Вороны Чернобога

Свет фонаря за спинами, но Руся разглядела эту маленькую лапку, а потом глаза словно поехали по этой лапке, которая будто нарисовалась в низенького сутулого старичишку, с лицом, заросшим даже не бородой и усами, а шерстью, с круглыми глазами, блестевшими на неё громадным любопытством. Одет он был во что-то вроде... Непонятно, во что — Руся так и не сумела сообразить, что это.

— Толмачиха, что ли, будешь — ворону-то? — тоненько спросил-пропел лесовик, хлопая на неё глазищами. — Ну, спрошай давай, что хошь-то!

— Здрасьте, — от неожиданности пробормотала Руся, с трудом не отдёргивая собственную ладонь.

— Ну, здрасьте, — согласился лесовик и стукнул по её ладони своей лапкой.

— Спроси у него, не появлялся ли здесь упырь, — чуть недовольно сказал Данияр.

И опять неожиданность: разве он не слышал, что сказал лесовик? Почему не поздоровался в ответ? Невежливо же!.. И лишь спустя секунды девушка вспомнила, зачем ворон её сюда привёл: она переводчица! А ещё она перепугалась: как же она скажет лесовику, как ему переведёт вопрос Данияра, если она...

— Просто повтори мой вопрос, глядя на него, — терпеливо объяснил ворон, когда она обернулась к нему в отчаянии.

Руся набрала воздуха — и... что-то прочирикала. А закончив, открыла рот. Ой... Это и есть перевод?! Ничего себе...

— Третью ночь сюда возвертается, ирод, — проворчал лесовик, ёжась и оглядываясь по сторонам. — Кажный вечер уходит, а потом — шасть в кусты, туда, где могилки кучней. И весь белый день там хоронится. Кусты там знатные, в них просто так не заберёшься.

— Значит, сейчас его здесь нет, — сделал вывод Данияр. — Руся, пусть покажет, в каких кустах упырь прячется. Приду днём — может, сумею обезвредить, пока слабый.

"Почему — слабый? — удивилась Руся. — Потому что ночной... этот... как его... хищник? И днём слабеет?" И старательно воспроизвела весь запрос ворона.

— Показать покажу, только вот доберётся ли ворон до лёжки? — вздохнул лесовик и вылез из кустов полностью. Поднял голову к людям, которые всё ещё сидели на корточках. — Там ведь кустища — чащоба сама настоящща. Сам чёрт ногу сломит!

— Ты покажи, а мы уж сами разглядим, сумеем добраться, нет ли, — пробормотал Данияр и добавил: — Руся, спроси его, не слышал ли он, кто упырей поднимает.

— Не по лесному нашему хозяйству ворон спрашивает, — откликнулся лесовик, — да и не по городу шарить надобно. Здесь-то ведь только поднимают. А решают поднять в закрытом дому, в квартире. Барабашек поспрошайте — они должны слышать про то.

— А если барабашки не знают? — не выдержала — спросила сама Руся. — Тогда кого спрашивать? Или уже некого?

— Барабашки — да не знают? — поразился лесовик. — Эти болтушки-то? Они ж, кто что узнает, всем своим сообщают!.. Ну, коли они не знают — значитца, никто не знает.

Он вывернулся из-под руки девушки, и ворон с Русей встали на ноги, занемевшие от долгого сидения на корточках. И лесовик, похожий на толстого кота, зачем-то вставшего на лапы, вальяжно, переваливаясь сбоку набок, заторопился по одной из асфальтированных тропок. Данияр снова вёл Русю, крепко держа за руку, так что девушка на свободе могла и оценить всё то, что узнала. Как-то уже сглаженно она приняла к сведению, что барабашки не выдумка, а вариант Зеркальника. Только барабашек спрашивать можно, а что было с Зеркальником — она просто воспринимала информацию, которую озвучивала для Данияра. Насколько она поняла тот процесс.

А потом её занял животрепещущий вопрос: ворон собирается лезть в логово упыря? А её, переводчицу свою, куда девать на это время собирается? С собой брать? Ноги от такого предположения чуть не подломились от страха. Или оставить рядом с теми кустами?! Ещё страшней... А лесовик куда денется? С ним пойдёт? Оставив "толмачиху" одну-одинёшеньку?! Да разве так можно с ценными кадрами?!

