Когда молчат кузнечики

"Когда молчат кузнечики". Тери Сан.

О чём поют цирикию,

Кто знает ответ?

Пусть стрекочут до бесконечности,

Глупые кузнечики.

Тишину опасности предупреждая.

— Лейд, останься. Для тебя — особое задание.

Когда уважаемый кайсё говорил подобным тоном, и дураку становилось понятно: речь идёт о чём — то чрезмерно важном.

Лейд не был дураком. В клане Саи дураки попросту не выживали.

Дождавшись, когда дом совещаний освободится, и все двадцать асинов исчезнут, растворившись в ночи, кайсё позволил себе подняться.

Лейд ждал его в зале, сидя на пятках и почтительно согнув голову. Кайсё молчал. Он часами мог находиться в полной неподвижности, точно так же, как Лейд и многие другие из клана Саи, зарабатывающие себе на жизнь тем, что убивали людей. Или охраняли. В зависимости от заказа.

Заказы приходили редко. И в последнее время клан Саи переживал не самые лучшие времена. Поэтому, когда наставник соизволил заговорить с ним в присутствии остальных, Лейд даже не удивился. Деревня находилась на грани выживания, и многие, ранее неукоснительно выполняющиеся формальности были отодвинуты на задний план. Гораздо больше Лейда удивило другое: Почему именно он?

С детства асина и других, подобных ему, учили трезво оценивать ситуацию, отбрасывая в сторону эмоции и пыль ненужных амбиций. В клане Саи были воины гораздо опытнее и сильнее, чем Лейд. Впрочем, кайсё никогда не делал ошибок. А Лейд умел ждать.

Пламя высоких металлических светильников высвечивало суровое, ничего не выражающее лицо кайсё. Он поднялся и передвинулся в соседнюю комнату, просто двинув ладонью.

Лейд всегда восхищался его стремительностью и скоростью. Кайсё уже восемьдесят лет, и лицо изрезано морщинами, словно испечённый картофель, но до сих пор кайсё занимает главенствующее положение и двигается мягко, словно кошка.

Лейд плавно поднялся и почти столь же неуловимо перетёк следом за хозяином, чтобы, коснувшись лбом разделяющей границы доверия циновки, снова замереть, ожидая, когда выяснится причина подобного приказа.

Кайсе сел на возвышении и тоже замер.

За тонкими деревянными стенами вовсю стрекотали цирикию.

Говорят, что чем тоньше стены, тем больше простора для ушей. Но так думают лишь идиоты. Когда поют цирикию — это значит, что поблизости нет никого постороннего.

— Лейд, я хочу говорить с твоими глазами.

А вот это что — то новенькое.

Лейд поспешно выпрямился и сел, глядя на кайсё. Обычно задание давалось в устной форме, но сейчас...

Кайсё бросил ему пергамент. Лейд поймал на лету и, дождавшись утвердительного движения глаз, открыл и прочёл.

После этого он бросил бумагу в жаровню. Они вместе дождались, когда она сгорит.

— Ты всё понял? — мягко спросил наставник. Лейд кивнул.

— Можешь идти.

Кайсё закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен, и Лейд, поклонившись, покинул комнату. Можно было не кланяться. Раз Кайсё не смотрит. Но так думают дураки и поэтому долго не живут. Кайсё смотрит всегда. Даже когда его нет рядом.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

О чём поют кузнечики?

Кто станет спрашивать у насекомых.

Много тайн есть у них в запасе,

Тебе ли поведают?

Вопросов в голове была куча. Не просто куча, а целая тысяча.

Лейд собирался недолго. Для асина нет понятия существования вещей. Всё необходимое, включая меч и снаряжение, он носит с собой; всё остальное должен уметь добыть сам.

Лейд покинул деревню через час и, бесшумно скользя по лесу среди деревьев, пребывал в полном смятении, впервые в жизни осознавая жуткую и страшную истину: кайсё сошёл с ума?

Вот уже три года страна находилась под правлением седьмого короля Гайтетсы Хиромы.

Проявив себя как мудрый и дальновидный политик и человек, чутко относящийся к нуждам своего народа, Хирома снискал всеобщую любовь и уважение. Искреннее желая ему долголетия и благоденствия, люди молили богов о продлении золотой эпохи Гайтетсу в храме Дайкуган.

Но нашлись люди, которым правление седьмого короля пришлось не по душе. И эти люди, именуемые кланом Тойба, пытались совершить на него покушение.

Восстание алых лент было безжалостно подавлено, так как не нашло сторонников, а головы тойбинцев — так пренебрежительно называли в народе этих подлых собак — долгое время украшали главную площадь в столице Канны.

Но, как оказалось, урок не пошёл на пользу. И не раз, и не два, на короля совершались покушения, чтобы, устранив его, возвести на престол девятого дракона Гайтетсу, известного как принц Кира Риому.

Что случилось с восьмым драконом, было неясно. Точно так же оставалось загадкой, каким образом девятый дракон не только ускользнул от возмездия, но и, вообще, остался жив.

В народе короля любили и уважали. В клане асин — тоже. Ибо знали — король платит щедро.

Гайтетсу Хирома не поскупился, оплачивая гибель своих братьев. Точно так же, как в своё время он не поскупился на то, чтобы устранить своего отца. С его стороны это был мудрый поступок. Шестой дракон Гайтетсу ничего из себя не представлял. И лишь под властью энергичного и решительного Хиромы удалось, наконец, объединить разрозненную страну, прекратить бесконечные феодальные междоусобицы и даже расширить территориальные границы. Гайтетсу Хирома, без сомнения, много сделал для своей страны. И если бы Лейду разрешалось думать, он бы сказал, что считает его идеальным королём для Эрована.

Но за все свои семнадцать лет, проведённых в границах клана, Лейд научился не думать, а беспрекословно подчиняться приказам. Потому что если много думать — это обязательно начинало грозить неприятностями.

Например, Лейд не понимал — почему девятый дракон оказался жив? Почему для его охраны и транспортировки к месту назначения выбран он, Лейд, в то время как в клане полно куда более опытных воинов и убийц. И зачем было всё так усложнять?

Когда Лейд прибыл на место назначения, первое, что он сделал, столкнувшись со своим заданием, это основательно и цветисто проклял кайсё.

Естественно, про себя.

"И ветер имеет уши, а цирикию могут петь до бесконечности".

О чём поют кузнечики?

В ожидании замерли скрипки:

Там где людно, цирикию не станут петь.

Но если прислушаться,

В шорохе трав отыщется знакомый мотив.

Иногда молчание красноречивее слов.

О чём молчат кузнечики?

Кто знает...

В доме девятого дракона не было даже охраны.

Несколько стражей, лениво дежуривших у ворот, занимались тем, что играли в кости. И лишь при появлении гостей торопливо вскакивали и принимали подобающий вид. Судя по красным лицам и нервному смеху — пьяны, так же, как и все остальные в этом доме.

Лейд с лёгкостью перемахнул через двухметровую стену. И скрипнул зубами. О чём думают эти люди? Неужели жизнь принца ничего не значит для них? Со слов кайсё, многие, охраняющие Риому, понятия не имели о его высоком происхождении.

Знатный чиновник из столицы, находящийся во временной отставке. И лишь самые доверенные и приближённые были посвящены в эту тайну. Но какими бы ни были причины подобного поведения — за своё пренебрежение к обязанностям — эти люди заслуживали смерти.

При виде элегантного двухэтажного особняка, украшенного шёлковыми полотнищами и ярко освещённого пузатыми фонарями, у асина началась оскомина.

Из распахнутых перегородок доносились звуки музыки. Стрекотание тайко, умело заплетённое в звуках кото.

Слышался смех и визг девушек. Шла вечеринка и, судя по тому, что иногда из дома появлялись наряженные гости разной степени подпития, она была в самом разгаре.

Девятый дракон даже не думал скрываться. С одной стороны — это было удачной идеей.

... "Если хочешь спрятаться, — не раз говорил кайсё, — стань веткой в вязанке хвороста" ...

Но это? Это было чересчур откровенно.

И этого человека он должен охранять, при учёте, что в любую секунду сюда могут пожаловать люди Хиромы Гайтетсу?

Лейд вошёл в дом, не скрываясь. За всё время следования никто даже не подумал его остановить и поинтересоваться, по какому праву он находится на чужой территории.

Перехватив одну из служанок, Лейд, чуть морщась от витающего по дому запаха благовоний, приказал проводить себя к хозяину.

По словам кайсё, принц находился в курсе ситуации и должен был быть готов к тому, чтобы покинуть дом в любую минуту.

Готов?

Девушка оценивающе оглядела его с головы до ног и попросила подождать.

Через пять минут она вернулась и проводила Лейда в комнату, сообщив, что там он найдёт все необходимое, чтобы выглядеть более подобающе для встречи с господином, и что господин скоро придёт.

Господин и не думал торопиться. Почти два часа прождав Киру в уютной гостевой, Лейд ощутил холодное бешенство. Господин девятый дракон был прекрасно осведомлён о его прибытии. И должен был ждать его с минуты на минуту, дрожа за свою жизнь и понимая, что в любую секунду на них могут напасть. Однако эта невежливая задержка и — более того — это идиотское предложение могли значить, что, возможно, господин Риому не осознаёт сложившейся ситуации и не понимает тяжести своего собственного положения. Им надо бежать немедленно. Но вместо этого...

Он сделал несколько расслабляющих упражнений, заставляя сердце биться ровно и спокойно.

Лейд спешил в Дагон с такой скоростью, словно за ним гналась стая демонов, и вот, теперь вынужден сидеть в комнате, любуясь расписанными стенами, и медленно, но верно начиная понимать, что если, продолжая церемониться, он не предпримет никаких действий, возможно, произойдёт самое худшее и он не выполнит своего задания. Подумав об этом, Лейд снова принялся делать дыхательные упражнения.

Когда, потеряв терпение, асин поднялся, собираясь отыскать сумасбродного принца самостоятельно, перегородки распахнулись, и в комнату, благоухая духами, неторопливо вошёл высокий юноша лет двадцати. Первые десять секунд Лейд потрясённо молчал. Изнеженная, утончённая кукла: раскрашенная, напомаженная, манерная и явно понятия не имеющая ни о чём, кроме праздников и развлечений, удивлённо и высокомерно взирала на него, слегка сложив веер и — судя по задумчиво склоненной на бок голове с каскадом увешанных колокольчиками волос — впечатление, которое произвёл Лейд на этого странного субъекта, было тоже...так себе.

— Тебе следует уделять внимание тому, как ты выглядишь, — наставительно заметил юноша. И представился.

— Ты можешь называть меня господин Риому. Я буду беседовать с тобой после того как ты, — он поморщился, — переоденешься и приведёшь себя в порядок. Осами сообщила, что вместо того, чтобы исполнить то, что я тебе приказал, ты уже два часа сидишь здесь, как последний баран. Даю тебе ещё один шанс. И поторопись, пожалуйста. Иначе наша беседа попросту не состоится.

Лейд подумал о том, что было бы неплохо убить господина Риому прямо сейчас. И сделать это самому.

— В любую секунду за вашей жизнью могут прийти люди Гайтетсу. Господин Риому, я умоляю вас, — он упал на колено, протягивая ему личное послание кайсё, — прочесть этот свиток и отправиться вместе со мной...Прямо сейчас.

Лейд и сам уже понимал всю бессмысленность этого разговора. Кира, проигнорировав позу Лейда, негромко рассмеялся, прикрыв рот веером.

— Так ты пришёл меня спасти. Как мило.

Лейд почувствовал, что стервенеет, и никакие дыхательные упражнения ему не помогают унять поднимающуюся злость, возникшую из — за абсурдности ситуации.

— Мой брат никак не успокоится в своём стремлении уничтожить меня, — принц картинно вздохнул.

— Мои охранники мрут как мухи. Но, как видишь, честно исполняют свою работу. Я до сих пор жив. Приведи себя в порядок. Ты грязный и, к тому же, от тебя воняет.

Он демонстративно помахал веером.

— Чистота души должна пересекаться с чистотой тела! Без второго не может быть первого. — Принц сложил веер. — Так сказал один мудрец, правда, я не помню его имени. Я могу посидеть с тобой пока ты моешься, и ты расскажешь мне что-нибудь забавное. А то эти девушки такие глупые...

Это было абсурдно и немыслимо.

Надрываются скрипки, разрезая воздух тишиной.

Молчи, молчи, кузнечик.

О чём молчишь ты, цирикию?

Поведай глазами.

* * *

* * *

**

— Ну кто бы мог подумать. Да ты — милашка! — присвистнув, сообщил принц, с удовлетворением рассматривая стоящего перед ним асина.

Мокрые волосы ещё не успели просохнуть, и мелкие капельки, падая на обнажённую грудь и плечи, стекали по спине.

Гайтетсу, абсолютно не стесняясь, пялился на его тело и даже обошёл со всех сторон, с интересом трогая выступающие выпуклые пластины мышц. Лейд надеялся, что его одежду, отобранную по прихоти этого идиота, выстирают и вернут ему прежде, чем случится нападение. Его смущало чересчур наглое поведение Гайтетсу. Лейд стоял перед принцем абсолютно голый и нервно сжимал в руках меч, не зная, куда его приспособить. Точно так же, как и всё своё снаряжение, лежащее на полу, которое Риому рассматривал с таким видом, словно увидел забавные игрушки.

— Ты настоящий асин? А стрелять умеешь? А это для чего? Научишь пользоваться? Какой интересный у тебя клинок...

Принц хотел забрать катану из его рук. Лейд сжал её, принц дёрнул на себя и нахмурился.

— Кажется, — медленно проговорил он, — ты смеешь высказывать мне неповиновение, асин?

Лейду остро захотелось убить его. Вместо этого он выпустил меч из рук, давая принцу возможность рассмотреть своё оружие. Откуда этот напомаженный хмырь может знать, что для асина оружие — это часть души, и нет более ужасной вещи, чем позволить обнажить лезвие просто так. Всё равно, что заглянуть в душу. Сила покинет клинок, а этот ублюдок даже понятия не будет иметь, какое оскорбление и унижение нанесёт ему.

Но, отобрав его меч, принц даже не взглянул в его сторону. Он смотрел в глаза Лейду, находясь так близко, что невозмутимый асин мог ощущать лёгкое дыхание.

От принца исходил странный, обволакивающий аромат, рождающий видение звенящей золотой струны, по какой — то ошибке натянутой на тетиву лука. Она вибрировала от напряжения и, в то же время, была неподвижна, ведь не существовало стрелы, которая бы заставила её зазвучать так, чтобы родилась музыка.

— Ты, кажется, не понимаешь, асин, — мягко промурлыкал принц. — На время выполнения своего задания — ты моя вещь!

Он сказал это ласково, словно комплимент, и внутри сердца Лейда образовался замороженный булыжник.

В соседней комнате стремительно заиграла флейта — на одной резкой, пронзительной ноте.

Принц отбросил катану на пол, словно это была дешёвая базарная безделушка и улыбнулся загадочной, кукольной улыбкой, которая выражала всё и, одновременно, ничего, тщательно сокрытая слоем многочисленной краски и белил.

Искусственная красота Риому была невероятной. Но она ни в какое сравнение не шла с мерзостью его характера. Кира улыбался, растянув тонкие губы, и было абсолютно невозможно понять, о чём думает это хрупкое, похожее на безликую куклу, существо. Кажется, пока асин принимал ванну, смущаясь под его пристальным и внимательным взглядом, Риому успел ознакомиться с содержимым бумаги.

А там было написано, что он, Лейд, поступает в его полное распоряжение. И что на время выполнения задания он является личным рабом его высочества принца Гайтетсу, и что он, действительно, его вещь. Оружие, которое обязано защитить священную жизнь девятого дракона. Именно об этом сказал ему кайсё, перед тем, как Лейд получил разрешение покинуть клан Саи и приступить к выполнению своего опасного задания.

Но если бы Лейду было разрешено думать, он бы добавил, что этот приказ явно не включал в себя фрагмента того, что благородный девятый дракон окажется такой распоследний мерзкой сволочью.

Непокорство духа цирикию

Не сломить окриком.

Топай ногами, шуми :

Усмехнётся кузнечик и, выждав недолго,

Снова станет петь

О глупости смертных.

— Интересно, это правда, что асины ничего не чувствуют?

Ногти Киры были выкрашены чёрным лаком. Длинные, как и положено всем знатным особам, аккуратные, покрытые странным золотистым узором. Риому, болезненно надавливая, провёл ими по груди неподвижно стоявшего перед ним наёмника, чувствительно ущипнув его за сосок.

— Нас учат терпеть боль, — проговорил Лейд, искренне надеясь, что этому уроду не придёт в голову, эксперимента ради, помучить его. Например, прижечь кожу раскалённым светильником.

Бровь Киры приподнялась вверх, и в глазах мелькнула искорка веселья.

— Только боль? — иронично поинтересовался он.

Лейд промолчал, не зная, что ответить на этот вопрос, а затем едва не потерял своей внешней невозмутимости, когда ладонь Киры неожиданно переместилась на его пах, без усилий захватывая в плен и сжимая равнодушно молчащую плоть.

— А если я сделаю так?

Лейд напрягся, готовясь к пытке, но вместо этого один из аккуратных, ухоженных пальчиков принца неожиданно принялся ласкать его. Медленно, удивительно чувственно. Лейд искренне надеялся, что на его лице ничего не отразилось, но, видимо, зря.

— Ты покраснел. И ты не только покраснел, — многозначительно прибавил принц и довольно расхохотался, словно сделал что — то забавное. Лейду захотелось дёрнуться назад, вырваться, ударить его, провалиться сквозь землю, потому что этот ублюдок стремительно выбивал у него из — под ног почву и все привычные законы равновесия. Но, вместо этого, он не сделал ничего, оставшись стоять гордой безразличной статуей. И только пылающий взгляд яростных тёмных глаз выдавал его истинное состояние.

— Я всегда говорил, что слухи о вас чрезмерно преувеличены, — всё ещё хихикая, проговорил принц и, выпустив его из унизительного плена, хлопнул в ладоши, призывая служанок.

Когда несущие одежду девушки неслышно возникли в комнате для того, чтобы помочь Лейду одеться, асину на секунду захотелось стать досками пола. Стоять посреди комнаты с торчащим от прилившей крови членом — в осознании ядовитой насмешки чужих глаз — не самое приятное занятие.

Неизвестность рождает страх.

Лишь глупые кузнечики не думают о будущем.

Стрекочут пронзительно.

В какой — то миг Лейд начал понимать замысел кайсё. Возможно, его наставник знал, с чем ему предстоит столкнуться и, может быть, именно поэтому он выбрал Лейда — как самого уязвимого из всех. Всего лишь несколько минут общения с принцем не вызывали у воина никакого сомнения в том, что это задание изрядно закалит его выдержку или заставит покончить жизнь самоубийством.

И, возможно, поэтому, когда на них напали, Лейд посчитал это почти благословением.

Уже одетый и оставивший свою попытку достучаться до этого разряженного кукольного болвана, он покорной тенью следовал за Риомой, у которого, видимо, сохранились остатки рассудка, раз он приказал Лейду сопровождать себя на празднике вместо того, чтобы попросту взять и отослать асина за ненадобностью.

Они вошли в комнату для гостей и, встреченные всеобщим одобрительным гомоном, присели на почётное место на возвышении. Принц на подушках, Лейд по правую руку от него. Риому не приказал подать ему угощение. Зачем кормить слугу? Для этого есть кухня. Вместо этого он отослал прислуживающих ему девушек и протянул асину чашу, приказывая налить себе вина. Лейд, не переставая держать комнату в поле зрения, покорно взял кувшин.

Пронзительно звучала музыка.

Пять наряженных в алые шелка девушек, под непрекращающиеся звуки флейт и барабанов, исполняли сложный танец хризантем. Разлетались в воздухе длинные шарфы, мелькали в руках багровые букеты, качаясь вверх и вниз, взлетая и рассыпаясь, чтобы снова оказаться пойманными уверенными руками. Танцовщицы кружились по комнате, исполняя сложные фигуры, то — превращаясь в длинную тягучую вереницу, бегущую друг за другом, то — распадаясь на отдельные фрагменты.

От этого обилия мельтешащих разноцветных фигур у Лейда рябило в глазах.

В доме Риомы не было ни одного спокойного плавного уголка. Всё было ярким, вызывающим, кричащим.

Стены, обитые золотистым шёлком, расписанные парящими драконами, яркие наряды гостей, драгоценные украшения, цветы и удушливый дым благовонных курильниц.

Но Лейд не зря был воином и тренировался всё это время.

Поступки Риомы, и даже это празднование, устроенное им в день покушения, казались удивительно нелогичными. Кайсё не раз предупреждал принца. Риому должен был знать но, тем не менее, отнёсся к этому легкомысленно и небрежно.

И, лишь отточенная годами реакция асина, спасла девятого дракона от смерти в ту секунду, когда одна из танцовщиц, взметая волны стелящегося алого шёлка, внезапно оказалась слишком близко и выплюнула в принца зеленоватый дым. А после полетели отравленные иглы.

Лейд успел отреагировать за мгновение до этого действия. Толкнул сидящего на подушках Риому в сторону, выхватив белоснежный веер из безвольной руки. Отмахнул воздух назад, делая одновременное движение по касательной. Ударом ноги отшвырнул красавицу в стену и поймал летящую смерть тонкими полупрозрачными пластинками, в скользящем танце веерного листа.

Пронзительный визг стонущей свирели в бесконечном скольжении разлетающегося во все стороны алого шёлка.

Пять призраков, раскинув струящиеся водопады прозрачной ткани, кружась, взмыли в воздух, расшвыривая десятки опасных жалящих иголок, один укус которых сулил мгновенную смерть.

Надрываясь, закричала флейта и оборвалась, подавившись собственным звуком. Музыкант начал медленно заваливаться назад.

Лейд выхватил золотой поднос, блокируя ядовитый стальной дождь. Быстро. Очень быстро. Метнул поднос вперёд, опрокидывая стол, подхватил принца за шиворот, бросая под прикрытие одного из столбов. И, не прекращая движения распахнувшегося веера, взмыл вверх, уходя из — под атаки струящейся вереницы длинных шелковистых шарфов, которыми девушки попытались связать асина, бросившись на него одновременно с разных сторон.

Ожившие мифические птицы, разматывающие алое оперение, в стремительном кружении которого невозможно было предугадать ни единой атаки.

Лейд выхватил вакидзаси, рубанув стремящуюся обвиться вокруг него ткань. Двинул запястьем, пойманным в алую ловушку, дёргая шарф на себя. Парировал атаку веером, крутанулся, ловя иглы дорожкой натянутого шёлка, ударяя ногами с разворота. Два шарфа запутались в атаке. Взмах клинка, веер. Одна из птиц, рассыпавшись волной кармина, упала вниз, нелепо разбросав воздушные крылья. Мёртвый цветок, срезанная хризантема.

Музыкант коснулся пола.

И только после этого раздался запоздалый крик.

Всё происходило слишком стремительно для пьяной реакции собравшихся в комнате гостей. Многие из них оказались мертвы до того, как сумели понять, что происходящее не является частью представления. Ведь это представление было так прекрасно.

Громкий звук лопнувшей струны като послужил сигналом, приводя в действие сорванную пружину взорвавшейся паники. Сорвавшись с мест, люди ринулись бежать. Некоторые до сих пор не понимали что происходит, и почему вдруг один за другим начали заваливаться сидящие гости, под истошный визг нескольких сообразительных проституток, большинство из которых были гораздо трезвее, чем казались на первый взгляд.

Танцовщицы, превратив комнату в алое безумство ожившей ткани, закружились снова. Им не было никакого дела до гостей, но сейчас они не оставляли ни единого шанса на спасение, безжалостно уничтожая всех, кто — случайно или нет — попадал под действие атаки.

Меньше людей, больше пространства для действий.

Для того, чтобы выжить, нужно было спрятаться, затаиться, не двигаться, упасть на пол и молиться, что разлетающиеся во все стороны смертельные плевки минуют твоё тело. Убийцам был нужен лишь принц. Но только Лейд был единственным, кто понимал это, и поэтому, защищая жизнь начавшего орать от страха Риому, он не сделал ни единой попытки, чтобы помочь этим сорвавшимся с места людям, которые падали, не успевая добежать до дверей.

Падали — и давали ему шанс, отвлекая внимание шиноби на себя.

Всего за несколько секунд безобидная гостиная превратилась в прекрасный ад, полный бесконечного струящегося шёлка, что в единое мгновение, став ожившей бурей, заволок всю комнату. Словно прозрачная алая паутина, где каждый находил свою смерть, по собственной глупости становясь жертвой бесконечных жалящих атак, которые, внезапно рассыпавшись, сосредоточились на одном человеке. Юном асине, в чернильном одеянии бога смерти, чей белоснежный веер порхал животрепещущей бабочкой, раз за разом разрушая слаженные движения нападающих. И непонятно было: где — руки, а где — ноги. Всё превратилось в странный безумный хоровод боя призраков, находясь в эпицентре которого, Лейд не позволял нападающим дотянуться до принца.

