— Это понятно, — уже задумчиво произнесла Онора. — Только вот странно, что при волнении ты как-то необычно выглядишь. Ну... магически. У тебя совсем изменилась магическая составляющая твоей структуры тела. Я никогда ещё такого не видела.

Испугавшись, что Онора по этим составляющим, которые для неё, Ани, самой — лес дремучий, может догадаться, что хозяйка дома тревожится именно из-за неё, Аня попросила, переводя мысли девушки на иное:

— Посмотри-ка на часы, Онора. Сколько там ещё до приезда братьев осталось?

Девушка выглянула из столовой в гостиную и сообщила:

— Если их ничего не задержит, они будут через двадцать минут.

— Онора, я попрошу тебя проследить за младшими. Что-то мне захотелось немного погулять на свежем воздухе.

Врать не хотелось, но что делать-то? По-другому никак.

— Конечно, выйди, Агни! Только оденься лучше. Даже из окна на улицу посмотреть — и то холодно, — улыбнулась та.

Аня кивнула ей и вышла из столовой залы. У входной двери в дом она не только переобулась, но и надела пальто, а поверх накинула всё тот же палантин, вызвав радостную улыбку Кристал. И вышла. Медленно, стараясь не показать, что спешит, она двинулась в сторону ворот. "Как мне тебя не хватает, Таеган, — в который раз думала она об одной своей печали. — Был бы ты рядом, не пришлось бы ждать Никаса..."

Добрела до ворот и начала кругами ходить рядом с ними, чтобы не замёрзнуть в ожидании. Ветер и впрямь был такой, что здесь, на открытом месте, становилось всё холодней и холодней. Кажется, ближе к ночи снова пойдёт снег. А пока ветер студил дорогу и кусты, выдувая из них последние следы влаги. И опять Аня задумалась о том, что маловато хорошей, зимней одежды и у старшего брата, а тем более — у двойняшек. Тем более — двойняшки учатся в школе, где, как уже знала Аня, одноклассники очень даже обращают внимание на то, кто как одет. А где взять деньги... Надо нажать сильней на Никаса, чтобы он всё же нашёл посредников для продажи кукол.

На взгорке показалось ландо. Аня подошла к воротам и потрогала мёрзлые кованые "дубовые листья". И усмехнулась. "Терпеть не могу вязать варежки и перчатки! А надо. А придётся. Ничего. Перетерплю своё "не могу"!"

Чтобы братья не подумали, что она встречает их плохими новостями, Аня уже издалека начала махать им руками.

Проехав ворота, ландо остановилось, и Аня попросила:

— Никас, погуляй со мной до дома. Надо обсудить хозяйственные вопросы.

Пароль "хозяйственные вопросы" старший брат понял правильно. Отдав поводья Кегану, он спрыгнул из ландо и приблизился к Ане.

— Поезжайте! — скомандовал он двойняшкам. — А мы прогуляемся.

И, когда ландо быстро покатилось к дому, обернулся к Ане.

— Ты пугаешь меня. Что ещё случилось?

— Тебе хорошо... — мрачно сказала Аня. — По времени ты будешь пугаться меньше моего. А я тут уже места себе не нахожу, не знаю, что делать. Учти, Никас. Мы сейчас поужинаем и сразу, прихватив с собой Онору, поедем к дайне Эннис.

— Что-о? Зачем это ещё к ней?

— Никас, у нас проблема пострашней тех, что были. И решать её придётся быстро. Ах, как жаль, что Таегана нет с нами! — прорвался-таки вопль души.

Никас молча предложил ей руку и повёл к дому.

— Рассказывай.

Глава восьмая

К крыльцу дома брат и сестра шли бесконечно долго, не замечая холода (впрочем, одеты были оба довольно тепло): то брели, будто и в самом деле прогуливались, то останавливались, чтобы уточнить и обсудить детали.

