Божественное безумие

— А...ва....бо... — попытался было начать объяснения человек, подняв глаза на богиню серо-зеленые, огромные как два листика кувшинки гоас, а потом и вовсе замолчал, простершись на полу у ее ног.

Худущее, словно вовсе лишенное не то что жира, даже крох мяса, состоящие лишь из одних костей, кожи и волос тело человека так и замерло в позиции лицом вниз, а сам он, все-таки набравшись смелости, забормотал, уткнувшись носом в плиты:

— О ве-великая, пре-пресветлая, умоля-я-ю! Помилуй! Прости меня! Я не знал, не думал... Видел силуэт женщины, потом черную тень, накрывающую его, хотел... решил помочь. Не проклинай меня, ве-великая-я-я...

— Ты рыцарь? — иезуитски осведомилась богиня, созерцая вооруженные мощи, весьма похожие на иллюстрацию к сатирическому роману.

— Нет, о великая, я поэт, — всхлипнул поборник справедливости, содрогнувшись всем телом. — Принес стихи, восхваляющие лучезарную славу и сияние любви, ждал утра, чтоб возложить на алтарь, помолиться. Только мои подношения никогда не принимались. Нет милости великой богини на мне, а теперь... — поэт-недотепа зарыдал.

— Понятно, — усмехнулась Элия и коснулась тончайшей нитью силы бедолаги рифмача, чтобы изучить его поподробнее, а спустя секунду продолжила, — нет, смертный, молитвы твои слышны мне, как и любого, из поклонившихся от чистого сердца, внимаю им я. Но не трать понапрасну чернил и пергамент, бездарны вирши твои, в жертву их не приму никогда. Займись лучше зодчеством.

— Зодчеством? — человек все-таки решился оторвать глаза от пола, дабы выразить крайнее недоумение.

— В этом твое призвание, если ты так желаешь нести свет славы моей в миры, учись строить храмы. У тебя дар, не дай ему пропасть понапрасну, — строго кивнула Элия. — Искупи разрушения!

— Слова твои в душу вложу, о великая, — благоговейно, едва дыша, промолвил человек, все еще не решаясь подняться в присутствии богини. — Если такова воля твоя, научусь, буду строить!

— Ступай, смертный, — почти благосклонно кивнула принцесса и, не дожидаясь, пока он соберет с пола кости, телепортировала будущего архитектора прочь из святилища, заодно восстанавливая целостность витража и затемняя снаружи поверхность, чтобы более ничей любопытный взгляд не коснулся ее.

Элия щелчком пальцев превратила в пыль забытые бывшим поэтом листки и секунду полюбовалась картиной-витражом, где призрачное очертание богини больше не растопыривало пальцы в нелепом жесте, а держало в одной из рук розу. По утру в храме ожидался изрядный благочестивый переполох и как минимум утроенный приток верующих, возжелавших лично лицезреть чудо преображения. Мельком подумав об этом, принцесса убрала из корзины измученный Повелителем Межуровнья фрукт, чтобы почитатели не получили ложных представлений о цепкости и размере ладоней своей госпожи.

— Люди так часто впустую проводят жизнь, не ведая о своем истинном пути, — промолвила Богиня Любви.

— Только ли люди... — тихо, почти про себя пробормотал Злат, искоса глянув на принцессу. — Об истинном предназначении своем подчас не ведают и боги. Впрочем, этому глупцу сегодня повезло.

— Надеюсь, повезет и мне, — кивнула принцесса. — Даже самым умным тоже бывает нужен кусочек слепой удачи.

— Я пришел пожелать тебе его, — на удивление мягко улыбнулся Злат. — Прости, малышка, Повелитель Межуровнья не целитель. Я не знаю, что с Леймом, не вижу неправильности в его душе, мне лишь кажется, что она преображается слишком быстро даже для бога. Возможно, в этом причина его буйства? К сожалению, мне, как и Силам, не даровано видеть истинных тонких структур Слуг Творца, не с чем сравнить болезнь твоего кузена. Но уверен, ты разберешься, даже если придется добиваться аудиенции у самого Творца. До встречи!

