— Тебя побили братец? — в голосе Салиир чувствовалась ирония и еле заметная сардоническая нотка. — Вы хорошо дрались. Правда, мы с Файрир не успели к началу боя.
— Это было потрясающе! — Эх, Файрир, она так сильно отличается от сестры, что порой кажется, что они полюса одной планеты — такие похожие, но при этом такие разные. — Никогда не видела, чтобы так быстро меняли технику боя.
Да, я тоже раньше не знала, пока учитель меня практически насмерть не загнал в тренажерном зале, повышать внутренний КПД. А потом и применять его во время боя. Только раньше у меня не было столько силы в левой руке. Похоже, от татуировки мне передалась сила самого дракона.
Поднявшись с пола, Рикари встал рядом со мной. Оказывается, он дышал так же тяжело, как и я. Это несколько подняло мне настроение. Солнце уже практически встало, и сквозь окна проникал солнечный свет, который из-за матово-красных "стекол" становился кроваво-красным.
— Это был интересный поединок. Он доставил мне удовольствие, — он обворожительно улыбнулся. — Особенно мне понравилось, что ты работала в полную силу.
— Прошу меня простить, но это не все на что я способна, — не дождешься, я так просто не сдаюсь! — Смена стиля лишь небольшая тренировка в условиях боя. Надо же где-то было опробовать, — повернувшись к сестрам, мило улыбнулась. — Так что если вы не против, то я немного отдохну, и мы сможем начать с вами, как и договаривались вчера.
— О, никаких проблем, — я точно помолюсь перед сном за лапочку Файрир, только ее наивность меня спасла. — А мы пока с Салиир разогреемся.
Пока я отдыхала возле стенки, драконицы и демон разминались. Не так, как только что мы с Рикари, а простая отработка ударов. Когда через полчаса сестрички предложили мне присоединиться к ним, я уже практически восстановила свои внутренние резервы за счет камня накопителя. Он поглощает энергию из окружающей среды и отдает ее хозяину. Хорошо, что для таких, не имеющих дара как я, придумали такую классную вещь. Мне ее дал Корхимиар после праздника Солариена — на всякий случай. Господи, как же я люблю этого предусмотрительного мага.
Следующий час я провела в тренировочных поединках. Сначала Салиир, потом Файрир и Рикари. Особо не выкладывались, просто проверили уровень мастерства друг друга. Меч пришлось держать только в правой руке. Опыт уже проведен, и раскрывать им свой секрет я не намерена. Пусть думают, что это случайность. Как и ожидала — сестрички оказались на голову выше меня, как бойцы, а Рикари даже на две. Если бы тогда не задействовала внутренний резерв, то точно бы проиграла.
Из зала я выползла, по-другому это назвать было нельзя. Тело ломило от усталости. Внутренний резерв снова пуст и камень тоже. Теперь придется восстанавливаться своим ходом.
В комнате оставила оружие на кровати и, захватив с собой сменную одежду, пошла париться в баню. Уф, как хорошо. Уставшие мышцы наконец расслабились. Жалко градусника нет, хотелось бы знать, сколько уже набежало. Баня была метра три в длину и два в ширину. В левом углу находились камни темно-багрового цвета с оранжевыми прожилками, на которые я периодически лила воду. Полки находились напротив выхода и были расположены в три яруса. Как оказалось, мое нынешнее тело не приспособлено к такой жаре, и приходилось сидеть на нижней самой широкой полке. Подлив немного воды, я просидела еще минут пять, а потом буквально вылетела из бани в смежный зал и, не останавливаясь, прыгнула в бассейн. Вода была прохладной и хорошо остужала разгоряченное тело. Мое внимание снова привлекла мозаика на дне. Вздохнув поглубже, нырнула. Опустившись на дно, я провела рукой по изображению врагов Драконов. Левое плечо обожгло жаром, а ладонь холодом. От этого холода тянуло ненавистью и безысходностью. Побыстрее всплыв к поверхности, я выбралась из бассейна.
Что это было?