Аня досконально рассказала Никасу не только о визите дина Лугуса, но и о своих мыслях, как поддержать Онору, если событие начнёт стремиться к худшему варианту. Сначала старший брат погрузился в ожидаемое Аней отчаяние, но под конец разговора, когда им осталось подняться по ступеням лестницы к крыльцу, он уже хоть и медленно, всё ещё осмысляя, но выговорил:

— Значит, после смерти дина Хармона дайна Эннис боролась с родовым проклятием почти полтора года? Тогда я согласен: у нас ещё есть время, чтобы спасти Онору. И согласен с тем, что и Таеган может помочь в этом. А вот сейчас... Боюсь, я не сумею решиться сказать ей, что мы... — Он замолчал, с досадой махнув рукой.

Но Аня его поняла.

— Я ведь уже предложила ничего не говорить Оноре. Мы можем просто сказать ей о приезде дина Лугуса и о том, что дайна Эннис умирает от проклятия и что он просит её хотя бы посмотреть, в силах ли Онора его снять. Мне кажется, это дело должно Онору профессионально заинтересовать.

Никас передёрнул плечами.

— "Профессионально заинтересовать"... Эти слова звучат издевательски, если вспомнить, что речь идёт о двух жизнях.

Рассердившись, Аня высказала:

— А если я буду воспринимать всё эмоционально и слишком деликатно, смогу ли я реалистически подойти к этому делу и придумать что-то стоящее, чтобы всё уладить? А если ты о том, что я внешне бессердечна, то даже Онора магически заметила, что я переживаю не из-за Лиссы, как я ей сказала!

— Успокойся, Агни! — взмолился Никас. — Не забывай, что ты уже несколько часов обдумываешь то, что сказал тебе дин Лугус, а я услышал всё это только сейчас! И мне пока трудно рассуждать обо всём с холодной головой!

Оба вздрогнули от неожиданно звонкого вопля Кристал:

— Эй! Вы ещё долго будете стоять на лестнице и ругаться?!

На крыльцо девочка не вышла — высовывалась из-за входной двери. Как и улыбавшаяся над ней Онора. Как и хихикавшая снизу Лисса, державшая в руках щенка. Взрослая собака просто не могла пролезть сквозь преграду в виде человеческих ног, но её тёмный нос между ними виднелся отчётливо. Видимо, девочки не хотели переобуваться в тёплые туфли, а на плитах крыльца было слишком студёно для домашней обувки.

— Зайдите в дом! — откликнулась Аня, невольно улыбаясь их радости. — Всю гостиную застудите! Через минуту и мы зайдём!

Девочки засмеялись и крепко хлопнули дверью.

— Подытожим, — сумрачно сказал Никас. — Мы сейчас поужинаем. После ужина расскажем Оноре о визите дина Лугуса. Соберёмся и поедем к дайне Эннис. Дин Лугус сказал, что она уже не говорит?

— Да.

— Может, это и к лучшему, что Онора сможет обследовать дайну Эннис только магически. — И, уже входя в гостиную, вполголоса спросил: — А что с Лиссой? Приезжали... — он запнулся и исправился: — Приезжала дайна Мадэйлеин?

— Ты тоже догадался, что приедет именно она? Да, дайна Мадэйлеин приезжала. Мы решили, что я начинаю оформлять опеку над Лиссой.

— Это правильно, — пробормотал Никас. — Если что — я помогу.

... Как ни старался брат выглядеть привычно спокойным и весёлым, сегодня у него это не получалось. Зная, что Онора ждёт его, чтобы вместе пойти на ужин, он спустился в гостиную, когда все, кроме замешкавшейся Ани, уже собрались в столовой зале. Только по чистой случайности Аня, выйдя из мастерской, оглянулась на библиотеку, где за полуоткрытой дверью Никас страстно целовал Онору, смущённую, но обрадованную столь ярким нетерпением его любви.

Да и в столовой зале... Никас сел так тесно к Оноре, что они оба постоянно дотрагивались друг до друга не только локтями, но и бёдрами — судя по тому, как тесно были соединены спинки стульев. Младшие, слава богу, ничего не замечали. Двойняшки взахлёб болтали об учебном дне и работе в частной магической мастерской-лаборатории, а девочки рассказывали им о собаках... В какой-то миг Ане почудилось: Никас вот-вот стащит Онору со стула, чтобы усадить её к себе на колени и крепко-крепко обнять. И защитить от всего, что ухмыляется ей в лицо оскалом черепа.

