Чаганов: Война- Часть 3

— Ну как он?

— Жить будет, но с поломанным носом...

Выскочив из машины, с опаской гляжу на улицу:

'Слава богу, вроде никого не переехали'.

Конные полицейские оттирают маленькую женщину с булыжником в руках, а из подъехавшего автомобиля уже выгружаются фотокорреспонденты.

— Все живы?— пожилая седенькая женщина с волевым взглядом тяжело спускается по каменной лестницы держась за перила.

* * *

— Очень приятно с вами познакомиться, Алексей Сергеевич,— Коллонтай слабо пожимает мне руку,— я вам очень благодарна. Вы должно быть не слыхали о последних событиях. Сегодня утром, как сообщает местная пресса, наши бомбардировщики бомбили шведский порт Лулео. Я не могу в это поверить, кому нужен этот богом забытый порт откуда экспортируют брёвна и доски? И это в то самое время, когда наметились первые сдвиги в наших переговорах со шведами по вопросу признания нового правительства Финляндии! Мне нужна позиция Москвы, а у нас шифровальная машина не работает, в Стокгольме нет электричества. Свет нам включают только вечером на пару часов, сидим при свечах как в прошлом веке, да-да, всё это прекрасно помню, я родом из прошлого века...

'Ха-ха-ха, продолжает по привычке кокетничать'.

— К сожалению, Александра Михайловна,— на автомате отвечаю я,— я здесь с женой... Коллонтай довольно хмыкает и пожимает руку Оле.

— Заболтала я вас совсем,— спохватывается она,— Анна Ивановна, покажите пожалуйста дорогим гостям их комнату и приготовьте кофе. Через полчаса жду вас в голубой гостиной.

* * *

— Что же вы, товарищ Сурогин,— строго гляжу на шифровальщика посольства,— заранее не озаботились покупкой генератора?

— Виноват, товарищ Чаганов, отключение электричества начались только с войной. Мы уже заказали генератор, но это дело не быстрое. Раньше пользовались телеграфом, но опять-таки из-за войны в Финляндии начались задержки, корреспонденты подолгу держат канал, платят за время вдвойне.

— Открывайте жёлтый чемодан,— улыбается Оля,— там аккумуляторные батареи и зарядки к ним, извини, но твои вещи пришлось оставить дома.

Счастливый Сурогин, сгибаясь под тяжестью своей ноши, вылетает из комнаты.

— Почему только мои? Вот что сейчас делать, у меня вечером встреча в 'Гранд-Отеле', а я весь в крови.

— Не только твои, сама почти голая,— Оля рассматривает у зеркала порванный подол платья,— чулки порвала...

А что во втором чемодане?

— Пистолеты, патроны, наши миниатюрные рации, документы, деньги,— одним движением Оля срывает с себя платье.

— Войну решила устроить в этом сонном царстве?— быстро сглатываю слюну.

— Это не нам, к сожалению... это для группы Кузнецова. Они завтра выезжают в Норвегию. Взрывчатку купят на месте, местные товарищи обещали...

'Должны успеть до немецкого вторжения... Не видать никому тяжёлой воды из Верморка, особенно если ещё и гидроэлектростанцию рвануть'.

— ... А сейчас... пробежимся по магазинам!-и Оля легко делает захват 'кольцо' над головой,— ну что до сих пор жалеешь, что ты здесь с женой?

* * *

— Вам, Алексей,— рука Коллонтай с чашкой заметно дрожит,— непременно надо встретиться с Маркусом Валленбергом хозяином 'Эндшильд-банка'. Я могу легко это устроить.

— Было бы прекрасно, Александра Михайловна,— учтиво киваю я,— вы не знаете случайно, он владеет акциями компании SKF?

— Нет, не знаю, но здесь говорят, что их клану принадлежит вся Швеция. Давайте сделаем так, завтра в МИДе министр Гюнтер устраивает встречу, где мы будем обсуждать советско-шведские отношения в послевоенном мире. На ней будут присутствовать представители деловых кругов, и том числе и Маркус. Вы можете присоединится ко мне...