На левой руке появились когти. Обернулась. Фуу, крыльев нет.
Кто это был? Такая ненависть? А ведь всего лишь мозаика. Что же скрывают картины битв Драконов? Неужели чувства, настоящие чувства можно так легко передать при помощи картинки? Господи, сколько вопросов. Только кто бы дал на них ответы.
Как только успокоилась, переоделась в чистые вещи. Когти пропали. Вероятно, они появляются лишь при определенных условиях или сильных чувствах. Если второе, то это совсем плохо, а если первое, то еще жить можно.
В комнате открыла окно и села на пол прямо напротив зеркала. Разглядывая себя, я никак не могла понять, чем же стала. Уже не человек и не каархим. Вдобавок делю это тело с Эрхором. Оказывается, он не простая татуировка, а рисунок удерживающий душу дракона в моем теле, дабы защищать меня от Х"яопри. Теперь понятно, почему мне казалось, что он живой и разумен. Но Шаолэр говорил, что он варг, хотя те не имеют разума. Значит, либо Эрхор не варг, либо же я о варгах знаю недостаточно, а если это так, то нужно это исправить. Единственный доступный мне источник знаний сейчас был Архир. Настроившись на камень вызова, я не получила никакого отклика, сколько не пыталась. Спит или опять в подвале с профессором ставит какой-нибудь опыт. О, черт. Придется искать другой источник знаний. К слову о знаниях. Я разделась, повернулась спиной к зеркалу и стала переписывать руны с татуировки, как и обещала Шаолэру. Надеюсь, он сможет перевести эту надпись. Сверившись последний раз, я оделась и пошла вниз. Завтрак как-то пропускать не хочется.
В зале было тихо. За столом сидел Варис. Похоже, мне сегодня встречаются только самые неприятные члены семейства Сайлуун. Эх, где же ты мой милый Альрей?
— Доброе утро.
— Доброе. — Это было сказано таким тоном, будто я ему всю жизнь своим появлением испортила.
— А где все?
— Уже позавтракали. — Ууу, бяка.
Пока я завтракала, Варис не спускал с меня взгляда. Он во мне скоро так дыру проглядит. Если есть не хочешь, то иди ты милый... и не мешай мне наслаждаться едой. Вторая булочка в меня категорически отказывалась влезать. Весь аппетит перебил. Подняв грустный взгляд от булочки на Вариса, я спросила:
— Что?
— Исхориар рассказал мне кто ты, — в голосе чувствовалось столько превосходства, что, по-моему, я теперь до ужина есть не смогу.
— Ну и что?
— Я хочу взглянуть на рисунок.
— Вы что драконов никогда не видели? — моя правая бровь скептически приподнялась.
— Видел.
— Ну, так этот такой же, только маленький и черненький. — Варис был раздражен, но старался этого не показывать. — Да еще пара рун.
— Каких рун? — он подался вперед и требовательно уставился на меня.
— Не знаю, — что его так заинтересовало? Прямо как Шаолэра. — Я их перевести не могу.
— Покажи. — Ага, разбежался. Не стану я при нем штаны снимать.
— Не могу. Хотя, погодите. — Я же переписала руны.
Достав из нагрудного кармана жилетки листок и немного поколебавшись, отдала его Варису. Если он сможет их перевести, то тогда мне не придется идти к Шаолэру и смотреть ему в глаза после вчерашнего.
Свет, проходящий сквозь окна, был золотистого цвета и придавал большому залу чувство уюта. Варис развернул лист, стал вчитываться и бормотать что-то себе под нос. Когда все стихло, я повернулась в его сторону.
— Ну как? — голос мой оставался спокойным, хотя внутри все бурлило от любопытства.
— Это язык богов. На нем говорили первые Драконы, Х"яопри и сами Боги. Но с появлением новых народов наш язык стал меняться и пришел к тому виду, на котором мы сейчас с тобой разговариваем. Если бы я не был Хранителем Истории рода Сайлуун, то, скорее всего, не смог бы не только прочитать, но даже опознать эти руны.