Злат бесшумно шагнул в переплет своей тени, распростершей крылья по полу и стене, и пропал, не оставляя существенного следа визита на тонком плане бытия. Незначительные искажения быстро, как царапины языком, загладила сила богини. Не потому, что была более могущественна, но потому, что ей было это позволено. К чему нервировать потенциальных спасителей брата отпечатками Дракона Бездны?

Элия осталась одна, как и планировала изначально. Фасон ее одеяния сменился вновь со скромной рубашки и брюк на длинное строгое платье роскошного искрящегося синего атласа и пены белоснежных тончайших кружев. Несколько секунд богиня постояла у алтаря, щедро омываемая волнами энергии, собранной многими тысячами молящихся за годы церковных служб. Здесь было легче настроиться на предстоящий разговор с Силами, почувствовать свою власть и право на призывание. Гордо вздернув подбородок, принцесса простерла вперед правую руку ладонью вверх. Под сводами храма прозвенели слова:

— Богиня Любви и Логики, Элия Ильтана Эллиен дель Альдена, избранная и отмеченная даром, взывает к Силам Двадцати и Одной! Испрашивает аудиенции!

Голос богини смолк, Элия на шаг отступила от алтаря и, скрестив руки на груди, приготовилась ждать. Она первый раз взывала к Силам иным, нежели Источник Лоуленда, откликавшийся практически сразу на любое, даже выполненное не по стандартно-официальной форме обращение.

Силы Лоуленда старались не испытывать терпения своих 'подшефных', ибо прекрасно понимали существующую зависимость: Источник нуждался в своих принятых не меньше, а то и больше, чем те в его мудром присмотре. Случись что, требующее неотложного вмешательства кого-то из членов королевской семьи, злопамятные боги, отыгрываясь за невнимание, могли долго мурыжить зовущего.

Одного-двух уроков Лоулендским Силам оказалось достаточно для усвоения этой простой истины. Принцы были превосходными педагогами: не дозвавшийся помощи и едва не угодивший в лапы преследователей Джей, например, следующие полгода демонстративно игнорировал все заискивания Источника, имитируя бурный загул, а Силам в это время срочно требовались услуги Бога Воров в деле с ожерельем Аматры. В конце концов, они прибегли к помощи агента и безвозвратно потеряли не только ценный артефакт, но и самого резидента в жерле вулкана-ловушки.

Как с ней собираются поступить Силы Двадцати и Одной, Элия точно предсказать не могла, однако, вспоминая их симпатию и настойчивое желание зачислись богиню в свои любимицы, очень надеялась, что долго изучать ассортимент подношений на алтаре ей не придется.

Логика не подвела принцессу. Спустя несколько минут, срок достаточный, чтобы показать свою занятость, но не внушить Элии мысль о ничтожности ее воззвания, течение энергии в храме изменилось. Сначала взвихрились верхние слои, а потом и сам храм стал мощным водоворотом силы, прихотливого и в то же время необычайно четкого плетения из двадцати одной (если кто-то смог бы вычленить из вихря отдельные нити) структуры. Тепло залило сначала центр помеченной ладони принцессы, потом руку целиком и распространилось по всему телу. Не искры и яркие вспышки всех цветов, существующих во Вселенной, а прихотливые извивы силовых линий, вобравших в себя всю красоту мира, поражали воображение, от них невозможно было отвести глаз и смотреть тоже было невозможно. Физическое зрение отказывалось воспринимать столь гармоничную красоту. Принцесса прикрыла глаза, чтобы видеть сияние Сил во всей полноте, недоступной смертным.

Одновременно с излучением колоссальной энергии сознания богини с мягкой властностью коснулась направленная мысль, сдобренная ощущениями радости (ну наконец-то!), симпатии и любопытства:

— Здравствуй, богиня!

— Приветствую вас, Силы Двадцати и Одной! — купаясь в изливающейся на нее благодатной мощи, торжественно ответила Элия, зная, как падки создания чистой энергии на помпезные встречи. — Благодарю за то, что вы откликнулись на мой зов!