Лесовик остановился, широко расставив то ли толстые лапы, то ли ноги. Обернулся к Русе. Та выпростала ладошку из ручищи Данияра и присела перед лесовиком. Лесовик снова сам положил лапу на её запястье и сообщил, глядя на ворона:

— Вон, кусты-то. В самую серёдку пойдёшь — там лёжка-то и будет.

И сгинул! Руся только успела моргнуть, а лесовика — нет!

Она ещё не догадалась, что пора бы встать, зато ворон, сам нагнувшись и взявшись за её руки, быстро поставил её на ноги.

— Ты пойдёшь туда? — дрожащим голосом спросила она, глядя в сплошную темень кустов, от которых сладко пахло цветами шиповника.

— Что я там не видел? — спокойно откликнулся Данияр. — Костей насмотрелся довольно и без этой лёжки. (Русю от этих слов пробрала крупная дрожь.) Ты устала? Или можем в ещё одно место сгонять?

— Чего уставать? — независимо дёрнула плечами Руся. — Гуляем же только. А далеко? Это твоё ещё одно место?

— Вызову такси, — пообещал Данияр. — Тем более — ты, наверное, замёрзла. Сегодня-то оделась получше вчерашнего, но ведь на обычной земле сейчас прохладно. А в машине погреешься. Нормально?

— Нормально, — согласилась она.

Такси подъехало вовремя — к той остановке, куда они шли. Так что Руся успела слегка согреться ещё и по дороге, пока торопились дойти прежде заказанной машины. В такси помалкивали, и девушка была благодарна Данияру, что они оба сели назад и что он сразу как-то так взял её за руку, чтобы она сидела тесно с ним. Как и обещал — согрелась, хотя только в машине и поняла, что чуток замёрзла.

Ехали с полчаса — даже при том, что светофоры уже не работали.

Вышли на остановке, где остановочный навес чуть ли не прятался среди деревьев и кустарника, на которые Руся теперь поглядывала с подозрением, не прячется ли и здесь кто-то из паранормальных существ. И по дороге Данияр сказал:

— Здесь живёт один из воронов. Если ты не возражаешь, нам бы надо поговорить с Зеркальником. Этот зверь может не только отражать виденное в ответах на вопросы, но и показывать картинки. А мне позарез бы надо узнать, как выглядят эти вороны.

— Зачем?

— Надо же с чего-то начинать с ними знакомство, — проворчал Данияр.

Что-то странное было в его голосе. Его как будто раздражала необходимость знакомиться с теми, кто ему же был нужен.

— А ты меня с ними познакомишь? — поинтересовалась Руся.

Он резко обернулся к ней. Даже в темноте дорожки, на которую едва уловимо падал свет от дальнего фонаря соседнего дома, она заметила, что ворона словно осенила какая-то идея. И он странно осторожно, с какой-то надеждой спросил:

— А тебе хотелось бы с ними познакомиться?

— А ты? — в свою очередь удивилась Руся. — Разве мы с тобой больше не будем ходить по городу вместе, что-то узнавая? Ведь если ты познакомишься с новыми воронами, я же всё равно с вами буду. Так что... Хочу. Тем более Зеркальник покажет мне этого человека, а тебе-то я не сумею его образ передать.

— Я и не подумал об этом, — снова пробормотал он, тщетно пряча радость, которая была заметна даже в его голосе.

Удивлённая Руся про себя пожала плечами, но решила во что бы то ни стало выяснить, почему он так рад, что она познакомится с другими воронами. Да ещё... Что именно она будет знать их в лицо.

Глава шестая. Данияр

От остановки они прошли одну улицу, чуть поднялись к другой. В свете двух фонарей Данияр отметил на торце ближайшего здания табличку с названием улицы и номером искомого дома. Обойдя этот дом-многоэтажку и завидев номера квартир над номером подъезда, Данияр кивнул себе: они правильно идут, им нужен второй подъезд...