— Так что там написано?
— Это печать, закрывает в тебе не просто душу дракона, но и саму его суть, — сейчас во взгляде Вариса не было раздражительности или презрения. — Поэтому он имеет память, силу, чувства, разум, но, при все при этом, он варг. Если он когда-нибудь завладеет твоим телом, то ты станешь его защитой, но не такой как он для тебя. Так что советую тебе быть осторожней и не поддаваться его чувствам. — Он что, обо мне заботится?
Мы смотрели друг на друга, не отрываясь. В его глазах я видела свой печальный конец, но не сдавалась и продолжала в ответ сверлить его немигающим взглядом, а в голове все крутились мысли о татуировке. Альерху говорила, что дракон защитит мою душу от распада и Х"яоприй, но ничего о возможности дракона занять мое место. Она сказала, что возможно татуировка будет хранить меня всегда. Вот именно, что только возможно. Ее молчание и недомолвки делают мою жизнь труднее и опасней, но на-аа-много ИНТЕРЕСНЕЙ. Черт!
Наверно, шквал эмоций, который бушевал у меня внутри, промелькнул во взгляде, и Варис как-то сразу стушевался. Вот. Правильно. Если бы я обладала каким-нибудь даром, то от него уже давно бы ничего не осталось.
— Так ты не сказал мне, что все-таки там написано, — я решила перейти на "ты", раз ему так больше нравиться.
— Первая и последняя руны говорят о том, что это печать, а текст посредине... даже не знаю, как точнее перевести его. Я улавливаю суть, но точно прочитать не смогу, — посмотрев текст еще раз, он прикрыл глаза. — Так что получится не очень красиво:
Оковы рухнули и бездна,
Он стал защитником твоим!
Его душа — теперь твоя надежда,
С ним ты разделишь свою жизнь!
Но раз уступишь ты его надеждам,
И он возьмет обратно свою жизнь!
Открыв глаза, Варис посмотрел на меня.
— Спасибо, — я забрала листок с рунами из его рук и убрала его обратно в карман. — Пожалуй, я пойду.
* * *
Он не стал меня задерживать, и я беспрепятственно покинула столовую. Мне захотелось выйти на свежий воздух. Пройдя анфиладу залов, я пришла к вчерашнему выходу. Воздух омывал теплом и спокойствием. Мне захотелось побыть одной, и я направилась прочь от домов. Вот так прогуливаясь неспешным шагом, я дошла до идеально ровной лесопосадки, метров двадцать на двадцать или около того, рядом с которой рос совершенно неухоженный и колючий кустарник. Подойдя ближе, мне послышался шорох из кустов, которые находились в метре от меня. Резко дернувшись вправо и не давая опомниться своей "жертве", запустила руку в кустарник. Я нащупала мягкую материю и дернула на себя.
Из кустов с испуганным "ой" вывалился пацан лет семи-восьми. У него были небольшие, но красивые золотистые крылья, короткие пепельные волосы и глаза неимоверно яркого аквамаринового цвета. Больше ничего выдающегося в нем замечено мной не было.
— Кто ты и почему подглядывал?
— Аа... я... — совсем пацана запугала.
— А четче?! — мой голос был резок, но это наконец привело мальчишку в чувство, и он больше не смотрел на меня, как Баба Яга на Вовочку.
— Я — Осмир! И я не подглядывал, — он даже покраснел. — Это была засада.
— На кого охотишься? — Смешной малыш, но такой милый.
— На Хару, — видя мой скептический взгляд, он вздернул подбородок и свистнул.
Внутри меня завопило чувство опасности, и я резко отклонилась влево. Это спасло меня от полета в кусты. Там, где я только что стояла, сейчас находился зверь. Он походил на помесь собаки и кошки: гибкий, изящный и опасный. У него были длинные острые уши, раскосые глаза, цвета расплавленного золота на угольно черной коже, казались зловещими. От его присутствия меня потряхивало от ужаса.
