Вирус разума

Они шли по тоннелю в свете факелов, зажигающихся по мере их продвижения и тут же гаснущих у них за спиной. Тоннель вел их вниз, к самому центру озера. Именно там и располагалось тайное укрытие Аспера. Если бы по какой-то невероятной причине вода Свято-озера вдруг вся испарилась или ушла куда-нибудь под землю, то глазам людей предстал бы терем, с резным крыльцом, башнями, двором и хозяйственными постройками, с бревенчатым забором, ограждающим территорию, площадью примерно с футбольное поле. Терем представлял собой трехъярусное сооружение с высоким крыльцом, многоскатными деревянными крышами, венчающими два нижних яруса, и верхним ярусом, состоящим из пяти башенок. Башни верхнего яруса были увенчаны маковками, словно чешуей покрытыми резными деревянными дощечками. Тесовые скаты крыш, крыльцо на витых и резных столбах с ажурной декоративной отделкой, перекликающейся с резьбой наличников и причелин, толстые бревенчатые стены, — все это было сделано из лиственницы, становящейся с годами в воде только крепче. Впрочем, благодаря магии, строения не ощущали на себе воздействие воды. Увидеть все это великолепие Кирилл смог однажды, погрузившись на дно Свято-озера с аквалангом, в тот момент, когда Аспер снял с 'хором' маскирующий морок.

Тоннель закончился массивной резной дверью, которая на удивление легко открылась, стоило только Асперу слегка ее коснуться. Их глазам предстал огромный зал с витыми резными колоннами, подпирающими высоченный потолок. На каждой колонне были закреплены по два факела, так что зал, несмотря на размеры, освещен был вполне прилично. В центре стоял массивный дубовый стол, за которым легко можно было бы разместить человек сорок-пятьдесят. Стол был застелен белой скатертью с множеством вышитых сложных узоров, которые так соединялись друг с другом, что казалось, находятся в постоянном движении, перетекая из одного в другой. Скатерть от этого казалась просто живой. Аспер, однако, к столу их не пригласил, а провел в угол зала, где стояло несколько кресел.

— Мы кого-то ждем? — спросил Кирилл, устраиваясь в кресле рядом с Ладой.

— Да, должен подойти вестник, и он уже рядом, — Аспер обернулся к двери в другом конце зала.

Дверь распахнулась, и на пороге показалась фигура длиннобородого старика с иссеченным морщинами лицом и выбеленными сединой волосами. Он был одет в длинную холщевую рубаху белого цвета, закрывающую ноги до самых щиколоток, с широкими рукавами и густо расшитыми наплечиями. В руках у него был большой, выше головы, посох, весь покрытый резьбой и увенчанный сверкающим в свете факелов набалдашником. Старик стремительным шагом, весьма неожиданным для его преклонного возраста, приблизился к столу и произнес с легким полупоклоном:

— Здрав буде, Пресветлый.

— И тебе здравствовать, волхв-хранитель, — Аспер ответил ему таким же полупоклоном.

— Худую весть я принес тебе, Пресветлый. Дозволено ли будет молвить при гостях твоих?

— Говори смело, Вышата. Я специально их позвал. Боюсь, что в этом деле нам без их помощи не обойтись. Садись с нами и рассказывай. В ногах правды нет, — Аспер указал волхву на кресло рядом со своим. — Это Кирилл и Лада. А это волхв-хранитель Архива Вышата, — представил он старика Кириллу с Ладой.

— На Архив напали. Ждан, Всеслав и Любомир погибли.

Аспер помрачнел лицом. Похоже, что он догадывался о сути проблемы, но без подробностей, которые его совсем не порадовали.

— Ну что же, покажи нам, как это было, — Аспер обернулся к молодым людям. — Возьмитесь за руки, закройте глаза и постарайтесь расслабиться.

Кирилл взял в руку ладонь девушки и почувствовал, как та чуть заметно подрагивает.