Фарфоровая чашка выскальзывает из руки внезапно покрасневшей женщины и летит под стол.

— Александра Михайловна,— сидящая рядом с ней Оля придерживает её за талию,— пойдёмте я вас провожу...

— Давление двести на сто двадцать, а она кофе пьёт,— через полчаса супруга возвращается из покоев Коллонтай,— дала ей таблетку, уснула, так что бегом по магазинам, денег побольше бери...

* * *

— Слушаю вас,— лощёный метрдотель ресторана 'Гранд-Отеля' встревоженно осматривает меня.

'Увы, всё что смогли с супругой найти подходящего в магазине готового платья'.

— Меня ожидает в 'Дубовом' кабинете мистер Смит,— по-английски отвечаю ему я.

— Следуйте за мной,— решает он после секундной заминки.

'Вот это сюрприз!— мне навстречу с дежурной улыбкой поднимается безупречно одетый седой джентльмен за шестьдесят,— Бернард Барух, советник и 'серый кардинал' американских президентов от Вудро Вильсона до Франклина Рузвельта, так вот почему ответ пришёл от Госдепартамента'.

— Добрый вечер, мистер Барух.

— Здравствуйте, товарищ Чэганофф,— с улыбкой отвечает он,— вы один, знакомьтесь, это мой переводчик Кеннет Соловый. Будете что-нибудь пить? 'Я-то видел его лицо в американских газетах, неужели Барух читает советские'?

— Нет, спасибо. Вы не против если я буду отвечать вам сам?

Отлично,— советник указывает мне на стул за круглым столом напротив себя,— так дело пойдёт быстрее.

— Вы проделали длинный путь, мистер Барух, спасибо вам.

— Вовсе нет, я приехал в Стокгольм из Лондона, где находился по делам, мистер Че, вы позволите мне вас так называть?

— Конечно, так проще.

— Итак, спрошу прямо, зачем мистер Сталин попросил о встрече?

— Он хочет предложить свою дружбу американскому народу и взаимовыгодную торговлю. Просим отменить 'моральное эмбарго'.

— Он выбрал себе друзей, заключив пакт с Германией, мистер Че.

— Но Америка же дружила с Англией, хотя та имела аналогичный договор с Третьим Рейхом.

— Англия не нападала на Финляндию,— заиграл желваками мой собеседник,— и вообще зачем нам с вами торговать? Ведь вы хотите 'повесить нас на верёвке, которую мы вам продадим', не так ли?

'Но зачем-то ты сюда приехал, не ради же 'никелевой концессии' в Финляндии. Как-то мелко для такого человека'.

— Вы цитируете шотландскую пословицу, мистер Барух,— чуть расслабляю галстук, чтобы ослабить хватку сорочки, сдавившей мне шею,— не думаю, что она применима к Западу в нынешней ситуации. Мы можем поговорить с глазу на глаз?

— Ступай, Кен, подожди меня в баре.

— Вы должно быть заметили,— продолжаю я, когда дверь за переводчиком закрывается,— что в последнее время политика СССР в отношении капиталистических стран начала меняться. Мы резко сократили финансирование Коминтерна, предложили зарубежным компартиям блокироваться на выборах с социал-демократическими в целях предотвращения прихода к власти партий войны. В той же Финляндии мы не собираемся проводить 'советизацию', после войны в Европе мы полностью выведем наши войска оттуда. Финляндия останется буржуазным независимым и дружественным СССР государством...

'Не перебивает, слушает внимательно'.

— ... с другой стороны, Соединённые Штаты, в тоже самое время тоже начинают менять свой курс в сторону социализма, я имею ввиду 'новый курс' президента Рузвельта: вводятся элементы планирования в промышленности и сельском хозяйстве, социальные гарантии рабочим, произошло сокращение рабочей недели. Лично мне кажется, что начинается процесс сглаживания противоречий между капиталистическим и социалистическим способом производства. Я бы назвал это процессом конвергенции...

— Сталин тоже разделяет эти ваши взгляды?— перебивает меня собеседник.