-Мы играли с ним. Хару был добычей, а я охотником, — мальчик безо всякого страха гладил зверя. — И я его почти поймал, но ты все испортила.
Осмир выглядел расстроенным.
— Тебе что, играть больше не с кем?
— Со мной никто не будет играть. — Его слова меня удивили.
— Почему? Ты что, какой-то заразный?
— Никакой я не заразный, — мальчишка от негодования даже кулаки сжал. — Просто, таких, как я, опасаются и жалеют, — он тяжело вздохнул. — Потому и не играют.
— Таких, как ты? Это каких? — Пацан меня заинтриговал.
— Имеющих две истинных ипостаси. — Мама мия! Вот это да.
-А... а почему? Ты же вполне нормальный, — ну, как мне кажется. — А твои родители, они позволяют так с тобой обходиться?
— Родители? — он произнес это слово так, будто пробовал его на вкус. — Родители остались на своей планете, а меня отправили сюда.
— На своей планете... — Я стояла перед ним и не могла представить, что такого милого и открытого ребенка можно бросить.
— Да, они оба Демоны, но мама полукровка, и мне передалась вторая ипостась дракона, — Осмир говорил об этом так спокойно, что у меня горло перехватило от слез. — Отец плохо относится к драконам, а мама слишком бесхарактерная, чтобы настоять на своем — так Эмилуара говорит. Поэтому меня отправили жить к драконам, которым я тоже оказался не очень нужен.
— Демоны обязаны Драконам своей планетой и своим существованием. Как они смеют так к тебе относиться?! — меня стал переполнять гнев, и плечо обожгло болью. Так, стоп. Нужно успокоиться. Нельзя поддаваться чувствам, иначе я не смогу усмирить Эрхора. — Прости за эту вспышку гнева. Просто я потрясена до глубины души и не понимаю как это возможно.
— Далеко не все Демоны хотели спасения. Ведь основная суть демона это разрушение. Смерть. Хаос, — Осмир говорил о таких вещах, которые не должен знать ребенок его возраста. Но Корхимиар рассказывал мне, что такие дети, как Осмир, развиваются намного быстрее. — Драконы же стараются не привязываться ко мне, чтобы не терпеть сильную боль утраты, когда я умру. А я долго не проживу.
Доселе сдерживаемые лишь гневом слезы текли по моим щекам. Да, пусть в моем Мире с детьми порой поступают не лучше, а порой и хуже, но это все же не норма. Но тут, среди Драконов... мне просто не верилось. Я считала Драконов добрыми существами, которые помогают другим. Вот и еще один миф разбился в дребезге у ног маленького мальчика.
— Почему ты мне все это рассказываешь? Я ведь совершенно незнакомый тебе человек.
— На этих землях мне нечего бояться, так что ты бы не смогла причинить мне какой-либо вред, — он грустно улыбнулся. — Тем более мне было интересно, пожалеешь ты меня или станешь как другие, не обращать внимания на маленькую диковинку, чей срок столь короток.
От испуганного мальчишки не осталось и следа. Я видела перед собой ребенка не старше восьми лет, но заглянув в его глаза, не нашла там ничего детского. Это были глаза старого и мудрого существа. Его слова и голос звучали холодно и спокойно. Никаких чувств. Мои слезы тут же высохли. Нашла кого жалеть, да он сам кого хочешь пожалеет, так что мало не покажется.
— Так это была лишь проверка? И все, что ты мне здесь сейчас сказал, всего лишь обман? И ты специально ждал меня?
— Все что я сказал тебе о себе правда, но то, как я это сказал и кем в это время себя показывал, не больше чем игра, — от его взгляда хотелось спрятаться. — Я узнал о твоем приезде и решил проверить одну свою теорию.
— Ты знаешь, мне жалко... жалко, что с тобой так обращаются, жалко, что ты, будучи ребенком, не знаешь что такое детство. Но я тебя не жалею! — Осмир удивленно посмотрел на меня. — Жалеть тебя значит унизить. Жалость это последнее, что можно испытывать к живому существу.
