Когда молчат кузнечики

— Если я не приду в Дагон — ты умрёшь. — сказал, словно припечатал, и добавил своим невозможно мечтательным тоном, с невероятной улыбкой, ради одного изгиба которой Лейд начинал совершать одно безрассудство за другим, — Но, кажется, один асин сказал, что он не хочет умирать.

Риому шагнул к Лейду. Почему-то последние несколько часов асин ослабел настолько, что почти потерял волю, покорно позволив взять себя за подбородок и отыскать собственные губы.

— Я пойду в Дагон, Лейд. Боюсь, твоя смерть — это не то, что я смогу себе позволить.

Надрываются скрипки, беря стремительный мотив.

С приходом зимы

Кузнечики уже не поют.

Все песни пропеты, все слова сказаны.

— Что будет, что будет? — спрашивают друг друга.

Между храмом Дагон и городом Дайкуган было маленькое расстояние. Всего лишь несколько часов пути, если следовать по дороге на лошадях. Но если идти пешком, то путь растягивался почти на день. Поэтому, сообщив Наи о том, что, возможно, они прибудут на рассвете четвёртого дня, Лейд не солгал.

Они, действительно, не успевали прийти к вечеру.

А идти ночью по незнакомой местности, полной сокрытых ловушек и обрывов, было слишком опасно — даже для асина.

От Дайкуган до храма существовала ещё одна дорога.

Но беглецы не могли воспользоваться ей. Или просто не хотели — ведь пройти по дороге означало успеть вовремя. И, может быть, именно поэтому, покидая город под понимающим взглядом Наи, Лейд сказал, что они отправятся сокрытой тропой.

Ему часто приходилось лгать. Лгать многим людям. Такова была его работа. Так что, когда он уверил Наи, что необходимо идти через лес, иначе Риому может заподозрить неладное, соратник Саи поверил ему.

Наи сообщил, что их будут ждать.

Вечером после первой стражи или утром, когда солнце начнёт искать зенит.

Они двигались параллельно трактату.

Ровный извилистый путь тянулся на несколько сотен километров. По главной дороге можно было добраться до самой столицы Канны. В Дагон же от трактата сворачивала небольшая тропа, которая, постепенно сужаясь, проходила через лес к горе. И там двести пятнадцать ступеней до подножия храма, а потом ещё около четырёхсот наверх. Храм Дагон считался величественным и важным сооружением. Но это было давно, ещё при пятом драконе. Со временем из за своей удалённости и труднодоступности Дагон был заброшен и, хотя по прежнему функционировал и справлял службы, тем не менее, огромных толп паломников, которые постоянно стремились к соседнему храму, не наблюдалось. Впрочем, бывали дни, когда в Дагоне вообще не было ни одного посетителя.

Они остановились на привал всего лишь в пяти километрах от храма. Настолько близко, что могли слышать звук бронзовых колоколов, попеременно возвещающих начало служения.

— Если мы поторопимся...

Риому смотрел на Лейда с удивлением, не понимая, зачем асин остановился. Почему пытается устроиться на ночь, когда до желанной цели осталось всего ничего пути.

— Можем успеть сегодня.

Не дождавшись ответа, Риому тихо вздохнул и сел рядом, понимая, что ничего не понимает.

Последний десяток километров они прошагали, следуя друг за другом. Риому не понимал состояния Лейда, не мог понять, что творится с ним. Пытался достучаться, поговорить, но разве Лейд мог рассказать ему?

Новое кимоно, в которое Риому нарядился перед уходом, стало тёмным от грязи, но впервые принц не жаловался. И даже не ныл последние пару часов пути. Он странно притих, и, идя впереди него, Лейд ощущал, что Риому буравит взглядом его затылок.

— Не ходи в Дагон. — асин сел на землю, веткой разрывая пожухлую золотую листву.

— Зачем тебе быть королём? Ты же всё равно хреновый король.

Риому не рассмеялся. Обычно, когда он не ныл и не жаловался, он смеялся и дразнил Лейда по любому поводу. А уж если асин снисходил до того, чтобы выдать редкую шутку, так и вовсе хохотал как придурошный.

В этот раз Риому не поддержал шутки. Присел рядом и, отобрав ветку, принялся крутить её меж тонких длинных пальцев. Настоящий аристократ. Будь проклято его происхождение.

— Лейд, в Дагоне должно что — то случится? — через некоторое время напряжённо спросил принц. Судя по всему, пытаясь вникнуть, он проделал изрядную работу мысли.

— Нечто, о чём ты не можешь мне сказать? Я прав? Почему ты так упорно настаиваешь на том, чтобы я не ходил в храм? Там меня ждут союзники. Тебе заплатили, чтобы ты доставил меня к моим людям. Или это не так?

Он говорил, не повышая голоса, но напряжение царапало пространство. Даже цирикию смолкли в испуге, хотя обычно гомонили всю дорогу.

— Я считаю, что Хирому — лучший правитель для этих земель. Это всё.

