Вороны Чернобога

— Поэтому ты велел ей звонить, — осипшим голосом высказал Александр Михайлович и сам взглянул на Анжелику, которая вполголоса чертыхалась, потому что очередной алконост не отвечал на её звонок.

Наконец ей надоело, и она набросилась на Данияра:

— Иннокентий сказал, что такое мог сотворить только ворон! Вы же не нашли Мрака! А если это он устроил?!

— Не лезь в дела воронов, — снова сквозь зубы сказал Данияр. — Зачем нашему старику убивать этого человека?

— А если Мрак свихнулся?! — чуть не завизжала алконост. — Может, напоследок покуражиться захотелось?! Свою силушку показать?! Что здесь произошло?! Не хочешь объяснить?! Ведь мы тебя вызвали, чтобы ты объяснил!

Данияр собрался с мыслями и пересказал то, что уже пояснял своим.

— Сколько человек не откликнулось? — хмуро спросил ворон. Он уже пришёл в себя, и в душе теперь ощущал сожаление по ушедшим.

— Двое... — тяжело дыша, так же хмуро ответила Анжелика. — А ещё одна умирает. Ты... — нерешительно сказала она и коротко взглянула в сторону Александра Михайловича, который всё ещё не спускал девушку-ворона с рук. — Ты сумеешь спасти нашу... её, как эту?..

— Слишком поздно, — покачал головой ворон. — Эта девочка сегодня впервые в том помещении была?

— Впервые.

— А твои люди были там два дня. Процесс старения и умирания необратим.

Анжелика подняла голову посмотреть на окна первого этажа.

— И как долго туда нельзя будет войти?

— Заклятие обычно делают на трое суток. После завтрашнего восхода оно пропадёт.

— Откуда ты знаешь? — Её голос дрогнул. — Откуда ты всё это знаешь?

— Память хорошая, — огрызнулся Данияр. — Всеволод много чего рассказывал. А время мы ночью очень хорошо видим.

— Ты уверен, что это дело не Мрака? — настаивала Анжелика. — Тогда кто?

— Некроманты, вообще-то, тоже такие штуки иногда проворачивают, — напомнил ворон. — А если это сделали те, кто упырей в город привозит?

— Иннокентий сказал... — начала Анжелика, но Данияр взглянул в её глаза, и она замолчала.

— Как будто он много знает о воронах, — уже спокойней заметил Данияр и уже деловито сказал: — Теперь пусть ваше руководство разбирается со всем, что тут было. Мы уезжаем и увозим девушку-ворона.

— Как хотите.

Ответ подсказал: алконост и сама знает, что клятва, данная им воронушкой, ненастоящая! Поэтому так легко отпускает...

Анжелика мрачно смотрела на их машину. Наверное, она уже в мыслях представляла, как придётся отчитываться по технике безопасности перед своим старшими. Ей не позавидуешь... Но и жалеть не хотелось. Её группе разок повезло — и они сумели убить упыря, да ещё спасти воронушку. И они решили, что могут всё! А это "могут всё" обернулось против них. Смертью обернулось.

Сами виноваты. Как виноват и Данияр, не умеющий настоять на своём.

Он не стал что-то ещё говорить ей, а развернулся и пошёл к машине. Здесь он помог усадить постепенно оживающую девушку-ворона на заднее сиденье, между Русей и Митей. И попросил:

— Митя, проследи: как она очнётся, пусть не снимает с себя обереги.

— Ага! — пообещал Митя и тут же сурово поинтересовался: — А мы все такое умеем устраивать — ну, со временем?

— Все. Только учиться надо.

— Ты нам многого ещё не рассказал, — вздохнул Александр Михайлович. — Что у тебя ещё в заначке?

— Пока ничего, — отозвался мрачный ворон, то и дело поглядывая назад, на воронушку. — Хотя... Могу сказать, что мы умеем делать, но не сумеем, потому что старших нет. Менять реальность — для отдельных личностей.

— Это как? — удивился Митя.

— Как у загипнотизированных. Они будут думать, что чётко видят, что происходит. А на деле всё иначе. Руся... Ты плачешь?

