Вороны Чернобога

Время — к четырём утра. На улице уже светло... Пока Руся готовилась ко сну, она постоянно думала о Данияре. Бедненький... Столько на него свалилось! Один этот упырь... Хотя нет. На упыря, наоборот, Данияр свалился. Но упырь всё равно не бедный. Отнюдь... Ну и кошмар... Живёшь-живёшь в городе, думаешь — город безопасный. Ну, почти. Криминальная-то хроника каждый день по телику рассказывается.

Но чтобы криминальная хроника касалась... нечисти... Жуть...

Руся внезапно заулыбалась, вспоминая взъерошенных барабашек и пуховую мягкость дрёмы... А ещё были какие-то малышки, про которых она не успела спросить Данияра. А ещё были страшные конечности Зеркальника.

На кровать девушка рухнула. Уже засыпая и таща на себя лёгкое одеяло, подумала, причём безразлично к мысли, что ей сейчас, после столь насыщенной ужасами ночи, могут присниться самые кошмарные на свете кошмары.

Но кошмаров не было. То ли повлияло, что Руся заснула в свете поднимающегося солнца, то ли бабуля что-то сделала, лишь бы любимая внучка выспалась, но спала девушка вообще без снов.

Во всяком случае, проснувшись, она ничего не могла вспомнить. Ни сна. Ни настроения после него. А ведь бывало и так, что сон забыт, но остался привкус чего-то плохого. Или замечательного.

А проснуться Русе пришлось аж в десять утра! Это при том-то, что она настроилась, как минимум, на двенадцать!

Зазвонил мобильный телефон — чуть не под ухом! Девушка чуть не заплакала — так не хотелось просыпаться. Решила, полусонная, глянуть, кто это — и снова уснуть, настроив мобилу на тишину, то бишь на вибрацию. Но одно слово "мама" заставило мгновенно проснуться. Мама — это важно! Это серьёзно! И счастье, что не папа!

— Почему ты до сих пор спишь?! — не здороваясь, возмутилась мама. — Совсем разбаловала тебя бабуля! Время — одиннадцать, а ты всё ещё спишь?! Безобразие!

— Не одиннадцать, а десять, — обиженно ответила Руся.

— Три минуты одиннадцатого!

Девушка закатила глаза к потолку, по которому бегали тени от деревьев за окном.

— Мам, а что случилось?

— Что случилось?! Ты у меня спрашиваешь, что случилось?! Это у тебя что случилось?! Почему Алевтина тебя уволила?! Ты не умеешь убираться? Не умеешь работать метлой и шваброй?! Не поверю! Руся, скажи маме честно, что у тебя случилось! К чему она могла придраться, чтобы тебя уволить?! Мне это не нравится — когда со мной говорят таким тоном, словно я вырастила никчемную дочь, которая даже пол помыть не может! Руся, я тебя слушаю!

Смиренным тоном примерной девочки Руся призналась:

— Я увидела паука и от неожиданности вскрикнула, а потом убежала в коридор.

В трубке повисла ошеломлённая тишина. Руся эту тишину прерывать не стала. Маме нужно усвоить информацию, переварить её и решить, что делать дальше.

— Хорошо, — уже размеренней, без спешки сказала мама. — Пусть будет. Но ты, Руся, должна быть принципиальной!

— Это как? — насторожилась девушка.

— Мы не меркантильны, — заявила мама. — Я и отец можем даже содержать тебя какое-то время, хотя у нас на содержании ещё и твои младшие братья. Но именно твоя принципиальность должна восторжествовать и сейчас, и в будущем! Ты должна пойти к Алевтине и потребовать у неё деньги за последнюю неделю работы! Это и называется принципиальность!

Руся мгновенно вспомнила Данияра. Нет, не для того чтобы ворон помог ей с выбиванием денег из скупердяйки Алевтины. А потому, что ему тоже было трудно заводить разговор с новым вороном о странных делах. Мама хитрая — понимала Руся. Сама бы навряд ли пошла к Алевтине выпрашивать деньги, пусть и честно заработанные. А дочку — заставляет... Руся шмыгнула. За окном разгорается жаркий день, но сидеть, только что вылезя из-под тёплого одеяла, холодновато.