Лейд не мог рассказать ему правду, и это бессмысленно было обсуждать. Точно так же, как бессмысленно было доказывать Риому, что он не может предать свой клан. Если он сделает это, он умрёт. Он всё равно умрёт, в любом случае, но он не мог запятнать свою честь трусостью. Странно. Почему то сейчас он совсем не боялся смерти.

— Если я поступлю, как ты мне советуешь. Если откажусь от этой встречи... — после недолгого размышления принц поднялся. — Я могу надеяться, что ты последуешь за мной?

Лейд опустил голову.

— Я не могу предать Саи.

— Ну что ж. А я не могу предать тебя. — просто отозвался Риому, — Зажжём костёр?

— Это слишком опасно.

— Жить — опасно, — Риому неуловимо хмыкнул.

— Ну что ж, тогда не будем рисковать. Думаю, — он приблизился к Лейду и, сев перед ним на корточки, игриво потянул угрюмого асина за воротник. — Мы уже изобрели хороший способ, чтобы не замёрзнуть ночью.

Лейд молча скинул его руку.

— Я разожгу костёр. Ты прав. Бессмысленно бояться каждого куста. Тем более, мы уже почти пришли.

Риому не остановил его, но, собирая хворост для костра, Лейд затылком ощущал на себе пристальный и очень внимательный взгляд. Риому был идиотом? Нет, Риому не был идиотом.

— Думаю, находящиеся в храме знают о том, что мы здесь, — наблюдая за дымком, спустя какое — то время обронил принц.

Начинало смеркаться. На небе высыпали звёзды, предвещая очередные заморозки. Но сегодня была довольно тёплая ночь. И кузнечики вокруг пиликали, не прекращая.

Лейд проигнорировал его, грея руки и стараясь созерцанием пламени прогнать из головы все мысли. Рано или поздно это должно было случиться. Но...

Лейд смотрел на пламя и вспоминал свою семью. Он пытался представить лицо матери или отца. К сожалению, он не мог вспомнить. В его памяти не сохранилось ничего, кроме наставлений храма Саи. Это единственное, что у него было, это был способ жизни, к которому он привык. Возможно, он просто никогда не пытался найти третий путь. Но ведь это невозможно. Смерть казалась единственным выходом для того, кто никогда и не жил.

— И долго ты собираешься травить себя и меня? — Риому оказался рядом и набросил плащ на плечи асина. Лейд скосил на него взгляд. Казалось, чем ближе они подходят к храму, тем больше мужества обретал Риому. Этот Риому казался совершенно нормальным. И, наверное, он мог бы стать его другом. Такой вот Риому. Только что делать, если придурком, слюнтяем и нытиком он полюбил его гораздо раньше, и для него не имело значения, какой из множества Риому находится перед ним. Ведь это был Риому. И только это имело смысл под небесами. Короткий полёт малиновки.

Завтра под сводами храма Дагон, после получения денег, он должен будет убить Риому. Кайсё сказал, что единственной задачей Лейда, его единственной задачей во время всего этого безумного путешествия, будет лишь одна цель. Когда они окажутся в храме Дагон, Риому должен доверять своему телохранителю настолько, что никогда не станет ожидать от него удара в спину. Лейд должен был нанести ему смертельный удар. Один единственный удар. Об остальном позаботится клан Саи.

Бессмысленное задание, бессмысленный приказ. Он мог бы убить Риому сейчас и избавить себя от мучительного выбора, увидеть эти глаза в тот момент, когда Лейд предаст его. Для этого ему нужно очень хорошо постараться. Нанести стремительный и точный удар сразу в основание шеи, чтобы сразить наповал. Чтобы Риому не мучился. Самое лучшее, если он просто вообще ничего не сумеет понять. Рука Лейда не должна дрогнуть. А потом...

Говорят, если человек не может представить своего будущего, у него большие проблемы, а если проще — он духовно мёртв. Сейчас Лейд не мог представить, что там будет дальше. Риому не станет.

А зачем жить ему?

Бессмысленно стрекотали цирикию в траве, говоря о том, что опасности нет. Кузнечиков не пугал запах дыма, к которому они постепенно привыкли. Обычно цирикию не пели в его присутствии. Но рядом с Риомой вездесущие кузнечики приняли его за своего. И этой ночью, несмотря на слабый отблеск костра, который наверняка виден с обзорной стены, они могли не ждать опасности. Впрочем, как говорил кайсё, лишь дураки позволяют себе расслабляться, и поэтому дураки не выживают.

— Лейд... — тихо позвал Риому и положил ладонь на его затылок. Оказывается, всё это время Лейд сидел сгорбившись, закрыв лицо руками. Асин выпрямился. Словно человек, отходящий ото сна. Почему Риому всё ещё здесь? Почему не убегает? Не спасается бегством? Даже этот жалкий ничтожный нытик не был достоин такой судьбы.

