Вороны Чернобога

— Данияр, что это значит? Я имею в виду твои слова — "сам прочувствует". Что может прочувствовать ворон в состоянии опьянения?

— Это переживают не все вороны, а те, кто имеет дар сновидца, — неохотно отозвался Данияр и, скривившись, отвернулся от парнишки-ворона, который то ли вздохнул, то ли просто выдохнул: "А-а..." — Митя пока сам не понимает, но, трезвый, он свои сны контролирует — даже пока очень крепко спит. Но в алкогольном угаре сны могут вырваться из-под контроля и увести хозяина в такие пропасти, что выбираться из них будет не просто сложно, но довольно-таки жутковато.

— Почему? — тут же поторопилась спросить Карина.

— Ворон — существо не вполне нашего мира. И, когда он пьян, он может проходить в сновидениях такими землями, что потом... — Теперь он покосился на Русю. — Потом он будет вспоминать бывшее с ним во сне, как будто всё это произошло наяву и совсем не давно. И что там с ним было — он будет помнить всю жизнь.

— Тогда это к лучшему, — спокойно заключил Александр Михайлович. — Если его в следующий раз позовут друзья, он сам расставит приоритеты, с кем быть и в каком состоянии. Пусть даже ему придётся испытать... неприятные видения.

— Может, и так, — согласился Данияр и снова обернулся к Мите — на этот раз чуть не с жалостью. — Только... не хотел бы я сейчас оказаться на его месте.

— Да он вроде выглядит так, будто с ним ничего и не происходит, — заметила Карина, тоже оглядываясь на парнишку-ворона.

— Будем надеяться... — пробормотал Данияр.

Но ближе к дому расхлябанный, обмякший до безобразия Митя стал постепенно превращаться в человека, который видит во сне что-то такое, что... Данияр сидел рядом и угрюмо следил за ним. Парнишка-ворон для начала выпрямился и сел более жёстко. Затем его расплывшееся лицо стало сосредоточенным. Пальцы сжались в кулаки...

— Он не проснётся? — прошептала Карина, которую странный процесс преобразования Мити не просто заинтересовал, а, кажется, начинал страшить.

— Нет.

— Почему ты так говоришь? Он же, похоже, избавляется от опьянения?

— Нет, не избавляется. Уже избавлен. Проблема в том, что он собирается с силами там — в неведомых землях, куда его унесло сном. Что значит — он столкнулся с опасностью.

— Ты так говоришь, как будто для Мити это и правда опасно, — прошептала Руся, перегибаясь через него, чтобы наблюдать за воронёнком.

— Так и есть, — уже совсем мрачно откликнулся ворон.

Они доехали до дома Данияра и Руси, машина уже остановилась, когда девушки вскрикнули, а Александр Михайлович выругался матом: Митина голова резко откинулась на подголовник, словно парнишку-ворона ударили в челюсть, а из болезненно распяленного рта брызнуло кровью.

Глава двадцатая. Данияр

В следующий миг Данияр выдрал из кармана сложенный в тощий ком магазинный пакет и резко раскрыл его перед Митей. С мучительным стоном парнишка-ворон, придержанный его же рукой за шиворот, согнулся вперёд — и его стошнило. Задыхаясь и хрипя, Митя с трудом разогнулся — глаза слепые, на лице — ужас.

— Девушки, быстро из машины! — рявкнул Данияр. — Карина, идите в квартиру!

Воронушка обняла и так вцепившуюся в неё потрясённую Русю и потащила её к подъездной двери... Александр Михайлович как обернулся к заднему сиденью, так и снова выругался вполголоса. И лишь, чуть отдышавшись, спросил:

— Почему?.. Отослал? Разве ещё не всё?..

— Нет, — угрюмо сказал ворон.

— Что можно сделать?! Неужели мы будем так сидеть и чего-то ждать?!

— Я — не знаю... — сквозь зубы процедил Данияр. — Я с таким не сталкивался! Я знаю только, что потом человек всё-таки возвращается из Нави!

— Что-о? — поразился Александр Михайлович. — Ты хочешь сказать...