'Как нам приятно, что ты позвала' — теплой лаской погладило излучение Сил принцессу, Двадцать и Одна отозвались:

— Мы принимаем твою благодарность!

— Надеюсь, вы не откажете в помощи, — Элия присела в коротком реверансе.

— Спрашивай, богиня, — милостиво, пусть и с легким неудовольствием на то, что обмен формальностями был столь краток, велели Силы.

— Я прошу вашего ходатайства об аудиенции у Сил Равновесия нашего Уровня, — четко сформулировала свою просьбу женщина и недоуменно-печальный, даже чуточку оскорбленный, ревнивый всплеск энергии стал ей ответом прежде слов 'Вызвала нас, чтобы договориться о встрече с другими!'. Чутко уловив настроение Сил, отозвавшееся пощипыванием в печати на ладони, Элия продолжила: — Я ни в коей мере не стремилась обидеть вас, дорогие! Но мне больше не к кому обратиться за помощью! Рассчитывая на ваше великодушие и милосердие я осмелилась на такую вольность — просить Двадцать и Одну ходатайствовать перед Силами Равновесия об аудиенции! Увы, я не могу пойти путем подачи петиции, время может быть безвозвратно упущено, — богиня говорила страстно, она даже позволила Силам в полной мере почувствовать ее тревогу и страх за Лейма.

Гнев Сил улегся так же быстро, как разгорелся, осталось лишь смутное недоумение, перекрываемое неподдельным любопытством, однако проблески оскорбленного самолюбия сохранились.

— Чем могут помочь тебе Силы Равновесия, что недоступно нашей власти? — вопросили они.

— Мой брат Лейм сильно изменился. Он стал дик и опасен. Ни наш Источник, ни мы сами не в состоянии определить корень болезни и исцелить Бога Романтики. Что-то происходит с равновесием энергий в его душе, — выбирая слова, чтобы не выдать запретной информации, поведала о сути проблемы Элия. — Он лишился покоя.

— Среди нас есть Силы Исцеления, — с мягкой снисходительностью к напуганной богине напомнили Двадцать и Одна, — разве нам не по силам любой недуг?

— Смотрите, я буду только рада, если это так, — сочтя дальнейшие пререкания бессмысленными, женщина воспроизвела слепок с тонких структур принца и вручила его Силам.

Двадцать и Одна подхватили 'подарок' и мгновенно изучив его, потускнели. Самолюбие Сил, оказавшихся бессильными исполнить невысказанную просьбу о помощи, было уязвлено.

— Ты уверена, что он болен? — еще раз недоверчиво осведомились они.

— О да, — печально кивнула богиня, прижимая руки к сердцу. — Но не знаю чем, и как это лечится нам тоже не ведомо. Боюсь, лишь Силам Равновесия, чувствительным к малейшим нарушениям баланса в любой из сфер, может быть по плечу отыскать корень недуга. Помогите!

— Твое слово услышано, богиня, — погладило ее сочувственное излучение. — Мы постараемся помочь! Обожди!

— Спасибо, да пребудет с вами благословение Творца, — искренне поблагодарила Элия и замерла. Ощущение присутствия Двадцати и Одной на несколько минут потускнело, а потом вернулось сторицей, Силы были донельзя горды собой и рады:

— Явись в Храм Равновесия мира Ладларфа, тебя ожидают немедля!

— Тысяча благодарностей, дорогие мои, — от всего сердца сказала богиня, и ее слова были Силам приятнее самых изысканных славословий.

— Ступай, — милостиво велели они, чувствуя не только горячую признательность, но и нетерпение богини, — не следует заставлять Силы Равновесия ждать.

Последовав мудрому совету, Элия, ни разу в жизни не бывавшая ни в Ладларфе, ни в тамошнем храме, да, что греха таить, даже не слыхавшая об этом месте, воспользовалась Законом Желания, чтобы переместиться по заданному адресу.

