Йосенне захотелось пить, и Белгест через олешник бросился к ручью, чтобы скорее наполнить баклажку. Лесной человек был так занят исполнением желания Йосенны, что только на обратном пути заметил чужие следы.

-Йосенна! — позвал Белгест. — Нас кто-то видел.

Йосенна побледнела:

-Мой Белгест! Это может быть только Тирна, наперсник моего отца: ему одному позволено ходить в сад без спроса.

Белгест схватил ее за руку:

-Бежим со мной, Йосенна! Я выведу тебя из-за стены. Мы укроемся в лесах, уйдем далеко на север.

-Нет, нет, Белгест! Отец будет искать меня, где угодно. Я знаю, что делать, доверься мне. Я сумею уговорить отца не причинять тебе зла.

Они вдвоем кинулись во дворец Йосенны. Белгест никогда раньше не видел такого огромного каменного жилья. Он растерялся, стал оглядываться, но царевна крепче сжала его руку, не позволяя замедлить шаг. Спасение было в одном: чтобы Тирна еще не успел увидеться с царем.

Йосенна закрыла Белгеста в спальне. "Не выходи!" — и метнулась в зал, повернула легкий рычажок ворота. Раздался певучий звон.

Царевна села на низкую, обшитую бархатом скамью. Ждать пришлось недолго — Тирна вернулся с половины дороги. Он боялся пренебречь своими обязанностями, чтобы Йосенна ничего не заподозрила. Тирна вошел в просторный зал, где стояла большая арфа Йосенны, а на стенах были развешены вышитые картины.

-Здравствуй, царевна. Я слышал, что ты звала.

Йосенна с улыбкой встала ему навстречу.

— Я соскучилась по тебе, Тирна. Давно мы с тобой не сидели вместе, не разговаривали, — сказала она. — Садись, я хочу тебя угостить. Я приготовила твои любимые сладости.

Йосенна вышла и вернулась, обеими руками держа кувшин с вином. Она поставила его на стол перед Тирной, пошла за сладким. Наперсник царя ждал... Но Йосенна больше не собиралась возвращаться. Она бросилась в уборную, где блестело высокое зеркало в резной оправе, висели платья и на столике стояли благовония. Царевна выбрала прозрачное светло-зеленое платье, с широким, развевающимся подолом, просторными рукавами. Посмотрела в зеркало. Заставила себя улыбнуться, чтобы улыбка казалась беспечной и радостной. Золотыми нитями царевна перевила волосы.

Из спальни, где прятался Белгест, дверь вела на мраморную лестницу, устланную коврами. Лестница спускалась в подземный ход. Вдоль стен каждые пять шагов возвышались колонны с подставками, на которых лежали круглые прозрачные камни, сами собой излучавшие свет — светильники из небесного края.

Ход вел во дворец Бисмы. Йосенна постучала в двери царских палат.

В покое Бисмы были белые стены, свет струился через застекленные круглые окна в высоком потолке-куполе. Пол был выложен цветным рисунком, на возвышении стоял царский трон.

— Я сочинила новый танец, отец, и хочу для тебя танцевать, — сказала отцу Йосенна.

Бисма ответил:

-Танцуй, жемчужина Сатры!

Йосенна закружилась в танце перед отцом. Развевалось в воздухе ее платье, то плавно, то стремительно двигались руки в тонких браслетах. И вдруг Йосенна облекла себя сиянием. Теперь уже перед царем плясал, отражаясь и переливаясь в плитах пола, язык бело-золотистого пламени.

Йосенна остановилась.

Восхищенный Бисма встал с трона и протянул руку.

— Ты лучшее из сокровищ Сатры, Йосенна! Проси у меня, что хочешь! Дай мне исполнить любое твое желание, все, чего просит твоя душа!

-Поклянись, что ты не причинишь никакого зла тому, кто сейчас войдет в эту дверь.

Бисма благосклонно улыбнулся. Ему подумалось: Йосенна хочет вернуть ко двору опального родича Дасаву. Юный наместник Дасавасатры прогневил священников и был сослан в свое имение без права появляться при дворе целых полсотни лет. Царь Бисма любил Дасаву и готов был попасться на хитрость дочери, чтобы она принудила его простить осужденного тиреса. Он протянул руку:

— Клянусь Небесным краем, полнотой очищения и могуществом Сатры! Я не причиню зла тому, кто сейчас войдет в эту дверь.