— Мне жалко тех алконостов! — всхлипнула девушка. — И эту воронушку тоже жалко. И мы даже не знаем, как её зовут. Данияр, она выживет?

— Я успел вынести её до полного отсутствия света, до полного наступления ночи. Может, и выживет. Смотрите-ка, кажись, оклемалась... Эй, как тебя зовут?

— Миранда, — буркнула воронушка.

— Ну нет, говори своё настоящее имя.

— Карина.

— Что ты помнишь, Карина? Помнишь, как ты стояла в той комнате?

— Я всё помню, — угрюмо призналась Карина. — Когда ты схватил меня на руки, я думала, что ты заметил... Ну, что у меня голова закружилась. Что мне тяжело стоять и что я вот-вот упаду... А потом всё. Как будто заболела... Тяжело было...

Ещё минута — и девушка-ворон полностью пришла в себя. Это было заметно хотя бы по тому, что она больше не пыталась положить голову на плечо Руси, а села прямо. И Данияр, глубоко вздыхая про себя, выдохнул: не умрёт.

Поскольку с девушкой надо было ближе познакомиться, решили отвезти её на квартиру Данияра. Карина не возражала.

— Только у меня... ноги почти не чувствую.

— Поможем, — пообещал Митя.

И сдержал своё обещание. Не без помощи Руси. Когда приехали к дому, младшие взяли воронушку под руки и повели её к подъезду. Александр Михайлович торопился следом, чтобы подхватить, если что. Ведь девушка шла не просто неуверенно — у неё то и дело подламывались ноги, и младшим приходилось держать её на весу, дожидаясь, пока она соберётся с силами.

Данияру даже почудилось в один из моментов, что вся сочувствующая группа только и ждёт, когда девушке можно будет оказать помощь.

Они прошли мимо почтовых ящиков — к лифту. Краем глаза всё ещё напряжённый Данияр заметил, что в его ящике что-то светлеет. Немного поотстав, он запустил пальцы в ящик (ключей при себе не было) и выудил большую стопу бумаг.

— Что это? — поинтересовался Александр Михайлович, на всякий случай тоже отстав от младших.

Данияр, не веря глазам, перебирал листы. Спохватился и ответил — с очень большим недоумением:

— Бумаги Всеволода.

Глава четырнадцатая. Руся

Сначала Руся решила, что Данияр испугался. Впрочем, было чего... Она сидела в машине и с содроганием подсчитывала смерти этой ночи. Тот человек, который жил в богатом доме. Те алконосты, которые двое суток находились у него. Чуть не умерла девушка-ворон Карина... Потом Руся с удивлением поняла, что Данияр не испуган. Он обозлён. Как он разговаривал с этой Анжеликой!.. Нет, Руся могла бы подобрать слова похлеще! Но, только после того как подумает пару минут. А Данияр был искренен именно сейчас и говорил именно то, что чувствовал и думал. И говорил правильно!..

... Пока мужчины почему-то отстали, они с Митей поднимались на четвёртый этаж Данияра и тащили под руки девушку-ворона. Та шла как-то дёргано: то бодро топала ногами, то вдруг начинала тащиться так, словно вот-вот её медленно поведёт в сторону — и она со всей дури грохнется на плиты лестничной площадки. А был момент, когда Карина внезапно огляделась по сторонам, заглянула в лица своих сопровождающих и пробормотала странное:

— Мы ведь ещё идём?

— Ага... — пыхтя, ответил Митя.

Он устал, оттого что девушка-ворон опиралась в основном на него, — видела Руся. А потому начал хромать на ту ногу, которой две недели назад больше всего досталось от упыря. И тогда, благо Карина пока ни о чём не подозревала и, кажется, до сих пор находилась под заклятием времени, хоть и коснулась его слегка, Руся осторожно, используя повороты лестницы, постаралась взять её вес на себя. Последнюю лестницу преодолевали — воронушка, которую Руся уже полностью тащила на себе, опять ничего не соображала, а Митя цеплялся за перила и громко выдыхал. И Руся подумала так, как наверняка подумала бы её бабуля: "Мальчишку только-только на ноги подняли, а уже такую тяжесть таскать заставили!" И как там бабуля? Наверное, уже спать легла. Так подумалось, когда они прошли мимо бабулиной квартиры.