— Ладно, — неуверенно сказала Руся. — Я схожу к ней.

— Сейчас же, — ледяным тоном сказала мама, и Руся буквально увидела её: росточком мама в бабулю — невысокая, но такая же решительная. Стоит, наверное, на кухне, где готовит обед. И командует!..

Руся чуть не обиделась. Но тут в её настроение, потихоньку переходящее в обиду, вкрался интересный вопрос: а мама знает, что бабуля не просто травница... Ой, а знает ли мама вообще, что бабуля — настоящая травница, пусть и не... ой, сказать страшно: пусть и не ведьма!! Ух ты... А ведь мама не знает и никогда не узнает, что её дочь — посредница между... Руся облизала пересохшие губы. Между двумя мирами! Мысленно погладила себя по голове.

— Мама! — решительно сказала она. — Ты права! Я сейчас соберусь и пойду выбивать деньги из Алевтины! — И угрожающе добавила: — И попробует она мне их только не отдать!

— Только без грубости! — испугалась мама. — Ты родилась в воспитанной семье, тебя воспитывали очень строго! Ты не должна грубить!

— А если будет грубить Алевтина, что мне делать? — невинно спросила Руся, размышляя о том, сумела бы она подраться с Алевтиной, будь на то причина? Нет, наверное. Алевтина-то высокая и костлявая. Задавит!

— Будь стойкой и не груби сама, — пришла в себя мама, после чего поспешно распрощалась: — Русенька, мне пора готовить обед. До свидания!

— До свидания, мама! — торжественно попрощалась девушка, а закончив разговор, захихикала: "Я прям вся такая воспитанная-превоспитанная, что даже подраться нельзя!"

— Бабуль, доброго утра! Я встала! — крикнула она в кухню, открывая дверь в ванную комнату.

— Завтрак на столе! — откликнулась невидимая бабуля. — Доброго утречка, Русенька!

В ванной комнате пришлось задержаться: как и обещал Данияр, травы на голове наконец высохли, и девушка минут пятнадцать потратила на то, чтобы вычесать сено из волос. Мыть их решила вечером. Или когда время будет.

За завтраком Руся рассказала бабуле про мамин звонок — со слабой надеждой, что к Алевтине получится пойти с бабулей. Но хозяйка квартиры сказала, что ей надо сбегать в "Ремонт обуви", куда она вчера сдала две пары туфель. Так что пусть внучка свои дела решает сама. Обувь — дело тоже серьёзное.

Руся попыхтела, попыхтела — и решила по дороге в ТЦ продумать, какими словами воздействовать на Алевтину, чтобы та сама сразу отдала деньги.

Самое поразительное ждало в парикмахерской, где девочки-парикмахерши немедленно обрадовались Русе.

— Руська, ты снова к нам на работу? А то нам вчера пришлось самим тут убираться! — расцвела надеждой блондинка Лена.

— Нет, я вас навестить пришла, — отшутилась Руся, счастливая, что её так встретили. Мельком кинула взгляд на потолок: Зеркальника в парикмахерской нет.

— Явилась, — хмуро сказала Алевтина, только что вошедшая в помещение парикмахерской, и девочки-мастера притихли, продолжив работу — только с любопытством поглядывая на хозяйку салона и её племяшку. — Пошли в кабинет, деньги выдам за рабочую неделю.

Изумлённая, Руся последовала за хозяйкой салона в комнатушку метр на метр, которую Алевтина величественно и абсолютно серьёзно обзывала своим кабинетом.

Здесь Алевтина молча выдала деньги. Мелочь. Но Руся скрупулёзно при ней же пересчитала рубли — так хотелось поддразнить! После чего попрощалась и вышла. Закрывая дверь в "кабинет", девушка машинально повернулась лицом к помещению и заметила странное облегчение на лице Алевтины. И Руся вспомнила, что хотела сделать, придя в ТЦ.