— Насчёт конвергенции не думаю,— быстро отвечаю я,— впрочем я с ним на эту тему не говорил. Сталин— пожилой человек, ему трудно будет поменять свои взгляды, да и его соратники этого ему не позволят...

'Задумался Барух, но по лицу не понять захватил ли он наживку'.

— ... Если вы решитесь на потепление в наших отношениях, если оно произойдёт в результате моего визита, то это безусловно подняло бы мой авторитет и авторитет, связанных со мной людей в руководстве страны, в глазах Сталина.

— Вы мне предлагаете неравноправную сделку, мистер Че,— наконец разлепляет губы мой собеседник,— хотите получить товар сейчас, а деньги когда-то потом, если получится. Я совершенно не уверен, что вы и ваши люди смогут прийти к власти. Поэтому хочу получить что-то реальное сейчас, а не через десять лет.

— Что вы бы хотели получить, мистер Барух?

— Смотрите, нашему правительству будет трудно пойти на нормализацию, так как вы торгуете с Германией. Наши союзники, в первую очередь Англия и Франция, зададут нам резонный вопрос на чьей мы стороне? И это я не говорю о Сенате, там администрацию просто уничтожат. Мы хотим разрыва торгового соглашения между СССР и Германией, торговля между вашими странами должна быть полностью прекращена.

— Не думаю, что с этим будет проблема, если вы сможете предложить большие объёмы, более широкий ассортимент товаров, включающий военные, более привлекательные цены и короткие сроки исполнения заказов. Безусловно нам должен быть предложен соответствующий торговый кредит.

— Ну и аппетиты у вас, молодой человек,— рассмеялся Барух,— считаю, что будет достаточно, если только в одном из пяти пунктов условия будут лучшими, а в остальных— не хуже.

— Пусть так,— легко соглашаюсь я,— но попробовать стоило. Однако снова встаёт вопрос о доверии, у нас тоже нет уверенности, что Соединённые Штаты станут добросовестно исполнять свою часть сделки. Хотелось бы, чтобы наши экономические отношения были подкреплены военно-политическими.

— В данный момент, мистер Че, это невозможно в Госдепартаменте и Сенате преобладают силы, которые выступают за политику 'изоляционизма', невмешательства в европейские дела.

— Я это понимаю, но очень скоро, буквально через три месяца в Европе начнётся новая эскалация. Германия атакует Францию. Настроения в Штатах после неизбежного поражения англо-французских войск резко поменяются. Поэтому было бы неплохо заранее подготовить совместную политическую декларацию наших стран, осуждающую агрессора. В тех условиях к ней без всякого сомнения присоединится и Великобритания.

— У вас, мистер Че, превратное представление о силах французской армии и её союзников,— в тоне Баруха слышится усмешка.

— Возможно и так, если считать численность войск их вооружения, но в современной мобильной войне, которую демонстрируют германцы, этот фактор отступает на второй план. Впрочем, я спорить не буду, до этих событий времени осталось совсем немного. Отмечу только, что на мой взгляд союзное командование возлагает слишком большие надежды на 'линию Мажино', опыт завершающейся финской войны показывает— они легко могут оказаться напрасными.

— Оставим сугубо военные вопросы военным,— хмурится Барух,— и поговорим о географической политике...

* * *

На выходе из 'Гранд-отеля' попадаем в окружение возбуждённой толпы репортёров. Несколько квадратных 'бодигардов' Баруха с лёгкостью пробивают ему дорогу к огромному чёрному лимузину, а мои попытки в одиночку проделать то же самое успехом не увенчались.

— Мистер Чаганов, почему вы прибыли в Швецию тайно по фальшивому паспорту?— многочисленные яркие фотовспышки слепят меня.

'Вот это я влип... кто, интересно, меня сдал? Свои, американцы, шведы или немцы? Как-то надо выкручиваться'...

— Чтобы избежать ситуации, в которой я сейчас оказался. Только паспорт не фальшивый, а самый настоящий, я получил его в наркомате иностранных дел. Министерство иностранных дел Швеции было проинформировано об этом по дипломатическим каналам. Это обычная практика, когда стороны не хотят привлекать к визиту внимания общественности.