Митя открыл дверь в квартиру Данияра — на тот раз тот оставил ему ключи. Руся немедленно взвалила на своё плечо руку воронушки и потащила дальше: та опять начала как-то странно двигаться, обводя отстранённым взглядом потолок и стены. Правда, когда минули прихожую, она собралась с силами и довольно-таки на твёрдых ногах, почти не опираясь на Русю, прошествовала к дивану. Куда её Руся с помощью Мити и сгрузила.

— Я за чаем, — вполголоса сказала Руся Мите.

— А мне? — выдохнул тот.

— На всех сделаю, — ободряюще кивнула девушка и убежала на кухню, на которой за две недели освоилась неплохо.

А когда вернулась, воронушка и Митя сидели всё так же: она — на диване, он — у стола. Поставив на стол поднос с чашками и бутербродами, Руся первым делом понесла чай Карине, зная, что Митя сам возьмёт всё, что ему нужно.

— А ты кто? — неожиданно неприязненно спросила Карина у неё. — Я так поняла, что здесь все вороны, кроме тебя?

Поскольку воронушка смотрела в этот момент чуть выше Русиных глаз, девушка сообразила, откуда такой вопрос. Голова — волосы, необычно перевитые с золотистыми ленточками. Чуть не фыркнув, Руся почти наивно ответила:

— А я им помогаю. Чтоб голодными не остались.

И отвернулась, пряча улыбку, пошла к столу. Митя глядел на неё обалдевшими глазами. Открыл рот, наверное — спросить, почему она не сказала, что посредница. А потом откинулся на спинку стула. Понял, почему ей не хочется объяснять воронушке?.. Ничего себе, кстати — воронушка. Да она целая акула!.. Ишь, не нравится ей, что среди воронов затесался кто-то — не ворон! Сама ещё в себя не пришла, а уже критикует...

— Пойду — ещё бутербродов наделаю, — тихо сказала Руся Мите.

Но Карина услышала и с неожиданным презрением окликнула:

— Так ты прислуга здесь, что ли?

— Сама ты прислуга!.. — вырвалось у возмущённого Мити. — У этих — у алконостов!

— Ты!.. — взвилась девушка-ворон.

Пока она, чуть не заикаясь со злости, пыталась найти слова что-то агрессивное ответить парнишке-ворону, Руся хотела было её успокоить, думая про себя: "А ведь Митя-то прав насчёт тебя!" Но не успела ни слова сказать, ни даже шагу ступить: в комнату вошли мужчины.

— Карина, как ты себя чувствуешь? — сразу спросил Данияр, с тревогой взглядывая на воронушку. — Головокружение есть?

— Нет! — буркнула та, глядя исподлобья на всех.

— Руся, пойдём — без тебя никак, — хмуро сказал Александр Михайлович. — Поговорим с Зеркальником. Может, он видел, кто был у почтовых ящиков.

— А что там? — примирительно улыбнувшись Мите в дверях из комнаты и выходя следом за мужчинами в прихожую, спросила Руся.

— Кто-то подложил в мой ящик бумаги Всеволода.

И только сейчас Руся заметила в руках Данияра пачку бумаг. Забыв обо всём, она поспешила за мужчинами: Александр Михайлович заглянул в комнату, кивнул удивлённой (мельком заметила Руся) Карине и тоже пошёл с уходящими. Руся сначала тоже удивилась: а он-то почему не остался? Но вспомнила: во-первых, сторожить посредницу — мало ли. Во-вторых, он до сих пор с детским восторгом воспринимает появление нечистиков, хотя и старается спрятать свои чувства и уже не один раз видел и Зеркальника, и барабашек... Митя, наверное, обиделся, что ему приходится сидеть с Кариной. Ничего. Как только Зеркальник покажет, кто принёс бумаги, Руся уведёт парнишку-ворона на балкон — и они поболтают с барабашками: те знают множество интереснейших (и абсолютно не нужных взрослым воронам) историй про жителей дома.