— Не бойся, все будет хорошо. Закрывай глаза, — он вслед за Ладой тоже закрыл глаза и расслабился. Другую его ладонь сжал, замыкая круг, Вышата. Рукопожатие оказалось на удивление крепким и энергичным, мало соответствующим преклонному возрасту волхва-хранителя.

Прошло несколько секунд, темнота перед закрытыми глазами постепенно рассеялась, и Кирилл увидел помещение с каменными стенами и каменными же полатями вдоль стен. На этих полатях лежали бочки, ящики, сундуки и какие-то неизвестного назначения предметы. Видимо, это и был Архив. Трое мужчин, в простых, сероватых штанах и рубахах, переходили от одного предмета к другому, то ли пересчитывая, то ли проверяя его сохранность. Кирилл, вдруг понял, что знает их. Вот Всеслав, самый старший из них. Высокий — что называется косая сажень в плечах; курчавая борода, заметно темнее кудрей на голове, окаймляла лицо, отчасти скрывая реальный возраст. Правую щеку пересекал глубокий застаревший шрам, полученный им еще в юности то ли при тренировке, то ли во время обычных детских шалостей. В свои тридцать шесть он выглядел этаким умудренным жизнью пятидесятилетним дядькой и пользовался среди товарищей непререкаемым авторитетом. К тому же не было ему равных на военных игрищах и в учебных боях, особенно на мечах. А меч у него, кстати сказать, был знатный, сработанный известным в свое время умельцем Людотой-ковалем. И имя носил подходящее 'Индриг' — древнерусское название единорога, 'царя всех зверей'. Длинный, почти метровый меч из сварной булатной стали, с шестисантиметровым клинком, заточенным с двух сторон. Конец клинка остро заточен, чтобы в бою им можно было не только рубить, но и колоть. Вдоль полотна на обеих сторонах клинка идут широкие выемки — долы, служащие для облегчения веса клинка и придания ему особой прочности — своего рода ребра жесткости. Навершие, рукоять и перекрестие меча украшены бронзой и серебром. На полотне, возле перекрестия, вытравлено именное клеймо 'Людота-коваль', широко известное в свое время не только по всей Древней Руси, но и в Византии и Средней Азии.

Любомир, средний по возрасту и по комплекции, русовласый, широкоскулый красавец, как две капли воды похожий на Садко в исполнении актера Сергея Столярова в старинном одноименном фильме. Озорная улыбка, казалось, никогда не покидала его лица. Веселый нрав счастливо сочетался с острым, расчетливым умом. Не многие витязи могли похвастаться победой над ним в какой-нибудь учебной схватке. А те, кому не повезло столкнуться с ним в бою реальном, уже не то, что похвастаться, а и пожаловаться на него никому не могли.

Самым младшим среди них был двадцатипятилетний Ждан, поздний и единственный сын своих престарелых родителей. Рыжие кудри, редкая, не до конца сформировавшаяся бородка того же огненного цвета, яркие голубые глаза, с нескончаемым интересом к жизни и всему, что происходит вокруг. Сегодня было его первое дежурство в Архиве, охрана которого считалась самой почетной и ответственной задачей. Он с нескрываемым любопытством наблюдал как Всеслав и Любомир проверяли печати на сундуках и бочонках, в которых залитые толстым слоем смолы хранились свитки, берестяные грамоты, деревянные дощечки, несшие на себе тайные знания руссов и их далеких предков. По большому счету, никому из них не было доподлинно известно, что конкретно хранится в этом хранилище. Этого не знал, пожалуй, даже волхв-хранитель. Хотя, кто их, этих волхвов, разберет. Никогда не знаешь, что у них на уме. Темные они какие-то, непонятные, а значит страшные, лучше с ними не связываться. Вот и сейчас стоит за спиной, сычом смотрит. Ну чего, спрашивается, приперся, будто мы и без него не справимся.

Всеслав тоже заметил волхва:

— Чаво стряслось, хранитель? Никак боишься, что носы свои сунем, куда не должно?

— Акстись, Всеславушко, али я тебя не первый год знаю? Неспокойно на душе что-то. Сердце беду чует, а что не так, не пойму пока.