На улице, несмотря на глубокую ночь, царила довольно активная жизнь: перед домами то и дело проезжали машины, на дорогах в одиночку, парами, а то и компаниями появлялись прохожие. Где-то далеко лаяла собака, а в газонных кустах, кажется, последнего подъезда многоэтажки вдохновенно орали коты.

Вроде всё как обычно. Высотное здание, широкие приподъездные площадки перед входом в подъезд, большие ухоженные газоны между ними... Но, чувствительный к течениям ночного мира, Данияр насторожился. Он ещё не осознал своей тревоги, а рука уже нырнула в карман джинсовой рубахи. Когда пальцы скользнули в уютный холодок кастета, ворон нахмурился, замедляя и так довольно неторопливый шаг. И встал на месте, не дойдя до второго подъезда половины расстояния от первого.

— Что случилось? — шёпотом спросила Меченая.

Он не ответил, прислушиваясь к ночи. Странно, но за их спинами скапливалось что-то тяжёлое, тёмное — темней самой ночи... Ворон, будто забыв, что держит девушку за руку, медленно, на одних инстинктах, начал поворачиваться назад.

Тяжёлое и тёмное выливалось из-под двери только что пройденного подъезда. Будто там, внутри, протекла водопроводная труба.

Пока ещё нерешительно Данияр шагнул к подъезду, странно ведущему себя. Девушка, которая послушно шагнула следом, тихо напомнила:

— Там квартиры — до сороковой, а нам нужна шестьдесят третья...

Языка нечисти он не понимал, но её саму видел.

За секунды до того как запел домофон и дверь распахнулась, ту же дверь словно прострелили — так стремительно вылетели из неё несколько перепуганных, а то и ужаснувшихся существ. Теми же пулевыми росчерками, кратким салютом они поначалу было прыснули во все стороны от подъезда. И ворон без слов бегом потащил девушку к подъезду, из двери которого продолжала сигать мелкая нечисть.

Последние, кем выстрелила дверь, внезапно застыли в воздухе, а потом ринулись к Меченой — с писком и воплями. И мелочь просто-напросто облепила её плечи и руки, панически вопя прямо в лицо... Сильно вздрогнувшая, а потом окаменевшая от неожиданности, девушка быстро-быстро заговорила:

— Ирод в подъезде! Ирод! Человека сжирает!!

Вот на слове "сжирает" и распахнулась подъездная дверь!

Сначала на крыльцо, на бетонную плиту под высокой узкой крышей, выскочила одна матерящаяся в крик фигура. Она было рванула с бетонной плиты крыльца, но, изрыгнув новое ругательство, метнулась назад. Шагу не ступила к порогу подъезда — резко повалилась с плиты, отброшенная вылетевшей из подъезда кучей малой, которая рычала, визжала, ругалась, вопила... Нисколько не сомневаясь уже, фигура вскочила на ноги и вновь бросилась в самую гущу драки.

В окнах дома начали включать свет. А кто-то с балконов уже взволнованно и вопросительно что-то орал.

— Стой здесь! — бросил Данияр ошалевшей девушке, которая и так стояла — слегка вытянув в стороны руки, отягощённые вцепившимися в них перепуганными нечистиками. Парень жёстко подвёл Меченую к газонной ограде и ткнул её более или менее свободную руку на верхнюю металлическую часть. И, взглянув на миниатюрную, мирную на вид страхолюдину, присевшую на её плече, крикнул: — Сторожить!

Только отвернулся, как Меченая в спину ему рявкнула что-то хрипло и коротко. Перевела его приказ ночевику — охранному домашнему духу?

Но его взгляд уже прикипел к заварухе возле подъездной двери, которая всё никак не могла закрыться, то и дело грохаясь о стену, когда её отталкивали телами.

С каждым стремительным шагом, приближающим его к куче мале, Данияр мгновенно оценивал ситуацию: упырь в открытую лез прикончить одного из четверых парней — того, упавшего, кто уже только хрипел и со всхлипами втягивал воздух. Он был здорово порван и оказался в таком состоянии, что сил подняться у него не осталось. Остальные же трое пытались оттащить озверевшего, как, видимо, они считали, человека от своего дружка, и от боли кричали в голос матом, когда упырь рвал их части тела, оказавшиеся в ближайшем доступе.