Тогда Йосенна повернулась лицом к двери и позвала:

— Белгест! ..

Из-под купола падал солнечный свет, усиливая блеск цветного узора на мраморном полу. Лицо царя Бисмы было неподвижно, лишь потемневший, гневный взгляд показывал, насколько он оскорблен. Наперсник Тирна в рубашке с алмазными стразами, сидя на ступеньке трона, беспокойно следил за ним взглядом.

Человек вошел в Бисмасатру! Не просто вошел, крадучись, как вор, а открыто встал перед царем небожителей. "Вот ты каков, Белгест! — сказал Бисма. — Не вышел бы ты отсюда живым, если бы я не поспешил с клятвой. А теперь тебя только вышвырнут за стену". "Я люблю Йосенну, царь, — ответил Белгест. — Я готов заслужить ее у тебя".

Тирна незаметно кусал губы. Царь Бисма признался наперснику наединеему:

-Сначала я хотел просто изгнать этого человека за Стену. Теперь я не отпущу его, пока не найду способа обойти клятву и пролить его кровь. Ну, Тирна, что же мне делать? Моя опрометчивая клятва оберегает человека, но он должен умереть. Придумай что-нибудь! Не дай ему уйти без наказания.

В ответ Тирна с горькой усмешкой посоветовал:

-Когда небожитель Ависма сошел в Обитаемый мир, на его руке был перстень под названием Светоч. Князь Тьмы, владыка Ависмасатры, до сих пор хранит его у себя в память о своей славе на небесах. Пусть Белгест принесет Светоч как выкуп за царевну.

Царь Бисма обрадовался, гневно всплеснул руками:

-Да будет так!

За надворными постройками нашелся клочок пустоши. Там для Белгеста поставили шатер. Чтобы человек не осквернял ни дворца, ни земли Бисмасатры, ему велели не выходить и не расхаживать по двору, а шатер потом собирались сжечь. Раб, приносивший Белгесту поесть, оставлял ему миску у входа.

На другой день Белгеста привели к царю. Царь Бисма велел Белгесту не приближаться и оставаться на пороге покоя. Он объявил человеку, что отдаст ему Йосенну только в обмен на Светоч.

Но Белгест не испугался этого задания. Выслушав условие царя, он обещал: "Я ухожу и вернусь со Светочем".

Йосенна поняла, что это средство послать Белгеста на смерть. Но она не дрогнула и стремительно подошла к человеку. На ее поясе висел вышитый бархатный мешочек. Йосенна всегда носила при себе небесный светильник, которым часто светила себе, когда гуляла по саду в безлунные ночи. Развязав мешочек, Йосенна достала полупрозрачный камень, и он вспыхнул в ее руках.

— Возьми, мой Белгест. Он тебе пригодится в Подземье, где нет света. Иди дальше на север, через степи, к подножию гор. Там, где болото и всегда стоит черный туман, — вход в царство Ависмы. Я буду ждать тебя, — она вложила светильник в его ладонь.

За Белгестом закрылись глухие каменные ворота. Сосновый бор, без дороги, без троп сомкнулся за его спиной.

Только тут Белгест поглядел назад. Стены больше не было видно за деревьями. Без пищи, без снаряжения Белгест вышел в далекий путь. Где лежит дорога в Подземье? Как туда попасть раньше смерти? Можно ли живому выйти оттуда снова на белый свет?

Было утро. Белгест шел среди темно-зеленого папоротника, под кронами сосен, — и вдруг услыхал звук копыт, смягченный травой и лесной землей. Белгест исчез в ветвях орешника. На открытое место, озираясь, выехал верхом на сером коне небожитель в сияющем зерцале и шлеме. Второй конь шел в поводу. Небожитель крикнул:

— Белгест! Где ты, Белгест?!

— Деслав! — выдохнул парень. — Деслав Санейяти, это ты?