Все трое уставились на волхва. Сердце вещунье просто так не болит, почем зря хозяина не тревожит, видно, и впрямь какая-то беда надвигается.

Ни Кирилл, ни Лада этих людей раньше не видели и про место под названием Архив даже не слышали. Вся информация им пришла вместе с изображением. Видимо, волхв-хранитель не только передал им картинку, но и необходимый для понимания пакет комментариев. А может быть, это был подарок Аспера, чтобы не тратить время на лишние расспросы. Впрочем, пара вопросов у Кирилла все-таки нашлась, и он совсем уже было собрался их задать, как вдруг раздался взрыв. Стена за спинами воинов с грохотом лопнула, и в их сторону полетели разнокалиберные куски камня. Нормальный человек, услышав грохот за спиной, втягивает голову в плечи и оглядывается. Эти же метнулись в стороны, прячась за стеллажами, одновременно обнажая мечи. Практически одновременно со взрывом в облаке дыма и пыли появились многочисленные короткие вспышки пламени. Кирилл сразу понял, что стреляют из автоматического оружия и, судя по тому, что самих выстрелов слышно не было, автоматы были с глушителями. Если бы охранники остались стоять на месте, то их бы немедленно изрешетило. Ждан все-таки задержался на долю мгновения, и этого хватило, чтобы одна из пуль его достала. Она пробила парню голову, и теперь он лежал на полу в растекающейся луже крови и смотрел на Кирилла полными удивления глазами. Секунды через три-четыре сквозь образовавшийся в стене проем в Архив ворвались трое в черных комбинезонах и скрывающих лица шлемах. Они продолжали стрелять, но странное дело, пули не причиняли никакого вреда воинам с мечами. Причем, они попадали, Кирилл это отчетливо видел.

— Они накинули 'кольчугу', — тут же прокомментировал ситуацию Аспер. — Есть такое заклинание в боевой магии. Им теперь никакое оружие не страшно.

Поняв всю бесплодность своих попыток, нападавшие отбросили автоматы в сторону и выхватили из-за спин свои мечи, длинные и узкие.

— Братья Дайто! Давно не виделись, — пробормотал себе под нос Аспер. Кирилл тем не менее услышал и переспросил:

— Ты знаешь этих людей?

— Людей нет, а вот мечи мне знакомы. Это братья Дайто, первые Катаны на земле.

— Мечи японских самураев?

— Именно. Но это не простые мечи, а заговоренные. Им 'кольчуга' не помеха. Не отвлекайся, смотри дальше.

Всеслав, а за ним и Любомир вышли из-за укрытия, присматриваясь к застывшей перед ними троице. На левом предплечье Любомира расплывалось алое пятно. Видимо, тоже пулей задело, еще до того, как заклинание заработало.

— Давай, хранитель, твори свое дело, убирай отсюда все, а мы уж тут сами разберемся, — прорычал Всеслав в сторону Вышаты, поднял меч перед собой и шагнул вперед. Изображение вдруг резко дернулось и поплыло перед глазами. Кирилла даже слегка замутило, да и Ладе, судя по тому, как дернулась ее рука, тоже стало нехорошо.

— Погоди, волхв-хранитель, — произнес Аспер, — можешь показать со стороны?

— Конечно, Пресветлый.

Картинка вздрогнула, и ракурс изменился. Теперь они видели не только бьющихся на мечах воинов, но и самого Вышату. Он бормотал непонятные слова и вращался вокруг оси, совершенно не обращая внимание на происходящее. А посмотреть было на что. Двое, стоявшие перед Всеславом, как по команде, мягкими стелющимися шагами разошлись в стороны и напали на него практически одновременно. Всеслав начал свое движение вместе с ними. Шаг влево — и меч того, что был справа из нападавших, пронзил пустоту, блок и Катана 'левого' с жалобным стоном скользнула по плоскости меча Всеслава. Шаг вправо и вперед с разворотом на сто восемьдесят — и меч Всеслава со всего маха наткнулся на Катану 'левого', да так, что чуть не выбил его из рук. Шаг назад — и все трое замерли, внимательно всматриваясь друг в друга. Вновь одновременная атака — с тем же успехом, только в это раз 'правый' чудом успел уклониться от острия меча Всеслава. Пауза и новая атака. Однако теперь нападавшие наносили свои удары по очереди, и Всеславу уже не оставалось времени на ответные выпады. Он ни секунды не стоял на месте, передвигаясь по комнате, уходил от удара, ставил блок, вновь уходил в сторону. Меч в его руке мелькал с невообразимой скоростью, успевая блокировать или отклонять в сторону удары нападавших и даже иногда делать выпады, заставлявшие тех в свою очередь переходить к обороне. Техника владения мечем, у Всеслава была явно выше, чем у его противников, и бились они на равных только потому, что их было двое и свои атаки они проводили довольно слаженно, не давая Всеславу шанса эффективно им ответить.