Пять духов ками,

Распахнув карминные зонтики одеяний,

Закружились по комнате птицами смерти.

Осыпаются белые лица

Дождём из лилий.

Краска и кровь мешаются в чёрных волосах,

Распахнутые клювы источают яд.

Красиво, красиво.

Остановить невозможно танец, смертельный танец.

Страшно оказаться рядом.

Я бы смотрел издалека.

Но разве кто-нибудь спросит моего желания?

Часть гостей, крича, сумела добраться до выхода, ломая расписные перегородки, стремясь оказаться как можно дальше.

В своём стремлении спастись, этим людям было плевать друг на друга, и судьба хозяина дома была им тем более безразлична.

Драгоценное дерево больше не имело смысла.

Что касается Риому, то, накрыв голову фигурным столиком, он орал не переставая, умудряясь швырять в нападающих фруктами, тарелками и подушками. Это было почти смешно. Почти.

Одна из бестолковых чашек угодила в спину асина, и Лейд едва не свалился под атаку воспользовавшейся моментом танцовщицы. Выхватив стилеты — заколки из роскошных волос, шиноби пошли на прямое столкновение, нападая разом с боков, сверху, по прямой. Лейд застыл на долю секунды, сосредотачиваясь перед тем, как взорваться чёрным цветком белого веера и укороченной стали.

Откуда — то появилась запоздавшая охрана, в неразберихе принявшаяся резать гостей. Полетели разбитые мечами драгоценные ширмы, безжалостно вспарывались лезвиями шёлковые перегородки. В этом тесном пространстве применение длинного меча было равносильно самоубийству, и поэтому Лейд дрался укороченным вакидзаси, который был заточен с двух сторон и давал ему возможность для манёвров. Но разве пьяные стражники смогут понять эти тонкости?

Со стороны улицы раздался массовый вой и треск пожара. Потянуло дымом.

У асина не было времени отвлекаться. Алые птицы не давали ему ни единого мгновения, чтобы утратить бдительность.

Он метнул нож во взмывшую в воздух шиноби, перехватил вторую за струящийся в воздухе шёлк, швырнул на подругу. Встретил третью несколькими ударами веера, блокировал четвёртую ногами. Время замедлилось. Девушка уклонилась от летящего ножа, Лейд атаковал снова, перехватывая оружие до того, как оно коснётся стены, вновь оказываясь между нападающими и принцем. Раз за разом отбрасывая алых птиц назад.

И непонятно уже было, сколько секунд или минут они продолжают кружится в этом мистическом шёлковом танце, под аккомпанемент визгливо орущего принца, который, видимо, родился с фантастическим везением, раз до сих пор оставался жив, несмотря на то, что танцовщицы прикладывали максимум усилий, чтобы разделить свои атаки. В какой — то миг им это удалось, и отравленное лезвие-стилет вонзилось в миллиметре от его бедра.

Риому, взвыв, откатился в сторону. Швырнул в девушку столик, не переставая блажить дурным голосом, от ужаса срываясь почти на визг.

Подоспел Лейд, хватая убийцу за волосы, бросая назад. Увернулся от пытающихся вонзиться в него трёх заколок, блокируя удары веером и используя пойманную шиноби в качестве живого щита. Они снова взмыли в воздух. Все четверо. Закружились в очередном круге множества неуловимых глазу движений.

Пойманная танцовщица пыталась освободиться. Но, замотав шиноби в собственный шёлк, который из оружия превратился в ловушку, Лейд бросил её вперёд и, проскользнув следом, взмахнул мечом. Срезанная хризантема полетела вниз. Движение с разворота. Сумасшедший росчерк лезвия. Вспышка. Ещё один рассыпающийся цветок. Осталось двое. А, точнее, одна. Вторая девушка отвлеклась, переходя в поединок со стражниками, которые в узком пространстве только мешались друг другу, давая летающей хризантеме возможность убивать их с помощью своих нескончаемых игл и заколки, одной царапины которой оказывалось достаточно, чтобы вывести нападающего из строя.

Атакующая Лейда внезапно споткнулась в воздухе, давая асину шанс. Лейд метнулся вперёд, метя в открывшееся пространство, но вторая шиноби, отбросив стражника, закрыла брешь собой, выплёвывая в лицо асина опасный зелёный дым.

— Спасите!!! — неожиданно заорал Риома, и вцепился Лейду в ноги. Асин рухнул, почти теряя сознание, потому что, в результате действий этого трусливого ублюдка, он не сумел увернуться. Успел задержать дыхание. Но даже одного воздействия дыма оказалось достаточно, чтобы перед глазами всё поплыло. Он и сам не понял, как швырнул меч, но это спасло ему жизнь. Шиноби перехватила, и рукоять ощетинилась ежом. Особый секрет клана Саи. Во время боя достаточно было активировать скрытую пружину, и любой, не знающий, как правильно нужно держать оружие асина, получал в ладонь ядовитые шипы. Один из стражников взмахнул мечом, безжалостно вспарывая алую спину. Раздался тонкий вскрик. Что — то выкрикнула оставшаяся танцовщица, с удвоенной яростью нападая на Лейда. На секунду на лице её мелькнуло торжество. Риому, уцепившийся за бедро, и начинающееся действие яда не давали асину ни шанса на спасение.

Но в этот момент перегородки окончательно рухнули, и в комнату ворвались вооружённые воины.

Не охрана. Убийцы.

Охрана принца, похоже, безнадёжно полегла в схватке с нападавшими. Девушка отвлеклась на долю секунды, но этого оказалось достаточно. Лейд метнул сюрикены и, воспользовавшись моментом, чтобы отодрать Риому от себя, подхватил его за шиворот, а затем, сражаясь веером, принялся пробиваться к выходу.

— Не убивайте меня! Не убивайте! — не переставая, выл принц, усиленно цепляясь за Лейда.

От его прежней напыщенности и надменности не осталось и следа. Было просто удивительно, что это ничтожество хоть как — то пытался драться. Ухватив Лейда за талию, и, прикрываясь им в качестве живого щита, принц обещал нападающим золотые горы, ловко маневрируя сражающимся асином так, чтобы самому оказаться вне досягаемости убийц.

Он не давал Лейду сражаться. Почти подставлял его под удары, и лишь отточенные реакции спасали асина от неминуемой гибели.

Из — за действия дыма Лейд находился как в тумане. Тело работало само, почти рефлекторно, без участия сознания. Последняя хризантема внезапно рухнула, нелепо напоровшись на вылетевший из — за его головы кулак Риому, с бестолково зажатым в нём ножом для резки фруктов.

Он не помнил, как сумел пробиться в коридор и извлечь меч. Риому смертельно ядовитым клещом висел на поясе.

Возможно, это было даже правильно. Мясорубкой проходя сквозь десятки нападавших, Лейду не приходилось следить за ним. Всё, что ему было нужно — не дать нападающим добраться до принца. Но Риому настолько сковывал его действия, что когда они пробились на задний двор, а затем перемахнули через стену, Лейд даже удивился тому факту, что всё ещё жив, и — самое странное — почти не ранен.

На воздухе стало чуть легче. Голова почти проветрилась. Но, видимо, не до конца, потому что на какой — то миг у асина случилась галлюцинация.

Ему казалось, что, подхватив Риому за пояс, он стремительно спасает принца от преследователей, но когда его ноги соскользнули, теряя опору, Риому внезапно прыгнул вперёд, увлекая Лейда за собой, удерживая от падения с многометровой высоты. Он оттолкнулся от ствола, взлетая обратно, с удивительной точностью ориентируясь в темноте, полной зажженных фонарей и оживших стрел, и тут же нелепо завалился на Лейда, крича и размахивая руками. Галлюцинация.

Этот хныкающий и орущий ублюдок не только не способен был передвигаться самостоятельно, но, кажется, поставил себе задачей прикончить их. О каком бегстве могла идти речь, когда Риому вопил так, что было просто удивительно, что их не подстрелили.

Давая ему это задание, вряд ли кайсё подразумевал всю степень возможной опасности. Но, к счастью для них, пять танцовщиц были единственными нанятыми шиноби, иначе он и Риому были бы сейчас мертвы. Уйти от асинов невозможно. По крайней мере, с этим орущим придурком на руках.

Лейд ударил его в основание шеи. Чуть сильнее, чем хотел, вложив в этот удар чуточку запрещённых собственных чувств. Если бы асин имел право испытывать эмоции, Лейд сказал бы, что, ударяя Риому, он испытал удовольствие.

Закинув обмякшее тело на плечо, асин сорвал с себя плащ и, замотав в него Риому, чьё белоснежное одеяние казалось светлячком в ночи, ринулся в спасительную темноту.

Это был сумасшедший бег. Кажется, даже на самых изнурительных тренировках ему не приходилось выдерживать такого бешеного темпа, чтобы спастись от тех, кто был послан по их следу.

Лейд летел, почти не касаясь земли и стараясь не оставлять следов, хотя, это было очень сложно, ведь неподвижная тушка Риому ломала ветки и срывала кору. Если бы принц очнулся, то, вися вниз головой, испытал бы немало неприятных минут. Но сейчас Лейда меньше всего заботил факт светлейшего самочувствия.

Иногда под ногами открывалась откровенная бездна, и, не имея опоры, асин совершал фантастические прыжки. Вверх и вниз, уходя всё дальше и дальше, в самую глубь леса, туда, где никому в голову не придёт их искать.

Никто не должен знать. Таким был приказ кайсё.

Хрупкий на вид Риому оказался не самой лёгкой ношей.

На рассвете, когда Лейду удалось добраться до вырастающих среди деревьев скал у реки, асин, совершенно обессиленный, сбросил принца на землю, и лишь огромным усилием воли не упал сам, а, прислонившись спиной к покрытому мхом валуну, погрузился в некое подобие транса — оцепенения.

Голова кружилась. От действия яда першило во рту, а глаза слипались, словно присыпанные песком. Он пытался восстановить силы с помощью медитации, потому что не имел права спать, ведь жизнь Риому зависела от него.

— И тебя прислали меня охранять? Невероятно.

Голос Риомы над ухом, был таким мерзким, что Лейд с трудом поборол искушение врезать принцу снова.

— Даже я могу тебя прикончить, — презрительно сообщил принц.

— Попробуй! — огрызнулся Лейд.

Если бы уважаемый кайсё слышал своего асина, он бы, конечно, не схватился за голову. Кайсё вообще никогда не выражал своих эмоций, но вот у Лейда возникли бы большие неприятности.

Впрочем, Риому, похоже, относился к странному типу людей — психов. Ничуть не боясь асина, и не испытывая к нему никакой благодарности за спасение собственной жизни, принц размахнулся и, изящным отточенным движением, врезал ему по губам.

— Не забывайся.

Лейд, моментально очнувшись, перехватил его руку, сжал, до хруста, и, открыв глаза, чтобы увидеть искажённое лицо этого нытика, отпрянул от неожиданности.

Судя по всему, он действительно отрубился, потому что не заметил, когда Риому смыл с себя косметику. Это было непростительно. И гнев, и пренебрежение принца можно было вполне понять. Будь на его месте кайсё, Лейд был бы мёртв.

Явление перед собой вполне человеческого и, можно даже сказать, в некоторой мере, мужественного лица, заставило асина на мгновение растеряться. Но лишь на мгновение, потому что, ощутив боль, Риому моментально скорчился и завопил так, словно асин, по меньшей мере, сломал ему кисть. Даже если без косметики он казался совершенно другим человеком, это был по-прежнему всё тот же отвратительный слизняк.

— Ты хочешь убить меня! Я знаю! — повторял Риому не переставая, — Ты хочешь убить меня...

Даже когда шатающийся от слабости Лейд сумел подняться и попытался сориентироваться на местности, определяя направление движения, принц продолжал сидеть на земле и, ноя, баюкать покалеченную, по его мнению, кисть.

— Если ты не будешь мне подчиняться, — крикнул он злобно, — я расскажу об этом твоим старейшинам. А попытаешься меня убить — не получишь денег, — испуганно прибавил он, видимо, разглядев что-то такое в лице Лейда.

Последующие несколько часов превратились для асина в пытку.

— Я хочу есть! — капризно требовал принц. — Сделай же что-нибудь. Ты должен накормить меня! Здесь паутина — убери её. Мне нужна нормальная одежда. Если ты знал, что на нас нападут, почему ничего не предусмотрел? Ты — бестолковое ничтожество. В вашем клане все такие?

Когда, страдающий от головокружения и непрекращающейся тошноты, асин сумел справиться с очередным приступом желания придушить Риому на месте и организовал некоторое подобие перекуса для его высочества, принц разнылся, что не может есть еду простолюдинов. Потом выяснилось, что он не может самостоятельно идти, не может выносить кислую рожу асина и ещё много чего не может.

Его приказной высокомерный тон, и постоянное, ни на минуту не прекращающееся нытьё, сводили с ума. Лейд старался не обращать на это внимания, но, похоже, предстоящие три дня до храма Дагон станут поворотной точкой в его карьере.

Когда принц, не терпящим возражений тоном, потребовал, чтобы Лейд понёс его на своей спине, потому что во время побега его высочество потянул ногу, Лейд начал сомневаться в том, что он сумеет выполнить это задание.

Асин не должен думать. Асин должен исполнять приказы. Подумать только, а ведь этот ублюдок может оказаться его будущим королём. Прирезать его по-тихому казалось самым оптимальным решением. Но вот только тогда клан Саи не получит денег. А они очень остро нуждались в деньгах, и эта миссия, очень ответственная миссия, на которую кайсё возлагал такие надежды, должна была их принести, и принести немало.

И, неся на спине драгоценную тушку девятого дракона, Лейд старался сосредоточиться на дороге, чтобы не думать о том, что, оказывается, он тоже может испытывать чувства.

Сбросить принца на землю, попинать как следует, а потом раздавить, переломав поочерёдно все кости — было весьма заманчиво, особенно, учитывая, насколько беспомощным и неприспособленным оказался этот изнеженный, манерный слизняк.

Обхватив Лейда за шею, Риому, даже не подозревая о том, какие кровожадные мысли бродят в голове асина, удобно расположился у него на закорках, нагло пристроив подбородок на чужом плече.

— Ты всегда такой молчаливый? — через некоторое время, перестав изводить его бесконечными критическими замечаниями, спросил принц.

Лейд, разумеется, промолчал. Он уже поставил себе за правило не разговаривать с ним, и тогда, возможно, был шанс, что он доставит Риому в храм живым и — относительно — здоровым. Там принца будут дожидаться союзники. Как только Лейд переступит порог храма, задание будет считаться выполненным. Он получит деньги, а дальше...

Эта мысль заставила асина улыбнуться. Хоть какая — то справедливость в этом мире должна была существовать. И это радовало. Причём, можно было сказать, это была единственная радостная мысль за всё время общения с ненавистным Риому. Хотя вряд ли это можно было назвать общением.

Он едва не споткнулся, потому что принц неожиданно потёрся носом о его шею, подув на завитки тёмных волос.

Обычно Лейд носил маску. Но здесь, в лесу, можно было не соблюдать этой необходимой предосторожности. И его коротко обрезанные волосы изрядно смешили Риому, привыкшего к длинным аристократическим каскадам волос. Сам Риому щеголял великолепной роскошной гривой, сейчас, во время путешествия по лесу, собранной в хвост на затылке. Настоящий аристократ, наверняка понятия не имеющий о том, что такое вши.

— У тебя здесь очень чувствительное местечко, знаешь об этом? — пробормотал принц с непонятным смешком и, видимо, желая показать Лейду, что он имеет в виду, неожиданно лизнул его за ухом. — Вот здесь.

Лейд едва его не уронил.

Это безобидное интимное прикосновение оказалось неожиданно острым, почти болезненным, вызвав в теле асина странную дрожь и ярость.

— Прошу вас перестать! — стиснув зубы, Лейд перехватил принца повыше и дёрнул плечом и головой, поставив себе "отлично" за то, что сумел не сбиться с шага и сохранить ровное дыхание.

— Ну, наконец-то, хоть какая — то реакция. — Риому звонко рассмеялся, ёрзая у асина на спине. — Ты не желаешь разговаривать со мной, а мне скучно, — протянул он капризным тоном.

Лейд снова промолчал, решив игнорировать, иначе убийства здесь точно не миновать.

— Почему ты стал асином? — спросил принц, не замечая, что у Лейда нет никакого желания с ним общаться.

— Ты родился в клане или был взят со стороны? —

не дождавшись ответа на свой вопрос, он хмыкнул и, не долго думая, снова прогулялся языком в районе уха, прикусив мочку зубами.

— Твоя слабость в том, что ты очень чувствительный, Лейд, — насмешливо выдохнул Риому. — Интересно, кто— нибудь, кроме меня, знает об этой твоей особенности, Саи?

Его пальцы с ласковой издёвкой прошлись вдоль шеи асина.

Лейд, буквально стирая зубы в порошок, заставил себя идти вперёд и не реагировать.

— Не хочешь разговаривать со мной? Ну и ладно. —

Риому невидимо пожал плечами.

— Тогда я займусь тем, что поищу другие чувствительные местечки. Например, вот здесь, или здесь.

Его пальцы, с какой — то фантастической точностью нажали в районе затылка и ключицы, заставив тело Лейда покрыться волной разбежавшихся от позвоночника мурашек.

Не выдержав, Лейд разжал руки и попросту швырнул принца на землю.

К его разочарованию Риому не грохнулся со всего размаха, а вполне себе плавно встал, используя его шею в качестве опоры. Всё — таки, нельзя было отнимать факта, что они были одного роста. Так что больно уронить этого мерзавца не получилось. Но, оказавшись на земле, Риому тут же со страдальческой гримасой опустился на траву, глядя на Лейда снизу вверх и всем своим видом давая понять, как затекли у него ноги, потому что одно грубое животное несло его слишком неаккуратно. Для того, чтобы понять о чём он думает, Лейду не нужно было читать мысли.

— Чего ты добиваешься? — глухо спросил асин, борясь с желанием оскалить зубы и зарычать.

Уважения к этому человеку у Лейда не осталось, и поэтому он обращался к принцу на ты, как обращался бы к равному или младшему подчинённому. Или как к избалованному ребёнку, которым, судя по всему, Риому оставался до сих пор, несмотря на то, что по возрасту казался старше Лейда.

Даже сидя на земле, Риому умудрился казаться удивительно аристократичным.

— Чего? — принц изящно повёл плечом, — Разве это не очевидно? Мне скучно, а ты совсем не желаешь развлекать меня.

Совсем рядом с ветки вспорхнула малиновка, заставив Лейда вздрогнуть. Он провёл рукой по лицу, с удивлением отмечая подрагивающие кончики пальцев.

Риому выводил его из себя. Это было странно и непривычно осознавать — что нашёлся человек, рядом с которым привычные законы кажутся бессмысленными. Всего лишь пустые слова. Слова о том, что нужно быть терпеливым и мудрым, позволяя людям прозябать в их собственной глупости, и не реагировать на неё — ведь это чужая глупость. Но на деле?K На деле это казалось почти невозможным. Риому забирал его жизненную энергию похлеще любого духа ками. Наверное, для него это было своего рода развлечением — искать лазейки во внешней броне невозмутимости асина. Стоило признать, у него это хорошо получалось. По какой — то причине, Риому бил точно в цель. Но знал ли он об этом?

Малиновка улетела, оставив после себя дрожащую ветку.

Кайсё любил говорить — "Под небесами всё имеет смысл. Даже полёт малиновки".

Лейд посмотрел наверх. Пронзительная синева, расчерченная безмятежностью ленивых облаков и алые всполохи полуголых ветвей над головой.

Осень в этом году оказалась неожиданно красивой. Поразительно красивой. Засыпав весь мир вокруг волшебным золотистым ковром. Под ногами всё было жёлтым, а наверху — алым. Фантастическая дисгармония времени, которая составляла дикий контраст. Но именно в этой дикости и таилась эта поразительная, удивительная красота, почти хрупкость окружающего их природного облика.

Асин посмотрел себе под ноги, переводя взгляд на Риому.

В своём роскошном светлом одеянии принц напоминал птицу, раскинувшую крылья посреди пышного золотого ковра. Жёлтые листья, умирая, сыпались вниз. Изредка оседая на длинных волосах, запутываясь в них, соскальзывая. Алые клёны стояли неподвижно, и даже порывы редкого ветра не могли сбросить ни одного листа. Ведь время для алого ещё не пришло.

Оно придёт через несколько дней. Возможно, в ту секунду, когда они вступят под своды храма Дагон, эти деревья начнут ронять кровавые слёзы.

Лейд сосчитал до десяти. Потом подумал и ещё раз посчитал.

Риому выжидательно смотрел на него странными тёмными глазами. Неподвижно застывший во времени бог с прекрасным алебастровым лицом. На ресницах всё ещё оставалась краска, и от этого они казались удивительно длинными, пушистыми, как у девушек из дома свиданий. Впрочем, и сам принц, со своей фарфорово — бледной кожей и следами лёгкого румянца на щеках, напоминал одну из таких девушек. Наверное, потому что был таким же порочным, как они: грязным, омерзительным до мозга костей. Дисгармония души и тела, сочетание алого и золотого. Жизнь и смерть в резких звуках бронзового колокола на распахнутых воротах Дагон. Говорят, если колокол храма перестанет звучать — в мир придёт беда.

Лейду пришлось считать снова и снова. И всё это время Риому смотрел на него. И, казалось, что сейчас он улыбнётся уголком губ. Но эта улыбка вряд ли когда-нибудь сможет быть нежной или мягкой, скорее — сардонической. Какая — то недоделанная изломанно — неправильная улыбка глубоко уродливого человека, в глазах которого таилась жгучая, выжидательная насмешка.

"Ну, скажи же мне о том, что я урод", — говорил его взгляд.

— Ваше высочество, — осторожно подбирая слова, проговорил асин, снова обращаясь к принцу так, как и было положено его рангом.

— За нами по пятам следуют убийцы. Вы считаете, это забавно?

— Я так не считаю, — медленно, не сводя с него своего странного, блестящего взгляда отозвался принц.

— Если я буду отвлекаться на разговоры с вами, я потеряю бдительность, и нас могут убить.

Лейду внезапно показалось, что мир вокруг наполняется листвой. Странной, шуршащей золотистой листвой, а глаза принца превращаются в глубокие затягивающие омуты.

— Это говорит лишь о том, что ты плохой воин. — принц пренебрежительно фыркнул, разрушая собственную волшебную иллюзию. Секунду пронзительной осени, в которой Риому внезапно показался почти богом. И Лейд ощутил возвращающееся желание ударить его.

— На данный момент я — единственный воин, который у вас есть, — стараясь не выходить из себя, отозвался асин. — Я должен защитить вашу жизнь. Прошу вас, не мешайте мне это делать.

И отступив на шаг, асин почтительно поклонился.

— Прошу вас, господин, — повторил он, не поднимая головы.

Принц неопределённо хмыкнул. Не ответил, а именно хмыкнул, а затем расхохотался, заставляя Лейда поднять голову и посмотреть на него почти со страхом.

— Ты забавный, Лейд, — отсмеявшись, проговорил Риому, — Нет, действительно, ты забавный, — повторил он и поднялся — на этот раз ЁC сам, без помощи асина, оставив юношу в состоянии глубокого недоумения.

— Когда ты спасал меня нас едва не угробили по твоей милости, ты заметил это? — спросил он и, наклонившись, поднял осенний листок, разглядывая его с сосредоточенным интересом. Лейд моргнул.

— Тебя едва не убили в комнате. С помощью вот этого, — меж пальцев принца блеснула знакомая отравленная игла.

— Не заметил, — со вздохом сообщил Риому. Игла исчезла, а принц приложил листок к глазам, разглядывая его на свет.

— Ты будешь разговаривать со мной, а я не буду тебя доставать. Как считаешь, это хорошая сделка? — он со странной улыбкой посмотрел на оцепеневшего асина и, подойдя, коснулся пальцем широкого закрытого кожаной вставкой плеча.

— Ты плохой воин, Лейд. Но ты прав, — губы его неуловимо дрогнули. — Ты — единственное, что у меня есть. Ты сумеешь сделать так, чтобы я добрался живым до Дагона? — спросил принц и, не дождавшись ответа, разжал пальцы, позволяя листку бессмысленно упасть вниз.

— Я сделаю всё возможное. — Спохватившись, Лейд поспешно поклонился, приложив ладонь к груди. Но, возможно, снова опоздал. Почему рядом с Риому у него постоянно возникало ощущение, что он опаздывает? Что вот, вроде бы, сейчас он ухватит какой — то важный момент истины, и, в то же время, это нечто постоянно ускользало за мгновение до того, как между ними могло бы родиться хоть какое — то подобие взаимопонимания.

Риому пренебрежительно поморщился.