Небожитель спрыгнул с коня:

-Я услыхал о безумце-человеке, который посватался к Йосенне.

-Как ты узнал, что это был я?!

-Царевна Йосенна попросила передать мне мой шлем, — тот, что когда-то я тебе подарил. По шлему я догадался, что любимый Йосенны, — ты.

-Йосенна придумала, как подать тебе знак! — воскликнул Белгест. — Ты привел мне коня, Деслав?

-И коня, и доспехи, — ответил Дасава. — И я сам поеду с тобой.

-В логово Князя Тьмы?

-В Ависмасатру, — подтвердил небожитель. — Я тебе пригожусь.

-Но как ты решился?..

-Трудно сказать, Белгест, — небожитель горько покачал головой. — Если люди не скверна, то все наше учение теряет смысл. Я долго думал, Белгест. Слишком долго, чтобы успеть спасти род Оленя. Но когда в будущем о нас вспомнят потомки — если они будут лучше нас, то пусть знают: не все небожители превыше всего пеклись о своей "чистоте". Был один из них, Дасава Санейяти, который пошел в Подземье вместе с человеком.

Они стояли по колено в папоротнике — человек в легкой одежде небожителя и воин Бисмасатры в блестящем зерцале.

Вечером, сделав привал у небольшого озера, они развели костер. Белгест, как в старые времена, ловил рыбу, закатав штаны.

-Скажи, Деслав, зачем ваш народ убивает нас? — без осуждения, только с горечью спросил он. — Ты никогда больше не увидишь Вельту.

Сидя на берегу позади него, Дасава отвечал:

— Вседержитель запретил для наших предков Обитаемый мир. Вот почему мы стараемся не оскверняться от мира и выполнять завет Вседержителя.

-Как? — не понял Белгест. — Вы отгородились стеной, но озера питаются дождем, колодцы — подземной водой, даже камень для стены и жилищ вы берете в недрах гор. Вы не можете приказать пчелам, чтобы они не летали на ваши цветы, и ветру, чтобы не приносил семена.

Дасава в раздумье сказал:

-Ты прав... и все же... Несмотря на все это, мы остаемся небожителями. Мы смертны, но живем втрое дольше людей. Мы способны облекаться сиянием. Может быть, очистительные обряды, а может, само наше учение помогают нам сохранить силы.

А люди... — продолжал небожитель. — Вы давно уже только часть мира, но та единственная его часть, которая способна противиться нам. Вот и ты, Белгест, воевал против Дасавасатры... Поэтому Сатра стремится с корнем вырвать ваш род. Вы — препятствие на нашей дороге.

-Значит, теперь ты осквернился? — спросил Белгест. — Ты касаешься моей руки, не покрывая ладонь рукавицей, делишь со мной дорожный хлеб, вышел из-за своей стены и ходишь по земле и по траве мира. Теперь ты утратишь сияние, не сможешь жить сотни лет и превратишься в человека?

-Видимо, да.

Белгест с замиранием спросил:

-И Йосенна, когда станет моей женой?

-Думаю, да, — повторил Дасава Сенейяти. — Но, может быть... Белгест! Если ты принесешь царю Бисме Светоч, он убедится, что ты — могучий избранник небес. Кто знает: останься ты жить в Бисмасатре, соверши наши очистительные обряды, — не станешь ли ты и сам небожителем?...

Они говорили, позабыв обо всем, так что Белгест даже не наловил рыбы. Но на этот вечер у них была провизия, припасенная Дасавой. Они поели у костра и собрались спать, разделив ночь на два дозора.

Закутавшись в вышитый плащ — синяя нить по серому, — Йосенна шла садом, обходя осенние лужи. Всю ночь лил дождь, и с утра похолодало. Но царевна знала: даже когда ляжет снег, она будет каждый день ходить к той беседке, где летом они с Белгестом провели несколько счастливых недель.

Теперь царь Бисма приказал обнести сад царевны стеной, хотя и ниже, чем стена Бисмасатры. Под присмотром священнослужителей Йосенна совершила очистительные обряды и не утратила сияния. Теперь на стенах сада Йосенны несла дозор стража. Подруги и друзья по-прежнему могли навещать царевну по ее зову, но она еще никого ни разу не звала.