Первым делом она вернулась в холл ТЦ и присела на бортике здешнего бассейна. Сейчас вокруг него никого не было — это вечером народу полно: кто сфоткаться, кто — просто посидеть, поболтать. Главным сейчас для Руси в этом бассейне было, что он располагался между шестью столбами-колоннами. А ещё к нему пока никто не подходил. Основные торговые точки открывались в десять, так что праздношатающихся у бассейна нет. И здесь есть тени. А насколько Руся сумела понять, Зеркальник передвигается вместе с тенями. Наверное... Вот только как его дозваться? Она вздохнула: а если попробовать просто пристально вглядываться в потолок ТЦ и в стены? Вдруг Зеркальник уловит её взгляд и сам прибе... ой... подкрадётся к ней?

Понапрасну потаращившись минут пять по сторонам, Руся досадливо опустила глаза — посмотреть на кипящую в бассейне воду. И застыла, глядя на громадную тень, затаившуюся между колонной и бассейном. Будто ничего особенного не делая, а так, разминаясь, девушка, затаив дыхание, протянула к Зеркальнику руку. Приблизится? Нет?

Через пять минут Руся шла к выходу из ТЦ, зная причину, по которой Алевтина так легко уволила её. Правда, теперь возник этический вопрос: стоит ли рассказывать двоюродному брату, что его жена крутит интрижку с одним из охранников ТЦ? Отчего и уволила её, Русю, боясь, как бы та нечаянно не увидела "изменщицу", как называла это дело бабуля... Мда. Дела... Сказать бабуле или нет?

Двери разъехались перед ней. Руся ступила за порог ТЦ и несколько шагов прошла вперёд по просторному крыльцу, прежде чем поняла, что возглас: "Девушка, подождите!" относится именно к ней.

Покрутив головой, Руся нашла источник зова и не совсем уверенно подошла к группке девушек в белых одеждах. Все, как на подбор, стройняшки весьма спортивного вида. Не то, что одна девица, которая разок пробежалась по парку, а потом занялась посторонними делами. Сделав ещё один неуверенный шаг, Руся отметила, что девушек целых шесть штук — и все смотрят на неё насторожённо, и только одна, кажется, главная среди них, смотрит весело и даже снисходительно.

— Вы мне? — спросила Руся именно её.

— Тебе, — спокойно ответила она. — Это ты посредница?

Голос у девушки был такой... какой-то, что Руся чуть не выпалила: "Да, я посредница!" Но... Руся сглотнула. Аж руки её похолодели от неожиданности. Кто это такие и откуда они знают про... О, у неё на голове нет трав! Если что, её, наверное, не узнают, пока сама не скажет?

— А кто такая посредница и в чём? — нахально осведомилась она. — Если по торговой части, то вам не ко мне! А вот если хотите в парикмахерскую попасть, то Алевтина вряд ли вам даст место!

— Извини. Кажется, мы обознались, — растерялась главная.

Очень симпатичная, синеглазая и белокурая. Русе она бы наверняка понравилась, если б не одна мелочь: девушка сразу обратилась к ней на "ты". А это, как сказала бы мама, первый признак невоспитанности. И, гордая таким рассуждением, Руся снисходительно кивнула белокурой, вроде как извиняя её заоплошность, и прошла мимо девушек дальше, к остановке. Причём, добравшись до остановочного навеса, девушка заскочила в него, а потом, благо кустов здесь довольно, шмыгнула дальше, по пешеходной дорожке, по которой после работы гуляла с бабулей. Эта дорожка отличалась тем, что с обеих сторон стеной встали кусты. Хоть они и стриженые, но стояли высоко, и сквозь них ничего не разглядишь.

"Если какие-то эти меня ищут, — ухмыльнулась Руся, — пусть побегают! Я теперь здесь не работаю!" И ещё подумала, что надо бы рассказать Данияру об этих странных девушках и не просто рассказать, но обязательно спросить, кто они такие. Что-то Русе показалось, он должен знать, кто они. Вероятно, одна из семей колдунов или ведьм...

Ну а пока... Пока в руках заработанные деньги, хоть и немножко, но ведь и на них можно поблаженствовать. Лето! Не одной же бабуле покупать мороженое! И Руся устремилась к первому встречному продуктовому магазину.