— Когда тебя постоянно пытаются убить, — проговорил он, повернувшись к асину спиной, вызвав острую вспышку от видения своей беззащитной длинной шеи, которую достаточно было всего лишь сжать чуть сильнее, чтобы услышать хруст, — Рано или поздно к этому привыкаешь.

Если ударить сейчас, Риому умрёт.

— Хотя смерть, наверное, это не то, к чему стоит привыкать.

Принц стремительно развернулся, пугая асина странной проницательностью своих бездонных чёрных глаз, словно в эту секунду он знал, что произойдёт. Ждал.

Лейд не двинулся. Он молчал.

Бесшумно падали жёлтые листья.

— Ну вот, опять не желаешь разговаривать, — по губам принца скользнула лёгкая грустная улыбка, и на секунду он показался удивительно милым и трогательно беззащитным.

— Я ...не знаю, что сказать. ЁC Асин первым отвёл глаза. — Я живу, зная, что моя жизнь может оборваться в любой момент.

— Ты готов к смерти? — Риому, словно очнувшись от собственного внутреннего сна, посмотрел на него с любопытством.

Лейд кивнул.

— А сейчас?

Асин сморгнул, осознав, что он пропустил момент, когда Риому вдруг оказался так непозволительно близко. В тонких пальцах принца сверкнула игла, метя в горло.

— Если бы я попытался убить тебя, ты был бы готов к смерти? — повторил Риому с нажимом. — Ты можешь умереть прямо сейчас?

Лейд достаточно жёстко перехватил его руку. На секунду в принце проявилось нечто. И вызвало внутри него страх. Но вялая безвольная ладонь была слишком слабой, чтобы суметь нанести удар.

— Я не могу умереть до тех пор, пока не выполню свою миссию. — Очень серьёзно ответил асин.

— Я должен доставить вас невредимым в храм Дагон, принц Риому. И если до этого момента мне придётся сделать всё возможное, чтобы выжить, я постараюсь это сделать.

Он надавил на запястье принца, заставляя его разжать руку. Игла упала и затерялась в траве.

— Тогда доставь меня в храм Дагон, Лейд, — принц на мгновение прикрыл глаза, а затем распахнул их, заставляя сердце Лейда забиться гораздо быстрее, чем раньше, хотя на невозмутимом лице асина, вновь не отразилось никаких эмоций. — С этого момента я доверяю тебе свою жизнь.

— А раньше, нет? — ляпнул Лейд и едва не прикусил язык, в шоке осознав, что ляпнул и в каком тоне.

— Ты — удивительный, слуга. — Риому звонко рассмеялся и резко оборвал смех. — Не забывай об этом, — он выразительно посмотрел на свою руку, всё ещё зажатую в хватке юноши. Не меняясь в лице, воин разжал пальцы, думая о том, что Риому — псих, и избавить от него мир будет, несомненно, благим поступком. Вот только как он тогда получит свои деньги? Да и, вообще, весь этот план кайсё с самого начала казался ему безумием. Хотя, в одном кайсё, несомненно, был прав...

Когда Риому с независимым видом снова приказал нести себя, Лейд с тоской подумал, что кайсё был очень прав. Убить Риому однозначно стоило.

— Ты обещал начать разговаривать со мной, помнишь? — томно выдохнул Риому Лейду в ухо, — Расскажи мне о себе.

— Я ничего не обещал. — Скрипнув зубами, Лейд пришёл к выводу, что ему, похоже, пора смириться с неизбежным.

— Ой-ей, — Риому неуловимо пощекотал мочку его уха языком, — Начнём всё сначала?

О чём поют кузнечики?

В стремительном звуке дудочек

Каждый отыщет свой смысл.

Один скажет: "Они плачут",

Другой возразит: "Нет, смеются".

А третий заметит: "А, может, просто послушаем?"

О чём поют кузнечики?

Прислушайся.

* * *

* * *

— Ты — сумасшедший!!! Ты сумасшедший. Больной, избалованный выродок! Безмозглая обезьяна! Животное! Меня тошнит от тебя!

Впервые в глазах Риому Лейд читал почти экстазирующий восторг. Да. Наверное, на его месте Лейд тоже впал бы в такое состояние, например, доведись ему увидеть сдержанного, рассудительного и хладнокровного Риому. Риому, который знает, чего он хочет, который умеет о себе позаботиться. Риому, который не ноет и не капризничает по каждому пустяку. Который не является закоренелым эгоистом и способен думать о других. Риому, который, например, сумел бы самостоятельно собрать хворост для костра и приготовить чай.

Да, на его месте Лейд бы впал в полный восторг. Но только сейчас он был не на его месте. На его месте был Риому. Ненавистный, отвратительный ублюдок Риому, которому удалось, наконец, так довести Лейда, что он, забыв о своей сдержанности, забыв о том, что такое равновесие и внутренняя стабильность — не говоря уже о том, что асин вообще в идеале ничего не должен чувствовать — дошёл до того, что начал орать.

Нет, терпению Лейда бы не пришёл конец, если бы Риому ограничился вышеперечисленным. Если бы он по-прежнему изводил своего слугу унижениями, издёвками и придирками — Лейд бы это выдержал. Но когда он, оставив Риому в безопасном месте, отправился в деревню, чтобы добыть еды и обнаружил принца беспечно гуляющего по улицам ЁC наверное, где — то в этот момент его бесконечному терпению и пришел конец.

Уже вечерело, когда они смогли добраться до Синган, но было ещё достаточно светло. Лейд, не слушая нытья Риому насчет того, что принцу страшно оставаться одному, несколько раз возвращался назад, чтобы проверить: не следует ли за ними погоня. И, убедившись, что от преследователей удалось уйти, благополучно вернулся назад. О том, чтобы остаться ночевать в деревне речь не заводилась. Деревушка была слишком маленькая, и убийцам не составило бы особого труда вычислить появившихся чужаков. А посему, Лейд отправился один, решив разведать местность и подумать о том, как устроить Риому на ночлег с наибольшем комфортом.

Но для Риому законы, видимо, были не писаны. Хотя, в последнее время, Лейд благополучно начинал склоняться к мысли о том, что девятый дракон — попросту псих, с полностью отсутствующим инстинктом самосохранения. И этого человека Гайтетсу не могли убить в течение столь долгого времени? Да он же настолько слаб и беспомощен, что приходи и бери его в любой момент! Он, Лейд, уже мог бы убить его десятки раз, но по какой — то иронии судьбы, приказом кайсё, был вынужден охранять эту жалкую жизнь и получать за это полный комплект удовольствия.

Обнаружив Риому, весело болтающего с деревенскими детишками, Лейд лишь большим усилием воли не выронил корзину с провизией, которую нёс в руках, и ещё более большим усилием воли — практически не изменился в лице, когда Риому помахал ему как старому знакомому, во всё горло подзывая асина к себе и напрочь разрушая всю его легенду, впаренную местным жителям, что Лейд путешествует один и сейчас двигается строго на юг. Было просто странно, что Риому не рассказал о том, куда именно они направляются. И когда из ближайшей чайной намылился целый отряд наёмников, желающих расправиться с принцем, которому даже в голову не пришло скрывать своё имя, Лейд, уже даже как — то не удивился, внезапно чётко осознав, что это будет первое и, соответственно, последнее задание, которое он не выполнит.

Сохранить жизнь принца и, более того, самому остаться в живых рядом с этим уродом, казалось всё сложней и сложней.

Боги. А, может, кайсё просто ненавидит его? Может быть, всё это время кайсё тайно ненавидел его и вот, теперь решил погубить Лейда, дав ему это безнадёжное и невыполнимое задание?

В песнях цирикию никогда не раскрыть чужих тайных помыслов. За что ему это?

Отбиться от нападающих удалось легче, чем в прошлый раз.

Всё-таки наёмники никак не ожидали такого вот откровенно безумного появления и растерялись, наверное, не меньше, чем Лейд и бьющийся в привычной истерике Риому. Пока асин сражался, сосредоточив внимание наёмников исключительно на себе, Риому, не прекращая скулить, на четвереньках добрался до навеса, под которым стояли лошади прибывших. Наверное, с его стороны это был очень храбрый поступок. Вот только пустить коня в ход ублюдку пришло в голову лишь после того, как Лейд в одиночку вырезал десяток основного отряда.

Из деревни они удирали спешным образом: без еды, без вещей и без всего того необходимого, что Лейд собирался приобрести.

За ними не было погони. С одной стороны — это было неплохо, но с другой — асину было бы любопытно посмотреть на храбреца, рискнувшего связаться с ними после той резни, что он устроил на площади. Как потом гордо похвастался Риому, погони не было лишь потому, что он перерезал седельные ремни. И, вообще, он такой умный и единственно сообразительный из них двоих, в то время как жалкий и никчемный асин оказался не в состоянии закончить битву с этим сбродом за несколько минут.

— Зачем вы пришли в деревню, ваше высочество? — безнадёжно спросил Лейд.

— Потому что мне было скучно, — с пренебрежительным удивлением от того, что ему опять приходится иметь дело с непреходящей тупостью асина, важно объяснил принц. — Разве это не очевидно?

Когда они, отпустив лошадь и запутав следы, снова оказались в лесу, Риому капризно потребовал развести огонь и приготовить ему еды. И Лейд, чьи нервы были на пределе после этой безумной выходки, которая отправила псу под хвост всю их предыдущую маскировку, сорвался.

Этот человек сводил его с ума, не просто сводил с ума, он заставил его сорваться.

Это было безумие. В своей откровенной, очевидной нелепости. Это было безумие. А, может быть, это было даже смешно. Ведь, наверное, где — то в глубине подсознания, которое должно же было существовать в голове этой тупой обезьяны вместо мозгов — его поведение было единственно правильным.

Лейд не собирался спасать его жизнь. Абсолютно, стопроцентно не собирался делать этого.

И там, под неистовые песни кузнечиков — цирикию, получая задание от кайсё, асин чётко знал, что его задачей является ...убить этого человека.

Принц Риому должен быть мёртв. Факт, который ни у кого не вызывает сомнения. Но получить деньги для их клана было так же необходимо. И, нанимая клан Саи для того, чтобы они доставили принца в храм Дагон живым, сторонники девятого дракона Риому не знали, что Гайтетсу платит гораздо более щедро.

Он должен был убить Риому. Он должен был позволить убить его ещё тогда, или сделать это самому сейчас, потому что Риому всё равно будет мёртв. Но этот странный приказ кайсё...

"Никто и никогда не мог подобраться к принцу Риому так близко, чтобы Риому мог позволить убить себя... "

— Ты должен войти в его доверие, Лейд, — приказал кайсё, — Заставить его потерять бдительность рядом с тобой, и затем в храме Дагон суметь убить его после того, как будут получены деньги за выполнение задания. После этого люди Саи позаботятся об остальном....

Но главный удар должен был нанести он, Лейд. Единственный, по словам кайсё, кто смог бы совершить невозможное. Кому и для чего?

Когда Риому, всего лишь несколькими репликами, сумел сломать пошатнувшийся барьер его выдержки, Лейд сорвался и начал орать на него. А потом, осознав абсурд и нелепость сложившейся ситуации, принялся хохотать сухим безумным смехом.

Риому, перестав любоваться на орущего асина с восторгом десятилетнего дитяти, наконец-то дорвавшегося до заветной игрушки, всерьёз обеспокоился.

Лейд смеялся. Потому что он не понимал. Абсолютно ничего не понимал.

Что такого опасного в этом человеке? В этом слабом, тщедушном, ничтожном парне, которого, по какой — то невероятной причине, никто не мог убить? Он что — великий воин? Мудрец? Особенный счастливчик? А, может быть, он, вообще, не человек, а какое-нибудь насекомое — как эти безмозглые, поющие в это время года цирикию?K

— Насекомое! ЁC хохоча, проговорил Лейд, тыкнув в Риому пальцем, — Ты — насекомое... цирикию...Ты...

Зарычав, он бросился на Риому, хватая его за отвороты одеяния, и принялся трясти.

— Сволочь! Ублюдок! Ты, вообще, не должен жить! Почему есть люди, которые хотят, чтобы ты стал королём? Ты же — ничтожество! Трусливая мразь! Почему я должен вести тебя в Дагон? Почему я не могу убить тебя прямо сейчас? Почему я не могу просто взять и убить тебя?! — проорал он, тряся Риому за грудки, словно тряпичную куклу.

Если бы Лейд не был асином, он бы проговорился. Но он не проговорился. Ведь кайсё приказал ему сделать это, лишь после того, как будут получены деньги. Или умереть. Как же это глупо.

Но Лейд был асином, и поэтому от души врезав принцу в подбородок, он швырнул его на землю, напрыгнул сверху, замахнулся... и — остановился, натолкнувшись на эти широко распахнутые глаза.

Говорят в темноте, невозможно увидеть выражение чужих глаз. Возможно, в этом была виновата луна, а возможно, что — то другое...Лейд не смог ударить его.

— У тебя истерика, — сухо сказал Риому, не делая ни единой попытки защититься от удара.

— Я мог бы тебя убить, прямо сейчас — с горечью пробормотал асин, который больше не мог называть себя асином, потому что, асин не должен был чувствовать эмоций.

— Попробуй, — тихо предложил Риому, блеснув белками глаз, — Смогу ли я тебя остановить?

Вместо ответа, Лейд обхватил себя за голову, чувствуя бесконечную опустошённость и бессмысленность собственного бытия, словно эта внезапная вспышка отобрала у него все силы.

Возможно, так оно и было. Годами, сдерживая некий эмоциональный барьер, он копил негативную энергию внутри себя, не позволяя ей прорваться наружу. Но вот, внезапно оказалось, что достаточно всего лишь небольшого толчка.

Кайсё не ошибся, давая ему это задание. Кайсё знал, что это станет испытанием для него. Испытанием, которое он уже провалил. Потому что не имело значения, доставит он принца живым или убъёт его по дороге сам. Это не имело значения. Лейд был слаб. Вот что увидел в нём кайсё. А Риому, жалкий никчемный Риому, лишь показал ему собственную слабость, став средством, которое могло превратиться в лекарство или яд.

— Бессмысленно.

Лейд с силой стиснул волосы, пытаясь выдрать их для того что бы прийти в себя. И вздрогнул, ощутив движение чужой ладони, заставляющей его разжать пальцы.

— Это всё бессмысленно, — пробормотал асин и, не в силах сопротивляться охватившей слабости, уткнулся лбом в плечо ненавистного принца.

Оглушительно начали петь цирикию.

Наверное, люди шумели так громко, что кузнечики попросту перестали воспринимать их как угрозу.

Риому лежал под ним, раскинув руки, не двигаясь, не делая ни единой попытки спихнуть асина с себя.

— Я тебе солгал, — безжизненно заметил Лейд, продолжая сидеть неестественно скорчившись, не поднимая головы.

— Я сказал, что готов к смерти. Но это неправда. Я не хочу умирать. Странно, да? Наверное, так же как и ты.

Шумел лес, поскрипывая и потрескивая от сковывающего землю пронзительного холода. Это была очень морозная ночь. Завтра утром на траве обязательно родится иней. И завтра утром ничего не случится. Они проснутся для того, чтобы отправиться в храм Дагон. И ничего не изменится. Кроме одного. Лейд больше не будет прежним. Лекарство или яд. Асин, который не был настоящим асином.

Он начал биться головой, раз за разом стукаясь лбом в хрупкое, и в то же время удивительно твёрдое плечо. Легко и бессмысленно. Как и всё вокруг.

Тук... Тук...

...Пятнадцать лет назад, зимой, он был взят в клан Саи со стороны.

Не имело значения, кто были его родители. В клане Саи это никогда не имело значения. Он не помнил, кто он такой, и ему никогда не рассказывали, откуда он появился. Это не имело значения. Имело значение то, что ему позволили жить. Его приняли в клан Саи, и позволили жить. Он никогда не должен был забывать этого. Но, возможно, его родители, настоящие родители, а не те приёмные, кто воспитывал его как вещь, дали ему что — то. То, что неуловимо отличало его от всех остальных.

Ему всегда было сложно выживать. Но он выжил. Потому что он не был дураком. Почему Риому спросил его о принадлежности к Саи? Возможно, потому, что он так же, как и кайсё, видел это что — то. Неправильность, которую Лейд так тщательно скрывал все эти годы.

Тук...тук...тук

Риому медленно поднял руку, и найдя ладонью затылок асина, молча, прижал его голову к себе, заставляя остановиться. А затем обнял второй рукой — крепко, с удивительной, странной для этого хрупкого тела силой.

Лейд замер, напрягшись, готовый стиснуть зубы, чтобы выгрызть ими эту свою неправильность, которая заставляла его воспринимать этот мир так мучительно остро. Заставляя его позвоночник изгибаться судорогой навстречу тонкой ниточке чужого тепла, которая, как жестокая насмешка, внезапно дала ощутить, что в этом ледяном мире у него никого нет. И этот сумасшедший жалкий принц является единственным живым существом, которое может его понять.

— Я никогда не хотел быть императором, — проговорил Риому, глядя на раскинувшиеся над ними звёзды. — Но само моё существование всегда будет ставить власть седьмого дракона под угрозу. Поэтому, что бы я ни делал — у меня нет выбора. Я должен или умереть, или — пройти по этому пути. Или найти ещё один путь, — прибавил он, чуть помолчав.

Лейд завозился, пытаясь выбраться, и Гайтетсу Риому разжал руки. Асин слышал его слова, более того, — эти слова удивительным образом пересекались с тем, что творилось в его душе. Но ведь у него тоже не было выбора. И теперь, смущённый собственной реакцией, собственным жалким поведением, Лейд сидел на животе Риому, с удивительно похожей безысходностью глядя в чужие отражающие звёзды глаза.

— Как ты думаешь, это возможно — отыскать другой путь? — тихо спросил Риому.

— Это всё бессмысленно, — асин сглотнул, жалея о своей вспышке.

— Может быть. А может быть и нет. — Риому поднял ладонь, со странным выражением касаясь чужого ему лица. Лейд отстранился и рука на мгновение повиснув в воздухе вернулась обратно.

— Я сегодня увидел тебя живым. Ты считаешь, я должен принести извинения?

— Ты сумасшедший! — с тихой обречённостью проговорил асин.

— Кто спорит, — спокойно согласился Риому.

— Ты сегодня повёл себя очень глупо, ты... — Лейд задохнулся и стиснул зубы, чтобы не дать эмоциям снова вырваться наружу.

В присутствии Риому это было так сложно.

— Ты ничего не понял, — принц тихо вздохнул, — Но у нас есть ещё время. Возможно, ты поймёшь. А, возможно, — я.

— Два дня, — эхом откликнулся асин и смолк, наверное, впервые начиная постигать смысл того, что случится через два дня. Странно, почему то раньше это не имело значения. А сейчас? Разве что — то изменилось?

Оглушительно стрекотали кузнечики в траве, постепенно затихая перед начинающимся морозом.

— Я не буду просить тебя не лгать мне, Лейд. Но побудь для меня живым. — Риому обхватил асина за пояс и сел, оказываясь перед ним лицом к лицу. — Ещё немного, — шепнул он, обжигая дыханием губ, но не двигаясь и не делая ни единой попытки, чтобы удалить или сблизить это тесное, образовавшееся между ними пространство.

— Что ты хочешь от меня? — Лейд испугался своего голоса, севшего, испуганно чужого.

— Вопрос в том, что ТЫ хочешь от меня?

Асин испытал страх. В эту секунду слабый и беспомощный Риому напоминал опасного, притягательного демона.

От тесной близости бурлила кровь, и сердце начинало колотиться как сумасшедшее.

Лейду захотелось встать и уйти. И внезапно, с какой — то ясностью он понял — Риому не сделает ни единой попытки, чтобы задержать его или попросить о чём-то. Но — видят духи — он не мог понять смысла беззвучной зовущей просьбы, чужого бездонного взгляда. Возможно, принц смотрел так, потому что не хотел умирать, но предчувствовал, что это произойдёт.

Понимал ли Риому, что держит на своих коленях, своего собственного убийцу, вот если только сейчас, если сейчас Лейд правильно поймёт смысл этого молчаливого призыва и останется асином до конца, не побоявшись коснуться твёрдых, слегка разомкнувшихся губ.

Риому хотел его. И даже если бы Лейд был совсем тупым и не догадался сообразить, достаточно было двинуть бёдрами, что бы понять, что уже давным — давно он сидит отнюдь не на коленях. Но Риому не прикасался к нему. Риому молча смотрел в его зрачки, ожидая ответа или отказа. И если бы Лейд был асином, то, конечно же, он бы знал как поступить. Это был его шанс. Странный, дикий, невероятный шанс. Возможно, это было то, о чём пытался сказать ему кайсё? Может быть.

Но Лейд был плохим асином, потому что, даже осознав собственное, ответное сумасшествие в паху, он подался назад и поднялся. Риому не стал его удерживать.

— Пора спать, — проговорил Лейд, избегая смотреть в его сторону, — Завтра нам рано вставать. И долго идти.

— И тебе придётся меня нести, — мечтательно сообщил Риому, вытягиваясь обратно на траве и закидывая руки за голову.

— Да.

Волшебное очарование снова было безжалостно разрушено. У Риому была потрясающая особенность оставаться редкостным мерзавцем даже в тот миг, когда он внезапно становился таким доступным и почти человечным. Пусть сумасшедшим, но...

Лекарство или яд? Он боялся ответа на этот вопрос.

Лейд молча бросил принцу плащ и, не разговаривая, устроился в тени одного из валунов, смыкая глаза и слушая тихое пение кузнечиков. Когда поют цирикию, опасности можно не ждать. Или почти не ждать.

Выхватив меч, он остановил лезвие в миллиметре от горла склонившегося над ним Риому. Уже второй раз Риому сумел подкрасться к нему так близко, и он не ощутил его присутствия. Неужели он теряет навыки?

— А если бы я тебя убил? — почти со злостью спросил Лейд, осознавая, что Риому — самое невозможное существо из всех, с кем ему когда-либо приходилось сталкиваться.

— Мне холодно, — капризно заявил принц и, бесцеремонно выдернув асина из кокона плаща, принялся устраиваться рядом. У Лейда даже не нашлось слов.

— Я не буду спать с тобой, — пробормотал он глухо, убирая меч и пытаясь уйти.

— А я разве спросил твоего согласия? — принц с таким непосредственным изумлением вздёрнул бровь, что Лейду захотелось его пнуть. Что он и сделал.

— Ты хочешь меня убить! — немедленно захныкал Риому, отчаянно хватаясь за ушибленную конечность. — Я знаю, ты хочешь меня убить. Завтра я не смогу идти.

— Риому, — Лейд посмотрел на него больными, измученными глазами, — Делай, что хочешь.

— Разумеется. Я всегда делаю то, что хочу.

С непреклонным видом сообщив эту прямо-таки потрясающую новость, Риому, не долго думая, притянул асина спиной к себе, удобно заворачивая обоих в плащ и накрываясь сверху вторым, пользуясь тем, что временно деморализованный Лейд попросту не нашёл в себе сил сопротивляться.

— Мне нравится, когда ты живой, Лейд, — шепнул принц, прижимаясь к юноше и обнимая его всеми четырьмя конечностями. — Жаль, что ты не понимаешь, как это здорово — быть живым.

Сердце Лейда заколотилась с такой силой, что на секунду показалось, что оно сейчас выпрыгнет и убежит. Потому что сердцу, которое не знает, что делать, наверняка нет места в грудной клетке асина. Этот эксцентричным принц был ненормальным. Лейд устал пытаться понимать его. Но почему тогда эта ненормальность так стремительно переворачивала его собственный внутренний мир?

Риому, как всегда, разрешил все мучительные сомнения, уютно приткнувшись в шею Лейда ледяным носом.

Асин непроизвольно выгнулся и зашипел, двинув ему в бок.

— Как непочтительно, — пробормотал Риому, активно просовывая свои окоченевшие лапки под его одежду. Лейд взвыл, стуча зубами.

— Ты что делаешь, Риому? — Лейд и сам не понял, когда они перешли некую грань.

— Греюсь, — важно отозвался принц, смыкая ладони на его груди, — Ты же не хочешь, что бы я замёрз к утру.

— Если ты не уберёшь руки, к утру замёрзну я, — отчаянным шёпотом завопил Лейд, усиленно пытаясь спихнуть с себя назойливые руки и ноги.

— Я принц, а ты мой слуга. — нагло напомнил мерзавец, ловко отбиваясь и подлезая обратно.

— Я не твой слуга!

Если бы нытик Риому и вправду не был бы таким ледяным, это было бы почти смешно. — Ты похож на лягушку.

— А ты такой горячий, — сладким голоском пропел принц, прижимаясь ещё тесней, — Лейд, не будь таким вредным. Если я завтра заболею, тебе же хуже.

— Я тебя брошу, — скрипя зубами выдал асин.

— И не получишь денег! — принц каким-то невероятным образом, сумев перебороть мастера тайного искусства, снова присунул к нему конечности.

— Шантажист, — прошипел Лейд, понимая, что похоже ему придётся смириться.