На какое-то время Аня забыла смотреть на них, каких-то притихших, увлечённая смешной историей Греди, который сегодня на уроке ответил так, что весь класс хохотал — хорошо ещё, не над ним самим. А когда снова взглянула... Вовремя. Онора вдруг опустила голову и даже отвернулась от Никаса, после чего взглянула ему в лицо и что-то коротко сказала. И снова взялась за ужин, старательно слушая смеющихся мальчиков и их впечатлительных слушателей. Никас замер. Уголки его губ угрюмо опустились. Но, вздохнув, он почти незаметно отсел. Аня успела отвести взгляд, когда он поднял голову осмотреться, не видел ли кто секундного инцидента. А потом сказал, глядя вперёд, словно кому-то, сидящему напротив. Онора обернулась к нему и опять-таки коротко что-то прошептала. Но при этом она уже слабо улыбалась. Никас с усилием улыбнулся ей в ответ и плотно принялся за уничтожение всего, что было у него на тарелке, больше не отвлекаясь ни на что... Кажется, брат всё-таки перестарался с эмоциями. И со страхом.

На выходе из столовой залы Аня столкнулась с ним и быстро спросила:

— Она догадалась?

— Нет. Просто я в самом деле не умею прятать свои чувства, — хмуро ответил брат. — Она сказала, что я смотрю на неё, как будто она вот-вот... — И вздохнул. — Я не думал, что так... привык к ней.

Кажется, он споткнулся на слове, потому что хотел сказать: "Так полюбил её"?

— Даю тебе десять минут, чтобы успокоиться, — сухо сказала Аня. — А потом мы идём и сообщаем ей, что надо собираться в дорогу, в дом дайны Эннис.

— Десяти минут мало, — пробормотал он.

— Зато у нас есть полтора года, — напомнила она.

Никас постоял, кривя губы, а потом принял бесстрастный вид и взглянул в коридор, ведущий из столовой залы в гостиную.

— И не пугай её больше, — холодно сказала Аня. — Не забывай, что это я плохо пока различаю оттенки магического поля человека. А уж она с тебя мгновенно считывает!

Брат вновь упрямо насупился, а потом вдруг обернулся и, шагнув к ней, поцеловал её в щёку. Отступил и серьёзно сказал:

— Как хорошо, что ты рядом.

И быстро пошёл в гостиную.

— Не уверена, — проворчала она и с тоской посмотрела, как он решительно шагает по коридору. — Не уверена, — уже прошептала она.

"Я так мечтала, чтобы у нас всё было тихо-мирно! Привычные заботы о доме и о деньгах, которых нам не хватает, — всё это так легко и просто решается... В сравнении с той вашей магией, которую я пока очень плохо понимаю! Если серьёзно, зачем я нужна в доме дайны Эннис? Ну, посмотрю я на неё... Но ведь я не вижу так, как Никас, а особенно — как Онора! А когда учиться? Если для имеющихся уже магов в этом доме нужен комфортный быт, потому что, несмотря ни на что, они обычные люди, которые могут мёрзнуть, голодать. И порой начинать надо с самого начала — всего лишь затыкать дыры в доме и покупать сытную еду, да ещё снабжать их всех тем, что требует душа. Кто ж знал, что для Оноры для счастья нужны всего три книжищи, для двойняшек — альбомы с красками, а для Кристал — уверенность, что она будет магом!"

Она отнесла посуду со стола на кухню, а на обратном пути к столам её уже сопровождала Кристал — Онора осталась мыть ранее принесённую посуду. Братья остались в гостиной — заниматься пробным отоплением печной системы... Но Аня о них не беспокоилась: не впервые им этим заниматься. Она шла к столовой зале и уносила на себе вопросительный взгляд Оноры, расстроенно думая: "Мне бы кто сказал про полтора года, чтобы я не зацикливалась на том, что будет с Онорой через час!"

Когда в столовой больше не осталось посуды, когда столы были тщательно протёрты, Аня кивнула Оноре:

— Зайди в кабинет. Надо бы поговорить.