Риому сдвинулся и затоптал костёр ногой, погружая мир в темноту. Испуганно замолкли кузнечики, пытаясь приспособиться к смене обстановки. Глаза Лейда умели видеть в темноте. Конечно, не так как днём, но путём специальных тренировок асины могли ориентироваться. И поэтому, осознав, что Риому с непроницаемым видом развязывает пояс и сбрасывает с себя одежду, Лейд резко вскочил.

Нет, он не собирается. Он не может. Ну как объяснить это Риому? Что чем больше времени они проводят вместе, тем больнее и мучительнее ему становится, и завтра ...

— Я не знаю, что с тобой происходит. Но думаю, пора направить твою энергию в другое русло! — непреклонно сообщил принц и, перешагнув через ворох ткани, протянул ему руку. — Иди ко мне.

И все отговорки разом потеряли смысл.

Лейд поднялся и шагнул навстречу.

Стремительно закричали кузнечики, видя, как медленно, соединившись в неразрывном непрекращающемся движении, опускаются на траву два слившихся тела и плывут, словно запутавшиеся парусами две одинокие лодки, омываемые светом луны.

В этот раз не было стремительности и страстности.

Они любили друг друга долго и нежно, никуда не торопясь. Так, словно впереди у них была целая вечность, а не эта короткая стремительно убегающая ночь. Топя друг друга в океане чутких, отзывающихся на каждое движение прикосновений. Почти робко и осторожно изучали друг друга, стремясь запомнить каждую чёрточку, каждое мгновение.

Он любил Риому, а Риому любил его. Всё остальное было излишне, точно так же, как песня цирикию, которая больше не могла передать и вместить всех накопившихся чувств, что невозможно выразить простыми человеческими словами. Зачем слова?

Если можно говорить друг с другом вот так. Достигая абсолютного единения, принимая и отдавая. Главное — никуда не торопиться, и тогда, кажется, можно всё успеть. ...

Они уснули, не расплетая объятий, не разъединяя рук, даря друг другу бесконечное тепло и иллюзорную хрупкую надежду на то, что у них всё обязательно будет хорошо.

Тишина. Тишина.

Почему ты молчишь, кузнечик?

О чём плачешь в безмолвной траве?

Настоятель в храме Дагон прислушался.

— Кузнечики молчат. — сказал он.

— Поблизости чужаки! — один из генералов, ожидающих прибытия принца, машинально схватился за меч.

— Когда цирикию ощущают чужаков, они молчат недолго, — проговорил настоятель, прихлёбывая чай, — Кузнечики так непостоянны. Их нужно уметь слушать, чтобы понять, о чём они говорят. Сегодня тёплая ночь. Но они молчат уже довольно давно.

— Нам стоит быть настороже! — проговорил мужчина. — Возможно, они ощущают прибытие принца. Мы ждём его с минуты на минуту.

Настоятель дёрнул плечом.

— В этих лесах опасно путешествовать ночью. Думаю, принц появится утром.

— Только бы с его высочеством ничего не случилось, — с беспокойством проговорил один из воинов.

Их было пятнадцать человек из секретного отряда, высланного для того, чтобы встретить принца.

— Клан Саи никогда не нарушает своих обещаний, — поспешил успокоить другой. Если Саи взяли задание, значит, они его выполнят. Нам нужно набраться терпения и ждать.

— Странно, — проговорил настоятель, словно размышляя вслух, — Почему кузнечики молчат так долго?

Украдкой скользнув по лицу,

Разбудит луч солнца на рассвете.

Куда убежать, где спрятаться?

Натянуть на нос одеяло из листьев.

Вдруг поможет?

— Стать бы кузнечиком беззаботным, — думают глупцы.

Безмолвно вздохнут цирикию:

— Как всё просто у смертных.

Лейду казалось, что он не спит. Он не мог уснуть сейчас. Но рядом с Риому всё шло кувырком. Он проснулся от того, что пальцы принца блуждали по его щеке, а сам Риому, облокотившись, смотрел на него с грустной полуулыбкой.

— Риому... — выдохнул асин, и столько отчаяния было в этом возгласе, что рука принца невольно вздрогнула.

— Не ходи...— он не смог закончить свои слова. Ладонь Риому привычно накрыла его губы.

— Лейд, скажи мне. Что ты скрываешь от меня? — спросил принц с напряжённым ожиданием, — Если ты сейчас скажешь, что происходит, мы ещё сможем повернуть назад. Пожалуйста. Просто расскажи мне всё.

— Риому...— Лейд судорожно вздохнул, смяв пальцами траву, сел, обхватывая себя за волосы.

Риому ждал.

— Я тебя люблю. — Слова дались с трудом. Язык словно придавило тяжёлым молотом, но он сумел сказать это. Почему-то это было важно успеть сказать ему, прежде...

— Просто знай это.

Асин стремительно поднялся, не глядя на принца, и принялся одеваться, шаря по траве в поисках брюк.

— Обидно, что мне придётся узнавать всё на месте. — Принц со вздохом выпрямился и сел.