— О чём ты, ничтожество? Пока ты выполняешь задание, у тебя тут, вообще, никаких прав.

— Эгоист, — Лейд на секунду задохнулся, внезапно осознав, что, предоставив ему выбор, Риому, кажется, не намерен отступать. От осознания этой подлости он завозился ещё сильнее

— Уже слышал, — зевнув, сообщил Риому и решительно обхватил асина за пояс. — Лейд, если ты угомонишься, мы наконец заснём. Или ты хочешь, что — то предложить мне?

Услышав насмешку в чужом голосе и осознав направление собственных мыслей, асин покраснел, тем более, что принц, похоже, действительно собирался уснуть.

— Ничего, — только и сумел проскрипеть он и внезапно замер, осознав, что вот уже почти час миновал с той секунды, как они сломали некий барьер, и Риому, этот неправильный псих Риому — абсолютно прав, потому что...Потому что ему нравится быть живым.

Это было странное чувство.

Горло сдавил спазм, а глаза подозрительно защипало. Наверное, от холода.

— Лейд, — тихо позвал Риому.

— Спать! — буркнул асин, чувствуя, что ещё немного и он... Он убьет его! Потому что этот слизняк, наверное, был необычным человеком, творящим с ним странные вещи. В груди было очень тяжело и, в то же время, как — то легко и непривычно.

И, возможно, Риому был дураком, но сейчас Лейд был благодарен ему: особенно за то, что, словно понимая его состояние, этот напыщенный болван не сказал больше ни слова. И, только прижимающиеся к его телу, напряжённые, тёплые руки говорили о том, что в эту ночь принц Риому тоже не спит.

Кузнечики молчали. Интересно, о чём они думали?

На заре разбудит пение кузнечиков.

Всё по-прежнему,

Но весь мир стал иным.

Где заиграют яркие краски?

Если смотреть на траву слишком пристально,

В капле росы можно увидеть весь мир -

Об этом ли поют цирикию?

Он проснулся на рассвете. С первыми лучами солнца, чувствуя, что эта ночёвка должна быть последней, и в следующий раз нужно обязательно найти убежище.

От пронизывающего до костей холода ломило суставы. Если бы нытик Риому не пришёл к нему ночью, утром они бы оба околели. Хотя...

Осознав, что Риому удобно лежит на нём, используя его тело вместо матраса, асин тихо скрипнул зубами и мысленно ругнулся. Кое — кто всегда найдёт как устроиться. Наглость Риому просто не знала границ, точно так же, как его непрекращающийся махровый эгоизм. Лёгкостью принц не отличался, так что причина, по которой Лейду так тяжело дышалось во сне, да и, вообще, всё тело затекло, была хотя бы более — менее понятна.

Ему захотелось столкнуть с себя этого ублюдка. Причём, сделать это каким-нибудь непочтительным образом, например, натолкав инея за воротник одежды. Но он не двинулся, продолжая лежать и вбирать в себя чужое тепло и странное чувство, которое дарило это непривычное ощущение близости.

Запах чужой кожи и еле уловимый аромат, исходивший от волос, что сейчас накрыли обоих блестящим живым водопадом. Протяни руки — и запутаешься пальцами, не сразу найдя выход. Удивительное ухоженное великолепие, за которое многие из женщин, не задумываясь, отдали бы целое состояние. Риому имел привычку поливать себя духами, но его настоящий запах — лёгкий, волнующий аромат кожи — невозможно было спутать ни с чем другим. Некая невидимая харизматичная аура, столь притягательная, что на мгновение в ней захотелось утонуть.

Голова принца покоилась на его плече, а губы касались шеи, обжигая дыханием. Во сне Риому согрелся, и теперь был тёплым, почти горячим, позволяя себе распластаться животом на теле Лейда, словно нахальная лягушка, раскинувшая лапы...Внезапно Лейд осознал, что они соприкасаются обнажённой кожей. Его одежда была аккуратно распахнута, точно так же, как и многочисленные одеяния Риому, в которых принц напоминал многолепестковую хризантему. Часть его халатов благополучно покоилась под спиной асина, в то время как сам Риому оставался лишь в одном тонком кимоно, пояс которого был бесстыдно развязан.

Лейд и сам не понял, отчего задрожал, задышав чаще, и почему в животе всё сжалось в тугой узел, стоило Риому лишь слегка поёрзать на нём, заставляя их тела соприкасаться так непозволительно интимно. Оказалось, что одна ладонь принца придавлена его спиной, превратив их позу в объятие, разъединить которое можно было, лишь приподнявшись.

Лейд не стал этого делать, позволяя себе остаться, и, более того, он, наверное, сошёл с ума, раз вместо того, чтобы спихнуть с себя этого трусливого недоноска, невесомо обнял его в ответ, украдкой наслаждаясь собственным кощунством. У него были женщины. Это было бы странно, если бы их не было. Он познал женщину в пятнадцать лет. Кайсё всегда говорил, что снятие сексуального напряжения — одна из потребностей человеческого тела, лишать его которой нет никакого смысла.

Но никогда ему не приходилось обнимать мужчину. И даже в голову не могло прийти, что подобного рода близость может так взволновать. Тем более — близость Риому, от одного вида которого Лейда начинало, если не колотить, то ощутимо так перетряхивать. Сейчас, когда Риому спал, когда он молчал и не двигался, его присутствие воспринималось удивительным образом иначе. И оно не было неприятным. Если бы Лейд мог, он бы продлил это чувство до бесконечности. Он не мог его продлить, и поэтому сейчас просто старался запомнить его. Впитать в себя до капельки, чтобы потом, однажды оказавшись наедине с самим собой, там, куда никогда не заглянет вездесущий кайсё, позволить себе украдкой воспроизвести его в памяти и погреться в этой трогательной, уютной защищённости, которая заполняла подобно лёгкому приливу. Асин осторожно провёл ладонью вдоль спины, коснулся шелковистых волос. Сжал прядь, навсегда вбирая в кулак ощущение дивной, шелковистой мягкости. Риому пошевелился, проводя губами вдоль его горла, потёрся щекой, двинул ладонью, завозился во сне. Лейд замер с бешено колотящимся сердцем. Риому скользнул вдоль его тела, пытаясь устроиться поудобнее.

Лейд испугался. Это было слишком остро, слишком возбуждающе. Если Риому проснётся, натолкнувшись на его утренний стояк... В любой другой ситуации Лейду было бы всё равно, но в данном случае — равносильно быть застигнутым за чем то неприличным.

И именно поэтому Лейд попытался выбраться. Осторожно, стараясь не разбудить.

— Трус, — сказал Риому отчётливо, двинув губами рядом с его ухом. — Трус. — повторил он и, выпрямившись, посмотрел на асина осмысленными, абсолютно трезвыми глазами, в которых не было ни единой капли сна.

Лейд задохнулся. Именно так и чувствует себя вор, застигнутый на месте преступления.

Но ведь он ничего не делал.

Он не успел ответить, потому что Риому наклонился и поцеловал его, рывком сдёрнув вниз ставшие чересчур тесными штаны, и обхватывая ладонью то, что ещё вчера вечером так утончённо и сладострастно пробудил движением лишь одной подушечки пальца.

Воспоминание об этом помутило рассудок, и, вместо того, что бы отшвырнуть его прочь, Лейд разомкнул губы, усугубляя поцелуй. Позволив собственным ладоням жадно проскользнуть вдоль чужих боков и спины, ответить на объятие и замереть в нерешительности, которую Риому смёл одним ответным движением. Он приспустил свои брюки, одновременно стягивая штаны Лейда ещё ниже, и положил его ладонь на свой вставший член, давая понять, что нужно делать.

Наверное, это следовало прекратить, но Лейд не смог, с тонущей звериной страстью впиваясь в жаркий, с готовностью вобравший его язык рот, позволяя себе сойти с ума и погрузиться в пучину этого сладкого сумасшедшего блаженства. Кусать чужие плечи и шею, слыша лёгкий звенящий смех, перемежающийся невесомыми стонами удовольствия.

От одного вида этого развратного лица и жадных, пожирающих его собственное тело глаз, у Лейда сносило крышу. Риому раздевал его с таким видом, словно разворачивал долгожданный подарок. Подарок, который он очень долго хотел, и вот теперь, борясь с собственной нетерпеливостью, заставляет себя не спешить, и наслаждаться каждым мгновением. Лейд едва не свихнулся, не понимая смысла этой задержки. Уж кто — кто, а Риому имел достаточно возможности, чтобы налюбоваться на него со всех сторон. Но выражение этих глаз... Наверное, это стоило того, чтобы увидеть, и, может быть, позволить себе не спешить, хотя впервые на своей памяти Лейд утратил самоконтроль настолько, что, кажется, пытался выпрыгнуть из собственных штанов. Ублюдок Риому не дал этого сделать, подчинив его плоть настолько, что Лейд даже двигаться не мог, плавясь, словно глина в руках умелого мастера, хватая воздух ртом, чтобы не задохнуться.

Он никогда не думал, что секс может быть чем — то иным, чем получение удовольствия для собственной разрядки. Он знал как ласкать женщин и многие женщины ласкали его. Но всё это было так бесцветно. Риому каждое движение наполнял такими красками, что было просто странно, что Лейд не кончил до того, как его одежда улетела на траву. Ледяной воздух обжигал пылающую кожу, делая ощущения невероятными. Риому не давал ему замёрзнуть, растирая, разминая, лаская каждый миллиметр его кожи, неуловимо ускользая из его рук каждый раз, когда асин пытался стянуть с него одежду. Ему хотелось видеть его, вернуть ему хотя бы тень собственного удовольствия, но по какой — то причине Риому уклонялся от его ласк, перехватывая его ладони, до тех пор пока асин не сдался, устав бороться с этим непонятным упрямством. Думать над причиной этого странного поведения было абсолютно невозможно, потому что в мозгах образовался восхитительный пустой звон, постепенно перешедший в барабанную дробь, когда Риому принялся уже не ласкать, а садировать его языком, не забывая награждать лёгким укусом, при переходе на каждый новую точку рубежа. Когда он добрался до истекающей головки и — ну абсолютно по сволочному — пропустил главное блюдо, нахально уходя на бедро, Лейд чуть не убил подлую скотину пяткой.

Увидев выражение его лица, Риому прыснул, а затем начал откровенно ржать, подтверждая давший трещину вердикт, что принц — редкостный ублюдок.

Асин окаменел лицом, мысленно выругался, пытаясь сесть и растерялся, осознав, что хохочущий Риому внезапно стиснул его, прижимая к себе, зарываясь лицом в его шею, целуя, целуя, целуя.

В лицо, губы, подбородок, скулу, горло. Вплетаясь пальцами в короткий ёжик волос на голове, превращая их в воронье гнездо. Губами стирая невольно причиненную обиду, стараясь не смеяться, но неуловимо вздрагивающие плечи выдавали его с головой. Но невозможно было противостоять этой безудержной, пугающей ласке. Лейд тонул в ней, не понимал её, задыхался от этого наполняющего чувства, которое разрывало его изнутри, потому что, кажется, это было то, что он не мог вынести, и если бы не сумасшедшее возбуждение, которое требовало разрядки, он бы вскочил и убежал, даже если после этого обрубил бы собственные ноги, за то что предали его и позволили уйти от такого.

Словно понимая его состояние, Риому больше не смеялся. Он был удивительно серьёзен и лишь лёгкая магнетическая улыбка, продолжающая блуждать на изломанных губах, никуда не желала исчезать.

С этой лёгкой странной улыбкой, Риому оказался сидящим за его спиной, целуя шею, бродя губами вдоль косточек позвоночника, лаская живот и ствол, мечтающего взорваться члена. Но каждый раз, предвосхищая этот момент, Риому находил какую — то скрытую точку, одно нажатие на которую позволяло продолжать эту пытку вновь и вновь.

И когда Лейд был готов умолять, он развернул асина к себе лицом, посмотрел странным взглядом и решительно надавил на его затылок, опуская голову вниз. Осознав, что Риому желает получить от него, Лейд напрягся, не уверенный, что готов ублажать его так. Риому раскинул ноги, продолжая выжидательно давить на его неуловимо сопротивляющийся затылок. Они встретились глазами.

Риому облизнул губы и чуть прикрыл веки, в которых сейчас читалась просьба и — одновременно — нечто неуловимое дающее понять, что если Лейд откажется, то заканчивать ему придётся самому. В какой — то момент асин готов был поступить именно так. С неуловимым вздохом Риому скользнул вниз, поднимая Лейда, притягивая его к себе, чтобы найти его губы.

— Тебе не кажется, что это было нечестно? — шепнул он со смешком и, не дав сообразить, опрокинул асина на траву, накрывая взрывом невероятных ощущений, от которых перехватило дыхание, и небо внезапно упало вниз, став всего лишь точкой, сосредоточенной во вселенной чужого рта, который, в отличие от него, оказался более милосерден.

Когда Риому опустился на него, Лейду показалось, что время остановилось. Они выпали из пространства, потому что в этой реальности, в этом мире, не могло произойти ничего подобного.

Стремительно надрывались цирикию, вплетая стоны сверчков в чужое надрывное дыхание, обрываясь на миг, вибрируя единой нотой блаженства и распадаясь на тысячи утончённых звуков. Почему раньше он никогда не замечал, как прекрасны могут быть эти песни, тая в себе тысячный неуловимый смысл?

Они взлетали и падали в бесконечность. Каждый звук отдавался в груди, становясь огнём пульса, взрывом в ушах. Движение, бесконечное как сама вечность, на пике которой сосредоточены жизнь и смерть. Стремительный круг. Вверх и вниз, в слиянии инь и янь. Красное над головой, жёлтое на земле. Роскошный водопад волос на алебастрово-бледной коже, стекающий по сползающему с плеча кимоно, бесконечно белому, сложному как лепестки хризантемы. Надрывная свирель.

Раз, ещё раз. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Невозможно оторвать взгляд от застывшего лица, покрытого жемчугом пота. Риому двигался на нём, горячий, восхитительно тесный. От наслаждения хотелось кричать. Он не кричал, потому что асин должен уметь сдерживать эмоции. Поцелуй, спасающий собственные прикушенные до крови губы. Укус. Ещё один.

О ками, он же смеётся. Смеётся даже сейчас.

Впиться в чужие губы, смять, чтобы стереть эту бесконечную победную ухмылку.

Сорванный стон. Языки сплетаются, словно совокупляющиеся змеи. Они и есть змеи. Движение бёдер Риому, танцующего бесконечный танец на кончике его пылающего хвоста.

Кажется, цирикию сошли с ума, пытаясь петь для них свою гармонию.

На краю сознания, на грани мира, в отсутствии звука, рождая блаженство. Раз за разом. В ослепительном сиянии ледяного неба над головой, в отражении пылающих глаз.

Ну, скажи мне, что я урод, — сказали они. Если бы Риому мог мыслить, они непременно сказали бы так.

Ты — бог...

Но в такой момент слепых зрачков, расширенных от страсти, невозможно ничего понять. Движение навстречу друг другу. Слияние кожей. Скользить по бедрам, непрекращающейся судорогой ладоней, вцепиться в чужие пальцы в приближающейся агонии, не отпускать, стиснуть до боли.

Снова движение. Вверх вниз. Круг.

Инь и янь, меняющие цвета с алого на золотистый, с жёлтого на красный. Не имеет значения в чём выражена противоположность, если она стремится стать единой.

Агатово-чёрные волосы, превратившиеся в оживших змей, белоснежная маска лица, и движение, новое движение, родившееся в широко распахнутых глазах. Быстрее. Ещё быстрее. Мир сменяется ночью и днём, рассыпаясь частичками мелькающих всполохов. Алое и золотое, чёрное и белое, инь и янь — в бесконечном нарастающем круговороте ритма. Вверх и вниз. Убивая. Наслаждение, которое невозможно выдержать. Вверх и вниз. Быстрее. Ещё быстрее. Стать движением, частью чужой вселенной, отражение собственной белой вспышки на дне распахнутых глаз, которые приближаются, приближаются так неотвратимо близко, чтобы поглотить...крик...

Кажется, он закричал. Но, наверное, это было неправдой. Асин не станет кричать, и сдавленное ответное шипение Риому тоже вряд ли можно было принять за крик. Змея излила свой яд, и другая змея пожрала её губы, орошая ядом в ответ.

Тишина. Пронзительная тишина, в которой, кажется, уже больше нет звуков. Их не может быть. Совершенная симфония, после исполнения которой, даже цирикию, кажется, жаждут смерти...

Они содрогались раз за разом, словно тело пронзали десятки молний, и не сразу после наступления оглушающей тишины пришло успокоение и забвение.

Остаться так...Навсегда. Так глупо.

Снова начали петь цирикию. Неужели им всё мало?

Интересно: могут ли цирикию плакать?

Риому лежал на нём, восстанавливая дыхание, уткнувшись лицом в его плечо, слизывая стекающие капельки пота. Они лежали в тишине, почти несколько минут. А затем принц приподнялся и поцеловал лишь один раз, скользя ладонью по щеке. Может ли чужая рука быть столь требовательной и нежной одновременно? Странная мысль. Пальцы надавили на скулу, заставляя Лейда повернуть голову. Глаза снова встретились в бесконечно долгом немом разговоре. Риому снова пытался сказать или спросить его о чём— то, но Лейд не понимал — ведь это был всего лишь сон.

Когда рождается понимание, сны, как правило, имеют привычку исчезать. Риому потёрся об него носом, улыбнулся неуловимой улыбкой, и отстранился, давая понять, что пора вставать.

И просыпаться.

Лейд лежал на земле и непонимающе моргал глазами. Если бы кайсё увидел его в этот момент... А, впрочем, имеет ли смысл постоянно думать о кайсё? То, что произошло, могло обозначать лишь одно. Лейда ждёт смерть. Если кто нибудь узнает. Но вряд ли Риому понимал это. Иначе бы он не попытался сделать то, что заставило асина потерять рассудок. Но даже если бы принц знал... Разве ему было хоть какое — то дело до жизни своего слуги? Случившееся между ними — не более, чем прихоть. Прихоть его высочества, который так отчаянно скучал, что решил перепихнуться с асином ради скуки. Ведь не мог же Риому...на самом деле...

Принц сладко потянулся, словно сытый довольный кот, и поднялся гибким движением, отправившись умываться и оставляя Лейда одного осознавать случившееся. Он больше не прикоснулся к нему. Лишь снова улыбнулся, этой своей странной мечтательной улыбкой, расшифровать значение которой не смог бы не только Лейд, но и сам великий кайсё.

Когда принц вернулся, асин был полностью одет и сидел на камне в состоянии, близком к лёгкому паническому шоку.

— Хватит думать. — Риому подошёл к нему, кладя руки на плечи и притянув к себе собственническим движением, свойственному любовникам, поцеловал сомкнутые закаменевшие губы. Отстранился на секунду, смерив неподвижное лицо асина оценивающим взглядом и неуловимо пожал плечами.

— Ты придаёшь слишком много значения подобным вещам. Мне начать тебя уговаривать?

— Это ты придаёшь им слишком много значения. —

Лейд отвернулся с тщательно непроницаемым выражением. — Мне всё равно.

— Понятно... — показалось или нет — в лице Риому что-то изменилось. Оно словно неуловимо потемнело, но затем стало прежним.

— Нам пора отправляться в путь, — напомнил принц мягко.

Лейд кивнул, выражая согласие, и тогда Риому опустился на валун.

— Но сначала ты накормишь меня, а потом понесёшь, — повелел он непреклонным тоном. — Иначе я никуда не пойду.

— Сдурел? — со злостью спросил Лейд, начиная понимать, что действительно. Ничего не изменилось.

Это было бы странно — думать, что подобные вещи могут что — то изменить. Так думают женщины и дураки.

Но в клане Саи дураки не выживают. Странно чувствовать себя дураком. Обманутым дураком. Но, наверное, это лучше, чем осознавать себя лицемером.

— Ну, — глаза принца прищурились. — Просто я подумал, что если ты хочешь получить свои деньги, ты постараешься сделать всё возможное, чтобы я остался в живых. И если ты будешь вести себя достаточно благоразумно, то я позволю тебе доставить меня в Дагон без особых неприятностей. И, может быть...

Его рука потянулась к Лейду и остановилась, откатываясь обратно, словно натолкнувшись на невидимое препятствие. — Поторопись, если хочешь, чтобы мы поспешили, — манерным тоном закончил принц.

Лейда ощутимо заколотило.

В какой — то момент он остро пожалел о случившемся.

Но, в то же время, при воспоминании об этом внутри всё начинало сладко ныть, а сердце заходилось как сумасшедшее, щедро сдобренное памятью ладоней, которые до сих пор горели в том месте, где он прикасался к этой божественно атласной коже.

Вот только повторение этого безумия вряд ли было возможно. А, если бы даже и было бы возможным, Лейд не позволит этому произойти.

Словно подчёркивая, что ему наплевать, и подобные вещи являются тем, что входит в рутинные развлечения принца, Риому снова вёл себя как распоследняя скотина. Впрочем, когда бы он был другим?

Накормив его остатками припасов и оставшись голодным, асин вновь посадил принца на закорки. Риому издевался над ним, продолжая изводить его словами и прикосновениями, но теперь ощущать его близость было мучительно. А слова ранили в два раза сильнее, потому что разум упорно не хотел смиряться с фактом того, что их может произносить человек, с которым может быть так удивительно хорошо. Риому, шутя, открыл перед ним ворота рая, и столь же легко захлопнул их, заставляя Лейда ещё сильнее запутаться в себе. Неужели он настолько слабый и никчёмный, что ему могло прийти в голову строить иллюзии? Лицемер. В отличие от него, Риому хотя бы был честен.

— Осторожнее! — капризно протянул Риому, когда забывшись, Лейд забыл убрать ветку с его пути, и она едва не хлестнула принца по щеке.

— Хочешь убить меня? — жарко выдохнули ему в ухо.

Самое обидное заключалось в том, что до пробуждения у реки Лейд не осознавал чувств, которые вызывает в нём принц, а сейчас он прекрасно понимал, что каждое движение этого красивого ублюдка на собственной спине отзывается болью в паху. Он хотел Риому. С самой первой встречи, он безумно желал этого прекрасного недоноска, даже если отрицать это было так удобно.

— Было бы неплохо, — буркнул Лейд и зашипел, осознав, что Риому гуляет пальцами по его груди. — Не смей трогать меня!

— Какие мы нежные, — недовольно пробурчал принц, но руку не убрал, — Сегодня утром ты был совсем не против того, чтобы я тебя трогал. И, кажется, тебе ооочень понравилось.

Неуловимым движением Риому переместил ногу, кончиком ступни потеревшись о его пах.

— Я уже сказал, это не имеет значения, — ровным голосом отозвался Лейд, мечтая пришибить недоноска об дерево.

— Тогда с чего ты так бурно реагируешь? — принц подул ему в ухо, разочарованно убирая ногу на место. Кажется, он ожидал более сильной реакции. Что ж. Хотя бы эмоции Лейд всё ещё мог держать под контролем.

— Мне нравиться тебя трогать, Лейд, — сообщил Риому, — И я буду трогать тебя столько, сколько захочу.

— В мои обязанности входит доставить вас живым, принц, — проговорил асин, сходя с ума от этого насмешливого дразнящего тона, в котором не было ни капли тепла.

— Если вы продолжите в том же духе — я свяжу вас. И всё последующее путешествие вы проделаете именно таким образом.

Произнеся это, Лейд внезапно осознал, что нашёл выход. Лишь подосадовал на себя за то, что подобная мысль не пришла ему в голову раньше. Это бы избавило от множества проблем. Но, с другой стороны, мог ли он так поступать с принцем? За одно то, что простой асин посмел говорить с его высочеством в подобном тоне, ему следовало отрубить голову.

— Какая страшная угроза.

Почему у Лейда каждый раз оставалось стойкое ощущение, что Риому попросту смеётся над ним?

— Наверное, стоит прислушаться. А если я буду сопротивляться, ты меня побьёшь? — поинтересовался принц.

Лейд не мог видеть его лица, но был уверен, что Риому улыбается.

— Хорошая идея. Хотя убить было бы более правильно.

Лейду было уже наплевать на то, что Риому скажет или подумает о нём. Риому сам перешагивал через все границы и барьеры, не желая соблюдать никакой дистанции, так почему же он, Лейд, должен соблюдать её?

— Какой ты кровожадный, Лейд, — со вздохом сказал принц, но чувствовалось, что Риому продолжает насмехаться. — Если бы ты не был моим охранником, я бы подумал, что ты хочешь меня убить, — заметил он невинно. Лейд уже привык к выходкам Риому, и поэтому не сбился с шага, хотя эта фраза пронзила его сознание, подобно брошенному копью.

Он действительно собирался убить Риому.

Но, несмотря на всю неприязнь к этому несносному парню, это знание больше не приносило облегчения. Наоборот, оно внезапно оказалось удивительно неприятным и тяжёлым.