Ее приняло оно: темное, не черное, а какое-то совершенно лишенное запаха, ровно-серое, холодное помещение, чьи стены и потолок, если они существовали, терялись в тусклом сумраке столь быстро, что невозможно было определить на глаз размеров. Только собственное дыхание и шелест шагов, тонувший в пространстве, точно муха в янтаре, подсказывали принцессе, что она находится в физическом мире, а не угодила в абстрактное 'нигде'.

То был странный храм странных Сил, никогда не нуждавшихся в фанатичном поклонении, не вербующих верующих, никогда и ничего не требующих от миров, кроме соблюдения Законов Равновесия. Эти Силы уважали, опасались, старались избегать, хоть и принимали их существование, как одну из самых неизменных реалий Вселенной. Желающих служить им добровольно, в силу внутренних убеждений, почти не встречалось, как правило, на Силы Равновесия 'работали' весьма специфичные, не ведающие иной жизни создания, вроде Жнецов, Исчезающих, Теней, либо наемники поневоле, преступившие Закон и вынужденные платить дань искупления. Силы никогда не одаривали своих последователей, они были равно справедливы со всеми, хоть справедливость эта, не людского и даже не божественного толка, больше напоминала форменное безразличие.

— Говори, богиня Мира Узла, — бесплотный, исполненный абсолютной мощи нейтральный голос проник в каждую клеточку ее тела.

— Я прошу Силы Равновесия вызвать для разговора моего дядю, жнеца Моувэлля, ибо у меня есть основания полагать его виновным в недуге, постигшем его сына — Бога Романтики, Покровителя Техники, Лейма Лоулендского, — по существу вопроса выпалила Элия. Слишком неуютно было богине в сплошной серости, чтобы разводить придворный политес, да и вряд ли Силы Равновесия нуждались в пустом славословии.

— Жнеца? — почти удивленно переспросило пространство.

— Да, — уверенно кивнула Элия. — Я знаю, что Моувэлль жив, он оставил семью ради служения.

— А ведомо ли тебе, богиня, что над Слугами Творца не имеют власти кровные узы? И жнецы не врачуют недугов!? — после многозначительной паузы вопросили Силы.

— Ведомо, — смиренно согласилась принцесса и в свой черед поинтересовалась: — Но знают ли об этом узы? Можно ли приказать крови забыть о родстве? Мы полагаем, в Лейме пробудилось наследие отца, и только он может подсказать нам, как быть.

— Доказательства? — коротко и уже задумчиво, без прежней категоричности уточнило серое нечто.

— Он сильно покалечил, едва не убил Бога Войны, принца Нрэна, и собирался убить Повелителя Межуровнья, — с ехидством бросила принцесса, скрестив на груди руки.

— Это серьезный повод признать справедливыми твои претензии, — поразмыслив, констатировали Силы Равновесия. — Мы подтверждаем за тобой право на призыв.

В нейтральных их интонациях не прибавилось тепла, однако богиня смогла уловить оторопь и беспокойство. Но не в обычае у Сил Равновесия было преподносить свои услуги в дар страждущим клиентам. Как правило, шли к ним от полной безысходности, получив отказ в более благосклонных и доброжелательно настроенных инстанциях, поэтому и пререкаться с 'последней надеждой' просители не осмеливались.

— Твою просьбу можно исполнить. Готова ли ты заплатить? — прохладный голос быстро восстановил прежние безразличные интонации. Сейчас он даже не столько интересовался мнением принцессы, сколько соблюдал ритуал — неизменное условие переговоров.

— И какова цена? — полуприкрыв веки поинтересовалась Элия, сильно сомневаясь, что речь пойдет о наличных или счете в Лоулендском банке. Правда, иногда Силы просили за свою помощь какие-то особенно ценные артефакты, но, по большей части, требовали компенсации своих трудов в нематериальном эквиваленте. Причем узнать заранее, что взбредет на ум бестелесным коммерсантам, предсказать было невозможно. Это только демоны зандра отличались завидным постоянством и всегда требовали плоть первенцев.