— Его сознание ворона там. И сделать... — Данияр замер на полуслове, а потом глубоко вздохнул, будто вспомнив о чём-то. — Нет, вру. Есть один способ не дожидаться его, а выдрать оттуда. Только...

— Что — только?! — Старший ворон дёрнулся — с паузой-опозданием в секунду вместе с Митей, который снова согнулся так, словно его ударили в живот, а потом жёстко задрал голову, вновь со свистом задыхаясь — явно от нехватки воздуха.

Данияр вмял его в спинку кресла одной рукой, другой вынул мобильник.

— Помоги, зафиксируй его, чтобы не болтался! — крикнул ворон.

Александр Михайлович стремительно выбрался со своего места и присел со стороны Мити, пока ворон искал кого-то в телефонной книге. Наконец нашёл — и спустя секунды быстро сказал собеседнику:

— Степан, можешь подъехать прямо сейчас?.. У нас парнишка в Навь ушёл... Жду.

— Объяснишь? — сердито спросил Александр Михайлович, когда ворон опустил свой мобильник.

— Сейчас всё ещё светлый день, хоть и близится вечер, — хмуро ответил Данияр, снова развернувшись всем телом к парнишке-ворону. — Пока солнце не заходит, алконост может вытащить Митю из Нави, из царства тьмы. У Степана есть на это силы.

— А если... — у Александра Михайловича дрогнул голос. — Если Митя останется там после захода солнца... Что тогда?

— Знали старшие. Обычно ворон сам выходит. Если сумеет выстоять — против тех, кто пытается его там убить.

— Данияр! — яростно склонился к нему ворон. — Неужели больше нет старших — тех, кто живёт поблизости или далеко, но знаком тебе? Неужели хотя бы по мобильной связи нельзя установить с ними контакт, чтобы взаимодействовать тогда, когда нужен совет или помощь, как сейчас?!

— Я надеялся найти Мрака, — вновь угрюмея, признался Данияр. — Он знает многих. Я никогда не интересовался... чужими. Откуда мне было знать, что этот мелкий... — брезгливо и с жалостью взглянул на Митю, в плечо которого — придержать на месте — вновь вцепился, — уже сейчас сообразит напиться?

Больше они не разговаривали. Контролировали движения Мити, чтобы не врезался головой, дёргаясь в машине от резких рывков, посматривали в окна. Вытащить парнишку-ворона из машины было проблематично. Куда его в этот прекрасный сухой вечер? В квартиру Данияра? И как это сделать — незаметно? Когда на обеих лавочках при нужном подъезде сидят пенсионерки, делясь новостями? Не дай Бог, хоть одна из них окажется слишком бдительной и вызовет участкового!.. Как объяснить полицейскому, что именно происходит? Притом Митя в таком виде, что не приведи...

В окно со стороны Александра Михайловича стукнули.

— Данияр сказал — эта тачка, — услышали они мужской голос с улицы.

Александр Михайлович вышел из машины, уступая место плохо известному ему Степану, и тут же вернулся, заняв привычное место водителя. Данияр продолжал прижимать Митю к спинке кресла.

— Данияр, тоже уйди, — велел Степан, не глядя на него, потому как быстро осматривал Митю.

Ворон молча выполнил приказ и сел к Александру Михайловичу.

Алконост вынул из-под рубахи оберег на очень длинной цепочке, да ещё в два оборота. Отщёлкнув миниатюрный карабин, скреплявший уменьшение цепочки, часть её он достаточно свободно накинул на парнишку-ворона. Двое очутились внутри обережного пространства. Затем алконост зафиксировал Митю в одном положении, локтем одной руки упираясь ему чуть ли не в горло, а второй рукой — как-то странно... будто пожал ему руку. И откинулся на спинку кресла. Светлые глаза словно обессмыслились.

Почти одновременно с ним обмяк Митя, закрыв, наконец, глаза и бессильно опустив голову на фиксировавшую его руку Степана.