Александр Михайлович побежал по лестницам быстрей всех, а Руся вздохнула: жаль, бабулин дом старенький и всего лишь в пять этажей! Был бы лифт — насколько легче было бы и с перемещением воронушки, и с перебежками... А потом она подумала: "Может, не надо было оставлять Митю с Кариной наедине? Переругаются ещё без нас..."

Подъезд ночью привычно для ночных путешественников был не похож на дневной: мало того — пустынный, так ещё и редкозвучный. Чаще за подъездными окнами проедет машина, чем из чьей-нибудь спящей квартиры донесётся какой-нибудь звук. Зато какое удовольствие — бежать по лестницам, поглядывая на стены и потолок, где бесшумно топочет следом за людьми целое стадо барабашек!.. Руся лицом чуть не влетела в паука, спускавшегося на длинной нити над лестницей. Пауку повезло: при виде мчавшихся барабашек он мгновенно взвился к потолку... И что-то Русе вдруг показалось, что не паук то был, а кто-то иной — из нечистиков. Только вот рассмотреть его хорошенько уже не удалось.

На повороте от одной лестницы к другой Данияр, наверное, взглянул на неё, потому что тут же негромко, точно боясь разбудить подъезд, спросил:

— Чему ты улыбаешься?

Руся непроизвольно издала почти беззвучный смешок, вспомнив:

— Не передрались бы они там, в квартире — Митя с Кариной. — И кивнула наверх, напоминая, о ком она.

— С чего бы это им?

— Карина думает, что я в твоей квартире хозяйством занимаюсь. Ну, помощницей воронам по дому бегаю. Я-то ей не сказала, что я посредница. А она сразу на меня стала смотреть вот так — фи! А Митя за меня обиделся.

И Руся снова хихикнула. Никогда не думала, что возможность прятать своё истинное лицо — может приносить удовольствие: ага! Ты думаешь, я всего лишь мелочь пузатая, но я-то про себя знаю, что я — ух, какая!.. Почти игра. В маски.

— А тебе это нравится? — спросил Данияр.

Ответить не успела — добежали до площадки с почтовыми ящиками. И девушка опять смешливо сморщила рот: хорошо, что ночь уже глубокая, а то бы жильцы глаза на них таращили: чего, мол, разбегались то туда, то сюда? А ещё мелькнула мысль: будут ли узнавать алконосты, за что убили того мужчину из богатого дома? Жаль, что из-за временнОго заклятия и из-за Карины пришлось быстро оттуда сматываться. А ещё интересно, позовут ли алконосты её, Русю, чтобы допросить всех тех нечистиков, которые в том доме обитают? И можно ли уже завтра, например, входить в тот дом?..

Между стенами с рядами вертикальных почтовых ящиков — окно с высоким подоконником. Мужчины одновременно протянули к девушке руки — и от этого нетерпеливого жеста дружно же, хоть и приглушённо рассмеялись, глядя друг на друга. Вот как хотелось побыстрей узнать, кто принёс бумаги Всеволода!.. Всё ещё смеясь, Александр Михайлович кивнул Данияру — и тот легко подсадил прыскающую от смеха Русю на подоконник.

Мужчины отошли, а девушка, прежде чем звать Зеркальника, поняла, что не только ею владеет какое-то необычное возбуждение перед загадкой с бумагами. Они все — и Митя наверху, в квартире, — с нетерпением ждут разгадки хотя бы одной тайны...

Ищущим взглядом обвела потолок и его углы — и представила в воображении полупрозрачную, раскоряченную тень.

Барабашки, толпами следовавшие за посредницей по стенам и потолкам, от окна отхлынули волной, едва потолок дрогнул и от глубоких теней на нём отделилась тень более отчётливых очертаний... Как только тень вплыла в угол подоконника и протянула конечность к посреднице, Руся поспешно задала заранее сформулированный вопрос. А Зеркальник буквально сразу передал ей образ виденного...

Забыв, что на её руке всё ещё лежит его бесплотная конечность, девушка удивилась: как он это увидел, если дом хоть и пятиэтажный, но подъездов-то в нём — вон сколько!.. Зеркальник удивление посредницы воспринял как вопрос — и отозвался впечатлением, которое на мгновения словно затопило Русю — впечатлением любопытства к незнакомым людям.