Когда Риому, решив, что на сегодня Лейд получил достаточную порцию издёвок, наконец заткнулся и замолчал, устроившись головой на его плече, мысль о его смерти стала почти болезненной.

Всё — таки Риому прав. Ему стоит меньше думать. Но теперь, по какой — то причине, не думать было удивительно сложно. Хотя, наверное, так было проще всего. Не думать.

После общения с Риому он не представлял, как сможет показаться на глаза кайсё. Рядом с Риому было невыносимо. Но, представив как хорошо, наконец, будет отвязаться от него, Лейд внезапно ощутил себя почти голым. И удивительно уязвимым. Это было странное ощущение. Словно, пробив его эмоциональный барьер, Риому снял с него кожу. Вот только до обидного больно, что он ничего не пожелал дать взамен.

Через какое — то время Риому сообщил, что устал сидеть на его спине и пошёл сам. Впервые за два дня их совместного пути.

Лейд обрадовался. Таким образом они могли двигаться гораздо быстрее. И лишь спустя некоторое время ощутил непривычную щемящую пустоту.

Они шли стремительно и бесшумно, продвигаясь вперёд с неожиданной для этого путешествия скоростью. Риому не жаловался, хотя в любую минуту Лейд с радостью готов был подставить ему поясницу. Разумеется, он ни за что на свете не признался бы в этом даже себе. Но Риому не жаловался, с ослиным упрямством взяв выбранный асином быстрый темп. В отличие от Лейда, он производил некоторое количество шума. Может быть, именно поэтому цирикию перестали петь. Удивительные насекомые, которые кажутся вездесущими в своей мифической приспособляемости к различной среде обитания. Даже у водоёмов, среди роящихся светлячков, неугомонные кузнечики выводили свои скрипки до самого окончания осени. Зимой цирикию погружаются в сон. И людям приходится рассчитывать самим на себя. Некому предупредить их о приближающейся опасности. И только северный ветер иногда словно доносит далёкие отголоски уснувшего до весны стрекотания.

Способны ли кузнечики видеть сны? Что им сниться зимой? Есть ли у них душа? Но вряд ли цирикию могут иметь душу. Бессмысленные насекомые, существование которых столь быстротечно.

С приходом зимы

Я не плачу о тебе, мой кузнечик.

Земля, укрытая снегом, сохранит твой сон.

Весной вновь раздастся пение цирикию,

Прогоняя тоску глупца.

Отчего же так щемит сердце?

Молчание было тягостным. Раньше Риому болтал без умолку, но теперь он, кажется, не собирался больше разбивать повисшую между ними напряжённую тишину. Шуршали под ногами жёлтые листья, постепенно переходя в пожухлую россыпь сосновых иголок и мха. Лиственные деревья сменились изогнутыми соснами, и река, вдоль которой они шли, постепенно ушла вниз и свернула на юг, не желая ничего общего иметь с горами и раскинувшимся неподалёку от их подножия городом, за которым, у самого склона, высился храм Дагон.

Лейд оставил принца неподалёку от дороги.

Он собирался заночевать в лесу, но достаточно было бросить один взгляд на измученное лицо Риому, как становилось понятным, что в этот раз они либо проведут ночь в нормальной гостинице, либо Риому выкинет очередную выходку.

Он вошёл в город, собираясь купить одежду. Можно было поступить как обычно и украсть что нибудь, но сейчас Лейд не хотел привлекать внимание. Торговец может узнать своё платье, и тогда у них будут неприятности. Но когда он проходил по одной из улиц, его внезапно дёрнули за рукав.

Лицо человека под шляпой оказалось до неприятного знакомым.

— Что ты узнал? — спросили его, нагружая всем необходимым. Осознав, что, возможно, за ними следили, Лейд похолодел, но не выдал себя ни единым движением. Человек из клана, помогающий ему с маскарадом, сам ответил на мучающий Лейда вопрос.

— Мы ждали тебя в городе, — сообщил он, — По приказу кайсё.

— Этот человек не представляет опасности, — нарочито небрежным тоном сообщил Лейд. — Я мог бы убить его множество раз. Не понимаю, почему с ним столь долго возились.

— Наше дело — выполнять приказы, — напомнил поверенный сухим, безразличным тоном. Его звали Наи. И если бы асины могли иметь друзей, Лейд бы сказал, что Наи относится к этому числу. Или почти относится, ведь безоговорочно исполняющие приказы кайсё асины никогда не знали этого понятия.

— Ударный отряд будет ждать в Дагон, — в голосе Наи не было никаких эмоций, но Лейд уловил слабое эхо удивления. Возможно, Наи как и он сам не понимал, зачем столько предосторожностей для того, чтобы прикончить какого-то жалкого ублюдка. Но, возможно, охрана, ожидающая Риому, была сильна. И именно это имел в виду кайсё. Впрочем, когда бы кайсё посвящал их в свои планы?

Следующей эмоцией Наи стало сочувствие. Когда он, равнодушно глядя в сторону, передал Лейду, что желает от него кайсё, щёки асина вспыхнули жаром. Он был даже благодарен тому, что Наи не смотрит на него. Не смотрит, но конечно же, всё замечает. И сейчас. если бы асины могли испытывать чувства и своё личное отношение, он бы сказал, что ему жаль Лейда.

— Кайсё приказал сблизиться с принцем Риому.

Наи по-прежнему не смотрел на него, и в его голосе ничего не изменилось. — Максимально возможным способом. Это всего лишь приказ.

Наи повернулся, и натянул на голову Лейда широкополую соломенную шляпу, сдвигая её вниз, чтобы закрыть лицо.

— Это ничего не значит, — произнёс он ровно, но пальцы его слегка дрогнули, отзываясь движением соломенной шляпы.

Это было единственное, что мог позволить себе асин, и Лейд был благодарен Наи. За эту невидимую тонкую нить сочувствия. Они всего лишь асины. Живущие ради блага клана Саи. Они должны исполнять приказы, какими бы отвратительными эти приказы не были.

Но если бы Наи знал, знал о том, насколько они уже близки с принцем, вряд ли бы соломенная шляпа оказалась на его голове под столь кривым углом. Скорее всего, она легла бы ровно, а, может быть, совершенно съехала.

Наи сочувствовал ему, и ему в голову не могло прийти, что Лейд не стоит этого сочувствия.

И кайсё слегка запоздал, отдавая этот унизительный для воина приказ. А может быть, на самом деле он всё знал, кайсё?

Ведь ветер имеет уши, а цирикию могут петь до бесконечности.

Лейд повернулся и ушёл не сказав ни слова. Но перед уходом Наи предупредил его, что сегодня в городе они могут не ждать неприятностей. Люди клана Саи лично позаботятся о том, чтобы во время пребывания в гостинице с ними ничего не случилось.

Всё решится на месте. Завтра или послезавтра в храме Дагон.

Ради этого можно было подождать и дать им ещё одну спокойную ночь. А, может быть, две. Лейд сообщил о том, что ему приходится нести принца на себе и есть вероятность задержки. Наи вновь кивнул с сочувствием и пониманием.

Когда Лейд уходил, он знал, что Наи не смотрит ему вслед. Наи был асином и сейчас торопился передать полученные сведения кайсё.

Риому ждал его на месте.

Честно говоря, после всех выходок принца Лейд был уверен, что Кира снова сотворит какую — нибудь глупость. Но, к его тайному разочарованию, принц ничего такого не предпринимал. Он дремал, сидя на земле и прислонившись спиной к дереву.

Лейд остановился напротив, а потом присел на корточки, изучая красивое, мужественное лицо, которое так странно не вязалось с образом бесконечного слюнтяя и нытика. Во сне Риому казался совсем другим, настоящим. Почему же боги распорядились так странно, подарив этому парню незавидную судьбу — быть живым лишь во сне? Но намного ли Лейд отличался от него?

Риому внезапно открыл глаза и толкнул его в грудь. Он всё делал внезапно, и лишь огромным напряжением асин сумел подавить защитный рефлекс и не ударить его в ответ. Не удержавшись, он шлёпнулся на землю, вызвав довольный смех принца.

— Испугался? — спросил Риому весело.

Своё мнение Лейд предпочёл оставить при себе. Молча протянул ему простой халат и такую же шляпу. Даже нарядившись в обноски, принц вряд ли бы смог сойти за простолюдина. Слишком прямая спина, слишком надменное выражение лица. Но, хотя бы, так Риому мог не бросаться в глаза, а, значит, и не вызывал искушения у людей Гайтетсу, которыми кишел этот город, напасть на себя.

— Ты опять впал в молчание, — отметил принц, безропотно переодеваясь и, к изумлению Лейда, в первый раз никак не комментируя факт того, что ему приходится носить подобное. Хотя нет, не удержался: скривился, но, несмотря на брезгливую мину, всё же сдержал язык минуты на две, после чего вновь принялся доставать асина.

— Ну и что теперь? Так и собираешься молчать до самого храма?

Кажется, во время его отсутствия Риому вновь вернулся к прежнему сволочному настроению, а, значит, Лейду опять предстояло несколько часов пытки. Радовало лишь одно. Риому, как и все нормальные люди, нуждался во сне. А, следовательно, если потерпеть, рано или поздно он, наконец, заткнётся. Стоило ему подумать о ночи, как лицо снова вспыхнуло сухим горячим жаром. Да будут благословенны широкие шляпы.

— Лейд, если ты будешь злиться на меня, добром это не кончится, — с угрозой проговорил Риому. — Поговори со мной.

Лейд посчитал до десяти и, выдохнув, повернулся к принцу и замер, на секунду осознав, до чего красив этот ублюдский недоносок.

— О чём ты хочешь поговорить? — переборов себя, асин отвёл глаза.

— О множестве вещей.

Риому бесцеремонно пристроился сбоку и, к счастью асина, не сделал попытки взять его за руку, хотя, когда их ладони оказались рядом, между ними словно протянули нить. Ощущал ли это принц? Скорее всего, нет. Если бы он это сделал, Лейд бы точно не пережил. Хотя бы потому, что очень хотел, чтобы Риому коснулся его... хотя бы краешком.

Мысли, непростительные для асина. Но Лейд больше не был асином. Он перестал им быть задолго до того, как он и Риому соединились. Наверное, он перестал им быть в ту минуту, когда впервые встретил принца и понял, что больше не может оставаться безразличным.

— Ты так и не рассказал мне, каким образом оказался в клане Саи.

Всё-таки Риому — неисправимый болван. От выбранной темы разговора Лейд едва не зашипел.

— У тебя способность, — сказал асин медленно, — выбирать темы, о которых не хочется говорить.

— Тогда расскажи о чём нибудь-другом. — с готовностью согласился принц, пока они шагали к городу по широкой дороге. Мимо проезжали повозки, шли крестьяне, изредка проносились всадники на лошадях, один раз даже проехали роскошные носилки, сопровождаемые внушительной охраной. На них никто не обращал внимания.

— Мне не о чем рассказывать, — ровно отозвался асин и внезапно понял, что это, действительно, так. До встречи с Риому он словно и не жил. И даже задания воспринимались как что-то само собой разумеющееся, факт, который не вызывал никакого эмоционального окраса.

— Трудно всё время всё держать в себе, — заметил Риому, вызывая уютное желание врезать ему, чтобы заткнулся.

— Во дворце проявлять эмоции считается признаком дурного характера и плохого воспитания. Постоянные ограничения и запреты — неотъемлемая часть нашей жизни. Так же как и у вас. Только, наверное, чуть проще.

Риому всегда начинал говорить без перехода — это было то, к чему Лейд тоже почти привык.

— Когда я был маленьким, мне всегда хотелось поиграть с другими детьми, но особа королевской крови не может иметь друзей. Только подданных...

Лейд не просил Риому рассказывать о себе, он не хотел знать об этом. Но разве Риому приходило в голову поинтересоваться чужим мнением?

— Правда, у меня был друг, — продолжил принц, не замечая напрягшейся спины асина. — Сын одной из служанок. Мы постоянно приходилось прятаться, чтобы поиграть вместе. Однажды нас поймали...

Принц ненадолго замолчал и продолжил рассказывать дальше, лёгким беспечным тоном, за которым лишь отточенный слух мог уловить смутную болезненную горечь истинных чувств. Чувств, которые он тоже не имел права испытывать.

— Я не знаю, что с ними стало. Даже когда я стал взрослым, некоторые тайны удивительно сложно раскрыть. Страх творит с людьми поразительные вещи. Они поголовно становятся слепыми и глухими, предпочитая ничего не знать и не замечать.

Лейд скосил глаза. Но, казалось, Риому не нужны были слушатели. Он говорил словно сам для себя, с сосредоточенным видом рассматривая дорогу под ногами.

— Иногда я играл с братьями. Так хотел отец. Он считал, что это поможет нам подружиться. Хирома был старше нас на несколько лет. Он всегда говорил, что станет величайшим императором. Был момент, когда я восхищался им... Потом он убил отца.

Принц снова замолчал.

Лейд ускорил шаг, надеясь, что он остановится на этом. Но Риому не остановился.

— Власть — странная штука. Оказавшись на престоле, начинаешь боятся её потерять...

Принц снова сделал паузу, одновременно ускоряя шаг, чтобы поспеть за пытающимся убежать от него Лейдом.

Любой нормальный человек, осознав, что его не хотят слушать, должен был замолчать — хотя бы — из вежливости. Но Риому никогда не был нормальным.

— Я жил в одном из павильонов. Во дворце у каждого принца есть своя территория. И на неё не принято заходить. На отца этот запрет не распространялся. А Хирому всегда делал то, что хотел.

На секунду принц смолк, уступая дорогу проезжающей мимо повозке. Лейду тоже пришлось замедлить шаг. Они ступили на обочину, не забыв поклониться.

— Когда жить во дворце стало слишком опасно, — как ни в чём не бывало продолжил принц, — Мне пришлось покинуть его и переехать в один из собственных домов. Даже став императором, Хирому должен был иметь веские причины, чтобы отобрать у меня мои привилегии. Пока был жив мой брат, у него не было повода опасаться меня. Впрочем, он никогда меня не опасался.

Я пытался дружить с ним. Несмотря на то, что знал, что он за человек...Может быть, именно потому, что знал. Я видел правление отца. Знаешь, если притворяться незаметным и не представлять собой никакой угрозы, можно ведь видеть и замечать множество вещей.

Лейд не понял, в какой момент он пошёл медленнее.

— На тебя никто не обращает внимание. Иногда это очень удобно.... Я видел достаточно, чтобы не испытать ненависти к своему брату после того, как он убил шестого дракона... И суметь понять, когда он пытался спасти свою жизнь, после того, как мой брат поклялся отомстить... Теперь мне приходится спасать свою жизнь. И никого не интересует моё мнение по этому поводу. Забавно. Меня пытается убить мой брат, а я пытаюсь оправдать его даже сейчас. Всё — таки некоторые детские привычки сложно изжить.

Лейд молчал, по-прежнему не отвечая и снова ускоряя шаг, надеясь поскорее дойти до ворот. Риому не отставал, продолжая говорить то, что у Лейда не было никакого желания слушать.

— Но, несмотря на всё это, даже сейчас я признаю Хирому лучшим правителем, который может быть у этой страны...Ты до сих пор считаешь, что мне нужно идти в Дагон? Лейд?

Сказав эти слова, Риому остановился. И, почувствовав его движение, асин остановился вместе с ним. Понимая, что сейчас нужно набраться храбрости и повернуться к принцу лицом.

За этими словами стояло множество других слов. Множество недосказанностей и историй, которые у него уже не будет времени узнать.

— Нам нужно идти, — проговорил Лейд, так и не повернувшись.

Что ещё он мог сказать?

Губы принца тронула складка.

— Да. Нам нужно идти, — согласился он и двинулся вослед зашагавшему по дороге асину. На мгновение у Лейда возникла идиотская мысль: а что, если не поворачиваться больше назад? И тогда, возможно, бросив взгляд через плечо, он не увидит Риому. Потеряет его и избавиться от мучительного выбора. Он давал принцу шанс, безмолвно умоляя его уйти.

Если Риому исчезнет, Лейд не станет его искать.

Разумеется, это была идиотская мысль. И, разумеется, Лейд обернулся, чтобы проверить: следует ли за ним Риому, и не пришло ли ему в голову действительно пропасть. В этом случае у Лейда возникнут большие неприятности. Невозможно сбежать от вездесущего ока кайсё, невозможно покинуть клан Саи.

Отступника ждала мучительная смерть. Настолько мучительная, что одно описание казни вызывало рвотный спазм. Если он не выполнит задание, самоубийство — единственный путь, который останется для него. Убить Риому или умереть самому. Третьего пути не дано. Даже в этом они были удивительно похожи с Риому.

До гостиницы они дошли в очередном молчании.

Риому, наконец, отстав от него, погрузился в свои мысли. У Лейда тоже существовало то, что ему следовало обдумать. В первый раз молчание не было тягостным. Словно каждый понимал и разделял невидимую ношу друг друга. Им следовало о многом подумать, прежде чем снова начать разговор. Даже зная, что этот разговор будет бессмысленным и ничего не изменит.

Они заказали ужин в комнату, которую сняли на двоих. Вопреки приказу кайсё, Лейд хотел заказать два отдельных номера. Но это было бы странно, если бы вдруг он перестал охранять Риому. К тому же, словно предвидя его желание, Риому внезапно тронул его за рукав и показался таким удивительно хрупким, что Лейд просто не мог поступить иначе. В эту ночь Риому отчаянно нуждался в собеседнике. Ему было нужно выговориться, и странно было, что ему захотелось выговориться перед асином, которого, судя по отношению, он не переваривал точно так же, как и сам Лейд не переваривал его.

Но сейчас, словно предчувствуя гибель, Кира беззвучно попросил его, и Лейд не смог отказать.

Они вместе съели ужин, изредка перебрасываясь лёгкими, ничего не значащими фразами, разглядывая друг друга тайком. У каждого из них был свой груз, который нужно было нести в одиночку.

Лейду — всю жизнь. Риому — до храма Дагон.

Принц выразил желание посетить купальню, и Лейд, ни слова не сказав, сопроводил его, хотя, остаться без меча в таком месте. для него было равносильно пытке, почти такой же, как осознавать, что в соседней купальне он не может следить за ним, хотя, это очень удобный момент для нападения. Но Риому категорически отказался от его общества. Словно лишний раз желая подчеркнуть всю незначимость утреннего события. Если бы он не был уверен в том, что Саи гарантируют безопасность этой ночью, Лейд бы плюнул на приказ Риому и остался с ним, даже если невозможность прикоснуться к этому телу будет ещё более худшей пыткой. Всё, что он мог — это сидеть в соседней купальне и просить принца разговаривать с ним, что должно было значить, что с Риому всё в порядке. Риому издевался. И позволял себе молчать, получая удовольствие от того, что Лейд не находит себе места от беспокойства. Лейду хотелось наорать на него. Но он сдержался. На краю сознания билась мысль. Пусть хотя бы в последний раз у него будет всё по-человечески. И он даже не обиделся, когда в ответ на его замечание, Риому пренебрежительно фыркнул и посоветовал асину вместо занятий болтовнёй вымыться как следует, потому что от него воняет как от свиньи.

Слова Риому ранили. Но сейчас даже эти уколы Лейд воспринимал с благословением. Ведь Риому говорил с ним. Закрыв глаза, сидя по горло в воде на горячих камнях, асин старался запомнить каждый миг.

Сквозь тонкие стенки перегородки отделяющей их друг от друга, он ощущал неуловимый аромат Риому — мягкое тепло присутствия, просочившееся в стенки души.

Они вышли вместе, сопровождаемые взглядами служанок, которые не могли понять, почему господа отказались от их помощи. Их восхищённые взгляды были сосредоточены на Риому, и Лейд испытывал раздражение. Ему хотелось переловить эти взгляды, прихлопнуть, словно липкую белую моль. Но Гайтетсу, как обычно, наслаждался вниманием, словно не понимая, насколько оно может быть для них опасно. Но в этот раз, Лейд разрешил ему маленькую поблажку, не позволяя, впрочем, сесть себе на шею, когда, заметив его снисхождение, Риому выразил желание посетить общий зал.

Сегодня это было безопасно. Но Лейд ни за что на свете не пожелал бы признаться себе, что им движет не страх, а обычная ревность. Мысль о том, что все эти люди будут пялиться на принца, сводила с ума. Когда Риому непреклонным тоном сообщил, что хочет девушку на ночь, Лейд, плюнув на собственные муки совести, заявил, что это невозможно. Неважно, что, возможно, уже завтра Риому предстоит умереть. Сегодня, в эту последнюю ночь, внимание принца будет принадлежать только ему, даже если до самого рассвета ему предстоит сидеть перед запертой дверью.

Принц заказал саке. И Лейд не стал препятствовать его желанию напиться. А через какое — то время понял, что надирается сам, слушая бесконечные непрекращающиеся рассказы Риому.

О его детстве, о жизни во дворце, о семье, которой он никогда не знал, о золотом павильоне в саду, где он был заперт как в клетке, о монастыре, куда его отдали, для того, чтобы спасти жизнь, о друге, которого отравили вместо него. О том, что на спине — уродливый шрам, оставленный покушением, и поэтому он стесняется раздеться и о множестве других вещей. Воспоминаний, похожих на яркие бусины, которые вспыхивали и гасли после того, как их тщательно перебирали перед тем, как снова уложить в шкатулку. И пусть Риому был капризным, избалованным эгоистом — в то же время перед ним открывался совершенно новый Риому, удивительный Риому, который...

Лейд и сам не понял, почему сорвался с места, завалил принца на пол и зажал ему рот, заставляя замолчать. Может быть, потому что ему надоели эти бесконечные россказни, а, может быть, потому что судьба Риому таким удивительным образом была похожа на его собственную, что в какой-то миг Лейд начал понимать, что сходит с ума. Пусть в их жизни не было ни одного похожего момента, пусть Риому — принц, а он — всего лишь асин. Но они чувствовали и думали одинаково, и этого Лейд просто не мог перенести.

— Если я тебя не доставлю в храм, я...Если я не смогу выполнить задание... — почти прохрипел асин

Риому высвободив руку, приложил палец к его губам.

— Шшш, — на секунду показалось, что зрачки у него дрогнули расширяясь, закрывая собой почти всю радужку.

— Шшш, — повторил Риому, а затем, ловко перевернувшись, подмял асина под себя.

— Кажется, время разговоров окончено. —

его губы тронула безумная ухмылка. — Иначе кто — то наговорит лишнего.

Он снова смеялся над ним. Этот ненавистный ублюдок Риому снова его дразнил, сохраняя контроль над рассудком в то время, как Лейд, кажется, успел основательно надраться, слушая его мягкий глубокий голос и эти бесконечные рвущие душу истории.

Послезавтра, а, может быть, уже завтра вечером — принц Риому будет мёртв. Клан Саи получит свои деньги в двойном размере, и ничто уже не омрачит жизнь дальновидного седьмого дракона, который для того, чтобы править долго и мудро, предпочитал устранить всех возможных конкурентов.

— Слушай меня... Риому. — Лейд с трудом умудрился освободиться от неожиданно сильной хватки, даже укусил его за ладонь, вызвав удивление, переходящее в смех, — Послушай. Если ты не хочешь, то ...Ты...Мы..

Риому закатил глаза с непередаваемым видом, и это отрезвило.

— Тебе ведь не обязательно идти в храм, — с трудом вытолкнув эти слова, асин отвернул голову, старательно сосредотачивая взгляд на краешке расписного веера одной из нарисованных на ширме красавиц.

— И что будет, если ты не выполнишь задание? — насмешливо поинтересовался принц, рисуя кончиком пальца иероглиф на его щеке.

— С каких пор тебя это стало заботить? — буркнул Лейд, сожалея, что не может взять свои слова обратно. И в то же время, не сожалея.

Это было сказано. И пусть это было не совсем правдой, ему стало чуть легче. Лицемер немного облегчил свою совесть. Кажется, так.

Принц медленно повёл ногтями вниз, с лёгкостью подцепляя завязки его одежды.

— Может быть, это очередная прихоть, — внимательно следя за реакцией асина, Риому довольно ловко справился с крючками.

— А, может быть... и нет, — он перехватил пытающуюся остановить его руку, сплетая пальцы, а второй рукой продолжал раздевать асина, развязывая пояс и не оставляя никаких сомнений в своих намерениях. Лейд мог бы с лёгкостью освободиться, но в эту секунду Риому держал его взглядом, и, наверное, это был единственный вид оков, которые невозможно было преодолеть просто так.

— Думаю, ты мне нравишься. — признался Риому с непосредственной простотой, разом уничтожив всякое желание протестовать.

— Хочешь меня остановить? — он наклонился и с поразительной чувственностью коснулся чужих сомкнутых губ, сделав всего лишь одно движение для того, чтобы одержать победу над одним разом поплывшим идиотом.

— Ри...

Окончание слова затерялось в соединившихся губах.

Лейд поднял руки, обнимая принца с неистовой силой, так, как если бы хотел навсегда впечатать его в себя.