Соперник Любомира, если и не превосходил его, то уж, по крайней мере, дрался с ним на равных, а тот в дружине далеко не последним бойцом был. Их схватка проходила по другому сценарию, нежели бой Всеслава. Соперники плели сложный узор, передвигаясь по комнате, беспрестанно нанося атакующие удары и ставя ответные защиты. Паузы в поединке не наступало ни на секунду. Сталь со свистом рубила воздух, высекая искры из оружия противников, каменных стен и стеллажей, не к месту подворачивающихся под руку. Однако бешеный ритм боя и рана на левой руке Любомира делали свое дело. Он все реже атаковал своего противника и все чаще просто защищался и уходил в сторону с линии его атаки.

Тем временем Вышата, вращаясь и читая заклинание, создал вокруг себя небольшой смерч, который с каждым оборотом все расширялся и расширялся, постепенно охватывая практически все помещение. Предметы, хранящиеся в Архиве, попадая в зону вихревых потоков, срывались с места и начинали летать по комнате, все набирая и набирая скорость. Смерч, с легкостью жонглирующий сундуками и бочками, тем не менее, не оказывал на людей ни малейшего влияния. А вот летающие вокруг предметы, были для них весьма опасны. Людям приходилось следить не только за противником, но и за атаками с воздуха. Один из тех, с кем бился Всеслав, атакуя, просмотрел стремительно приближающийся к нему здоровенный кованый сундук и лишь в последний момент успел поднять руку, чтобы прикрыть голову. Сундук буквально смел его, отбросив на стеллажи. Он крепко ударился головой о стену и затих.

А у Любомира дела шли все хуже и хуже. Он уже с большим трудом успевал блокировать удары соперника и практически не помышлял о собственной атаке. Кирилл даже не успел заметить, как соперник Любомира с легкостью уклонился от его меча, произвел выпад и тут же отступил назад. Любомир замер — на его боку стремительно распускался темно-красный цветок. Катана нападавшего все-таки нашла свою цель. Собрав последние силы, Любомир поднял меч и с перекосившим лицо криком 'Вар! Вар!' шагнул смерти навстречу. Его противник практически одновременно с ним сделал стремительный шаг вперед, присел под опускающимся мечом, одновременно выполняя вертушку с продвижением, и, оказавшись за спиной Любомира, широким махом Катаны полоснул того по ногам. Любомир рухнул на колени, бессильно опустив руки, а его соперник, продолжая вращение вокруг своей оси, на втором повороте одним движением снес ему голову. Срубленная голова уже лежала в стороне, уткнув рыжую от крови бороду и мертвые глаза вверх, а тело, прежде чем окончательно упасть, еще пару секунд стояло на коленях — сердце еще качало по обрезанным артериям остатки крови, выплескивая ее небольшими фонтанчиками наружу. Убийца Любомира сбросил с головы шлем, вернул Катану в ножны и, обхватив левой ладонью правый кулак, сделал в сторону поверженного противника ритуальный полупоклон, должный, судя по всему, выказать последнему крайнюю степень уважения. Увидев его лицо и этот характерный поклон, Кирилл решил, что на Архив напали японцы. Впрочем, поразмышлять на эту тему дольше ему не дали. События в Архиве продолжали развиваться стремительно.