Глава восьмая. Данияр

После ухода Меченой ворон-новичок недолго оставался бодрствующим. Чувствуя себя опытным интриганом, Данияр заговаривал его ненужными разговорами и, вместо обычного чая, раз за разом спаивал ему сонное питьё бабули-травницы. У него-то травы тоже есть: кто — кто, а вороны многие травы знают. Но чаще и преимущественно лесные — и не лекарственные, а влияюшие. А бабулино питьё было из лекарственных, исцеляющих.

Новичок Данияру нужен был здоровым: упыри за километр чуяли раненого, а если их посылали целенаправленно, то в ослабевшего вцеплялись, как... бродячие псы в домашнюю скотину, выпущенную со двора без надзора. А если парнишка захочет уйти домой? Придётся тратить время на его сопровождение... Этому Митьке здорово повезло, что рядом с новым старшим вороном появилась Меченая. Не будь её и не будь желания Данияра побыстрей узнать о тех, кто должен прийти на смену Всеволоду и Мраку, быть бы Митьке загрызенным. Справиться с упырём людям, которые его не считают кем-то более, чем человеком, невозможно.

Но вопросов оставалось много.

Почему новичок сказал: "Обкурились!", когда ему объясняли про упырей, бегающих в его сновидении? Объяснили так, что всё реально, что они сами это видели и сами о том знают, а он не поверил...

Отсюда вопрос: говорил ли с ним Всеволод?

Впрочем, последнее легко узнать.

Данияр замер, прислушиваясь к мерному дыханию парнишки, спящего на кровати. Сон глубокий... Под подушкой старая, ещё Всеволода, цепочка с деревянными шариками-бусинами... Ворон отвернулся от кровати и осторожно двинулся к охапке Митиной одежды, небрежно сложенной на табурете. Обыскал и нашёл то, что очень желал найти. Мобильник парнишки. Грязный от крови, но это не беда. Данияр отнёс телефон в ванную комнату и вычистил экран старым полотенцем. Быстро просмотрел телефонную книгу. Выдохнул. Митя говорил со Всеволодом! Теперь с новичком разговаривать будет легче.

Вернулся к Мите. Тот спал глубоким сном, как видел ворон.

Значит, на какое-то время его можно оставить в одиночестве.

Рассчитав своё личное время, Данияр прикинул, что у него есть часа три, чтобы сбегать на старинное городское кладбище и проверить упырью лёжку. А потом, возвращаясь домой, можно посетить вторую лёжку — в лесопарке. Ту самую, которую показали кикиморки. Меченая на время этого путешествия не нужна. Так что... Чего Данияр всегда терпеть не мог, так это зависимости от других людей. Он не любил ждать этих других. Не любил прикидывать время, сообразуя его со временем других. Свобода от всех — вот что всегда нравилось ворону. Свобода, когда ни от кого не зависишь во времени и общении... Правда, сейчас свобода его ограничена: Митя спал крепко, но приходилось думать о том времени, когда он проснётся. А потому действовать надо было в расчёте на длительность его сна.

Данияр поморщился. Но вздохнул. Молодой ворон теперь на его совести. Делать нечего. Придётся быть зависимым.

Он быстро вышел из квартиры, побежал вниз по лестницам — лифтов не любил. И не потому что клаустрофобия или что-то другое, а потому что — та же зависимость. Пусть на этот раз от места.

... Когда-то его, естественно не знавшего о своей способности, нашёл Всеволод.

Семья, в которой рос Данияр, от основных родственников была на отшибе. Во всех смыслах. Мать, тогда девушка из довольно состоятельной семьи, резко пошла против мнения и желаний своих родителей и "выскочила" замуж за "простого" парня, мастера с частной мебельной фабрички. У него имелось жильё на окраине города — в двухэтажном доме, гулкая двухкомнатная квартира с высокими потолками, доставшаяся от деда по отцу. Переехавшая сюда молодая женщина была рада, что оказалась подальше от своей семьи, живущей в почти центре, ведь та шипела и плевалась на её замужество. А в эту часть городской окраины обычный общественный транспорт почти не ходил. Ехать же на личной машине сюда, к своевольной парочке, старшие посчитали ниже себя...