Нужно было сохранить рассудок. Лейд пытался, но рядом с Риому всё постоянно шло не так, как надо. Принц освободился мягко и настойчиво, усаживаясь на него сверху, раздевая ветерком пальцев, и всё, о чём мог мыслить Лейд — это о том, чтобы это восхитительное создание никуда не исчезало.

— Ну, разумеется, это ничего не будет значить, — с напыщенной важностью, поразительно точно имитируя самого Лейда, сообщил принц. И звонко расхохотался, ловко поймав пытающиеся спихнуть его руки, даря блаженство глубоких, проникающих поцелуев, от которых кожа взорвалась мурашками, а одежда превратилась в пытку. Впрочем, на этот раз избавление от этой пытки произошло на удивление быстро.

Они набросились друг на друга одновременно, с изголодавшейся жадностью, сплетаясь губами, языками, конечностями, оба понимая, что, возможно, это — последний раз.

И пусть Риому оставался в кимоно, для пальцев Лейда ткань не стала помехой. Он зацеловал, заласкал каждый обнажённый участок шелковистой кожи, оказавшийся в зоне досягаемости.

Желая отдать ему как можно больше. В последний раз. Невозможно сказать словами.

На лице Риому отразилась целая гамма чувств, когда, опрокинув его на лопатки, асин решительно вобрал его губами, помогая себе пальцами и языком. Он не мог сравниться с Риому, но сейчас не желал ему уступать. В какой — то момент их ласки превратились в поединок, и если Лейд брал напором и решительностью, то Риому — мягкостью и неторопливостью, успокаивающими ласковыми движениями сдерживая проснувшуюся звериную страсть Лейда. Но сейчас это было невозможно, потому что Лейд не мог потерять его, и, с неуловимым вздохом обхватив его ногами за поясницу, Риому сдался, позволил взять себя с бешеным темпом. Лишь капли пота, выступившие на прекрасном лице, и чуть прикушенная губа выдавали, что, возможно, ему больно.

Лейд кончил первым и, обессилено привалившись на уютное плечо, получил чувствительный укус в мочку уха.

— Бросишь меня сейчас — и это последнее, что ты увидишь в своей жизни, — прошипел Риому, и Лейд, приподнявшись, решительно убрал его руку и скользнул вниз.

Стоны Риому стали божественной музыкой для ушей. И пусть Лейду не приходилось ублажать мужчин, пусть он делал это неумело, но один вид плавящегося от блаженства принца вызвал такой прилив нездорового энтузиазма, что, делая любовнику минет, Лейд попытался перепробовать всевозможные способы этой нехитрой техники, изощряясь и импровизируя. При попытке очередного проникновения пальцами Риому, видимо, страдающий особой степенью мазохизма, раз смог остановиться в такой момент, поймал асина за волосы и, отодрав от благого занятия, подтянул на себя, рассматривая с нехорошим подозрением.

— Или ты быстро учишься, или ты не столь невинен как кажешься, — изрёк он непреклонно.

— Я тебя люблю, — сообщил Лейд радостно. Риому крякнул, едва не уронив его обратно. А затем притянул светильник поближе.

Совершенно не соображающее, раскрасневшееся лицо асина, с блестящими расфокусированными глазами, наверное, было тем ещё зрелищем.

— Лейд, ты... Пьян. Невероятно.

Риому прыснул, вызвав у Лейда приступ законного возмущения, потому что, в отличие от некоторых придурков, асины никогда не пьянеют, даже когда пьют очень много. И вообще — Риому собирается кончить или планирует заниматься болтовнёй? И почему бы принцу не заткнуться и не подставить свою задницу, потому что у Лейда снова встал.

Наверное, этого не стоило говорить. А, может быть, просто изначально не стоило так надираться, потому что выражение лица Риому внезапно сделалось очень подозрительным.

О чём Лейд немедленно поведал Риому, озвучив, что с такой рожей вообще не стоит появляться в обществе, так как она вызывает желание по ней садануть. И вот если бы он, Лейд, не был асином, он бы непременно саданул, потому что Риому — ублюдок. Да, и такого момента больше может не представиться, так что сейчас Лейд выскажет ему всё.

Со стороны это было, наверное, весьма живописное зрелище. Риому, в сползшем с плеча кимоно, сидел на полу, опираясь на татами обоими ладонями, чтобы не свалиться. А меж его расставленных ног удобно пристроился обнажённый асин, нагло забросив обе ноги на одно его колено, и, опираясь плечами и спиной на второе, пытался обосновать концепцию под названием: "Ублюдочный Риому".

Судя по весьма заинтересованному выражению лица принца, концепция произвела на него должное впечатление. В какой — то момент он переменил позу, позволив одной руке свободно скользить по телу вдохновенно высказывающегося асина, приводя его в состояние повторного возбуждения.

После особо ядовитой реплики, Риому неопределённо хмыкнул и обвёл пальцами болтающие губы. На секунду отвлёкшись от монолога, Лейд засосал их с таким жаром, что Риому зашипел сквозь стиснутые зубы. В отличие от Лейда, он так и не успел кончить и испытывал весьма значительный дискомфорт по этому поводу, но кто мог предположить, что его телохранитель налакается саке до такой степени, что окажется абсолютно несостоятельным. Лейд, совершенно не подозревая о его мыслях — а они начинали приобретать всё более однозначное направление — позволил себе высказать, что единственное достоинство принца заключается в том, что он хорошо трахается.

Пальцы застыли, а сам Риому в эту секунду имел довольно забавное выражение лица. Впрочем, в следующую мгновение глаза его прищурились.

— Ты даже не представляешь, насколько хорошо, — коварно поведал Риому, покусывая ухо Лейда. — Сделать так, чтобы тебе понравилось ещё больше, чем в прошлый раз?

Вместо ответа Лейд сообщил, что на сексе список достоинств Риому заканчивается. Хотя нет, можно добавить ещё пару пунктов, сводящихся к тому, что в целом Риому вполне можно выносить. Голос Лейда постепенно срывался, потому что мерзавец Риому, издав некое подобие приглушённого рыка, переместил ладонь на его пах. Подключил вторую руку, удобно развернув Лейда спиной, начиная целовать в шею и плечи, и говорить стало совершенно невозможно.

Под прикосновениями настойчивых пальцев Лейд гнулся и дрожал, не в силах контролировать собственное дыхание, сорванное постоянными стонами.

— А это зачем? — перехваченный одной рукой, Лейд повернул голову, чтобы увидеть как принц, отбросив крышку с одного из затушенных светильников, решительно погружает ладонь в масло.

— Военная тайна.

Принц поцеловал его в висок, убирая колено, и приподнимая пьяного любовника чуть выше.

— А?

В следующее мгновение Лейд недовольно завозился, возмущённо замычав. Вопрос про масло отпал с повестки ночи. Риому, без всякого зазрения совести и даже без предупреждения, попросту взял и насадил его на один из своих длинных пальцев. Несмотря на то, что масла было более, чем достаточно, он вошёл с трудом.

— Похоже, будет трудно, — сообщил принц и получил такую порцию ругательств, что ему пришлось приложить изрядное усилие, чтобы удержать Лейда на месте. Если бы асин не был пьян, ничего бы не получилось. Сейчас Лейд находился в таком состоянии, что даже сопротивляться толком не мог, чем ублюдок Риому беззастенчиво воспользовался, активно разрабатывая тугие и, в то же время, расслабленные мышцы.

— Риому, отпусти! — судя по всему, трезвел Лейд тоже достаточно быстро.

— Ну вот ещё. Ты поимел меня, теперь моя очередь. Раздвинь ноги чуть шире, — скомандовал принц, аккуратно нащупывая простату.

— Совсем спятил? — Лейд замер, непроизвольно дёрнувшись.

Риому победно улыбнулся.

— Нашёл, — сообщил он, надавливая снова.

Асин задышал чаще, не желая признаваться, что, оказывается, это может быть приятно.

— Пусти, ублюдок! — процедил он сквозь зубы.

— Если бы ты хотел, чтобы я тебя отпустил, — сладким голосом поведал Риому, методично двигая пальцем, — Ты бы освободился. А так — заткнись и раздвинь ноги. Хотя, вас ведь учат терпеть боль? — Он добавил второй палец, заставив Лейда зашипеть и подчиниться, потому что этот недоносок был прав.

Если бы он захотел, Риому не смог бы его удержать.

Но он не захотел. Ведь это было единственное, что он мог отдать ему. Даже если для Риому это не будет значить абсолютно ничего.

В какой — то момент Лейду захотелось, чтобы это было больно. Безумно больно, чтобы он мог терпеть эту боль ради него. Но Риому оказался слишком терпеливым и опытным любовником для того, чтобы дать асину хоть какой — то шанс получить искупление для собственной совести.

Риому, придерживая его за лодыжки, входил очень осторожно, не торопясь, внимательно следя за малейшим выражением лица Лейда, чтобы остановиться, если ему станет больно, прекрасно зная, что сам асин никогда не скажет об этом. Осознав, что этот ублюдок планирует церемониться с ним, как с драгоценной девственницей, Лейд стиснул зубы и подался ему навстречу.

Риому отчаянно зашипел и, не удержавшись, саданул асину по голове.

— Идиот. — На глазах принца выступили слёзы. — Придурок! — руганулся он. — Ты мне чуть член не сломал.

— Эээ, по моему, там нечего ломать, — предположил Лейд и, поймав выражение чужих глаз, задохнулся от внезапного острого чувства, которое так удивительно не вязалось с болезненным ощущением инородного тела в собственной заднице.

Риому не двигался, повиснув над ним на руках, давая обоим время привыкнуть. От выходки Лейда он дёрнулся, и заколка, державшая причёску, раскрылась и с глухим стуком упала на пол. Чёрные волосы рассыпались по плечам, заструились вниз прядка за прядкой, накрывая обоих шелковистой волной.

Лейд поймал одну, зажимая в кулаке, дёрнул. Риому не пошевелился. Лейд потянул сильнее.

Риому перехватил его кулак, развернул. И поцеловал костяшки пальцев, продолжая смотреть неотрывно, гипнотизируя странной, пугающей серьёзностью происходящего.

Ладонь испуганно распахнулась и встретилась с другой ладонью. Медленно текли секунды, кружась и тая в бесконечном потоке времени. Риому сплёл пальцы в замок, шепнул беззвучно.

И подавшись назад, с неожиданной силой толкнулся вперёд, замирая и опускаясь на него очень мягко, почти нежно, пронзая болью до самого горла, отстраняясь и снова сближаясь серией коротких сильных толчков.

И внезапно кристальное осознание происходящего выгнуло асина судорогой острого яркого возбуждения. Мышцы сжались, рождая тихий стон, тело двинулось в ответ непроизвольно. Раскрываясь, захватывая, умоляя не отпускать, продолжать, двигаться, ещё сильнее, ещё чуть ближе, навстречу сияющему источнику, начавшему рождаться изнутри.

— Нечего ломать, говоришь? — шепнул Риому заговорщически, позволяя себе первую победную ухмылку, привычную, невыносимо нахальную... полную скрытого облегчения

На лицо асину упала капля пота, скатившаяся с чужого виска. Губы Риому приоткрылись, желая опровергнуть, и напряглись пойманные вспышкой наслаждения, туманящей разум, застилающей поволокой глаза. Был ли он когда нибудь более прекрасен чем сейчас, в этой секунде удивительно полного мгновения, на пике приближающегося оргазма, когда они были столь близки, что кажется ближе не могло быть.

Риому застыл, прикусив губу, прикрывая веки. Сдержаться и не кончить прямо сейчас для него было почти мучительно.

Лейд перестал дышать, широко распахнув глаза, понимая, что никогда в жизни не сможет забыть.

Преступление быть таким красивым. Замершая бабочка, трепещущая крыльями. Он резал воздух своей красотой.

И острыми осколками этого видения было невозможно дышать.

Терпеть этот лёгкий раскачивающийся трепет. Невыносимо.

— Пожалуйста... — кажется, он сумел сделать судорожный всхлип, и сердце застучало вновь.

— Пожалуйста. — Кажется, так. Риому открыл глаза и посмотрел на него затуманенным ласковым взором и, склонившись, вобрал его губы, вдыхая воздух в сжатые лёгкие, а может быть, саму жизнь, продолжая двигаться.

— Пожалуйста... Риому... пожалуйста.

Лейд не знал о чём умоляет его.

Девятый дракон с мучительным наслаждением разрывал его плоть, и Лейд не знал способа, как сделать так, чтобы он мог войти ещё глубже, ещё сильнее, чтобы суметь растворить его в себе. Поймать в ловушку, из которой для Риому не будет выхода, спрятать его от всего мира внутри собственного тела, защитить, не отдавать, даже самому себе — ведь Риому такой дурак, что обязательно наворотит глупостей...

И тогда им не придётся выбирать.

— Ближе, Риому! — он не понимал, что шепчет вслух, не понимал, что Риому может слышать его, и слышит каждое слово, заставляющее его двигаться жёстче, сильнее, глубже... до боли, именно так, как было необходимо сейчас им обоим.

Чтобы сдержать собственные хриплые стоны, Лейду пришлось прикусить ладонь. Он кусал свою руку, и Риому раз за разом отбирал у него эту возможность сдержаться и не кричать, иначе на этот крик сбежались бы все постояльцы гостинцы: ведь в нем за пеленой наслаждения... стонало отчаяние.

Мог ли Риому понимать? Мог ли он понимать хоть что — то?

Риому не давал ответов на вопросы, он был из тех, кто задаёт их, давая тебе возможность ответить самому. И ребро ладони Риому, беспощадно вклинившееся меж его зубов, превратилась в очередную пытку, потому что, даже потеряв рассудок, он не мог его укусить... Детали головоломки собранной в единое целое.

Они удивительно подходили друг другу. Собрать их вместе было сложно, но вот, оказывается, — возможно. Щёлкнул ключик на китайской шкатулке, и родился единый, слаженный ритм. Музыка, в звучании которой для него пришло дурацкое сентиментальное понимание, что ублюдок Риому знал об этом с самого начала. Что с первой секунды их встречи, он уже видел их ритм, предчувствовал его и именно поэтому сейчас всё происходит именно так, потому что Лейд тоже должен был понять, что в своем резком диссонансе двух противоположностей, они так удивительно гармонируют друг с другом. Чёткий слаженный механизм. Ключ от небес, состоящий из двух встретившихся половинок.

Под небесами всё имеет смысл. Кажется, так говорил кайсё? Кто такой кайсё?

Возможно, он был попросту пьян, а возможно, дело было именно в Риому, но Лейд внезапно перестал ощущать своё тело отдельно.

Они стали целым, логическим продолжением и дополнением друг друга, и казалось неправильным и невероятным, что у них может быть две руки и две ноги, в то время как должно быть четыре.

Риому, бесцеремонно выдрав свою искусанную ладонь — а в какой то момент Лейду показалось, что это его собственная рука — безжалостно впился в его губы, терзая его сверху и снизу, вбирая в себя его стоны, даря свои.

Оторвался на секунду, останавливаясь. С пьяной шальной улыбкой на совершенно идиотском лице. Лейд рванулся к нему в беззвучной мольбе бёдер. Любое промедление физически невозможно было выносить. Но этот невероятный подонок снова начал смеяться, в состоянии издеваться над ними даже в такой момент. А, может быть, он тоже сошёл с ума?

— Ты не бабочка... Ты — мерзкая моль! — Лейд готов был разрыдаться, протянув руки к своему члену, чтобы хоть немного облегчить пытку. Риому цепко перехватил его запястья.

— Ты восхитительно...потрясающе... Развратен!

Принц ухмыльнулся, практически полностью выходя из него. Асин, едва не закричал от возмущения и разочарования, успел обозвать Риому грёбаным ублюдком и взвыл, когда принц резким движением вогнал себя целиком, до самого конца.

Перед глазами всё вспыхнуло миллиардами сверкающих точек.

— Ками, — почти рыдая, призвал он.

— Не помогут, — отозвался Риому и разбился серией стремительных ураганных атак, выходя до конца и погружаясь вновь. Нападая снова и снова. Раз за разом, пока весь мир не взорвался одним единственным оглушающим взрывом.

Так ощущает себя лава, выплёскивающаяся из недр горы. Теряя сознание, Лейд увидел именно лаву. Сверкающую лаву, которая носила имя Риому.

Она обволакивала его, наполняла со всех сторон, и он растворился в ней, растекаясь горячим тягучим потоком, навсегда потеряв свою человеческую суть.

Риому брызгал на него водой, дул на лицо и осторожно хлопал по щекам.

— Перестань смеяться, ублюдок, — просипел Лейд не в силах даже пошевелиться, чтобы высказать своё возмущение и оттолкнуть назойливые руки.

— Ты удивительный, Лейд.

Риому принялся целовать его мокрое лицо, он и сам был совершенно мокрый от пота. Мокрый и обессиленный.

— Потрясающий...

— А ты — ублюдок! — слабо отозвался асин. Когда ещё представится возможность сказать это на трезвую голову?

— Ненасытный, — продолжил Риому растяжно.

— Ублюдок!

— Восхитительный...

— Ублюдок, ублюдок, ублюдок! — бормотал асин, закрыв глаза. Лежать головой на колене Риому было так приятно...

— Люблю.

— Ублюдок, ублю...что?? — асин стремительно распахнул глаза.

— Люблю издеваться над тобой, — безмятежно отозвался Риому, — Ты такой забавный. Но ты сумел избавить меня от скуки.

— Грёбаный ублюдок!

Риому ответил звонким смехом. Лейд уронил голову и закрыл глаза. Глупо обижаться в такой момент.

— Я тебя совсем загонял, — палец принца осторожно коснулся его ресниц и дрогнул, обнаружив предательскую влагу.

— Это кто ещё кого загонял, — пробормотал Лейд, не желая признавать его правоту.

— Упрямый, как обычно, — смех Риому звенел серебром колокольчика, завёрнутого в глубокий бархат. Но если бы Лейд открыл глаза, он бы увидел, что лицо принца было испуганным. Он со страхом смотрел на возлюбленного по щекам которого, не переставая, лились слёзы. Кажется, асин попросту не понимал, что плачет.

— Сам дурак, — глухо пробормотал он.

Риому наклонился. И аккуратно слизнул. С одной и с другой стороны. Поцеловал мокрые веки, провёл рукавом.

— Спи...глупый, маленький кузнечик.

— Не сме... — Лейд сглотнул, задохнувшись от спазма. Он что, плачет?

Он испуганно взглянул на Риому, покраснел.

Принц, обнимая его одной рукой, а второй машинально перебирая волосы, смотрел на висящий под потолком фонарь.

— Ты...

— Твоё имя означает: "Кузнечик", — как всегда без перехода сообщил он. — Если писать иероглифами.

— А твоё? — Асину стало неловко, что он лежит вот так, но это было не то, что ему хотелось разрушить.

— Светильник, — Риому улыбнулся, — Моё имя означает: "Светильник в ночи".

— Глупый фонарь, — пробормотал асин, отворачиваясь и торопливо вытирая ресницы.

— Смею ли я надеется, что ты сгоришь в моём пламени? — перегнувшись через его плечо, прямо в ухо насмешливо выдохнул принц.

Лейд не стал отвечать. Зачем Риому было знать этот ответ?

Светильники мигали неровным светом, предвещая о том, что масло на исходе.

В этой бесконечной ночи лишь светильник Риому сиял удивительно ярко. И один глупый кузнечик снова и снова сгорал в его пламени.

Всю ночь под пение цирикию,

Любуясь возлюбленным, просидел в изголовье.

Любопытная дикая слива стучалась в окно:

"Правда ли, что возлюбленный твой прекрасней луны?"

"Не шуми, глупое дерево", — пропели кузнечики.

"Не тревожь сон луны..." — стрекотали.

Рассвет раскрасил ставни кармином. Словно неведомый шутник разлил алую краску по рисовой бумаге. Лейд сидел на коленях и, слегка сдвинув перегородку, смотрел в сад.

Сквозь расцвеченные пурпуром деревья светило багряное солнце.

— Дурной знак. Дурной знак! — слышалось отовсюду.

Риому, утомлённый ночными скачками, безмятежно спал. Лейд сомневался, что сможет поднять его даже из пушки. После того как они изматывали друг друга всю ночь напролёт, он начал сомневаться в собственной способности идти.

— Кровавый восход предвещает беду. — Не видя Лейда, подглядывающего за миром сквозь узкую щёлочку, одна нарядно одетая служанка громкий шёпотом передала второй. В руках у девушек были кувшины с водой, и, если бы не крик хозяйки, они бы ещё долго болтали всякую ерунду.

Услышав резкий вопль, девушки торопливо разбежались в разные стороны.

Вот вздорная женщина. Распугает всех клиентов.

Лейду не было никакого дела до хозяйки и её клиентов. Всё это он отметил машинально. Ему хотелось взять катану и размяться в саду, но это было неблагоразумно. Можно сделать это и по дороге, хотя бы для того, чтобы проверить собственное тело на реакцию.

— Необыкновенный рассвет, — шепнул Риому, появляясь из-за спины. Лейд вздрогнул, уже в тот момент, когда сильные руки обвивались вокруг его талии, опрокидывая назад.

— Ну что? — смеясь, спросил принц, устраивая спину и голову окаменевшего асина на своих разведённых коленях.

— Опять скажем, что ничего не было?

Он смеялся. Он умудрялся смеяться всем телом. Смеялись его дразнящие руки, смеялись лукавые глаза, тонкие брови, изящные ямочки на щеках, даже растрёпанные волосы, и те источали насмешку. Казалось, Риому светится, и противостоять этому свету было невозможно. Лейд слабо улыбнулся в ответ. Ещё немного неуверенно, но Риому немедленно исправил это упущение, растянув его щёки пальцами.

— Риому! — Лейд возмущённо выдрался, замахнулся и, поймав озорное выражение, через секунду смеялся сам, не понимая, от чего вдруг стало смешно.

Риому перегнулся и вытянул губки трубочкой. Невероятное существо.

— Ну? — капризно заявил он и требовательно постучал ладонью по полу. Лейд, ощущая себя последним идиотом, склонился и поцеловал его.

— Мало... — посмаковав, решил принц. Лейд поцеловал снова, чуть сильнее, чувствуя, что улыбается, что его распирает от улыбки, от счастья, от непонятно чего. Он притянул к себе Риому, впиваясь в его губы, гладя всюду, куда успевали дотянуться разом отяжелевшие руки, и получил щелчок пальца по макушке.

-Ну надо же. Какой невероятный прогресс, — дразнящим тоном проворковал его высочество и ловко улизнул из сжавшихся объятий. — А я уже начал бояться, что мне приснился очередной сон. Ты всегда так мило реагируешь.

Он сел на пятки и столь мастерски изобразил невозмутимую мину Лейда, что асин, не выдержав, запустил в него подушкой.

— Ублюдок.

— Оскорбление принца карается смертью, ничтожество.

Риому, кривляясь, перехватил подушку. На самом деле его слова были правдой. Но сейчас он дурачился и, дурачась, вовсю эксплуатировал своё высокое положение.

— Прикажу всыпать тебе плетей для почтения.

Сообщив сей вердикт растерявшемуся Лейду, который уже не знал, шутит он или серьёзен, Риому вдруг неуловимым угрём скользнул вперёд. Схватил асина в охапку и, завалив на живот, бесцеремонно задрал наброшенный на плечи халат, любуясь открывшимся зрелищем.

— Хм, позволить кому — то увидеть твою соблазнительную попку? Придётся воспитывать тебя самому.

И, приняв решение, Риому, не долго думая, отвесил асину чувствительный шлепок — прямо по голым ягодицам. Никому из них не пришло в голову одеться. Так что принц имел возможность наслаждаться по полной.

— Риому...ты...

— Пожалеешь розгу — испортишь асина, — наставительно отозвался Риому, любуясь на извивающуюся под ним задницу и отрываясь по полной. — Так. А теперь повторяй. Я — ничтожный слуга своего господина.

Лейд мог бы с лёгкостью освободиться, но эта иллюзорная власть и комические ужимки Риому смешили до колик в животе. Правда, ладонь у его высочества оказалась некстати тяжёлой.

— Спятил...Я не буду этого говорить.

— Какая жалость. Придётся продолжить. — судя по ржущему голосу, сожаления этот кайфующий мерзавец совершенно не испытывал. Если бы Лейд не хохотал, он бы вырвался. Но смех совершенно лишал сил, и азартно издевающийся Риому получил прекрасную возможность безнаказанно лупить его по заднице, на ходу сочиняя множество мнимых прегрешений.

На "позабыл покорно облобызать правую пятку светлейшего" асин всхлипнул и, уже почти рыдая, попытался спастись бегством, понимая, что эту битву он, похоже, безнадёжно проиграл. Но Риому возвратил его на место, цепко поймав за лодыжки и удобно устраиваясь между раскинутых ног, и, судя по образовавшейся под длинным одеянием выпуклости, открывшееся зрелище его вдохновило. Чрезвычайно. Крепко перехватив упирающегося слугу за бёдра, он наклонился и неожиданно прикусил, ставя засос. Прямо на одной из ягодиц. Лейд взвился, пытаясь дотянуться и оттолкнуть этого невозможного придурка. Но какое там.

