду, шить одежду? И что ты сам будешь делать, ведь тебе ещё четыре года пребывать в детском отряде?

— Не знаю, — растерянно ответил он.

— Тогда ничего не делай. Сегодня вечером зайду к вам на ужин, подумаем вместе, — сказал я, и мы оставили эту тему в покое.

* та, которая сидит рядом — первая (главная) жена.

Прибыв в долину, мы и на сей раз вытащили из капканов трёх бобров и убили двух оленей-вапити, запутавшихся в силках. Затем собрали и сложили в мешки охотничьи принадлежности, и принесли жертву Солнцу, отрубив одну оленю голову и посадив её на сук.

— Хвала Солнцу за удачные угодья и богатую добычу! — Жеребёнок воскликнул ритуальную фразу.

— Хвала, — согласился с ним и мы стали грузить на лошадей туши оленей и бобров.

Домой возвращались почти по пустынной пожелтевшей прерии. Буквально позавчера здесь ещё бродили бизоны, а сегодня не видно ни одного, потихоньку мигрируют на юго-восток. Зато сусликам, зайцам, антилопам и оленям — полное раздолье, правда лисы и еноты тоже бегают в пределах видимости и никуда не прячутся, да и волки, думаю, вслед за бизонами уйдут не все.

Поселение племени выглядело, как порушенный муравейник. Нижние части покрышек вигвамов были приподняты, и женщины при дневном свете копошились внутри, перебирая домашние вещи. Оставив по пути одного вапити и двух бобров жрецу Солнца, и вернув ему оба капкана, направился домой. В нашем маленьком вигваме нижние кожи так же были задраны вверх и с улицы было видно, как и мои родные женщины перебирают и сортируют домашний скарб. Мама с задумчивым видом перекладывала с места на место старые куски кож, а сёстры увязывали и паковали меха.

— Ой! — воскликнула младшая, — Наш брат Одинокий Ворон и его помощник Красный Жеребёнок приехали! Привезли одного бобра и одного вапити!

— Двух бобров и ещё одного вапити я оставил дедушке Голова Бизона, — тихо поправил её, о чём Ветка тут же во всеуслышание объявила.

— Мама, ты эти старые кожи каждый год перебираешь, а затем таскаешь за собой, подари их нуждающимся.

— Ты думаешь? — пробормотала она, затем махнула рукой и сгребла огромную охапку, — А! Ты прав, сын, пойду и раздам подругам.

Дичь освежевали быстро, после чего шкурку бобра отдал Ягоде, которая её тут же натянула на обруч, а полтуши оленя и его кожу парень потащил домой. Я же занялся своим военно-охотничьим оснащением и вооружением. Собственно, здесь и заниматься особо было нечем: внимательно осмотрел лук, проверил стрелы и запасную тетиву, протёр жирной суконкой кинжал и томагавк, поправил бруском лезвия охотничий и разделочный ножи. Вот и весь мой скарб. Правда, ещё в коробе дожидался своего часа прекрасно отделанный боевой наряд. Не знаю, придётся ли мне в нём воевать, но ведь надевают его не только в бой, но и при некоторых других торжественных случаях.

Вскоре сгустились сумерки, сестрички опустили задранные вверх покрышки вигвама и поставили на очаг котёл с утренним супом.

— Я буду ужинать у Красного Жеребёнка, — сказал пришедшей из гостей маме, на что она молча кивнула головой, — Мам?

— Что, сын?

— Я хочу привести в наш вигвам "ту, которая сядет рядом".

— Ха! — взвизгнула Ветка, — Наш брат приведёт в вигвам первую жену!

— Ваш брат может привести в вигвам сразу две жены, — поправила мама, и посмотрев в мои удивлённые глаза, затараторила, — В роду Глаза Орла из клана Белогрудые есть две девчонки, Голуба и Ласка, одной семнадцать зим, а второй пятнадцать. Они сёстры, в семье жить будут мирно и друг с другом ругаться не станут. И всего по пять лошадей за одну. Хой! Какие они красивые и работящие...