Девушка улыбнулась ей и послушно последовала в кабинет. Последним вошёл Никас и закрыл дверь — известный знак для младших, что старшие хотят побеседовать о том, что им, младшим, неинтересно. За стол Аня садиться не стала — это ситуация для тех, кто приезжает для магической работы с образами силы. А совещаться, пусть и редко, между своими — это кресла.

Едва усевшись, Аня и Никас переглянулись. Аня пожала плечами: несмотря на то что брат выглядел спокойным до безучастия, вид поглядывающей на него с удивлением Оноры подсказал, что он всё ещё нервничает. Поэтому Аня и сказала:

— Онора, сегодня приезжал дин Лугус. Помнишь личного лекаря дайны Эннис? Это он и есть. Он сообщил, что дайна Эннис сильно заболела магически. У неё что-то вроде той болезни, которой переболела я после магической отравы. Дин Лугус подозревает, что это какое-то проклятие, и умоляет тебя приехать и посмотреть, можно ли что-то сделать, чтобы избавить дайну Эннис от этой болезни. Если это, конечно, по твоей части, как мага, снимающего именно проклятия. Ехать придётся не одной. Мы с Никасом будем рядом!

Девушка посидела немного в кресле, усваивая информацию, а потом удивлённо взглянула на Никаса.

— Именно из-за этого ты так переживал, Никас? — с сочувствием и со светлой, даже утешающей улыбкой спросила она. — Что мне придётся ехать к этой дайне, которая давно угрожает нашему дому? Что мне придётся слушать её гневные речи? Никас, я не боюсь её! Правда! Я поеду!

— Гневных речей тебе не придётся слушать, — с облегчением, что девушка не так поняла Никаса, объяснила Аня. — Её болезнь вошла в ту... стадию, когда она говорить почти не может. Но ты сама посмотришь, не так ли, Онора? Мы не хотим тебе заранее навязывать своё мнение.

— Конечно, — кивнула девушка и встала с кресла. — Я побежала переодеваться?

— Беги, — усмехнулась Аня. — Мы тоже поедем, а значит — нам тоже переодеваться. Никас, идём? И, Онора последнее: не забудь, что дайна Эннис не знает, что ты ей племянница. Лучше не упоминать об этом, хорошо?

— Хорошо!

За старших в доме решили оставить двойняшек, хотя на весть о том Кристал пренебрежительно фыркнула. Но, наклонившись к ней, Аня предупредила:

— Мальчики могут увлечься рисованием. Так что будь добра, внимательно проследи за Лиссой, чтобы она не учудила чего или не нахулиганила. И ещё не забудь: в кухне, на плите, остался чайник, почти полный и горячий, и ваза с печеньем. Если кому-то захочется чаю, накрой всем прямо в гостиной, как мы обычно делаем.

— Ты так говоришь, будто вы уезжаете надолго, — заметила Кристал, настроенная довольно легкомысленно.

— Мы не знаем, как долго будем в отъезде, — призналась Аня. — Но ещё, на всякий случай, вот что: наверное, Лисса очень быстро захочет спать. Как только уложишь, сходи с собакой (ну, с Красоткой) на улицу погулять, ладно?

— Схожу, — пообещала Кристал, видимо вспомнившая, как летом все бегали с Коаном — собачкой Конгали.

— Будь хозяйкой вместо меня, — напоследок велела Аня.

— Буду, — улыбнулась девочка и убежала к Лиссе, сидевшей на диване и игравшей с щенком, пока Красотка следила за ней с пола.

Одевшись в дорогу, Аня вышла в коридор. Здесь уже стоял только один Никас, с недоумением глядя на дверь в комнату Оноры.

— А где она? — удивилась Аня, ожидавшая, вообще-то, что они вдвоём ждут её.

— Женщины! — развёл руками брат и улыбнулся: — Она не знает, что надеть в дорогу!

Аня пожала плечами и, стукнув в дверь, вошла в комнату. Она-то, зная наперечёт весь пока ещё очень скудный гардероб Оноры, мгновенно поняла, в чём дело. Кроме светлых платьев, приличных для выхода в свет и для лёгких прогулок с Никасом в тёплое время вокруг дома, у девушки и в самом деле мало было вещей, скажем, для деловых выходов. Так что Никас зря улыбался.