Спустя секунды в машине появился странный звук: словно кто-то где-то далеко играл на флейте плохо слышимую мелодию. Она то возникала по нарастающей, то вновь уходила куда-то, что вскоре появиться... Вот только уловить саму мелодию было сложно.

Александр Михайлович, глядевший назад с интересом и тревогой, хотел было что-то сказать или спросить, но Данияр, глянув на него, быстро мотнул головой и тут же приложил палец к губам. За окнами машины продолжала кипеть летняя жизнь: гулили голуби, гоняя воробьёв от крошек, которые кто-то сыпал с балкона второго этажа; на деревьях ругались вороны с галками: негромко беседовали женщины на скамье, прохаживались с чуть скрипучими колясками молодые мамы, время от времени перед домом проезжали машины, а ветер, шумно шелестевший сухими листьями берёзы, гонял пыль по всем дорогам...

Данияр слышал и видел происходящее вне машины стороной. Он смотрел в бесстрастно-пустые лица парнишки-ворона и алконоста и здорово переживал, что не сообразил выключить звук мобильника. Знал, что на зов мобильного телефона ни Митя, ни Степан не откликнутся — просто не услышат его оттуда, где они сейчас находятся. Но всё равно переживал... Сначала он смотрел на лицо Мити, на котором видимое бесстрастие постепенно переходило в какую-то усталость. Потом глаза будто прикипели к запястью Степана, на котором темнели наручные механические часы, и ворон, словно зачарованный этими часами, машинально начал следить за стрелкой. Белые птицы времени всё так же мягко слетали с циферблата, только пропадали гораздо быстрей, чем с тех, на которые он и Руся любовались на автовокзале...

Мелодия затихла...

— Иди за мной, — глухо сказал Степан, чьи глаза всё так же смотрели в ничто.

— Иду... — прошептал Митя и открыл глаза, ни на чём не сфокусированные.

Ещё две минуты, и Степан убрал руку от шеи парнишки-ворона. Глаза алконоста всё ещё были пустыми.

Не отнимая руки, Степан снял с шеи Мити цепочку.

Наконец странное рукопожатие распалось, а глаза обоих облились жизнью.

Митя сразу подскочил на месте, ошарашенно глядя на Степана, который посматривал на него с кривой усмешкой.

— Что... что это было? — уставился парнишка-ворон на своих.

— Митя, запомни раз и навсегда, — стараясь не вздыхать при нём с облегчением, сердито сказал Данияр. — Пить ворону нельзя!

— Но я же совсем немного! — жалобно и удивлённо заныл тот. — Кореши предложили — как я мог отказаться?

— Молча! Скрипя зубами, — бросил алконост. — Да и какой смысл — пить в светлый летний день? Тебе что — заняться нечем? Да и друзья эти твои... Нужны тебе такие, что с места в карьер напиваться предлагают?

— А ты, вообще, кто такой, чтобы меня, ворона... — насупился Митя.

— Митя, — мягко позвал Александр Михайлович, — рот закрой. Если б не Степан, мы твоё бренное тело сейчас увезли бы в больницу, а там бы тебя — прямо в морг, поскольку то, что с тобой произошло из-за твоей пьяни, очень похоже на кому.

— Что ты видел в этом сне? — резко спросил Данияр.

— На ко-ому... — пробормотал тот, ёжась от взглядов взрослых. — А я думал, мне сон снится... А где девчонки?

— Ты их напугал своим состоянием.

— Вот блин... — прошептал парнишка-ворон.

С минуту в машине все молчали, а потом Степан спокойно предложил:

— Пусть расскажет то, что видел в этом сне. Иначе потом в обычных снах отзовётся.

Митя содрогнулся, видимо вспомнив виденное, и пролепетал:

— Я лучше потом, ладно?

— Как хочешь, — отозвался алконост. — Тебе потом жить.

— Объясните мне, — вмешался в разговор Александр Михайлович, — если Навь — это... ну, наше, то почему Митя там оказался в опасности?

— Навь не любит слабых, — ответил Степан. И уже мягче добавил: — Данияр, совсем плохо с обучением новичков, да?

— Опять предлагаешь присоединиться? — хмуро откликнулся ворон.