— Личная метка его высочества! — со счастливым видом объявил Риому, с удовлетворением рассматривая дело зубов своих, и поцеловал, заставляя асина покраснеть от смущения. Поза была из разряда предельно откровенных, судя по довольному мурлыканью за спиной, перешедшему в чмоканье. Осознав, куда целует его Риому, асин задёргался как припадочный.

— Придурок, не смей...

— Я — ничтожный слуга своего господина... — лукаво предложил принц.

— Сдохни...

— Мммм...

— Только не языкооом...О, ками..

— Я тебя внимательно слушаю.

— Я — ничтожный слуга своего господина... — послушно повторил асин, решив пришибить паршивца без всякой жалости.

— Хм, звучит не очень убедительно. — принц сделал вид, что раздумывает.

— Риому... прошу. Мне неприятно! — выдал Лейд, стиснув зубы и проклиная этого урода последними словами. Ну почему ему всегда так легко удаётся его смутить?

— Дааа? — протянул Риому с таким потрясающим изумлением, что Лейду захотелось провалиться на месте

— А по — моему, я тут что — то нашёл.

И ловко обхватив пальчиками проснувшуюся эрекцию, он насмешливо поинтересовался у асина:

— И кому, интересно, это может принадлежать? Давай подумаем.

— Ублюдок... — прохрипел Лейд, сгорая, рассыпаясь пеплом и истаивая маслом одновременно.

— Как непочтительно! — Риому аккуратно погладил его пальцами и спрятал улыбку, когда Лейд непроизвольно прогнулся в пояснице.

— Хм, в отличие от тебя, твоё тело более честное.

Лейд задрожал, понимая, что с ублюдком не поспоришь.

Им надо выходить, а у него стоит колом, и это несмотря на то, что они упражнялись в гимнастике друг на друге всю ночь напролёт. Но вот, оказывается, что ему всё мало.

— Какой ненасытный кузнечик! — с удовольствием вбивая ещё один гвоздь в крышку его самолюбия, возвестил Риому.

— Прямо не знаю, что с тобой делать, — пожаловался он, пристраиваясь между раздвинутых ног пытающегося спастись ужом, ползком, угрём, упрыгать, в конце концов или зарыться под землю абсолютно багрового асина.

— Ну что ж, посмотрим, чем жалкий слуга готов порадовать своего господина. Ух ты, твой член меня уважает. Смотри, он почтительно встал.

— Урооооод... — Лейд не знал: плакать ему или смеяться. — Не смей разговаривать с моим ...

Он не договорил, потому что сволочь Риому, не долго думая, облизал собственные пальцы и вогнал их в асина.

Лейд изогнулся дугой. К его удивлению, боли практически не было Мышцы ещё не успели закрыться, чём свинтус Риому нагло собирался воспользоваться.

— Хм, если ты считаешь, что я тебя просто так отпущу, — коварно сообщил на ухо мерзавец, не переставая растягивать. — То пришла пора развеять эти заблуждения. Сейчас я покажу тебе — кто тут хозяин, а кому следует поучиться уважению.

Так как Лейд не мог сопротивляться, для Риому не составило труда войти в него.

Впрочем, через секунду принц перестал дурачиться, и только учащённое дыхание выдавало истинное состояние обоих.

— Не больно? — ласково спросил Риому, покрывая поцелуями плечи и затылок своей добровольной жертвы.

— Тебя это...остановит? — Лейд, активно подставлялся под его ласки, изгибал шею, чтобы целовать самому, гладил руками, начав подмахивать в ответ.

— Ну...Ох, да...Сделай так ещё. — прервав возглас, Риому подхватил его за бёдра, показывая, как именно Лейду стоит двигаться, навстречу собственным движением.

— Не...уходи от ответа... — Лейд почти задыхался. От наслаждения, от счастья, от разных причин. От...

— Кузнечик-болтун, — выдохнул Риому, умудрившись заржать даже во время секса.

— Я говорить не могууу! — простонал он и, толкнув асина на локти, принялся вбиваться в него в стремительном, нарастающем темпе, размашисто двигая бёдрами, оттягивая назад и с силой подаваясь вперёд, отчего Лейд тихо вскрикивал. Изредка принц замедлялся, откидывал назад мешающиеся волосы, и нападал снова, периодически меняя темп и позу, подхватывая асина с пола, прижимая к себе, и лишь невероятная акробатическая гибкость Лейда позволяла им ни разу не разорвать контакт. Завершающий штрих Риому был таким изогнутым, что Лейд всерьёз обеспокоился о целостности своей поясницы, которую неумолимый принц изогнул под совершенно диким углом, одной рукой удерживая его позу, второй активно помогая спереди. Может быть, от этой позы, а может быть, от чего — то другого, но Лейд кончил так бурно, словно и не было этого долгого предшествующего марафона.

— Риому, ты ублюдок, — простонал он, падая, и принц, не удержавшись, рухнул на него.

— Уважение, Лейд! — напомнил принц, подув ему в ухо, — Больше уважения. Или мне придётся повторить урок.

— Я не смогу, — обречённо признался асин, распластавшись под тяжестью чужого тела покорной полудохлой рыбиной. — Сдаюсь. Я — ничтожный слуга своего господина.

— Удивительный слуга, — принц тихонько засмеялся, а затем принялся ржать — Лейд, ты... — он снова согнулся от хохота.

Не желая ничего слышать, Лейд зажал уши. Риому умел разрушать своё собственное очарование. Так что если зажать уши, можно было протянуть его подольше. То, что затраханный им, теперь уже в самом прямом значении слова, асин едва может передвигаться, Риому вряд ли волновало.

Принц поцеловал его в спину и, поднявшись, принялся искать брюки, собираясь принять ванну и позавтракать. Лейд с тоской пошевелил коленкой и понял, что неплохо будет хотя бы встать.

И уже затем можно будет подумать обо всём остальном.

В своём стремительном беге

Время неумолимо.

Пытайся бежать — не убежишь.

Смеются кузнечики: "Глупые люди."

Риому пропал почти на час. Лейд успел привести себя в порядок, купить провизию, забрать одежду. Риому не было.

Он распахнул перегородки, ведущие в сад, впуская в комнату свежий ветер.

Если Риому не вернётся... Он не станет его разыскивать.

Может быть, стоит уйти прямо сейчас, не дожидаясь его? Но это было бессмысленно теперь. Если бы принц пожелал, он смог бы добраться до храма Дагон самостоятельно. Теперь, когда их путь был практически пройден — это не составляло большого труда. Но мысль, что он может погибнуть по дороге, была ещё более невыносимой. Куда Риому без него? Он же даже передвигаться самостоятельно не может. Ограбят и прирежут в первой же подворотне — в лучшем случае. Хотя вряд ли он сумеет даже покинуть город. Люди Гайтетсу доберутся до него ещё на выходе.

Ему же не придёт в голову спрятаться.

Раздавшееся движение перегородки было неслышным. Риому, открывший рот, чтобы громогласно возвестить о своём светлейшем появлении, беззвучно его захлопнул и, задвинув сейдзи, остановился, глядя на скорчившегося асина.

Он смотрел на него несколько секунд, до тех пор, пока, не ощутив его присутствие, Лейд не вскинул голову.

— Нам нужно идти, — напомнил принц, отрывая его от грустных размышлений.

Принявший ванну и благоухающий, Риому совершенно не выглядел измотанным, в отличие от асина, с лица которого можно было рисовать похоронную картину.

Сжав катану, Лейд сидел, прислонившись к стене, и впервые верный меч не приносил привычного успокоения.

— Да, пора. — Асин поднялся с непроницаемым лицом. Хотя если бы снять с него маску, можно было увидеть, что Лейд морщится, корчится и, вообще, стенает во весь голос.

Риому секунду смотрел на него светлыми лучистыми глазами, а затем, шагнув, обнял и притянул к себе.

— Если бы мне было хоть капельку стыдно, я бы тебя пожалел, — сдвинув шляпу, он поцеловал любовника, и самодовольная улыбка, ползущая по этому наглому довольному лицу, окунула Лейда в тёплое молоко.

— Крепись. — Риому ухмыльнулся, — По сравнению с тем, что ждёт тебя ночью — это цветочки.

— Я сдам тебя монахам уже сегодня, — прорычал Лейд и замер, осознав пронзительную невероятную боль, которую причинили ему собственные слова.

Кажется в его глазах, что — то оборвалось. Но Риому не заметил этого, потому что ответил безмятежным бархатистым смехом.

— И не надейся, любовничек. Если ты рассчитываешь, что я пойду пешком — ты глубоко заблуждаешься.

Он рассмеялся, и весь мир рассыпался на осколки стекла.

Он собирался предать Риому. Человека, которого он кажется...

— Что с тобой, Лейд? — принц смотрел на него с нешуточным беспокойством — Ты побледнел. Если ты плохо себя чувствуешь, я пошутил про...

— Ничего. — Лейд первым оттолкнулся от него, разрывая объятие.

— Всё в порядке. Я ... Сейчас пройдёт.

Когда они вышли из города, ему пришлось долго уговаривать Риому, чтобы принц согласился снова занять своё привычное место. Всерьёз переживая за его самочувствие, Риому вознамерился идти пешком. И асину пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить его, что всё в порядке. Не говорить же ему, что на самом деле он всего лишь тянет время. Но неважно, сколько он будет его тянуть — рано или поздно им придётся прийти. Это было безнадёжно.

Словно что — то почувствовав, Риому кивнул и согласился, привычно устраиваясь у него на закорках. И даже принялся веселиться вовсю, видимо, сочтя, что действительно. Всё хорошо.

— Ну, поехали, лошадка.

Риому невозможно переделать и изменить. Истина, такая же бесконечная, как и пение цирикию в это время года. Слава духам, в отличие от кузнечиков, Риому не начал петь. Но лучше бы пел. После пары шуточек Лейду захотелось сбросить его на землю. Особенно в тот момент, когда мерзопакостный мерзавец пытался постучать ему пятками по бокам, играя в "господина и его лошадь". Но вместо этого он лишь крепче прижал к себе драгоценное тело и двинулся вперёд, зная, что Риому прав. Сегодня ночью они не дойдут до Дагон. Лейд не позволит этому произойти. Даже понимая неизбежность, асин отчаянно оттягивал этот момент

— Ты не устал, Лейд? — через какое — то время спросил принц, видимо, искренне озабоченный самочувствием асина в связи с его почти черепашьей скоростью. — Если хочешь...

Лейд упрямо мотнул головой.

— Я могу нести тебя до бе...— и осёкся, осознав, что только что чуть не сказал.

— До бесконечности! — неуловимо ухмыльнулся принц в районе его уха.

— Долго. — буркнул Лейд, надеясь, что не покраснел. Впрочем, имело ли это значение?

— А по — моему, ты хотел сказать именно это! — Риому ухмылялся и дразнил его, пуская в ход всевозможные приёмчики.

— Нет.

— Ну признайся, Лейд! — капризничал Риому, — Ну что тебе стоит сказать, что ты без ума от меня и моей неземной красоты.

Не выдержав, асин хрюкнул.

— Не волнуйся, — принц почесал любовника за ушком, — Рано или поздно я дождусь признания. И когда ты, ничтожный, падёшь на колени и примешься умолять меня снизойти до твоей жалкой персоны, я, разумеется, подумаю и, может быть, снизойду.

— Я подумаю над твоим предложением. — пообещал Лейд.

— Вот именно, как следует подумай! — с энтузиазмом подхватил Риому, — После того, как мы придём в Дагон, я пересмотрю списки на место своих самых ничтожных слуг...

— Я вернусь в клан. — отозвался Лейд машинально, — После того, как выполню задание. Я вернусь в клан.

— Отпусти меня! — внезапно потребовал Риому. Эта перемена в его поведении и холод в голосе были столь неожиданны, что Лейд не сразу исполнил его просьбу, но лишь осознав, что принц больно дёрнул его за волосы, он разжал руки и поставил его на землю.

— Ты считаешь, что я тебя просто так отпущу? — холодно поинтересовался Риому.

— Я подчиняюсь приказам кайсё.

Лейд уже так устал от собственных терзаний, что начинал впадать в какое — то эмоциональное отупение.

— Если я тебя выкуплю у твоего клана... — принц не спрашивал — просто размышлял вслух, почти машинально подстроившись под шаг асина, который даже не подумал остановиться.

— Такое возможно?

— Да. — Лейд искренне наделся, что его голос звучит хоть каплю искренне. — Такое возможно. — прибавил он после недолгого размышления. И благословенны духи, что Риому не мог читать мыслей и не знал, о чём сейчас думает асин.

— Ну, ты меня напугал, — Риому рассмеялся всё ещё напряжённо, но уже с видимым облегчением, — Я думал, ты хочешь бросить меня просто так.

— Я просто сказал, как будет. Когда я выполню задание...

— Неважно. В любом случае, мне придётся придумать что-нибудь. И тебе тоже... — принц взял его за руку и пошел, размахивая их руками, словно мальчишка.

— Если мне придётся стать королём, значит, ты станешь моим советником. Или генералом. Хочешь быть генералом?

— Генералами не становятся просто так, — отозвался Лейд.

Ему хотелось остановиться, а затем лечь на землю и закрыть глаза. Открыть их, когда Риому уже не будет рядом. И забыть всё это. Как сон. Но только что делать, если от сна невозможно проснуться, да и не хочется просыпаться? Мир, в котором не будет Риому? Разве такой мир может быть?

— Когда я рядом с тобой, у меня возникает ощущение, что мне постоянно приходится разгадывать сложную головоломку.

Принц неуловимо перегнулся и, сорвав с земли цветок, воткнул его за ухо оторопевшего Лейда. Полюбовался на дело рук своих и ухмыльнулся. — Ты всё время стараешься выглядеть таким бесстрастным. Но стоит сорвать с тебя маску — и ты как разноцветная земля. Стоит отвернуться — и снова маска. Я не успеваю тебя разворачивать. Каждый раз приходится начинать всё сначала. Но, может быть, именно это и нравится мне в тебе. Постоянно снимать с тебя маску. Наступит ли день, когда она тебе больше не понадобится?

Принц улыбнулся и, сделав широкий шаг, перегородил асину дорогу.

Лейд оцепенел.

— Ну вот снова. — Риому беспомощно вздохнул. — Лейд, если у тебя есть, что сказать мне, скажи это сейчас. Когда мы придём в храм, у нас будет мало времени на общение.

Понимает ли Риому, что режет его на куски? Рвёт на части каждым своим безобидным словом?

— Я не хочу, чтобы мы расставались, Лейд. — тихо проговорил Риому. И даже, кажется, покраснел, потому что для него это было, наверное, сложное признание.

— Но я не могу понять, — добавил он ещё тише, поднимая голову и беря асина за плечи, — Хочешь ли ты этого? Если я попытаюсь сделать так, чтобы нам не пришлось расстаться...Почему ты всё время убегаешь от меня?

Пальцы сжались, стискивая предплечья.

— Скажи мне, чего ты боишься?

Его голос стал почти неразличимым, упав до бархатистого шёпота, вкрадчивого, обволакивающего и в то же время полного почти мольбы.

— Не ходи в Дагон, Риому, — мёртвым бесцветным голосом ответил асин.

— Я это уже слышал. — Риому смотрел внимательным мягким взглядом.

— Почему я не должен туда ходить?

Лейд дёрнул плечом, высвобождаясь.

— Если ты станешь королём, рано или поздно Гайтетсу убьёт тебя.

— Лейд... — тихо позвал принц. Асин вздрогнул, повернулся. Но Риому, лишь слабо улыбнувшись, покачал головой.

— Ничего.

Провёл ладонью по лицу и отнял руку.

— Если я не приду в Дагон — ты умрёшь. — сказал, словно припечатал, и добавил своим невозможно мечтательным тоном, с невероятной улыбкой, ради одного изгиба которой Лейд начинал совершать одно безрассудство за другим, — Но, кажется, один асин сказал, что он не хочет умирать.

Риому шагнул к Лейду. Почему-то последние несколько часов асин ослабел настолько, что почти потерял волю, покорно позволив взять себя за подбородок и отыскать собственные губы.

— Я пойду в Дагон, Лейд. Боюсь, твоя смерть — это не то, что я смогу себе позволить.

Надрываются скрипки, беря стремительный мотив.

С приходом зимы

Кузнечики уже не поют.

Все песни пропеты, все слова сказаны.

— Что будет, что будет? — спрашивают друг друга.

Между храмом Дагон и городом Дайкуган было маленькое расстояние. Всего лишь несколько часов пути, если следовать по дороге на лошадях. Но если идти пешком, то путь растягивался почти на день. Поэтому, сообщив Наи о том, что, возможно, они прибудут на рассвете четвёртого дня, Лейд не солгал.

Они, действительно, не успевали прийти к вечеру.

А идти ночью по незнакомой местности, полной сокрытых ловушек и обрывов, было слишком опасно — даже для асина.

От Дайкуган до храма существовала ещё одна дорога.

Но беглецы не могли воспользоваться ей. Или просто не хотели — ведь пройти по дороге означало успеть вовремя. И, может быть, именно поэтому, покидая город под понимающим взглядом Наи, Лейд сказал, что они отправятся сокрытой тропой.

Ему часто приходилось лгать. Лгать многим людям. Такова была его работа. Так что, когда он уверил Наи, что необходимо идти через лес, иначе Риому может заподозрить неладное, соратник Саи поверил ему.

Наи сообщил, что их будут ждать.

Вечером после первой стражи или утром, когда солнце начнёт искать зенит.

Они двигались параллельно трактату.

Ровный извилистый путь тянулся на несколько сотен километров. По главной дороге можно было добраться до самой столицы Канны. В Дагон же от трактата сворачивала небольшая тропа, которая, постепенно сужаясь, проходила через лес к горе. И там двести пятнадцать ступеней до подножия храма, а потом ещё около четырёхсот наверх. Храм Дагон считался величественным и важным сооружением. Но это было давно, ещё при пятом драконе. Со временем из за своей удалённости и труднодоступности Дагон был заброшен и, хотя по прежнему функционировал и справлял службы, тем не менее, огромных толп паломников, которые постоянно стремились к соседнему храму, не наблюдалось. Впрочем, бывали дни, когда в Дагоне вообще не было ни одного посетителя.

Они остановились на привал всего лишь в пяти километрах от храма. Настолько близко, что могли слышать звук бронзовых колоколов, попеременно возвещающих начало служения.

— Если мы поторопимся...

Риому смотрел на Лейда с удивлением, не понимая, зачем асин остановился. Почему пытается устроиться на ночь, когда до желанной цели осталось всего ничего пути.

— Можем успеть сегодня.

Не дождавшись ответа, Риому тихо вздохнул и сел рядом, понимая, что ничего не понимает.

Последний десяток километров они прошагали, следуя друг за другом. Риому не понимал состояния Лейда, не мог понять, что творится с ним. Пытался достучаться, поговорить, но разве Лейд мог рассказать ему?

Новое кимоно, в которое Риому нарядился перед уходом, стало тёмным от грязи, но впервые принц не жаловался. И даже не ныл последние пару часов пути. Он странно притих, и, идя впереди него, Лейд ощущал, что Риому буравит взглядом его затылок.

— Не ходи в Дагон. — асин сел на землю, веткой разрывая пожухлую золотую листву.

— Зачем тебе быть королём? Ты же всё равно хреновый король.

Риому не рассмеялся. Обычно, когда он не ныл и не жаловался, он смеялся и дразнил Лейда по любому поводу. А уж если асин снисходил до того, чтобы выдать редкую шутку, так и вовсе хохотал как придурошный.

В этот раз Риому не поддержал шутки. Присел рядом и, отобрав ветку, принялся крутить её меж тонких длинных пальцев. Настоящий аристократ. Будь проклято его происхождение.

— Лейд, в Дагоне должно что — то случится? — через некоторое время напряжённо спросил принц. Судя по всему, пытаясь вникнуть, он проделал изрядную работу мысли.

— Нечто, о чём ты не можешь мне сказать? Я прав? Почему ты так упорно настаиваешь на том, чтобы я не ходил в храм? Там меня ждут союзники. Тебе заплатили, чтобы ты доставил меня к моим людям. Или это не так?

Он говорил, не повышая голоса, но напряжение царапало пространство. Даже цирикию смолкли в испуге, хотя обычно гомонили всю дорогу.

— Я считаю, что Хирому — лучший правитель для этих земель. Это всё.

Лейд не мог рассказать ему правду, и это бессмысленно было обсуждать. Точно так же, как бессмысленно было доказывать Риому, что он не может предать свой клан. Если он сделает это, он умрёт. Он всё равно умрёт, в любом случае, но он не мог запятнать свою честь трусостью. Странно. Почему то сейчас он совсем не боялся смерти.

— Если я поступлю, как ты мне советуешь. Если откажусь от этой встречи... — после недолгого размышления принц поднялся. — Я могу надеяться, что ты последуешь за мной?

Лейд опустил голову.

— Я не могу предать Саи.

— Ну что ж. А я не могу предать тебя. — просто отозвался Риому, — Зажжём костёр?

— Это слишком опасно.

— Жить — опасно, — Риому неуловимо хмыкнул.

— Ну что ж, тогда не будем рисковать. Думаю, — он приблизился к Лейду и, сев перед ним на корточки, игриво потянул угрюмого асина за воротник. — Мы уже изобрели хороший способ, чтобы не замёрзнуть ночью.

Лейд молча скинул его руку.

— Я разожгу костёр. Ты прав. Бессмысленно бояться каждого куста. Тем более, мы уже почти пришли.

Риому не остановил его, но, собирая хворост для костра, Лейд затылком ощущал на себе пристальный и очень внимательный взгляд. Риому был идиотом? Нет, Риому не был идиотом.

— Думаю, находящиеся в храме знают о том, что мы здесь, — наблюдая за дымком, спустя какое — то время обронил принц.

Начинало смеркаться. На небе высыпали звёзды, предвещая очередные заморозки. Но сегодня была довольно тёплая ночь. И кузнечики вокруг пиликали, не прекращая.

Лейд проигнорировал его, грея руки и стараясь созерцанием пламени прогнать из головы все мысли. Рано или поздно это должно было случиться. Но...

Лейд смотрел на пламя и вспоминал свою семью. Он пытался представить лицо матери или отца. К сожалению, он не мог вспомнить. В его памяти не сохранилось ничего, кроме наставлений храма Саи. Это единственное, что у него было, это был способ жизни, к которому он привык. Возможно, он просто никогда не пытался найти третий путь. Но ведь это невозможно. Смерть казалась единственным выходом для того, кто никогда и не жил.

— И долго ты собираешься травить себя и меня? — Риому оказался рядом и набросил плащ на плечи асина. Лейд скосил на него взгляд. Казалось, чем ближе они подходят к храму, тем больше мужества обретал Риому. Этот Риому казался совершенно нормальным. И, наверное, он мог бы стать его другом. Такой вот Риому. Только что делать, если придурком, слюнтяем и нытиком он полюбил его гораздо раньше, и для него не имело значения, какой из множества Риому находится перед ним. Ведь это был Риому. И только это имело смысл под небесами. Короткий полёт малиновки.

Завтра под сводами храма Дагон, после получения денег, он должен будет убить Риому. Кайсё сказал, что единственной задачей Лейда, его единственной задачей во время всего этого безумного путешествия, будет лишь одна цель. Когда они окажутся в храме Дагон, Риому должен доверять своему телохранителю настолько, что никогда не станет ожидать от него удара в спину. Лейд должен был нанести ему смертельный удар. Один единственный удар. Об остальном позаботится клан Саи.

Бессмысленное задание, бессмысленный приказ. Он мог бы убить Риому сейчас и избавить себя от мучительного выбора, увидеть эти глаза в тот момент, когда Лейд предаст его. Для этого ему нужно очень хорошо постараться. Нанести стремительный и точный удар сразу в основание шеи, чтобы сразить наповал. Чтобы Риому не мучился. Самое лучшее, если он просто вообще ничего не сумеет понять. Рука Лейда не должна дрогнуть. А потом...

Говорят, если человек не может представить своего будущего, у него большие проблемы, а если проще — он духовно мёртв. Сейчас Лейд не мог представить, что там будет дальше. Риому не станет.

А зачем жить ему?

Бессмысленно стрекотали цирикию в траве, говоря о том, что опасности нет. Кузнечиков не пугал запах дыма, к которому они постепенно привыкли. Обычно цирикию не пели в его присутствии. Но рядом с Риомой вездесущие кузнечики приняли его за своего. И этой ночью, несмотря на слабый отблеск костра, который наверняка виден с обзорной стены, они могли не ждать опасности. Впрочем, как говорил кайсё, лишь дураки позволяют себе расслабляться, и поэтому дураки не выживают.