И все же царь думал, что года заключения будет достаточно, чтобы дочь забыла о человеке.

— Он не вернется — по тысяче причин, — убеждал Йосенну и Тирна.

-Нет, Белгест придет, — отвечала она. — Скоро Светоч будет сиять на его руке.

Она слышала, что из Бисмасатры исчез ее родич Дасава Санейяти — в те же дни, когда отправился в Подземье Белгест. Йосенна надеялась, что Дасава сейчас с ним вместе, и Белгест не один на опасном пути.

Зарядили дожди. Мокрые листья дрожали под их каплями. "Этот же дождь пролился и над лесами, где пролегают пути Белгеста и Дасавы", — думала Йосенна.

"Как бы ни верили мы, что оградились от мира, это самообман, — все чаще и чаще повторяла себе царевна. — У нас общие с людьми небо, ветер, дождь, одна луна встает над нами, одни звезды. Сколько бы мы ни пытались оставаться небожителями, рано или поздно уступим в этой борьбе. Все больше усилий нужно, чтобы сохранять сияние, чтобы продлевать свою жизнь... Мы медленно, век за веком, становимся людьми, и боимся этого больше всего. От этого страха мы убиваем их. Так убили всю семью Белгеста. Это не в них, а в нас — скверна, — невольно думала царевна. — Не они звери, а мы..."

Белгест вернется. Йосенна почему-то не сомневалась, что тогда он уведет ее в леса на север.

"Почему мы так боимся судьбы людей? — снова и снова возвращалась Йосенна к своим мыслями. — Мы страшимся ранней смерти, быстрых изменений, которые люди несут в себе. Это то, что так испугало еще наших предков в Обитаемом мире. И их путь разделился на два. Путь Сатры кажется верным, потому что с виду он сохраняет былую славу небесного народа. Путь людей кажется жалким и убогим, потому что они слились с миром и меняются вместе с ним. Но на самом деле мы судорожно цепляемся за былые умения, сберегаем их жалкие крохи, как Ависма бережет свой Светоч, — лишь горькое напоминание о былой славе. Сейчас расцвет Сатры. Но люди с каждым веком сильнее. За временным упадком и дикостью придет и их расцвет. Изменения, которых мы так страшимся, — их сила. Сатра будет стоять еще несколько веков, но что ее ждет потом? Мы говорим о дне очищения и спасения, который настанет для нас, падших небожителей. Настанет ли он? Или люди рано или поздно преодолеют наши стены, как это уже сделал Белгест? Пройдут века, и жалкими окажутся не они, а остатки небожителей, что еще будут цепляться за свою "чистоту" в попытке остановить время..."

Наступила зима, дорожки в саду занесло снегом. Йосенна бродила по саду в подбитом мехом плаще и по-прежнему никого к себе не звала.

Дасава с Белгестом долго странствовали далеко на севере, в степях и предгорьях. Даже небожителю было непросто найти вход в Подземье. Они преодолели много опасностей и испытали немало нужды. Наконец на севере за завесой черного густого тумана путники обнаружили вход в иной мир.

Двое живых сошли в Подземье, где никогда не бывает света. Но Белгест достал светильник Йосенны и держал его в поднятой руке. Всадники ехали друг за другом, не чувствуя, как идет время, потому что вокруг них ничто не менялось: только мрак и сияющий светильник в руке человека.

Но в это время боевой сокол Ависмы — тварь с нетопырьими крыльями, змеиной головой и скорпионьим жалом на хвосте — пролетал над ними, так что Князь Тьмы заранее узнал об их приближении.

-Белгест, — произнес Дасава, — в наших преданиях говорится, что Вседержитель низверг Ависму в Подземье, и в вечном мраке его природа извратилась. С тех пор свет стал нестерпим для Ависмы. Князь Тьмы не может носить Светоч на руке, а вынужден хранить его в ларце: он не в силах даже полюбоваться блеском своей былой славы.

-Не забудь, — продолжал по дороге Дасава учить Белгеста, — что Князь Тьмы и его демоны бессмертны. Не пускай в ход меча даром: враги скоро поднимутся снова.