— Мама, — поднял руку и прервал её. Знал я воина Глаз Орла прекрасно, хороший дядька, и шестерых его жён, проживающих в трёх разных вигвамах, тоже ничего, не скандальные, кстати, две из них подружки моей мамы. И четверо его сыновей — нормальные парни, и ещё не выданные замуж четырнадцать дочерей тоже на крокодилиц не похожи, — Мам, я уже нашёл себе жену.

— И кто она? — настороженно спросила она.

— А я знаю! А я знаю! — тихо захлопала в ладошки Ягода.

— Да, — взглянув на неё, утвердительно кивнул головой, — Это Вишня.

Мама помолчала немного, затем взглянула исподлобья и спросила:

— Сын, а ты не поспешил с решением? Всё же Глаз Орла это знатный воин.

— Моё решение твёрдо, я думал над ним два месяца, — ответил ей и добавил, — Её отец тоже был достойным человеком.

Мама некоторое время помолчала, затем тяжело вздохнула и сказала:

— Хорошо, сын. Твоей душе, разуму и глазам виднее.

Незаметно подмигнув улыбающейся Ягоде, вытащил из упаковки пару бобровых шкурок, откинул полог и выскользнул на улицу. Одна сторона проблемы решена, теперь нужно решить вторую. Не то может получится так, что меня видеть вовсе не хотят, а я здесь себе что-то вообразил...

Может ли индианка покраснеть от смущения? Может, ответственно заявляю. Увидев радостный блеск в глазах Вишни и довольные рожи парня и бабушки, понял, что в этом вигваме меня точно ожидали. И варённый язык оленя на ужин вручили, блюдо, которое, как правило, подают главе рода или важному гостю.

Хозяева поели быстро, но я ел долго и молча, после чего старуха подала миску с водой, помыть руки и умыться. Уставившись на хозяина, малолетнего Красного Жеребёнка, я значимо проговорил:

— Хочу взять в жёны Вишню.

— Бери! — тут же подскочил он.

— Ха! А почему ты не объявляешь, что хочешь за неё? Может у меня столько нет и мы не сойдёмся в цене, а придётся идти дальше и искать другую?

— Зачем дальше?! — встрепенулся он, а Вишня низко опустила голову.

— Тогда давай для начала и у неё спросим, может она меня не хочет?

— Как это она может не хотеть? — удивился парень.

— Да хочет она! — проскрипела бабка, — Она тебя уже давно хочет!

— Хочу, — наконец-то услышал тихий сопрано Вишни.

— Тогда давай поступим так, — сказал парню, — Вишню я не покупаю, а беру в жёны, при этом ничего платить не буду. Ведь брату не платят.

— Это как? — с недоумением спросил он.

— А вот так! После нашей свадьбы войдёшь в мой род младшим братом. Согласен?

— А! Ха! Конечно! — радостно подскочил он, а затем спросил, — А раньше нельзя?

— Что раньше?

— Ну, войти в род и стать братом прямо сейчас?

— Нельзя, — ответил ему, — Тогда Вишня будет считаться моей сестрой, а на сестре никто не женится. Понял?

— А как же я? — вдруг встряла старуха.

— Ты же не тёща*, а бабушка, — ответил ей, — Прибудем на зимовку и поставим большой вигвам. Там и тебе место найдётся.

— Вишня, — повернулся к смущённой девушке и вытащил из-под себя свёрток, — В знак закрепления моих намерений и твоего утвердительного ответного слова, прими этот подарок.

— Ха! — воскликнула старая подхалимка, — Какой наш глава рода Одинокий Ворон молодой, а какой умный! Сказал так, как не скажет старый и мудрый жрец Солнца!

* Все черноногие очень суеверны. Зятья никогда не жили рядом с тёщами и всячески старались не попадаться им на глаза. Считалось, что такая встреча перед выходом на охоту или войну приводит к неудаче.