— Вы планируете встретиться с премьер-министром?

— Надеюсь, что господин Ханссон после нарушения конфиденциальности моего визита, всё же примет меня.

— Какова цель вашего визита?

— Подготовка большого торгового соглашения между четырьмя странами— Швецией, Норвегией, Финляндией и СССР.

— О чём вы разговаривали с советником президента Рузвельта Барухом?

— Без комментариев. Спасибо, надеюсь с вами встретиться на пресс-конференции по окончании переговоров с премьер-министром.

Рыбкин машет мне, высунувшись из подъехавшего такси.

* * *

— Можешь не беспокоиться 'жучков' в 'Дубовом кабинете' точно не было,— шепчет на ухо Оля,— Кузнецов всё хорошо проверил. В зале ресторана крутилась пара подозрительных типов, мужчина и женщина, но близко к дверям кабинета не приближалась. Коля пытался заговорить с ними по-немецки, те напряглись. Отвечали по-шведски с сильным английским акцентом. Репортёры подъехали к 'Гранд-отелю' через полчаса после тебя, скорее всего они их и вызвали, мужчина до их приезда бегал к телефону.

— Да, неудачно всё прошло... Нет разговор был нормальный, вот только непонятно, что теперь предпримут шведы, могут и выслать... Молотов меня сожрёт.

— Да, не успела тебе сказать. В посольской машине обнаружилось пулевое отверстие, винтовочная пуля пробила машину насквозь. Её нашла жена Рыбкина неподалёку от ворот посольства. Калибр 7.9, похоже на Маузер. Выстрел произведён сверху с крыши здания через дорогу, по заднему сиденью машины, когда она заезжала в ворота. Думаю, что стрелял снайпер. Если б знала, не пустила бы тебя на встречу с Барухом.

— Это что получается, нас с аэропорта вели?

— Нет я бы заметила, хотя... если у снайпера были помощники, то один мог встречать в аэропорту, видеть с какой стороны ты сел и позвонить второму, который ждал звонка и демонстрацию организовать у ворот, чтобы машина притормозила.

— Тогда выходит, что информация утекла от нас...

— Да, вполне возможно, — вздыхает Оля,— как из Москвы, так и из посольства. И утекла она немцам. Что-то Коллонтай долго нет. Надеюсь, ей удастся разрулить ситуацию...

— Слушай,— пытаюсь отвлечь загрустившую подругу,— по дороге на встречу я купил шведскую газету на английском языке. Ты знаешь кого арестовала конная полиция у нашего посольства?

— Какую-то женщину с камнем.

— И ты знаешь как её зовут? Астрид Линдгрен!

— Ну всё, значит скоро в печати появится 'Карлсон, который живёт в тюрьме'...

* * *

— Предположим, что это случайность,— бросает раздражённо премьер Ханссон, нервно прохаживаясь по своему кабинету-салону в стиле ампир,— что ваши лётчики плохо знают географию и метили в финский объект по ту сторону Ботнического залива, но почему же ваше правительство не объяснит это шведам и не извинится за эту неприятную случайность, как принято в международной практике? Я, конечно, признателен вам госпожа посол, за выражение вашего личного сочувствия пострадавшим, но неужели Москве не понятно, что этого недостаточно. Необходимо сделать это официально и как можно быстрее, чтобы не происходили те самые эксцессы возле вашего посольства, на которые вы жалуетесь...

— И ещё одно,— на лице министра иностранных дел Гюнтера появляется кривая усмешка,— вы не подскажете, госпожа посол, что за господин гостит у вас в посольстве и почему он хочет встретиться с премьер-министром?

— Вам, видимо ещё не доложили, господа,— голова Коллонтай мелко задрожала,— но час назад ваша полиция, обследуя мой автомобиль, который подвергся нападению, обнаружила в нём два пулевых отверстия, позднее была найдена и пуля. Так что я не стала бы называть покушение на посла иностранного государства простым эксцессом.