А над всей этой адской кутерьмой мелькали со злорадным писком матохи — тощие полулысые тельца, разинутые пасти с мелкими зубками и худущие конечности с непомерно длинными то ли пальцами, то ли когтями: этим-то лишь бы в скандале искупаться или в столпотворении. Силу-то берут из злобных намерений да эмоций — сладко им в хаосе... Вот и кружили сейчас над обезумевшими людьми и упырём, наворачивая ненависть, чтобы подольше насладиться вкусненьким.

Мгновенный расчёт — и ворон прыгнул сверху в кучу малу, угадав свалиться между ногами-руками — не раздавив никого. Левой рукой и вздёрнул упыря за шиворот, выдирая его из драки, а правой ударил в лицо, норовя сразу проломить кастетом лицевые кости. Но упырь оказался из свежих. Данияр сумел сломать ему только нос.

Вытянутой, да ещё полусогнутой рукой удержать на весу брыкающееся тело трудно. Тем более упырь выглядел довольно упитанным, хоть и невысоким мужичонкой. Быстро придя в себя от неожиданного нападения и страшного удара, он резво оттолкнулся от стены дома — дрались всё ещё на бетонной плите, развернувшись тем самым в руке ворона. Секундой спустя уродливая пасть хамкнула — впустую клацнув длинными зубищами в миллиметрах от запястья ворона. Только слюной обхлестало кожу.

Обозлившийся ворон вновь ударил кастетом — на этот раз в распяленную пасть, кроша уродливо длинные зубы нежити. И — не только кроша, но вбивая кастет всё глубже в рычащую пасть. Коротко пожалел Данияр в этот момент только об одном: нельзя ударить ногой, пробивая снятый кастет в глотку упыря.

И уловил мгновения растерянности, которой повеяло от кровожадной нежити: тот не поверил, что его, по недавним впечатлениям — бессмертного, могут уничтожить.

Данияр выдернул из гнилостно пахнувшей пасти кулак с кастетом и через головы обалдевших парней швырнул дёргающееся тело на асфальт. И сразу рванул следом. Упыря разбитой в кровь и кости башкой, к сожалению, не уймёшь.

Ворон не стал дожидаться, пока временно дезориентированная тварь придёт в себя. За шиворот он оттащил нежить к газонной оградке и, оттянув ему злобно скулящую башку назад, перерезал горло. Затем, не давая опомниться, сломал твари шею. Одним движением отделив башку упыря от обмякшего тела, Данияр крикнул:

— Руся, сюда!

Девушка, стоявшая у газона при дороге, примчалась мгновенно, но один её взгляд на висевшую в его руке голову с сумасшедшими, кроваво мерцающими глазищами, на валявшееся у ног обезглавленное тело в строгом костюме, словно на работу, — и она попятилась, жалобно повторяя:

— Нет, нет... Нет!

И вся толпа мелкой нечисти, облепившая Меченую, согласно и жалобно завизжала вместе с нею.

— Руку мне на плечо! — рявкнул, не оглядываясь, рассвирепевший ворон: глаза на оторванной башке медленно, но неумолимо тускнели!

Ощутив, как рука Меченой боязливо легла-таки на его плечо — сама она спряталась за его спиной, чтобы не видеть отрезанную башку твари, он поспешно спросил:

— Кто твой хозяин?!

Обвисший рот, с нижней, рухнувшей челюсти которого сопливо тянулась вниз чёрная струйка, с трудом подобрал эту самую нижнюю челюсть, чтобы невнятно шамкнуть одно-единственное слово.

За спиной Меченая тоненько перевела:

— Их трое...

— Конкретней! — зарычал ворон.

Но в глазах упыря потух багровый отсвет. Нижняя челюсть вновь отвалилась, превратив упырью башку в подобие чудовищной маски, какую можно увидеть лишь в болезненных снах и кошмарах.

Вернулся слух. С балконов кричали, перекликались, угрожали звонком в полицию, если вопли, мешающие спать, не прекратятся и если слишком громкие хулиганы не уберутся. Но ни из одного подъезда не вышел ни один жилец...