Следующим утром сразу же после завтрака, мама пошла в вигвам моей невесты и о чём-то с женщинами долго говорила. Лично я в их разговоры и дела не вмешивался и покинув вигвам, полдня провёл у дедушки Голова Бизона, который подарил мне талисман — освященную курительную трубку, а ещё полдня — вместе с воинами нашего клана у вигвама вождя, где всем разжевали порядок движения при переходе, и место в колоне, которую возглавлял наш, самый многочисленный и сильный клан Короткие Шкуры.

С рассветом все вигвамы женщинами были разобраны, а шесты, части кожаных покрышек, баулы с вещами и прочую домашнюю утварь мужчины навьючили на лошадей, затратив не более одного часа времени. Кстати, пони — совсем не то декоративное маломерное животное (метр от земли), которое часто встречал в прошлой жизни. Здешняя порода гораздо крупнее, имеет высоту в холке до ста сорока сантиметров но, к сожалению, сильно не дотягивает до настоящей испанской скаковой. Зато она имеет другие достоинства: очень вынослива, имеет мощную шею, грудь и не менее сильные ноги, при этом является вполне приличной верховой и тягловой лошадью. Между прочим, может тащить за собой волокушу с грузом, в десять раз превышающим собственный вес.

После всеобщего завтрака семьи, роды и кланы занимали выделенное место в походной колоне. Самыми первыми ехали верхом вожди и знатные воины из элитного отряда Храбрецов, затем лупили палочками в привязанные по разные стороны седла барабаны "глашатаи кланов", в результате из беспорядочной толпы людей, лошадей и собак начинала выползать организованная "змея" каравана.

Семья Красного Жеребёнка входила в клан Мокасины-С-Чёрными-Заплатами, тем не менее, его лошади в походе шли рядом с моими. Глядя на весёлую троицу девчонок, моих сестёр и Вишню, всем сразу всё становилось понятно. Молодые воины лишь допытывались, когда это я буду выставлять угощение? Ведь свадьба — это не просто море еды и табак с коноплёй, а ещё бесплатный спектакль, когда и стар, и млад собираются вокруг брачного вигвама, где нужно затеять процесс первого соития, и начинают делится опытом и советовать: что делать, каким образом и как долго. Кстати, свадьбу играют только с первой (главной) женой, всех прочих жён без каких либо затей берут за руку, ведут в вигвам и на этом всё.

Моё хозяйство пополнилось не только лошадьми, но и тремя собаками. Раньше Жеребёнку принадлежало двенадцать тягловых собак и охотничья сука, которая подгуляла с чьим-то волкодавом, но как только он получил от меня предложение о вхождении в род, тягловых обменял на двух пони, а суку с двумя полугодовалыми щенками оставил себе. Вот и бежали они рядом с мерином Жеребёнка, ни на шаг не отставая, куда он, туда и они. Кстати, бесхозных или бродячих собак в большинстве известных мне племенах не бывает, так как собачатина здесь считается деликатесом, и её подают на пирах лишь вождям, знатным воинам и дорогим гостям. Но мне она, честно говоря, никогда не нравилась.

Племя двигалось неторопливо, выдерживая определённый порядок и график, на ночь останавливались так же по кланово. Мы с будущим пополнением рода, завернувшись в одеяла, спали рядом, а после организованного подъёма, обязательного купания и приёма пищи, двигались дальше. В походе люди придерживались строгой дисциплины, держались вместе и никуда не разбредались. Разве что какая роженица. С бабкой-повитухой (больше их никто не сопровождал) они отходили от колоны метров на пятьдесят в сторону, чтобы пыль не летела, и занимались, собственно, родами. Часа через четыре или, максимум к следующей ночёвке, они нас догоняли, а бывшая роженица сразу же приступала к своим привычным женским обязанностям, как ничего и не бывало. Кстати, дети рождались, как правило, крепкими, но и за умершими во младенчестве никто не горевал.