— Да нет. Вы мне обещали информацию по делу. Может, поговорим об этом где-то в другом месте, более располагающем к беседе? А там, глядишь, я кое-что и присоветую.

Предложение алконоста признали правомерным. Все вышли из машины, и Данияр провёл гостей в подъезд, а потом и в квартиру — очухавшийся Митя нашкодившим мальчишкой помчался впереди всех. Знал бы парнишка-ворон заранее, к чему приведёт вторжение первым в квартиру Данияра ... Ох, и досталось ему от "девчонок"! Сначала выскочила на его шаги Руся и бросилась чуть не со слезами обнимать. Но быстро отстранила Митю от себя с брезгливым: "Фу! Ну и воняет от тебя!" Потом из кухни выбежала Карина — и сразу убить парнишку-ворона помешали ей только мокрые руки, которые она вытирала полотенцем.

Голову обе ему так "намылили", что он вспотел и быстро удалился в ванную комнату, потому как разгневанные дамы от пережитого ругались, не переставая! Только умывшись и хорошенько вытершись полотенцем, он вышел, виновато сутулясь и боясь лишний раз попасться на глаза всем.

За наскоро собранным девушками столом на кухне Александр Михайлович, переглянувшись с Данияром, наконец взял на себя обязанности старшего и быстро пересказал все события, которым вороны были свидетелями. А Данияр с небольшой помощью Руси рассказал, как съездил в дачный посёлок, — утаив, естественно, до звонка Иннокентию, инцидент с новоявленным некромантом. Объяснил поездку отчаянными поисками Мрака.

Первый ценный факт, который сообщил им Степан, был как раз по дачному посёлку.

— За этим посёлком есть довольно большая деревня. Ваши фотографии мы проверяли. Покойники для упырей взяты оттуда, то есть с кладбища при деревне. Причём это кладбище вплотную примыкает к дачному посёлку. А ещё там уже раньше были отмечены акты вандализма. Только родственники до сих пор не подозревают, что могилы не просто разрыты, но и лишены гробов с телами.

Данияр чуть не отвёл взгляд от алконоста. С трудом заставил вести себя как обычно. Заметил только, что и Руся смешалась от желания рассказать и скрыть то, что узнали о некроманте, терроризирующем посёлок. Стало стыдно, что приходится утаивать, но с другой стороны он почувствовал нетерпеливое желание побыстрей выпроводить Степана и рассказать собственной компании о дачном приключении в подробностях.

Пока Степан подробно рассказывал, сколько свежих могил было выкопано неизвестными некромантами, ворон продолжал мучиться муками совести: алконост помог, а что они? И уже другой вариант возникал в мыслях: быстро отвести Александра Михайловича на балкон, быстро сообщить ему про дачи — и спросить, стоит ли говорить Степану о происшествии. Или... Или, по крайней мере, выйти на балкон и быстро созвониться с Иннокентием, чтобы у него узнать, стоит ли рассказывать алконостам о дачах... Пока он разрывался между этими соображениями, Степан, кажется, сообразил, что его отмалчивание имеет под собой какую-то основу.

— Данияр, ты снова собираешься что-то скрывать?

Вороны и Руся, удивлённые вопросом Степана, уставились на Данияра. Впрочем, Руся, кажется сообразив, в чём дело, снова отвела взгляд.

Тот вытер вспотевший лоб и исподлобья оглядел всех, остановив взгляд на алконосте. Проиграл в уме варианты и успокоенно сказал:

— Я тебе доверяю больше, чем Анжелике. Как сделать так, чтобы алконосты не узнали о том, что знаем мы?

— А если этот факт, который ты собираешься скрывать какое-то время, настолько важен, что могут пострадать люди? — рассердился алконост.

— Мне нужно сделать звонок, прежде чем тебе что-то рассказать. — Ворон поднялся и, уже не глядя на остальных, вышел из комнаты.

На балконе он догадался на всякий случай отвернуться от комнаты. Алконосты славятся тем, что умели считывать по губам.

— Иннокентий, что там у вас?