— Лейд... — тихо позвал Риому и положил ладонь на его затылок. Оказывается, всё это время Лейд сидел сгорбившись, закрыв лицо руками. Асин выпрямился. Словно человек, отходящий ото сна. Почему Риому всё ещё здесь? Почему не убегает? Не спасается бегством? Даже этот жалкий ничтожный нытик не был достоин такой судьбы.

Риому сдвинулся и затоптал костёр ногой, погружая мир в темноту. Испуганно замолкли кузнечики, пытаясь приспособиться к смене обстановки. Глаза Лейда умели видеть в темноте. Конечно, не так как днём, но путём специальных тренировок асины могли ориентироваться. И поэтому, осознав, что Риому с непроницаемым видом развязывает пояс и сбрасывает с себя одежду, Лейд резко вскочил.

Нет, он не собирается. Он не может. Ну как объяснить это Риому? Что чем больше времени они проводят вместе, тем больнее и мучительнее ему становится, и завтра ...

— Я не знаю, что с тобой происходит. Но думаю, пора направить твою энергию в другое русло! — непреклонно сообщил принц и, перешагнув через ворох ткани, протянул ему руку. — Иди ко мне.

И все отговорки разом потеряли смысл.

Лейд поднялся и шагнул навстречу.

Стремительно закричали кузнечики, видя, как медленно, соединившись в неразрывном непрекращающемся движении, опускаются на траву два слившихся тела и плывут, словно запутавшиеся парусами две одинокие лодки, омываемые светом луны.

В этот раз не было стремительности и страстности.

Они любили друг друга долго и нежно, никуда не торопясь. Так, словно впереди у них была целая вечность, а не эта короткая стремительно убегающая ночь. Топя друг друга в океане чутких, отзывающихся на каждое движение прикосновений. Почти робко и осторожно изучали друг друга, стремясь запомнить каждую чёрточку, каждое мгновение.

Он любил Риому, а Риому любил его. Всё остальное было излишне, точно так же, как песня цирикию, которая больше не могла передать и вместить всех накопившихся чувств, что невозможно выразить простыми человеческими словами. Зачем слова?

Если можно говорить друг с другом вот так. Достигая абсолютного единения, принимая и отдавая. Главное — никуда не торопиться, и тогда, кажется, можно всё успеть. ...

Они уснули, не расплетая объятий, не разъединяя рук, даря друг другу бесконечное тепло и иллюзорную хрупкую надежду на то, что у них всё обязательно будет хорошо.

Тишина. Тишина.

Почему ты молчишь, кузнечик?

О чём плачешь в безмолвной траве?

Настоятель в храме Дагон прислушался.

— Кузнечики молчат. — сказал он.

— Поблизости чужаки! — один из генералов, ожидающих прибытия принца, машинально схватился за меч.

— Когда цирикию ощущают чужаков, они молчат недолго, — проговорил настоятель, прихлёбывая чай, — Кузнечики так непостоянны. Их нужно уметь слушать, чтобы понять, о чём они говорят. Сегодня тёплая ночь. Но они молчат уже довольно давно.

— Нам стоит быть настороже! — проговорил мужчина. — Возможно, они ощущают прибытие принца. Мы ждём его с минуты на минуту.

Настоятель дёрнул плечом.

— В этих лесах опасно путешествовать ночью. Думаю, принц появится утром.

— Только бы с его высочеством ничего не случилось, — с беспокойством проговорил один из воинов.

Их было пятнадцать человек из секретного отряда, высланного для того, чтобы встретить принца.

— Клан Саи никогда не нарушает своих обещаний, — поспешил успокоить другой. Если Саи взяли задание, значит, они его выполнят. Нам нужно набраться терпения и ждать.

— Странно, — проговорил настоятель, словно размышляя вслух, — Почему кузнечики молчат так долго?

Украдкой скользнув по лицу,

Разбудит луч солнца на рассвете.

Куда убежать, где спрятаться?

Натянуть на нос одеяло из листьев.

Вдруг поможет?

— Стать бы кузнечиком беззаботным, — думают глупцы.

Безмолвно вздохнут цирикию:

— Как всё просто у смертных.

Лейду казалось, что он не спит. Он не мог уснуть сейчас. Но рядом с Риому всё шло кувырком. Он проснулся от того, что пальцы принца блуждали по его щеке, а сам Риому, облокотившись, смотрел на него с грустной полуулыбкой.

— Риому... — выдохнул асин, и столько отчаяния было в этом возгласе, что рука принца невольно вздрогнула.

— Не ходи...— он не смог закончить свои слова. Ладонь Риому привычно накрыла его губы.

— Лейд, скажи мне. Что ты скрываешь от меня? — спросил принц с напряжённым ожиданием, — Если ты сейчас скажешь, что происходит, мы ещё сможем повернуть назад. Пожалуйста. Просто расскажи мне всё.

— Риому...— Лейд судорожно вздохнул, смяв пальцами траву, сел, обхватывая себя за волосы.

Риому ждал.

— Я тебя люблю. — Слова дались с трудом. Язык словно придавило тяжёлым молотом, но он сумел сказать это. Почему-то это было важно успеть сказать ему, прежде...

— Просто знай это.

Асин стремительно поднялся, не глядя на принца, и принялся одеваться, шаря по траве в поисках брюк.

— Обидно, что мне придётся узнавать всё на месте. — Принц со вздохом выпрямился и сел.

— Ты, наверное, ждёшь от меня ответного признания? — поинтересовался он иронично.

Лейд тряхнул головой, отрицая.

Когда Риому оделся, они больше не сделали ни единой попытки прикоснуться друг к другу. До самых ворот храма Дагон.

Лишь у ворот, заросших высокой — почти по пояс — травой, принц позволил себе проявить слабый отблеск прежнего Риому

— Неужели мне придётся подниматься по всем этим кошмарным ступеням? — в притворном ужасе сообщил он, — Лейд, у тебя случайно нет желания меня понести? Всё таки ты ещё не получил свои деньги. Так что некоторая часть контракта считается невыполненной.

Лейд молча согнулся, подставляя ему спину.

— Дурак! — сообщил Риому без тени на ухмылку и первым зашагал наверх.

Колокола в храме Дагон зазвонили, приветствуя посетителей. Их заметили. И колокол зазвонил. Глупая традиция, исключающая предосторожность. Впрочем, никто не знал о том, что Риому Гайтетсу должен был прибыть в Дагон. Никто, кроме тех, кто платит более щедро. Цирикию молчали. А это могло означать лишь одно: люди из клана Саи тоже были здесь.

Если бы Риому знал, почему молчат кузнечики, вряд ли бы он так спешил навстречу собственной гибели.

Уже поднявшись на самую верхнюю ступеньку, переходящую в каменистую площадку, за которой начинались ворота, принц оглянулся и посмотрел на Лейда взглядом, в котором не было даже тени на подозрение или упрёк. Лишь бесконечная всепонимающая печаль, словно он знал о том, что им предстоит расстаться, вот только не понимал пока ещё по какой причине.

— Я тебе тоже должен кое-что сказать, Лейд.

Слова принца заставили асина замедлиться.

— Если для тебя это будет иметь значение... Я собираюсь найти третий путь.

Лейд встал столбом. Ноги окаменели, и он не мог заставить себя сделать ни единого шага.

— Именно поэтому, — добавил Риому, — Я пришёл в Дагон! И ещё... Я не собираюсь от тебя отказываться. Не смей умирать! Это приказ!

И, распахнув ворота, шагнул навстречу своей смерти.

Асин заставил себя идти за ним. Если его попытаются сразить лучники? Он успеет...Ками, о чём он думает? Как только он получит деньги. Он не может предать свой клан. Он асин. Даже если ему придётся умереть. Он встретит свою смерть достойно, а не как подлая собака, ищущая спасения в собственной трусости.

Он почти перешёл на бег. Но, как оказалось, напрасно. Их уже ждали. Настоятель и ещё около десяти человек вышли навстречу, пытаясь окружить принца.

Лейд оказался рядом, мгновенно обнажая меч, напоминая оскаленного волка.

— Спокойнее, Лейд. — Риому бархатисто рассмеялся. — Всё в порядке, можешь опустить оружие. Это свои.

— Мой слуга, человек из клана Саи, — представил он, обращаясь к присутствующим.

Они вошли под своды храма, обмениваясь шутливыми репликами. Люди принца склоняли перед девятым драконом головы, демонстрируя почтение и всячески подчёркивая высокий статус будущего короля. Лейд прилепился к Риому, словно пиявка, не отступая ни на шаг, не давая разъединить себя с принцем. Если это случится, весь тщательно продуманный план кайсё полетит в бездну. Впрочем, когда, вскинув глаза, под потолком храма он увидел самого кайсё — этого человека Лейд узнал бы из тысячи — именно в эту секунду он осознал, что под ногами раскрылась бездна. И сейчас он и все находящиеся здесь полетят в неё. Потому что кайсё считался непобедимым, и теперь Лейд твёрдо знал, что у него нет ни единого шанса. Он был даже в ту минуту, когда они переступили порог и натренированный взгляд асина выхватил Наи. Но кайсё? Этого не было в задании.

Предполагалось, что кайсё не будет в момент передачи денег. Но кайсё никогда не совершает ошибок. Возможно, он предвидел всё. Вездесущий, мудрый кайсё. И именно поэтому он был сейчас здесь.

— Мой слуга хорошо справился со своим заданием, — улыбаясь, проговорил Риому, и положил тёплую ладонь на плечо Лейда, продолжая искать его взгляд. Но Лейд не смотрел на принца, не мог смотреть. Риому махнул рукой.

— Думаю, пришла пора выразить нашу благодарность клану Саи, — проговорил он мягко с ноткой почти неуловимого сожаления.

Один из воинов протиснулся вперёд, держа перед собой поднос с внушительным мешочком денег. Теперь, словно подчёркивая статус принца, люди держались от него на некотором расстоянии, давая Лейду возможность выполнить задуманное.

Риому смотрел на него выжидательно.

Лейд медленно взял деньги одной рукой и убрал за пояс.

— Может ли клан Саи считать себя свободным от обещания? — спросил он ритуальную часть.

Принц поклонился.

— Клан Саи не имеет передо мной никаких обязательств. Обещание выполнено.

— Оплата получена! — подтвердил Лейд и, выхватив клинок, толкнул принца к себе за спину.

— Клан Саи получил заказ на убийство принца Риому. — проговорил он громко и чётко.

— Защитите своего принца!! — он не договорил, отбивая полетевшую в Риому стрелу.

Раздались крики. Несколько телохранителей принца, не успевшие среагировать, принялись заваливаться назад, утыканные стрелами.

— Дурак! — с отчётливым зубовным скрежетом простонал Риому за его спиной. Остальное он не успел сказать, потому что Лейд затолкал его в нишу, и встал, закрывая принца собой, отчаянно орудуя мечом, чтобы отбить летящий в них смертоносный дождь стрел.

Когда нет спасения и некуда бежать -

Двигайся. Двигайся!

Стань цветком ревущего пламени,

Наполни себя божественной силой.

С потолка, словно стайка чёрных тараканов, посыпались смертоносные тени. Асины клана Саи.

Завязалась короткая, яростная битва. Предупреждение Лейда сработало. Пусть запоздало, но всё же охрану Риому составляли не одни идиоты.

Впрочем, даже великолепно обученные воины вряд ли могли что — то сделать против десятка асинов. Даже Лейд, считающийся в клане середнячком, мог справиться с ними в одиночку. У них не было ни шанса. Ни у людей Риому, ни у Лейда. Оставалась лишь слабая надежда на то, что, отдавая ради него жизнь, Лейд сумеет сделать невозможное, и шанс появится у Риому.

— Я отвлеку на себя кайсё и остальных. Беги не останавливаясь! — проговорил он быстро, выискивая глазами спасительную лазейку в битве.

Понимая, что Лейд единственный, кто является здесь самым опасным противником, Саи не спешили нападать на них.

— Я бы выдрал тебя, — мечтательно протянул Риому, которого Лейд закрыв своим телом, почти прижал к стене, — Решил погибнуть героем?

— Я не могу предать клан. Прости, Риому!— мертвенно отозвался Лейд. — Я не могу предать клан, и не могу предать тебя. Поэтому...

Он превратил меч в сверкающую мельницу. Может быть, Лейд не был самым опытным воином в клане, но он умел сражаться. И мог защитить Риому от дальней атаки. Нападать с воздуха было бесполезно. Лейд слишком хорошо держал такую оборону.

— Если мы умрём, то умрём вместе! — передразнил принц, даже в такой момент умудрившись остаться невозможной сволочью, вызвав на лице асина слабую улыбку.

— Я люблю тебя, Риому!

Улыбаясь, Лейд ринулся в атаку, позволив себе трусость — умереть первым. Хотя бы ради того, чтобы, умирая, верить, что у везунчика Риому появился шанс. Он ведь счастливчик. Он... сможет...

Не сомневаясь, Лейд встретил чужой меч. Не Наи. Но какая разница, ведь он тоже знал этого человека. Гордость клана Саи.

— Предатель! — прошипел тот, совершая обманный манёвр. — Умри!

— Меньше слов, — копьё, вылетевшее из за его спины, пронзило нападавшего насквозь. — Больше дела! — закончил Риому, ухмыльнувшись и, дёрнув Лейда за шиворот, пинком отправил за колонну.

— Вздумаешь подохнуть — из под земли достану! — мрачно пригрозил принц, с поразительной лёгкостью раскручивая копьё.

А затем случившееся стало тем, что, наверное, могло бы войти в разряд легенд и мифов, если бы этому нашлись свидетели.

Риому стремительной бабочкой взлетел в воздух. И раздвоился. Это было невозможно. Но внезапно глаза отказали всем присутствующим. Потому что принц бросился в разные стороны с фантастической, выходящей за грань человеческого восприятия скоростью. И лишь спустя секунду стало понятно, что в одной из сторон, куда, немедленно оставив недобитую охрану Риому, ринулся пяток асинов, оседает на пол пробитое белоснежное кимоно, а сам полуголый принц, напоминая сумасшедшую молнию, рассекает воздух. И там, где он возникает, словно мгновенная вспышка, спотыкается и падает вниз одно одетое в тёмное тело.

Всё закончилось в течение минуты. А, может быть, даже меньше.

Лейд стоял одеревеневшей статуей непочтительно распахнув рот, и, наверное, точно так же выглядели многие из клана Саи, так и не успев осознать, с какой стороны к ним пришла смерть.

Когда, крутанув копьём, Риому плавно приземлился на пол, в храме не было ни одного живого человека. Только бесчисленное количество мёртвых тел на полу. Один из асинов, что — то захрипел. Риому, не оборачиваясь, добил его копьём. Всё это время с его лица не сходила эта невероятная, мечтательная улыбка.

Он повернулся к Лейду и зашагал к нему навстречу, как шагает гордый победитель — лев среди десятка заваленных антилоп.

А затем улыбка медленно сползла с его лица.

Лейд ощутил лезвие, приставленное к собственному горлу. Ему не обязательно было видеть того, кто сумел захватить его врасплох, достаточно было, что невидимый нападающий в секунду скрутил его, выворачивая руки за спину, обмотав запястья его же собственным поясом и парализуя тело парой стремительных нажатий акупунктуры. Сделать подобное мог лишь один человек.

— Кайсё... — беззвучно выдохнул асин. Если бы кайсё пожелал, он бы сделал так, чтобы Лейд не мог говорить. Но, возможно, кайсё, было интересно услышать хоть какое — то оправдание.

— Ты разочаровал меня, Лейд — проговорил он равнодушно.

Лезвие сильнее впилось в кожу. Кайсё двинулся навстречу напряжённо застывшему принцу. Риому напоминал хищника, готового к броску, но пока в руках кайсё находился Лейд, принц не мог нападать.

— Значит, вот так клан Саи выполняет свои обещания? — холодно осведомился принц, не сводя с настоятеля внимательного, фиксирующего каждое движение, взгляда.

— Формальности соблюдены, принц, — ответил кайсё, не меняя тона, — Мы выполнили задание. Но Гайтетсу платит щедро. — Если мы договоримся, я верну Гайтетсу его задаток.

— Если причинишь вред Лейду — я убью тебя. О чём здесь можно договариваться?

Было удивительно слышать от Риому подобный тон. Оказывается, когда нужно, принц способен разговаривать не менее угрожающе-спокойно, чем кайсё.

— Я отпущу его, если ты гарантируешь мне жизнь и неприкосновенность всего клана Саи. До того момента, как месть вступит в срок. Мы не прощаем предателей. Лейд предал клан.

— Я не предавал клан! — Лейд попытался вставить своё слово, но, похоже, его никто не собирался воспринимать всерьёз. Впрочем, почему же не собирался? Риому выразил прямо таки искреннюю заинтересованность.

— Как удивительно, — сообщил он с поразительной миной, умудряясь язвить и сохранять полнейшую серьёзность, — Ну, давай послушаем! Что ты тогда собирался?

— Я привёл Риому! — медленно отозвался асин, сглотнув под угрозой лезвия. Риому фыркнул с таким видом, что можно было копать себе могилу. Более того, сволочной принц любезно подал ему лопату.

— Это кто кого привёл, спрашивается! — с самым невозмутимым видом сообщил он кайсё. — Насколько мне помнится, ты меня упорно отговаривал от этой затеи. Интересно было бы понять, что там вообще творилось в твоей голове?

— Но кто виноват, что ты пошёл! — возмутился Лейд, осознав, что с подачи принца кайсё его похоронит в любом случае. В общем, терять было нечего.

— А что мне оставалось делать? — принц смерил Лейда уничтожающим взглядом, — Дать тебе умереть?

— А что МНЕ оставалось делать? — от возмущения Лейд дёрнулся, заставив кайсё выругаться, потому что прыгать с ножом у горла было не очень умно. Но сейчас, пока Лейд являлся гарантией жизни кайсё, можно было не особо осторожничать. На фоне такого монстра как Риому, даже кайсё не мог быть уверен в исходе поединка.

— Я не мог предать клан! — сказал Лейд, пытаясь успокоиться. С кайсё станется перерезать ему горло, а потом попытаться сразиться с Риому, даже если итог схватки останется неизвестным. Обидно будет пропустить такую битву. Кайсё считался непобедимым. Но, по крайней мере, теперь Лейд мог быть уверенным в том, что старик не выжил из ума. Если бы Лейд сумел нанести удар, возможно, у них появился бы шанс.

— Но ты предал, — равнодушно сообщил кайсё, плавно перемещая Лейда к выходу. — Ты не выполнил задание.

Риому, гарантируешь мне жизнь, и можешь забирать его.

Кайсё вновь неуловимо двинул лезвием.

— Если сюрикен окажется отравленным, — заметил Риому мимоходом, — Я вырежу весь клан Саи до того, как наступит зима.

Кайсё удержал лезвие, и оно не поранило кожи асина.

— Хорошо, — кайсё продолжал двигаться, заставляя Лейда идти к воротам.

Риому неотрывно следовал за ними, словно тень, не выпуская из рук копья, ни на секунду не опуская глаз. Кажется, даже не моргая. Почему-то Лейд был уверен, что кайсё ведёт себя точно так же. Боится сморгнуть. Для таких, как кайсё и Риому было достаточно доли секунды, чтобы успеть увидеть шанс и воспользоваться им.

Они покинули храм и переместились к самому краю площадки. Вниз — разбитые временем и поросшие травой — уходили многочисленные крутые ступени.

Подумать только, всего лишь полчаса назад Лейд даже представить не мог, чем закончится их с Риому подъём.

— Я вернусь в клан и сообщу о том, что Лейд мёртв. Слово кайсё. Мы не будем мстить. Его имя будет убрано из свитков Саи. Тебя устроит такая сделка?

Понимая, что Риому не выпустит его, кайсё пошёл на уступку. Впервые на памяти Лейда поступившись своими принципами. Впрочем, Саи переживали не самые лучшие времена, а с потерей своего главы и вовсе могли оказаться на грани выживания.

— Более чем, — Риому согласно двинул копьём.

— Слово девятого дракона, — потребовал кайсё. Он был мудрым человеком, кайсё. Хотя Лейд был более чем уверен, что словам кайсё вряд ли стоит доверять. Как только наставник вернётся в клан, за свою собственную жизнь Лейд не даст ни гроша.

— Подтверждаю жизнью девятого дракона! — поклялся Риому, не отрывая взгляда от кайсё.

— Принято.

Кайсё неуловимым движением швырнул Лейда вниз, скидывая асина со ступеней, и взмыл в воздух, исчезая в облаке дыма.

Он не нарушил слова. Для такого опытного воина, как Риому не составило бы труда подхватить падающего Лейда.

Только эта сволочь не стала этого делать. Уже слетая вниз Лейд успел заметить, как в воздух стремительно взметнулось копьё.

Сломать себе шею — глупая смерть! — успел подумать асин. В парализованном состоянии он не мог даже сгруппироваться.

Он не успел додумать до конца, внезапно поняв, что летит наверх.

— Самое главное — хорошая реакция! — самодовольно сообщил Риому, держа бывшего асина одной рукой, и провёл пальцами вдоль его шеи, возвращая телу способность двигаться. Он повернулся, и Лейд увидел тело кайсё, прибитое копьём к высокому деревянному столбу.

— И мастерство. — подтвердил принц, демонстрируя полнейшее отсутствие ложной скромности.

— Ты же сказал...

Всё происходило так быстро, что времени осознать происходящее просто не было.

— Соврал, — безмятежно отозвался Риому, ставя его на землю и выпутывая из собственного пояса. А затем, не удержавшись, прижал Лейда к себе, зарываясь пальцами в его волосы.

— Придурок, ты заставил меня волноваться...

Лейд, всё ещё заторможенный, стоял и тупо смотрел по сторонам. Перевёл взгляд на Риому, начиная понимать, почему принц никогда не снимал кимоно. Разглядев при свете дня этого мускулистого, состоящего из одних мышц демона, украшенного десятком мелких шрамов, происхождение которых не вызывало никакого сомнения, асин счёл себя полным идиотом. Они были любовниками. Каким же слепым идиотом надо быть, чтобы счесть его заморышем? Судя по скептическому лицу Риому, принц был с ним абсолютно солидарен. Пункт про идиота вообще не подлежал сомнению.

— Ты солгал мне! — Лейд не знал, что ещё тут можно сказать.

— Я? — лицо Риому высказало такое искреннее изумление, что Лейду стало не по себе, — Да я тебя неделю буду драть, за всё, что ты здесь устроил!..

Тонкие брови Гайтетсу впервые сошлись на переносице, являя его истинное лицо грозного правителя.

— Лейд, если бы не твоя глупость, все эти люди были бы живы...

Асин опустил голову, не зная, что тут ещё можно сказать.

Риому вздохнул и взъерошил ему волосы, коснувшись губами виска.

— По какой — то причине абсолютно не могу на тебя злиться. — сообщил он. — К тому же, твоя глупость оказала мне некоторую услугу. Вынужден признать.

— Какую? — спросил Лейд, чувствуя, что глаза начинает щипать.

— Третий путь, — мягко отозвался Риому, не сводя с него блестящих глаз.

— Третий путь? — горло асина перехватило. — Мы ведь теперь можем...

— Можем. — удивительно серьёзно кивнул Риому и протянул ладонь, давая понять что — то особенное, то, что он хотел сказать еще у ворот храма Дагон.

И тут же разбил собственное очарование, превратившись в привычного напыщенного петуха.

— Хотя, я бы сказал, что с моей непревзойдённой гениальностью всё это было спланировано заранее. Теперь никто не станет искать ни тебя, ни меня. Так что...Эй, Лейд, ты куда направился? Я тебя ещё не отпускал.

Повернувшись к принцу спиной, асин зашагал прочь.

— Ну, никакого почтения! — сообщил Риому, стремительно взлетая в воздух и приземляясь в метре от него.

— Не ходи за мной...Ты... Ты...

Так и не найдя, что сказать, Лейд обошёл его стороной, спускаясь всё быстрее и быстрее.

Он не мог позволить Риому видеть себя таким. Улыбающимся и размазывающим слёзы одновременно. Он не знал, почему, сбегая вниз, он плачет и улыбается. Почему чувствует такое непередаваемое облегчение. Почему...

Риому, с лёгкостью нагнав асина на последней ступеньке, подхватил его на руки, забрасывая на плечо.

— Пусти! — Лейд старался не шмыгать носом, но Риому же не дурак, чтобы не видеть того, что происходит с ним.

— Не отпущу. — Риому лёгким стремительным шагом удалялся прочь от храма. — Если ты забыл, я задолжал тебе за то время, пока ты таскал меня на спине. Пришла пора вернуть должок.

— Риому, ты — псих! — Лейд тщетно пытался выдраться, начиная смеяться, и всё ещё не переставая плакать.

— Ты псих!!! — заорал он, награждая принца ударами кулаков.

— И не говори, — Риому подкинул его в воздух и снова поймал.

— Я могу нести тебя до бесконечности! ...

* * *

* * *

О чём молчат кузнечики?

Пусть молчат.